Тот, кто пожелает поближе познакомиться с историей спорта, откроет для себя немало неожиданного и удивительного. Прежде всего, все ли знают, когда, собственно, начинается эта история?
В одном из курганов восточных славян VI века археологи однажды раскопали маленькие человеческие фигурки из серебра, позы которых были весьма необычными. Ученые пришли к выводу — либо фигурки запечатлели па какого-то танца, либо они… делают утреннюю зарядку.
Другие интересные археологические открытия относятся к еще более ранним временам. На стенах пещер не раз находили рисунки борющихся людей, а возраст этих первобытных картинок 15 тысяч лет. На барельефных изображениях, украшающих памятники бронзового века — орудия труда, оружие, утварь, — можно увидеть атлетов, держащих в руках некие спортивные снаряды, схожие с гантелями нашего времени. Стоит напомнить, что бронзовый век начался в IV тысячелетии до нашей эры. Осталось немало и других свидетельств того, что спорт вошел в жизнь человечества в незапамятные времена. На вавилонских барельефах высечены кулачные бойцы и пловцы, переправляющиеся через реку. На стенах египетских гробниц сохранились изображения игр с мячом…
Конечно, это не спорт в нашем, современном понимании этого слова. Однако можно не сомневаться, что люди давным-давно поняли: чтобы быть сильным, ловким, выносливым, необходимо постоянно тренировать эти качества. А еще человеку присуще вечное стремление всегда и во всем быть первым, опередить других. Разумеется, проявлялось оно и на заре человечества, в том числе во время физических упражнений.
Но в Древней Греции спорт действительно был спортом. Именно здесь впервые сформировались отдельные виды спортивных состязаний, проходивших по определенным правилам. Для эллинов спорт стал важнейшим средством совершенствования физического развития человека. Несмотря на все различия, присущие греческим городам-государствам, будь то просвещенные Афины или воинственная суровая Спарта, в Древней Элладе сложилась общая система физического воспитания, которую называют античной гимнастикой. Об этом наверняка известно опять-таки не всем, хотя трудно найти человека, который не знал бы, что именно в Древней Греции впервые стали проводиться соревнования, называющиеся Олимпийскими играми.
Античная гимнастика состояла из трех основных частей: подвижных игр, в которых под наблюдением специальных воспитателей принимали участие дети в возрасте до семи лет, а также палестры и орхестрики. Подвижные игры — это, говоря нашими словами, первоначальная общефизическая подготовка. Дети играли с мячом и обручем, делали специальные упражнения, развивающие ловкость.
Палестра же — специальные, углубленные упражнения. Палестрой первоначально назывались залы для борьбы, но потом значение слова стало более широким, потому что палестра, помимо борьбы, включала в себя и многие другие упражнения: кулачный бой, метание камней, бег с оружием, верховую езду, стрельбу из лука, плавание. Кроме того, в палестру входило комплексное испытание — пентатлон, своеобразное многоборье. Атлеты бегали на определенную дистанцию (около двухсот метров), прыгали в длину с разбега, метали копье, диск, соревновались в борьбе.
Третьей составной частью античной гимнастики была орхестрика. Она происходила от древних ритуальных танцев и включала в себя упражнения, считавшиеся необходимыми для развития ловкости и умения искусно двигаться. К орхестрике причислялись игры с мячом, акробатические упражнения, обрядовые, театральные и боевые танцы.
В Древней Элладе зарождалось и то, что мы называем спортивной наукой. Древнегреческие тренеры постигли важность психологической подготовки к соревнованиям, соблюдения особой диеты. Выработали они и комплексные системы развития силы и выносливости, для чего использовали на тренировках необычные, но обоснованные упражнения. Среди них — поднятие тяжестей из положения на коленях, использование мешков с песком и других отягощений. Усложнялись тренировки бегунов. Чтобы увеличить нагрузку, греческие атлеты бегали по вязкому песку или воде. К ногам или плечам прикреплялись тяжести. Осознавали эллинские тренеры и важность отработки отдельных элементов техники в беге, борьбе, прыжках и других видах спорта, применяя для этого специально разработанные упражнения.
Огромный опыт, накопленный в подготовке атлетов, позволял эллинам делать выводы о влиянии спорта на организм человека. Мимо этой проблемы не прошли и древнегреческие философы. Так, например, Демокрит, живший в V–IV веках до нашей эры, утверждал, что для формирования человека упражнения важнее, чем природные данные. Физическое воспитание, по Демокриту, перестраивает человека и создает его вторую природу. В IV веке до нашей эры много размышлял о физическом воспитании и Аристотель. Он полагал, что интеллектуальному воспитанию непременно должно предшествовать физическое. А уже в начале нашей эры появились первые специальные трактаты-руководства по физическому воспитанию. Наиболее ранний из них, дошедший до нас, написан во II веке и называется «О гимнастике». Автор приводит описания разнообразных физических упражнений и предлагает методику подготовки атлетов к Олимпийским играм.
Ну а сами античные Олимпийские игры действительно были первыми в истории грандиозными праздниками спорта. Они начались в IX веке до нашей эры и продолжались в древней Олимпии, городе в северо-западной части Пелопоннесского полуострова у слияния рек Алфей и Кладей, без перерыва 1168 лет. Олимпийский огонь зажигался здесь каждые четыре года 293 раза. Славная, замечательная история! Если задуматься, какое еще благородное деяние в истории человечества может сравниться с этими первыми истинными праздниками спорта по продолжительности?
Причем слава, ожидавшая героев античных Олимпийских игр, пожалуй, намного превосходила ту, что выпадает современным знаменитым спортсменам. В честь античных атлетов-победителей слагали гимны, их статуи устанавливали на городских площадях. Изображения победителей Олимпиад чеканили на монетах. Этих атлетов освобождали от налогов, пожизненно обеспечивали питанием за счет государства.
Праздники спорта продолжались в Олимпии и после того, как во II веке до нашей эры Эллада была завоевана могущественным Древним Римом. При владычестве римлян греческие Олимпийские игры прошли еще больше ста раз — это заняло 5 веков. Вдобавок завоеватели стали проводить собственные игры по греческому образцу в честь побед римских легионов и во славу римских императоров. Такие игры устраивались на острове Сицилия, в Александрии, в Неаполе, Ницце, Пергаме, Смирне, Эфесе, Сидоне, Антиохии и других городах.
Но Римская империя мало-помалу слабела, дряхлела. Важнейшими событиями для позднего Древнего Рима стали распространение христианства и официальное его признание императором Константином Великим в IV веке. Прошло еще несколько десятилетий, и в 394 году, через два года после 293-х Олимпийских игр, которым суждено было оказаться последними, другой римский император, Феодосий I, уже насильственно насаждавший христианство, усмотрел в празднествах спорта языческий обряд и запретил их. На этом и закончилась история античных Олимпийских игр. После этого древняя Олимпия постепенно стала приходить в запустение. В 426 году город был уничтожен по приказу Феодосия II. На долгие века исчезла даже сама память об Олимпийских играх…
В Cредние века занятия спортом были чисто прикладными: физическими упражнениями занимались воины, совершенствуя умение владеть оружием. Главными соревнованиями в эту пору были рыцарские турниры, собирающие многочисленных зрителей-болельщиков. Рыцари, вооруженные тупым оружием, устраивали конные и пешие поединки. Можно ли назвать рыцарские турниры спортом? А почему нет! Рыцарский поединок на копьях сродни фехтованию или метанию копья. Кто знает, сложись иначе, он тоже мог бы дожить до наших дней, став одной из спортивных дисциплин, а уж зрителей-болельщиков такие состязания непременно бы привлекали.
Свои спортивные состязания проводились в Средневековье и среди простонародья. Любимыми из них были соревнования в стрельбе из лука. Между прочим, именно в Средневековье появилось и вошло в обиход само слово «спорт». Происходит оно от латинского «диспортаре», что означает «развлекаться». В средневековом старофранцузском языке слово превратилось в «дэспорт» — «развлечение», а потом уже в «ле спорт». В немецкий язык слово вошло как «шпорт». В английском языке оно превратилось в «спорт», и затем уже распространилось по всему миру.
В эпоху Возрождения, сменившую Средние века, спортивные развлечения стали многообразнее. Началось Возрождение, прежде всего, в Италии. Именно здесь в начале XIV века появилась групповая игра с набивным мячом, впервые управляемая арбитром. Называлась она флорентийским кальчо и отдаленно напоминала футбол. В Венеции стали регулярно проводиться состязания гондольеров, которые соревновались в скорости, а также принимали участие в своеобразных поединках гондол. Здесь побеждал тот, кому удавалось, действуя веслами, перевернуть лодку противника, а то и пустить ее ко дну. В других странах, как и в Италии, распространялись игры с набивным мячом. А в Голландии в эту пору любимым видом физических упражнений стали коньки. Но самой спортивной страной быстро становилась Англия. Именно ей мы обязаны становлением современного спорта.
В Колледже Святой Марии в Винчестере, одном из старейших закрытых английских учебных заведений, уже с 1384 года, с момента открытия, ученики занимались регулярными физическими упражнениями. В XVI–XVII веках в Англии был необыкновенно развит конный спорт. При конезаводах существовали специальные площадки для состязаний всадников, на которые собиралось огромное число зрителей.
В самом начале XVII века в Англии произошло беспрецедентное для других европейских стран событие. Королевский прокурор Роберт Довер организовал спортивные состязания в борьбе и поднятии тяжестей, которые проводились по всей стране в течение нескольких дней. К XVIII веку в Англии «для джентльменов» уже существовало немало закрытых клубов верховой езды, фехтования, борьбы, гребли, а также яхт-клубов.
А в XIX веке главными центрами развития спорта в Англии стали учебные заведения. При них возникали кружки любителей бега, плавания, бокса, гребли, разнообразных спортивных игр. В Англии раньше, чем в других странах, из игр и физических забав, распространенных в народе, формировались виды спорта с определенными правилами, по каким должны проводиться соревнования. Конечно, немало способствовал этому издавна присущий англосаксам дух состязательности.
В первой трети XIX столетия между студентами различных колледжей стали организовываться регулярные встречи по разным видам спорта. В 1829 году состоялось первое состязание лучших гребцов двух английских университетов — Оксфордского и Кембриджского. В 1838 году впервые прошла Хенлейнская регата. Оба этих соревнования, как и некоторые другие гребные состязания, стали в Англии традиционными. Ныне же Хенлейнская регата — самое популярное в мире соревнование по гребле. С 1848 года в Итонском колледже начались состязания по легкой атлетике. В 1863 году образовалась английская футбольная лига. А еще раньше, в 1855 году, несколько команд Кембриджского университета разыграли между собой самый настоящий футбольный чемпионат.
Первой из стран, где стали проводиться спортивные соревнования по английскому образцу, были Соединенные Штаты Америки. Самую большую популярность в США завоевал бейсбол. В 1834 году были изданы правила игры, в 1845 году в Нью-Йорке организован бейсбольный студенческий клуб «Никербокер», который уже со следующего года регулярно участвовал в матчах с другими студенческими командами. В 1858 году в Америке была учреждена Национальная ассоциация бейсбола. Регата 1852 года, где соревновались команды Гарвардского и Йельского университетов, положила начало гребным соревнованиям. С 60-х годов XIX века в США распространился американский футбол, разновидность английского регби.
С течением времени спортивные соревнования стали организовываться и в других странах. Не за горами были состязания на международном уровне, которые начались в последней четверти XIX века. Первыми соревновались английские и американские боксеры, а также легкоатлеты; потом французские и бельгийские велосипедисты…
Рано или поздно спортсмены, которых становилось в мире все больше, обязательно должны были вспомнить об античных соревнованиях, которые назывались Олимпийскими играми. Наконец, в 1896 году в Афинах были проведены первые Олимпийские игры Нового времени. Эти спортивные состязания возродил барон Пьер де Кубертен — французский общественный деятель, историк, литератор.
Ныне же игры очередной Олимпиады, проходящие, как и в античную эпоху, раз в четыре года, стали главным спортивным событием всей планеты. Самая почетная награда для любого спортсмена — это олимпийская медаль. А помимо этого у каждого вида спорта, будь то легкая атлетика, бокс, баскетбол, десятки других спортивных дисциплин, есть свои чемпионаты разного уровня — мира, континента, страны, города. Множество самых разных соревнований проходит в разных местах планеты каждый день, каждый час, каждую минуту. А самое популярное из всех спортивных действ, кто будет спорить, — это, конечно, футбол…
Вот так спорт, зародившийся в незапамятные времена, стал, в конце концов, явлением в жизни человечества. Таким же, без преувеличения, как музыка, литература, живопись. У этого явления свои герои, знаменитые не меньше, чем выдающиеся писатели, художники, актеры, люди других профессий, и свои поклонники, которых уж точно никак не меньше, чем любителей музыки или живописи. Великие спортсмены восхищают своих поклонников не книгами, картинами, ролями, научными открытиями, инженерными или архитектурными творениями, а тем, что доказывали и продолжают доказывать: человек не изнежился за прошедшие века и тысячелетия, но по-прежнему быстр, силен, ловок, вынослив и даже становится в физическом отношении все совершеннее. Будь иначе, разве бились бы спортивные рекорды! Можно, пожалуй, сказать: если многие зрители не прочь представить себя на месте киногероя, болельщики зачастую отождествляют себя со знаменитым спортсменом. И разве это плохо, тем более последовать его примеру и заняться спортом, хотя бы на уровне фитнес-клуба, куда проще, чем самому стать кинозвездой? Не говоря уж о пользе…
О героях спорта разных времен и стран и пойдет речь в этой книге. К сожалению, об атлетах, победителях античных Олимпийских игр, мы знаем немногое. О спортсменах XVII–XVIII веков тоже. Но уже в конце XIX — начале XX века выдающиеся спортсмены, будь то легкоатлеты, боксеры, футболисты, гребцы, пловцы, фигуристы, начинали становиться кумирами, примерами для миллионов людей, причем зачастую не только в спорте, но и в обычной жизни. Хотя судьбы великих спортсменов складывались, как и у обычных людей, по-разному и не всегда счастливо.
Так и теперь! Кумиры остаются кумирами, и судьбы у них разные.
Из-за невысокого роста таким прозвищем наградили немецкого спортсмена Карла Шумана. Зато достижения у него были немалые: Шуман стал первым атлетом, завоевавшим 4 золотые олимпийских медали. Это случилось на первых же Олимпийских играх Нового времени.
Игры были открыты 6 апреля 1896 года. В тот день на Мраморном стадионе в Афинах собралось около 80 тысяч зрителей. В королевской ложе занял свое место король Греции Георг I. Гулко ударил пушечный выстрел, вслед за ним оркестр начал играть олимпийский гимн. Зрители встали. После гимна на миг наступила полная тишина, но вот зазвучали слова короля, объявлявшего игры I Олимпиады Нового времени открытыми.
Это было величайшее событие в мире спорта. Воспоминания об этом историческом дне оставили многие люди, присутствовавшие в тот день на стадионе. Церемония открытия была довольно простой, в ней не было особой красочности, сопутствующей этим церемониям теперь, да и участвовали в первых Олимпийских играх всего 311 спортсменов из 13 стран. Зато число зрителей на стадионе, собравшихся на открытие игр, оставалось рекордным вплоть до 1932 года. Да и сам стадион, хоть и перестроенный к 1896 году, был особым — еще в античные времена на нем проходили состязания афинских атлетов.
Исторические I Олимпийские игры открылись состязаниями легкоатлетов, а самым первым в программе был тройной прыжок. За победу сражались лишь 7 спортсменов, причем трое из них были греческими атлетами. Разумеется, 80 тысяч зрителей неистово переживали за своих соотечественников, желая, чтобы первая в истории золотая олимпийская медаль осталась в Греции. Однако победителем стал заокеанский атлет — студент Гарвардского университета Джеймс Коннолли. Он опередил всех с удивительной легкостью, выиграв у серебряного призера, француза А. Тюфера, 1 метр 1 сантиметр.
Так Джеймс Коннолли стал первым в истории новых Олимпийских игр чемпионом, однако одной золотой медалью не ограничился. Он принял также участие в обычных прыжках в длину, где завоевал бронзовую медаль, а в прыжках в высоту Коннолли выиграл серебряную медаль.
На I Олимпиаде определились и первые в истории двукратные олимпийские чемпионы, и даже трехкратные. По 3 золотые медали выиграли французский велосипедист Поль Массон, а также немецкие гимнасты Альфред Флатов и Герман Вайнгертнер. Причем Флатов вдобавок завоевал еще и серебряную медаль, а Вайнгертнер 2 серебряные и одну бронзовую. Именно этот спортсмен стал рекордсменом I Олимпийских игр по общему числу олимпийских наград — в общей сложности у него было 6 медалей.
И все же настоящим героем Афинской Олимпиады был Карл Шуман. На его счету 4 золотые олимпийские медали; Шуман — первый в истории четырехкратный олимпийский чемпион.
Рост «маленького Аполлона» составлял 1 метр 57 сантиметров. Но он был великолепно сложен, отличался изумительной координацией движений, а также значительной физической силой. Еще больше может поразить его спортивный универсализм: Шуман был гимнастом, борцом, легкоатлетом и тяжелоатлетом. Во всех этих четырех видах, совершенно разных, он и выступал на играх I Олимпиады.
В Афины Шуман приехал из Берлина уже известным спортсменом. За год до этого он одержал четыре победы на международных соревнованиях по гимнастике в Риме. Еще раньше, в 1889 году, когда Карлу Шуману было 20 лет, на соревнованиях в Кёльне он побеждал в прыжках в высоту и борьбе.
В немецком городе Кёльне на берегу Рейна как раз и начинался его спортивный путь, хотя родился Карл Шуман в Мюнстере. Но его отца, военного инспектора, перевели в Кёльн, и первые уроки гимнастики будущий четырехкратный олимпийский чемпион получил… на казарменном плацу. Солдаты ежедневно выполняли физические упражнения, а маленький Карл внимательно за ними наблюдал и старался копировать. Когда ему было 17 лет, Шуман вступил в Кёльнский гимнастический клуб. Одновременно он осваивал профессию… ювелира, хотя вся его дальнейшая жизнь была связана с гимнастикой.
На I Олимпиаде 1896 года свои первые 3 золотые медали Карл Шуман завоевал на соревнованиях гимнастов — две в командных соревнованиях, где немецкие спортсмены одержали победы в упражнениях на брусьях и перекладине, а третью — став индивидуальным чемпионом в опорном прыжке.
Четвертую золотую олимпийскую медаль Шуман выиграл на борцовском ковре. Соревнования борцов на I Олимпиаде проводились в классическом стиле, аналогичном современной греко-римской борьбе. Но тогда еще не было разделения борцов на весовые категории, а вдобавок время поединка не ограничивалось. Именно поэтому золотая медаль Шумана была завоевана при довольно драматических обстоятельствах.
В полуфинале «маленький Аполлон» победил британского атлета Ланчестона Эллиота, которого положил на лопатки за 5 минут. Побежденный, впрочем, на Афинской Олимпиаде тоже стал олимпийским чемпионом, но в другом виде спорта — тяжелой атлетике. А в финале Шуман встретился с греческим борцом Георгиосом Цитасом, который был выше его на 15 сантиметров и намного тяжелее. Схватка тем не менее была равной и продолжалась 40 минут. После этого судьи остановили ее из-за наступившей темноты, назначив продолжение на следующий день.
Кое-кто из очевидцев, правда, утверждает, что истинной причиной остановки была не темнота, а то, что Шуман уже был близок к победе, в то время как зрители-греки, да и судьи очень хотели, чтобы олимпийскую золотую медаль выиграл греческий борец. Но на следующий день через 25 минут после начала схватки Цитас все же оказался прижатым спиной к ковру. Так «маленький Аполлон» стал четырехкратным олимпийским чемпионом.
На I Олимпиаде 1896 года Карл Шуман выступал также в соревнованиях по легкой атлетике — толкании ядра, прыжках в длину, тройном прыжке — и тяжелой атлетике — упражнении двумя руками, но здесь наград не завоевал. Однако 4 золотые медали и без того сделали его героем первых Олимпийских игр Нового времени.
В следующих Олимпийских играх Карл Шуман уже не участвовал. В 1898 году он переехал в Англию, где стал тренировать английских гимнастов. А когда в 1906 году в Афинах были устроены Внеочередные Олимпийские игры, посвященные 10-летию I Олимпийских игр, наследный греческий принц Константин пригласил Шумана в качестве почетного гостя.
В 1908 году IV Олимпиада проходила в Лондоне. Шуман в это время продолжал работать в Англии, но вместе с тем был одним из руководителей олимпийской команды Германии. Судьба Шумана круто изменилась в 1914 году, с началом Первой мировой войны. Как подданного Германии, власти Великобритании поместили его в лагерь для перемещенных лиц. Заключение, впрочем, было не слишком строгим, и в лагере он тоже организовал кружок гимнастики. Когда война закончилась, Шуман вернулся в Германию.
До 1936 года он был одним из руководителей гимнастического центра в Шарлоттенбурге — городе близ столицы Германии, включенном в 1920 году в состав Большого Берлина. В 1936 году был почетным гостем XI Олимпиады, которая проходила в Берлине. Умер Карл Шуман в 1946 году, а 6 мая 2008 года он был введен в Зал славы немецкого спорта. Герой I Олимпиады 1896 года и теперь остается одним из самых титулованных спортсменов Германии.
С пожелтевших фотографий и старых афиш смотрят удалые усатые молодцы, одетые в забавную, на наш взгляд, спортивную форму конца XIX века или начала прошлого века. В могучих налитых мышцах чувствуется поразительная сила, ясно, что пудовые гири для таких богатырей подобны детским игрушкам. Это — знаменитые русские борцы, о славных победах которых рассказывали многие писатели, например Александр Куприн.
Нам с вами не так-то легко представить, что в ту далекую пору соревнования профессиональных борцов, как правило, происходили не в спортивных залах, а на аренах цирков. И что борцы гастролировали по разным городам и странам, вроде теперешних эстрадных исполнителей. Но так и было, причем залы цирков всегда заполнялись до отказа, где бы это ни происходило — в Москве, Одессе или Париже. Особенно славился в те времена Иван Поддубный. Имя его даже стало нарицательным: с Поддубным сравнивали любого очень сильного, могучего человека. Мировую известность обрели и другие русские профессиональные борцы. Причем один из них, ученик Поддубного Иван Заикин, прославился не только на борцовском ковре, но и как один из первых русских авиаторов. Обучившись воздухоплаванию в Париже, он совершал показательные полеты на аэроплане во многих городах России. Ну а как борец Заикин выступал и в Европе, и в Америке, Африке и даже в Австралии, и везде его выступления пользовались огромным успехом.
Впрочем, чему тут удивляться? Русские профессиональные борцы тех лет слыли сильнейшими на планете, а сама борьба всегда была одним из популярнейших видов спорта. И одним из самых древних: ведь в схватке двух борцов решается, кто из них сильнее, а дух такого состязания издавна был свойствен человеку. Кто сильнее, живо интересовало не только самих борцов, но и зрителей, наблюдавших за их поединком.
На афишах, в программах соревнований, в газетных отчетах Ивана Поддубного величали чемпионом по французской борьбе. В этом же виде спорта выступали и другие русские борцы. В наши дни это звучит удивительно: современные соревнования борцов проводятся по греко-римской борьбе, по вольной борьбе, по дзюдо. Так что это такое — французская борьба? Но объясняется все просто.
Состязания борцов, как известно, включались в программу античных Олимпийских игр. Борцы соревновались по определенным правилам, представление о которых можно получить из многих античных источников. Атлеты могли захватывать друг друга не ниже пояса, запрещены были подсечки, удары ногами, нельзя было захватывать руками ноги противника…
Многие века спустя, когда в мире вновь начинали возрождаться спортивные состязания, борьба, разумеется, не могла не стать одним из самых популярных видов спорта. Однако в разных странах возрождение ее происходило по-разному. Во Франции, например, в конце XVIII — начале XIX века за образец взяли как раз античную борьбу. Именно во Франции стали проводиться первые соревнования по борьбе — сначала чемпионаты отдельных городов, потом всей Франции, наконец, и чемпионаты мира, на которые приезжали борцы из других стран. Были сформулированы первые официальные правила борьбы, вслед за Францией она получила распространение во многих странах, включая Россию.
По месту, где впервые были определены ее правила и где впервые прошли чемпионаты мира, эту борьбу, «скроенную» по античным образцам, стали называть французской. Название «французская борьба» просуществовало довольно долго. Но параллельно с ним в память об античных Олимпийских играх появилось и другое — греко-римская борьба. Ведь многие века греческие Олимпийские игры с непременными состязаниями борцов проходили уже при владычестве Древнего Рима.
Под таким названием этот вид борьбы в 1896 году был включен в программу Олимпийских игр Нового времени. Но ни Ивану Поддубному, ни другим русским борцам поучаствовать в первых новых Олимпийских играх не пришлось: ведь они были не любителями, а профессионалами и получали за свои выступления немалые гонорары. А на заре современных Олимпийских игр к ним допускались только спортсмены-любители. Но и без Олимпийских игр Иван Поддубный завоевал в мире спорта огромную славу. Недаром восторженные современники дали ему такие прозвища — Чемпион Чемпионов, Русский Богатырь, Иван Железный…
Природа щедро наградила этого человека, родившегося 26 сентября (8 октября по новому стилю) 1871 года в одном из сел Полтавской губернии. Предки его были запорожскими казаками. От отца Иван унаследовал рост и богатырскую силу, от матери музыкальный слух. В детстве он пел в церковном хоре. Правда, детство будущего чемпиона оказалось нерадостным. Семья была бедной, Ивану с 12 лет пришлось батрачить на зажиточных соседей. Став постарше, будущий знаменитый атлет работал портовым грузчиком в Феодосии и Севастополе, выделяясь своей силой даже среди весьма неслабых товарищей. А с 1897 года, в 26-летнем возрасте, впервые вышел на цирковую арену — это случилось в Феодосии — в качестве профессионального борца и сразу же одержал победы над несколькими очень известными тогда атлетами. Выступал Иван Поддубный и как атлет-гиревик — в ту пору борцы, к восторгу зрителей, состязались и в поднятии тяжестей.
Но гири гирями, а среди борцов равных соперников у Поддубного не было. В первом десятилетии XX века он почти неизменно становился победителем крупнейших чемпионатов мира среди борцов-профессионалов. Самым престижным был тогда чемпионат, проходивший в Париже. В 1911 году Ивана Поддубного, как многократного его победителя, даже наградили французским орденом Почетного легиона.
Необыкновенная борцовская карьера Поддубного продолжалась… больше 40 лет. Он побывал в 14 странах, и за все время своей спортивной карьеры проиграл лишь несколько схваток. Даже в годы Гражданской войны Поддубный выступал в цирках Житомира и Керчи. Поскольку ему приходилось выступать перед белыми, в 1920 году Поддубный был арестован Одесской ЧК и едва не расстрелян, но, к счастью, среди красных у него тоже имелись восторженные поклонники.
При советской власти Иван Железный продолжал свою карьеру борца, а ведь ему было уже за пятьдесят! Некоторое время работал в Госцирке, во второй половине 1920-х годов гастролировал по Германии и США. В 1926 году на турнире в Нью-Йорке победил лучших борцов Нового Света. Тогда Поддубному оставалось полгода до 55-летия…
В 1939 году «за выдающиеся заслуги в деле развития советского спорта» великий атлет был награжден орденом Трудового Красного Знамени, а поскольку он выступал в цирках, получил вместе с орденом звание заслуженного артиста РСФСР. В последний раз на борцовский ковер великий атлет вышел в 1941 году. Ему шел… семидесятый год. В стране его по-прежнему любили и почитали. Но вскоре все изменилось.
Когда началась Великая Отечественная война, Иван Поддубный жил в Ейске, маленьком городе на берегу Азовского моря. В 1941–1943 годах эти территории оказались оккупированными фашистскими войсками. Имя Поддубного было хорошо известно врагам, ему предлагали поехать в Германию и тренировать немецких атлетов, но он отказался. Несмотря на это, немецкое командование благоволило к нему, позволило открыть бильярдный зал при военном госпитале. Это давало Поддубному какие-то средства для жизни.
А когда в город вернулась советская власть, «пособничество» атлета оккупационным войскам не прошло ему даром. Репрессий Иван Поддубный, правда, избежал, но последние годы жизни (он умер в августе 1949 года) провел в ужасающей нищете. Ради пропитания борцу пришлось продать все завоеванные спортивные награды. Но теперь в Ейске есть музей Ивана Максимовича Поддубного, спортивная школа его имени, а в городском парке установлен памятник великому атлету.
Великими спортсменами становились по-разному. Бывало, даже случайно. Именно так в самом конце XIX века произошло с греком Спиросом Луисом, первым в истории победителем в марафонском беге…
Различных видов спорта в программе I Олимпиады 1896 года было не так уж много. Само составление программы соревнований вызвало среди устроителей, во главе которых был Пьер де Кубертен, долгие споры. Одни из них полагали, что на возрожденных Олимпийских играх все должно быть точно так же, как тысячи лет назад, и атлетам следует состязаться только в беге, борьбе, кулачном бое, метании копья и диска, прыжках в длину. Но победила все-таки иная точка зрения: с античных времен спорт не стоял на месте, и без новых, современных его видов на возрожденных Олимпиадах не обойтись. Поэтому к античным видам состязаний добавились также велосипедные гонки, теннис, фехтование, тяжелая атлетика, пулевая стрельба…
Еще одно состязание стояло особняком и вызывало огромный интерес: спортсменам предстояло повторить легендарный путь марафонского бегуна Фидипида. Эта история хорошо известна даже по школьным учебникам. Античные историки рассказывают, как во время греко-персидских войн 11 тысяч афинских воинов под командованием стратега Мильтиада встретились близ селения Марафон с огромным войском персидского царя Дария. Несмотря на подавляющий численный перевес, персы были разбиты и бежали к морю, чтобы погрузиться на свои корабли и немедленно отплыть от берегов Эллады. Победу афинянам принесли умелое использование рельефа местности Марафонской долины и неожиданная для врага тактика ведения боя.
Победитель Мильтиад понимал, с каким волнением и нетерпением в Афинах ожидают вестей с поля сражения. Ведь поражение афинского войска обещало неминуемую гибель самого города-государства. Поэтому сразу после победы Мильтиад призвал к себе молодого воина Фидипида, славившегося быстрым бегом и выносливостью. Выслушав приказание стратега, воин снял доспехи и побежал в сторону Афин.
Фидипид не успел отдохнуть после жестокого боя, а бежать пришлось под палящим солнцем, расстояние было немалым. Когда воин вбежал в Афины, он изнемогал, ноги у него были сбиты в кровь. Но прежде чем упасть замертво, успел крикнуть: «Афиняне, радуйтесь, мы победили!»
Мысль повторить в программе I Олимпиады легендарный забег греческого воина Фидипида, сумевшего принести в 490 году до нашей эры в Афины радостную весть о победе в Марафонской долине, принадлежала французскому филологу Мишелю Бреалю, профессору Парижского университета и специалисту по древним италийским языкам. Он написал Пьеру де Кубертену: «Если бы организационный комитет Афинской Олимпиады согласился повторить знаменитый бег греческого воина, я вручил бы победителю этого состязания серебряный кубок».
Кубертену идея очень понравилась, хотя многие высказывали сомнение — под силу ли человеку без вреда для здоровья преодолеть около четырех десятков километров, разделяющих Марафон и Афины? Тем не менее заявки на участие в марафонском забеге подали 24 спортсмена. Из них только четверо были иностранцами, остальные оказались греками, за которых, естественно, переживала вся страна. В день забега, 10 апреля, казалось, что спустя 2386 лет история повторяется: Афины с нетерпением и волнением ждали бегуна из Марафона. И вся Греция ожидала, что победителем станет соотечественник.
Одним из спортсменов, решивших попытать свои силы, был 24-лет-ний Спирос Луис (1872–1940), по профессии почтальон из маленького селения Марусси близ Афин. Бегом он увлекался, можно сказать, по роду занятий, поскольку никакого транспорта для доставки писем у него не было. Более того, он был беден настолько, что не мог даже купить себе обувь для участия в марафонском забеге. Деньги на это собрали его односельчане, искренне верившие в его выносливость и упорство.
Судить обо всех перипетиях состязания марафонцев теперь можно лишь по фотографиям и воспоминаниям современников. Но они в полной мере дают возможность почувствовать и накал борьбы, и напряженную атмосферу ожидания на афинском Мраморном стадионе, где победителя ожидали около 70 тысяч зрителей.
В селении Марафон, близ которого состоялась знаменитая битва, бегуны собрались накануне забега. Бежать им предстояло той же дорогой, по какой, очевидно, бежал и легендарный воин Фидипид. Назавтра, как сообщил марафонцам представитель оргкомитета Олимпиады, ожидалась сильнейшая жара. Несколько спортсменов сразу же решили отказаться от участия в забеге, опасаясь получить солнечный удар, и покинули Марафон.
Перед стартом прошла небольшая торжественная церемония. Все собравшиеся понимали, что марафонский забег — кульминация I Олимпиады. Наконец, раздался стартовый выстрел, группа бегунов стартовала. Они бежали в сопровождении большого количества конных солдат и велосипедистов. Здесь были и конные двуколки, в которых ехали самые почетные зрители.
День 10 апреля 1895 года и в самом деле выдался необыкновенно жарким даже для Греции. Тем не менее марафонцы бодро двигались вперед. Первые 10 километров они держались одной тесной группой. Греческие крестьянки, ничего не знавшие об Олимпийских играх, при виде бегущих в страшную жару людей испуганно крестились.
В селении Пекерми, первом контрольном пункте, марафонцам на бегу дали воды и даже, для бодрости, немного вина. Тем не менее двое участников забега почти сразу же упали в обморок. Вскоре определилась лидирующая группа: вперед вырвался француз Альбин Лермюзье. От него немного отстал австралийский спортсмен Эдвин Флэк, до этого уже завоевавший золотые олимпийские медали в забегах на 800 и 1500 метров. Следующими бежали венгр Кельнер и американец Блэк.
В местечке Карвати, на выходе из Марафонской долины, сопровождающие сообщили Лермюзье, что он опережает австралийца уже на целый километр. К унынию греческих болельщиков, первый из греческих бегунов уступал французу уже три километра. Но силы Лермюзье были на исходе. Пробежав 30 километров, он в изнеможении остановился на обочине. Сопровождавший его велосипедист-соотечественник натер ноги бегуна специальной мазью, после чего тот собрался с силами и продолжил бег. Однако два километра спустя француз, не выдержав страшного напряжения и жары, упал, потеряв сознание.
Теперь лидером гонки стал австралиец Флэк. До финиша оставалось всего несколько километров. Однако вскоре к австралийцу приблизился Спирос Луис. Расстояние между ними неумолимо сокращалось. Когда грек настиг двукратного олимпийского чемпиона и стал его обходить, тот без сил рухнул на дорогу.
Сельский почтальон уже никому не уступил лидерства. До Мраморного стадиона дошло известие, что первым к нему приближается греческий спортсмен. Зрители встали с мест. Стадион ждал. Наконец, на беговой дорожке показался почерневший от пыли Луис. Теперь стадион взорвался криками восторга. Но марафонцу предстояло пробежать по стадиону последний круг. Не выдержав, вслед за ним побежали и судьи, сопровождавшие Луиса до самого финиша. Потом героя подхватили на руки…
Присутствующий при этом Пьер де Кубертен оставил такое описание: «Тысячи цветов и подарков были брошены к ногам победителя, героя I игр. В воздух поднялись тысячи голубей, несущих ленты цвета греческого флага. Люди хлынули на поле и стали качать чемпиона. Чтобы высвободить Луиса, наследный принц и его брат спустились с трибун навстречу чемпиону и отвели его в королевскую ложу. И здесь под несмолкающие овации публики король обнял крестьянина».
Марафонскую дистанцию, составившую около 40 километров, Спирос Луис пробежал за 2 часа 58 минут 50 секунд. Он опередил пришедшего к финишу вторым своего соотечественника Х. Василакоса на 7 минут 13 секунд. Кстати говоря, в первой шестерке финишировавших марафонцев пятеро, к восторгу страны, были греками. Лишь венгру Д. Кельнеру удалось прийти третьим. Надо ли говорить, что после этой победы Спирос Луис стал национальным героем Греции? Его ожидали неслыханные почести. Само собой разумеется, как и все чемпионы I Олимпиады, в день закрытия игр он получил золотую медаль, диплом и оливковую ветвь, срезанную в священной роще Олимпии, а голову его увенчали лавровым венком. Однако на героя обрушился поток и других наград.
Он получил серебряный кубок, учрежденный Мишелем Бреалем — французским филологом, предложившим включить марафонский забег в программу I Олимпиады. А правительство Греции даровало Луису бочку вина, тонну шоколада, 10 коров, 30 баранов, талон на бесплатное питание во всех ресторанах в течение года, а в течение всей жизни — бесплатный пошив одежды и пользование парикмахерскими услугами. Кроме того, неслыханную щедрость проявил некий греческий бизнесмен, выделивший национальному герою Греции 25 тысяч франков — огромную по тем временам сумму. Так Спирос Луис стал богачом и смог наконец жениться на любимой девушке. Прежде ее отец, справедливо считавший сельского почтальона почти нищим, и слышать не желал об этом.
Больше участвовать в Олимпийских играх Луису не доводилось. Но марафонская дистанция после этого включалась в программу всех последующих Олимпиад. Другое дело, что длина самой дистанции поначалу незначительно менялась. Луис пробежал около 40 километров — то же самое расстояние, которое в античные времена преодолел воин Фидипид. А на II Олимпиаде в Париже марафонцы бежали 40,26 километра. Во время III Олимпиады в американском Сент-Луисе дистанция оказалась равной 40 километрам. На IV Олимпиаде, прошедшей в 1908 году в Лондоне, марафонская дистанция впервые составила 42,195 километра — таким оказалось точное расстояние от лужайки перед королевским дворцом в Виндзоре, где стартовали марафонцы, до лондонского стадиона Уайт-Сити. В конце концов, это расстояние и стало классическим для марафонского бега, но окончательно утвердилось уже на VIII Олимпиаде 1924 года в Париже.
А в жизни самого Спироса был все-таки еще один «олимпийский» эпизод. По злой иронии судьбы в 1936 году во время открытия XI Олимпиады в Берлине именно ему в качестве почетного гостя пришлось вручать оливковую ветвь мира Адольфу Гитлеру. Тогда Луису было уже 64 года.
У разных видов спорта разная история. Многие из них не меняются десятилетиями, а некоторые, просуществовав какое-то время, упраздняются. Так случилось, например, со статичными прыжками, иными словами, прыжками с места, без разбега — в длину, высоту, а также тройным прыжком. Когда-то этот вид легкой атлетики включался в олимпийскую программу, впервые это случилось на II Олимпиаде 1900 года, прошедшей в Париже. Но уже 8 лет спустя, на IV Олимпиаде 1908 года в Лондоне, из программы был исключен тройной прыжок с места. А немного позже навсегда были упразднены и соревнования по прыжкам с места в длину и в высоту. Исчез этот вид легкой атлетики и из всех других легкоатлетических соревнований, в конце концов, он оказался совершенно забытым. Но как раз в статичных прыжках выступал легендарный американский легкоатлет Раймонд Юри (1873–1937). На трех Олимпиадах он завоевал 8 золотых медалей. Превзойти это феноменальное достижение с тех пор удалось лишь немногим…
Но сколько бы ни было у Юри золотых наград, самую великую свою победу он одержал задолго до того, как впервые появился на спортивной арене. Это была победа над самим собой. Трудно поверить, но до 10 лет Раймонд мог передвигаться только в инвалидной коляске.
Сразу после рождения врачи поставили малышу страшный диагноз — паралитический полиомиелит. Родители год за годом показывали сына лучшим врачам его родного города Лафейетт в штате Индиана, но ни один не мог сказать ничего утешительного. Медицина не могла помочь, но сам Раймонд поверил одному из врачей, который сказал: надежда победить болезнь есть, но для этого нужны сверхчеловеческие усилия — изо дня в день, не давая себе пощады, выполнять специальные упражнения, разрабатывая мышцы ног.
Упорства и силы духа у Раймонда хватило, и в 10 лет он впервые начал вставать, делая первые шаги. Потом, чтобы укрепить ноги, стал прыгать с места. Падал, не удержавшись после прыжка, расшибался, вставал и снова прыгал. О грядущих спортивных победах он, конечно, и не помышлял — пока лишь о том, чтобы научиться ходить, как ходят все люди. Так продолжалось несколько лет, и, в конце концов, Раймонд в буквальном смысле слова встал на ноги.
Теперь он смог учиться. В 17 лет поступил в университет, чтобы стать инженером-механиком. Но любой американский университет — это еще и спортивный центр, а к этому времени у Раймонда уже были великолепно тренированные ноги со стальными мышцами. Да и сам он вымахал ростом почти под два метра. Никто бы не поверил, что когда-то врачи считали его безнадежным. В университетские годы Раймонд играл в американский футбол и, конечно, выступал на соревнованиях легкоатлетов — в прыжках с места в высоту, длину и тройном прыжке.
Получив диплом инженера-гидравлика, Раймонд Юри работал в Нью-Йорке, занимался вопросами городского водоснабжения. Но без спорта он себя уже не мыслил и выступал за Нью-Йоркский легкоатлетический клуб. Вскоре стал чемпионом Соединенных Штатов все в тех же прыжках с места. В последующие годы Юри побеждал в национальных первенствах 15 раз. Его успехи были столь впечатляющи, что спортсмена прозвали «гуттаперчевым прыгуном» или «человеком-лягушкой». Зрителей особенно поражала манера его прыжков в высоту. Юри первым из всех прыгунов с места освоил «ножницы», как это делали классические прыгуны в высоту. Перед прыжком он становился не прямо, а сбоку от планки, низко приседал, а потом резко распрямлялся, словно пружина. В полете одна нога уже была вытянута параллельно планке, а над самой планкой к ней резко подтягивалась другая. Такая техника была отработана упорными долгими тренировками и не давалась многим другим прыгунам.
Когда на II Олимпиаде в программу состязаний были включены прыжки с места, Юри решил поехать в Париж. Однако это не вызвало большого восторга у его начальства — специалист по гидравлическим системам был ценным работником, отлучиться же ему предстояло не на день-другой, а плыть за океан. Тем не менее Юри добился отпуска и провел интенсивную двухнедельную подготовку к играм.
Основными соперниками Юри на Парижской Олимпиаде были его же товарищи по олимпийской команде Соединенных Штатов, а главным из них — Ирвинг Бэкстер. Но тот неизменно оставался вторым во всех видах прыжков с места — и в длину, и в высоту, и в тройном прыжке. А все три золотые медали выиграл Раймонд Юри, причем в один день — 16 июля 1900 года.
В прыжках в высоту с Юри соперничали шесть участников из трех стран, но равных ему не было. Здесь инженер-гидравлик из Нью-Йорка установил мировой и олимпийский рекорды, преодолев 165,5 сантимет-ра. Это оказалось на целых 12,5 сантиметра больше, чем у серебряного призера Бэкстера. В двух других видах соревнований выступали по 7 спортсменов из четырех стран. В тройном прыжке с места Юри опередил Бэкстера уже на 63 сантиметра, показав 10 метров 58 сантиметров. Последними в программе были прыжки в длину с места. Юри, уже уставший за этот день, прыгнул на 3 метра 21 сантиметр, а Бэкстер на этот раз отстал лишь на 8 сантиметров. Так в один день Раймонд Юри, которому шел 27-й год, стал трехкратным олимпийским чемпионом.
Четыре года спустя на III Олимпиаде в Сент-Луисе европейских участников было совсем мало. Теперь Юри пришлось соперничать исключительно с соотечественниками, но ни один из них не выступал сразу во всех трех видах прыжков с места. А Юри вновь завоевал все 3 золотые олимпийские медали. При этом снова установил мировой и олимпийский рекорд, на этот раз в прыжках в длину — 3 метра 48 сантиметров.
Серия побед «гуттаперчивого прыгуна» продолжилась на следующей IV Олимпиаде 1908 года в Лондоне, где Юри еще дважды стал олимпийским чемпионом. Тогда ему было уже 35 лет, и победы давались труднее, чем прежде. Во всяком случае, Раймонду Юри не суждено было бить мировые и олимпийские рекорды. Состязания в тройном прыжке с места на IV Олимпиаде уже не проводились. В прыжках в высоту Юри опередил ближайших соперников лишь на 2,5 сантиметра, показав результат 157,5 сантиметра. В прыжках в длину, правда, он был заметно сильнее остальных участников — 333,5 сантиметра, в то время как второй призер — греческий атлет К. Циклитирас — прыгнул на 3 метра 23 сантиметра. Так Юри стал в общей сложности «официальным» восьмикратным олимпийским чемпионом. Более титулованного спортсмена тогда не было.
В 1912 году 39-летний атлет намеревался принять участие и в V Олимпиаде, проходившей в Стокгольме, но в самый последний момент отказался от этой мысли и вообще оставил спорт. А кто знает, не стал бы он уже «официальным» десятикратным олимпийским чемпионом? Там, в Стокгольме, состязания по прыжкам с места в высоту и в длину проводились в последний раз — их уже не было на следующих Олимпиадах…
Как бы то ни было, Раймонд Юри стал спортивной легендой. И мир восхищается не только его олимпийскими титулами, но и главной победой этого великого спортсмена — над болезнью, не отпускавшей его долгие годы.
Пришло время, и высшую награду спорта, золотую олимпийскую медаль, впервые завоевал российский спортсмен. Это случилось на IV Олимпиаде 1908 года.
Первоначально местом проведения очередных Олимпийских игр был выбран Рим. Но когда до начала игр оставалось лишь чуть больше года, власти Вечного города объявили, что не успевают подготовить к сроку все необходимые объекты. Как и всей Италии, Риму пришлось отдать много средств на ликвидацию последствий сильного извержения Везувия в 1906 году. Олимпийское движение тогда выручила Великобритания. В считаные месяцы в Лондоне был выстроен грандиозный олимпийский стадион Уайт-Сити на 70 тысяч зрителей, а также 100-метровый плавательный бассейн, появились другие спортивные сооружения. А поскольку уже тогда в Лондоне существовал каток с искусственным льдом, в программу Олимпийских игр, проходивших в теплое время года, впервые решили включить и соревнования по фигурному катанию на коньках.
К началу XX века этот красивый вид спорта уже завоевал большую популярность и очень нравился зрителям. Первый чемпионат Европы по фигурному катанию прошел в Гамбурге еще в 1891 году. Правда, участвовали в нем тогда одни только мужчины. В 1896 году состоялся и первый чемпионат мира, причем не где-нибудь, а в Петербурге. Представлены на нем опять-таки были лишь мужчины, и выиграл соревнования немецкий фигурист Г. Фукс. В 1903 году праздновалось 200-летие российской столицы, и поэтому очередной чемпионат мира, уже 8-й по счету, вновь прошел в Петербурге. На этот раз чемпионом стал швед Ульрих Сальхов, а петербуржец Николай Панин-Коломенкин выиграл серебряные медали. Надо заметить, что Ульрих Сальхов за 10 лет выступлений в 1901–1911 годах добился просто фантастического результата. Он 10 раз был чемпионом мира и 9 раз чемпионом Европы…
Первенство мира для женщин впервые было разыграно в швейцарском городе Давосе в 1906 году. Два года спустя впервые звание чемпиона мира оспаривалось в парном катании, и случилось это опять-таки в Петербурге. Можно, пожалуй, считать, что на заре XX столетия Россия была одним из мировых центров фигурного катания.
На IV Олимпиаде 1908 года в Лондоне фигуристы соревновались в мужском, женском и парном катании. Швед Ульрих Сальхов и теперь был верен себе, выиграв золотую медаль в произвольном катании у мужчин. И здесь же, в Лондоне, олимпийским чемпионом впервые стал российский фигурист. Это был 36-летний петербуржец Николай Панин-Коломенкин, первенствовавший в проводившемся тогда отдельном соревновании фигуристов — выполнении специальных фигур. Именно россиянину отдали предпочтение судьи, несмотря на то что зрители бурно поддерживали двух его соперников, которыми были англичане А. Камминг и Д. Холл-Сэй.
О победе россиянина в английской прессе писали так: «Панин был далеко впереди соперников как в трудности своих фигур, так и в красоте и легкости их выполнения. Он нарезал на льду серию наиболее совершенных рисунков с почти математической точностью». А в России мало кто сомневался в том, что Панин непременно будет в числе победителей. На родине хорошо знали, насколько силен этот фигурист. Ведь на чемпионате мира 1903 года в Петербурге, по общему мнению, он уступил шведу Сальхову лишь из-за судейской предвзятости. Недаром после соревнований некоторые шведские спортсмены даже принесли россиянину свои извинения. Чемпионом же России Панин становился каждый год, неизменно покоряя зрителей отточенной техникой исполнения. Да и вообще он был великим спортсменом: блестяще выступал не только на льду, но великолепно играл в теннис, был очень сильным легкоатлетом, гребцом и яхтсменом и многократным чемпионом России в стрельбе из пистолета и боевого револьвера. И уж безусловно, Панин был ярко одаренной личностью, прекрасно образованным человеком. В 1897 году с золотой медалью окончил отделение естественных наук физико-математического факультета Петербургского университета. Мог бы, несомненно, заниматься научной деятельностью, но семейные обстоятельства вынудили его поступить на работу в финансовое ведомство.
На занятия спортом в ведомстве смотрели не очень одобрительно. Поэтому и приходилось выдающемуся спортсмену выступать на соревнованиях, особенно поначалу, под псевдонимом Панин, скрывая свою настоящую фамилию — Коломенкин. Оставить же спорт он никак не мог, потому что полюбил коньки с детства. Еще в родном селе Хреново Воронежской губернии начал кататься на льду прудов на самодельных деревянных коньках с железным полозом. Когда Коломенкину было 13 лет, он переехал в Петербург. Здесь учился, а по вечерам занимался в кружке любителей фигурного катания на одном из прудов Юсупова сада.
В 1893 году Коломенкин поступил в университет. А в 1897 году, как раз когда его закончил, добился первого серьезного успеха, заняв третье место на межгородских соревнованиях фигуристов. Так с тех пор и пошло — на службе по финансовой части он был Коломенкиным, а на соревнованиях — Паниным. Но в историю спорта вошел под двойной фамилией Панин-Коломенкин. По счастью, служба оставляла ему достаточно времени и для тренировок, и для выступлений на различных состязаниях. Мог он себе позволить и выезжать за границу, а в ту пору спортсменам приходилось делать это за собственный счет. В 1904 году, например, за 4 года до IV Олимпиады в Лондоне, Коломенкин выступал на чемпионате Европы по фигурному катанию в Швейцарии, где занял третье место.
Николай Александрович Панин-Коломенкин рано открыл в себе и склонность к тренерской работе. Причем не только как практик, но и теоретик. В 1902 году в журнале «Спорт» стала публиковаться с продолжением его большая работа «Теория фигурного катания на коньках». В ней подробнейшим образом разбирались различные фигуры, выполняемые спортсменами на льду.
В том же году Панин-Коломенкин приступил к практической работе в петербургском «Обществе любителей бега на коньках», обучая желающих искусству фигурного катания. А после победы на Олимпийских играх в Лондоне он оставил выступления на льду и целиком посвятил себя тренерской работе. Не оставлял работу и над теорией фигурного катания. И по-прежнему продолжал выступать на стрелковых соревнованиях. Всего же с 1906 по 1917 год он был… 23-кратным чемпионом России по стрельбе из пистолета и боевого револьвера. Позже, уже в 1928 году, в советские времена, стал победителем Всесоюзной спартакиады по стрельбе из пистолета. Тогда Панину-Коломенкину было 56 лет.
Еще в 1910 году вышла его большая книга «Фигурное катание на коньках», первая в России теоретическая работа, посвященная этому виду спорта. Автору были присуждены 2 золотые медали «за выдающееся в области спорта научное сочинение по фигурному катанию на коньках». А спустя почти 30 лет Николай Александрович Панин-Коломенкин подготовил обширную монографию «Искусство катания на коньках», где систематизировал собранный им огромный материал по истории, теории, методике и технике фигурного катания. В то время он работал в Институте физической культуры имени П.Ф. Лесгафта, при котором была организована школа мастеров фигурного катания.
В 1939 году за научные достижения и педагогическую деятельность Панину-Коломенкину было присвоено звание доцента и ученая степень кандидата педагогических наук. Его по праву называют основоположником теории и методики современного фигурного катания. Многие российские чемпионы в этом виде спорта считали себя учениками Панина-Коломенкина.
Великий спортсмен, замечательный тренер и педагог прожил долгую жизнь, умер в 1956 году. Кроме научных трудов, он оставил книгу воспоминаний «Страницы из прошлого». Часть этих страниц посвящена IV Олимпиаде в Лондоне. И сегодняшний читатель может воочию представить те счастливые мгновения первой олимпийской победы, одержанной спортсменом нашей страны больше века назад.
Если герой I Олимпиады 1896 года немецкий атлет Карл Шуман, ставший первым в истории четырехкратным олимпийским чемпионом, завоевал свои золотые медали в разных видах спорта — гимнастике и борьбе, — то на следующей Олимпиаде, проходившей в 1900 году в Париже, другой спортсмен впервые стал четырехкратным чемпионом в одном виде спорта. Это был американский легкоатлет Алвин Кренцлейн. Три свои золотые медали он завоевал на беговой дорожке, а четвертую — на состязаниях прыгунов в длину. И до сих пор Кренцлейн остается единственным легкоатлетом, кому удалось на одних играх четырежды победить только в индивидуальных дисциплинах.
После парижского триумфа газетчики восторженно называли 24-летнего Кренцлейна «величайшим атлетом всех времен». А еще — «американцем из Вены». Это полностью соответствовало действительности: ведь он родился в городе, который был тогда столицей Австро-Венгрии. Но когда Алвину исполнилось три года, его родители решили перебраться в США и обосновались в Филадельфии.
Будущий четырехкратный олимпийский чемпион мечтал о карьере… зубного врача. С этой целью он и поступил на медицинский факультет Пенсильванского университета, который, как и положено американскому университету, был центром не только науки, но и спорта. Особенно он славился легкоатлетической командой. Алвин попробовал свои силы в беге и в прыжках в длину. И вскоре будущим стоматологом всерьез заинтересовались тренеры-профессионалы.
Отличные природные данные позволили Алвину добиться больших успехов сразу в нескольких видах легкой атлетики — спринте, беге с барьерами и прыжках в длину. Он быстро выдвинулся в число лучших спринтеров США. Но «коронным» его видом стал бег с барьерами.
Кренцлейн не только тренировался долгими часами, но и много размышлял. Спортсмены того времени в барьерном беге перепрыгивали через препятствие, делая потом поневоле короткую остановку. Алвин же изобрел новую технику, которая позволяла как бы перешагивать через барьер, не замедляя темпа. Конечно, она была еще не столь отточенной, как у современных барьеристов, но Кренцлейн с завидной легкостью побеждал своих соперников.
Уже в 1897 году он стал чемпионом США в беге на 200 метров с барьерами. Немалых успехов добился и в прыжках в длину: в 1899 году установил рекорд США, который, однако, продержался недолго: вскоре его побил другой студент — Майер Принстейн из Сиракузского университета, который, кстати, как и Кренцлейн, выступал также и на беговой дорожке, но с меньшими успехами. В 1900 году Кренцлейну и Принстейну вновь предстояло оспаривать звание рекордсмена по прыжкам в длину — на этот раз олимпийского.
На II Олимпиаде Кренцлейн выступал в четырех видах легкоатлетических соревнований. Первую золотую олимпийскую медаль он завоевал в беге на 60 метров, пробежал эту дистанцию за 7 секунд. Это был мировой и олимпийский рекорд. А ведь, по его же собственному признанию, он рассматривал этот забег лишь как своего рода разминку перед более важными для него состязаниями в барьерном беге…
Вторую золотую олимпийскую медаль Алвин выиграл в беге на 110 метров с барьерами. Пришедший вторым американец Дж. Мак-Лин отстал от него на полтора метра. Алвин же показал результат 15,4 секунды, ставший олимпийским рекордом. Третья золотая олимпийская медаль была выиграна им в беге на 200 метров с барьерами. Результат олимпийского рекорда составил 25,4 секунды. И наконец, четвертую золотую медаль Алвин завоевал в секторе для прыжков в длину. Здесь, прыгнув на 7,185 метра, он и взял реванш у Майера Принстейна, показавшего результат 7,175 метра.
Завоевав четыре золотые олимпийские медали, Кренцлейн решил, что пора работать по специальности: ведь он уже был дипломированным стоматологом. Врачебную практику Кренцлейн открыл в немецком городе Дюссельдорфе. Но по какой-то причине дела у него здесь не пошли, и он вернулся в США. Да и вообще оставил стоматологию, вскоре став главным тренером команды легкоатлетов Пенсильванского университета.
На V Олимпиаду, проходившую в 1912 году в Стокгольме, Кренцлейн приехал в качестве одного из тренеров олимпийской команды США. Год спустя Олимпийский комитет Германии пригласил его тренировать немецких легкоатлетов, готовя их к VI Олимпиаде, которая должна была пройти в Берлине в 1916 году. Кренцлейн принял предложение и переехал в Германию. Но в 1914 году началась Первая мировая война, и об Олимпийских играх пришлось надолго забыть. Выдающемуся легкоатлету пришлось опять возвращаться в США. Жизнь Алвина Кренцлейна оказалась, к несчастью, короткой: четырехкратный олимпийский чемпион умер от болезни сердца 6 января 1928 года, ему едва исполнился 51 год.
Увы, в истории спорта случались иной раз и великие несправедливости. Одну из них в полной мере пришлось испытать на себе американскому атлету Джиму Торпу.
В программе V Олимпиады, проходившей с 5 мая по 22 июля 1912 года в Стокгольме, впервые появилось легкоатлетическое десятиборье. С того же 1912 года оно неизменно включается в программы всех крупнейших соревнований по легкой атлетике. Чтобы представить, каким «универсалом» должен быть десятиборец, достаточно взглянуть на расписание состязаний, которые растягиваются на два дня.
В первый день спортсменам предстоит пробежать стометровку, прыгнуть в длину, толкнуть ядро, прыгнуть в высоту и пробежать 400 метров. На второй день — бег на 110 метров с барьерами, метание диска, прыжки с шестом, метание копья, бег на 1500 метров. Победитель определяется по сумме очков, набранных по всем видам программы, с помощью специальной таблицы.
Есть и еще один вид состязаний легкоатлетов — пятиборье. Начиная с 1964 года в нем участвовали исключительно женщины (в наши дни женщины состязаются уже в семиборье), однако на Олимпийских играх 1900, 1912, 1920 и 1924 годов победу в пятиборье разыгрывали мужчины, соревновавшиеся в беге на 200 и 1500 метров, метании копья и диска и прыжках в длину.
В Стокгольме, на V Олимпиаде 1912 года, золотые медали и в пятиборье, и в десятиборье завоевал 24-летний американский легкоатлет Джим Торп. Вручая победителю лавровый венок, король Швеции Густав V Адольф сказал, что Торп, по его мнению, величайший атлет мира.
Кто знает, возможно, сам двукратный олимпийский чемпион в тот момент больше всего жалел о том, что этого триумфа не видят его родители, бедные индейцы из штата Оклахома. Вряд ли они могли даже в самых смелых мечтах представить, что их сын добьется такой блестящей победы и будет стоять рядом с королем далекой Швеции. Да и сам он лет десять назад ни за что бы в это не поверил. Ведь тогда он не был еще даже Джимом Торпом и носил имя Ва-Тхо-Кук, что означало «Сверкающая Тропа». Это уже потом его стали называть Джеймсом, а обычно Джимом Торпом — кто-то придумал такое сочетание исключительно для удобства произношения. Зато с детства Сверкающая Тропа отличался исключительными физическими данными. Быстрее всех своих сверстников бегал, прыгал, плавал. Когда он учился в школе, тренеры соревновались друг с другом — кому удастся окончательно переманить Торпа к себе. Ему же самому было интересно все, и поэтому он играл в баскетбол, бейсбол, американский футбол, плавал, бегал, принимал участие в школьных соревнованиях чуть ли не по всем видам спорта.
Образование Торпу удалось продолжить опять-таки благодаря протекции тренеров, не упускавших его из виду. Сначала он попал в колледж, а затем и в университет. Для «обыкновенного» парнишки-индейца это было тогда практически невозможно. Как раз в университете Джим Торп всерьез и уже окончательно увлекся легкой атлетикой, причем именно легкоатлетическим многоборьем, позволявшим использовать все его превосходные физические данные. Успехи индейца-многоборца были столь впечатляющи, что его включили в олимпийскую сборную Соединенных Штатов Америки, которая готовилась к поездке в Стокгольм.
На V Олимпиаде у него были достойнейшие соперники. Но тем более впечатляющими стали обе победы Джима Торпа. В пятиборье он показал лучшие результаты в беге и на 200, и на 1500 метров, прыжках в длину и в метании диска. Только в метании копья занял третье место. Но все равно по сумме набранных очков намного опередил ставшего вторым норвежца Фердинанда Бье. Выступление Торпа в десятиборье принесло сенсацию. Он опередил серебряного призера, шведа Хуго Висландера, на 690 очков. Результат Торпа — 8412 очков — в течение 15 лет не мог превзойти ни один атлет.
После побед в пятиборье и десятиборье Торп стал в Стокгольме одним из самых популярных иностранных спортсменов. Журналисты искали его, чтобы взять интервью, любители спорта жаждали получить автограф. А когда олимпийская сборная США вернулась на родину, блестящей победой Торна гордилась вся страна. Его принял и поздравил Уильям Тафт, президент США в 1909–1913 годах.
Тогда, на приеме в Белом доме, сам двукратный олимпийский чемпион и представить, конечно, не мог, какие горькие испытания ждут его впереди и что его блестящая победа в Стокгольме радует не всю Америку. Нашлись люди, которые не могли простить Торпу того, что он был не белым, а индейцем. Расисты решили любой ценой лишить великого спортсмена завоеванных им наград. А для этого все средства были хороши.
Несколько месяцев спустя в газетах появилось сообщение, что за два года до Олимпийских игр Джим Торп играл в бейсбол в какой-то полупрофессиональной команде, получая за это вознаграждение — 60 долларов в месяц — и тем самым нарушая свой статус любителя. Такое обвинение было, что называется, притянуто за уши. Сам Джим Торп в ответ на это заявлял: «Я в самом деле играл в бейсбол в течение летних каникул в составе одной команды Северной Каролины, точно так же, как и многие другие мои коллеги, которые и по сей день считаются любителями. Просто мне очень нравится эта игра. Когда я вернулся из Стокгольма, мне предлагали большие деньги, чтобы я стал спортсменом-профессионалом. Но я отказался, потому что никогда не стремился к наживе».
Но расистские настроения оказались сильны и в Национальном олимпийском комитете США. Факты, подброшенные в прессу, рассматривались с явной предвзятостью. В результате Торп был дисквалифицирован. С этим решением, к сожалению, согласился и Международный олимпийский комитет, который в мае 1913 года аннулировал результаты выступлений Джима Торпа в Стокгольме и лишил его золотых медалей.
МОК намеревался вручить эти награды атлетам, занявшим в пятиборье и десятиборье вторые места. Но швед Хуго Висландер наотрез отказался это сделать. С достоинством спортсмен заявил: «Я слишком дорожу своей серебряной медалью, чтобы принять чужую золотую. Победу одержал не я, а Торп». Тем не менее олимпийским чемпионом 1912 года в десятиборье во всех справочниках был назван именно он, а в пятиборье — норвежец Фердинанд Бье. На строчку вверх подвинулись, соответственно, и все, кто занял тогда остальные места.
Против решения Международного олимпийского комитета протестовали тогда многие известные спортсмены. Но все-таки случилось то, что случилось: имя Торпа было вычеркнуто из списка олимпийских чемпионов, а сам он пожизненно дисквалифицирован. Несправедливое решение оказалось для него очень тяжелым ударом. Торп, правда, еще лет пятнадцать продолжал заниматься спортом, но уже как профессионал — играл в бейсбол и американский футбол. Однако все больше пил. Поэтому спорт пришлось бросить.
Жил Торп в Лос-Анджелесе, владел крошечным баром, который для него купили друзья, и вел не слишком правильный образ жизни. Слабым утешением для него стало то, что в 1932 году, когда в Лос-Анджелесе проходила X Олимпиада, Торпа пригласили на трибуну для почетных гостей.
Он умер в 1953 году, после долгой болезни, не дожив до 65 лет. А ровно через 20 лет в бюллетене Любительского атлетического союза США появилось сообщение, что Джим Торп, чемпион V Олимпиады 1912 года, восстановлен в правах любителя…
Теперь поселок, в котором родился Торп, стал уже городом, переименованным в Джимторп-таун. На центральной площади стоит плита из красного гранита, на которой высечены слова, сказанные Джиму Торпу после его победы на V Олимпиаде 1912 года в Стокгольме королем Швеции Густавом V Адольфом: «Вы величайший атлет мира».
А вот к великому финскому стайеру Ханнесу Колемайнену судьба была благосклонной. Конечно, для этого очень многое сделал и он сам, не щадя себя в нескончаемых тренировках. В 1910–1920 годах мало кто мог сравниться с Колемайненом в беге на длинные дистанции. Да и вообще можно удивиться тому, что маленькая Финляндия дала миру целую плеяду великих бегунов — кроме Колемайнена были и Пааво Нурми, и Лассе Вирен…
Начинал же Колемайнен свою спортивную карьеру с лыж, поскольку в Финляндии зима длится долго и лыжником в этой стране становится каждый мальчишка. Отец Ханнеса был плотником из маленького города Куопио. Соревноваться на лыжне будущему четырехкратному олимпийскому чемпиону в первую очередь приходилось, разумеется, с тремя своими братьями. Но старший брат, кроме лыж, увлекался еще и легкой атлетикой, а его примеру последовали и остальные.
Сначала Ханнес Колемайнен попробовал свои силы в марафонском беге. Когда ему было 18 лет, он впервые принял участие в крупных соревнованиях в Выборге (не надо забывать, что до 1917 года княжество Финляндское входило в состав Российской империи). К финишу марафонского забега Ханнес пришел третьим, отстав от старшего брата.
Чуть позже, на других соревнованиях в Гельсингфорсе (Хельсинки), Ханнес закончил марафонскую дистанцию уже вторым, опять-таки пропустив вперед другого своего брата. В 20 лет он участвовал в больших соревнованиях в Петербурге, но теперь уже на других дистанциях. Здесь Ханнес стал победителем в забегах на 1500 и 5000 метров, завоевав золотые медали.
С тех пор он считался одним из лучших стайеров Европы, но главная его победа была впереди. Ее Колемайнен одержал в финальном забеге на 5000 метров во время V Олимпиады 1912 года в Стокгольме. Тогда переполненный Королевский стадион столицы Швеции увидел полную драматизма борьбу двух великих стайеров — финна Ханнеса Колемайнена и француза Жана Буэна.
Явным фаворитом считался Буэн. В предварительном забеге на 5000 метров он установил мировой рекорд. Да и в финальном забеге он сразу взял резкий темп, словно показывая всем, что ему не составит труда побить теперь и свое же собственное достижение. Скептики, правда, сомневались: правильно ли француз построил стратегию, хватит ли при таком темпе сил на всю дистанцию? Однако и финский стайер, похоже, не думал об экономии сил. Он все время шел с Буэном рядом.
На середине дистанции оба лидера уже на полкруга опережали остальных бегунов. На последнем круге, когда весь стадион уже встал, Буэн вырвался вперед на три метра, но финн сделал рывок, догнал француза и теперь сам стал лидером. Но теперь уже Буэн нашел в себе силы для рывка и вновь обогнал Колемайнена. Так продолжалось на последнем круге больше десяти раз: лидировал то один, то другой.
На финишную прямую первым вышел Буэн. Но когда до победы ему оставалось лишь 20 метров, Колемайнен, сделав, как показалось зрителям, сверхчеловеческое усилие, вновь стал его настигать. И буквально в последнее мгновение опередил Буэна на какие-то сантиметры, придя к финишу первым и установив новый мировой и олимпийский рекорды.
Время победителя составило 14 минут 36,6 секунды. Мировой рекорд Буэна, установленный накануне, продержался лишь сутки и был улучшен сразу на 30 секунд. Этому рекорду суждено было продержаться 10 лет. Но и Буэн пробежал дистанцию блестяще, превзойдя свое собственное достижение. Ведь он отстал от победителя лишь на десятую долю секунды. Жан Буэн, как и Ханнес Колемайнен, тоже был великим стайером…
Разумеется, со своим поражением француз не мог смириться. Он верил, что на следующей, VI Олимпиаде, которая должна была состояться в Берлине в 1916 году, обязательно возьмет на этой дистанции у финна реванш. И никто тогда еще не знал, что VI Олимпиаду придется пропустить из-за Первой мировой войны, которая начнется в 1914 году. А Жан Буэн не ведал, что он пойдет на фронт, чтобы погибнуть уже через месяц после начала войны…
Колемайнену суждено было завоевать в Стокгольме еще 2 золотые олимпийские медали и одну серебряную. Он выиграл забег на 10 000 метров, установив олимпийский рекорд, и был первым в кроссе на 12 000 метров. В кроссе, кроме золотой медали за победу в личном первенстве, он получил и серебряную медаль в командном зачете. Да и последующие его спортивные достижения были великолепными — финский стайер одерживал на различных соревнованиях одну победу за другой. В том же 1912 году установил новый мировой рекорд в забеге на 3000 метров. На следующий год — мировой рекорд в забеге на 20 километров.
В годы Первой мировой войны Колемайнен жил в США, где работал и поддерживал форму тренировками. Но когда военное лихолетье миновало и бельгийский город Антверпен стал готовиться к VII Олимпиаде 1920 года, великий стайер вернулся на родину в Финляндию. Ему был 31 год, когда в Антверпене он завоевал еще одну золотую олимпийскую медаль, уже четвертую по счету, победив в марафонском забеге. В это время уже взошла звезда другого великого финского бегуна — Пааво Нурми, для которого Колемайнен, по собственному признанию Нурми, всегда был примером.
Но и у Колемайнена впереди было еще немало блестящих достижений. После Олимпийских игр в том же 1920 году он установил мировой рекорд в беге на 25 километров, а два года спустя улучшил его почти на минуту. Еще один мировой рекорд в 1922 году Колемайнен установил в беге на 30 километров.
В 1924 году Колемайнен приехал и на VIII Олимпиаду 1924 года, которая проходила в Париже, чтобы участвовать в марафонском забеге. Но здесь ему не повезло: повредил ногу и сошел с дистанции. Однако олимпийским чемпионом в марафоне стал тогда еще один финский бегун — Альбин Стенрус. Как бы то ни было, из спорта Ханнес Колемайнен ушел победителем. И в память его побед в Куопио, родном городе великого стайера, на берегу одного из бесчисленных финских озер стоит теперь бронзовый памятник четырехкратному олимпийскому чемпиону.
Шамони — это название горной долины в Альпах на французских склонах Монблана. Она располагается неподалеку от той точки, где сходятся границы Франции, Италии и Швейцарии. В центре долины город Шамони, расположенный на высоте тысячи метров над уровнем моря, — давний французский горнолыжный курорт. Здесь-то 25 января 1924 года и были открыты I зимние Олимпийские игры.
Некоторые зимние виды спорта прежде, случалось, входили в программу летних игр. В 1908 году в Лондоне соревновались фигуристы, затем, после большого перерыва, фигурное катание вновь было представлено на VII Олимпиаде 1920 года в Антверпене. Тогда же был разыгран турнир хоккеистов, где победу одержали родоначальники хоккея с шайбой — канадцы. Однако Пьер де Кубертен уже многие годы вынашивал идею проведения отдельных зимних Олимпийских игр, где соревновались бы лыжники, конькобежцы и другие представители зимних видов спорта.
Похожие соревнования — Северные игры — с 1901 года уже проводили спортсмены стран Скандинавии. По этой причине именно Норвегия, Швеция и Финляндия поначалу резко отрицательно относились к самой возможности проведения отдельных зимних Олимпиад, считая лыжные и конькобежные соревнования своей заповедной вотчиной. Нашлось, однако, немало и других противников. Основным возражением было то, что древние эллины никогда не катались ни на лыжах, ни на коньках, да и вообще снег для них был огромной редкостью, и поэтому зимний спорт не имеет ничего общего с самим духом Олимпийских игр.
Но все же к 1922 году Кубертену удалось убедить упрямых скандинавов, что зимние Олимпийские игры нужны хотя бы потому, что на лыжах и коньках катаются не в одной только Скандинавии. Однако очень многие спортивные деятели по-прежнему отказывались связывать зимние вида спорта с олимпийским движением. Поэтому поначалу I зимние Олимпийские игры, которые было решено провести в 1924 году, официально назывались Международной спортивной неделей по случаю VIII Олимпиады — ведь летом того же года в Париже должны были пройти очередные «обычные» Олимпийские игры.
Но уже в следующем 1925 году на очередной сессии Международного олимпийского комитета в Праге зимние Олимпийские игры задним числом получили официальный статус. Отныне, как и полагается Олимпийским играм, они должны были проходить раз в четыре года. А Международная спортивная неделя в Шамони впредь во всех справочниках стала называться I зимними Олимпийскими играми.
В 1924 году в курортный французский городок приехали 293 спортс-мена (в том числе 13 женщин) из 16 стран. В январе в Альпах неожиданно начались дожди. Зима вступила в права, когда организаторы уже собирались перенести игры на более поздний срок. Зато церемония открытий прошла очень весело и непринужденно. В шествии участников соревнований включились многие местные жители. В целом I зимние Олимпийские игры доказали большое превосходство спортсменов Скандинавских стран. Норвежцы первенствовали в лыжных соревнованиях, финны — в скоростном беге на коньках, хотя и здесь норвежцы не намного от них отстали. В целом норвежцы набрали столько же очков, сколько 10 стран, занявших места с 3-го по 12-е все вместе. И только швейцарцы стали победителями в бобслее, канадцы в хоккее, а австрийские фигуристы в парном катании и одиночном катании у женщин.
Первую в истории зимних Олимпийских игр золотую медаль завоевал американский конькобежец Чарлз Джотроу на дистанции 500 метров. Вторым на этой дистанции с серебряной медалью оказался норвежец Роалд Ларсен, а третье и четвертое места разделили норвежец Роалд Ларсен и финн Клас Тунберг.
На самой длинной дистанции — 10 000 метров — Тунберг оказался вторым, пропустив вперед своего соотечественника Юлиуса Скутнабба. Таким образом, здесь Тунбергу досталась серебряная медаль. Однако абсолютным чемпионом по скоростному бегу на коньках оказался в Шамони именно Клас Тунберг, выдающийся финский спортсмен, завоевав, таким образом, свою третью золотую олимпийскую медаль.
Дело в том, что в 1924 году в первый и последний раз за всю историю зимних Олимпийских игр среди конькобежцев, кроме личных, разыгрывалось и первенство по сумме результатов, полученных на четырех дистанциях. Здесь-то Клас Тунберг и стал чемпионом, значительно опередив того же норвежца Роалда Ларсена, с которым разделил бронзовые медали на пятисотметровке. Но для этого, разумеется, он должен был первенствовать на двух остальных дистанциях. И на них финн одержал блестящие победы, пробежав 1500 метров за 2 минуты 20,8 секунды, а 5000 метров за 8 минут 39 секунд и завоевав две золотые олимпийские медали в личном первенстве.
Так Клас Тунберг, 30-летний финский конькобежец (родился 5 апреля 1893 года), стал самым титулованным участником I зимних Олимпийских игр. Домой в Хельсинки он вернулся из Шамони с тремя золотыми, одной серебряной и одной бронзовой медалями. Вернулся национальным героем.
По популярности, которой в 20-х годах XX века пользовался на своей родине Клас Тунберг, его можно сравнить только с двумя другими великими финскими спортсменами — бегунами Ханнесом Колемайненом и Пааво Нурми. А еще их можно сравнить и по исключительному уважению к своему делу, необыкновенно серьезному отношению к тренировкам. В те времена представители зимних видов спорта тренировались зачастую только зимой, но Тунберг не жалел сил и летом, поддерживая себе в прекрасной форме и заменяя ледовую дорожку беговой.
И результаты сказывались: в Шамони Клас Тунберг приехал уже в ранге чемпиона мира, завоевав этот титул в 1923 году. Годом раньше Тунберг завоевал титул чемпиона Европы. Да и после I зимних Олимпийских игр ему не раз доводилось становиться чемпионом мира и Европы, а также мировым рекордсменом. Именно Тунбергу принадлежит удивительное среди конькобежцев достижение: на мировых и европейских первенствах он одержал 40 (!) побед в многоборье и на отдельных дистанциях.
Блестяще Клас Тунберг выступил и на II зимних Олимпийских играх 1928 года, которые на этот раз проходили в Швейцарских Альпах, в курортном городке Санкт-Морице. Конькобежных дистанций там было три, а не четыре, как в Шамони. И на двух золотые медали получил Тунберг. На этот раз он победил на дистанции 500 метров — там, где на прошлых зимних Олимпийских играх был лишь третьим, — и в беге на 1500 метров. Так финский конькобежец стал пятикратным олимпийским чемпионом.
В 1928 году ему было уже 35 лет. Однако в следующем 1929 году Тунберг установил мировой рекорд на пятисотметровке, а спустя еще два года улучшил его. Великий конькобежец серьезно готовился и к III зимним Олимпийским играм, которые в феврале 1932 года прошли в американском Лейк-Плэсиде. Наверняка на них он тоже не остался бы без наград, однако в последний момент решил отказаться от участия в зимней Олимпиаде. Причиной стало несогласие Тунберга с организаторами-американцами, которые изменили правила соревнований по скоростному бегу. Скороходы должны были стартовать не каждый по своей обычной дорожке, как было всегда, а с общего старта. Пятикратный олимпийский чемпион счет такое решение неверным. А свою прекрасную спортивную форму Клас Тунберг лишний раз подтвердил в том же 1932 году, установив очередной мировой рекорд — на этот раз на дистанции 3000 метров. В следующем году сам же его и улучшил. Но это уже был последний рекорд великого скорохода — в 1933 году ему исполнилось 40 лет. То, что он стал рекордсменом в таком возрасте, само по себе — очень редкое достижение. А впереди его ждала долгая жизнь — он прожил 80 лет. И всегда оставался гордостью своей маленькой страны Финляндии.
В один год с Класом Тунбергом, только немного позже, точнее, 7 июня 1893 года, родился еще один великий спортсмен — шведский фигурист Йиллис Графстрём.
В начале XX века шведские спортсмены, безусловно, были сильнейшими в мужском одиночном фигурном катании. Выдающимся фигуристом был Ульрих Сальхов. В 1901–1905 и в 1907–1911 годах он становился чемпионом мира. В 1896, 1899, 1900, 1904, 1906, 1907, 1909, 1910 и 1913 годах Ульрих Сальхов выигрывал также звание чемпиона Европы. На IV Олимпиаде 1908 года в Лондоне он завоевал золотую медаль.
А в 20-х годах XX столетия первым в одиночном катании у мужчин был соотечественник Сальхова Йиллис Графстрём. На VII Олимпиаде 1920 года в Антверпене он покорил и судей, и зрителей своей великолепной произвольной программой. В ней сочетались элегантность, безупречное чувство музыки и отточенное мастерство в выполнении сложных элементов, многие из которых он разработал сам. И никто из зрителей не знал, что накануне выступления с Графстрёмом случилась серьезная для фигуриста неприятность: у него сломался конек. Починить его оказалось невозможно, а в те времена у спортсменов еще не было принято возить на соревнования в большом количестве запасной инвентарь. Графстрёму пришлось обойти чуть ли не весь разрушенный бедами Первой мировой войны Антверпен, прежде чем удалось купить старомодные подержанные коньки, пришедшиеся ему впору. На них-то он и завоевал свою первую золотую олимпийскую медаль.
Уже тогда журналисты, старавшиеся разузнать о новом олимпийском чемпионе как можно больше, обратили внимание на то, что он отличается весьма замкнутым, очень своеобразным характером. О себе он рассказывал скупо и неохотно. Удалось все же выяснить, что впервые Йиллис выступил на школьных соревнованиях фигуристов в 1907 году и занял третье место. После этого не раз побеждал на соревнованиях шведских юниоров, а в 1912 году занял второе место на чемпионате Швеции. На чемпионате мира по фигурному катанию среди мужчин Графстрём впервые появился в 1914 году и оказался всего лишь седьмым.
Но теперь Йиллис Графстрём был в зените славы. И прежде всего он столь же легко, как на Олимпиаде, победил на чемпионате мира 1922 года.
Надо сказать, что от его весьма своеобразного характера немало натерпелись и руководители Олимпийского комитета Швеции вместе с руководителями шведского Союза фигуристов. Дело в том, что Графстрём был настоящим художником от фигурного катания и выходил на лед прежде всего для своего собственного эстетического удовольствия. Утруждать же себя напряженной борьбой за медали и призы, пусть самого высокого достоинства, было ему не по душе.
К тому же большую часть своей жизни он провел вдали от Швеции, предпочитая подолгу жить в других странах. Словом, уговорить Графстрёма выступить на больших международных соревнованиях было большой проблемой. Ему не раз случалось отказываться от участия в чемпионатах мира, как это было, например, в 1923 году.
Тем не менее, когда было принято решение о проведении I зимних Олимпийских игр во Французских Альпах и о включении фигурного катания в их программу, Графстрём поддался на уговоры руководителей шведского спорта и приехал в Шамони. Здесь он победил столь же легко, как в Антверпене, оставив позади австрийца В. Бёкля и швейцарца Ж. Гаучи. Затем Графстрём согласился участвовать в чемпионате мира по фигурному катанию, который в 1924 году проходил в английском Манчестере, и тоже завоевал звание чемпиона.
История повторилась накануне II зимних Олимпийских игр в швейцарском Санкт-Морице в 1928 году. Графстрёма снова удалось уговорить принять в них участие, и теперь шведский фигурист стал уже трехкратным олимпийским чемпионом. Однако на чемпионат мира в 1928 году он не поехал. В следующем году чемпионат мира по фигурному катанию состоялся в Лондоне. Здесь Графстрём выступал и снова стал чемпионом. А вот на чемпионат мира 1930 года в Нью-Йорк он опять-таки не поехал, отказавшись от участия буквально в последний момент и не указывая причин.
И все же в 1932 году 38-летний Йиллис Графстрём отправился за океан, чтобы участвовать в III зимних Олимпийских играх в Лейк-Плэсиде. Кто знает, возможно, ему удалось бы стать и четырехкратным олимпийским чемпионом, но помешал досадный случай. На одной из последних тренировок Графстрём столкнулся с назойливым фоторепортером одной из американских газет, который вылез на лед, мешая спортсмену. В результате великий фигурист упал и сильно повредил колено.
Однако, несмотря на травму, он занял второе место, завоевав серебряную олимпийскую медаль. Чемпионом тогда стал австрийский фигурист Карл Шефер. В 1936 году этому спортсмену удалось стать и двукратным олимпийским чемпионом.
А что касается Графстрёма, то из-за травмы он не смог принять участие в очередном чемпионате мира, который в 1932 году проходил в Монреале, и его долгая и славная спортивная карьера на этом завершилась. А вот сама жизнь великого мастера фигурного катания оказалась короткой — он умер в 45 лет.
В античные времена в дни Олимпийских игр в Древней Элладе прекращались войны. В XX веке все было иначе: Олимпийские игры отменялись из-за войн.
VI Олимпиада, которая должна была пройти в 1916 году, не состоялась из-за продолжавшейся Первой мировой войны. Тем не менее по решению Международного олимпийского комитета даже не состоявшимся играм был присвоен свой номер (так потом было и во время Второй мировой войны, из-за которой пришлось пропустить сразу две Олимпиады — 1940 и 1944 годов).
Наконец, в 1920 году в бельгийском городе Антверпене прошла VII Олимпиада. Она стала ярким, праздничным зрелищем, особенно впечатляющим на фоне видневшихся повсюду следов войны, от которых еще не успел избавиться портовый бельгийский город. Антверпену пришлось пережить оккупацию германских войск, он очень пострадал во время боев за его освобождение, огромные олимпийские плакаты и гирлянды цветов зачастую прикрывали руины.
Зато над каждым домом развевался флаг. Жители города и гости, приехавшие на Олимпиаду, словно стремясь поскорее забыть о бедствиях войны, пели, веселились и от души радовались успехам спортсменов. Особый успех выпал тогда на долю итальянского фехтовальщика Недо Нади, да и вся команда фехтовальщиков Италии выступила тогда б-лестяще.
Искусство самого Недо Нади было столь велико, что его называли не иначе как маэстро фехтования. Он блестяще владел как шпагой, так и рапирой и саблей, которую в спортивном фехтовании называют также эспадроном. На первую свою Олимпиаду, проходившую в 1912 году в Швеции, Нади отправился, когда ему было 18 лет. И сразу же завоевал золотую медаль, победив в турнире рапиристов, оставив на втором месте своего соотечественника опытного И. Спечале. Правда, в турнире саблистов на той Олимпиаде Недо Нади выступил куда скромнее, заняв лишь пятое место.
Зато в Антверпен 26-летний Нади приехал в расцвете сил и выигрывал одну золотую медаль за другой. До этого он успел поучаствовать в военных событиях и получить награду за личную храбрость.
В личном турнире рапиристов основными соперниками Недо Нади были французские «мушкетеры» Ф. Катьо, Р. Дюкре, А. Либатю. Именно в таком порядке они и заняли места вслед за Нади, ставшим олимпийским чемпионом. Вторую золотую медаль Нади выиграл в командном первенстве рапиристов, оставив на втором месте опять-таки французскую команду.
Однако в личном первенстве шпажистов все медали достались французам — блистательным фехтовальщикам А. Массару, А. Липману и Г. Бюшару. Итальянцы отыгрались в командном первенстве, оставив французскую команду на третьем месте, а второе досталось фехтовальщикам Бельгии — хозяевам Олимпиады. Так Недо Нади выиграл третью золотую олимпийскую медаль.
А четвертую и пятую золотые медали великий фехтовальщик завоевал в соревнованиях саблистов. Здесь он стал чемпионом в личном первенстве, а потом и в командном. Команде Франции пришлось, как и в турнире рапиристов, довольствоваться вторым местом.
Выигрывать олимпийские медали в дальнейшем «маэстро фехтования» было уже не суждено. Но и без того в общей сложности он стал шестикратным олимпийским чемпионом. А его великое достижение — 5 золотых медалей на одной Олимпиаде — до сих пор не удалось повторить ни одному фехтовальщику. Сам же Недо Нади после своих побед многие годы возглавлял Итальянскую федерацию фехтования, будучи ее президентом. Однако жизнь его оказалась короткой — он умер в Риме в 1940 году.
Чтобы понять, что финский стайер Пааво Нурми (1897–1973) действительно был великим спортсменом, достаточно хотя бы просто познакомиться с перечнем его рекордных достижений. Этот перечень занимает немало строк. Еще бы: мировые рекорды Нурми устанавливал 22 раза! На самых разных состязаниях и на разных дистанциях: 1500 метров, 1 миля, 2000 метров, 3000 метров, 2 мили, 3 мили, 5000 метров, 4 мили, 5 миль, 6 миль, 10 000 метров, 15 000 метров, 10 миль, 20 000 метров. А кроме того, в беге продолжительностью в час, в эстафетном беге в составе команды Финляндии…
Первый мировой рекорд Нурми на дистанции 10 000 метров относится к 1921 году, последний в беге на 2 мили был установлен через 10 лет, когда ему было 34 года. В Олимпийских играх, завоевав на них 9 золотых и 3 серебряные медали, Нурми участвовал трижды. Впервые — на VII Олимпиаде в Антверпене в 1920 году. Можно, пожалуй, считать, что здесь Нурми принял победную эстафету у другого великого финского бегуна — Ханнеса Колемайнена. Во всяком случае, первую свою золотую медаль Нурми завоевал, выиграв бег на 10 000 метров, а прошлым олимпийским чемпионом на этой дистанции (не только на ней одной) как раз и был Колемайнен, триумфатор Стокгольмских Олимпийских игр 1912 года. Надо напомнить, что в Антверпене, где дебютировал Нурми, сам Колемайнен завоевал свою последнюю золотую олимпийскую медаль, победив в марафоне.
Туристам, которым доводится бывать в финском городе Турку, экскурсоводы показывают парк, в котором в юности тренировался Пааво Нурми. Неподалеку от Турку он родился. Очень рано решил стать великим бегуном — таким как Колемайнен. Для этого с детства Нурми закалял душу и тело, учился презирать трудности и день за днем пробегал километры, пока обходясь без тренеров — самостоятельно разработал систему тренировок и никогда не отступал от намеченного.
Когда ему было 13 лет, стал чемпионом школы по кроссу. В 1918 году, когда Нурми служил в армии, прославился на всю Финляндию, выиграв на армейских соревнованиях кросс на 20 километров. В самом этот факте, впрочем, не было бы ничего удивительного, если б он не опередил ближайшего соперника на целых полчаса. О феноменальном солдате-бегуне тогда написали многие финские газеты.
Через два года уже был Антверпен. 2607 спортсменов из 29 стран собрались на первые Олимпийские игры после мировой войны. Тогда, впрочем, Нурми обошелся еще без рекордов, хотя и завоевал золотые олимпийские медали на дистанции в 10 000 метров и в кроссе на 8000 метров, где медали получил как в личном, так и в командном зачете. В беге на 5000 метров Нурми был вторым, уступив победу французу Ж. Гийемо. Мировой и олимпийский рекорд на этой дистанции, установленный Колемайненом в Стокгольме, пока устоял — победитель-француз не «дотянулся» до него почти на 20 секунд.
Но в промежутке между двумя Олимпиадами Нурми стал мировым рекордсменом и на дистанции 10 000 метров, и на дистанции 5000 метров. Первый рекорд пал в 1921 году, второй — в 1922 году. Блестящее достижение Колемайнена в беге на 5000 метров — 14 минут 36,6 секунды — Нурми улучшил на 1,2 секунды.
На VIII Олимпиаде 1924 года в Париже Пааво Нурми добился триумфального успеха: здесь он завоевал 5 золотых олимпийских медалей. Один из олимпийских дней по праву надо назвать днем Нурми — тот, на который были назначены забеги на 1500 и 5000 метров. Очевидцы рассказывают, что уже в предварительном забеге на 1500 метров финский бегун поразил зрителей. Он бежал, словно на тренировке, держа в руке хронометр, на который смотрел после каждого круга, и не особенно спеша. Только на последних 200 метрах он взвинтил темп, легко оторвался от всех остальных бегунов и пришел первым.
Столь же легко он пробежал эту дистанцию и в финальном забеге, установив олимпийский рекорд. А спустя всего час к восторгу стадиона с такой же легкостью завоевал золотую медаль и на дистанции 5000 метров опять-таки с олимпийским рекордом.
На следующий день, когда был назначен кросс на 10 000 метров, в Париже стояла страшная жара. Столбик термометра поднялся далеко над отметкой в 30 градусов. В забеге приняли участие 38 спортсменов из 10 стран, но невыносимые условия заставили больше половины участников сойти с дистанции. До финиша добежали лишь 15 человек, и первым — Пааво Нурми. Здесь он получил сразу две золотые медали — как в личном, так и в командном зачете. И еще одну золотую медаль в Париже финский бегун завоевал в командном беге на 3000 метров.
После Парижской Олимпиады Нурми пригласили в США. Страна, гордившаяся своей легкоатлетической школой, хотела посмотреть, что представляет собой этот европеец, сумевший завоевать 8 золотых медалей на двух Олимпиадах. И он, поражая публику, снова побеждал соперников-американцев на самых разных дистанциях.
Последнюю свою золотую олимпийскую медаль Пааво Нурми выиграл на IX Олимпиаде в Амстердаме в 1928 году, на дистанции 10 000 метров, и с новым олимпийским рекордом. Тогда же он прибавил к своим бессчетным спортивным трофеям вдобавок и две серебряные олимпийские медали — в беге на 5000 метров и на 3000 метров с препятствиями.
А когда Нурми было уже 55 лет, он стал участником еще одних Олимпийских игр. Но на этот раз почетным участником. В 1952 году XV Олимпиада проходила в Хельсинки, и Нурми зажигал олимпийский огонь. Когда он появился на беговой дорожке Олимпийского стадиона с горящим факелом, 40 тысяч зрителей поднялись, приветствуя великого спортсмена. А факел перед этим ему вручил другой олимпийский чемпион — Ханнес Колемайнен.
В то время, закончив спортивную карьеру, Нурми успешно занимался бизнесом. А в 1968 году основал фонд для поддержки медицинских исследований в области сердечно-сосудистых заболеваний. Пааво Нурми и сегодня национальная гордость Финляндии. Одна из достопримечательностей Хельсинки — скульптура великого бегуна, установленная еще при его жизни. В 1924 году по заказу финского правительства ее изваял известный скульптор В. Ааолтонен. А в Музее спорта, который разместился в здании Олимпийского стадиона, один из главных экспонатов — шиповки Пааво Нурми.
С футболом Россия немного припозднилась, отстав от некоторых других стран. Первые футбольные клубы стали появляться в Петербурге только в 90-х годах XIX века, а в 1901 году там была создана официальная футбольная лига для проведения чемпионата города. Московская футбольная лига была учреждена в декабре 1909 года — в нее вошли девять лучших команд Москвы и Подмосковья. Вскоре был учрежден Всероссийский футбольный союз, в 1912 году он вступил в ФИФА.
Но Россия быстро наверстывала упущенные годы. Футбол утверждался на огромных просторах страны, становясь самой популярной игрой. И конечно, порождал своих героев, великих футболистов, которые становились кумирами многочисленных российских болельщиков. Таким и был легендарный футболист далекой эпохи москвич Павел Канунников, родившийся 21 мая (2 июня по новому стилю) 1898 года.
Он рос на Пресне, где и начинал играть в футбол, как многие мальчишки этой рабочей окраины. Потом отец отдал Павла в Коммерческое училище на Остоженке, которое к тому времени футбол уже полностью завоевал: класс играл с классом, а сборная училища искала соперников по соседству. Весной 1913 года Павел Канунников впервые вошел в эту сборную и провел матч против соседнего реального училища.
В то время в Москве существовала футбольная лига высших учебных заведений. Потом, поскольку футбольная «эпидемия» все больше захватывала древнюю столицу, организовалась и школьная лига, куда вошли три десятка команд, в том числе и Коммерческого училища. Первенство города среди школ разыгрывалось по олимпийской системе. В первый же год сборная Коммерческого училища дошла до финала, где, правда, проиграла. Но в следующем 1914 году, со второй попытки, выиграла главный приз.
В Коммерческом училище сложилась очень сильная команда, неудивительно, что некоторые из футболистов были приглашены в разные клубы Московской футбольной лиги. В одном из них, клубе «Новогиреево», оказался 16-летний Павел Канунников. А звездный его час пробил в 1918 году, когда он был включен в сборную Москвы для очередной встречи со сборной Петрограда — матчи москвичей с футболистами Северной столицы проходили тогда регулярно. Преимущество питерцев было тогда подавляющим, недаром город на Неве был колыбелью российского футбола. Но в 1918 году случилось неожиданное: сборная Москвы разгромила соперников со счетом 9:1, и 4 гола забил 20-летний Павел Канунников.
Тех, кто видел этот матч, Канунников поразил своими слаломными проходами сквозь вырастающих на пути полузащитников и защитников, и эти проходы завершались точнейшими ударами, с которыми ничего не мог поделать вратарь. При этом крепко сбитый форвард прочно стоял на ногах, не избегая силовой борьбы, так что противники не могли противопоставить ему даже жесткие приемы. С тех пор любители футбола специально ходили на матчи клуба «Новогиреево», чтобы посмотреть азартную и изящную игру Канунникова.
После клуба «Новогиреево» Канунников играл в КФС (Кружок футболистов «Сокольники»), потом, до 1921 года, в курском клубе «Сейм». Но к началу 1920-х годов советская власть сочла дореволюционные футбольные клубы «буржуазными», они расформировывались один за другим. Взамен создавались «пролетарские» футбольные команды. Так спортивная судьба Павла Канунникова оказалась связанной с Московским кружком спорта (МКС), который появился на рабочей Пресне осенью 1921 года. Этот футбольный кружок ожидала славная судьба. Сначала он стал «Красной Пресней», потом «Пищевиками», «Промкооперацией» и, наконец, московским «Спартаком». Как раз из «Красной Пресни» в 1923 году Павел Канунников был вызван во впервые сформированную сборную РСФСР.
В том году сборная, в которую вошли лучшие футболисты Москвы и Петрограда, совершила поездки в Швецию, Норвегию, Финляндию и Эстонию (тогда она еще не была союзной республикой Советской страны), проведя больше десятка товарищеских матчей. Соперники, надо признать, были не самыми сильными — рабочие команды футболистов-любителей, — но Павел Канунников забил в этих играх, если верить газетным отчетам того времени, 42 мяча. Фантастический результат!
В 1928 года Павел Канунников покинул пресненский клуб. Свою спортивную карьеру знаменитый футболист в 1929–1930 годах завершал в клубе КОР, который надо считать предшественником московского «Локомотива». Последние футбольные годы Канунникова были, к сожалению, омрачены травмой, не дававшей играть в полную силу.
Он получил ее в 1923 году в одном из матчей победного заграничного турне сборной РСФСР: неудачно упал на руку и вывихнул плечо. Травма оказалась тяжелой, во всяком случае, в Советской стране не нашлось врачей, которые могли бы ее вылечить. И тогда выдающийся футболист был отправлен лечиться в Германию. В наши дни в футбольном мире это самое обычное дело, а тогда это был первый случай в истории страны. Решение принималось на государственном уровне, и платило берлинской клинике опять-таки государство. Это лишний раз подтверждает, что футбольная слава Павла Канунникова была вполне заслуженной. Однако и лучшие немецкие врачи не сумели залечить последствия травмы полностью. Канунников вернулся все-таки на поле, но теперь всегда выходил со специальной повязкой на плече. Наконец, в 1930 году он сыграл свой последний матч.
Дальнейшая жизнь знаменитого футболиста опять-таки была связана со спортом. Он работал в футбольном отделе ВЦСПС, в 1936 году тренировал минскую команду «Динамо», в 1949–1961 годах был директором стадиона «Красная Пресня» — того самого, на котором сам сыграл столько матчей. Уже в 1960-х годах тренировал юношеские команды Краснопресненского района Москвы. Умер Павел Александрович Канунников в 1974 году, и в 1980-х годах команды Краснопресненского района разыгрывали приз памяти легендарного футболиста далекой эпохи.
В годы выступлений французской теннисистки Сюзанны Ленглен еще не было телевидения, однако по популярности она вполне могла бы сравниться со звездами современного большого тенниса. Причем слава ее была связана не только с этим видом спорта.
Первый свой турнир, проходивший в Южной Франции, Ленглен выиграла в 1914 году, когда ей было всего 15 лет. Сюзанне сразу стали пророчить великое теннисное будущее, но в том же году началась Первая мировая война, и во Францию вторглись немецкие войска. О соревнованиях надолго пришлось забыть. Однако тренировки Сюзанна Ленглен не прекращала.
Любопытно, что тренировал Сюзанну ее отец Шарль Ленглен, по профессии… аптекарь. Главное внимание он уделял воспитанию выносливости и поэтому заставлял дочь трудиться на корте до изнеможения. В те времена никто из теннисистов не утруждал себя столь же интенсивными и регулярными тренировками. Да и вообще теннис тогда был не столько спортом, сколько видом особого светского развлечения. Или, точнее, спортом аристократов.
Тогда для теннисисток немаловажно было показать не одно только теннисное мастерство, но и свой наряд — ведь дамы появлялись на корте в длинных, до пола, юбках, в блузках с длинными рукавами и в очаровательных шляпках. И зрители были непростые — светские люди, которых привлекало красивое зрелище, приправленное накалом борьбы.
Однако тренер-аптекарь знал, что делал. Благодаря многочасовым постоянным тренировкам, вошедшим у нее в привычку, Сюзанна всегда находилась в прекрасной физической форме, превосходя в этом всех своих соперниц. Манеру ее игры даже находили мужской — она великолепно владела сильной подачей и точными завершающими ударами с лета. Точность ударов тоже специально и подолгу отрабатывалась на тренировках. Для этого отец Сюзанны изобрел собственный оригинальный метод. В самых разных уголках корта раскладывались носовые платки, куда и нужно было попасть мячом. За каждое точное попадание тренер награждал дочь монеткой в сантим.
Первая мировая война закончилась в 1919 году. И Сюзанна Ленглен впервые приняла участие в Уимблдонском турнире — самом престижном соревновании лучших теннисистов, который разыгрывается с 1877 года. Дебют юной француженки был триумфальным — в решающем матче одиночного женского разряда она победила семикратную чемпионку Уимблдона англичанку Доротею Ламберт-Чэмберс. Однако первая в блестящей карьере Ленглен победа далась ей нелегко.
Уже первый сет был изнурительным — Ленглен одержала победу при счете 10:8. Второй сет опытная англичанка сумела отыграть — 6:4. И все-таки в решающем, надолго затянувшемся и изобилующем драматическими коллизиями сете победа осталась за 20-летней француженкой — 9:7.
Одержала она победу и в парном разряде вместе с Элизабет Райан. С двух этих побед на Уимблдонском турнире начались «годы Ленглен» — в первой половине 20-х годов прошлого века равных в теннисе ей не было.
Дважды олимпийской чемпионкой Сюзанна Ленглен стала в 1920 году, на VII Олимпиаде в Антверпене. Сюзанна Ленглен показала красивую игру, закончившуюся блистательными победами. Первую свою золотую олимпийскую медаль француженка завоевала в женском одиночном разряде, победив в финале англичанку Э.Холман. Вторую золотую медаль Ленглен выиграла в смешанном разряде (в паре с Максом Декюжи). Получила она в Антверпене и бронзовую олимпийскую медаль — за третье место в женском парном разряде, где выступила вместе с Элизабет д’Айен.
К сожалению, на следующих Олимпийских играх 1924 года в Париже Ленглен уже не выступала. Но как раз в промежутке между ними она пребывала в зените славы. Выиграв впервые в 1919 году Уимблдонский турнир в женском одиночном разряде, затем Ленглен неизменно выигрывала его еще 4 года подряд. Все эти годы она выигрывала и в парном разряде.
Сюзанной Ленглен восхищались тогда все — короли, американские миллионеры, знаменитые писатели, в числе которых был Владимир Набоков. Восхищались не только ее игрой, но и манерой одеваться. Француженка стала законодательницей моды на корте — в то время как другие спортсменки появлялись в длинных юбках и блузках, она первой обнажила плечи, а потом продемонстрировала публике и свои хорошенькие ножки в ажурных чулках, надев короткую юбку. Первой же она сняла с головы и традиционную белую шляпку, заменив ее цветной лентой, придерживающей волосы.
А вне корта она щеголяла экстравагантными нарядами. Могла, например, появиться в цветном тюрбане. Надо признать, характер у великой теннисистки был не из лучших, и, несмотря на мужскую манеру игры, зачастую она вела себя словно избалованная примадонна, требуя повышенного внимания. Обожала всеобщее поклонение, любое ее появление на публике было обставлено как выход на сцену. В перерывах между сетами, снова привлекая к себе интерес, она демонстративно поправляла на лице косметику и подкрепляла силы икрой и шампанским.
На Уимблдонских турнирах Ленглен прекратила выступать из-за скандала: опоздала на матч в тот самый день, когда посмотреть на ее игру специально приехала королева, а после того, как главный судья отчитал теннисную примадонну, вспылила и зареклась приезжать в Англию. Но победы она продолжала одерживать одну за другой. Одна из самых памятных случилась в феврале 1926 года. Соперницей была юная Элен Уиллс, восходящая звезда американского тенниса. Француженка и американка встретились в финале популярного в те году теннисного турнира в Каннах, на Лазурном Берегу Франции. Кстати, неподалеку, в Ницце, и жила Сюзанна Ленглен.
Интерес к этой встрече был огромный. На трибунах сидели представители королевских домов Европы, банкиры и промышленники, знаменитые писатели и художники. Поддержать соотечественницу из-за океана прибыли сотни американских болельщиков, которые могли себе это позволить. Зрители залезли даже на крыши ближайших к корту домов.
Подробные отчеты о матче передавали потом в свои газеты сотни журналистов. Сама же встреча оказалась хоть и напряженной, но не слишком зрелищной. Тем не менее не знавшая поражений французская теннисистка одержала победу в двух сетах — 6:3, 8:6.
Великая спортсменка стала одной из первых профессиональных теннисисток — в ту пору это было еще редкостью. Причем все дела вел опять-таки отец Сюзанны Шарль Ленглен, обговаривавший финансовые условия, на которых его дочь могла бы участвовать в турнирах. Но после первого же большого профессионального турне Сюзанна почувствовала скуку и прекратила выступления. Вскоре она открыла в Париже теннисную школу, где лично давала уроки способной молодежи.
Жизнь великой теннисистки оказалась короткой — она никогда не отличалась хорошим здоровьем. У нее случались приступы астмы, она болела желтухой, была подвержена нервным срывам. Умерла Сюзанна Ленглен летом 1938 года. Французское правительство посмертно наградило ее высшей государственной наградой — орденом Почетного легиона. А само ее имя спустя годы стало одной из великих легенд тенниса.
Многократного чемпиона по плаванию Джона Вейсмюллера миллионы людей знают не только по его спортивным победам, но и по киноролям. Причем его слава киноактера скорее даже превзошла спортивную. Фильмы с его участием видел без преувеличения весь мир. Однако для съемок в них Вейсмюллеру понадобились не столько актерские, сколько великолепные физические данные. Ведь главный из его кинообразов — это Тарзан, человек-обезьяна. На эту роль Вейсмюллера, родившегося в 1904 году, пригласили, когда он уже был пятикратным олимпийским чемпионом.
Зная о его блестящих спортивных победах, даже трудно поверить, что до 11 лет Джонни совершенно не умел плавать и был весьма болезненным мальчиком. Заняться спортом ему посоветовал на одном из медосмотров врач, добавив, что лучший, по его мнению, спорт — это плавание. Джонни принял совет всерьез и стал учиться плавать. Сначала на маленькой речке, а потом в бассейне.
Совет врача, оказалось, был дельным — через несколько лет Джон превратился в статного, высокого юношу-красавца, не говоря уж о том, что прекрасно научился держаться на воде. Дальше все решил, как это нередко бывает, случай: однажды Вейсмюллера увидел в бассейне Уильям Бахрах, тренер олимпийский команды США по плаванию. Наметанным глазом он распознал в Вейсмюллере задатки будущего чемпиона, и с тех пор Джон неустанно тренировался под его руководством.
Уже много позже Вейсмюллер вспоминал: «Бахрах сразу сказал, что главное для меня не скорость, а стиль. И всю свою спортивную карьеру я следовал его словам. А скорость явилась следствием выработанного стиля». О том, какие надежды Бахрах возлагал на Вейсмюллера, говорит любопытный факт: целый год под его руководством Джон занимался в бассейне в полном одиночестве — тренер не хотел его никому показывать. И тренировался Вейсмюллер по специально разработанной методике. Часами он плавал, держась руками за доску и работая только ногами. Затем ноги Джона стягивались резиновой трубкой, и теперь он отрабатывал движения рук и положение корпуса.
Уильям Бахрах был умным, вдумчивым тренером. Он изучал опыт выдающихся пловцов, чтобы заимствовать у них лучшее и «примерить» на своего подопечного. Стилю работы ног, например, Вейсмюллер учился у гавайского пловца Дюка Каханомоку. Но это было, однако, не слепое копирование, а творческая работа, учитывающая физические данные самого Вейсмюллера.
Вдобавок Бахрах умело дозировал нагрузки, чтобы к моменту решающего старта его подопечный был в наилучшей форме. Впоследствии многие тренеры мира учились у него именно такому подходу к тренировкам. Немало любопытного о системе тренировок, которой он придерживался, рассказал и сам Вейсмюллер в своей книге «Плавая американским кролем», опубликованной в 1930 году.
К тому времени Джон Вейсмюллер, выдающийся спортсмен, гордость Америки, уже имел полное право писать автобиографические книги, хотя ему было всего 26 лет. За 8 лет до этого, в 1922 году, он уже установил мировой рекорд в плавании на 100 метров вольным стилем, став первым спортсменом, сумевшим проплыть эту дистанцию быстрее, чем за минуту. В том же 1922 году он установил мировые рекорды в плавании вольным стилем на дистанциях 200 метров, 300 метров, 400 метров и 500 метров. Позже некоторые из этих рекордов он сам же и улучшил.
В 1924 году 20-летний пловец впервые выступил на Олимпийских играх в Париже. Тогда он завоевал золотые олимпийские медали на дистанциях 100 и 400 метров вольным стилем, установив на обоих олимпийские рекорды. Третью золотую медаль великий пловец завоевал в эстафете 4×200 метров вольным стилем. На той же VIII Олимпиаде 1924 года ему досталась еще и бронзовая медаль — Вейсмюллер входил в состав американской команды по водному поло, которая заняла третье место.
Четыре года спустя, на IX Олимпиаде в Амстердаме, Вейсмюллер снова был первым на дистанции 100 метров вольным стилем, побив свой же прошлый олимпийский рекорд. На дистанции 400 метров в этот раз он не выступал, но снова был в числе победителей эстафеты 4×200 метров вольным стилем, завоевав свою пятую золотую олимпийскую медаль.
Киноактером Джон Вейсмюллер стал в 1932 году, когда студия «Метро-Голдвин-Майер» начала экранизировать романы Эдгара Берроуза о Тарзане — сыне знатных английских родителей, потерявшемся в джунглях. Фильмы о Тарзане снимались и раньше (как и позже), но именно Вейсмюллеру было суждено стать, по общему мнению, лучшим исполнителем этой роли.
Первый фильм «Тарзан, человек-обезьяна» хоть и уводил зрителей в экзотический мир джунглей, но был целиком снят в павильоне. Пятикратный олимпийский чемпион, облаченный в одну лишь набедренную повязку, показывал чудеса ловкости и храбрости на земле, в воде и в воздухе. Он легко перелетал на лианах с дерева на дерево, сражался с туземцами и хищниками, вовремя приходил на помощь женщинам, детям и даже слабому зверью. Как полагается в голливудском фильме, у Тарзана была любовная романтическая история с белой девушкой Джейн, которую играла актриса Морин О’Салливан.
Фильм пользовался небывалым успехом — сначала в самих Соединенных Штатах, а потом и в других странах. Неудивительно, что последовали новые картины о Тарзане — «Тарзан и его подруга» (1934), «Тарзан избегает опасностей» (1936), «Тарзан находит сына» (1939), «Тайное сокровище Тарзана», «Приключения Тарзана в Нью-Йорке» (1942). Все они строились на нехитрых сюжетах похищения подруги героя, а потом и их сына, которых разыскивал и спасал Тарзан. Тем не менее все фильмы восхищали зрителя.
Впоследствии фильмы о Тарзане снимала уже другая студия, но главную роль вновь исполнял Джон Вейсмюллер. О том, что в них происходило, судить можно уже по названиям: «Приключения Тарзана в пустыне» (1943), «Тарзан и амазонки» (1945), «Тарзан и женщина-леопард» (1946), «Тарзан и охотница» (1947), «Тарзан и русалки» (1948).
К этому времени Джон Вейсмюллер внешне уже мало соответствовал образу юного дикаря, и в следующих фильмах о Тарзане в главной роли стал сниматься другой актер. Но кинокарьера олимпийского чемпиона и мирового рекордсмена продолжалась. Теперь он играл охотника Джима в приключенческих фильмах, вновь уводивших зрителя в романтический мир дикой природы: «Джим из джунглей» (1948), «Потерянное племя» (1949), «Плененная девушка» (1950), «Знак гориллы» (1951), «Джим из джунглей и запретная земля» (1952), «Долина охотников за скальпами» (1953), «Дьявольская богиня» (1955).
В последний раз Вейсмюллер сыграл небольшую роль в фильме «Феникс» уже в 1970 году. А последние годы жизни (умер он в 1984 году) Вейсмюллер провел во Флориде, где занимал пост вице-президента компании, занимающейся строительством плавательных бассейнов. Хотя бы таким вот образом он снова вернулся к спорту, в котором его заслуги были, конечно, ярче, чем в кино, несмотря на всю популярность фильмов о Тарзане.
В мире немало памятников, установленных в честь великих спортсменов. Некоторые из них весьма необычны. На стадионе в Хельсинки, рядом с которым установлен памятник (в данном случае вполне обыкновенный) великому бегуну Пааво Нурми, есть еще одно памятное сооружение — башня высотой 72 метра 71 сантиметр. Эта цифра соответствует олимпийскому рекорду финского легкоатлета Матти Ярвинена — на X Олимпиаде 1932 года в Лос-Анджелесе на 72 метра 71 сантиметр он метнул копье. Да и вообще финские копьеметатели выступили тогда за океаном блестяще. Они заняли весь пьедестал почета. Серебряную медаль завоевал М. Сиппала, бронзовую Э.Э. Пенттиля.
Но Матти Ярвиненом Финляндия, конечно, гордится особо. Можно сказать, что он — потомственный олимпиец. Старший его брат дважды завоевывал серебряные олимпийские медали. Отец же, Вернер Ярвинен, вообще был первым финном, сумевшим одержать победу в международных соревнованиях. И одержана она была тоже на Олимпийских играх. Другое дело, что это были игры, что прошли в 1906 году в Афинах в честь 10-летия Олимпиады и получили название Внеочередных. Официальными они не считаются.
Но как бы то ни было, Вернер Ярвинен выиграл на Внеочередных олимпийских играх соревнование метателей диска. И пусть результаты игр не фиксировались в официальных протоколах, на родину победитель вернулся национальным героем. Финны и без того спортивный народ, поскольку каждый финн — прирожденный лыжник, но с той поры всю молодежь охватила особая жажда спортивного успеха. Едва ли не каждый мечтал подняться на высшую ступень олимпийского пьедестала.
И победы пришли. Первую золотую олимпийскую медаль уже два года спустя, на IV Олимпиаде в Лондоне, завоевал финский борец В. Векман, победив в финале другого финна Ю. Саарела, который получил серебряную медаль. Еще одному финскому борцу досталась бронзовая медаль.
В IV Олимпиаде участвовал и Вернер Ярвинен, снова выступая в состязаниях метателей диска. На этот раз он оказался третьим, но зато завоевал «официальную» бронзовую олимпийскую медаль.
На V Олимпиаде 1912 года финские спортсмены выиграли уже 9 золотых олимпийских медалей. На VII Олимпиаде — 15. Само собой разумеется, спортом были увлечены и все четыре сына Вернера Ярвинена. Одного из них в честь знаменитого героя Древней Греции родители даже назвали Ахиллесом. Все занимались легкой атлетикой на стадионе родного города Тампере. Старший из них — Юри — метал копье, но довольно быстро расстался со спортом. Другой сын — Калле — стал первым финном, сумевшим преодолеть в толкании ядра пятнадцатиметровый рубеж.
Младший из братьев Матти (1909–1985) увлекся метанием копья, выбрав его потому, что этот вид легкой атлетики тоже пришел в спорт из давних эллинских времен. Поначалу, однако, результаты были не блестящими. На соревнованиях школьников в Хельсинки в 1924 году, например, Матти оказался последним. По счастью, у него с малых лет были и трудолюбие, и упорство, и вера в себя.
У Ахиллеса Ярвинена дела складывались много лучше. Он занимался труднейшим и универсальным видом легкой атлетики — десятиборьем. На родине выступал на различных соревнованиях столь удачно, что перед IX Олимпиадой 1928 года в Амстердаме его включили в национальную команду Финляндии. Но олимпийским чемпионом ему так и не суждено было стать. Тем не менее Ахиллес Ярвинен выступил в Амстердаме блестяще, завоевав в десятиборье серебряную олимпийскую медаль. А чемпионом с новым мировым и олимпийским рекордом, к восторгу всей Финляндии, стал еще один финский спортсмен — П. Ирьёля.
Матти же и до поездки брата на Олимпийские игры 1928 года, и после нее продолжал тренироваться, не обращая внимания на неудачи, а порой и на насмешки товарищей. Упорство и вера в себя в конце концов стали приносить результаты. В 1926 году в Куопио, родном городе великого бегуна Ханнеса Колемайнена, на соревнованиях юношей Матти Ярвинен занял уже четвертое место. А начиная с 1930 года стал одерживать на различных соревнованиях одну победу за другой.
Так и получилось, что в финской команде на X Олимпиаде 1932 года в Лос-Анджелесе были уже и Ахиллес, и Матти Ярвинены. Десятиборец выступил удачнее, чем на прошлых Олимпийских играх, набрав сумму очков, превышавшую мировой и олимпийский рекорды, установленные победителем в Амстердаме. И все-таки вновь Ахиллес Ярвинен оказался только вторым, уступив на этот раз американцу Дж. Баушу, установившему в десятиборье новые мировой и олимпийский рекорды. Зато младший брат, Матти Ярвинен, завоевал золотую олимпийскую медаль, послав копье на 71 метр 72 сантиметра. Прошлый олимпийский рекорд, установленный шведом Э. Лунквистом, был улучшен сразу на 6 метров 12 сантиметров.
К сожалению, принять участие в следующей XI Олимпиаде Матти Ярвинену помешала травма локтя. Но никто не сомневался, что, сложись иначе, он вновь был бы олимпийским чемпионом. Ведь за время между Олимпиийскими играми Матти Ярвинен 10 раз улучшал мировой рекорд, доведя его до 77 метров 23 сантиметров.
Когда Япония отказалась от организации XII Олимпиады 1940 года из-за войны с Китаем, МОК передал права на их проведение Хельсинки. Тогда в столице Финляндии уже к 1938 году был отстроен новый Олимпийский стадион. В Олимпийских играх обязательно принял бы участие Матти Ярвинен, вновь набравший великолепную форму. Ведь в том же 1938 году он выиграл чемпионат Европы. Но спустя год началась Вторая мировая война. XII Олимпиада так и не состоялась. И прекрасный Олимпийский стадион в Хельсинки был использован по назначению только в 1952 году, когда в столицу Финляндии все-таки пришла Олимпиада, уже XV по счету. К этому событию стадион был реконструирован, стал еще красивее. Вот тогда и поднялась над ним башня высотой 72 метра 71 сантиметр — в память об олимпийском рекорде, установленном Матти Ярвиненом 20 годами раньше.
Конечно, время не стоит на месте, и в этом виде легкой атлетики — метании копья — появились новые чемпионы, да какие! Чешский атлет Ян Железны, например, стал первым, кому удалось победить на трех Олимпиадах подряд — в 1992 году в Барселоне, в 1996 году в Атланте и в 2000 году в Сиднее. Да и само копье стало совсем другим спортивным снарядом — уже не деревянным, а металлическим. Но уникального памятника в виде башни на стадионе удостоен только один копьеметатель в мире — финн Матти Ярвинен.
Фильм с таким названием видели миллионы людей. Один из секретов его необыкновенного успеха в том, что главную роль сыграла Соня Хени, великая норвежская фигуристка, хотя этот фильм вовсе не о спорте. Миллионы людей привлекало в зрительные залы само ее имя в титрах, им хотелось увидеть Соню Хени, что называется, крупным планом, на большом экране. Норвежская фигуристка была необыкновенно популярна во всем мире.
Когда в 1924 году Соня впервые появилась на зимних Олимпийских играх, ей было всего 12 лет. Тогда, в Шамони, в женском одиночном катании уверенно первенствовала Херма Планк-Сабо из Австрии. Всего же на I зимних Олимпийских играх выступили 8 участниц, и нескладная маленькая девочка из Норвегии заняла последнее место. Вряд ли и судьи, и самые проницательные знатоки фигурного катания сумели бы тогда разглядеть в ней будущую ярчайшую звезду. Однако в свой грядущий успех твердо верила, прежде всего, она сама. И верил ее отец Вильхельм Хени, в прошлом великолепный велосипедист. В 1894 году он даже выиграл чемпионат мира в велогонке, проходивший в Антверпене. К занятиям спортом он приучал дочь с детства и связывал ее будущие успехи именно с фигурным катанием.
В холодной Скандинавии этот вид спорта уже в XIX веке пользовался большим успехом. Многие элементы фигурного катания, вошедшие в обязательные программы, были изобретены скандинавскими фигуристами. В начале XX века, например, многократный чемпион мира и Европы, олимпийский чемпион 1908 года швед Ульрих Сальхов впервые исполнил прыжок с полным оборотом в воздухе, который теперь носит его имя.
В одиночном катании сначала выступали одни мужчины. Женское одиночное катание сформировалось позже. Официально это произошло в январе 1906 года в швейцарском Давосе, где на льду впервые выступили фигуристки. Обязательные упражнения и у мужчин, и у женщин были схожими, но произвольное катание женщин сразу же привлекло внимание пластикой и художественностью.
Скандинавские фигуристы-мужчины прекрасно выступали и в 20-х годах XX столетия. Особенно блистал швед Йиллис Графстрём, чемпион мира 1922, 1924 и 1929 годов. В 1920 году он стал чемпионом VII Олимпиады в Антверпене, в программу которой был включен турнир фигуристов. В 1924 и 1928 годах Графстрём побеждал уже на зимних Олимпийских играх.
В 1924 году за его прекрасным выступлением в Шамони наблюдала и 12-летняя Сони Хени — «гадкий утенок» женского турнира фигуристок I зимних Олимпийских игр. Само собой разумеется, не менее внимательно она смотрела и на лучшую фигуристу того времени — Херму Планк-Сабо, завоевавшую золотую олимпийскую медаль.
Поражение пошло Соне Хени только на пользу. Во-первых, она с утроенным рвением продолжала тренироваться на катке, а во-вторых, не пропускала выступлений знаменитых балерин того времени, стараясь проникнуть в тайны их исполнения. Особенное впечатление на Соню произвела прославленная русская балерина Тамара Красавина, живущая и выступающая в Европе. Очень скоро «гадкий утенок» стал превращаться в прекрасного лебедя. Уже через год после I зимней Олимпиады Соня Хени стала чемпионкой Норвегии. Спустя год была второй на турнире фигуристок Северных игр, где соперничали лучшие спортсмены Скандинавии.
А в 1927 году Соня Хени впервые одержала победу на чемпионате мира, который тогда проходил в Осло. Состязания фигуристок проходили очень напряженно, лишь после долгих совещаний и споров судьи отдали первое место юной норвежке.
Когда начались II зимние Олимпийские игры 1928 года в Cанкт-Мо-ри-це, Соне Хени еще не исполнилось шестнадцати. Несмотря на то что она уже была чемпионкой мира, всем казалось, что шансы австрийки Фритци Бургер или американки Беактрис Лаугрэн предпочтительнее. Но американка в итоге оказалась на третьем месте, австрийская фигуристка на втором, а олимпийской чемпионкой стала Соня Хени. Лишь один из судей решился дать ей второе место, остальные безоговорочно поставили ее на первое.
В восторге были и зрители, покоренные не только отточенным спортивным мастерством Сони Хени, но и незаурядным артистическим дарованием и, конечно, обаянием. Некоторым из зрителей, возможно, уже довелось посмотреть фильм с ее участием: в 1927 году Соня дебютировала в качестве киноактрисы, снявшись в норвежской картине «Семь дней для Элизабет».
И хотя на II зимних Олимпийских играх прекрасно выступили многие спортсмены — например, норвежский лыжник Юхан Грёттумсбротен, завоевавший золотые медали в гонке на 18 километров и в лыжном двоеборье, — главной героиней Олимпиады стала Соня Хени. Так началась фантастическая карьера норвежской фигуристки. Ей было суждено выиграть подряд 10 чемпионатов мира — с 1927 по 1936 год, 6 чемпионатов Европы — с 1931 по 1936 год и еще дважды стать олимпийской чемпионкой.
Хени прославилась безукоризненным исполнением сложнейших фигур и прыжков на льду. А также великолепным умением управлять своими нервами. У нее никогда не случалось досадных срывов и падений, казалось, на льду сама надежность и уверенность в себе. Уже после первой победы на зимних Олимпийских играх Хени стала необыкновенно популярной во всем мире. Она получала письма от поклонников со всего света. А на III зимних Олимпийских играх, которые в 1932 году проходили в Лейк-Плэсиде, всеобщее обожание достигло апогея. Чтобы отвечать на все письма, Соне даже пришлось прибегнуть к услугам секретаря. Им был отец фигуристки Вильхельм Хени, научившийся расписываться точно так же, как она.
В Лейк-Плэсиде уже ни у кого из судей не было и тени сомнений, кто лучше всех в женском одиночном катании. На втором месте, как и на прошлых зимних Олимпийских играх, опять оказалась Фритци Бургер. Правда, перед IV зимними Олимпийскими играми 1936 года в немецком Гармиш-Партенкирхене чуть было не разразился скандал. У Сони Хени, разумеется, нашлось немало завистниц и завистников, которые добились того, что МОК всерьез стал рассматривать возможность дисквалификации двукратной олимпийской чемпионки. Ее обвиняли в нарушении условий Олимпийской хартии, гласившей, что участники игр не имеют права зарабатывать деньги посредством спорта. А Соня продолжала сниматься в кино, где демонстрировала свое великолепное мастерство на льду.
Однако в ответ вся команда Норвегии, безусловный фаворит во всех зимних видах спорта, объявила, что бойкотирует зимние Олимпийские игры, если из числа участников будет исключена Хени. Международному олимпийскому комитету пришлось отступить. А Соня Хени в третий раз стала олимпийской чемпионкой среди фигуристок.
В том же 1936 году Соня Хени и в самом деле оставила любительский спорт. В ее карьере начиналась новая яркая страница. Получив предложение из Голливуда, она переехала в США. Здесь она снялась в одиннадцати картинах, но самой лучшей из них стала знаменитая «Серенада солнечной долины» (1941), успеху которой немало способствовали джазовый ансамбль Глена Миллера и великолепная музыка.
О том, что значило имя Сони Хени в то время, говорит хотя бы такой любопытный факт. Стоило ей мельком похвалить машину для заливки льда на катках, изобретенную Фрэнком Замбони, как тот сразу же стал получать заказы на свое изобретение со всего света.
В той же «Серенаде солнечной долины» главной героине, разумеется, приходилось исполнять сольные номера на льду. Поэтому тренировок Соня Хени никогда не прекращала. Тем более что в том же Голливуде она с удовольствием давала и специальные показательные выступления, собиравшие множество зрителей. В конце концов, Соня Хени организовала балет на льду, который совершал гастрольные поездки по всему миру.
Несмотря на то что Хени долго жила в Америке, Норвегия считала ее своей национальной героиней. Да и трехкратная олимпийская чемпионка всегда чувствовала себя прежде всего норвежкой, часто бывала на родине и многое делала для своей страны. В национальном музее в Осло теперь хранится большая коллекция современной живописи, которую долгое время собирала вместе со своим мужем Соня Хени.
Жизнь великой фигуристки оказалась, к сожалению, недолгой. В конце 1960-х годов Хени заболела лейкемией. И умерла она 12 октября 1969 года по дороге в Норвегию — в самолете, летевшем из Парижа в Осло, где Соня собиралась пройти курс лечения.
В XX веке спорт нередко напрямую был связан с политикой. Так было, например, в 1936 году в гитлеровской Германии. Решение о проведении XI Олимпиады в Берлине Международный олимпийский комитет принял в 1932 году — за год до того, как к власти в Германии пришли нацисты. Но подготовка к этим играм развернулась уже при Гитлере. К 1936 году всем было понятно, что нацисты постараются использовать Олимпийские игры для того, чтобы доказать миру истинность своих расовых теорий. Победу на них должны были торжествовать арийские «сверхчеловеки», превосходящие остальные нации во всем, в том числе и в спорте.
Вместе с тем, желая сделать свою победу особенно наглядной, нацисты постарались собрать на Олимпиаде в Берлине максимальное число участников и провести игры с особой пышностью и размахом. Чтобы привлечь иностранных туристов, за границу отправлялись специальные пропагандистские делегации. Вдобавок к Олимпийским играм, которые должны были пройти с 1 по 16 августа, в Берлине специально приурочили организацию ряда международных конгрессов. Истинная цель нацистской Германии была ясна многим. Американский журнал «Крисчен сенчюри» незадолго до открытия Олимпийских игр писал: «Нацисты используют факт проведения Олимпиады в целях пропаганды, чтобы убедить германский народ в силе фашизма, а иностранцев — в его добродетели». Неудивительно, что по миру прокатилась волна протестов против проведения Олимпиады в фашистской Германии.
За два месяца до ее начала в Париже состоялась конференция в защиту олимпийских идей, в которой приняли участие представители многих стран. Конференция признала проведение XI Олимпиады в фашистской стране несовместимым с принципами Олимпийских игр и обратилась ко «всем людям доброй воли и друзьям олимпийских идей с призывом бойкотировать гитлеровскую Германию». Международный олимпийский комитет был вынужден направить в Берлин специальную комиссию, которая, однако, не усмотрела ничего, «что могло бы нанести ущерб Олимпийскому движению». Таким образом, решение МОК о проведении XI Олимпиады в столице Германии осталось в силе.
Как бы то ни было, в Берлин приехали свыше четырех тысяч спортсменов из 49 стран. Это было почти в четыре раза больше, чем на прошлых Олимпийских играх в Лос-Анджелесе. Самой многочисленной была команда Германии — 406 спортсменов.
В Берлине иностранные спортсмены чаще видели флаги с нацистской свастикой, чем с пятью олимпийскими кольцами. Город был заполнен тайной полицией, которая, среди прочего, тщательно изучала досье всех спортсменов, приехавших в Олимпийскую деревню. Из состава участников был, например, исключен швейцарец Поль Мартен, серебряный призер Парижской Олимпиады 1924 года в беге на 800 метров: нацисты выяснили, что его невеста — еврейка. Внешне, правда, все выглядело празднично, торжественно и мирно. 1 августа 1936 года XI Олимпиаду открыл Адольф Гитлер, которому первый олимпийский чемпион-марафонец грек Спирос Луис, завоевавший свою золотую медаль за 40 лет до этого, вручил оливковую ветвь мира.
Справедливости ради надо сказать, что на Олимпийских играх в Берлине многое совершалось впервые, чтобы потом стать традицией. Впервые для зажжения олимпийского огня горящий факел доставили в Берлин из Греции, передавая как эстафету. Впервые спортивные состязания транслировались по телевидению — правда, пока еще не в дома зрителей, а лишь в Олимпийскую деревню и некоторые театры Берлина. Впервые кинооператоры отсняли километры лент, чтобы потом из них был смонтирован четырехчасовой фильм «Олимпия». Впервые олимпийскими видами спорта стали баскетбол и гандбол…
Как и ожидалось, многочисленная немецкая команда стала победительницей игр, завоевав 33 золотые, 26 серебряных и 30 бронзовых медалей. Однако торжества арийского «сверхчеловека» над всеми остальными расами не получилось. Негритянские легкоатлеты команды США заняли в своих видах 6 первых, 3 вторых и 2 третьих места.
Лучшим же спортсменом XI Олимпиады был признан великий негритянский легкоатлет Джесси Оуэнс (1913–1980). В Берлине он выиграл 4 золотые медали и установил 4 олимпийских и один мировой рекорд. Его победы вызвали гнев Адольфа Гитлера, присутствующего на трибуне.
Но если в Берлине Оуэнса назвали лучшим спортсменом Олимпиады, в наши дни его нередко называют величайшим атлетом всех времен. Любопытно сравнить показанные им результаты с современными.
Например, в 1936 году рекордное достижение Оуэнса на стометровке составило 10,2 секунды. Теперешний мировой рекорд на этой дистанции, принадлежащий ямайскому спринтеру Усэйну Болту и установленный в 2009 году, — 9,58 секунды. Ничуть не умаляя этого великолепного достижения, надо все же вспомнить, что Болт отталкивался от современных стартовых колодок, представляющих собой довольно сложное устройство, бежал по синтетической дорожке, а его рекордное время фиксировалось электроникой.
Оуэнс бежал по гаревой дорожке, финишное время было зарегистрировано ручным секундомером. К этому надо добавить, что современная методика тренировок строится на точных научных исследованиях, чего во времена Оуэнса еще не было. Разница же в результатах, разделенных 73 годами, составляет лишь 0,62 секунды.
Поневоле задумаешься, каким было бы время Оуэнса на стометровке, если б он жил в нашу эпоху. Но даже и со своим результатом 10,2 секунды он, безусловно, и теперь входил бы в число самых быстрых бегунов мира.
Феноменальными данными его наградила природа. По счастью, Джесси Оуэнсу удалось и развить их, и максимально использовать. А ведь этого могло и не случиться — ведь был он десятым, последним ребенком в семье фермера-негра, живущей в штате Алабама. Еще дед Джесси был рабом на плантации.
Школа, в которую ходил Джесси, находилась в четырех с лишним милях от отцовской фермы, и он привык преодолевать это расстояние бегом. Таким образом, невысокие холмы Алабамы стали его первым стадионом. Позже он вспоминал: «Я полюбил состояние бега, меня восхищала сама идея, что силой собственных мышц ты можешь попасть куда угодно, хоть влево, хоть вправо, хоть на самую вершину холма. Новые виды один за другим открываются перед тобой, и все это лишь благодаря силе мышц и выносливости легких».
Но дела отца-фермера шли неважно. Когда Джесси было 9 лет, семья переехала в город Кливленд в штате Огайо, и жить пришлось в негритянском гетто. Кстати, именно в кливлендской школе его стали называть Джесси, и это привилось навсегда, хотя настоящее имя Оуэнса — Джеймс. Первым тренером Оуэнса стал школьный учитель физкультуры ирландец Чарльз Райли, который однажды поинтересовался, не хочет ли тот научиться бегать быстрее. О занятиях с ним сам Оуэнс вспоминал так:
«На тренировках нас было всегда не больше трех человек, так что у Райли на каждого хватало времени. Первое, чему он нас научил, — это бежать по дорожке так, будто бы она горела. То есть стараясь, с одной стороны, как можно меньше касаться земли, а с другой — как можно быстрее добежать до конца. Он часто водил нас на ипподром и заставлял внимательно смотреть на беговых лошадей, как они выкидывают ноги и как они смотрят только вперед. Еще Райли учил нас не ждать быстрых результатов. “Ваша задача — не результат, а улучшение”, — говорил он. “А сколько ждать?” — спрашивали мы. “Четыре года — неизменно отвечал Райли, — начиная со следующей пятницы”».
А уже много позже, на Берлинской Олимпиаде, когда Оуэнса, завоевавшего 4 золотые медали, спросили, что помогло ему победить, он, не раздумывая, ответил: «Совет моего школьного тренера Чарльза Райли — никогда не соревнуйся с соперником, соревнуйся с самим собой».
И все-таки Райли был именно школьным тренером. Впоследствии с Оуэнсом работали профессиональные тренеры, но Райли тоже старался быть с ним рядом в решающие моменты спортивной карьеры великого бегуна.
Когда Джесси было 15 лет, он пробегал стометровку за 10,8 секунды, в длину прыгал на 7 метров. В 20 лет Оуэнс впервые повторил мировой рекорд в беге на 100 ярдов (91,44 метра). Тогда же он прыгнул в длину на 7 метров 65 сантиметров. Эти блестящие достижения помогли чернокожему юноше поступить в университет штата Огайо, легкоатлетическую команду которого тренировал Ларри Снайдер. С ним Джесси и начал свой путь к блестящей победе на Олимпийских играх.
Снайдер не стал подправлять естественный стиль бега, присущий Оуэнсу, но научил его, например, правильно группироваться при старте и ниже опускать плечи. После этого стартовый рывок Оуэнса стал резче. Тренер также научил его бежать «сквозь воздух», иными словами, сильнее раздвигать его руками.
И наконец, настало 25 мая 1935 года, когда Джесси Оуэнс сотворил спортивное чудо, которое вряд кто-нибудь сможет повторить еще раз и которое восхищает весь мир. На отборочных соревнованиях легкоатлетов в Чикаго за право попасть в олимпийскую сборную США за 45 минут Оуэнс установил пять мировых рекордов в беге на различных спринтерских дистанциях, а также в прыжках в длину. Причем последний рекорд — 8 метров 13 сантиметров — оставался потом непревзойденным четверть века.
После соревнований журналисты и болельщики, ожидая героя, огромной толпой собрались у выхода из раздевалки. Школьный тренер Оуэнса Райли подогнал машину к задней стенке здания, и Оуэнс бежал через окно. Райли отвез мирового рекордсмена на берег озера Мичиган, усадил его на траву и произнес мудрую речь: «Перед тобой дорога славы, каждый раз, выходя на нее, не забудь посмотреть налево и посмотреть направо. Вчера ты жил мирной жизнью, а завтра все чемпионы мира будут тебя бояться и с тобой соперничать. Черные будут надоедать тебе своими восторгами, белые будут унижать тебя с особым удовольствием».
Гигантский пассажирский лайнер «Манхэттен» c олимпийской сборной Соединенных Штатов отплыл из Нью-Йоркского порта в Европу в начале июля 1936 года. Само собой разумеется, с особым интересом Берлин встречал именно Джесси Оуэнса, пятикратного мирового рекордсмена, совершившего годом раньше то, чего никогда еще не удавалось ни одному из спортсменов в истории спорта, — пять рекордов за 45 минут!
На старт стометровки в Берлине Оуэнс выходил четыре раза, и каждый раз побеждал, с легкостью отрываясь от соперников. С трибуны могло даже показаться, что он не бежит, а летит над дорожкой.
Во втором забеге Оуэнс повторил свой же мировой рекорд — 10,2 секунды. В финальном забеге, правда, результат оказался на одну десятую секунды хуже, но тем не менее это был новый олимпийский рекорд.
Накануне Адольф Гитлер лично поздравлял немецких спортсменов, завоевавших золотые медали. Теперь победа негритянского атлета вызвала на его лице гримасу неудовольствия. Пожать руку Джесси Оуэнсу он не пожелал.
Утром на следующий день Оуэнс играючи победил в предварительных соревнованиях в беге на 200 метров и в прыжках в длину. Вечером в секторе для прыжков в длину развернулось знаменитое противоборство Оуэнса с немецким атлетом Лутцем Лонгом, «арийской» надеждой Германии.
До последней попытки было неясно, кто станет победителем. Прыгнув на 7 метров 87 сантиметров, Лонг был уже почти уверен в победе. Стадион взорвался криками восторга. Затем он замер, и Оуэнс разбегался в полной тишине. Он прыгнул на 8 метров 6 сантиметров.
Несмотря на спортивное соперничество, в оставшиеся дни XI Олимпиады Оуэнс и Лонг стали друзьями и беседовали часами, хотя Джесси не знал немецкого языка, а Лонг едва говорил по-английски. Кто-то из фоторепортеров сделал снимок, обошедший потом весь мир: два великолепных спортсмена доверительно склонили друг к другу головы в каком-то серьезном разговоре. О чем? Может, о грядущей мировой войне, дыхание которой уже ощущалось всеми, хотя в нее не хотелось верить…
Как бы то ни было, уже после первых двух золотых олимпийских медалей Оуэнс покорил Берлин. В августе 1936 года здесь не было человека, который не знал бы его имени. Русоголовые «арийские» мальчики с трепетом протягивали чемпиону бумажки для автографов и ходили за ним по пятам. Берлинцев покорили не только победы Оуэнса, но и его смущенная улыбка, джентльменское отношение к соперникам.
Перед финальным забегом на 200 метров трибуны увидели, как Оуэнс перед стартом пожимает всем своим соперникам руки и желает им удачи. Но уже никто не сомневался в его победе. И вновь он словно бы не бежал, а летел над дорожкой, и другие бегуны отставали от него на глазах. На этой дистанции Оуэнс выиграл свою третью золотую медаль, установив олимпийский рекорд.
И наконец, четвертая золотая медаль была завоевана в эстафете 4×100 метров. Здесь американский квартет Джесси Оуэнс, Ральф Меткалф, Фай Дрэйпер и Френк Уайкоф в предварительном забеге повторил мировой рекорд — 40,0 секунды, а в финале сбросил с него две десятые — 39,8 секунды. Этому мировому и олимпийскому рекорду тоже была суждена долгая жизнь — только через 20 лет на Олимпийских играх в Мельбурне его удалось побить другому квартету американских легкоатлетов.
После XI Олимпиады в Берлине Оуэнс в 23 года оставил любительский спорт и стал профессионалом. Свой поступок он объяснял так: «У меня была слава, но не было денег. Оставался единственный выход — попытаться на олимпийской славе сколотить хоть какой-нибудь капитал».
Но слава его всегда была громкой. Уже в 1955 году Государственный департамент присвоил ему звание спортивного посла Соединенных Штатов Америки, и Оуэнс два месяца путешествовал по Индии, Сингапуру, Малайзии и Филиппинам. В 1956 году великий спортсмен был назначен специальным представителем президента Эйзенхауэра на Олимпийских играх в Австралии. В 1976 году в Белом доме в присутствии американских спортсменов, участвовавших в XXI Олимпиаде в Монреале, президент Джеральд Форд вручил Джесси Оуэнсу высшую гражданскую награду Америки — орден Свободы.
Наконец, в 1978 году жена уговорила Оуэнса бросить работу, выступления и представительства и поселиться в тихом месте на Западе, в штате Аризона. В первый же месяц без работы Оуэнс заболел пневмонией. Он сидел у камина, завернутый в дорогой индейский плед, и кашлял. С этих пор он болел, уже не переставая, и умер в 1980 году от рака легких — слишком много курил. А четыре года спустя внучка великого спортсмена Джина пробежала с олимпийским факелом по стадиону Лос-Анджелеса, открывая XXIII Олимпиаду.
Великий негритянский боксер Джо Луис за всю свою спортивную карьеру потерпел лишь три поражения. А вот свой титул абсолютного чемпиона мира, впервые завоеванный в 1937 году, сумел защитить до Второй мировой войны 25 раз подряд. Выдающееся достижение! После войны, когда ему было уже за тридцать, Луис еще дважды становился абсолютным чемпионом мира.
Полное имя легендарного боксера — Джозеф Барроу Луис. Он родился 13 мая 1914 года в очень бедной многодетной негритянской семье в южном штате Алабама. Но когда Джо было 10 лет, семья перебралась в Детройт, где отец нашел работу на автомобильном заводе Генри Форда. Мать Джо мечтала, чтобы сын стал скрипачом, но его самого почему-то тянуло к боксу, несмотря на то что он никогда не был уличным драчуном и вообще отличался добродушием. Как бы то ни было, когда Джо было 13 лет, он набрался смелости и пришел попробовать свои силы в одном из боксерских клубов Детройта.
О том, что произошло в тот день, впоследствии сложилась легенда, в которую, впрочем, легко можно поверить. Дело в том, что в американских боксерских клубах всегда было принято выставлять против новичка сильного боксера, чтобы он, не церемонясь, задал тому сильную трепку. Так проверялись бойцовские качества: если жестоко избитый новичок приходил в клуб снова, значит, для бокса он подходил.
Так было и с Джо Луисом. Против него выпустили какого-то огромного парня, который начал с удовольствием молотить противника. Однако продолжалось это недолго — в какой-то момент Джо, сделав вид, что пытается забиться в угол ринга, нанес противнику короткий удар, от чего тот рухнул как подкошенный. Изумлению тренера не было предела.
С этого началась долгая спортивная карьера Джо Луиса. Занимался боксом он, правда, поначалу не очень регулярно, потому что начал работать на заводе Форда. К тому же тренировки сводились пока лишь к тому, что Джо был спарринг-партнером для уже известных боксеров. Так продолжался до тех пор, пока Джо не попал на глаза Джеку Блекборну, в прошлом первоклассному боксеру в легком весе, ставшему тренером. Блекборн разглядел в Джо Луисе огромные задатки и предложил юному боксеру тренироваться у него.
Тогда Джо было 17 лет. Блекборн готовил его к профессиональному рингу, но готовил не торопясь, оттачивая его технику и стиль. Несколько лет Джо выступал на любительском ринге и вскоре был уже известен всему Детройту. В 1934 году, когда Луису было 20 лет, он выиграл любительские «Золотые перчатки» в тяжелом весе, что позволило ему, наконец, получить патент боксера-профессионала. Перед ним открывалась дорога к спортивной славе и, что было очень важно для паренька из бедной негритянской семьи, к достатку.
К этому времени Блекборн нашел опытного импресарио Майкла Джексона, который взял на себя заботу обо всех финансовых условиях. Джо Луису оставалось только побеждать на ринге. И в первый же год на профессиональном ринге он выиграл 12 боев, быстро став знаменитостью.
Победы негритянского боксера и вправду впечатляли. Одной из самых ярких была, например, победа над экс-чемпионом мира итальянцем Примо Карнера. Этот боксер был ростом 206 сантиметров и весом 125 килограммов. Джо закончил бой в шестом раунде, нокаутировав итальянца и успев до этого трижды послать его в нокдаун.
Другой соперник, Кинг Левински, продержался против Джо Луиса четыре раунда, но затем отказался продолжать бой. В четвертом раунде Джо Луис нокаутировал и другого соперника — бывшего чемпиона Макса Бэра. Но в 1936 году Джо Луис потерпел первое поражение. Из Германии для встречи с ним приехал 33-летний немецкий боксер Макс Шмеллинг. Встреча состоялась 19 июня на Янки-Стадиуме в Нью-Йорке в присутствии 40 тысяч зрителей.
У этого боя была, скорее, не спортивная, а политическая подоплека: американцы желали успеха своему боксеру, поскольку он означал бы своеобразную победу над нацизмом, охватившим Германию. Но Джо Луис в упорном 17-раундовом поединке потерпел поражение. Как считал его тренер Блекборн, молодой боксер просто-напросто недооценил противника. А Германию, узнавшую о победе Шмеллинга, охватил восторг. Победителя принял сам Адольф Гитлер, устроивший в его честь банкет, а затем приказавший… изваять статую Шмеллинга. Это было исполнено, и огромное изваяние немецкого боксера несколько лет украшало одну из берлинских площадей.
Джо Луис между тем продолжал двигаться к титулу абсолютного чемпиона мира. Решающий бой состоялся в 1937 году с Джеймсом Брэддоком. Для Луиса начало его оказалось не совсем удачным: в первом раунде он пропустил случайный удар и оказался на полу. В восьмом раунде секунданты Брэддока выбросили на ринг полотенце, и Джо Луис в первый раз стал абсолютным чемпионом мира. Сам Брэддок после матча сказал, что Луис полностью парализовал его волю своими острыми постоянными атаками.
До Второй мировой войны свой титул Джо Луис защитил 25 раз подряд, установив тем самым феноменальный рекорд среди боксеров. Кроме того, в 1938 году на том же Янки-Стадиуме в Нью-Йорке состоялся матч-реванш с Максом Шмеллингом. На этот раз на матче присутствовали уже 70 тысяч зрителей. Однако сам матч продлился лишь 2 минуты и 4 секунды. Уже на 1-й минуте Шмеллинг оказался в нокдауне, но поднялся при счете «три». После второго нокдауна немец встал уже при счете «шесть». Затем последовал нокаут, и зал взорвался криками восторга.
Так случилось, что свое звание абсолютного чемпиона мира Джо Луис уступил, ни разу не проиграв. Началась Вторая мировая война, и великий боксер был призван в армию. В боевых действиях, правда, участия он не принимал, но поднимал дух американских солдат одним только своим появлением, будь то на боевых кораблях американского флота или в военных госпиталях. Однако война отняла у него четыре года боксерской карьеры, причем это были лучшие годы, — в 1945 году Джо Луису исполнился 31 год.
Вернувшись на ринг, он еще дважды выигрывал звание абсолютного чемпиона мира. Но годы брали свое, и в 1949 году Луис потерял звание абсолютного чемпиона, проиграв по очкам Эззарду Чарльзу. Какое-то время экс-чемпион еще участвовал в состязаниях, пока в октябре 1951 года не проиграл свой третий за время выступлений в профессиональном боксе бой новой восходящей звезде Рокки Марчиано. Тот был на 9 лет моложе Луиса и выиграл у постаревшего великого боксера за явным преимуществом — судьи остановили бой в восьмом раунде. Так завершилась великая карьера Джо Луиса. Никогда больше на ринг он не выходил.
Увы, дальнейшая судьба великого боксера сложилась несчастливо. За время выступлений в профессиональном боксе он заработал очень приличную по тем временам сумму — несколько миллионов долларов, но в обычной жизни оказался на удивление непрактичным человеком. Попытался было заняться торговлей, открыл два магазина, но быстро охладел к этому занятию и купил казино. А поскольку следить за делами не умел, то очень быстро разорился. Пришлось экс-чемпиону стать швейцаром в роскошном казино «Цезарь-Палас» в Лас-Вегасе. Последние годы жизни Джо Луиса прошли в нужде. Любопытно, что при первой возможности финансовую помощь ему оказывал Макс Шмеллинг, немецкий боксер, с которым Луис дважды встречался до войны. Тот стал весьма состоятельным, да к тому же оказался еще человеком редкого великодушия.
Умер Джо Луис в том же Лас-Вегасе в 1981 году. Незадолго до его смерти, когда американские журналисты задались целью определить 100 лучших спортсменов XX века и провели анкетирование, великий боксер занял одно из первых мест. А его феноменальное достижение поражает до сих пор: провел на профессиональном ринге 71 матч и одержал 68 побед, причем 54 из них нокаутом. Проиграл всего три встречи, да и то две из них уже на закате спортивной карьеры.
По удивительной, необыкновенной разносторонности трудно поставить кого-нибудь в один ряд с американской спортсменкой Милдред Дидриксон. Она выступала в разных видах легкой атлетики, в разных видах спорта, и почти везде добивалась самых высоких результатов.
Еще в детстве за то, что она поразительно ловко, лучше сверстников-мальчишек, играла в бейсбол, ее прозвали Бейб — по имени знаменитого американского бейсболиста Бейба Рута. Да и в других подвижных играх девочка оставляла большинство мальчишек позади. Как и в беге, прыжках в длину, прыжках в высоту. В те годы она и походила, скорее, на мальчишку.
Секрет ее феноменальной спортивности, возможно, кроется в происхождении — Милдред, родившаяся 26 июня 1914 года, была дочерью норвежских переселенцев, перебравшихся в штат Техас за несколько лет до ее рождения, а норвежцы — спортивный народ. К тому же Милдред очень рано сделала свой выбор. Спустя годы в автобиографии она писала: «В юности я уже твердо знала, кем буду, когда вырасту. Я всегда хотела стать самой великой спортсменкой на свете».
Когда ей было 15 лет, Милдред увлеклась баскетболом. Сначала играла в школьной команде, превосходя по результативности других, куда более рослых спортсменок. Успехи ее в баскетболе были так заметны, что вскоре она выступала уже за сборную команду маленького техасского города, в котором тогда жила и училась.
После окончания школы Милдред пригласила на работу далласская страховая фирма «Имплоейерс Кэжэлти Компании оф Даллас». Дело в том, что в компании существовала женская баскетбольная команда. Поскольку команда была любительской, фирма предложила способной спортсменке место делопроизводителя за 75 долларов в месяц. В свободное от работы время, само собой разумеется, она выступала за баскетбольную команду.
Однако Милдред поняла, где ее истинное призвание, побывав как-то на состязаниях легкоатлетов. Едва закончился баскетбольный сезон, она стала убеждать руководство фирмы создать и легкоатлетическую секцию. Правда, других желающих в ней заниматься долгое время не находилось. Милдред же твердо решила попасть в олимпийскую команду легкоатлетов — приближался 1932 год, когда в Лос-Анджелесе должна была пройти X Олимпиада.
Шанс показать себя представился ей на любительском женском чемпионате Америки по легкой атлетике в Чикаго. В нем участвовали около 200 спортсменок. Самой представительной была команда женского легкоатлетического клуба штата Иллинойс, состоящая из 22 девушек. В других командах было по 10–15 участниц. Перед началом соревнований случился забавный эпизод. Диктор представлял зрителям участниц соревнований. Когда он объявил команду «Имплоейерс Кэжэлти Компании оф Даллас», по трибунам прокатился смех — оказалось, что в команде только одна спортсменка. Никто пока еще не знал, что это великая спортсменка.
В программе состязаний было 10 видов легкой атлетики. Милдред решила выступить в восьми из них, отказавшись лишь от бега на 50 и 220 ярдов. Еще в двух видах — толкание ядра и метание диска — она никогда прежде не пробовала сил и поэтому сначала присматривалась, как, собственно, это делают другие участницы.
В этот день Милдред в течение нескольких часов буквально разрывалась на части. Едва метнув копье, спешила в сектор для прыжков в длину, прыгнув в высоту, впервые в жизни брала диск…
Затем начался подсчет очков для определения командных мест, и тогда грянула сенсация: одна Милдред Дидриксон, представлявшая страховую компанию из Далласа, набрала больше очков — 30, — чем любая другая команда. Она на 8 очков, например, опередила команду легкоатлетического клуба штата Иллинойс, где были 22 спортсменки. Милдред стала «командой-чемпионом».
Но истинный час славы пробил для Милдред Дидриксон на лос-андже-лесском стадионе «Колизей», где проходила X Олимпиада 1932 года. Правда, теперь она выступала только в трех видах легкоатлетической программы. Но победы добилась везде. Одну из своих золотых олимпийских медалей Милдред выиграла в беге на 80 метров с барьерами, установив мировой и олимпийский рекорды. Вторую золотую медаль — в метании копья, и вновь с мировым и олимпийским рекордами.
В секторе для прыжков в высоту произошел редкий случай. Две спортсменки показали одинаковый результат — 1,657 метра. Это были новый мировой и олимпийский рекорды. Одной из рекордсменок была американская прыгунья Джин Шили. Второй — Милдред Дидриксон. И дважды Дидриксон согласилась на серебро, уступив золотую олимпийскую медаль подруге по команде. Поэтому во всех справочниках чемпионкой по прыжкам в высоту на X Олимпиаде указана Джин Шили, а Милдред Дидриксон стоит на втором месте, хотя результат у обеих одинаков. И обе спортсменки указаны, как авторы мирового и олимпийского рекордов.
После блестящих побед Милдред Дидриксон в Лос-Анджелесе агентство «Ассошиэйтед Пресс» объявило ее лучшей спортсменкой 1932 года. А Милдред, следуя своей неугомонной натуре, вскоре увлеклась еще одним видом спорта — на этот раз игрой в гольф. И теперь уже всерьез и надолго. А поскольку гольф включался в программу Олимпиад лишь в 1900 и в 1904 годах, то больше в Олимпийских играх Дидриксон уже никогда не участвовала. Однако быстро доказала всем, что и в этом виде спорта равных ей нет.
Агентство «Ассошиэйтед Пресс» еще четыре раза объявляло ее лучшей спортсменкой года, но теперь за победы на площадке для гольфа. Последний раз это случилось в 1950 году. Милдред Дидриксон уже выступала в профессиональном гольфе, многократно становясь чемпионкой мира.
В жизни ей пришлось доказывать, что она не только великая спортсменка, но и очень мужественный человек. В 1953 году Милдред пришлось делать онкологическую операцию, однако год спустя она опять выступала на соревнованиях. Больше всего ей хотелось своим примером показать всем, что страшную болезнь можно победить и возродить надежду у тех, кто болен. И все-таки чуда не произошло: в 1956 году Милдред Дидриксон умерла, ей было только 42 года.
Сэр Стэнли Мэтьюз стал первым англичанином, посвященным в рыцари за выдающиеся достижения на футбольном поле. Королева Елизавета II даровала ему эту честь в 1965 году, когда великий футболист завершил свою карьеру. В тот год Мэтьюзу исполнилось 50 лет. На прощальный матч в его честь приехали звезды мирового футбола, среди которых были Альфредо ди Стефано, Лев Яшин, Ференц Пушкаш…
Но знаменит сэр Стэнли Мэтьюз отнюдь не только своим феноменальным футбольным долголетием, хотя оно не может не поразить воображения. Его называли «королем дриблинга» за исключительное умение вести мяч и обыгрывать защитников сериями неподражаемых финтов. Вдобавок он всегда был для Англии образцом истинного спортсмена с безупречно джентльменским поведением на поле. За 33 года своей футбольной карьеры не получил от судей ни одного предупреждения. Уникальнейшее достижение!
Однако не найти в послужном списке легендарного футболиста и обширного перечня великих побед. Удивительно, но Мэтьюз никогда не был чемпионом своей страны и лишь один-единственный раз выиграл Кубок Англии. Но объясняется это тем, что вся его футбольная жизнь прошла лишь в двух достаточно скромных английских клубах, никогда не хватавших звезд с неба. В одном он играл 15 лет, в другом — 14, а затем вновь возвратился в первый, чтобы в трудную минуту помочь ему вернуться в высший дивизион. Таким образом, сэр Стэнли Мэтьюз явил Англии еще и высокий образец футбольной верности.
Но, само собой разумеется, больше всего Мэтьюзом гордятся жители маленького провинциального городка Хенли в Средней Англии — здесь 1 февраля 1915 года он родился в семье местного парикмахера. Вполне возможно, что отец видел в сыне продолжателя своего дела, но тот, как и все мальчишки, предпочитал гонять футбольный мяч. Причем добился в обращении с ним такого искусства, что в 17 лет подписал контракт с клубом «Сток Сити» из ближайшего к Хенли города Сток-он-Трент. А спустя два года Мэтьюз уже дебютировал в сборной Англии в матче против сборной Уэльса.
В 1930-1940-х годах лучшего правого крайнего в английском футболе не было. Левые защитники любой команды ничего не могли с ним поделать. Арсенал обманных движений, которыми владел Мэтьюз, был неисчерпаем. Зрители приходили в неописуемый восторг, казалось, он играл с соперниками в кошки-мышки. Однако Мэтьюз забивал не так уж часто: обычно после своих проходов, вносящих сумятицу в оборону противника, точными пасами он выводил на хорошие позиции товарищей по нападению. И уж конечно, его действия всегда воодушевляли на борьбу всю команду.
Тем не менее год от года клуб «Сток Сити» оставался середнячком. Что же касается сборной Англии, то еще в 1928 году гордый Альбион из-за разногласий с руководящими органами ФИФА вышел из международной футбольной организации. Его примеру последовали Шотландия, Ирландия, Уэльс. Поэтому ни одна из стран, расположенных на Британских островах, не участвовала в официальных матчах чемпионатов мира 1930, 1934 и 1938 годов, ограничиваясь лишь товарищескими встречами. Возвращение в ФИФА состоялось только в 1946 году, уже после Второй мировой войны. В 1950 году сборная Англии с 35-летним Мэтьюзом отправилась в далекую Бразилию на IV чемпионат мира. Никто не сомневался, что английские футболисты будут на голову выше всех остальных участников и вернутся домой с победой.
В первом матче действительно была одержана победа над сборной Чили — 2:0. Но результат следующей игры поверг всю Англию в шок — сборная проиграла 0:1 сборной США. Был проигран и последний матч группового турнира — на этот раз сборной Испании и с тем же счетом 0:1. В первых двух матчах, однако, Мэтьюз не играл. Но и выйдя на поле в третьем матче, ничем не смог помочь своим товарищам, выбитым из колеи прошлым поражением. Впрочем, причины поражений объяснить нетрудно: долгая «изоляция», конечно, не пошла англичанам на пользу. За минувшие с 1928 года почти два десятилетия в мировом футболе появились новые тактические веяния, поставившие сборную Англии в тупик.
На чемпионат в Бразилии Стэнли Мэтьюз уезжал, будучи уже игроком не «Сток Сити», а «Блэкпула», куда перешел в 1947 году. В следующем 1948 году Мэтьюз был назван лучшим футболистом Англии. Тогда же он мог бы, наконец, добиться первой большой победы — «Блэкпул» вышел в финал Кубка Англии, но проиграл клубу «Манчестер Юнайтед» — 2:4. Такая же возможность представлялась Мэтьюзу и 1951 году, но на этот раз «Блэкпул» уступил в финале Кубка Англии «Ньюкаслу» — 0:2.
И только с третьей попытки Мэтьюз вместе с «Блэкпулом» выиграл, наконец, этот почетнейший для каждого английского футболиста приз. Счастливое событие произошло в 1953 году. На этот раз в финале пришлось играть с «Болтоном». За 20 минут до конца встречи «Блэкпул» проигрывал — 1:3. Но именно Мэтьюз взял тогда всю игру на себя и раз за разом прорывался в штрафную площадку соперника. После его проходов и точных передач партнеры сумели забить три мяча, причем два из них за последние 3 минуты.
Год спустя Стэнли Мэтьюз вновь отправился на чемпионат мира, проходивший тогда в Швейцарии. Ему было уже 39 лет, он оказался самым старшим из всех футболистов турнира. На швейцарском чемпионате сборная Англии выступила успешнее, чем четыре года назад, дойдя теперь до четвертьфинала. Однако в полуфинал прошли их соперники — сборная Уругвая, которая была на тот момент действующим чемпионом мира.
В 1956 году Мэтьюзу был уже 41 год. Возраст, казалось бы, немыслимый для футболиста клуба первого английского дивизиона и сборной Англии. Однако именно Мэтьюзу был вручен только-только учрежденный французским еженедельником «Франс футбол» приз «Золотой мяч», как лучшему футболисту Европы. И теперь в длинном списке футбольных лауреатов континента имя Стэнли Мэтьюза из «Блэкпула» стоит на верхней строчке, открывая этот перечень славных имен.
В следующем году для Мэтьюза все-таки настало время покидать сборную Англии. Свой последний матч он провел 15 мая 1957 года в Копенгагене против сборной Дании. Это была игра отборочного турнира к чемпионату мира 1958 года. Сборная Англии выиграла 4:1. А в «Блэкпуле» Мэтьюз играл до 1961 года. Затем вернулся в «Сток Сити», который к тому времени уже выбыл во второй дивизион. Помощь великого футболиста оказалась действенной — в 1963 году клуб вернулся в первый дивизион. Тогда Мэтьюзу было 48 лет…
На стадионе клуба «Сток Сити» и прошел его прощальный матч с участием самых ярких звезд мирового футбола, собравшихся, чтобы выразить великому спортсмену свое безмерное уважение. Правда, сам сэр Мэтьюз не раз потом повторял, что вполне мог бы играть и до 55 лет. Сохранив прежнюю энергию, собранность, спортивность, Стэнли Мэтьюз еще долгие годы тренировал футбольные команды в разных странах мира. Он умер в 2000 году, и о нем скорбела не только Англия, но и весь футбольный мир.
Для непосвященного слова «Большой шлем» применительно к теннису звучат загадочно. Но они хорошо знакомы любителям карточной игры бридж и означают — «мощный удар». Это выражение и пришло в теннис именно из карт, когда американский журналист Ален Данциг в 1938 году сравнил с «большим шлемом» бриджа первую в истории тенниса победу своего соотечественника Дона Баджа в одиночном разряде во всех четырех самых престижных турнирах года. Удачное сравнение журналиста тут же подхватили, и оно быстро вошло в обиход. А самыми престижными в мире тенниса задолго до этого считались Уимблдонский турнир и открытые чемпионаты США, Франции и Австралии. Победить в одном сезоне в каждом из них — спортивный подвиг хотя бы уже потому, что все эти турниры разные: теннисистам приходится играть на разных покрытиях, заново приспосабливаясь к ним.
Начинается ежегодная серия «Большого шлема» с открытого чемпионата Австралии, стартующего в январе. Впервые он состоялся в 1908 году, а ровно через 80 лет на кортах Мельбурна появилось специальное жесткое покрытие, состоящее из нескольких слоев полиуретана и стекловолокна, положенных на асфальт. Такое покрытие очень долговечно и может использоваться в любую погоду. Однако первый победитель «Большого шлема» Дон Бадж в 1938 году выступал еще на травяном корте.
Второй турнир «Большого шлема» — это открытый чемпионат Франции, проходящий всегда на красном грунте. История этого турнира началась в 1891 году, но открытым для зарубежных теннисистов он стал только в 1925 году. У открытого чемпионата Франции есть и другое название — «Ролан Гаррос» — в честь французского летчика, одного из героев Первой мировой войны. Сразу же вслед за чемпионатом Франции, в третий понедельник июня, в Англии стартует третий турнир «Большого шлема» — знаменитый Уимблдон, впервые проведенный еще в 1877 году. В консервативной Англии теннисисты до сих пор играют на траве.
И наконец, в конце августа — начале сентября проводится открытый чемпионат США. Во времена Дона Баджа американские корты тоже были травяными, но теперь покрытие у них твердое, состоящее из синтетики, уложенной на бетон.
Джон Дональд Бадж, которого чаще называли просто Дон Бадж, впервые совершивший спортивный подвиг, выиграв все эти четыре турнира, родился в 1915 году. Он был сыном шотландца, эмигрировавшего в США, в прошлом профессионального футболиста. Дон и сам бы хотел стать футболистом, но в Соединенных Штатах европейский футбол был тогда еще не в чести, да и к теннисной ракетке способности у него проявились очень рано. Когда ему было 11 лет, Дон очень легко победил всех своих соперников в юношеском чемпионате Калифорнии.
К 1933 году Бадж уже был чемпионом США в возрастной категории до 18 лет. Два года спустя он впервые выступил на Уимблдонском турнире, где дошел до полуфинала, в котором проиграл знаменитому немецкому теннисисту Готфриду фон Крамму. Но 1937 год стал для Дона Баджа исключительно успешным. Во-первых, вместе со сборной США он выиграл Кубок Дэвиса — турнир для сборных команд. В полуфинале Дон Бадж встретился с тем же фон Краммом, взяв у него убедительный реванш.
Во-вторых, в том же году Бадж выиграл в парном разряде и Уимблдонский турнир. Тогда-то, просмотрев статистические данные всех четырех престижных теннисных турниров, он вдруг и обнаружил, что никому еще не удавалось побеждать в один год на всех. И Бадж решил, что первым непременно будет он. Во всяком случае, позже сам он рассказывал, что именно так и было, хотя, возможно, просто подшучивал над легковерными…
Однако всем его соперникам в следующем, 1938 году было не до шуток. В январе, отправившись в Аделаиду, Дон Бадж легко дошел до финала открытого чемпионата Австралии, где в трех сетах победил австралийца Джона Бромвича. Во всех своих встречах Бадж проиграл лишь один сет. Самым большим его противником, по собственному признанию Баджа, была страшная австралийская жара, когда температура поднималась до плюс 38 градусов.
В июне Дон Бадж, не проиграв ни одного сета, стал победителем открытого чемпионата Франции. Столь же блестяще Бадж выступил и на Уимблдонском турнире, где в финале в одиночном разряде победил англичанина Банни Остина. Кстати, именно этот теннисист первым решился выйти на корт в шортах вместо белых брюк, в которых было принято играть прежде. Кроме того, на Уимблдоне Бадж победил и в парном разряде вместе с Дж. Мейко и в смешанном — вместе с теннисисткой А. Марбл.
На открытом чемпионате США Бадж тоже побеждал одного соперника за другим, причем с одинаковым счетом 3:0, не уступив никому ни сета. В финале Баджа ожидал его друг — Джин Мейко. Баджу не раз случалось играть вместе с ним в парном разряде. Накануне финала друзья договорились провести весь день вместе, соблюдая один и тот же распорядок. Но в матче Бадж был сильнее. Он победил в первом сете — 6:3, проиграл во втором — 6:8 и одержал победы в следующих двух — 6:2 и 6:1. Таким образом, Дон Бадж выиграл в один сезон все четыре престижных турнира, проходившие в разных концах земного шара, сделав это впервые в истории тенниса. После его оглушительного успеха и вошли в обиход эти слова — турниры «Большого шлема».
В том же 1938 году Дона Баджа ожидал еще один успех: вместе со сборной США он выиграл Кубок Дэвиса, одержав победу в финале над сборной Австралии. После этого 23-летний теннисист завершил свою любительскую карьеру (в те годы в престижных теннисных турнирах участвовали только любители), перейдя в профессионалы, где тоже добился выдающихся результатов, не раз побеждая в чемпионатах США в одиночном и парном разрядах.
Во время Второй мировой войны легендарный теннисист служил в военно-воздушных силах США. После войны снова выступал в профессиональных турнирах, потом стал тренером. Умер Джон Дональд Бадж в 2000 году, дожив до 84 лет.
XII Олимпиада должна была пройти в 1940 году. Сначала местом ее проведения был избран Токио, затем Хельсинки. Но игры так и не состоялись из-за начавшейся Второй мировой войны. Никто не знал, сколько она продлится, однако в 1944 году предполагалось провести теперь уже XIII Олимпиаду — на этот раз в Лондоне. Но война продолжалась. В отличие от Первой мировой, из-за Второй мировой войны, таким образом, оказались пропущенными сразу две Олимпиады.
На XIV Олимпиаду в Лондоне спортсмены собрались только в 1948 году. На этот раз участников было больше, чем на последней, Берлинской Олимпиаде. Больше стало и стран-участниц — 59, хотя Германия и Япония, развязавшие Вторую мировую войну, не были приглашены. Фейерверка рекордов в Лондоне не было. Но его и не ожидали — многие талантливые спортсмены погибли на войне, у других, живших в оккупированных странах, не было должных условий для тренировок. Да и в Лондоне, пережившем бомбардировки, многое все еще напоминало о войне. Часть спортсменов-олимпийцев была размещена в казармах Королевских военно-воздушных сил в Оксбридже, другая — в военном лагере в Ричмонд-парке. В столице Англии был установлен режим строжайшей экономии. Спортивные сооружения не удалось должным образом подготовить.
Соревнования по фехтованию, например, проводились в одном из блоков большого гаража. В соседних блоках стояли машины, и рабочие тут же занимались их ремонтом. Резиновая фехтовальная дорожка была уложена на цементном полу, а по ее сторонам на скорую руку сколотили деревянные скамьи для участников, судей и зрителей. Почему-то никому не пришло в голову устлать цементный пол вокруг дорожки хоть каким-то мягким покрытием. Из-за этого многие спортсмены получили травмы.
Необычно выглядел олимпийский ринг. Его установили в крытом бассейне на помосте, сооруженном прямо над водой. Воду не сливали даже во время боев, из-за испарений хлора слезились глаза боксеров.
И все-таки на лондонских играх 1948 года иные спортивные звезды сверкнули очень ярко. Особенно нидерландская легкоатлетка Бланкерс-Кун. Полное ее имя — Франсина, но обычно ее называли просто Фанни. Она была признана лучшей спортсменкой XIV Олимпиады. В том же 1948 году ее назвали и лучшей спортсменкой мира.
В 1948 году Бланкерс-Кун было уже 30 лет, она растила двоих детей. А когда ей только-только исполнилось 18, Фанни участвовала в XI Олимпиаде 1936 года в Берлине. Медалей тогда она, правда, не завоевала, показав шестой результат в прыжках в высоту и пятый в составе голландской команды в эстафете 4×100 метров.
Но ровно за 10 лет до Лондонской Олимпиады, в 1938 году, Фанни Бланкерс-Кун стала мировой рекордсменкой в беге на 100 ярдов, а в 1944 году сама же улучшила свой рекорд. В 1942 году Фанни установила мировой рекорд в беге на 80 метров с барьерами. В 1943 году были сразу два мировых рекорда — в прыжках в длину и в высоту. После войны, в 1946 году, Фанни Бланкерс-Кун стала чемпионкой Европы в беге на 80 метров с барьерами и в эстафете 4×100 метров.
И все-таки на XIV Олимпиаде фаворитками считались другие спортсменки. На стометровке — англичанка Д.Мэнли, в беге на 80 метров с барьерами — англичанка Морин Гарднер. Тем не менее уже в первом своем финальном забеге — на стометровке — голландка поразила и зрителей, и судей, опередив Мэнли на 0,3 секунды и выиграв свою первую золотую олимпийскую медаль.
В беге на 80 метров с барьерами борьба складывалась куда драматичнее. Не говоря уж о том, что Морин Гарднер перед стартами занималась своеобразной психологической обработкой соперниц. Она привозила на стадион свои собственные барьеры, поскольку других не признавала, и держалась в высшей степени самоуверенно. Но Гарднер и в самом деле была великолепной бегуньей.
Финальный забег стал, по мнению многих, самым захватывающим зрелищем на всем легкоатлетическом турнире. На старте Фанни Бланкерс-Кун чуть запоздала, отпустив соперниц на метр вперед. Ей удалось догнать Гарднер только на пятом барьере, но как раз его голландка задела ногой и сбилась с темпа. Все-таки, сделав невероятный рывок, она настигла англичанку уже на самом финише.
Обе пересекли финишную черту одновременно. Победительницу пришлось определять с помощью фотофиниша. И надо отдать должное Морин Гарднер — первой узнав, что Фанни опередила ее на долю мгновения, она сейчас же подошла к голландке, чтобы поздравить ее с победой и с олимпийским рекордом.
В беге на 200 метров победа далась Фанни Бланкерс-Кун легче. Уже в полуфинальном забеге она установила новый олимпийский рекорд. Обошла всех соперниц и в финале, показав здесь, правда, результат на 0,1 секунды хуже. И олимпийским рекордом осталось время, показанное Фанни в полуфинале, — 24,3 секунды.
Четвертую свою золотую медаль «летающая голландка», как ее называли (ее называли также и «летающей домохозяйкой», намекая на то, что у нее уже были двое детей), выиграла в эстафете 4×100 метров. Таким образом, она оказалась первой во всех видах состязаний легкоатлеток, где выступала.
В том же 1948 году, на других соревнованиях, Фанни Бланкерс-Кун установила мировые рекорды в беге на 100 метров и на 80 метров с барьерами. Неудивительно, что ее назвали лучшей спортсменкой года. А 1951 году, за год до XV Олимпиады в Хельсинки, «летающая голландка», которой был тогда 31 год, установила свой очередной мировой рекорд — на этот раз в легкоатлетическом пятиборье.
Зато в Хельсинки ей не повезло. Мировая рекордсменка показала неплохой результат в предварительном забеге на 100 метров, вышла в полуфинал, но врач запретил Фанни выходить на старт из-за сильной простуды. В барьерном беге она все-таки решила принять участие и даже вышла в финал, однако на третьем барьере упала. Это был драматический момент: Фанни разрыдалась и убежала в раздевалку.
На этом спортивная карьера великой легкоатлетки завершилась. А национальной героиней Страны тюльпанов она оставалась еще многие десятилетия. Жизнь Фанни Бланкерс-Кун прожила долгую — она умерла в своем родном Амстердаме, когда ей было 85 лет.
Знаменитый итальянский фехтовальщик Эдоардо Манджаротти (1919–2012) побеждал на тринадцати чемпионатах мира. Восемь раз он становился серебряным призером, пять — бронзовым. Был участником пяти Олимпийских игр и на четырех завоевывал золотые медали. Только в 1948 году, на XIV Олимпиаде в Лондоне, Манджаротти довольствовался «лишь» двумя серебряными медалями. Первую свою золотую олимпийскую медаль Эдоардо Манджаротти получил, когда ему было 17 лет, последнюю — в 41 год.
Эдоардо родился в Милане, и первым, кто поверил в его талант, был знаменитый Недо Нади, самый известный итальянский фехтовальный маэстро 1910-1920-х годов. В 1920 году на Олимпийских играх в Антверпене Нади добился феноменального результата, единственного в истории фехтования, завоевав сразу 5 золотых медалей — в личных соревнованиях по фехтованию на рапирах и саблях, а также в командных соревнованиях по фехтованию на рапирах, саблях и шпагах.
Впрочем, вряд ли надо удивляться блестящим достижениям итальянских фехтовальщиков. Этим искусством Италия, как, впрочем, и Франция с Испанией, славилась еще с эпохи Возрождения. Но в Италии к фехтованию впервые подошли с истинно научными мерками: еще в XVI веке здесь задумались о том, что приемы и действия фехтовальщиков можно не только описать в книгах по искусству владения шпагой, но и классифицировать их. Так создавались специальные методики по обучению фехтовальному искусству, где практика сочеталась с теорией.
Обучаться владению шпагой приезжали в Италию и в XVII, и в XVIII, и в XIX веках. А уже в XX столетии великолепные достижения того же Недо Нади вдохновляли все новые и новые поколения спортсменов-фехтовальщиков. Сам Нади после своих побед стал президентом Итальянской федерации фехтования. Он-то и включил в команду итальянских фехтовальщиков, отправлявшуюся на XI Олимпиаду 1936 года в Берлин, совсем еще юного Эдоардо Манджаротти. А в команде были прекрасные мастера, успеха которым желала вся Италия, — олимпийский чемпион 1932 года в турнире шпажистов Джанкарло Корнаджа-Медичи, а также Северио Раньо, Франко Риккарди. Именно они и заняли первые три места в личном первенстве шпажистов, только на этот раз золотую олимпийскую медаль завоевал Франко Риккарди, а Джанкарло Корнаджо-Медичи довольствовался бронзой.
Юный Манджаротти был в составе четверки шпажистов, которые вышли на финальный бой в командном первенстве с французскими фехтовальщиками. Противником Эдоардо оказался опытный Жорж Бюшар, серебряный призер прошлых Олимпийских игр. И юный итальянец доказал и товарищам по команде, и Надо Неди, что он достоин доверия. Так он завоевал свою первую золотую олимпийскую медаль в командном зачете.
Позже Эдоардо Манджаротти вспоминал, что самые счастливые мгновения на Берлинской Олимпиаде пережил, когда ему и его товарищам по команде под аплодисменты 100 тысяч зрителей вручили золотую медаль, когда на флагштоке поднялся итальянский флаг и раздались звуки гимна Италии.
Проведению двух следующих Олимпиад помешала Вторая мировая война. Когда Эдоардо Манджаротти в 1948 году приехал на XIV Олимпиаду в Лондон, ему было уже 29 лет. Теперь в турнире шпажистов он завоевал свою первую личную олимпийскую медаль — правда, только бронзовую. И две серебряные — за командные достижения в фехтовании на рапирах и шпагах.
Но, как оказалось, все высшие достижения были у него впереди. В 1949 году Манджаротти стал чемпионом мира в личном первенстве шпажистов, в 1951 году повторил свой успех. В промежутке между Лондонской и Хельсинской Олимпиадами он не раз также становился чемпионом мира в командном первенстве шпажистов и рапиристов.
На XV Олимпиаде 1952 года в Хельсинки в турнире шпажистов Эдоардо Манджаротти не проиграл ни одного боя — ни в личном, ни в командном первенстве. К своим прежним олимпийским наградам он прибавил еще две золотые медали. Любопытно, что финал личного первенства здесь оказался «семейным» — Эдоардо противостоял его младший брат Дарио Манджаротти, который в итоге завоевал серебряную медаль.
Самому Эдоардо в турнире рапиристов тоже пришлось довольствоваться лишь серебряной медалью, но в финале он проиграл Кристиану д’Ориоле — великому французскому мастеру-рапиристу (с ним мы еще встретимся в этой книге). Еще одна серебряная медаль досталась Эдоардо и в командном первенстве рапиристов.
Четыре года спустя, на XVI Олимпиаде 1956 года в Мельбурне, великий француз Кристиан д’Ориола вновь стал олимпийским чемпионом в турнире по фехтованию на рапирах. Но в командном первенстве чемпионами были итальянские рапиристы, и большая заслуга в этом принадлежала Эдоардо Манджаротти. В каждой командной встрече он одерживал важнейшие победы — и в поединках с американскими рапиристами, и с венгерскими, и в финальных с французами.
Вторую золотую медаль на этих играх Манджаротти завоевал опять-таки за командную победу итальянцев на турнире рапиристов. В личном первенстве, однако, он остался на третьем месте, завоевав бронзовую медаль. Но «итальянская школа» торжествовала: и золото, и серебро также достались шпажистам из Италии — К. Павези и Дж. Дельфино.
Последний раз великий итальянский фехтовальщик участвовал в XVII Олимпиаде 1960 года в Риме. Это были уже пятые Олимпийские игры в его жизни. Ни на одних он не оставался без наград. У себя на родине Манджаротти, конечно, страстно желал вновь стать олимпийским чемпионом, тем более что решил, наконец, завершить свою долгую и счастливую спортивную карьеру. И он завоевал золотую медаль в командном первенстве по фехтованию на шпагах. Выиграл Манджаротти и серебряную олимпийскую медаль — второе место в командном первенстве рапиристов.
Таким образом, Эдоардо Манджаротти собрал огромную коллекцию из 13 олимпийских медалей. Среди них 6 золотых, 5 серебряных и 2 бронзовые. А к ним надо прибавить 26 золотых, серебряных и бронзовых медалей, завоеванных им на чемпионатах мира по фехтованию на шпагах и рапирах, как в личном, так и в командном первенстве. Кроме того, были победы на региональных Средиземнорских играх…
В последующие годы Эдоардо Манджаротти, оставаясь одним из самых уважаемых граждан своей страны, работал в Итальянской федерации фехтования, много ездил по свету, бывая на самых разных соревнованиях. Даже в преклонном возрасте по-прежнему сохранял бодрость и не боялся путешествий. В конце 2004 года, например, 85-летний маэстро присутствовал на очередном конгрессе Международной федерации фехтовальщиков в Париже. Умер Манджаротти 25 мая 2012 года, незадолго до этого ему исполнилось 93 года.
У гребного спорта, в том числе гребле на байдарках, очень давняя история. Первые клубы любителей байдарок появились в Англии и Шотландии в 60-х годах XIX века. Затем они стали создаваться в Швеции, Норвегии, Дании, других европейских странах, чуть позже — в США.
В отличие от академических гребных судов, на байдарках нет уключин, и управляются с ними точно так же, как это делают эскимосы — с помощью двухлопастных весел, которыми загребают попеременно то с одной, то с другой стороны. Да и само это суденышко — байдарку — любители гребли «позаимствовали» у народов, живущих у Северного Ледовитого океана.
С течением времени в этих клубах стали соревноваться и в гребле на каноэ — невысоких неустойчивые лодках, какие использовались индейцами. Здесь надо грести однолопастным веслом, похожим на лопату, стоя на одном колене. В конце концов, гребля на байдарках и каноэ официально стала отдельным видом гребного спорта, хотя и оба этих вида гребли самостоятельны и выступают в них разные спортсмены.
Состязаются байдарочники и гребцы на каноэ на специальных гребных каналах — искусственных водоемах шириной до 200 метров. Любопытно, что в этом виде гребного спорта, как и в академической гребле, рекорды не регистрируются, так как на одной и той же дистанции результаты могут резко меняться в зависимости от направления ветра и состояния воды. Но тренироваться гребцы предпочитают, как правило, на трассах со сложными условиями.
Как раз такой трассой отличается один из старейших клубов гребли на байдарках и каноэ в Нючёпинге, городе на юго-востоке Швеции. От морского залива гребной канал отделен дамбами, однако он открыт всем ветрам. Этот клуб был основан в конце XIX века, и именно в нем начинался спортивный путь Герта Фредрикссона (1919–2006), выдающегося шведского байдарочника.
В Нючёпинге Фредрикссон и родился, поэтому за тренировками гребцов он наблюдал еще мальчишкой. Как и многие другие, он тоже пробовал свои силы на гребном канале. Сначала для собственного удовольствия, а потом к нему стали приходить успехи и на соревнованиях. В конце концов, Герта даже взяли запасным в состав шведской сборной, которая отправлялась на соревнования в Данию.
Там он преподнес сюрприз. Как запасному члену команды, ему не довелось участвовать в основных соревнованиях, и он вышел лишь на показательные гонки. На них-то и выяснилось, что он финишировал, показав лучшее время, чем у победителя соревнований.
Однако добиться больших успехов Фредрикссону помешала Вторая мировая война. Когда в 1948 году проводилась XIV Олимпиада в Лондоне, шведу было уже под тридцать, и многие соперники не принимали его всерьез. Тем не менее именно он стал двукратным олимпийским чемпионом, победив на байдарке-одиночке на дистанциях 10 000 метров и 1000 метров.
Условия для состязаний были не лучшими. Гребцы соревновались на Темзе, встречное течение было очень сильным. На последних сотнях мет-ров 10-километровой дистанции у спортсменов было такое ощущение, будто они плывут в густом сиропе. Тем не менее уже перед финишем Герт Фредрикссон сделал резкое ускорение, опередив всех и придя к финишу первым. То же самое повторилось и на дистанции километр. В английских газетах потом написали, что перед финишем создавалось впечатление, будто вперед продвигается лишь один Фредрикссон, а все остальные сидят на мели.
Завоевав две свои первые золотые олимпийские медали, Герт Фредрикссон в том же 1948 году стал дважды чемпионом мира на байдарке— одиночке — на дистанции 1000 метров и в эстафете 4×500 метров. С тех пор на чемпионатах мира шведский байдарочник еще не раз становился чемпионом, а также серебряным и бронзовым призером. Однако самые большие его успехи были все-таки связаны с Олимпийскими играми.
На XV Олимпиаде 1952 года в Хельсинки Фредрикссон завоевал 2 олимпийские медали. Золотую — на дистанции 1000 метров и серебряную на дистанции 10 000 метров. Здесь швед уступил мощному финскому гребцу Торвальду Стрёмбергу, матросу рыболовного траулера по основному роду занятий. В 1956 году на Олимпийских играх в Мельбурне Герт Фредрикссон вновь, как и 8 лет назад, был первым на обеих этих дистанциях, завоевав еще 2 золотые олимпийские медали. А четыре года спустя он приехал в Рим на свою уже четвертую по счету Олимпиаду.
Начиная с 1960 года байдарочники-одиночки соревновались лишь на дистанции 1000 метров. Гонки проходили на озере Альбано. На этот раз швед пришел третьим, завоевав бронзовую олимпийскую медаль. Однако, отдохнув после победы лишь 45 минут, Фредрикссон выступил на этой дистанции еще и в финале гонки на байдарке-двойке. Здесь вместе со своим напарником Свеном-Олафом Шёделиусом Фредрикссон вновь стал олимпийским чемпионом.
Всего же на олимпийских играх он завоевал 6 золотых, одну серебряную и одну бронзовую медали, а звания олимпийского чемпиона удостоивался на четырех Олимпиадах подряд. Немногие спортсмены смогли добиться такого же успеха. Позже это удалось сделать американскому метателю диска Альфреду Ортэру, а уже сравнительно недавно другому американскому легкоатлету — Карлу Льюису.
На Римской Олимпиаде Герту Фредрикссону шел 41-й год. Он пользовался здесь огромной популярностью. Даже сам папа римский Иоанн XXIII, наблюдавший за соревнованиями гребцов на озере Альбано из окон своей летней резиденции, специально отмечал в программе время выступлений Фредрикссона.
Побед на больших соревнованиях с тех пор великий спортсмен уже не одерживал, и без того добившись самых высших наград, но продолжал выступать в состязаниях еще… 17 лет. Только в 1977 году он решил оставить спорт, хотя продолжал плавать на байдарке уже для собственного удовольствия. И до конца жизни шестикратный олимпийский чемпион оставался одним из руководителей шведского гребного спорта на байдарках.
Не все, должно быть, знают, что знаменитая НХЛ — Национальная хоккейная лига — была основана в 1914 году. Учредителями стали четыре канадских клуба, одним из которых был «Монреаль Канадиенз» — единственный из той четверки существующий в наши дни. А 7 лет спустя, 4 августа 1921 года, в том же Монреале родился Морис Ришар, которому суждено было стать одним из самых знаменитых правых крайних нападающих легендарного хоккейного клуба.
За сумасшедшую скорость, которую он мог развить на ледяной площадке, Ришара прозвали «ракетой». При этом он виртуозно вел клюшкой шайбу. Вдобавок Ришар прославился неукротимостью, огромным стремлением к победе и большим мужеством, потому что в 40-50-х годах прошлого века хоккей в НХЛ отличался даже не жесткостью, а жестокостью. Хоккеисту надо было уметь за себя постоять, и Морис Ришар, в обычной жизни тихий и скромный человек, этому в совершенстве научился.
Первые коньки появились у Мориса Ришара, канадца французского происхождения, когда ему было 4 года. Как и большинство монреальских мальчишек, он очень рано научился гонять по льду шайбу и мечтал стать профессиональным хоккеистом, чтобы играть в «Монреаль Канадиенз». В одном из дворовых матчей Морис получил тяжелые травмы — сломал обе лодыжки и запястье. Тем не менее мечтать о профессиональном хоккее не перестал. Сумел понравиться тренеру Дику Ирвингу, и, наконец, 31 октября 1942 года Морис Ришар вышел на лед, чтобы провести в составе «Монреаль Канадиенз» свой первый матч. Тогда Ришару был 21 год, и ему предстояло играть в красно-синей форме «Монреаля» 18 сезонов, проведя какое-то «мистическое» количество матчей — 1111.
С первых же матчей Ришар поразил зрителей результативностью. Он виртуозно владел клюшкой, совершая сольные проходы и завершая их сильными и точными бросками. Вместе с тем любил вести комбинационную игру вместе с партнерами по команде. Соперники тоже были ошарашены результативностью Ришара. Но противостоять нападающему «Монреаль Канадиенз» они старались в первую очередь грубостью, пытаясь его запугать. Вскоре защитники начали самую настоящую охоту за стремительным нападающим. Некоторым из них тренеры специально давали инструкции остановить Ришара любой ценой. В ход шли подножки, задержки, удары клюшкой. Однажды руководство «Монреаля» даже обратилось к президенту НХЛ с официальным заявлением, требуя, чтобы судьи в матчах взяли Ришара под особую защиту. Но протест был отклонен на том основании, что Ришар и сам может прекрасно постоять за себя. Впечатляющие примеры тому и в самом деле были. Однажды в матче с «Нью-Йорк Рейнджерс» Ришар первым отправил в нокдаун защитника Боба Дилла, прозванного Убийцей, который специально был приставлен к монреальцу, чтобы его «задавить». В том же матче Дилл сделал было попытку поквитаться, но успел лишь замахнуться и тут же вновь оказался в нокдауне.
Бывало, на ледовой площадке Ришар вскипал и сам, будучи раздражен удачей соперника, ловко отобравшего у него шайбу без нарушения правил. Его нередко удаляли с поля за откровенную грубость. Но не раз Морис Ришар проявлял и примеры истинного хоккейного героизма. В те времена хоккейная амуниция еще не была столь совершенной, как теперь, а вдобавок в Канаде долго держалась мода играть без шлемов. Поэтому не обходилось без частых травм. На долю Ришара тоже выпало немало бед, но почти всегда он находил силы выйти на лед и довести матч до конца. Однако то, что произошло в сезоне 1951/52 года в матче с «Бостон Брюинз», журналисты потом называли эпическим подвигом Мориса Ришара.
Во втором периоде полуфинального матча на Кубок Стэнли Ришар сильно разбил голову и был унесен с площадки на носилках. Врачу «Монреаль Канадиенз» пришлось наложить ему 6 швов на голове. Но в третьем периоде, еще не отойдя от наркоза, Ришар вновь появился на скамейке.
Впоследствии он сам признавался, что в тот момент плохо еще соображал, где находятся ворота «Бостона», а где «Монреаля». Не помнил он и то, какой был счет, и не мог понять, сколько времени остается до конца периода. Но когда, наконец, уяснил, что счет ничейный — 1:1, а времени остается мало, упросил тренеров и врачей выпустить его на лед. Упросил, вышел, обыграл на сумасшедшей скорости четырех игроков «Бостона», уложил на лед, сделав обманное движение, вратаря соперников и послал над ним шайбу в ворота. Она оказалась победной: «Монреаль Канадиенз» выиграл 2:1.
Из большого спорта Морис Ришар ушел в 1960 году. За 18 сезонов вместе со своим клубом он 8 раз выигрывал Кубок Стэнли, забросил в общей сложности 626 шайб, сделал 465 результативных передач. В 1947 году получил приз «Харт Трофи» как самый полезный игрок. Да и других великих хоккейных достижений у него немало. Первым в НХЛ Ришар забросил 50 шайб в 50 матчах, сделав такой показатель эталоном для снайперов. Он же первым перешагнул рубеж в 500 шайб за спортивную карьеру. Еще один рекорд НХЛ Морис Ришар установил 28 декабря 1944 года в матче против «Детройт Ред Уингз», забросив 5 шайб и сделав 3 результативные передачи.
Выдающегося хоккеиста никогда не забывали. В 1985 году фанаты «Монреаль Канадиенз» избрали его в символическую «Сборную всех времен» своего клуба. А 25 июня 1998 года руководство НХЛ объявило об учреждении приза «Морис Ришар Трофи», предназначенного хоккеисту, забросившему наибольшее количество шайб за сезон. Когда в 2000 году Морис Ришар в возрасте 78 лет скончался, его оплакивала вся Канада. В том же году агентство «Ассошиэйтед Пресс» включило его в список 100 величайших спортсменов XX столетия.
Лучшие для спортсмена годы у великого гимнаста Виктора Чукарина, родившегося 9 ноября 1921 года, пришлись на Великую Отечественную войну — ему еще не исполнилось двадцати, когда она началась. 21 июня 1941 года Виктор с отличием окончил Киевский физкультурный техникум. А детские его годы прошли в Мариуполе, где он и увлекся гимнастикой, увидев на городском стадионе показательные выступления лучших спортсменов. Чтобы попробовать свои силы, Виктор соорудил во дворе турник из старых труб. Потом стал заниматься в гимнастической секции Мариупольского металлургического техникума, откуда перебрался, наконец, в Киев.
Воевать Виктору Чукарину довелось недолго — вскоре его часть попала в окружение. Так он оказался в плену и сменил за годы войны почти два десятка концлагерей. В мае 1945 года Чукарин находился в лагере на побережье Северного моря. Заметая следы, гитлеровцы погрузили несколько тысяч заключенных на баржу, которую собирались взорвать и затопить, но не успели привести план в исполнение — на берег высадился английский десант. Пока шел бой, баржу унесло в открытое море. Еле живых людей, страдавших от голода и жажды, разыскали только через несколько дней.
Дальше судьба проявила к Чукарину милость. Многие советские военнопленные, вернувшись из фашистских концлагерей на родину, прямиком попадали уже в сталинские лагеря. По счастью, Чукарина такая участь миновала. После войны он учился в Львовском институте физкультуры. Вернулся к гимнастике и в 1948 году стал чемпионом Советского Союза в упражнениях на брусьях. В следующем году — абсолютным чемпионом страны в гимнастическом многоборье.
Техника выполняемых Чукариным упражнений была филигранной. В 1952 году на Олимпийских играх в Хельсинки один из немецких гимнастов сказал с восхищением, что геометрическую точность его полета над снарядом можно повторить только с помощью линейки и циркуля. Однако вполне могло бы случиться так, что в Хельсинки Чукарин и вовсе бы не поехал. Как побывавшего в немецком плену, его долго не выпускали за границу.
Так, например, в 1948 году в Стокгольм на матч с гимнастами Швеции сборная СССР уехала без Чукарина. В 1949 году, когда в Будапеште проходил Фестиваль молодежи и студентов, абсолютный чемпион страны по гимнастике не был включен в спортивную делегацию и остался дома. Его срочно командировали в Будапешт уже после начала соревнований, когда спортивное руководство обеспокоилось, что без Чукарина советские гимнасты могут проиграть и это нанесет ущерб международному престижу страны…
В капиталистическую страну Финляндию на XV Олимпиаду 1952 года Виктора все-таки отпустили. К этому времени он уже был трехкратным абсолютным чемпионом страны, бесспорным лидером команды советских гимнастов. Вся команда прекрасно понимала, что выиграть в Хельсинки надо было во что бы то ни стало. Советские спортсмены в 1952 году выходили на олимпийскую арену впервые. Да и до революции Россия принимала участие только в двух Олимпиадах — в 1908 году в Лондоне и в 1912 году в Стокгольме.
Но если тогда главным был спорт, теперь в глазах советского руководства олимпийские победы должны были в первую очередь наглядно демонстрировать всему миру преимущества социалистической системы. На это и настраивали советских спортсменов, в том числе и гимнастов, многочисленные «сопровождающие» и «прикрепленные» лица. Однако на олимпийских площадках шло, конечно, соревнование не идеологий, а спортсменов.
В Хельсинки советским гимнастам пришлось соперничать в первую очередь с очень сильными тогда гимнастами Швейцарии и Финляндии. Виктор Чукарин был лучше всех в упражнениях на коне и в опорном прыжке, завоевав в этих видах многоборья золотые медали. Вот тогда-то один из немецких гимнастов и сказал про линейку и циркуль.
Надо сказать, что система зачетов в соревнованиях по гимнастике довольно сложна. Сначала разыгрывается командное первенство по гимнастическому многоборью. Выполнение упражнений каждым спортсменом оценивается судьями по 10-балльной системе. По результатам командного первенства определяются лучшие спортсмены, которые разыгрывают между собой звание чемпиона по гимнастическому многоборью. А кроме того, определяются лучшие гимнасты в каждом виде программы, которые выходят в финал для розыгрыша личного первенства в этих видах.
На брусьях по сумме баллов Чукарин оказался вторым, пропустив вперед швейцарского гимнаста Ханса Ойгстера. На кольцах, где первенствовал Грант Шагинян, товарищ Чукарина по команде, — тоже вторым. На перекладине и вовсе пятым. Но набранные на всех снарядах баллы вывели Виктора Чукарина на первое место в многоборье в личном зачете. В командном первенстве лучшими тоже оказались советские гимнасты, опередившие швейцарскую команду. На третьем месте остались финны.
В 1952 году Виктору Чукарину был уже 31 год. В таком возрасте многие гимнасты уже уходят из спорта. А Чукарин два года спустя на чемпионате мира по гимнастике в Риме стал абсолютным чемпионом. И это несмотря на то, что накануне соревнований вывихнул палец и испытывал во время упражнений сильную боль.
На XVI Олимпиаду 1956 года в Мельбурн Чукарин отправился уже в 35 лет. По сравнению с прошлыми играми команда советских гимнастов обновилась практически полностью, кроме самого Чукарина в ней остался только Валентин Муратов. Теперь пришлось соперничать с очень сильной командой японских гимнастов.
На этот раз Чукарин был первым на брусьях, но золотую медаль в этом виде он завоевал после тяжелой борьбы с японцем Масами Кубото. В обязательной программе оба набрали одинаковое количество баллов. Произвольную программу японец выполнил очень сильно. Для победы Чукарину нужно было набрать не меньше чем 9,85 балла. И он превзошел самого себя. Аплодисменты в зале раздались даже раньше, чем судьи объявили оценки. В сумме Чукарин набрал 19,2 балла, опередив японского гимнаста на 0,05 балла.
И в многоборье личная победа на этот раз далась советскому гимнасту очень тяжело. Поначалу Чукарин даже не входил в тройку лидеров. Потом постепенно стал догонять долго лидировавшего японца Такаши Оно. В последнем номере гимнастической программы — вольных упражнениях — Чукарину надо было набрать не меньше 9,6 балла. И он набрал их, став, как и на Олимпиаде в Хельсинки, абсолютным чемпионом в гимнастическом многоборье.
В вольных упражнениях решалась и судьба командного первенства. Личную золотую медаль в этом виде завоевал Валентин Муратов. А все остальные гимнасты набрали столько баллов, сколько и требовалось для командной победы. Японская команда осталась на втором месте, а на третьем, как и четыре года назад, команда финских гимнастов.
Советские олимпийцы возвращались из Австралии на теплоходе «Грузия». Это было сказочное путешествие по Тихому океану. Но для двукратного абсолютного чемпиона двух Олимпиад Виктора Чукарина оно было и радостным, и грустным. Он знал, что победа в Мельбурне — это последняя победа. Время большого спорта для него прошло.
Но из гимнастики Виктор Иванович Чукарин, конечно, не собирался уходить. Долгое время он работал в Львовском институте физкультуры — том, который и сам когда-то окончил. Сначала доцентом кафедры гимнастики, затем заведующим этой кафедрой. Довелось Виктору Ивановичу быть и тренером. В 1972 году он руководил командой советских гимнастов, приехавших на XX Олимпиаду в Мюнхен.
Жизнь Виктора Чукарина была не слишком долгой — сказались годы плена, подорвавшие силы организма. Он умер в августе 1984 года, вскоре после того, как в Лос-Анджелесе закончилась XXIII Олимпиада.
Так прозвали чешского стайера Эмиля Затопека вовсе не сами чехи, а финны. Наши соотечественники тоже не оставляли его вниманием. В разделе юмора журнала «Огонек», например, в середине прошлого века была напечатана такая шутка. Ехали в поезде англичанин и чех. Англичанин долго рассказывал попутчику, что паровую машину изобрел Джеймс Уатт, а паровоз Джордж Стефенсон — оба англичане. В это время за окном вагона появился бегун в шиповках, который деловито обогнал поезд и скрылся вдали.
— А это наш Эмиль Затопек, — сказал чех ошеломленному англичанину.
Словом, знаменитый чешский легкоатлет Эмиль Затопек был невероятно популярен во всем мире. Первого большого успеха он добился еще на XIV Олимпиаде 1948 года в Лондоне, но в зенит свой славы поднялся четыре года спустя в Хельсинки — на тех играх, где олимпийский огонь зажег великий финский бегун Пааво Нурми, а факел ему вручил другой великий финн — Ханнес Колемайнен. Можно считать, что оба, как эстафету, передали титул лучшего стайера чеху Эмилю Затопеку.
Молодость Эмиля Затопека, родившегося 19 сентября 1922 года в городке Копршивнице неподалеку от Остравы, пришлась на тяжелые времена. В 1939 году, когда ему было 17 лет, в Чехословакию вошли гитлеровские войска. Однако как раз в годы оккупации началось и его увлечение спортом — в 19 лет, поздновато по современным меркам, он впервые попробовал себя на беговой дорожке. По физическим и психологическим данным он оказался не спринтером, а стайером — на длинных дистанциях чувствовал себя гораздо увереннее.
Вдобавок Затопек рано научился великому искусству распределять силы. Уже многие годы спустя, завоевав множество спортивных наград, то ли в шутку, то ли всерьез он признавался: «Я бегаю “ровинки”, то есть быстро бегу ровно сто метров по прямой дорожке, потом отдыхаю сто метров на вираже и снова бегу быстро на прямом отрезке».
Как бы то ни было, в 1946 году Эмиль Затопек впервые выиграл золотые медали в международных соревнованиях в Осло и Берлине, победив на дистанции 5000 метров. А два года спустя он вернулся в Прагу из Лондона национальным героем Чехословакии, став чемпионом XIV Олимпиады. На дистанции 10 000 метров капитан чехословацкой армии Эмиль Затопек был первым, завоевав золотую олимпийскую медаль и установив новый мировой рекорд с результатом 29 минут 59,6 секунды. К тому же из Лондона он привез еще и серебряную олимпийскую медаль, финишировав вторым в финальном забеге на 5000 метров.
Но еще больший успех, настоящий триумф, ожидал Затопека на XV Олимпиаде 1952 года в Хельсинки. Затопек выступал в трех видах легкоатлетической программы. Первого олимпийского золота он добился на той же дистанции, где стал олимпийским чемпионом четыре года назад, — 10 000 метров. И снова это была не только победа, но и новый олимпийский рекорд — 29 минут 17 секунд. Если уж сравнивать великих бегунов, то в 1924 году мировой рекорд, показанный на этой дистанции Пааво Нурми, составлял 30 минут 6,2 секунды.
Следующей победы Эмиль Затопек добился на дистанции 5000 метров. И во второй раз он не только стал олимпийским чемпионом, но и установил новый олимпийский рекорд — 14 минут 6,6 секунды. Опять-таки для сравнения: мировой рекорд другого великого бегуна — Ханнеса Колемайнена в 1912 году равнялся на этой дистанции 14 минутам 36,6 секунды.
В Хельсинки Затопек выступал еще и на марафонской дистанции. Борьба здесь складывалась драматично. Долгое время лидировал швед Г. Янссон. Затопек до поры до времени держался поодаль от группы лидеров. Однако первым на Олимпийский стадион в Хельсинки вбежал под гром аплодисментов Эмиль Затопек, чтобы завоевать третью свою золотую олимпийскую медаль. Снова это был новый олимпийский рекорд — 2 часа 23 минуты 3,2 секунды. И велико же было удивление, когда после победы великий бегун признался, что в марафонской дистанции он участвовал… впервые в жизни. Прежде ему никогда не доводилось целиком пробегать 42 километра 195 метров…
В дни XV Олимпиады Эмиль Затопек был в Хельсинки одним из самых популярных людей. Уже после двух первых олимпийских побед его очень полюбили финны, обычно очень сдержанные северные люди. Фамилию Затопек финны слегка переиначили на свой манер, называя его «Сату Пэкка». Надо пояснить, что «сату» по-фински — «сказка», а «Пэкка» — имя Петр. Таким образом, финны окрестили чешского бегуна «сказочным Петром».
Уже много позже Затопек и сам с удовольствием вспоминал о финских болельщиках: «В том, что они по-фински называли меня “Сату Пэкка”, я чувствовал что-то особенное. Когда я финишировал в марафонском забеге, пробежав сквозь марафонские ворота на финишную прямую, весь стадион гремел. Это было неповторимо. И все кричали — “Хивее, Сату Пэкка”, выражая мне таким образом свою поддержку. Они как будто кричали: “Отлично, ты наш сказочный Петр”. И я тогда чувствовал, что Финляндия так близка моему сердцу».
Кстати, относиться к Финляндии с особой теплотой у Эмиля Затопека был и еще один повод. На XV Олимпиаде блестяще выступила и его жена Дана Затопкова. Она завоевала золотую олимпийскую медаль в турнире метательниц копья. После такой семейной победы пражская полиция присвоила автомобилю Эмиля и Даны номер 4444 — в честь четырех золотых олимпийских медалей, завоеванных ими на Олимпийских играх в Хельсинки. Любопытно, что и родились Эмиль и Дана в один день — 19 сентября 1922 года.
Эмиль Затопек участвовал и в XVI Олимпиаде в Мельбурне в 1956 году, но здесь его лучшим результатом оказалось шестое место в марафонском забеге. К тому времени уже восходили звезды великих бегунов следующих поколений. На дистанциях 5000 и 10 000 метров — звезда Владимира Куца. А в марафоне победу одержал темнокожий алжирец Ален Мимун, выступавший за команду Франции.
В 1958 году Эмиль Затопек завершил свою славную спортивную карьеру. К этому времени помимо олимпийских медалей — пяти золотых и одной серебряной — он завоевал множество наград на других состязаниях, установив 18 мировых рекордов. В этом это лишь немного отстает от Пааво Нурми, автора 22 мировых рекордов. Правда, золотых олимпийских медалей у легендарного финна было почти в два раза больше, чем у Затопека — девять.
Великий чешский бегун пользовался огромной популярностью и в Советском Союзе. Но в 1968 году, когда в Чехословакию были введены советские войска, Затопек, в то время уже полковник чехословацкой армии, вместе с другими своими знаменитыми соотечественниками подписал протест, адресованный мировой общественности. Этого было достаточно, чтобы его имя полностью исчезло из всех советских спортивных справочников и со страниц спортивной прессы. Справедливость была восстановлена только после 1991 года.
А когда в 2000 году Эмиль Затопек умер, хоронили его тысячи людей. В Прагу тогда прибыл и тогдашний президент Международного олимпийского комитета Хуан Антонио Самаранч, сказавший: «Я видел его на Олимпийских играх в Хельсинки. Глядя на него, я понял, что такое олимпийский дух. Легенда не умирает, она остается в памяти навсегда».
В том же 1922 году, что и Эмиль Затопек, только не в сентябре, а 1 декабря, родился еще один великий спортсмен. Нам, россиянам, его имя особенно дорого, потому что это Всеволод Бобров.
Об этом ярком, удивительном человеке сложено множество легенд, живописующих как его небывалые свершения на футбольном поле и хоккейной площадке, так и многие обстоятельства частной жизни, подчас весьма пикантные. Почему рождались легенды, объяснить нетрудно — Бобров всегда был всеобщим любимцем, а легенды и складывают о тех, кого любят. Однако правда о подвигах этого футбольного гения поражает больше, чем любая легенда. Чего только стоит, например, его игра в двух товарищеских матчах сборной Москвы со сборной Венгрии в 1952 году.
В ту пору сборная Венгрии славилась как сильнейшая на Европейском континенте. В ней играли знаменитые Пушкаш, Кочиш, Хидегкутти. Ее приезд в Москву вызвал небывалый ажиотаж. И вот что весьма эмоционально рассказывал один из игроков сборной Москвы о том, как действовал на поле Всеволод Бобров:
«При ничейном счете выскочил он один на один с вратарем, с самим Дьюлой Грошичем. Каждый из нас скорее бы пробил. Но Бобров для верности решил поймать венгра на ложный прием. Замахнулся в одну сторону, а мяч — хлоп! — в другую. Дока Грошич разгадал фокус и отра-зил удар. Любой дрогнул бы после такой неудачи, любой, но не Бобров. Его принципиально заело… Видим, опять обходит защиту и снова перед Дьюлой. Замах левой — венгр не клюет. Второй замах — правой. Грошич убежден, что угадал, и падает наперерез. Дудки! Всеволод вторично убирает мяч под себя, спокойно обходит беспомощно лежащего вратаря и не спеша направляется с мячом к воротам, куда сломя голову справа мчится крайний защитник Лантош. “Бей, бей, пока пусто!”, — вопили мы, но Бобров невозмутимо дает “ртутному” венгру встать в позу вратаря и, сблизившись, словно на бис, лукавым броском швыряет мяч в левый угол… До сих пор перед глазами изумленные лица Божика, Хидегкутти, Пушкаша и Всеволод, как всегда расслабленно и отвергая поздравления, возвращающийся на центр поля под овации всего стадиона».
Звезда Всеволода Боброва на послевоенном советском спортивном небосводе взошла молниеносно, сначала в футболе. Популярность его стремительно нарастала буквально с первого же матча в составе команды ЦДКА. Дебют футболиста Боброва состоялся 18 мая 1945 года на стадионе «Сталинец» в Черкизове в игре против «Локомотива». Благодарить за это надо случай: внезапно заболел левый полусредний армейцев Петр Щербатенко, и тренеру ЦДКА Борису Аркадьеву ничего не оставалось, как ввести в состав запасного нападающего Боброва. Новичок в первом же матче забил два гола, да так и остался в основном составе.
Кстати, в футбольную команду Бобров попал, можно сказать, тоже случайно. Он играл в хоккейной команде ЦДКА, но когда в марте 1945 года завершился хоккейный сезон, поехал на сборы в Сухуми с футболистами, потому что у тех не хватало игроков для двусторонних тренировочных игр. Да и вообще в жизни Всеволода Боброва хватало счастливых случайностей.
Детство его прошло в Сестрорецке, под Ленинградом. Здесь же он начал играть и в футбол, и в хоккей. В ту пору это было обычной практикой и для известных спортсменов — летом футбол, зимой хоккей. Перед войной Всеволод уже выступал за клуб ленинградского «Динамо». Одновременно он работал слесарем-инструментальщиком завода «Прогресс» и вместе с эвакуированным предприятием оказался в Омске.
В 1942 году Боброва призвали в армию и должны были отправить под Сталинград. Вполне вероятно, Всеволод бы погиб, но список солдат случайно попал на глаза капитану, который знал Боброва еще по Ленинграду. Воспользовавшись негласной инструкцией, позволяющей не отправлять самых талантливых спортсменов на передовую, капитан вычеркнул фамилию Боброва, и тот остался в Омске. Вскоре здесь была создана сильная армейская футбольная команда, в которой выступал и Всеволод. Ну а потом, волей судьбы, точнее, армейского начальства, в 1944 году он оказался в московской хоккейной команде ЦДКА, из которой перешел в футбольную команду.
В первом же сезоне 1945 года футболист Всеволод Бобров показал, на что способен. Он прославился своими неудержимыми прорывами, когда никто не мог его остановить. Пронизав защиту, он возникал перед воротами и неуловимым движением посылал мяч мимо вратаря. Причем именно любил обмануть вратаря, и это приводило трибуны в восторг. В долю секунды Бобров успевал оценить, какая нога у вратаря опорная, в какую сторону он может совершить бросок, а в какую уже не сможет двинуться, и, бывало, посылал мяч в сетку буквально в метре от голкипера.
Разумеется, далеко не все голы Бобров забивал после своих знаменитых прорывов — он умел и откликнуться на точную передачу партнера, тонко чувствовал, где в следующую секунду может оказаться мяч. Мог ударить из совершенно невозможной позиции и тем не менее поразить ворота. Кстати, и удар у него был особенный, бобровский — зачастую бил без замаха, но сильно, и это было полной неожиданностью для обороняющихся.
Свой первый сезон 1945 года Всеволод Бобров провел настолько мощно, забив 24 мяча, что тренер московского «Динамо» Михаил Якушин перед знаменитой поездкой команды в Англию именно его решил взять с собой для «усиления». И не прогадал — Бобров забил гол в первом матче с лондонским «Челси», сделал хет-трик в матче с «Кардифф Сити» в Уэльсе и дубль в матче с «Арсеналом».
Очень скоро выяснилось, что у Боброва есть еще один дар — забивать самые важные голы для команды. Так случилось, например, в конце 1947 года. Для победы в чемпионате армейцам нужно было выиграть последний матч у сталинградского «Трактора», причем не просто выиграть, а обязательно со счетом 5:0, чтобы обойти своего постоянного в те годы соперника — «Динамо» — за счет соотношения мячей. Так и случилось, и пятый, решающий гол незадолго до конца игры забил Бобров.
А в следующем году кому быть чемпионом решалось в очном поединке ЦДКА — «Динамо». За четыре минуты до конца игры счет был 2:2, что вполне устраивало «Динамо». После одного из последних ударов по воротам динамовцев Бобров бросился вперед без видимой надежды на добивание, но мяч попал в основание стойки, отскочил в поле, и форвард ЦДКА действительно добил его в ворота, причем опять мяч прошел буквально в метре от вратаря Алексея Хомича.
Всеволод Бобров стали одним из очень немногих спортсменов, кому довелось участвовать и в летних, и в зимних Олимпийских играх. И единственным в истории спорта участником Олимпийских игр, который был капитаном и футбольной, и хоккейной команды.
Его дебют состоялся на XV Олимпийских играх в Хельсинки в 1952 году в составе сборной страны по футболу. Это были первые игры, в которых приняли участие советские спортсмены. На них сборная СССР сыграла 3 матча. Первый матч со сборной Болгарии принес победу 2:1. Один из голов записал на свой счет Бобров.
Следующим был знаменитый матч со сборной Югославии. Ряд ошибок и несогласованностей в обороне сборной СССР привел к тому, что счет стал просто разгромным — 1:5. Но то, что произошло дальше, иначе как спортивным подвигом не назовешь. Лучше всех, наверное, об этом позже написал участник этого матча Игорь Нетто:
«Не сговариваясь, но каким-то шестым чувством ощутив настроение каждого, мы заиграли на пределе своих возможностей. Так заиграл каждый. Однако острием, вершиной этого волевого взлета был, бесспорно, Всеволод Бобров. Атака следовала за атакой, и неизменно в центре ее оказывался Бобров. Словно не существовало для него в эти минуты опасности резкого столкновения, словно он не намерен был считаться с тем, что ему хотят, пытаются помешать два, а то и три игрока обороны. При каждой передаче в штрафную площадку он оказывался в самом опасном месте. Гол, который он забил “щечкой”, вырвавшись вперед, забил под острым углом, послав неотразимый мяч под штангу, до сих пор у меня в памяти. Это был образец непревзойденного мастерства… Счет стал уже 3:5… И снова Всеволод Бобров впереди. Вот я вижу, как он врывается в штрафную площадку, туда, где создалась невообразимая сутолока. А вот он, получив мяч, обводит одного, другого, и уже бросается ему в ноги, пытаясь перехватить мяч, вратарь Беара… Счет уже 4:5!.. Все заметнее, что наши соперники уже не верят в свою победу. И у них есть все основания для этого. Мой партнер по полузащите Александр Петров, вырвавшись вперед, головой забивает пятый гол!»
В том героическом матче Всеволод Бобров забил 3 мяча! Да и вся команда превзошла себя. Отквитать в течение 20 минут 4 мяча, как это сделала сборная СССР, не удавалось ни одной другой команде — ни на Олимпийских играх, ни на чемпионатах мира.
И все-таки сил в том матче было отдано очень много, и в переигровке удача была на стороне сборной Югославии — 3:1. Причем времена были такие, что на родине команду ждали за поражение жестокие санкции. С Бориса Аркадьева, тренирующего сборную, было снято звание заслуженного тренера, с нескольких игроков звание заслуженных мастеров спорта. И даже команда ЦДКА, на базе которой была создана сборная СССР, была расформирована, и год спустя ее пришлось воссоздавать заново.
К сожалению, в том 1952 году Всеволод Бобров уже завершал свою карьеру футболиста. Она оказалась совсем недолгой — пять лет он играл в команде ЦДКА, три года в команде ВВС — искусственно созданной за счет чужих игроков по воле сына вождя, генерала Василия Сталина, и еще год в «Спартаке». Причиной досрочного ухода Боброва из футбола стали постоянные травмы — ведь защитники не особенно церемонились с мастером прорыва. С тех пор он играл в хоккей и совершил на ледяной площадке не меньше спортивных подвигов. В том числе стал олимпийским чемпионом в составе сборной страны по хоккею на VII зимних Олимпийских игр в Кортино д’Ампеццо в 1956 году.
Это опять-таки был дебют советских хоккеистов, но сложился он счастливо. На зимнюю Олимпиаду в Италию приехала очень сильная команда с великолепными мастерами. Тогда на льду Кортино д’Ампеццо выступали Н. Пучков, Г. Мкртычан, Д. Уколов, А. Гурышев, Н. Сологубов, И. Трегубов, другие хоккеисты, блестяще прошедшие весь турнир.
В квалификационном турнире соперниками советских хоккеистов были команды Швеции и Финляндии, обыгранные соответственно 5:1 и 10:3. В финальной группе были сыграны пять матчей, и все тоже закончились победами. Были обыграны команды Швеции — 4:1, Германии — 8:0, Чехословакии — 7:4, США — 4:0.
Все решал последний матч со сборной Канады. У канадцев было 6 очков, у советской сборной — 8. Канадцам нужно было обязательно победить, но сборная СССР одержала очередную победу. Так были добыты первые в истории советского хоккея золотые олимпийские медали. Потом их не раз завоевывали хоккеисты уже других поколений.
Всеволод Бобров забил на олимпийском хоккейном турнире 9 шайб, больше всех в советской команде. И вошел в пятерку самых результативных хоккеистов всего турнира по системе «гол плюс пас», разделив третье-четвертое места с канадцем Г. Тибергом и лишь на очко отстав от канадцев Д. Лоугена и П. Нокса, разделивших первое-второе места. Кстати, они забили лишь по 7 шайб, но вышли вперед за счет большего количества результативных передач.
Выступление советской хоккейной сборной произвело в спортивном мире сенсацию. А ее капитана Всеволода Боброва сразу же причислили к лучшим хоккеистам мира, и вполне справедливо.
Вот так и случилось, что великого спортсмена одинаково почитают как любители футбола, так и любители хоккея. Но олимпийским чемпионом, к сожалению, ему довелось быть только однажды. На VII зимних Олимпийских играх Всеволоду Боброву было уже 36 лет, вскоре он перешел на тренерскую работу. Остается только предполагать, что было бы, если бы советские футболисты и хоккеисты вышли на олимпийскую арену пораньше… И, увы, предполагать, каким сам Бобров был бы в 70 лет или хотя бы в 60. Даже до 60 он не дожил — умер в Москве 1 июля 1979 года.
В 1952 году великий американский боксер Рокки Марчиано стал абсолютным чемпионом мира в тяжелом весе, а спустя четыре года ушел из бокса непобежденным. На профессиональном ринге Марчиано провел 49 боев и не потерпел ни одного поражения. Причем лишь шестерым его соперникам удалось избежать нокаута.
Когда Рокки Марчиано был абсолютным чемпионом, многие ценители бокса и спортивная пресса упрекали его за недостаток элегантности в манере боя. Его любили сравнивать с бульдогом, который вцепился в жертву и не отпускает до тех пор, пока не растерзает. Марчиано и в самом деле сражался необыкновенно яростно, приняв низкую стойку и в ближнем бою осыпая противника короткими мощными ударами. Но специалисты понимали, что только такая тактика и может принести ему успех. Рост Марчиано составлял 180 сантиметров, весил он 86 килограммов, а почти все его противники были и выше, и тяжелее. На дальней или средней дистанции шансов на победу у него было гораздо меньше.
Однако все без исключения отмечали исключительную силу духа Марчиано. Почти все его бои складывались исключительно тяжело, и он одерживал победы, что называется, «на зубах», презирая боль и страшные удары соперника. После знаменитой победы над стареющим Джо Луисом, например, Марчиано две недели не выходил на улицу, настолько было обезображено его лицо.
Впрочем, силы воли было ему не занимать и вне ринга, потому что с детских лет сыну итальянского эмигранта-инвалида, родившемуся 1 сентября 1923 года в городе Броктоне штата Массачусетс, пришлось бороться за существование. Прокормить большую семью отец не мог, и Рокки чистил снег на улицах и мыл посуду в барах. Став постарше, работал землекопом и укладчиком газовых труб. С детских лет он увлекался спортом, но не боксом, а бейсболом. Мечтал о самых больших достижениях в этой любимой американцами игре, но сломал руку и больше не играл. К тому же в 1943 году 20-летнего Рокки призвали в армию.
Шла Вторая мировая война, Рокки служил на одном из американских кораблей, охранявших берега Англии. Будучи на берегу, молодой моряк, естественно, заходил в знаменитые английские пабы. В одном из них он однажды так отделал приставшего к нему местного хулигана, что хозяин заведения пригласил Марчиано заглядывать к нему по субботам, чтобы принимать участие в кулачных боях, которые тот устраивал для посетителей и платил бойцам за это деньги…
Словом, когда закончилась война и Марчиано вернулся в Америку, он уже хотел преуспеть именно в боксе. А для этого потребовалась вся его беспримерная воля, и тренировался он не щадя себя. Многое в методике тренировок, кстати, Марчиано изобрел сам. Первым, например, начал отрабатывать свои знаменитые короткие удары в бассейне. Преодолевать сопротивление воды трудно, но он изнурял себя такими тренировками по два часа в день, а кроме того, проделывал множество других упражнений.
Чтобы сохранять идеальную спортивную форму, Марчиано вел вдобавок почти пуританский образ жизни, над чем нередко посмеивались его спарринг-партнеры: полностью отказался от спиртного и табака, с исключительной точностью соблюдал режим дня.
Восхождение Рокки Марчиано к успеху началось под руководством опытного менеджера Эла Вейла, который умело рекламировал «славного парня из Броктона» и извлекал максимальную финансовую выгоду из условий каждого матча. Правда, популярность пришла к Марчиано не сразу. Свой первый бой на профессиональном ринге он провел 17 марта 1947 года и, хоть и выиграл, не очаровал зрителей своей манерой. Только в следующем году на него, наконец, обратили внимание, а настоящая слава пришла после знаменитого боя с постаревшим Джо Луисом, который состоялся 26 октября 1951 года. В восьмом раунде судьи остановили бой, присудив Рокки победу.
После этого Марчиано последовательно побеждал одного соперника за другим, приближаясь к решающему бою с тогдашним абсолютным чемпионом мира в тяжелом весе Джерси Джо Уолкоттом. Эта встреча состоялась 23 сентября 1952 года в Филадельфии в присутствии 40 тысяч зрителей. Уолкотт был старше Марчиано на 9 лет, и бой сложился для Рокки очень тяжело, как, впрочем, и почти все его бои. Один из репортеров в отчете о матче Марчиано и Уолкотта писал так:
«Ставки шли явно в пользу Марчиано: 9 против 5. Сам же Уолкотт понимал, что в его 38 лет невозможно выдержать все пятнадцать раундов энергичного натиска со стороны претендента. Поэтому, как только рефери дал команду сходиться, бодрый ветеран быстрым шагом приблизился к Марчиано и принялся за дело. Спустя минуту он плотно ударил Марчиано, и тот упал, чтобы встать на счет “четыре”. Публика была в шоке, многие мысленно расставались со своими деньгами.
Второй и третий раунды не очень смотрелись, разве что все увеличивался синяк под глазом Марчиано после скользящего удара Уолкотта. Вскоре в ближнем бою Джерси Джо снова поставил претендента в трудное положение, но опять же Марчиано поднялся быстро. Он хмурился, будучи явно недовольным собой.
Девятый раунд — самый тяжелый и упорный. Чарли Голдман, в своей знаменитой шляпе, дал Рокки совет принять более низкую стойку. Рокки присел, и в какой-то момент Уолкотт ударил его локтем по макушке, что открыло старую рану. Впрочем, есть потери и у чемпиона, и Вейл то и дело возобновляет дебаты по поводу большой повязки под глазом Уолкотта, которую, по его мнению, наложили вопреки правилам. Но сидящие за судейскими столиками так увлечены происходящим на ринге, что отмахиваются от него, словно он назойливая муха, и оскорбленный Эл с угрозами отходит в сторону. Этот зловещий раунд выиграл Марчиано, но с небольшим преимуществом. Тем не менее, направляясь в угол, он впервые улыбнулся.
В перерыве секунданты Рокки нашли способ остановить кровотечение… Очень живой одиннадцатый раунд. Идет обмен резкими ударами. Уолкотт, понимая, что силы уходят, боксирует очень энергично. Даже с дальних рядов видно, что у Рокки опасный разрыв носа, а синяк под левым глазом все больше напоминает сливу. Все восхищаются его безразличием к боли.
Решающий момент. После двенадцатого раунда Чарли Голдман, его тренер, залечивая разрыв теперь уже между глазами, сказал ученику: “Сейчас ты должен свалить Джо, иначе будешь искать поводыря”. Рокки кивнул.
В тринадцатом раунде Марчиано долго маневрирует и как бы оценивает состояние чемпиона. Затем он загоняет Джерси Джо в угол и наносит левый короткий удар, но неудачно. Уолкотт пытается уйти на середину ринга, но страшный правый хук ставит чемпиона мира на колени. Напряженная тишина в зале. Какие-то мгновения Уолкотт не двигается. Затем валится с широко раскинутыми руками. Рефери Чарли Дэгерт объявляет Марчиано девятнадцатым чемпионом мира.
Уолкотт был совсем плох, в себя он пришел спустя пять минут. Все были согласны, что он проявил мужество, но на сей раз столкнулся с еще большей готовностью идти до конца».
Можно удивляться: проявляя неукротимую силу духа на ринге, в обыденной жизни Рокки Марчиано был мягким, отзывчивым, деликатным человеком. Давая интервью репортерам, никогда не позволял себе сказать худого слова о соперниках — не то что многие другие чемпионы. А когда Рокки нокаутировал одного из своих противников, Кармино Винги, и тот двое суток не мог прийти в сознание, победитель все это время провел в больнице не смыкая глаз. После выздоровления Винги Марчиано отдал ему свой гонорар за матч…
О необыкновенной деликатности Рокки позже вспоминал и его менеджер Эл Вейл. Вот этот человек тактичностью как раз не отличался и позволял себе бесцеремонно влезать во все дела Марчиано, полагая, что без него тому успеха не видать. В конце концов, Рокки решил сменить менеджера, но сделал все для того, чтобы максимально сгладить ситуацию: пригласил Эла в ресторан и сердечно поблагодарил за все, что тот сделал. «Поначалу я вскипел, — вспоминал потом Вейл, — но дружелюбное лицо Марчиано, его рассудительность и моя любимая рыба подсказали, что он действительно чудесный парень, если не самый лучший из всех, с кем я имел дело».
Рокки Марчиано оставался абсолютным чемпионом до 1956 года, защитив свой титул пять раз. С ринга он ушел, вняв просьбам жены, которая переживала за него в каждом бою. А поскольку, как истинный итальянец, Рокки считал, что ничего дороже семьи на свете нет, то 27 апреля 1956 года объявил о своем уходе из профессионального бокса. В 49 боях он не потерпел ни одного поражения, и в 43 нокаутировал соперников.
Оставив ринг, Марчиано стал удачливым предпринимателем, приумножив миллионы, заработанные боксом. Вдобавок в 1957 году он даже снялся в фильме «Капитан Дэвид Гриф». Несколько лет его семья наслаждалась счастьем и покоем. Но 31 августа 1969 года небольшой личный самолет Рокки Марчиано потерял управление и упал на кукурузное поле неподалеку от городка Ньютон в штате Айова. На следующий день Рокки Марчиано исполнилось бы 46 лет…
По количеству самых значимых для любого спортсмена олимпийских наград (одна золотая медаль, одна серебряная и две бронзовые) американский штангист Норберт Шемански рекордсмен среди тяжелоатлетов. Он участвовал в четырех Олимпиадах и с каждой возвращался с медалью. Ему же принадлежит еще одно достижение: Шемански стал самым возрастным штангистом, установившим мировой рекорд в рывке в категории тяжеловесов: 28 апреля 1962 года в возрасте 37 лет и 333 дней он показал результат 164,2 килограмма.
Детройт — родной город Норберта Шемански, и символично, что последний из восемнадцати своих мировых рекордов он установил именно здесь. Шемански родился 30 мая 1924 года, а через 20 лет стал чемпионом США в полутяжелой весовой категории, показав в классическом троеборье — жиме, рывке и толчке — очень хороший по тем временам результат — 402,5 килограмма.
Любопытно, что в газете «Нью-Йорк пост» тогда сообщали, что юный чемпион страны в тяжелой атлетике планирует… стать профессиональным боксером. Возможно, Шемански и в самом деле об этом подумывал, но штанге так и не изменил. Уже в молодые годы он нашел себе хорошую работу в одной из американских фирм и, получив возможность не думать о хлебе насущном, все свободное время отдавал тяжелой атлетике. Причем относился к своему спортивному увлечению в высшей степени серьезно, покоряя одну вершину за другой.
Выиграв в 1944 году титул чемпиона Соединенных Штатов Америки, три года спустя 23-летний Шемански дебютировал на чемпионате мира. Чемпионом он пока не стал, но выиграл серебряную медаль с суммой троеборья 412,5 килограмма. Наконец в 1948 году Шемански отправился в Лондон на первые свои Олимпийские игры.
На лондонском олимпийском турнире штангистов не было полутяжелой весовой категории, Шемански выступал в тяжелом весе. Но здесь был вне конкуренции его знаменитый тогда соотечественник Джон Дэвис. Он-то и завоевал золотую медаль, установив олимпийский рекорд — 452,5 килограмма. Шемански остался на втором месте, показав 425 килограммов. Первой его олимпийской наградой стала серебряная медаль.
В 1951 году для 27-летнего американского штангиста наступила, наконец, чемпионская пора. В том году он впервые стал чемпионом мира в полутяжелом весе. Через год Шемански поехал на вторую в своей спортивной карьере Олимпиаду в Хельсинки, где выиграл золотую медаль, установив мировой и олимпийский рекорды в сумме троеборья — 445 килограммов. А заодно установил мировые и олимпийские рекорды в жиме и толчке — 140 и 175,5 килограмма. Это была в полном смысле слова весомая победа. Достаточно сказать, что советский штангист Григорий Новак, занявший второе место, отстал от чемпиона на 35 килограммов.
В 1953 году Шемански снова стал чемпионом мира в полутяжелом весе. В следующем году выступал на чемпионате мира уже в тяжелом весе и вновь победил, установив мировой рекорд — 487,5 килограмма. Но в 1955 году в тяжелой атлетике взошла новая звезда — Пауль Андерсен, которого называли человеком-горой. И в самом деле, при росте 177,5 сантиметра он весил 155 килограммов. Андерсен с удивительной легкостью преодолел «магический» тогда для штангистов рубеж в 500 килограммов, установив мировой рекорд, который казался фантастическим, — 512,5 килограмма. Для других же штангистов и сам «магический» рубеж представлялся пока недостижимым. Однако два года спустя 500 килограммов в сумме троеборья поднял советский штангист Алексей Медведев. Затем в «клуб 500 килограммов» были «приняты» и некоторые другие немногочисленные штангисты.
Что касается Норберта Шемански, то рубеж в 500 килограммов покорился ему лишь в 1960 году, на XVII Олимпиаде в Риме. А все его достижения после 1954 года в большей степени поражают даже не установленными рекордами, а одним рекордом поразительного спортивного долголетия и стабильности. Выступал он всегда хорошо, становясь на многочисленных соревнованиях если не победителем, то почти всегда призером.
За этой стабильностью угадываются огромная сила воли и поразительное трудолюбие. Ведь штангистов не зря сравнивают с музыкантами — и тем и другим необходимы долгие часы ежедневных упражнений. Заставлять себя в течение двух десятилетий выдерживать постоянный тренировочный ритм, поднимая тонны железа, удалось бы не каждому. А Шемански демонстрировал миру образец подвижнического спортивного труда.
XVI Олимпиаду 1956 года в Мельбурне он, правда, пропустил. А в 1960 году, на XVII Олимпиаде в Риме, в тяжелой весовой категории ему предстояла упорная борьба со своим соотечественником Джеймсом Бредфордом и советским штангистом Юрием Власовым. Шемански был старше обоих, но завоевал бронзовую медаль. От победителя Юрия Власова он отстал на 37 с половиной килограммов, но свой личный рекорд — 500 килограммов — установил.
Итальянский журналист Доминико Спанелли написал тогда о Норберте Шемански так: «Можно лишь преклоняться перед мужеством ветерана американской команды. По-видимому, это выступление — последнее в его послужном списке. И он нашел в себе силы на финише войти в пока столь малочисленный легион тех, кому под силу 500-килограммовый рубеж. Достойный финиш!»
Однако сам Шемански о финише не думал. И вскоре на очередном чемпионате мира, проходившем в Будапеште, дал настоящий бой олимпийскому чемпиону Юрию Власову, который был младше его на 11 лет и находился в расцвете сил. После первых двух движений Шемански выигрывал у Власова 10 килограммов. Лишь толкнув вес в 207,5 килограмма, Власов стал победителем, набрав в сумме 540 килограммов. А Шемански выиграл серебряную медаль с результатом 537,5 килограмма.
На XVII Олимпиаде 1964 года, когда Шемански было уже 40 лет, спортивная судьба вновь свела его с Юрием Власовым. Но тот сам на этот раз уступил Леониду Жаботинскому, оставшись вторым. А Шемански снова выиграл бронзовую медаль — уже четвертую свою олимпийскую награду, опередив по общему их количеству любого другого штангиста мира. Никто другой не превзошел в этом Шемански и до наших дней.
Последний свой рекорд Норберт Шемански установил в 1965 году, когда ему был 41 год. Пусть это не мировой рекорд, а рекорд США — 544,2 килограмма. Вместе с тем это было высшее личное достижение выдающегося спортсмена. А позади у него 18 мировых рекордов и еще один рекорд — рекорд поразительного спортивного долголетия. В этом с Шемански тоже не сравнится никто из штангистов.
«Тяжелые перчатки» — это название венгерского фильма, снятого в 50-х годах прошлого века. Главную роль в нем сыграл великий венгерский боксер Ласло Папп, и, по сути, играл он самого себя — фильм рассказывал о его судьбе и первых славных победах на ринге; правда, и без доли художественного вымысла не обошлось. В действительной жизни после съемок фильма Ласло Паппа ожидало немало новых побед и крутых поворотов судьбы.
А в детстве он был щуплым, низкорослым и частенько страдал в уличных потасовках. Они случались нередко, потому что жил Ласло в одном из самых беспокойных рабочих пригородов Будапешта. Чтобы научиться постоять за себя, он и пришел однажды в боксерскую секцию.
Способности, по мнению тренеров, у него были. В 19 лет Ласло уже тренировался в команде боксеров известного будапештского спортивного клуба «Вашуташ». Однако ростом он так и не вышел — остановился на 1 метре 67 сантиметрах и на ринге выступал в среднем весе.
Как нередко бывает в спорте, особое внимание тренеров он обратил на себя благодаря случаю. 6 октября 1945 года в Будапеште должен был состояться первый после войны матч боксеров. Любители бокса собрались главным образом для того, чтобы посмотреть на любимца Будапешта, многократного чемпиона в среднем весе Дюлу Бичака. Однако в последний момент соперник Бичака заболел. На ринг вместо него пришлось выпускать единственного, кто оказался под рукой, — 19-летнего Ласло Паппа. Многоопытный Бичак поначалу не воспринимал соперника всерьез и надеялся на легкую победу. Но победил, причем нокаутом, Ласло. Так он сразу же оказался в сборной Венгрии.
Вскоре молодой боксер был известен уже всей стране. За первые три года своей боксерской карьеры он провел 51 бой, из которых проиграл только один. В трех боях Ласло одержал победу по очкам, а в сорока семи посылал соперников в нокаут.
Противники же у него были грозные: на различных соревнованиях он победил нокаутами австрийского боксера Бауэра, югослава Миколича, чешского боксера Черногорского. Самому Ласло больше всего запомнилась встреча с итальянским боксером Ренато Аиэлло на матче сборных Италии и Венгрии. Позднее он признавался, что за всю свою карьеру боксера-любителя больше всего ударов он пропустил именно от Аиэлло.
На XIV Олимпиаде 1948 года в Лондоне Папп выступал в среднем весе. Три первые встречи, где его противниками были последовательно финский, люксембургский и бельгийский боксеры, закончились нокаутами, причем очень быстро. Эти блестящие победы венгерского боксера восхитили болельщиков, а, как известно, все англичане — знатоки бокса.
Однако в четвертом бою итальянский боксер Ивано Фонтано сумел продержаться все три раунда, и Ласло Папп одержал победу по очкам. А в финале венгр встретился с англичанином Джорджем Райтом, английским моряком, за которого, конечно, болела большая часть из 10 тысяч собравшихся зрителей.
Долговязый и худой Райт был почти на голову выше Паппа. Длинные руки давали ему преимущество, и он вел оборонительный бой, выжидая, когда противник устанет, чтобы нанести решающий удар. От быстрых коротких выпадов венгра Райт умело защищался.
Но в третьем раунде Папп обрушил на моряка настоящий град ударов. Победить нокаутом, как к этому уже все привыкли, он, правда, не смог, но одержал победу по очкам. Так 22-летний невысокого роста паренек выиграл свою первую золотую олимпийскую медаль.
Четыре года, прошедшие после XIV Олимпиады, только упрочили спортивную славу Ласло Паппа. Из 100 проведенных им боев 99 он закончил победами. И все-таки XV Олимпиада 1952 года в Хельсинки оказалась для него более сложным испытанием, чем прошлые.
Началось все с того, что венгерский боксер внезапно разболелся и первые два дня в Хельсинки не вставал с постели. К тому же дела других венгерских боксеров складывались плачевно — они проиграли в первых боях и выбыли из соревнований. Венгерским болельщикам оставалось надеяться лишь на Ласло Паппа.
Первый бой олимпийского чемпиона с американцем Веббом напоминал его финальный поединок на прошлой Олимпиаде. Американец Вебб, как и англичанин Райт, был выше Паппа на целую голову. Опасаясь коронных крюков Паппа, американец старался держать соперника на расстоянии, надеясь на длину своих рук. В последнюю секунду первого раунда венгр все-таки сумел провести свой коронный удар, но сейчас же прозвучал гонг, и за время перерыва американец пришел в себя.
Во втором раунде Вебб придерживался той же тактики, но все-таки пропустил резкий крюк и на мгновение раскрылся. Двумя следующими молниеносными ударами Папп послал американца в нокаут.
Вторым соперником олимпийского чемпиона был канадец Шасе, то и дело стремившийся войти с Паппо в клинч и обезопасить себя от его резких ударов. Но в третьем раунде Ласло своим коронным левым крюком отправил его на канаты. Канадец сполз по ним на пол и, не поднимаясь, слушал, как судья на ринге считает до десяти.
Две свои следующие победы — над болгарином Славовым и аргентинцем Эррерой — Папп одержал по очкам. А финальный бой венгра с боксером из ЮАР Т. ван Шалквиком надолго запомнился всем любителям бокса.
Африканец, также превосходивший Паппа ростом, сумел продержаться два раунда. Третий начался с того, что венгр резким ударом отправил его в нокдаун, но при счете «восемь» африканец сумел подняться. И еще четырежды он оказывался на полу, но каждый раз находил в себе силы продолжить бой. Когда прозвучал гонг, вопрос с олимпийским чемпионом был ясен.
Конечно, случались у венгерского боксера и поражения. На следующем после Олимпийских игр в Хельсинки чемпионате Европы он проиграл чемпиону Советского Союза Борису Тишину. А в канун XVI Олимпиады в Мельбурне — прекрасному польскому боксеру Збигневу Петшиковскому на встрече в Варшаве.
Да и в далекой Австралии настроение у Ласло Паппа было не из лучших. Буквально накануне Олимпйских игр в Венгрию были введены советские танки, чтобы подавить восстание. Многие венгры после этого уехали из страны, а те, что находились в этот момент за границей, в том числе и спортсмены, решили не возвращаться. Так поступили, например, футболисты клуба «Гонвед», который совершал турне по странам Европы, а в этом клубе играли почти все ведущие мастера великой в ту пору сборной Венгрии.
В первом бою олимпийского турнира боксеров своей весовой категории Ласло Папп выиграл у аргентинца Сайенса. У противника была рассечена бровь, и судьи прекратили бой.
Во втором бою противником Паппа оказался Збигнев Петшиковский. Этого боксера венгр всерьез опасался, помня свое недавнее поражение в Варшаве. Поляк же, напротив, был воодушевлен своей победой и рассчитывал на новый успех. Однако в самом конце первого раунда Папп послал его в нокдаун. От поражения поляка спас гонг. Во втором и третьем раундах Петшиковский был уже много осторожнее, и бой в целом был равным. По очкам победу одержал Папп.
В финальном бою противником венгра оказался американец Хосе Торрес. Он был моложе Паппа на 10 лет и считался очень сильным боксером. Во встрече с ним Папп применил тактику выжидания. К активным действиям до поры до времени он не переходил, нащупывая слабые стороны противника. И только в третьем раунде обрушил на Торреса град ударов. Один из них отправил американца в нокаут. Так Ласло Папп стал первым из боксеров, кому удалось завоевать золотые медали на трех Олимпиадах.
После матча Торрес поделился с журналистами откровениями: еще никогда и ни от кого он не получал столь ощутимых ударов. А соперник Ласло Паппа и в самом деле был отличным боксером. После мельбурнской Олимпиады он перешел в профессионалы и стал чемпионом мира в полутяжелом весе.
Предложения стать профессиональным боксером поступали и к Паппу. Трехкратный олимпийский чемпион мог сделать свой выбор уже в Австралии, но предпочел вернуться в родную Венгрию. Однако профессиональным боксером он все-таки стал. Оценив его лояльность, власти Венгрии разрешили ему сделать это официально. Это был первый случай во всех социалистических странах. И Паппу представилась возможность помериться силами с лучшими профессионалами своей весовой категории.
19 мая 1957 года в Кёльне Ласло Папп впервые встретился на профессиональном ринге с немцем Алоисом Брандтом. Эту встречу венгр уверенно выиграл по очкам. Да и в других поединках он ни разу не потерпел поражения. Особенно любителям бокса запомнился его бой с чемпионом Франции в среднем весе Франсуа Аневи, состоявшийся 15 декабря 1958 года в Париже. На встрече присутствовали 15 тысяч зрителей. В шестом раунде Папп своим знаменитым левым крюком отправил француза в нокаут.
Всего же к 1962 году он провел на профессиональном ринге 18 боев. Два закончились вничью, а в 16 венгр одержал победу, причем в девяти встречах — нокаутом. В том же году в Вене состоялась памятная встреча Ласло Паппа с американским темнокожим боксером Ральфом Джонсом. На счету того было 87 боев, многие ожидали, что именно Джонс, прозванный Тигром, наконец-то станет тем, кому удастся одолеть непобедимого венгра. Однако в десятом раунде Тигр тоже оказался в нокауте.
16 мая 1962 года Ласло Папп завоевал звание чемпиона Европы среди боксеров-профессионалов своей весовой категории. В этот день он одержал победу над датчанином Кристенсеном, владевшим этим титулом прежде. А потом венгру пришлось отстаивать свое звание в боях со многими противниками, в том числе с тем же Кристенсеном, который тщетно пытался взять реванш.
А вот чемпионом мира среди профессионалов Ласло Паппу так и не суждено было стать: в 1965 году венгерские власти неожиданно отменили свое решение и впредь запретили Ласло Паппу заниматься профессиональным боксом. В тот год ему исполнилось 39 лет. Профессиональный ринг он покинул без единого поражения.
С боксом была связана и вся дальнейшая жизнь великого спортсмена, умершего в 2003 году. Многие годы он тренировал венгерских боксеров, готовя их к Олимпийским играм. А в 1993 году открыл собственную школу бокса, где занимались талантливые юные спортсмены.
Так уважательно называют великого футболиста Альфредо ди Стефано. Вполне заслуженно, и все же слышать это немного грустно. Ведь с тех пор, как ди Стефано сыграл свой последний матч, прошло уже больше полувека. Это значит, что подавляющему большинству современных болельщиков, увы, никогда не доводилось видеть его на поле. Немногие, к сожалению, знакомы и с сохранившимися кинолентами, на которых запечатлены фрагменты великих матчей с его участием — хотя бы первого в футбольной истории финала Кубка европейских чемпионов 1956 года, в котором «Реал Мадрид» победил французский «Реймс». А жаль…
В том памятном напряженном финале, выигранном со счетом 4: 3, свой гол забил и Альфредо ди Стефано. И забивал в каждом из четырех следующих финалов, где победу вновь праздновал «Реал». Фантастическая, никем с тех пор не повторенная серия продолжалась — начиная с 1956 года мадридский клуб выигрывал Кубок европейских чемпионов пять раз подряд! А сверх этого за те 11 лет, что ди Стефано играл в «Реале», клуб однажды завоевал Межконтинентальный кубок, 8 раз становился чемпионом страны и один раз выиграл Кубок Испании. Для сравнения — за предыдущие 25 лет «Реал» выиграл лишь два титула чемпиона Испании.
Что же касается личных достижений ди Стефано за эти 11 лет, то он провел в составе «Реала» 510 игр и забил 418 мячей, 5 раз был лучшим бомбардиром испанского чемпионата, еще 49 мячей забил в матчах на Кубок европейских чемпионов, дважды получал приз «Золотой мяч» как лучший футболист Европы.
Даже простой этот перечень свидетельствует, каким огромным футбольным талантом был наделен Альфредо ди Стефано. Те же, кому все-таки посчастливилось увидеть его игру воочию, убеждены, что его вполне можно сравнивать с самим Пеле. Ди Стефано был наделен блестящей южноамериканской техникой, артистичностью, точным сильным ударом, а сверх того и великой преданностью футболу. В его автобиографической книге «Спасибо, старина!» можно найти такие строки: «Часто даже с высокой температурой мне удавалось убедить тренеров, что я должен выйти на поле. Футбол — великая игра, и когда ты находишься в великом клубе, то каждый матч для тебя — привилегия. И точно такая же привилегия — отдать игре все, что у тебя есть». Этим принципам Альфредо ди Стефано следовал всю свою долгую футбольную карьеру.
Начиналась она в Аргентине, но дед будущего великого футболиста был итальянцем, в ранней юности перебравшимся в Буэнос-Айрес с острова Капри. К концу жизни дед разбогател, владел целой флотилий баркасов, перевозивших товары из Аргентины в Парагвай и обратно, однако внук родился, когда семья еще жила в бедном предместье Буэнос-Айреса Барракасе. У матери Альфредо были ирландские корни, и поэтому ее сын уродился на свет светловолосым и заметно отличался от большинства аргентинцев.
Отец ди Стефано в молодости тоже увлекался футболом и играл в ведущем клубе Буэнос-Айреса «Ривер Плейте» на любительском уровне. Футбол был для него лишь развлечением, отдыхом. Он перестал играть, когда серьезно повредил колено. Вдобавок как раз к этому времени «Ривер Плейт» стал профессиональным клубом, а у отца ди Стефано были другие занятия: он выращивал картофель, и на полях его ранчо трудились несколько десятков наемных рабочих.
В 1941 году, когда Альфредо исполнилось 15, отец решил сделать из него управляющего, и почти все время будущий футболист проводил на ранчо. Но когда наезжал в город, все свободное время отдавал футболу. Футбольным полем служила улица, ворота представляли собой пару деревьев или рамку, нарисованную на стене. Поскольку на карманные деньги для юного управляющего отец скупился, мальчишки складывались и покупали самый дешевый литой мяч из легкого каучука. Он был способен на самые невероятные отскоки, чтобы управляться с ним, требовалась немалая ловкость, но зато именно так и вырабатывалась отменная техника.
В 1943 году, когда Альфредо было 17 лет, он набрался смелости и отправился на просмотр в «Ривер Плейт». В тот день в клуб пришли несколько десятков юных футболистов, но тренеры отобрали только двоих, и одним из них был ди Стефано. Так он попал в четвертый дивизион клуба, где играли футболисты от 16 до 18 лет. А 7 августа 1944 года впервые вышел на поле в основной команде в матче против «Уракана». Дебют надо признать неудачным — Альфредо повредил голеностоп и во втором тайме был вынужден уйти с поля, а замены тогда не разрешались.
После того мачта особенных перспектив закрепиться в основной команде у него не было, и поэтому Альфредо с радостью принял предложение играть в другом клубе — «Уракане». «Ривер Плейт», не возражая, отдал его в аренду. В «Уракане» ди Стефано провел 25 игр и забил 10 мячей. В 1946 году, когда срок аренды закончился, «Ривер» ввел молодого футболиста в основной состав.
В 1947 году ди Стефано дебютировал в сборной Аргентины. Правда, выступить за сборную страны ему довелось лишь 6 раз, но этого хватило, чтобы в том же году 21-летний футболист вместе с командой выиграл чемпионат Южной Америки — старейший в мире турнир для сборных команд.
В клубе «Ривер Плейт» ди Стефано играл до 1949 года, провел 66 матчей, забил 40 мячей. За скорость и результативность, а также за цвет волос журналисты прозвали его Белой стрелой. Когда же футболисты Аргентины, недовольные низкой зарплатой, объявили забастовку, ди Стефано вместе с еще одним футболистом «Ривера» счел за благо перебраться в Колумбию, в столичный клуб «Мильонариос». В первый же сезон клуб стал чемпионом страны. Колумбийские газеты не скупились на похвалы: «Ди Стефано — самый быстрый и самый грозный центрфорвард на континенте».
Поворотное событие в карьере Альфредо ди Стефано произошло в 1952 году. Тогда «Мильонариос», как и несколько других клубов разных стран, был приглашен в Испанию — на турнир, посвященный 50-летию мадридского «Реала». Игры проводились в нескольких городах и стали настоящим праздником. Победителем турнира стала колумбийская команда — во встрече с юбиляром она победила 4:2, и два гола забил ди Стефано. После игры президент «Реала» Сантьяго Бернабеу произнес свою «историческую фразу», которую потом частенько вспоминали испанские журналисты: «Ди Стефано надо брать».
В 1952 году «Реал Мадрид» еще не был тем звездным суперклубом, каким стал в последующие годы, но уже всерьез готовился к этому. У клуба была давняя история. Основала его группа мадридских студентов — энтузиастов футбола. Сначала он именовался «Мадридским футбольным клубом». Название «Реал» — «королевский» — было даровано ему в 20-х годах королем Испании Альфонсо XIII.
В годы гражданской войны в Испании стадион «Реала» «Чамартин» в Мадриде был полностью разрушен, а клубная касса пуста. Возродить «Реал» казалось уже невозможным. Но в это время клуб возглавил преуспевающий адвокат Сантьягу Бернабеу. Прежде он был игроком «Реала», потом работал в клубе тренером. В 1942 году Бернабеу стал президентом «Реала». Этот энергичный и предприимчивый человек сумел не только вернуть клуб к жизни, но и вывести на первые позиции европейского футбола.
Прежде всего Бернабеу обратился к мадридцам и всей стране с просьбой помочь клубу построить новый стадион. Была объявлена подписка, и собранная сумма в 41 миллион песет превзошла все ожидания, а также показала, как уже в те годы был популярен «Реал Мадрид» в Испании.
На пожертвования, собранные почитателями «Реала», был куплен обширный участок земли на одной из престижных мадридских улиц. Бернабеу замахнулся не просто на стадион, а на суперстадион. Поначалу он назывался «Нуэво Чамартин». К концу 1947 года стадион был построен. Тогда он вмещал 75 тысяч зрителей. Вскоре Сантьяго Бернабеу приступил и к реконструкции, после которой стадион мог принять уже 100 тысяч зрителей. Теперь футбольная арена «Реала» стала не только одной из самых больших в Европе, но и самых красивых. Чуть забегая вперед, надо сказать, что в 1955 году в честь президента «Реала», сумевшего возродить клуб, «Нуэво Чамартин» был переименован в «Сантьяго Бернабеу».
На матчах «Реала» стадион никогда не пустовал. Доходы позволили президенту клуба приступить к закупке лучших футболистов со всех концов света. Именно таким образом он намеревался превратить свой «Реал» в сильнейший клуб мира, а для начала стать хотя бы чемпионом Испании. Ведь, несмотря на свою славу и любовь зрителей, «Реал Мадрид» никак не мог этого сделать с 1933 года.
В 1953 году Альфредо ди Стефано вместе с семьей переехал в Мадрид. Однако его испанская жизнь начиналась с юридического казуса. Кроме «Реала», аргентинским футболистом заинтересовалась «Барселона», сразу же перечислившая деньги за него клубу «Ривер Плейт», который формально все еще оставался хозяином де Стефано. «Реал» же заплатил за него «Мильонариосу». В результате ФИФА запретила ди Стефано вообще выступать в Испании, пока «Реал» и «Барселона» не придут к какому-то соглашению. В конце концов, решение было найдено: два года ди Стефано должен будет играть за «Реал», а потом два года за «Барселону».
Но, начав в «Реале», ди Стефано не сразу адаптировался к новым условиям, и «Барселона» продала свою часть прав на футболиста «Реалу». А несколько дней спустя «Реал» играл с «Барселоной», ди Стефано сделал хет-трик, и матч закончился со счетом 5:0. Так началась его легендарная карьера в мадридском клубе.
В сезонах 1953–1954 годов «Реал Мадрид» стал чемпионом Испании после перерыва в 21 год. В сезоне 1954–1955 годов клуб повторил этот успех. А в июне 1955 года начался розыгрыш нового международного турнира — Кубка европейских чемпионов, которому суждено было стать самым престижным соревнованием лучших футбольных клубов Европы. «Реал Мадрид» был включен в число участников как чемпион Испании.
Первым противником «королевского клуба» на турнирном пути стал швейцарский «Сервет». На выездном матче в Женеве вместе с командой был принц Хуан Карлос, которому после смерти диктатора Франко предстояло стать испанским королем Хуаном Карлосом II. Восхождение «Реала» к финалу началось с победы над «Серветом» — 2:0.
Вторым клубом, вышедшим в финал, был «Реймс», сильнейшая в ту пору команда Франции. Но финал проходил не на нейтральном поле, а именно в Париже. Таким символическим жестом ФИФА отблагодарила Францию, поскольку именно французы выдвинули саму идею Кубка европейских чемпионов.
Матч начался для «Реала» обескураживающе: подбадриваемые зрителями, футболисты «Реймса» уже через 10 минут выигрывали — 2:0. Но сразу же ди Стефано отыграл один мяч, потом другой мадридский аргентинец — Риал, сравнял счет. Во втором тайме французы снова вышли вперед, но «Реал» опять сравнял счет. А за 10 минут до конца тот же Риал с блестящей подачи испанца Хенто забил победный гол. Так мадридский клуб выиграл Кубок европейских чемпионов в первый раз.
В том же 1956 году Альфредо ди Стефано получил испанское гражданство. Это означало, что отныне он мог выступать за сборную Испании. Дебют в ней состоялся 30 января 1957 года в благотворительном матче со сборной Голландии. Собранные деньги предназначались жертвам венгерских событий 1956 года, когда в страну были введены советские войска. Испанцы выиграли — 5:1, и три гола забил ди Стефано.
Сезон 1956–1957 годов стал для великого футболиста одним из самых звездных в карьере. «Реал Мадрид» вновь чемпион Испании, ди Стефано — лучший снайпер чемпионата, забивший 31 мяч. Весной вновь выигран Кубок европейских чемпионов, на этот раз в финале обыграна итальянская «Фиорентина» — 2:0. Голы забили ди Стефано и Хенто. В этом году 1957 году ди Стефано впервые получает от еженедельника «Франс футбол» приз «Золотой мяч» как лучший футболист Европы.
Весной 1958 года «Реал Мадрид» вновь чемпион Испании и теперь уже троекратный победитель Кубка европейских чемпионов. Теперь в финальном матче победа одержана над итальянским «Миланом» — 3:2. Один из мячей на счету ди Стефано.
Однако в том году были и огорчения. Сборная Испании не смогла пробиться на чемпионат мира, проходивший в Швеции. Возможность была упущена после нелепого поражения в отборочном матче со сборной Швейцарии.
Зато состав «Реала» постоянно усиливался футбольными звездами первой величины. Еще в 1956 году, сразу же после победы над «Реймсом», Сантьяго Бернабеу присмотрел звезду французской команды Раймона Копа. В 1958 году в клубе появился великий венгр Ференц Пушкаш.
Весной 1959 года в четвертом уже подряд своем финале Кубка европейских чемпионов «Реал» вновь встретился с «Реймсом», и снова победа — 2:0. Опять один гол забил ди Стефано. В национальном чемпионате Испании он вновь лучший бомбардир. «Франс футбол» в этом году вручил ему второй «Золотой мяч».
На следующий год «Реал» выиграл Кубок европейских чемпионов пятый раз подряд. Финальный матч с «Айнтрахтом» из Франкфурта, состоявшийся в Глазго, вошел в футбольную историю как один из самых красивых и захватывающих. Ди Стефано сделал хет-трик, Ференц Пушкаш забил 4 гола. Матч закончился с небывалым для финальных поединков счетом 7:3.
Однако и самые сильные клубы не могут побеждать всегда, а великие футболисты играть вечно. В 1961 году в розыгрыше Кубка европейских чемпионов «Реал Мадрид» проиграл в матче одной восьмой финала своему извечному сопернику «Барселоне». В 1962 году «Реал» хоть и вышел в финал, но уступил португальской «Бенфике» — 3:5, хотя поначалу вел 2:0. У победителей два гола из пяти забил Эйсебио. У побежденных все три были на счету Пушкаша.
Неудачно сложился тот год и для сборной Испании. Ди Стефано отправился вместе с ней на чемпионат мира в Чили, но не сыграл ни одного матча из-за травмы. Испанцам не удалось даже пройти групповой турнир.
Зато в 1963 году именно ди Стефано доверили капитанскую повязку сборной мира, которая проводила матч со сборной Англии в честь 100-летия английского футбола. В звездную команду, кроме него, входили Копа, Пушкаш, Эйсебио, Лоу… Ворота в первом тайме защищал Лев Яшин, не пропустивший ни одного мяча, во втором югослав М.Шошкич. Выиграли именинники-англичане — 2:1.
В 1964 году, после того как «Реал» вновь проиграл в финальном матче Кубка европейских чемпионов итальянскому «Интеру» — 1:3, великий футболист покинул клуб, в котором провел 11 лет. Ему предлагал очень выгодный контракт шотландский «Селтик», но ди Стефано не хотелось покидать Испанию, к которой он уже привык. Два сезона он еще доигрывал в барселонском клубе «Эспаньол». В 1965 году вновь выступал в сборной мира в прощальном матче в честь великого английского футболиста Стэнли Мэтьюза. И наконец, когда ему уже было сорок, решил перейти на тренерскую работу.
В его карьере тренера были взлеты и падения. Он уезжал из Испании в Аргентину, возвращался, чтобы потом снова уехать и опять вернуться. Побывал в Лиссабоне, где был тренером «Спортинга». В Аргентине в разное время он выводил в чемпионы клубы «Бока Хуниорс» и свой родной «Ривер Плейт». В Испании побеждал в чемпионате с «Валенсией», дважды некоторое время возглавлял мадридский «Реал».
В последний раз это случилось в 1990 году. Теперь Альфредо ди Стефано уже далеко за восемьдесят, он — признанный патриарх испанского футбола, настоящая гордость страны.
Российский спортсмен Владимир Куц — один из великих стайеров XX века, таких как Ханнес Колемайнен, Пааво Нурми, Эмиль Затопек, Лассе Вирен. Победы Куца на дистанциях 5000 и 10 000 метров были не менее яркими, чем у них, а вот жизнь оказалась короче и судьба трагичнее. Начать хотя бы с того, что подростком, родившимся в 1927 году, Куцу пришлось испытать фашистскую оккупацию: Сумская область, где находится его родное село Алексино, была освобождена от врага только в 1943 году.
После войны Владимир Куц служил на Балтийском флоте, был корабельным артиллеристом. Как и другие матросы, занимался спортом — боксом, плаванием, штангой. О легкой атлетике поначалу даже и не помышлял. Однако в мае 1948 года во время праздничных соревнований впервые участвовал в кроссе и неожиданно для всех, в том числе и для себя самого, победил. Это определило его дальнейшую судьбу — через несколько месяцев Куца отправили на армейские соревнования, где он легко выиграл забег на 5000 метров. Вот тогда он решил заняться легкой атлетикой всерьез.
Поначалу, однако, тренировался самостоятельно. О тактике бега на длинные дистанции, умении распределять силы, о рациональных тренировочных нагрузках Владимир Куц получил некоторое представление лишь после того, как случайно прочитал в журнале статью об одном из известных в ту пору советских легкоатлетов. Тем не менее даже и без тренера показатели Куца на различных армейских соревнованиях росли.
Только весной 1951 года в Сочи он случайно встретился с тренером бегунов Леонидом Хоменковым. Тот специально составил для Куца план тренировок. В 1952 году 25-летний моряк Балтийского флота дебютировал в первенстве страны по легкой атлетике. Через год ему предстояло стать чемпионом Советского Союза на дистанциях 5000 и 10 000 метров. В том же 1953 году состоялся и международный дебют Куца — его включили в сборную команды СССР, отправлявшуюся в Бухарест на I Дружеские игры молодежи. Тогда на стадионе «Республика» на обоих «своих» дистанциях — 5000 и 10 000 метров — Владимир Куц оказался вторым, но и там, и здесь уступил он самому Эмилю Затопеку.
Спортивная звезда Затопека, правда, тогда уже прошла зенит и начинала клониться к закату. А звезда Куца стремительно восходила. С 1954 года он тренировался под руководством известного тренера Григория Никифорова. Вскоре он уже стал чемпионом Европы и мировым рекордсменом на дистанции 5000 метров. Эта победа была одержана на чемпионате по легкой атлетике в Швейцарии.
И тогда же началось знаменитое очное и заочное соревнование Куца с выдающимися английскими стайерами Гордоном Пири и Кристофером Чатауэем. В соперничестве этих бегунов устанавливались и побивались мировые рекорды. В 1954–1955 годах на дистанции 5000 метров Владимир Куц, например, становился мировым рекордсменом трижды.
В очередной раз соперникам пришлось встречаться на XVI Олимпиаде 1956 года в Мельбурне. Олимпийские золотые медали предстояло разыгрывать в условиях невыносимой жары. К тому же Куц за несколько дней до стартов пострадал в ДТП, в котором, впрочем, сам же и был виноват. Дело в том, что как раз накануне Олимпиады он купил «Победу», но водить толком еще не научился. В Мельбурне тем не менее попросил у одного из австралийских журналистов машину, чтобы покататься по Олимпийской деревне. Конечно, тому и в голову не могло прийти, что мировой рекордсмен — пока еще очень плохой водитель.
Куц посадил в машину Георгия Климова, рекордсмена страны в спортивной ходьбе, и сел за руль. Двигатель автомобиля был много мощнее, чем у «Победы», чего Куц явно не ожидал. Машина рванула с места и врезалась в столб. Климов сломал ребро, а у самого Куца медики Олимпийской деревни насчитали потом 12 ушибов и ссадин. Это происшествие, конечно, не прошло незамеченным, и мигом пронесся слух, что знаменитый советский стайер получил тяжелые травмы и не сможет участвовать в забегах. Чтобы пресечь разговоры, вечером того же дня Куц появился в олимпийском концертном зале и показал свое умение танцевать. Того, что каждое движение причиняет ему боль, никто не увидел.
В споре за олимпийскую медаль в забеге на 10 000 метров многие заранее отдавали предпочтение Гордону Пири. А Куц измотал главного соперника неожиданными рывками, совершать которые, как известно всем стайерам, во время долгого бега неимоверно тяжело. Куц сделал три таких рывка по 400 метров каждый. Так 23 ноября 1956 года Владимир Куц стал олимпийским чемпионом, установив олимпийский рекорд. А Гордон Пири финишировал только восьмым. «Куц убил меня своей быстротой и сменой темпа», — сказал Пири журналистам.
Пять дней спустя Куцу предстояло участвовать в забеге на 5000 метров. Но победа на 10-километровой дистанции далась ему слишком тяжело, он чувствовал себя нездоровым. Врачи убеждали не выходить на старт, а представитель Спорткомитета настаивал — победа и вторая золотая олимпийская медаль, говорил он Куцу, очень нужна родине. И Куц завоевал свою вторую золотую медаль. На этот раз он со старта взял очень резкий темп и поддерживал его до финиша, установив олимпийский рекорд.
На родину великий стайер вернулся героем. Ему было 29 лет, кто бы усомнился, что он еще долго будет бить рекорды и побеждать. В 1957 году он действительно в очередной раз стал чемпионом страны. Но вскоре случилось неожиданное: на соревнованиях в бразильском городе Сан-Паулу, где никто не сомневался в его победе, Куц финишировал во втором эшелоне. В 1958 году на чемпионате страны оказался… последним. Организм стал стремительно сдавать, появились боли в ногах, развивались всяческие болезни. Врачи с большим трудом смогли убедить Куца, что пора, пока не поздно, бросить спорт, чтобы сохранить здоровье, надо избегать перегрузок.
Он окончил институт физкультуры, чтобы стать тренером, с 1961 года стал воспитывать в Москве бегунов армейского спортивного клуба, одновременно получая очень немалую по тем временам генеральскую пенсию. Куц по-прежнему был одним из самых известных людей в стране, но что-то в нем, видно, надломилось после того, как он ушел с беговой дорожки. Жил он в прошлом. Частенько стал выпивать. На своей подмосковной даче то и дело собирал друзей, чтобы вспомнить игры Олимпиады в Мельбурне, славные прошлые победы. Разговоры, естественно, шли за столом. В конце концов, дружеские застолья перешли уже в одиночные многодневные загулы. Друзей становилось все меньше, от Куца ушла жена.
Остановил его только случившийся инсульт. Врачам удалось его спасти, и Куц на время вернулся к нормальной жизни, продолжал тренировать армейских бегунов. Но только на время. Вскоре он опять практически ежедневно стал прикладываться к бутылке.
Жизнь Куца закончилась в один из августовских дней 1975 года. Вечером, по своему обыкновению, он прилично выпил, а утром один из подопечных спортсменов, живший тогда в московской квартире Куца и пришедший будить его, чтобы ехать на тренировку, нашел великого стайера мертвым. За полгода до этого Куцу исполнилось 48 лет.
2 апреля 2002 года великий венгерский футболист Ференц Пушкаш отмечал свой 75-летний юбилей. Подарок преподнесло ему и правительство Венгрии, решив переименовать будапештский «Непштадион» в «Стадион Ференц Пушкаш». А ведь после 1956 года четверть века Пушкаш считался у себя на родине персоной нон грата…
Мало кто знает, что будущий великий футболист, родившийся в Кишпеште, в одном из районов Будапешта, в детстве именовался Ференцем Пурцельдом. Пушкашом он стал только в 11 лет, когда его отец решил сменить фамилию. В эту пору Ференц уже играл в детской команде, да иначе и быть не могло, поскольку его отец был далеко не последним игроком местного клуба «Кишпешт», а затем возглавил его в качестве тренера.
Но сын очень быстро превзошел отца. В 1943 году, когда ему было всего 16 лет, Ференц уже играл в основном составе «Кишпешта», забивая очень много голов. С юности он владел мощнейшим ударом, повергающим в ужас вратарей, причем был ярко выраженным футбольным левшой. Позже, когда он уже был знаменитым нападающим сборной Венгрии, удар его левой ноги называли «смертоносным».
В сборной Ференц Пушкаш тоже дебютировал очень рано — впервые вышел в ее составе 20 августа 1945 года в товарищеском матче со сборной Австрии. Тогда ему было 18 лет.
Помимо мощнейшего удара с любых позиций, Пушкаш прекрасно играл без мяча, угадывая замыслы партнеров и молниеносно оказываясь именно там, куда должна последовать передача. Голы он забивал едва ли не в каждом матче. Неудивительно, что в 1947 году молодого венгра очень хотел заполучить итальянский «Ювентус», но переход футболиста страны победившего социализма в капиталистическую страну был тогда, конечно, невозможен.
Зато с 1948 года Пушкаш играл в новой, только что образованной, причем на базе его прежнего «Кишпешта», венгерской команде «Гонвед». Это был армейский клуб, и Пушкаш уже «дослужился» до звания майора. В первом же сезоне, проведенном «Гонведом», он стал лучшим бомбардиром венгерского чемпионата. «Гонвед» же составил основу сборной Венгрии. Вскоре ей суждено было потрясти своей фантастической игрой футбольный мир.
Первый крупный международный успех пришел к венгерской команде на XV Олимпиаде, проходившей в 1952 году в Хельсинки. Тогда в Олимпиадах могли участвовать только спортсмены-любители. Но как раз любителями, а не профессионалами официально считались футболисты всех социалистических стран, хотя на деле занимались только футболом, а зарплату получали, числясь рабочими или инструкторами физкультуры. Сборная Венгрии без труда дошла до финала, где обыграла таких же «любителей» из Югославии — 2:0.
В 1953 году на лондонском стадионе «Уэмбли» венгры разгромили в товарищеском матче сборную Англии — 6:3. А до этой игры в предыдущих 32 матчах сборная Венгрия проиграла лишь один раз, 6 свела вничью и одержала 25 побед. Это было блестящее, фантастическое достижение! В начале 1954 года венгры вновь встречались с англичанами теперь уже в Будапеште и одержали еще более громкую победу — 7:1.
У сборной Венгрии был тогда непробиваемый вратарь Дьюла Грошич и великолепное трио нападающих, куда, кроме Ференца Пушкаша, входили Шандор Кочиш и Нандор Хидегкути. А вся игра строилась на основе новой тактической новинки, неожиданной для соперников. Автором ее стал английский тренер Джимми Хоган, который покинул родину и работал за рубежом — в Голландии, Австрии, а потом и в Венгрии.
В ту пору повсеместно господствовала система «дубль-ве». Три форварда, один из которых — центральный, были выдвинуты вперед, а двое других, полусредние, действовали чуть сзади. Новинка Хогана заключалась в том, что он отодвинул назад центрфорварда Хидегкути. Тот как бы выманивал на себя действующего против него защитника, а Кочиш с Пушкашем стремительно выходили в образовавшееся пустое пространство.
Именно так сборная Венгрии играла и на V чемпионате мира, проходившем в 1954 году, причем была заведомым фаворитом. Никто не сомневался, что именно венгры станут новыми чемпионами мира.
Приехав в Швейцарию, венгры попали в одну группу с командой ФРГ. В феерическом матче между ними было забито 11 мячей — восемь в ворота немцев, три в ворота венгров. В другом матче, с командой Кореи, венгры шутя забили девять «сухих» мячей. Блестящий результат: 17 голов в двух матчах! Однако сам Ференц Пушкаш еще в первом тайме матча с немцами получил тяжелую травму. Он покинул поле и в следующих матчах своей команды уже не участвовал.
В следующий этап чемпионата мира выходили по две команды из каждой группы, занявшие первое и второе места. Венгры, разумеется, оказались первыми, а сборной ФРГ, чтобы стать второй, пришлось играть дополнительный матч со сборной Турции, в котором она победила — 7:3. Победителями в других группах стали Бразилия и Югославия, Уругвай и Австрия, Англия и Италия. Дальнейшие матчи V чемпионата мира проходили уже по олимпийской системе — проигравшая команда выбывала из розыгрыша.
В знаменитом четвертьфинальном матче сборная Венгрии играла со сборной Бразилии. Бразильцы не могли забыть трагедию, случившуюся на предыдущем чемпионате мира: на своем родном стадионе «Маракана» они проиграли решающий матч сборной Уругвая, которая и стала чемпионом мира. Заслужить прощение миллионов соотечественников можно было единственным способом — став чемпионом мира. И бразильцы перед выходом на поле поклялись дать лучшей команде Европы бой и победить во что бы то ни стало.
Этот матч действительно вошел в футбольную историю под названием «битвы в Берне», поскольку игрался в столице Швейцарии. Но битва получилась не спортивной, а рукопашной. Венгры явно переигрывали бразильцев, и раздосадованные южноамериканцы, подогреваемые темпераментом и не сумев совладать с нервами, устроили на поле грандиозную потасовку. Венгры дали им достойный отпор, и судье пришлось удалить с поля трех игроков.
Матч закончился победой сборной Венгрии — 4:2. Но, уже уйдя с поля, бразильцы ворвались в раздевалку венгерских футболистов и продолжили рукопашный бой. Завершилась «битва в Берне» только вмешательством полиции. Сборная Бразилии, а вместе с ней и вся истово болевшая за нее огромная страна вновь получили чувствительный удар по самолюбию.
В полуфинале венгры с таким же счетом — 4:2 — нанесли поражение команде Уругвая. Таким образом, уругвайские футболисты сложили с себя звание чемпионов мира. В другом полуфинале команда ФРГ разгромила австрийцев, забив им шесть мячей и пропустив только один.
В финальном матче на поле вышел и Ференц Пушкаш, хотя не успел окончательно оправиться от травмы. Все помнили, что в групповом турнире венгры уже побеждали немцев с астрономическим счетом 8:3. Казалось бы, в финале все должно было повториться…
К 9-й минуте финального матча счет уже был 2:0 в пользу венгров. Первый гол забил Ференц Пушкаш. И все-таки, выйдя на матч, он переоценил свои силы. Незалеченная травма давала себя знать, играть ему становилось все труднее, а замены в то время не разрешались. Уже через две минуты немцы сумели забить первый ответный мяч, а за 7 минут до конца основного времени сравнять счет. На дополнительное время венграм уже просто не хватило сил. Забив, в конце концов, третий, победный мяч, сборная ФРГ стала новым чемпионом мира.
Так венгры потерпели первое поражение после очень долгого беспроигрышного периода, но это было поражение в самом важном матче. Справедливости ради надо сказать, что у немцев на том чемпионате была хорошо организованная, дисциплинированная, а вдобавок и волевая сборная. Не каждая команда нашла бы в себе силы продолжать сражаться на поле, проигрывая команде венгров 0:2. Действия немецких игроков напоминали работу хорошо отлаженного, надежного механизма.
Кроме того, тренер сборной ФРГ Зепп Гербергер показал себя не только прекрасным футбольным тактиком, но и стратегом. Ведь в первом матче с венграми на стадии группового турнира он выставил на игру лишь шестерых основных игроков. Даже проиграв, немцы все равно выходили в финальную часть чемпионата, поскольку были заведомо сильнее сборной Франции, а «бдительность» венгров была усыплена. Так что, возможно, сборную Венгрии подвела и некоторая самоуверенность — ведь их принялись увенчивать лаврами еще до финала…
И тем не менее от блистательной венгерской команды, безусловно, можно было бы ожидать яркого успеха на следующем чемпионате мира. Но судьба сложилась так, что вскоре сборная распалась. Виной были трагические события 1956 года, когда в Венгрии поднялось восстание и в страну были введены советские танки. Клуб «Гонвед», в котором играли почти все ведущие футболисты сборной Венгрии, как раз в это время совершал турне по странам Европы. После того как восстание было подавлено, большинство венгерских футболистов, в том числе и Ференц Пушкаш, решили не возвращаться на родину. Разумеется, в Венгрии они тотчас же были объявлены изменниками родины и лишены гражданства.
Некоторое время Пушкаш жил в Австрии, ему удалось перевезти сюда семью. Ему было всего 29 лет, он находился в расцвете сил и таланта и, конечно, стремился продолжить футбольную карьеру. Тем не менее клубам Италии, в которых он хотел бы играть, знаменитый венгерский футболист казался уже возрастным. Но в 1957 году по совету бывшего тренера «Гонведа» Эмиля Остеррайхера, осевшего в Испании, Пушкаша пригласил мадридский «Реал». Не обошлось, правда, без подводных камней: футбольное руководство Венгрии при поддержке других социалистических стран требовало от ФИФА пожизненной дисквалификации Пушкаша, но добилось лишь двухлетней.
С 1958 года Пушкаш уже тренировался с «Реалом». У клуба был звездный состав, слава его гремела на всю Европу, но Пушкаш не затерялся и здесь, составив блистательный дуэт нападающих с аргентинцем Альфредо ди Стефано. В играх за «Реал» знаменитый венгр добился еще больших успехов, чем у себя на родине.
В первом же сезоне он забил 24 гола. Вскоре поклонники «Реала» дали ему ласковое прозвище Canoncito — «Пушечка». Следующий сезон 1959–1960 годов превзошел все ожидания поклонников — венгр стал лучшим бомбардиром испанского чемпионата. «Реал» же вновь, уже пятый раз подряд, выиграл Кубок европейских чемпионов. В финальном матче весной 1960 года он сокрушил франкфуртский «Айнтрахт» — 7:3. Ди Стефано сделал в этой игре хет-трик, Ференц Пушкаш — покер.
В том же году «Реал Мадрид» завоевал Межконтинентальный кубок, который тогда разыгрывался впервые. В двух матчах, домашнем и выездном, был побежден уругвайский «Пеньяроль» с общим счетом 5:1. Автором двух голов стал Пушкаш.
В 1961 году Пушкаш получил испанское гражданство, теперь его называли не Ференцем, а Франсиско. Отныне у него было право играть за сборную Испании. Первый свой матч он провел в отборочном турнире чемпионата мира 1962 года. Ездил Пушкаш и на сам чемпионат, проходивший в Чили, но сборная Испании выступила неудачно, проиграв в групповом турнире Бразилии и Чехословакии — будущему чемпиону мира и серебряному призеру.
Зато в национальном чемпионате «Реал Мадрид» вместе с Франсиско Пушкашем по-прежнему блистал. За свою клубную карьеру Пушкаш 5 раз становился чемпионом Испании и 4 раза лучшим бомбардиром испанского первенства.
Последний раз за «Реал» Пушкаш выступил в 1966 году в матче одной восьмой финала очередного розыгрыша Кубка европейских чемпионов. Он уходил из большого футбола в зените славы, а вдобавок хорошо обеспеченным человеком, потому что успешно вложил заработанные в «Реале» деньги в процветающие промышленные предприятия, в том числе первоклассную колбасную фабрику близ Мадрида.
Но расставаться с футболом Пушкаш не хотел, решив попробовать свои силы на тренерской стезе. Сначала в одном из непритязательных испанских клубах, потом отправился за океан, чтобы тренировать клубы США и Канады, правда, без особого успеха. Удачнее оказалась работа в греческом «Панатинаикосе» — под руководством Пушкаша клуб дважды становился чемпионом страны. В 1971 году он даже вышел в финал Кубка европейских чемпионов, но уступил ярко вспыхнувшему как раз в те годы амстердамскому «Аяксу».
А в 1981 году в жизни Пушкаша произошло еще одно важное событие: его официально пригласили в Венгрию, где он не был четверть века. Времена переменились — легендарному футболисту вновь выдали венгерский паспорт, устроили в его честь показательный мачт на «Непштадионе». С тех пор Пушкаш подолгу жил как в Венгрии, так и в Испании. В 1993 году он некоторое время исполнял обязанности тренера сборной Венгрии во время отборочного турнира к чемпионату мира 1994 года, но венгры так не смогли пробиться на чемпионат. Однако вины Пушкаша в этом нет — ведь он работал лишь с бледной тенью той великой команды, в которой некогда играл сам.
В 2002 году Международная федерация футбольной истории и статистики (IFFHS) включила Ференца Пушкаша в десятку лучших полевых игроков XX столетия. Умер изгнанник венгерского футбола у себя на родине — это случилось в Будапеште 17 ноября 2006 года.
Великий канадский хоккеист Горди Хоу был первым, кто превзошел достижения Мориса Ришара по количеству забитых шайб и результативных передач, а потом он сам долгое время оставался рекордсменом. Но главный рекорд Хоу, вероятно, так и останется непревзойденным — он ушел из большого хоккея, когда ему было 52 года.
Как и легендарный Морис Ришар, Горди Хоу был правым крайним нападающим. Родился он на 7 лет позже Ришара, 31 марта 1928 года, и двум великим хоккеистам не раз доводилось играть друг против друга в составе своих клубов: Ришар в «Монреаль Канадиенз», Хоу в «Детройт Ред Уингз». Первые 17 лет своей долгой спортивной карьеры Хоу настойчиво догонял Ришара по всем показателям. Однако побить рекорды великого монреальского хоккеиста Хоу смог лишь через три года после того, как тот ушел из хоккея.
Любопытно, что свою 400-ю шайбу Хоу забил с «помощью» Ришара в очередной встрече двух клубов. Это случилось в декабре 1958 года. Очевидец описывал этот момент так: «Ришар и Хоу боролись в углу площадки монреальской зоны за шайбу. Ею, наконец, овладел Хоу и бросил ее вдоль борта; шайба, скользя, доехала до самой синей линии. Здесь ее подхватил один из атакующих и переадресовал детройтцу Питу Гигану параллельно синей линии. Гиган поднял ее крюком и отправил в сторону ворот, защищаемых Жаком Плантом. Тем временем Хоу старался пробраться на пятачок, а Ришар придерживал его клюшкой. Траектория полета шайбы и движение Хоу совместились, и в этот момент Ришару удалось, наконец, поддернуть клюшку соперника. Но в тот же момент в поднятую клюшку Хоу ударилась шайба, изменила траекторию и влетела в сетку мимо не ожидавшего этого Планта. Если бы Ришар не дернул клюшку Горди, шайба прошла бы мимо ворот…»
Хоу проводил тогда свой 13-й сезон в НХЛ, в том году ему исполнилось 30 лет. Возможно, сам он уже и не вспоминал о том, что когда-то пределом его мечтаний было отыграть в НХЛ хотя бы год. Но именно так обстояло дело, когда на 17-летнего паренька, игравшего в команде юниоров канадского городка Голт, расположенного на перешейке между Великими озерами Эри, Онтарио и Гурон, обратили внимание тренеры клуба «Детройт Ред Уингз».
Родился же будущий великий игрок неподалеку от канадского города Саскатун, и первые годы его жизни пришлись на Великую депрессию, от которой, помимо Соединенных Штатов, жестоко пострадала и Канада. Достаточно сказать, что Горди и его младшая сестренка Эдна впервые вышли вместе на лед каждый лишь на одном коньке — у родителей хватило денег только на одну пару. Горди тогда было четыре года.
Играть в хоккей он начинал в школьной команде Саскатуна, выходя на лед практически безо всякого снаряжения, потому что на хорошие щитки и прочую амуницию опять-таки не было денег. Тем не менее уже в детские годы он забивал больше всех шайб и, в конце концов, оказался в Голте. Оттуда он переехал в американский город Омаху, где базировался «фармклуб», готовящий хоккеистов для «Детройт Ред Уингз». Здесь Горди Хоу провел один сезон, и уже осенью 1946 года 18-летнего хоккеиста перевели в основной состав «Детройта». В этом клубе Хоу и провел лучшие годы своей спортивной карьеры.
С «Детройт Ред Уингз» он 9 раз становился чемпионом лиги — в 1949–1955, 1957 и 1965 годах, выиграл четыре Кубка Стэнли — в 1950, 1952, 1954 и 1955 годах, неоднократно получал индивидуальные призы «Арт Росс Трофи» как самый результативный игрок по системе «гол плюс пас» и «Харт Трофи» как самый полезный игрок. И здесь же Горди Хоу начал свою погоню за рекордами Мориса Ришара, которые потом превзошел.
Специалисты хоккея делят карьеру Горди Хоу в «Детройт Ред Уингз» на три периода. Первый, между 1947 и 1952 годами, называют «годами конвейера», когда тройка Горди Хоу — Сид Эйбл — Тед Линдсей вызывала восхищение на всех аренах НХЛ. Второй, между 1952 и 1957 годами, это «годы величия», когда ударной силой команды был дуэт Хоу — Линдсей (Эйбл тогда уже завершил карьеру, став тренером). И наконец, затем последовало «десятилетие старейшины хоккея», когда Горди Хоу, как никогда до этого, был движущей силой клуба, не только забивая голы, но и ведя всю игру как в атаке, так и в защите.
Конечно, случались у Хоу и спады, когда он много матчей не мог поразить чужие ворота. Не раз он получал травмы, случалось, очень тяжелые, как в 1950 году — после падения на лед Хоу пришлось делать трепанацию черепа. Зато 17 февраля следующего 1951 года Горди Хоу забил свою сотую шайбу — в ворота «Монреаль Канадиенз», и как раз тогда Морис Ришар праздновал свое 30-летие. Юбилей Ришара был подпорчен — «Монреаль Канадиенз» проиграл «Детройту» 1:2.
Прошло два года, и 15 февраля 1953 года Хоу забросил свою 200-ю шайбу — в ворота команды «Чикаго Блэк Хоукс». На следующую сотню понадобились три года: 300-я шайба была забита 7 февраля 1956 года, и опять-таки в матче с «Чикаго Блэк Хоукс». С четвертой сотней дело у Хоу пошло быстрее — 400-ю шайбу он забросил в декабре 1958 года, и как раз с «помощью» Мориса Ришара.
Свою 500-ю шайбу Хоу забил в марте 1962 года в ворота «Нью-Йорк Рейнджерс». К этому времени Морис Ришар уже не играл, оставив хоккей осенью 1960 года и забросив в матчах чемпионата НХЛ 544 шайбы (не считая шайб в розыгрышах Кубка Стэнли и других матчах). Сезон 1962–1963 годов Хоу закончил с 539 шайбами, до рекорда Ришара не хватало всего пяти голов. Никто не сомневался, что в сезоне 1963–1964 годов Хоу его побьет.
27 октября 1963 года в матче с «Монреаль Канадиенз» на 12-й минуте третьего периода Горди Хоу забил, наконец, свою 544-ю шайбу, сравнявшись с Морисом Ришаром. На этой игре присутствовали сыновья Хоу Марти и Марк, уже сами играющие в детской хоккейной команде. Все ждали, что Горди вот-вот забьет следующую шайбу, которая станет рекордной, но на несколько недель у него, что называется, сбился прицел. Наконец 19 ноября 1963 года в матче с тем же «Монреаль Канадиенз» на 16-й минуте в быстрой контратаке Хоу забил 545-й гол в чемпионатах НХЛ. В этот момент его команда играла в меньшинстве, и такого развития событий никто не ожидал.
А в ноябре 1965 года Хоу забросил уже свою 600-ю шайбу. Тот год был особенно примечателен для него, потому что весной того года «Детройт Ред Уингз» вдобавок выиграл Кубок Стэнли.
В детройтском клубе Горди Хоу провел 25 сезонов. В чемпионатах НХЛ за это время он забросил 786 шайб и сделал 1023 голевые передачи. Еще 67 шайб он забросил в кубковых мачтах. В конце 1971 года в возрасте 43 лет Хоу, наконец, оставил «Детройт Ред Уингз». К этому времени в НХЛ уже блистало новое поколение хоккеистов — Фил Эспозито, Бобби Халл, Фрэнк Маховлич, Род Жильбер…
Но в это же время как альтернатива Национальной хоккейной лиге была организована ВХА — Всемирная хоккейная ассоциация. И летом 1973 года Горди Хоу принял решение продолжить профессиональную карьеру в клубе ВХА «Хьюстон Аэроз». В это время Хоу было 45 лет, и вместе с ним в одной команде стали играть его сыновья — 19-летний защитник Марти и 18-летний левый крайний Марк. В сезоне 1973–1974 годов «Хьюстон Аэроз» стал чемпионом ВХА.
По окончании первого сезона Горди Хоу вошел в сборную «Все звезды ВХА», которая провела целый ряд матчей со сборными СССР, Финляндии, Швеции и Чехословакии, где Горди Хоу забросил 5 шайб. Любители хоккея старшего поколения наверняка помнят, что звезды ВХА осенью 1974 года приезжали в Москву, чтобы сыграть четыре матча со сборной СССР. Один из них закончился вничью — 4:4, три других звезды ВХА проиграли. Однако в Канаде сборная ВХА сыграла со сборной СССР успешнее — две ничьи, одна победа и одно поражение. Горди Хоу, конечно, к этому времени уже потерял прежнюю скорость, но почти всегда оказывался в центре событий и великолепно отдавал пасы партнерам.
В следующем сезоне «Хьюстон Аэроз» снова стал чемпионом ВХА. Горди Хоу продолжал забивать. 31 марта 1978 года Хоу отметил свое 50-летие уже в другом клубе ВХА — «Нью-Инглэнд Уэйлерз», куда перешел вместе с сыновьями.
А в 1979 году ВХА не выдержала конкуренции с НХЛ, куда и влились некоторые клубы Всемирной хоккейной ассоциации, в том числе и клуб Хоу, сменивший название на «Хартфорд Уэйлерз». Свой последний сезон Горди Хоу провел в этом клубе, завершив его великолепными показателями — в 74 матчах забросил 24 шайбы и сделал 56 голевых передач.
Наконец, в июне 1980 года великий хоккеист объявил, что уходит из большого хоккея. Ему было тогда 52 года, и этот рекорд вряд ли когда-нибудь будет побит.
Фехтование было тем видом спорта, в котором французы завоевали свою первую золотую олимпийскую медаль. Это случилось еще на I Олимпиаде 1896 года в Афинах, где в турнире рапиристов Эжен-Анри Гравлот стал чемпионом, а Анри Каллон занял второе место, получив серебряную медаль.
На следующей, Парижской Олимпиаде 1900 года первым в фехтовании на рапирах вновь был француз Эмиль Кост, вторым — его соотечественник Анри Массон, а третьим еще один француз — Марсель Буланже. Отдельной дисциплиной тогда была «рапира среди маэстро», и здесь все три призовых места опять-таки заняли французы — Люсьен Мериньяк, Альфонс Киршофер и Жан Батист Миньяг. Кроме того, отдельными дисциплинами в фехтовании были тогда «шпага среди маэстро» и «шпага среди любителей и маэстро». В обеих дисциплинах чемпионом тоже стал французский фехтовальщик — Альбер Айя. Вдобавок и в состязаниях саблистов победил французский спортсмен с «мушкетерским» именем Жорж де ла Фалез. И с тех пор представители «страны мушкетеров» если уж и не становились чемпионами, то всегда были на любых состязаниях фехтовальщиков на видных ролях.
Кристиан д’Ориола был чемпионом на трех Олимпиадах подряд. На свои первые Олимпийские игры, в Лондон, в 1948 году он приехал из своего родного города Перпиньяна на юге Франции, когда ему было всего 20 лет. Но за год до этого Кристиан уже успел стать чемпионом мира в фехтовании на рапирах как в личном, так и командном первенстве. В Лондоне зрителям импонировало не только его блестящее мастерство, но и веселый, беспечный нрав, горячий южный и юный темперамент. Нередко это сказывалось и на фехтовальной дорожке: Кристиан увлекался, горячился, и этим мог воспользоваться его более выдержанный соперник.
Именно так случилось в финальном поединке личного первенства. До этого Кристиан одержал ряд эффектных побед, но в последнем бою он встретился с опытнейшим фехтовальщиком и своим товарищем по команде Жаном Бюаном. На этот раз все искрометные атаки были хладнокровно отбиты, а сам Кристиан получал удар за ударом.
Однако, потерпев в этом бою поражение, молодой фехтовальщик, скорее, радовался за товарища, который был в полтора раза старше и которого Кристиан воспринимал как одного из своих учителей. Он был уверен, что обязательно возьмет свое на следующей Олимпиаде. Пока же и серебряная олимпийская медаль — прекрасное достижение.
Правда, на той Лондонской Олимпиаде Кристиан д’Ориола все-таки тоже завоевал свою золотую олимпийскую медаль — в командном первенстве рапиристов, где французские фехтовальщики оставили позади извечных соперников — итальянцев.
Через год после Олимпиады д’Ориола вновь стал чемпионом мира — и в личном первенстве, и в командном. Мало кто сомневался, что в Хельсинки, на XV Олимпиаде 1952 года, его ждет только победа. Но внезапно он тяжело заболел и много месяцев не тренировался. Восстановление формы тоже шло долго и трудно. Свои силы после болезни д’Ориола опробовал на чемпионате Франции. Там он почувствовал, что может участвовать в Олимпийских играх.
В Хельсинки же стало ясно, что лучшего рапириста, чем Кристиан д’Ориола, в мире нет. В командном первенстве в боях все с теми же великолепными итальянскими фехтовальщиками француз выиграл у всех четырех соперников, в том числе и у прекрасного мастера Эдоардо Манджаротти. Д’Ориола нанес противникам 20 уколов, а пропустил во всех боях только три. Французская команда стала первой, как и на прошлой Олимпиаде, итальянцы опять вторыми.
Так Кристиан д’Ориола завоевал вторую в своей спортивной карьере золотую олимпийскую медаль. А в личном первенстве рапиристов добавил к ним еще одну. Он победил одного за другим восемь соперников. Каждый получил по пять необходимых для победы уколов, сам же французский мастер во всех боях пропустил только двенадцать.
В личном первенстве вторым на этот раз оказался Эдоардо Манджаротти — тот самый великий итальянец, которому суждено было собрать в общей сложности на Олимпиадах 13 медалей, больше, чем кому-либо из фехтовальщиков, и участвовать в пяти Олимпийских играх. Потом Манджаротти сказал журналистам, что проиграть такому мастеру, как Кристиан д’Ориола, незазорно. И все-таки четыре года спустя на XVI Олимпиаде 1956 года в Мельбурне итальянцы наконец-то одолели французских рапиристов в командном зачете. За эту победу все тот же Эдоардо Манджаротти получил свою очередную золотую олимпийскую медаль. А Кристиан д’Ориола только серебряную.
Финал личного первенства рапиристов в Мельбурне складывался для французского мастера много тяжелее, чем в Хельсинки, где он одержал все восемь побед. Теперь д’Ориола проиграл итальянцу Бергамини. Все должно было решиться в трех последних боях — с англичанином Джеем, венгром Дьюрицей и итальянцем Спаллино.
Первый из решающих боев прошел с венгром Дьюрицей, очень серьезным противником хотя бы потому, что в полуфинале личного первенства он уже успел одержать победу над д’Ориолой. К счастью, она не оказалась решающей. В финальном бою француз проявил редкую для него осмотрительность и наказывал соперника уколом за малейший промах. Кристиан д’Ориола победил — 5:1. С тем же счетом был побежден итальянец Спаллино.
Победа в последнем поединке с англичанином Джеем приносила д’Ориоле золотую олимпийскую медаль. Поражение означало, что в борьбе за звание чемпиона придется еще раз сойтись в бою с итальянцем Бергамини, которому француз уже успел однажды проиграть.
Бой д’Ориолы с Джеем, по общему мнению, стал истинным украшением олимпийского турнира рапиристов. Англичанин отличался темпераментной манерой ведения боя, готов был рисковать ради красивой атаки. То же самое всегда было свойственно и д’Ориоле. Противники увлеклись, оставив осторожность, и азарт поединка передался зрителям.
Перевес был на стороне д’Ориолы. Он нанес три укола, прежде чем англичанин сумел ответить одним. Потом счет стал 4:1. Французу оставался до победы всего один шаг, но англичанин в отчаянном натиске сократил разрыв. Последняя же атака д’Ориолы оказалась настолько красивой, что в восторге вскочил на ноги даже итальянец Бергамини, забыв в это мгновение о том, что победа француза лишает его даже призрачной надежды на золотую медаль. Но все уже было кончено. Кристиан д’Ориола завоевал свою четвертую золотую олимпийскую медаль.
К сожалению, спортивный век четырехкратного олимпийского чемпиона оказался не столь продолжительным, как у того же великого итальянца Эдоардо Манджаротти. Французского виртуоза фехтования подводило здоровье, хотя он дожил почти до 80 лет (умер в 2007 году), и других больших наград он уже не снискал. Однако победы на трех Олимпийских играх навсегда занесли его имя в золотой список великих героев спорта.
Первую золотую олимпийскую медаль России в 1908 году завоевал фигурист Николай Панин-Коломенкин. Вторую пришлось ждать… 44 года. Но это было только начало — потом наши соотечественники не раз побеждали и на Олимпийских играх, и на многих других соревнованиях. Ну а второй после Панина-Коломенкина была советская метательница диска Нина Пономарева (Ромашкова). И первой во времена Советского Союза.
Во всех справочниках, изданных в советские времена, местом рождения двукратной олимпийской чемпионки Нины Пономаревой (Ромашковой) указан город Свердловск. Но с тех пор и город этот стал назваться Екатеринбургом, и стало, наконец, возможным признать тот факт, что родилась она (это случилось 27 апреля 1929 года) вовсе не в Свердловске, а в тех же уральских краях, но в одном из глухих закрытых поселений, куда были сосланы все ее родные. Причина состояла в том, что дед Нины был регентом церковного хора. Срок ссылки закончился после войны, но в родные места было разрешено вернуться еще не сразу.
Возможно, поэтому и спортом Нина стала заниматься, по современным меркам, совсем поздно — в 19 лет. Сначала — бегом, потом метанием диска. Впервые имя Пономаревой (впрочем, тогда еще Ромашковой) стало известным в спортивном мире после чемпионата страны по легкой атлетике в 1949 году. Тогда непревзойденной метательницей диска была многократная чемпионка страны Нина Думбадзе, ставшая вдобавок в 1946 году чемпионкой Европы. В 1948 году она установила мировой рекорд — 53 метра 25 сантиметров.
В 1949 году Думбадзе вновь стала чемпионкой страны, метнув диск на 52 метра 27 сантиметров. Но третье место неожиданно для всех заняла дебютантка Нина Ромашкова, учившаяся тогда в Ставропольском педагогическом институте. Тогда на нее обратили внимание специалисты. Вскоре Нина перевелась в Московский областной педагогический институт, а тренироваться стала под руководством Дмитрия Петровича Маркова на стадионе и в манеже Центрального института физической культуры. Прекрасный тренер, Марков вдобавок был профессором, возглавляя в институте физкультуры кафедру легкой атлетики. А как тренер он был «профессором» именно метания диска. За годы своей тренерской работы Марков воспитал многих прекрасных спортсменок.
О своем тренере-профессоре, уже став олимпийской чемпионкой, Нина Пономарева вспоминала: «Без него я никогда бы не достигла таких спортивных высот. Он был исключительно требователен к ученикам, но, прежде всего, к себе. Его кредо: тренер — не только зеркало спортсмена, он ему первый помощник и советчик. Поразительны ясность, точность, лаконичность его объяснений, несколько слов — и все упражнение как бы оживает».
Уже на следующем чемпионате страны, где лучшей метательницей снова была Нина Думбадзе, воспитанница Дмитрия Маркова Нина Ромашкова поднялась на ступень выше, став уже серебряным призером. В 1951 году впервые стала чемпионкой СССР, хотя Думбадзе в том же году улучшила свой мировой рекорд, метнув диск на 53 метра 37 сантиметров.
И все-таки в олимпийской сборной, отправлявшейся в 1952 году в Хельсинки на XV Олимпиаду, из трех метательниц диска самые большие надежды тренеры возлагали на Нину Думбадзе и Елизавету Багрянцеву. Нина Ромашкова была, что называется, «третьим номером».
19 июля 1952 года легендарный финский стайер Пааво Нурми зажег олимпийский огонь, XV Олимпиада была открыта. Первыми в состязание вступили легкоатлеты. И так уж распорядился регламент, что раньше всех спор между собой должны были разрешить метательницы диска.
Утром Думбадзе, Багрянцева и Ромашкова легко прошли классификационный отбор. К основным соревнованиям, которые состоялись вечером, допустили 18 метательниц, ну а в финал пробились шестеро: австрийка Е. Хайдеггер, румынка Л. Манолиу (ей предстояло стать олимпийской чемпионкой… 16 лет спустя, на XIX Олимпиаде в Мехико), японка Т. Иошино и все три советские спортсменки.
Позже все они вспоминали, что на Олимпийском стадионе в Хельсинки очень мешала непривычная обстановка: трибуны не по-советски непосредственно и шумно реагировали на все события, происходящие на беговой дорожке, в секторах для метаний и прыжков. Зрители непрерывно кричали, свистели, пускали в ход трубы, трещотки. Выступать приходилось под непрестанную звуковую какофонию. «Голова раскалывалась от шума, — рассказывала Нина Ромашкова, — и в перерывах между бросками я старалась закутаться с головой в одеяла, чтобы ничего не слышать».
Но шум стал еще оглушительнее, когда диктор объявил, что в очередной попытке Нина Ромашкова послала диск на 51 метр 42 сантиметра. Олимпийский рекорд немки Гизелы Мауермайер — 47 метров 63 сантиметра, продержавшийся почти 20 лет, с XI Олимпиады 1936 года, был побит.
Нина Ромашкова заметно опередила и двух других советских спортс-менок. Лучший результат, показанный Елизаветой Багрянцевой, составил 47 метров 8 сантиметров. Нины Думбадзе — 46 метров 29 сантиметров. Но все трое заняли пьедестал почета, завоевав весь комплект олимпийских медалей. Вручал их советским спортсменкам американец Эйвери Брэндедж, сам в прошлом известный спортсмен-легкоатлет, ставший в 1952 году президентом Международного олимпийского комитета, а медали лежали на шелковой подушечке, которую несла сопровождавшая президента девушка в национальном финском костюме…
Припоминать все эти подробности лишний раз не грех, потому что высшая награда, завоеванная Ниной Ромашковой, была не только первым «золотом», разыгранным на Олимпиаде в Хельсинки, но и первой золотой медалью, полученной спортсменом из СССР. И если припомнить, то всего лишь второй российской золотой медалью, выигранной через 44 года после того, как на IV Олимпиаде в Лондоне чемпионом в выполнении специальных фигур стал фигурист Николай Панин-Коломенкин. Да и многие другие советские спортсмены выступили на Олимпийских играх в Хельсинки блестяще, завоевав 22 золотые, 30 серебряных и 19 бронзовых медалей. Другое дело, что времена тогда были такие, что все эти спортивные достижения на родине оказались словно бы… незамеченными.
Причиной стали футболисты сборной СССР, проигравшие в Хельсинки не кому-нибудь, а сборной Югославии — страны, с которой у Сталина складывались напряженные отношения. Особое неудовольствие вождя вызвали слова маршала Броз Тито, сказавшего в каком-то интервью после успеха сборной Югославии, что первую победу над Красной армией он одержал на футбольном поле. Никто не осмеливался после этого вспоминать, что, кроме поражений, на Олимпийских играх в Хельсинки были и победы.
Как бы то ни было, спортивная карьера первой советской олимпийской чемпионки Нины Ромашковой, позже ставшей Пономаревой, продолжалась. Уже после Олимпийских игр в Хельсинки, в том же 1952 году, она установила мировой рекорд — 53 метра 61 сантиметр, побив прежнее достижение Нины Думбадзе. Правда, вскоре Думбадзе вновь стала мировой рекордсменкой, послав диск сразу на 57 метров 4 сантиметра.
С 1952 по 1956 год, а потом в 1958 и 1959 годах Нина Пономарева была чемпионкой страны. И стала одной из немногих в истории мирового спорта легкоатлеток, которой довелось выступать на четырех Олимпиадах.
В Мельбурне, правда, на XVI Олимпиаде 1956 года, Нине Пономаревой не повезло. Накануне соревнований во время тренировки она поскользнулась и растянула мышцу ноги. Перед выступлением врач делал ей обезболивающие уколы. Впрочем, неудача была относительной: домой Нина вернулась с бронзовой олимпийской медалью.
Зато на XVII Олимпиаде 1960 года в Риме она во второй раз стала олимпийской чемпионкой, установив олимпийский рекорд — 55 метров 10 сантиметров. И только на последней из своих Олимпиад, проходившей в 1964 году в Токио, Нина Пономарева осталась без медали. Тогда чемпионкой стала советская спортсменка Тамара Пресс. А два года спустя 37-летняя Пономарева перестала выступать в соревнованиях и перешла на тренерскую работу.
То, что Лев Яшин — лучший вратарь в истории мирового футбола, не оспаривает никто. С этим согласны фанаты футбола, спортивные журналисты, великие тренеры и игроки. Своего восхищения его игрой не удержал, например, португалец Эйсебио, которому довелось играть против Яшина на чемпионате мира 1966 года в Англии. Тогда сборная Португалии сошлась со сборной Советского Союза в матче за третье место. Эйсебио удалось забить гол в ворота Яшина с 11-метрового, и португальцы в итоге победили — 2:1. Позже Эйсебио сказал журналистам: «Яшин — бесподобный вратарь, лучший в нашем столетии».
У российского голкипера было прозвище — «черная пантера». Яшин и в самом деле умел совершать дальние, поистине «кошачьи» прыжки за мячом и с «кошачьей» же точностью захватывать свою добычу в любом углу ворот. Точно так же он умел «нырять» за мячом в самую гущу игроков или в последний момент снимать его с головы нападающего. В 50-х годах XX столетия еще далеко не все российские вратари отваживались покидать вратарскую площадку, в то время как Яшин показывал примеры безошибочной игры на выходах. Чем, в самом деле, не пантера (черная — по цвету обычной вратарской экипировки российского голкипера)?!
Знаменитый вратарь играл долго: появился в московском клубе «Динамо» в 1949 году, когда ему шел 20-й год, а прощальный матч Яшина против команды суперзвезд мирового футбола, среди которых были англичанин Бобби Чарльтон и немец Герд Мюллер, состоялся в Москве в 1971 году. К тому времени Лев Яшин был олимпийским чемпионом 1956 года, чемпионом Европы 1960 года, вице-чемпионом Европы 1964 года, основным вратарем национальной сборной на мировых чемпионатах 1958, 1962 и 1966 годов, обладателем «Золотого мяча» лучшего футболиста Европы 1963 года. Не говоря уж о том, что вместе со своим родным «Динамо» пять раз становился чемпионом страны и трижды выигрывал Кубок СССР. За свою спортивную карьеру Лев Яшин сыграл 812 матчей и в 207 из них оставил свои ворота «сухими».
Даже трудно теперь поверить, что в его спортивной биографии был момент, когда Яшин едва не покинул футбол, чтобы стать хоккеистом. В 1953 году его настойчиво звали в команду тренеры хоккейного «Динамо», поскольку он прекрасно владел клюшкой, а его футбольные дела в то время совершенно не ладились. К счастью, он выбрал футбол и, работая на тренировках, как никто другой, доказал всем и себе самому в том числе, что он лучший из лучших. А работы, даже самой тяжелой, Лев Яшин не боялся с детства, которое пришлось на очень нелегкую пору в истории страны.
Яшин — москвич. Как и многим его сверстникам, жить в 1930-х годах приходилось в тесной квартире рабочего района не только с родителями, но и с многочисленными родственниками. Как и все мальчишки, большую часть времени проводил на улице за нехитрыми детскими играми. Вместе с другими рано начал гонять мяч.
В 1941 году вместе с родителями пришлось уезжать в эвакуацию под Ульяновск. Едва закончив пять классов, Лев пошел на военный завод учеником слесаря. Когда в 1944 году семья вернулась в Москву, будущему великому голкиперу шел 15-й год. Теперь он работал на заводе в Тушине, куда приходилось добираться из Сокольников на метро и двух трамваях. Вставать надо было в пять утра, а домой Лев возвращался поздно вечером, потому что после смены играл в футбол в заводской команде. Именно тогда ее тренер разглядел в нем способности голкипера и впервые поставил Льва Яшина в ворота. Позже тот признался, что поначалу куда больше ему нравилось играть в поле и забивать голы.
Попасть в команду мастеров, как это нередко случалось, Яшину помог случай. Его приметил и пригласил в юношескую команду «Динамо» Аркадий Иванович Чернышев — знаменитый тренер… по хоккею. А в 1949 году Лев Яшин уже был дублером знаменитых футбольных вратарей основной команды «Динамо» Алексея Хомича и Вальтера Саная. И, как это почти всегда случается с будущими великими вратарями по классическим «законам жанра», начинал свою карьеру молодой голкипер с поистине катастрофических промахов.
Первый из них случился весной 1949 года на сборах в Гаграх, где «Динамо» играло контрольный матч со сталинградским «Трактором». В одном из эпизодов вратарь сталинградцев выбил мяч так сильно, что он прилетел прямо к воротам Яшина. Не спуская с него глаз, молодой голкипер «Динамо» вышел вперед, чтобы забрать его в руки, но… столкнулся с собственным защитником, а мяч в этот момент оказался в сетке.
Поскольку матч был неофициальным, знаменитые динамовские игроки вместо того, чтобы попенять своему вратарю, разразились дружным хохотом, и это стало для него, конечно, еще большим унижением.
Осенью следующего 1950 года, уже в официальном и очень принципиальном матче со «Спартаком», Яшину пришлось заменить получившего травму Алексея Хомича. Счет был 1:0 в пользу «Динамо». Молодой вратарь нервничал и часто ошибался. Одна из ошибок оказалась роковой: спартаковцы навесили мяч в штрафную площадку, Яшин выскочил из ворот, чтобы его перехватить, но… опять столкнулся с динамовским игроком. После этого спартаковцу Николаю Паршину оставалось только чуть коснуться мяча головой, чтобы он влетел в динамовские ворота.
Очевидцы рассказывают, что после матча в раздевалку «Динамо» ворвался высокопоставленный милицейский чин и в гневе приказал тренерам никогда больше не ставить «этого малого» в ворота. И Яшин после этого три года действительно ни разу не появлялся в основном составе.
Только в 1953 году ему вновь пришлось выйти на замену в матче с тбилисским «Динамо». Счет был 4:1 в пользу москвичей, и ничто, казалось бы, не предвещало беды. Но Яшин вновь так нервничал, что счет быстро сравнялся. «Динамо» все-таки выиграло — победный гол в самом конце игры забил Константин Бесков. Однако именно тогда Яшин всерьез задумался о том, чтобы навсегда уйти из футбола в хоккей.
И все-таки тренеры «Динамо» не могли не видеть, что из молодого вратаря должен получиться толк. Помимо задатков — высокого роста, прыгучести, реакции, — у него было поразительное упорство. И огромная трудоспособность.
О том, как из Яшина «выходил толк», позже один из выдающихся динамовских тренеров Михаил Иосифович Якушин вспоминал: «Передо мной стояла проблема: как сделать так, чтобы Яшин стал более мудро и уверенно играть на выходах? Решил помимо того, что он будет проводить обычный вратарский тренинг, привлекать его постоянно и к участию в общекомандных упражнениях, в которых он должен действовать как обычный полевой игрок. Идея такая: играешь на выходах ногой — вот и учись этому делу на высшем уровне.
Яшин, надо отдать ему должное, на тренировках любил в поле играть. Тут же, кроме расчетливости, еще и выносливость вырабатывается — много надо бегать, открываться, чтобы мяч получить. Так что он попутно еще и свои функциональные возможности расширял, что способствовало повышению общего его тонуса.
Когда Яшин уверенно освоил игру на выходах, мы стали уже с учетом его действий строить и свою тактику. Временами он у нас выполнял роль “чистильщика”, то есть игрока, страхующего партнеров по обороне, чем в других командах занимались специально выделенные защитники. Предусматривали мы заранее и различные стандартные комбинации. Скажем, на наши ворота с правого фланга следует навесная передача, мы уверены, что Яшин успешно сыграет на перехвате, поэтому левый защитник Борис Кузнецов, не дожидаясь, когда это произойдет, устремляется вперед на свободное место. Яшин, который обо всем знает загодя, ловит мяч, отыскивает взглядом Кузнецова и рукой быстро делает ему передачу».
Бессчетные часы тренировок исподволь переходили в качество. А вместе с мастерством росла и уверенность в себе. В том же 1953 году Яшин стал основным вратарем «Динамо». В следующем году впервые стал чемпионом страны. И тогда же Лев Яшин впервые занял место в воротах сборной СССР.
Дебют в сборной, в отличие от первых игр за клуб, он провел вполне удачно, правда, пропустил все-таки два мяча. Но счет в товарищеском матче со сборной Швеции был 3:2 в пользу команды Льва Яшина.
Огромная популярность пришла к вратарю в 1956 году, когда сборная СССР в Мельбурне стала чемпионом XVI Олимпиады. Четыре года спустя, обыграв в финальном матче в Париже сборную Югославии, советская команда стала первым чемпионом Европы. Естественно, вся страна ожидала от нее большого успеха и на первенстве мира 1962 года, проходившем в Чили.
Сборная СССР заняла первое место в своей группе, обыграв сильные команды Югославии и Уругвая. Правда, матч со сборной Колумбии закончился с неожиданным результатом — 4:4. А в четвертьфинальном матче сборная СССР проиграла хозяевам турнира — сборной Чили — 1:2.
После чемпионата многие обвинили в поражении именно вратаря. На его голову обрушились волны критики, да еще какой! Поскольку в ту пору Льву Яшину уже было за тридцать, футбольные чиновники всерьез подумывали, не отправить ли его «на пенсию». Даже самые преданные болельщики «Динамо» встречали его появление на поле свистом и недоброжелательными выкриками. Словом, уже став великим вратарем, Яшину довелось испить немало горечи.
Но в следующем 1963 году именно Льва Яшина пригласили защищать ворота сборной мира в матче на лондонском стадионе «Уэмбли» со сборной Англии, посвященном 100-летию английского футбола. Тогда подобные юбилейные матчи были еще в новинку и вызывали огромный интерес. В звездной компании, куда входили Пушкаш, ди Стефано, Копа, Эйсебио, Яшин был равным среди равных. Безошибочная его игра вызывала восторг стадиона и миллионов телезрителей.
Вдобавок в том же году Лев Яшин получил «Золотой мяч» как лучший футболист Европы. И отношение к нему на родине, как по мановению волшебной палочки, вновь переменилось: Яшин стал прежним любимцем, и российские стадионы неистово аплодировали его игре. Перед новым чемпионатом мира 1966 года и у футбольных чиновников, и у тренеров никаких сомнений не было — основным вратарем сборной поедет в Англию 36-летний Лев Яшин. Что и говорить, иной раз бывает стыдно за соотечественников…
А для всего футбольного мира Яшин всегда был и остается одним из самых популярных и уважаемых людей. И этому способствовало, конечно, не только выдающееся мастерство голкипера, но и его преданность спорту, скромность, приветливость, большое личное обаяние. Всеобщее уважение к российскому вратарю еще больше укрепилось после английского чемпионата, где сборная СССР, во многом благодаря уверенной игре своего вратаря, заняла четвертое место. И по сей день это наивысшее достижение отечественных футболистов. В 1968 году Яшина вновь пригласили сыграть за сборную мира — на этот раз в Бразилии.
А в 1971 году он в последний раз встал в ворота, и теперь сборная играла в его честь — в честь лучшего вратаря XX века. После своего прощального матча в Москве Лев Иванович Яшин работал в родном клубе «Динамо», потом в Управлении футбола, затем снова в «Динамо». Из жизни ушел рано — вскоре после своего 60-летнего юбилея. К сожалению, последние его годы были омрачены тяжелой болезнью. Но когда подкралась беда, за здоровьем Яшина с волнением следила вся футбольная планета. Письма, телеграммы с добрыми словами и пожеланиями приходили к нему со всех концов света — и от тех, кому в разное время доводилось играть вместе с ним или против него, и от тех, кто видел Яшина с трибун или хотя бы на экранах телевизоров.
Детство знаменитого конькобежца Евгения Гришина пришлось на военные годы. Он родился в Туле, жил неподалеку от знаменитого оружейного завода, служившего целью вражеским бомбардировщикам. В 1942 году, 11-летним мальчишкой (родился 23 марта 1931 года), Гришин едва не погиб: он катался на коньках по обледеневшей улице, когда завыли сирены, и вражеские самолеты стали сбрасывать на завод бомбы. Одна из них взорвалась на улице неподалеку. В госпиталь будущего великого спортсмена доставили прямо в коньках.
В ноге было больше десяти ран. Но госпиталь был переполнен, и операцию по извлечению осколков стали делать не сразу. А уже после нее хирург сказал, что, промедли с операцией еще день, пришлось бы ампутировать ногу. После операции пришлось долго ходить на костылях, но когда все зажило, Евгений снова с жаром занялся своими любимыми спортивными увлечениями — коньками и велосипедом.
Его спортивная судьба складывалась на удивление счастливо. Повезло уже хотя бы с тем, что родной дядя, отличный в прошлом велосипедист, руководил в Туле спортивным обществом «Трудовые резервы». Он-то уже после войны и приобщил племянника, учившегося в граверной школе тульского оружейного завода, к настоящим соревнованиям. Причем юному Евгению за команду завода приходилось выступать в разных видах спорта, в том числе и в легкой атлетике.
Но на первом месте среди его увлечений стояли коньки и велосипед. В 1947 году, выступая в тульской команде на юношеском первенстве России по конькобежному спорту, Евгений Гришин с первой же попытки установил на 500-метровой дистанции рекорд Советского Союза для юношей. Тогда на него впервые обратили внимание специалисты. В 1949 году Гришин уже считался одним из лучших конькобежцев страны на дистанциях 500, 1000 и 1500 метров. Однако и велосипед он не оставлял. В начале 50-х годов был отличным велогонщиком на треке. В 1952 году Евгения Гришина даже включили в команду велосипедистов, отправлявшуюся в Хельсинки на XV Олимпиаду. Но он проиграл отборочный старт и больше в соревнованиях не участвовал. Тем не менее для Евгения Гришина, будущего олимпийского чемпиона, это были первые Олимпийские игры.
Но чтобы стать чемпионом, пришлось делать выбор. Совмещать два вида спорта было тяжело, а добиться большого успеха и там, и там практически невозможно. Евгений Гришин сделал выбор в пользу коньков.
Вторая Олимпиада в его жизни была уже зимней: в 1956 году VII зимние Олимпийские игры проходили в итальянском альпийском курортном городке Кортино д’Ампеццо. На эти игры Гришин приехал мировым рекордсменом — в 1955 году на высокогорном катке Медео под Алма-Атой установил рекорд на дистанции 1000 метров.
На зимних Олимпийских играх в Кортино д’Ампеццо конькобежцы соревновались не на застывшей поверхности озера Мизурина, а на выпиленной изо льда огромной льдине с беговыми дорожками. Этому плавучему катку, окаймленному кругом воды, не грозило сжатие льдов, и поверхность беговых дорожек оставалась идеальной. Озеро окружали вершины Доломитовых Альп. Очень ярко светило солнце, отражаясь в плавучем катке, и журналисты сразу же окрестили место состязаний конькобежцев Золотой льдиной.
Именно такой она и оказалась для Евгения Гришина. За несколько дней до открытия Олимпиады конькобежцы опробовали льдину, и советский спринтер установил на дистанции 500 метров мировой рекорд — 40,2 секунды. А 28 января Гришин вышел на свой первый олимпийский старт. Ему выпало бежать в первой паре с англичанином Джоном Кроншеем. Показав тот же результат — 40,2 секунды, Гришин стал ожидать, сумеет ли кто-нибудь показать лучшее время. Этого не удалось никому из конькобежцев, и Евгений Гришин получил свою первую золотую медаль, а показанное им время было зарегистрировано как мировой и олимпийский рекорды.
Это была настоящая сенсация! Дело в том, что за всю историю зимних Олимпийских игр, начиная с 1924 года, никому из конькобежцев ни на одной из дистанций не удавалось установить мировой рекорд.
Но прошел день, и Евгений Гришин установил мировой рекорд и на дистанции 1500 метров — 2 минуты 8,2 секунды. Тут же грянула новая сенсация: то же самое время повторил другой советский конькобежец — Юрий Михайлов. В итоге олимпийскими чемпионами и мировыми рекордсменами на этой дистанции стали оба. И обоим были вручены золотые олимпийские медали.
Однако в центре внимания журналистов был тогда все-таки Евгений Гришин, дважды олимпийский чемпион и мировой рекордсмен. В итальянских газетах его называли «дьяволом на льду» или «Джесси Оуэнсом на льду».
Всеобщее внимание было приковано к Евгению Гришину и четыре года спустя, на VIII зимних Олимпийских играх 1960 года в американском местечке Скво-Вэлли, лежащем в одной из горных долин Калифорнии. Ожидали, что лучший спринтер мира вновь подарит сенсацию. Конечно, мечтал об этом и сам Гришин. На дистанции 500 метров он был очень близок к этому, но на повороте задел коньком внешнюю бровку, с трудом сохранил равновесие и потерял крупицы времени. Тем не менее, повторил свой собственный мировой рекорд — 40,2 секунды.
На дистанции 1500 метров, как и четыре года назад, победителей снова оказалось двое. На этот раз одинаковое с Гришиным время показал норвежский спринтер Руал Ос. Золотые олимпийские медали получили оба спортсмена. Но Гришин в общей сложности стал уже четырехкратным олимпийским чемпионом. А уже после того, как VIII зимние Олимпийские игры 1960 года объявили закрытыми, было устроено соревнование лучших скороходов мира на побитие рекордов. Здесь-то Евгений Гришин и пробежал дистанцию 500 метров за 39,6 секунды. Это был тот новый мировой рекорд, которого от него ждали.
Три года спустя, уже перед IX зимними Олимпийскими играми 1964 го-да в австрийском Инсбруке, Гришин улучшил это свое достижение, показав время 39,5 секунды. А вот на самой зимней Олимпиаде он выступил слабее, чем мог. На дистанции 500 метров первым был американец Ричард Мак-Дермот. Гришин пришел вторым, завоевав серебряную олимпийскую медаль. Причиной относительной неудачи, возможно, было то, что перед стартом, занимаясь заточкой коньков, Гришин больше, чем нужно, сточил задник. Конечно, как и любой спортсмен, даже самый великий, он волновался перед стартом, вот и недоглядел…
Огорченный тем, что не удалось победить на дистанции 500 метров, Гришин и на дистанции 1500 метров выступил гораздо слабее, чем мог. Он показал лишь одиннадцатый результат. Как часто бывает, после этого пошли разговоры, что время великого скорохода уже прошло. Однако Евгений Гришин готовился выступить и на X зимних Олимпийских играх 1968 года во французском Гренобле. И действительно выступил, однако прежде ему пришлось пережить трагическую случайность.
В 1967 году четырехкратный олимпийский чемпион Евгений Гришин, должно быть, не раз припоминал, как мальчишкой в Туле был ранен осколками фашистской бомбы. Во время тренировочного сбора в Челябинске на старте он потерял равновесие, упал и острым коньком зацепил стопу ноги. Лезвие перерубило вену, нерв, сухожилие. Снова, как и в 1942 году, пришлось делать операцию…
Но едва сняли швы, Гришин начал готовиться к тренировкам. Через две недели в составе спортивной делегации отправился в Европу и вскоре снова был на льду. А в феврале 1968 года в Гренобле вышел на старт забега на 500 метров. Пришел четвертым, уступив победителю 0,3 секунды. Кто знает, как бы он выступил, не будь этого злосчастного случая в Челябинске?
И все-таки на зимних Олимпийских играх в Гренобле Гришину было уже 36 лет, многие великие спортсмены заканчивали свою карьеру гораздо раньше. Пришло время уходить из большого спорта и Евгению Гришину. В последующие годы он тренировал спринтеров-конькобежцев сборной команды страны, стал заниматься литературным трудом. Еще в 1969 году вышла первая книга Гришина «500 метров», потом другая — «Или — или». В последние годы жизни (он умер в 2005 году) великий спортсмен написал автобиографическую книгу «Такое не забывается».
Мир знал великого шведского спортсмена как Тумбу-Юханссона. В нашей стране многие любители спорта, что греха таить, наивно полагали, что такое прозвище — Тумба — он получил благодаря своим мощным габаритам. И в самом деле, на льду, с клюшкой, в полной хоккейной амуниции швед ростом почти 190 сантиметров производил внушительное впечатление. Силовой борьбы не чурался, уронить его на лед казалось непосильной задачей. Словом, и в самом деле, Тумба на коньках. Однако Тумба, наделенная взрывной скоростью, отточенной техникой и быстрой, неожиданной для соперников хоккейной мыслью.
В действительности с прозвищем Тумба дело обстояло иначе. Тумба — это название маленького шведского городка, в котором 27 августа 1931 года родился Свен Улоф Гуннар Юханссон — таково его полное имя. Тогда городок был предместьем Стокгольма. Здесь Свен Юханссон вырос, здесь, как и многие другие мальчишки, начинал играть в хоккей с шайбой и быстро был замечен тренерами. В 1950 году, в 19-летнем возрасте, был включен в состав стокгольмского хоккейного клуба «Юргорден». До этого хоккеисты «Юргордена» один-единственный раз были чемпионами Швеции в далеком 1926 году, а вместе с дерзким новичком Свеном Юханссоном в первый же год выиграли чемпионат Швеции во второй раз. Затем, в 1950-1960-х годах побеждали еще 8 раз.
А что касается Свена Улофа Гуннара Юханссона, которого быстро прозвали Тумбой по названию его родного городка, то в 1965 году он официально сменил фамилию и стал именоваться Тумбой-Юханссоном. Причину он объяснял так: Юханссон — одна из самых распространенных шведских фамилий, хоккеистов Юханссонов тоже было немало. Чтобы отличаться от однофамильцев, и пришлось узаконить прозвище, которого ни у кого больше не было…
Трудно, конечно, подозревать спортсмена с выдержанным «нордическим характером» в некотором кокетстве, но тут, пожалуй, без него не обошлось. Ведь в том 1965 году никто бы не смог спутать Свена Улофа Гуннара Юханссона с каким-либо другим шведским хоккеистом, носящим такую же фамилию. К этому времени Тумба-Юханссон уже был трехкратным чемпионом мира в составе сборной Швеции, дважды серебряным призером и четырежды бронзовым.
Впервые он участвовал в чемпионате мира, который тогда проводился рамках зимних Олимпийских игр в 1952 году. Чемпионами мира и Олимпийских игр стали тогда хоккеисты Канады, второе место заняла сборная США. Шведские хоккеисты заняли третье место, завоевав бронзовые медали. Но поскольку одновременно хоккеисты европейских стран разыгрывали также и звание чемпионов континента, то здесь первыми оказались шведы. Так Свен Юханссон, которому тогда еще не исполнилось 21 года, впервые стал чемпионом Европы. В дальнейшем ему предстояло выигрывать этот титул еще трижды.
Российские любители хоккея со стажем помнят, конечно, чемпионат мира, он же чемпионат Европы, 1957 года, который проводился в Москве. Победитель определялся в решающем матче, где сборная Швеции встретилась со сборной СССР. Шведы набрали на очко больше, их устраивала ничья, советским хоккеистам нужна была только победа. Встреча завершилась вничью — 4:4, и сборная Швеция стала чемпионом мира и Европы.
В том матче шведы переиграли тренеров сборной СССР тактически. Грозного Свена Юханссону наши тренеры решили держать под постоянной опекой, рядом с ним все время был кто-то из защитников. Но сам Тумба не атаковал, а все время тоже «присматривал» за кем-нибудь из советских хоккеистов. В результате рядом со шведом все время находились два советских игрока, а остальные шведские хоккеисты получали численное преимущество. В том решающем матче Тумба не забросил ни одной шайбы, но свою задачу выполнил. И был признан лучшим игроком чемпионата.
В том же 1957 году в жизни Свена Юханссона произошло важное событие. Он стал первым из европейских хоккеистов, на кого обратили внимание в НХЛ. Шведа пригласили на просмотр в легендарный клуб «Бостон Брюинз», который тогда два сезона подряд выходил в финал Кубка Стэнли. И хотя до подписания контракта с клубом НХЛ дело тогда так и не дошло, все же именно Тумба первым наметил путь из европейского хоккея в заокеанский.
Словом, для хоккея с шайбой знаменитый швед был явлениям. В сборной Швеции его рекорд — 186 заброшенных шайб в 245 играх — до сих пор не побит. Но яркий след Тумба-Юханссон оставил только на игровой площадке. Во второй половине 1950-х годов он открыл на шведском телевидении школу хоккея для детей, где демонстрировал игровые приемы. Написал несколько книг — «Тумба учит играть в хоккей», «Тумба говорит начистоту», «Моя богатая жизнь», которые издавались не только в Швеции, но и в других странах, в том числе СССР. В книгах рассказывал о событиях своей спортивной жизни, делился секретами тренировок, учил приемам, позволяющим повысить точность и силу бросков. Для многих мальчишек эти книги стали настоящими учебниками хоккея с шайбой.
Однако, подобно Всеволоду Боброву, Тумба-Юханссон был не только хоккеистом, но и футболистом, правда, здесь его успехи несколько скромнее. Тем не менее с футбольным клубом «Юргорден» в 1959 году Тумба стал чемпионом Швеции, а кроме того, провел несколько матчей за футбольную сборную Швеции.
Когда же пришло время оставить и футбол, и хоккей, великий спортсмен переключился на гольф. «В 40–50 лет уже сложно кататься на коньках, — шутил он по этому поводу, — но в гольфе я остался с клюшкой». В этом виде спорта Тумба-Юханссон принимал участие в престижных международных турнирах.
Да и вообще великий шведский спортсмен был человеком удивительно разносторонним, неугомонным. В тот же гольф не только играл, но и разрабатывал дизайн полей для гольфа. По его проектам в Швеции было построено несколько гольф-полей. В 1969 году Тумба-Юханссон открыл в Швеции собственный центр гольфа, пропагандируя эту игру, которая тогда у шведов была не очень популярной. А еще он вел на радио репортажи со спортивных соревнований, организовывал соревнования на водных лыжах, основал благотворительный фонд для поддержки ветеранов спорта. Этот фонд, в частности, оказывал помощь некоторым советским спортсменам — в СССР многие заграничные лекарства были недоступны…
Перед нашей страной у Тумбы-Юханссона еще одна заслуга: при его содействии в СССР был открыт первый гольф-клуб. Церемония открытия состоялась 15 сентября 1987 года на пустыре близ московской улицы Довженко. Великий швед постарался сделать это событие ярким, запоминающимся и «заполучил» для открытия футболиста Пеле, боксера Майка Тайсона и хоккеиста Александра Рагулина. Каждый из них вместе с Тумбой сделал символический удар клюшкой. В 2012 году у Московского городского гольф-клуба уже четвертьвековой юбилей. К сожалению, сам его основатель не дожил до него, скончавшись в Стокгольме 1 октября 2011 года. В том же году ему исполнилось 80 лет.
Пути в большой спорт у разных спортсменов разные. А про гимнаста Бориса Шахлина можно сказать, что в этом целиком заслуга его бабушки. Причем она определила внука на спортивную стезю… от безысходности.
Только-только закончилась Великая Отечественная война, отец Бориса умер от туберкулеза, вскоре умерла мать. И бабушка, оставшаяся в сибирском городе Ишиме с двумя внуками, предложила одному из них, когда тот окончил семилетку, поступить в Свердловский физкультурный техникум — уж там-то голодным не должны оставить! А надежда на то, что внука Бориса обязательно примут, была большая — он хорошо бегал, прыгал, ходил на лыжах, выступал на всех школьных соревнованиях.
Так Борис Шахлин, родившийся в 1932 году, оказался в техникуме, где тренер Эдуард Федорович Рунг распознал в худом сибирском пареньке незаурядные способности гимнаста. Рунг был знаком с киевским тренером Александром Семеновичем Мишаковым, воспитавшим многих известных гимнастов. И после техникума Борис отправился искать свое счастье в Киев.
В общежитии Киевского института физкультуры первое время ночевал в спортивном зале, где стояли пять десятков коек других студентов. И уже в те давние времена к Шахлину приклеился эпитет «железный» — его дали сокурсники за несокрушимое упорство в освоении трудных гимнастических упражнений. Немного позже этот эпитет подхватили и журналисты — ведь Шахлин казался им непобедимым.
Началась его победная серия под руководством тренера Мишакова в 1954 году, когда Шахлин стал абсолютным чемпионом СССР. В том же году вместе со сборной СССР выиграл командное первенство на чемпионате мира. Полный же список завоеванных на чемпионах мира, Европы и страны медалей и титулов Бориса Шахлина занимает не одну строку.
На первых для Шахлина Олимпийских играх в Мельбурне в 1956 году блистал Виктор Чукарин, ведущий за собой советских гимнастов — и Шахлина в том числе — к командной победе, а вместе с тем сам во второй раз ставший абсолютным чемпионом в личном первенстве. Но и Шахлин мог гордиться не только общей командной победой, впервые принесшей ему титул олимпийского чемпиона — еще одну золотую медаль он завоевал в упражнениях на коне. Словом, домой из Австралии Борис Шахлин возвращался двукратным олимпийским чемпионом.
Ну а главными для Шахлина стали XVII Олимпийские игры 1960 года в Риме. Как и в Мельбурне, советские гимнасты вели борьбу с японскими спортсменами. До последнего мгновения борьба складывалась драматично, и Борис Шахлин сумел опередить ведущего японского гимнаста Такаси Оно на пять сотых балла. Эта разница сделала его абсолютным чемпионом XVII Олимпийских игр.
В том 1960 году со второй своей Олимпиады Борис Шахлин вернулся уже четырехкратным олимпийским чемпионом — к золотым медалям за командную и личную победы добавились еще две — Шахлин был лучшим в упражнениях на коне и на брусьях. Список олимпийских наград пополнили две серебряные олимпийские медали — за вторые места в упражнениях на кольцах и в опорном прыжке. И еще одна бронзовая, завоеванная в упражнениях на перекладине.
Увы, на следующих XVIII Олимпийских играх 1964 года японские гимнасты взяли реванш. Да и могло ли быть иначе, если этого ждала от них вся Япония — ведь игры проходили в Токио. Но и тогда Борис Шахлин показал «стабильный», по его собственным словам, результат. Абсолютным чемпионом стал Юкио Эндо, а места со второго по четвертое разделили сразу три гимнаста, набравшие по 115,4 балла, — Виктор Лисицкий, Суйдзи Цуруми и Борис Шахлин, получившие серебряные медали. В упражнениях на кольцах Шахлин завоевал бронзовую медаль. А в упражнениях на перекладине — золотую, став олимпийским чемпионом уже на третьей Олимпиаде подряд. Всего же у Шахлина теперь было 7 золотых олимпийских медалей, и по их числу он догнал Виктора Чукарина.
Борис Шахлин ушел из большого спорта вскоре после чемпионата мира 1966 года — на сборах в Луганске с ним случился инфаркт, а ведь тогда семикратному олимпийскому чемпиону не было еще тридцати пяти. Сказались запредельные тренировочные перегрузки, да еще, чего греха таить, Шахлин отчаянно курил. По счастью, после инфаркта восстановился и потом дожил до 76 лет, но о спорте уже нельзя было даже помышлять. Пришлось принять предложение идти на преподавательскую работу в Киевский институт физкультуры.
И все-таки позже Шахлин вернулся в большой спорт — в качестве судьи на крупных соревнованиях. А еще он был вице-президентом технического комитета Международной федерации гимнастики.
Людмила Белоусова и Олег Протопопов — это великое чудо и великая гордость отечественного фигурного катания. Однако на своем веку им пришлось не только радоваться победам, восхищая миллионы поклонников, но и испить немало горечи. Не по своей вине. Вот, например, такой случай…
На зимних Олимпийских играх 1988 года в канадском городе Калгари разразился скандал. Когда Людмилу Белоусову и Олега Протопопова, давно уже живущих в Швейцарии, пригласили принять участие в показательных выступлениях вместе с другими олимпийскими чемпионами — фигуристами прошлых лет, руководители советской делегации предъявили канадским организаторам игр ультиматум: если эта пара выйдет на лед, то советские спортсмены, как один, не явятся на церемонию закрытия зимних игр.
Власти советской страны хотели стереть саму память о существовании и прекрасных победах Белоусовой и Протопопова. Ни в одном из спортивных справочников, издававшихся после 1979 года, нет подробных сведений о двукратных олимпийских чемпионах в парном фигурном катании Людмиле Белоусовой и Олеге Протопопове. Но обыкновенные люди эту великолепную пару никогда не забывали. Да и как можно было забыть, например, нежную, невероятно пластичную композицию «Грезы любви»? Или танец «Размышление» на музыку Массне? Отточенное движение составляло у этой пары единое целое с прекрасной музыкой, выступления Белоусовой и Протопопова были наполнены поэтической красотой, никого не оставляя равнодушным. Да и сами они казались на льду единым и прекрасным целым…
Впрочем, вместе они были не только на льду, а всегда и везде. Эта прекрасная пара, муж и жена, казалось, не разлучаются никогда. Непосвященные были уверены, что и в фигурное катание они тоже вошли вместе, руку об руку, уже составляя прекрасную пару. Однако это было совсем не так. Путь в спорт у каждого был свой. И нашли они друг друга далеко не сразу…
Олег Протопопов родился 18 июля 1932 года в Ленинграде. Когда началась Великая Отечественная война, ему было 9 лет, он едва не погиб в голодные и холодные годы блокады. В это время его мать, бывшая до войны балериной, пошла работать медсестрой в военный госпиталь. Олег видел, как от страшного голода умирали соседи, понял цену черствой корки хлеба, узнал, что такое страдание.
После войны мать вернулась на балетную сцену, частенько брала сына с собой в театр, где он открыл для себя прекрасный мир классической музыки. Музыканты оркестра после репетиций учили его играть на рояле. Когда Олегу было 15 лет, он решил стать пианистом и пришел в музыкальный кружок Дворца пионеров. Но там ему сказали, что абсолютного музыкального слуха у него нет. Однако огорчался Олег недолго: в саду того же Дворце пионеров впервые увидел, как юные фигуристы скользят по льду, да еще под музыку, и ему захотелось делать то же самое.
Опыт катания на льду у Олега уже был. Он быстро сбегал домой за своими хоккейными коньками, вернулся и встал у катка. С юными фигуристами занималась Нина Васильевна Лепнинская, ученица первого русского олимпийского чемпиона по фигурному катанию Николая Па-нина-Коломенкина. Приметив Олега, она предложила ему повторить какое-нибудь из движений фигуристов. И была удивлена, когда у него неожиданно хорошо получился какой-то сложный пируэт.
Так Олег стал заниматься в секции фигурного катания. На тренировки иногда приходил и сам Панин-Коломенкин. Олега он хвалил, но всегда подчеркивал, что фигурное катание — это прежде всего тяжелый труд. Однако Олег и без напоминаний всегда отличался трудолюбием. Поэтому пришли и первые успехи. В 1948 году, когда ему было шестнадцать, Олег разделил третье-четвертое места на всесоюзном юношеском первенстве, а через два года стал вторым. Но в 1951 году Олега призвали в военно-морской флот.
В конце зимы 1952 года, когда Протопопова перевели на службу в родной город, в часы увольнений он стал появляться на стадионе «Динамо». Опытный специалист, экс-чемпион страны в парном катании Александр Борисович Гандельсман, посоветовал Олегу тренироваться в паре с Маргаритой Богоявленской. На первенстве СССР 1953 года Олег и Маргарита заняли третье место. Правда, и выступающих пар было всего… три. Однако на командиров Олега его успех произвел большое впечатление, и ему разрешили чаще бывать на тренировках. Однажды даже и вовсе отпустили в Москву на сборы фигуристов.
Там, на катке в детском парке Дзержинского района, Олег случайно встретился с десятиклассницей Людой Белоусовой, которая была младше его на три года. Фигурным катанием Белоусова увлеклась после того, как посмотрела «Серенаду солнечной долины» с великой Соней Хени. К тому моменту, когда она увидела на катке Олега, Людмила успела стать перворазрядницей. Вместе они выполнили пробный пируэт. Все удивились, насколько легко и изящно это получилось, и даже зааплодировали. Олегу этот эпизод надолго запомнился.
Вскоре ему пришлось вернуться в Ленинград, а Людмила жила в Москве. Но, оказалось, она тоже запомнила встречу с Олегом. Окончив школу, решила поступать в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта. Жила в студенческом общежитии и тренировалась в паре с Олегом Протопоповым. Занимались… в церкви на набережной Лейтенанта Шмидта. Долгое время она служила складам, а в конце 1950-х годов в ней был оборудован первый в Ленинграде искусственный каток.
Так началось их совместное творчество на льду. И поступательное движение к успеху. В 1956 году Белоусова и Протопопов заняли на чемпионате страны четвертое место в парном катании. Уже тогда зрителей поражало, как точно они подбирают к своим выступлениям классическую музыку. Белоусова и Протопопов создавали композиции, не-отъемлемой частью которых были Шопен, Чайковский, Бетховен…
В 1957 году Белоусова и Протопопов заняли уже второе место на чемпионате СССР. Выше их оказались Нина и Станислав Жук. На третьем месте были Майя Беленькая и Игорь Москвин, тоже из Ленинграда. Впоследствии Москвин стал тренером Белоусовой и Протопопова. В этом году произошли перемены и в личной жизни: Белоусова и Протопопов стали мужем и женой.
Через год пара Белоусова и Протопопов вновь заняли второе место на первенстве страны и впервые попробовали себя на международной арене. На чемпионате Европы в Братиславе оказались девятыми, на чемпионате мира в Париже — тринадцатыми. В 1960 года Людмила и Олег заняли уже четвертое место на чемпионате Европы в немецком Гармиш-Партенкирхене. Здесь они впервые показали свои «Грезы любви» и еще трижды повторяли выступление по просьбе восторженных зрителей. В том же году пара впервые поехала на VIII зимнюю Олимпиаду в Скво-Вэлли. Дебютанты Белоусова и Протопопов заняли девятое место. Нина и Станислав Жук оказались шестыми.
Первой золотой наградой Людмилы и Олега стали медали, завоеванные в 1961 году на II Спартакиаде народов РСФСР в Свердловске. После этого Белоусова и Протопопов шесть раз выигрывали чемпионаты страны.
Триумфальным оказалось выступление Белоусовой и Протопопова на IX зимних Олимпийских играх 1964 года в Инсбруке. Победу многие предсказывали двукратным чемпионами мира и шестикратным чемпионам Европы Марике Килиус и Гансу Боймлеру из Германии. Даже жребий, казалось, был на их стороне — они выступали позже Белоусовой и Протопопова. Но то, что показали Людмила и Олег, было подобно чуду. В их выступлении слились воедино музыка и движения, казалось, они сочиняют свой танец прямо на льду.
Золотые олимпийские медали Белоусовой и Протопопова стали сенсацией Олимпиады. «Русские фигуристы открыли новую эру в этом виде спорта», — писала одна из швейцарских газет. Затем последовала серия из четырех блестящих побед на чемпионатах мира и Европы. Она продолжалась с 1965 по 1968 год. И попутно создавалась новая олимпийская программа с музыкой «Лунной сонаты» и Пятой симфонии Бетховена, с музыкой Рахманинова.
На X зимних Олимпийских играх 1968 года во французском Гренобле Белоусова и Протопопов вновь были первыми. Они показали великолепную обязательную программу, не допустив ни единой ошибки, а три дня спустя восхитительную произвольную программу, которой стоя аплодировали 12 тысяч зрителей.
Увы, советское спортивное руководство не отличалось особой благосклонностью к великому дуэту фигуристов. Слишком уж свободными они себя ощущали, не позволяя собой управлять. Поэтому Белоусовой и Протопопову в Госкомспорте и в Федерации фигурного катания все настойчивее внушали, что им уже много лет и что пора уступить дорогу более молодым спортсменам. В 1972 году им не дали возможности поехать на зимнюю Олимпиаду в японский город Саппоро.
Не особо их жаловали и после того, как Белоусова и Протопопов в 1973 году стали солистами Ленинградского балета на льду. Они предпочитали выступать под классическую музыку, а у руководителей балета было иное мнение. И в сентябре 1979 года великие фигуристы сделали свой выбор: во время гастролей в Швейцарии попросили политического убежища и не вернулись на родину.
Уже много позже, в другие времена, когда великая пара побывала в Санкт-Петербурге, Олег Протопопов объяснил мотивы такого поступка, многим показавшегося неожиданным, после которого власти страны, объявив их «изменниками», постарались стереть всякую память о Людмиле и Олеге: «Наше решение уехать было правильным и свое-временным, потому что люди нашего склада, люди, принадлежащие к миру искусства, вероятно, более чувствительны к тому, что происходит в стране, к тем глубинным процессам, которые в конечном счете привели к сегодняшней ситуации. Но политики в нашем отъезде не было никакой. Просто мы поняли, что дома мы — чужие, что нам не дадут оставаться на льду так долго, как бы мы хотели и могли».
Белоусова и Протопопов живут в швейцарском городе Грюнденвальде и теперь, но чувствуют себя «гражданами мира». В разные годы доводилось им гастролировать вместе со старейшим американским шоу на льду, да и сейчас они участвуют в показательных шоу, далеко не бедствуют и находятся в великолепной форме. С мая по октябрь каждый год тренируются в американском Лейк-Плэсиде, делая перерыв на летний отдых, который проводят на Гавайях, купаясь и занимаясь подводной охотой.
В 2003 году Белоусова и Протопопов впервые после очень долгого отсутствия побывали в Москве и Санкт-Петербурге — по личному приглашению Вячеслава Фетисова, который тогда был председателем Госкомспорта. В Санкт-Петербурге они появились на льду скромного тренировочного катка. Это было не выступление — просто Белоусова и Протопопов тренировались, как привыкли делать это ежедневно. Но чтобы снова увидеть эту пару на льду, собралось множество людей, которые встретили Людмилу и Олега овацией.
В спорте не раз случалось так, что атлет, никому не известный накануне, мгновенно становился мировой знаменитостью. Вот и с выдающимся марафонцем, которого звали Абебе Бикила, было именно так. Слава нашла его на XVII Олимпиаде 1960 года в Риме.
Зрители, наблюдавшие за стартом марафонского забега, были поражены тем, что в числе его 69 участников двое оказались… босыми. Над невысокими смуглыми пареньками, представлявшими африканскую страну Эфиопию, естественно, подсмеивались, и никто не принимал их всерьез. Имена обоих зрителям ничего не говорили, разве что казались экзотическими. Одного звали Абебе Вакбира, другого Абебе Бикила.
К финишу марафонцы приближались уже в вечерней темноте, их освещали прожектора и факелы. Впереди с удивительной легкостью бежал один из эфиопских босоногих спортсменов, это был Абебе Бикила. Закончив дистанцию, он даже отказался от протянутой тренером бутылки минеральной воды, словно и не было за его спиной 40 километров 195 метров, преодолевать которые пришлось в августовскую изнуряющую жару. Время, показанное победителем, составило 2 часа 15 минут 16,2 секунды — это был олимпийский рекорд. Однако и другой марафонец из Эфиопии, Абебе Вакбира, тоже оказался молодцом, финишировав седьмым.
Так родилась одна из главных сенсаций XVII Олимпиады, и теперь журналисты стремились разузнать о победителе марафонского забега любые подробности. Оказалось, эфиопское имя Абебе означает — «цветок, который расцвел». Несмотря на столь нежное имя, Абебе Бикила, родившийся 7 августа 1932 года, был солдатом и служил в личной гвардии, охранявшей императора Эфиопии Хайле Силассие I. Всерьез Бикила увлекся бегом лишь за четыре года до Римской Олимпиады.
Ну а в детстве Абебе, выросший в горном селении, был пастухом. Вместе с отарой овец ему приходилось карабкаться по горным склонам в поисках пригодного пастбища и дышать разреженным горным воздухом.
Когда Абебе Бикиле исполнилось 20 лет, он оказался в армии, во дворце императора в Аддис-Абебе. Сначала, как и многие другие солдаты охраны, он больше всего увлекался футболом, но потом его феноменальную выносливость подметил спортивный инструктор императорской гвардии финн Онни Нисканен, в прошлом сам великолепный бегун. Он-то и стал готовить Бикилу к Олимпийским играм, уверовав, что тот сможет победить.
Спортивный инструктор оказался хорошим тренером. Он специально съездил в Рим, чтобы изучить трассу марафонского бега, а вернувшись, наметил подобную дистанцию неподалеку от Аддис-Абебы, но прибавил к ней еще километр. Марафонские пробеги Бикила сочетал со средними дистанциями на стадионе. После тренировок он восстанавливался в финской бане, специально построенной Нисканеном.
Солдата императорской гвардии, ставшего в Риме олимпийским чемпионом, на родине встречали, словно он сам был императором. Ожидая приземления самолета, вдоль шоссе, ведущего из аэропорта в Аддис-Абебу, выстроились сотни тысяч ликующих соотечественников. Когда чемпион появился на трапе, грянула песня, которую написали специально для этого момента. Толпа подхватила Бикилу на руки и понесла к военному грузовику, выкрашенному в белый цвет. В кузове был устроен пьедестал почета — помост, увитый цветами.
Стоя на нем, Бикила и в самом деле был похож на императора. Грузовик медленно ехал вдоль ликующей толпы, растянувшейся на километры, а перед ним следовал автомобиль, в котором на специальной площадке сидел львенок, символ Эфиопии. Так, двигаясь вслед за «живым гербом», триумфатор доехал до императорского дворца, где Хайле Силассие I вручил солдату своей гвардии орден «Звезда Эфиопии» и объявил о присвоении ему офицерского звания. Торжества продолжались еще несколько дней. Кроме всех наград и почестей Бикиле был пожалован еще новый дом, куда без конца шли люди с поздравлениями.
Правда, в дальнейшем не все в его жизни складывалось безоблачно. Олимпийскому чемпиону случилось даже быть обвиненным в заговоре против императора и какое-то время провести в тюрьме. Однако возмущение в стране было столь велико, что национального героя помиловали, и он продолжал службу и тренировки.
И все-таки, когда Абебе Бикила четыре года спустя приехал в Токио на XVIII Олимпиаду, почти никто не верил, что он сумеет повторить свой успех. В истории Олимпийских игр до этого еще не было случая, чтобы в марафоне, тяжелейшей дистанции, кто-нибудь побеждал дважды. К тому же за считаные недели до начала игр Бикила перенес операцию по удалению аппендицита.
Марафонский забег в Токио собрал множество зрителей, они выстроились чуть ли не вдоль всей дистанции. На прежних Олимпийских играх лишь один раз японскому спортсмену удалось стать победителем марафона: в 1936 году в Берлине это сделал Ки-теи-Сон, и теперь жители Токио надеялись, что 28 лет спустя победителем будет другой их соотечественник — К. Цубурая.
В Токио на старт Бикила вышел в обуви. Поначалу он не очень спешил: лишь на десятом километре дистанции приблизился к лидирующей группе. Еще через пять километров Бикила возглавил гонку. Теперь его темп был очень высок, комментаторы отмечали, что он уже опережает свой прошлый победный марафонский график. И он действительно закончил марафонскую дистанцию не только победителем, но и улучшив свой прежний олимпийский рекорд на три с лишним минуты.
А еще больше, пожалуй, он удивил стадион другим: закончив бег, начал вдруг выполнять упражнения, чтобы размять натруженные мышцы. Это оказалось настолько неожиданным, что вдруг наступила полная тишина. А потом стадион вновь взорвался криками восторга — зрители оценили не только его победу, но и феноменальную выносливость этого спортсмена.
Второй марафонец — англичанин Б. Хитли — появился на стадионе уже почти четыре минуты спустя после победителя. Японец К. Цубурая, на которого возлагалось столько надежд, оказался только бронзовым призером. А Бикила совершил невозможное — два раза подряд на Олимпийских играх победил в марафонском беге.
Национальный герой Эфиопии всерьез готовился к участию и в третьей своей Олимпиаде — в Мехико, но выступить там ему помешала травма колена. Однако он порадовался тому, что победу в марафоне одержал другой его соотечественник — Мамо Волде. Рекорд Бикилы тем не менее он не смог побить, да и вообще это случилось только через 12 лет.
Бикиле пришлось пережить страшную трагедию — его сбил автомобиль, и он получил перелом позвоночника. Несмотря на то что олимпийского чемпиона лечили лучшие врачи, на ноги он больше так и не встал, передвигаясь в инвалидной коляске.
Но миру предстояло еще раз восхититься мужеством великого спортсмена: сидя в коляске, он освоил новый вид спорта — стрельбу из лука и даже принимал участие в некоторых соревнованиях. Еще он мечтал стать тренером и воспитывать новых великих бегунов, но этому не суждено было сбыться — Абебе Бикила скончался в возрасте 41 года.
В нашей стране абсолютная чемпионка по количеству завоеванных олимпийских наград — это Лариса Латынина. Знаменитая гимнастка участвовала в трех Олимпиадах, на которых в общей сложности выиграла 9 золотых, 5 серебряных и 4 бронзовые медали. Вместе с Латыниной в «великолепную четверку» 9-кратных олимпийских чемпионов входят еще финский бегун Пааво Нурми, американский легкоатлет Карл Льюис и американский пловец Марк Спитц, однако Латынина опережает любого из них по общему количеству олимпийских медалей, которых у нее 18. Долгое время эта «великолепная четверка» оставалась на самой вершине спортивного олимпа, и все же в последние годы ее обошел феноменальный американский пловец Майкл Фелпс. Ну а у Ларисы Латыниной свой рекорд. И своя спортивная судьба.
В детские годы Латынина, родившаяся 27 декабря 1934 года, увлекалась не только гимнастикой, но также пением и хореографией, чем ее первый тренер был очень недоволен. Рассказывают, что он даже ходил к руководителю хоровой студии, куда Лариса хотела записаться, чтобы упросить его отказать девочке, мотивируя это тем, что у нее нет ни голоса, ни слуха.
Но хореографический школьный кружок, где занималась Лариса, к великому удовольствию тренера, просуществовал недолго. Наверняка она попробовала бы поступить в балетную школу, но ее, опять-таки к счастью для тренера, в родном для Латыниной Херсоне не было. Зато спорт оказался в выигрыше, когда Лариса сосредоточилась на одной гимнастике. Сначала она занималась в Херсоне, затем переехала в Киев. Быстро вошла в сборную СССР и в 1954 году выступала на первом в своей жизни чемпионате мира. Вернулась в Киев с золотой медалью за командное первенство. А в 1956 году Лариса Латынина обрела всемирную славу, блестяще выступив на XVI Олимпиаде в Мельбурне.
В личном многоборье Латыниной пришлось соперничать в первую очередь с блестящей венгерской гимнасткой Агнеш Келети. Венгерка завоевала золотые медали в упражнениях на брусьях и на бревне. В вольных упражнениях Латынина и Келети разделили первое-второе места, набрав по 18,733 балла. В опорном прыжке лучше всех была Латынина, а также она завоевала серебряную медаль в упражнениях на брусьях.
По сумме баллов, набранных за всю программу, она и стала абсолютной чемпионкой в гимнастическом многоборье. Победили советские гимнастки и в командном первенстве. Здесь вместе с Латыниной золотые олимпийские медали получили Софья Муратова, Тамара Манина, Людмила Егорова, Полина Астахова и Лидия Калинина. И с триумфом вместе со всей олимпийской командой гимнастки отправились из далекой Австралии на родину. Это было великолепное и романтическое путешествие победителей по Тихому океану на теплоходе «Грузия».
Но самым большим своим успехов конца 1950-х годов Латынина считает все-таки не Олимпийские игры в Мельбурне, а чемпионат мира по гимнастике в Москве в 1958 году. Дело в том, что она выступала на нем… ожидая ребенка, и об этом не знали ни тренер, ни врач сборной команды, ни подруги по команде. Риск был велик, но известный московский врач, с которым она советовалась, не стал отговаривать от участия в чемпионате, убедив, что все закончится хорошо. И Лариса стала абсолютной чемпионкой мира в многоборье, а кроме того, завоевала золотые медали на брусьях и в опорном прыжке. Через пять месяцев, в срок, родилась здоровая дочка, которую назвали Татьяной.
Правда, многим спортивным деятелям тогда казалось, что после рождения дочери Латынина уже не сможет выступать так же блестяще, как прежде. На XVII Олимпиаде 1960 года в Риме в новые лидеры советской команды гимнасток явно прочили Полину Астахову. Это, разумеется, наложило свой отпечаток на личные взаимоотношения двух блестящих гимнасток. Но случилось то, что случилось: в Риме абсолютной чемпионкой вновь стала Латынина. Она победила Астахову в упорной и драматичной борьбе, оказавшись лучшей в абсолютном первенстве. А в командном первенстве советские гимнастки победили соперниц из Чехословакии.
Впереди у Ларисы Латыниной были еще XVIII Олимпийские игры 1964 года в Риме. На них абсолютной чемпионкой в многоборье стала чешская гимнастка Вера Чаславска, а Латыниной досталась серебряная медаль. Но она завоевала золотую медаль за вольные упражнения, а также серебряную за опорный прыжок и две бронзовые — за брусья и бревно.
А вдобавок ко всем олимпийским медалям Латынина — двукратная абсолютная чемпионка мира, четырехкратная чемпионка мира в отдельных видах, двукратная абсолютная чемпионка Европы, пятикратная чемпионка Европы в отдельных видах, двукратная абсолютная чемпионка СССР, десятикратная чемпионка СССР в отдельных видах.
Большой спорт Латынина покинула после чемпионата мира 1966 года. А потом 10 лет была старшим тренером сборной команды гимнасток СССР. Ее воспитанницы завоевывали золотые медали на трех Олимпиадах — в 1968, 1972 и 1980 годах. Среди учениц Латыниной — Лариса Петрик, Ольга Корбут, Людмила Турищева и многие другие отличные гимнастки.
Имя рекордсмена — Уилт Чемберлен. По количеству уникальных рекордов с ним не сравнится ни один баскетболист за всю историю этой искрометной, энергичной, зрелищной игры.
Один из своих рекордов Чемберлен установил 2 марта 1962 года в матче с «Нью-Йорк Никс», когда он принес своей команде «Филадельфия Уорриорз» 100 очков. А вот другое его рекордное достижение — Чемберлен единственный баскетболист, набравший за сезон более четырех тысяч очков. 118 раз он набирал больше 50 очков за игру. Но он рекордсмен не только по снайперским броскам, но и по результативным передачам: в сезоне 1967/68 года сделал их 702. Вдобавок ко всему Уилт Чемберлен первым в истории баскетбола произвел бросок по кольцу сверху.
Баскетбол в США по популярности соперничает с бейсболом. А Национальная баскетбольная ассоциация — НБА — в наши дни, бесспорно, самая преуспевающая из всех профессиональных спортивных структур мира. Но так было далеко не всегда: хоть баскетбол — американское изобретение (эту игру придумал в 1891 году доктор Джеймсом Нейсмит, преподаватель физкультуры Спрингфилдского колледжа штата Массачусетс), еще в середине XX столетия он явно уступал и бейсболу, и американскому футболу.
Все изменилось в 1946 году, когда известные бизнесмены от спорта, среди которых было немало владельцев стадионов и крупных спортивных залов, собрались в одном из нью-йоркских отелей, чтобы обсудить идею создания профессиональных баскетбольных клубов, игры которых привлекали бы большое число зрителей. Так была организована Баскетбольная ассоциация Америки — БАА, в которую вошли 11 городов. Через два года с ассоциацией объединилась существовавшая прежде полупрофессиональная-полулюбительская Национальная баскетбольная лига. Вместе они и стали называться Национальной баскетбольной ассоциацией.
Вложенные в нее огромные деньги сделали свое дело. Появились баскетболисты-звезды, привлекающие своей яркой игрой множество людей. На матчах команд, входящих в НБА, теперь собирается огромное число зрителей — столько не привлекают никакие другие спортивные состязания, происходящие в закрытых залах. В 1988 году матч между баскетболистами «Детройт Пистонз» и «Бостон Селтикс», состоявшийся в Бостоне, побил все рекорды — на него было продано 61 983 билета. А телетрансляции матчей НБА смотрят миллионы людей не только в самих США, но и в десятках других стран.
Баскетболисты-звезды популярны не меньше киноактеров, да и гонорары многих из них тоже вполне сопоставимы. Некоторым суждено было стать легендами баскетбола, и в первую очередь, конечно, Уилту Чемберлену. Прекрасно сложенного, отличающегося великолепной прыгучестью, отменной координацией движений, Чемберлена прозвали «машиной для добывания очков». Он непринужденно забирал на подборах мячи, независимо от того, сколько соперников его окружало, и отправлял их в кольцо с поразительной легкостью. Из своих физических данных — рост 216 сантиметров, вес 125 килограммов — он умел извлечь максимум пользы. Те, кто видел его на площадке, единодушно утверждают, что лучшего баскетболиста просто не может быть.
Однако баскетболом Уилт Чемберлен, родившийся в Филадельфии 21 августа 1936 года, по современным меркам, начал заниматься довольно поздно — когда учился уже в седьмом классе. Тогда в течение трех месяцев он вырос на 10 сантиметров, отчего его и взяли в школьную баскетбольную команду. Вместе с ней Чемберлен трижды выигрывал школьные чемпионаты США в своей возрастной группе. К этому времени он уже вымахал больше чем до двух метров, что позволяло ему с легкостью переигрывать низкорослых сверстников и легко подбирать мячи.
Когда Чемберлен оканчивал школу, его приглашали к себе… две сотни колледжей — ведь в каждом была своя баскетбольная команда. Он выбрал Канзасский университет, куда и поступил в 1955 году. Но правила тех лет запрещали новичкам, независимо от их способностей, играть в одной команде со старшекурсниками, и будущей баскетбольной звезде пришлось начинать в команде первокурсников.
В первом же матче его команда встречалась с командой старшего курса, которая в тот год была одним из основных претендентов на победу в университетском первенстве США. И Чемберлен поразил всех, набрав за игру более 50 очков и практически в одиночку принеся победу своей команде. Два года спустя рост Чемберлена был уже 215 сантиметров, и в студенческом баскетболе не находилось никого, кто мог бы с ним соперничать.
Но университет Чемберлен не закончил — решил, что заработает на жизнь одним баскетболом, и в 1959 году подписал контракт с командой НБА «Филадельфия Уорриорз». В первый же сезон его игра произвела сенсацию. Уилт набрал за сезон 2707 очков — в среднем по 37,6 очка за игру — и был назван лучшим новичком ассоциации и лучшим баскетболистом сезона 1959/60 года.
Так началась его великая карьера. В сезоне 1960/61 года на счету Чемберлена было уже 3033 очка, а в следующем сезоне — 4029 очков. Это означало, что в каждом матче того сезона Уилт приносил своей команде в среднем по 50,4 очка, проводя на площадке по 48,5 минуты за игру. Тогда же, 2 марта 1962 года, в матче против «Нью-Йорк Никс» Чемберлен установил свой фантастический рекорд, набрав ровно 100 очков. Он сделал 36 результативных бросков с игры, записав на свой счет 72 очка, а еще 28 очков набрал со штрафных бросков — всего выполнял 32 штрафных броска и был точен 28 раз. С тех пор это феноменальное достижение — 100 очков за матч — не сумел повторить никто, да и вряд ли сумеет.
В том сезоне лишь поражение в финальной серии плей-офф от «Бостон Селтикс» со счетом 2: 4 остановило победный путь команды Уилта Чемберлена. Но «Бостон Селтикс» тогда был сильнейшим клубом НБА, где блистал другой выдающийся баскетболист — Билл Рассел. Следующее десятилетие историки баскетбола называют великим противостоянием Чемберлена и Рассела. Эти игроки восемь раз сходились в играх плей-офф, и лишь однажды победу праздновала команда Чемберлена. Хотя в личных показателях по набранным очкам небольшое преимущество было у Чемберлена.
Сам Билл Рассел отзывался об игре вечного соперника так: «Уилт — лучший центр, против которого мне доводилось играть. Он обладал возможностями и талантом суперчеловека. Поэтому, сражаясь с ним, мне приходилось демонстрировать свой лучший баскетбол, иначе мы бы постоянно проигрывали».
То, что «Филадельфия Уорриорз» никак не может стать чемпионом, несмотря на его блестящую игру, безусловно, угнетало Уилта Чемберлена. В том же 1962 году он решил оставить команду и перешел в «Сан-Франциско». Здесь в течение двух сезонов он был рекордсменом НБА по результативности. Затем Уилт вернулся в Филадельфию, но уже в другой клуб — «Филадельфия-76». Вместе с ней в сезоне 1966/67 года Чемберлен наконец-то в первый раз стал чемпионом НБА.
Однако в следующем сезоне повторить это достижение не удалось: в матчах плей-офф «Филадельфия-76» уступила все тому же клубу «Бостон Селтикс» с блистательным Биллом Расселом. Тогда же Уилт Чемберлен вновь сменил клуб, перейдя в «Лос-Анджелес Лейкерс», где и провел последние пять лет своей карьеры. За это время он четыре раза выводил свою команду в плей-офф, вновь встречаясь с «Бостон Селтикс», но чемпионом НБА стал лишь однажды — в сезоне 1971/72 года. В том сезоне клуб «Лос-Анджелес Лейкерс» установил еще одно достижение, остающееся непревзойденным до сих пор: выиграл в регулярном чемпионате НБА 33 игры подряд.
А в следующем сезоне в возрасте 36 лет Уилт Чемберлен закончил баскетбольную карьеру. Чемпионом НБА он побывал лишь дважды, но другие его выдающиеся достижения значат куда больше. Среди них есть еще и такое: ни в одном из 1200 матчей, проведенных за 14-летнюю профессиональную карьеру, Чемберлен не был удален с площадки за 6 персональных замечаний.
После завершения карьеры Чемберлену не раз предлагали работать в качестве тренера в разных клубах НБА, но он отвечал отказом на самые выгодные предложения. Зато продолжал играть в волейбол и теннис. Успел Уилт Чемберлен даже сняться в кино, сыграв в фильме «Конан-варвар» с Арнольдом Шварценеггером в главной роли.
В 1996 году Уилта Чемберлена включили в список 50 лучших баскетболистов НБА, а три года спустя великий спортсмен скончался от сердечного приступа в возрасте 63 лет.
19 сентября 1936 года, в тот же год, что и Уилт Чемберлен, только немного позже, в Нью-Йорке родился еще один великий спортсмен США — метатель диска Альфред Ортер.
Метание диска — один из тех видов спорта, что пришли в современные Олимпийские игры из античных времен. О том, насколько этот вид спорта был популярен у древних эллинов, можно судить хотя бы по тому, что в честь метателей диска создавались скульптуры. Известно высказывание Солона, афинского политического деятеля VII–VI веков до нашей эры, прославившегося своими законодательными реформами: «Метание диска укрепляет плечи и повышает силу рук и ног». А сами диски из бронзы археологи не раз находили во время раскопок.
Но когда этот античный вид спорта в 1896 году включили в программу возрожденных Олимпийских игр, случилось немало споров: никто не знал, как, собственно, метали диск в Древней Элладе. Греки, хозяева I Олимпиады, были уверены, что точно так же, как показано на знаменитой скульптуре Мирона «Дискобол» — атлет должен стоять на небольшом возвышении, отведя перед броском руку с диском назад. Тем не менее, метать диск решено было двумя способами — «античным» и «свободным», из очерченного круга на земле.
Победителем I Олимпиады неожиданно для всех стал 18-летний американский студент Роберт Гэррет, метнувший диск «свободным стилем» на 29 метров 15 сантиметров. Дальнейшие соревнования все больше показывали, что «античный стиль» нерационален, и вскоре он был отменен, а атлеты принялись экспериментировать. В конце концов, выработались и размеры круга, в котором стоит метатель, — диаметром 2,5 метра, и техника броска — с разворотом. Любопытно сравнить результаты: в 1896 году Роберт Гэррет не дотянул даже до 30 метров, а через 80 лет его соотечественник Мак Уилкинс на соревнованиях в Сан-Хосе впервые превысил 70-метровый рубеж, послав снаряд на 70 метров 86 сантиметров.
Однако непревзойденным метателем диска по справедливости считается Альфред Ортер. Американский атлет побеждал на четырех Олимпиадах подряд, повторив достижение шведского гребца на байдарке Герта Фредрикссона. Уже сравнительно недавно то же самое удалось великому американскому легкоатлету Карлу Льюису.
Впервые Ортер выступал на XVI Олимпиаде 1956 года в Мельбурне. Тогда его имя ничего не говорило ни любителям спорта, ни даже тренерам. Дело в том, что этот 20-летний здоровяк ростом под два метра и весом за 100 килограммов лишь за год до этого всерьез увлекся метанием диска, а прежде играл в бейсбол и американский футбол. В состав американской легкоатлетической команды Ортер был включен лишь в самый последний момент, накануне Олимпиады.
Однако в Мельбурне дерзкий новичок в первой же попытке метнул диск на 56 метров 36 сантиметров, установив новый олимпийский рекорд. Основными его соперниками были также американские метатели диска, но серебряный призер Ф. Гордиен в итоге отстал от Ортера на полтора метра с лишним, а занявший третье место Д. Коч — почти на два.
Так Альфред Ортер, прежде никому не известный атлет, стал олимпийским чемпионом. Промежуток времени от игр Мельбурнской Олимпиады до Римской был у него занят не только спортом: Ортер поступил в Канзасский университет и во время учебы проявил недюжинные способности. Специальностью его были компьютерные технологии, новая тогда область техники. Вместе с тем в 1959 году Ортер стал чемпионом Панамериканских игр, где установил свой личный рекорд — 58 метров 13 сантиметров.
В 1960 году на Олимпийских играх в Риме его соперниками опять были товарищи по команде — американские легкоатлеты, а самым грозным — мировой рекордсмен Ричард Бабка. В турнире метателей он с первой же попытки послал диск на 58 метров 2 сантиметра. Ортер — лишь на 57 метров 64 сантиметра. Но одна из его следующих попыток дала результат 59 метров 18 сантиметров. Это был новый олимпийский рекорд, а Ортер стал двукратным олимпийским чемпионом.
В следующие четыре года его результаты заметно возрастали. В 1962 го-ду Ортер установил новый мировой рекорд — 61 метр 10 санти-метров, но вскоре сам же его побил — 62 метра 45 сантиметров. В 1962 году мировой рекорд Ортера вырос до 62 метров 62 сантиметров. Еще год спустя он вновь побил свой рекорд — 62 метра 94 сантиметра.
И все-таки перед XVIII Олимпиадой 1964 года в Токио фаворитом среди метателей диска вновь считался не Ортер, а чехословацкий легкоатлет Людвиг Данек. К тому же за неделю до соревнований Ортер получил серьезную травму. В довершение всего фирма, в которой он работал, с большой неохотой отпустила Ортера в Японию, несмотря на то что он уже был двукратным олимпийским чемпионом.
С Данеком ему пришлось соревноваться, делая обезболивающие уколы. Ортер долго не мог превзойти лучший результат чеха — 60 метров 52 сантиметра. Лишь с пятой попытки он сумел, наконец, стать первым с результатом ровно 61 метр. Это вновь был олимпийский рекорд.
После новой победы Альфред Ортер решил было оставить спорт. В 1965 году он совсем не тренировался, уделяя все время работе и семье. Но год спустя все же принял решение готовиться к следующей Олимпиаде, уже четвертой для себя.
К 1968 году мировой рекорд составлял 68 метров 40 сантиметров. Он принадлежал Джею Сильвестеру, и теперь уже его считали бесспорным фаворитом на Олимпийских играх в Мехико. Но выдержать соревнование с «железным» Ортером даже мировой рекордсмен не смог. На этот раз Сильвестер выступил необыкновенно слабо, метнув диск лишь на 61 метр 78 сантиметров. Ортер опередил его ровно на три метра, установив новый олимпийский рекорд — 64 метра 78 сантиметров. Так и получилось, что олимпийские рекорды Ортер, четырехкратный олимпийский чемпион, устанавливал 4 раза подряд.
Но XIX Олимпийские игры 1968 года были для него действительно последними, теперь он оставил спорт окончательно. Журналистам на прощание сказал, что он счастлив оттого, что олимпийских медалей теперь у него именно четыре: по одной на каждого члена семьи — его самого, жену и двух дочерей. С тех пор Ортер был поглощен компьютерными технологиями и семьей, но любители спорта никогда его не забывали. Когда в 2007 году великий дискобол умер, об этой скорбной новости сообщили газеты всего мира.
Большой футбольный мир так никогда и не увидел Эдуарда Стрельцова, и этого безмерно жаль. А ведь он мог бы сыграть на трех мировых чемпионатах и трех первенствах Европы, и нет сомнений, что его игра стала бы таким же открытием и откровением, как игра юного Пеле на чемпионате мира 1958 года или более зрелого Эйсебио на чемпионате 1966 года. Но случилось то, что случилось — Стрельцов так и остался футболистом только России. Зато здесь это одно из самых почитаемых футбольных имен.
Он ворвался в футбол столь же стремительно, как Всеволод Бобров, только в куда более юном возрасте. Ему было только 17 лет, а вся Москва уже заговорила о том, что в «Торпедо» появился какой-то «Стрелец», прирожденный центрфорвард, творящий на поле чудеса. Почему-то его имя сразу же стало обрастать разнообразными слухами — гадали, кто он да откуда? А правда была очень простой.
Стрельцов из подмосковного Перова. Окончив 7 классов, работал на заводе «Фрезер» слесарем-лекальщиком и играл в футбол в заводской команде. Сначала в детской, но быстро вымахал ростом и совсем мальчишкой стал выступать за взрослых. В 1953 году, когда Эдуарду было шестнадцать, его и еще нескольких юных заводских футболистов, подающих большие надежды, тренеры «Торпедо» взяли на южные сборы вместе с командой мастеров.
Дальше последовал молниеносный взлет. Зимой Эдуард уже играл в основном составе на турнире автозаводских команд, проходившем на заснеженных полях в Горьком, как тогда назывался Нижний Новгород. А 14 апреля 1954 года в матче против тбилисского «Динамо» забил свой первый гол в чемпионате СССР. Тогда ему еще даже не исполнилось семнадцати.
Зрители полюбили «Стрельца» мгновенно. Ладно и крепко скроенный, он легко проходил сквозь самые мощные оборонительные редуты. Несмотря на внушительные габариты, он многих превосходил в скорости, и часто можно было видеть, как на глазах отстают пытающиеся достать его защитники. К тому же у Стрельцова наладилось отменное взаимодействие с другим великолепным нападающим «Торпедо» — Валентином Ивановым. Казалось, они могут находить друг друга на поле с закрытыми глазами.
Правда, иной раз Стрельцов зрителей удивлял. Он мог полматча практически простоять в центре поля, с виду не особенно даже интересуясь игрой и вызывая недовольство трибун, а потом, вдруг увидев возможность, скрытую для других, рвануть вперед и в один миг решить исход матча.
Вскоре оба торпедовца оказались в сборной СССР, которая в феврале 1955 года совершила поездку в Индию для подготовки к сезону. Первый свой матч за сборную Эдуард Стрельцов сыграл 26 июня 1955 года в Стокгольме в товарищеском матче со сборной Швеции и сразу забил три гола.
В тот год тренеру Гавриилу Качалину удалось создать очень сильную сборную команду. Основу ее составляли спартаковские игроки — Никита Симонян, Сергей Сальников, Игорь Нетто, Анатолий Исаев, Анатолий Масленкин, Анатолий Ильин, при динамовском вратаре Льве Яшине. К ним великолепно подошли два торпедовца — Иванов и Стрельцов. В товарищеских матчах сборная СССР дважды обыграла тогдашнего чемпиона мира — сборную Германии. От команды ожидали больших успехов и на официальных соревнованиях, первыми из которых должны были стать XVI Олимпийские игры в австралийском Мельбурне.
И сборная СССР действительно в 1956 году стала олимпийским чемпионом. Свою долю в победу внес и Эдуард Стрельцов. В труднейшем полуфинальном матче со сборной Болгарии именно он сравнял счет, когда до конца дополнительного времени оставалось всего 8 минут, а 4 минуты спустя спартаковец Борис Татушин забил победный гол.
В финальном матче со сборной Югославии, однако, Гавриил Качалин обоих торпедовцев на матч не поставил, предпочтя играть в нападении с одними спартаковцами. Как бы то ни было, матч был выигран со счетом 1:0. Сборная СССР стала олимпийским чемпионом. Правда, золотые медали в ту пору вручались только участникам финальных матчей, поэтому своих наград ни Стрельцов, ни Иванов не получили, но победа была на всех одна.
После блестящего успеха на Олимпийских играх сборная СССР готовилась к чемпионату мира 1958 года в Швеции — первому в своей истории. Особые надежды возлагались на Эдуарда Стрельцова. И он их оправдывал. В 1957 году у него выдались знаменитые «100 дней», в течение которых он забил 31 гол. Хотя здесь учтены не только голы за родной клуб «Торпедо» и сборную, но и забитые в международных товарищеских встречах, результат тем не менее впечатляет!
В том же 1957 году сборная СССР успешно прошла отборочный турнир к чемпионату мира. Решающим был дополнительный матч со сборной Польши, который проводился на нейтральном поле в Лейпциге, и здесь именно Стрельцов открыл счет, несмотря на то что в самом начале матча получил травму, но продолжал играть.
Никто не ожидал того, что произойдет буквально накануне отъезда сборной в Швецию. Но случилось то, что случилось — по тяжелому обвинению Эдуард Стрельцов был судим и до февраля 1963 года находился в заключении.
За эти пять лет без него прошли два чемпионата мира, на которых играла сборная СССР. В 1960 году без него родной клуб «Торпедо» впервые стал чемпионом страны, выиграв вдобавок и Кубок СССР. В том же году сборная СССР в первый и единственный пока раз стала чемпионом Европы.
В 1965 году Эдуард Стрельцов вернулся в «Торпедо», и этого опять-таки мало кто ожидал. Теперь его действия на поле заметно изменились — он был не только мощным центрфорвардом, но и футболистом, ведущим всю игру команды. Причем ведущим ее мудро, терпеливо по отношению к партнерам, но вместе с тем с необыкновенным блеском, с неожиданными решениями и остроумными футбольными находками. В первый же год своего «второго пришествия» в «Торпедо» Эдуард Стрельцов помог своему клубу выиграть звание чемпионов СССР. Правда, в следующих сезонах успехи торпедовцев были заметно скромнее, зато игра самого Стрельцова собирала полные стадионы.
Он по-прежнему немало забивал и сам. В сезоне 1968 года, например, забил 21 мяч, едва не став лучшим снайпером чемпионата, и голы были на все вкусы. Особенно в том году удался матч со «Спартаком» в первом круге. Поначалу «Торпедо» проигрывало — 0:1, а закончилась игра со счетом 5:1. Стрельцов со своим новым партнером по нападению Михаилом Гершковичем во втором тайме забили по два мяча. Они преодолевали защиту спартаковцев, вдохновенно играя друг с другом в стенку и выкладывая один другому мячи, как на блюдечке. Один мяч Стрельцов буквально закатил в пустые ворота — настолько филигранный пас сделал Гершкович. А спартаковские защитники, ничего не в силах поделать, выглядели при блестящей игре двух торпедовских форвардов словно статисты.
Иногда, к восторгу зрителей, Стрельцов проделывал совсем уж фантастические футбольные трюки. В матче с ЦСКА, например, как-то раз пробивал пенальти. Разбежался, сделал замах и… остановился у мяча, не ударив. Вратарь между тем среагировал на замах и прыгнул в угол. А Стрельцов, дождавшись этого, даже не ударил, просто катнул под смех трибун мяч в другой угол.
В 1966 году он вновь вернулся и в сборную СССР, хотя на чемпионат мира, проходивший в том же году в Англии, игрока с уголовным прошлым руководители советского футбола выпустить не решились. За границу впервые он выехал только в 1967 году вместе с родным «Торпедо». В 1967 и 1968 годах Стрельцова дважды подряд признавали лучшим футболистом страны. В 1968 году «Торпедо» выиграло Кубок СССР, причем единственный гол был забит после остроумного паса пяткой, который Стрельцов выдал партнеру по нападению Юрию Савченко.
И все-таки у всех, кто по-настоящему любит футбол, зрелая игра Стрельцова вызывала не только восторг, но и щемящее чувство горечи — сколько всего он смог бы сотворить на поле в эти выброшенные из жизни годы. Сколько было бы побед — и с «Торпедо», и со сборной! Быть может, побед самой высокой пробы.
Удивительным образом последний гол в своей футбольной карьере, как и первый, Эдуард Стрельцов забил в ворота того же тбилисского «Динамо». Случилось это 16 октября 1968 года. Никто опять-таки не предполагал, что уход Стрельцова с футбольной сцены так близок, но в следующем году он получил тяжелейшую травму — разрыв ахилла — и в прежнюю силу после этого уже не заиграл. Осенью 1970 года Стрельцов провел свой последний матч за «Торпедо».
Можно, пожалуй, сравнить этого великого футболиста с метеором, мелькнувшим, вернее, даже дважды мелькнувшим на футбольном небосводе лишь на короткий миг.
После завершения игровой карьеры Эдуард Стрельцов окончил Высшую школу тренеров, но предпочел заниматься с детьми и ездить по стране с командами ветеранов. Ушел из жизни рано, скончавшись от тяжелой болезни 22 июля 1990 года. В тот день ему было 53 года и 1 день.
К счастью, остались ленты кинохроники, видеозаписи, так что его игра живет. А еще остались простые и мудрые слова, сказанные им в одном из интервью: «Как-то меня спросили, за что я люблю футбол. Сам я себе такого вопроса никогда не задавал и потому сразу не нашелся что ответить. Да и вообще, наверное, так ставить вопрос неразумно. Вот что больше всего ценишь в футболе? — можно спросить. Я ценю в футболе мысль, вижу в нем прежде всего игру, очень-очень интересную, главным образом потому, что в ней надо думать».
Великий боксер Валерий Попенченко родился в том же 1937 году, что и великий футболист Эдуард Стрельцов. Спортивная судьба Попенченко сложилась намного счастливее, а вот сама жизнь оказалась еще короче…
Отец Валерия Попенченко погиб на войне. Чтобы воспитать сына сильным, волевым, смелым человеком, в 1949 года мать привезла Валерия в Ташкент, где было одно из лучших в стране суворовских училищ. Так в 12 лет он стал суворовцем. В училище была секция бокса, которую вел капитан Юрий Матулевич. Четыре раза в неделю здесь стал тренироваться и Валерий.
Первые свои спортивные награды он выиграл на ташкентских городских соревнованиях. А в 1955 году, с отличием окончив училище, Попенченко отправился в город Грозный на первый в своей жизни чемпионат СССР, пока еще юношеский, — в составе сборной Узбекистана. Дошел до финала и в трудном бою завоевал золотую медаль.
После этого судьбы боксера Попенченко и тренера Матулевича разошлись. Тренер вернулся в Ташкент, а Валерий поехал в Ленинград, теперешний Санкт-Петербург, где стал учиться в Высшем пограничном военно-морском училище. Но, видно, Попенченко просто везло на хороших тренеров — вскоре он стал заниматься в спортивном обществе «Динамо» под руководством Григория Кусикьянца.
Манера боя, которую тренер, в конце концов, «поставил» Попенченко, многих откровенно изумляла. Стойка Валерия сильно отличалась от классической. Попенченко вел бой, держа руки внизу, вместо того, чтобы прикрывать ими подбородок. Корпус, как и голова, был слегка отклонен назад.
Боксер легко уходил от ударов противника и вел оборону левой рукой. А правая была похожа на секретное оружие, припрятанное до времени. Скорость движения правой руки из такой стойки по ходу словно бы нарастала, и удар получался особенно мощным. Однако это не означало, что Попенченко лишь караулил удобный момент для удара. Держа оборону, он сам начинал серии атак, и решающий удар становился итогом отлично проведенной комбинации.
Когда Попенченко стал выигрывать бой за боем, его манеру начали копировать и некоторые другие боксеры. Получалось далеко не у всех. Поэтому видные тренеры по-прежнему считали победы Попенченко «корявыми» и случайными. Так продолжалось и после того, как в 1959 году он впервые завоевал титул чемпиона страны во втором среднем весе.
Но, даже став чемпионом, Попенченко так и не попал в сборную СССР, отправлявшуюся в 1959 году на чемпионат Европы в Швейцарию. В отборочных встречах он проиграл олимпийскому чемпиону 1956 года Геннадию Шаткову. Кстати говоря, победитель Попенченко Шатков стал тогда чемпионом Европы…
Начиная с 1961 года Попенченко 5 раз подряд завоевывал титул чемпиона СССР, но еще какое-то время большинство специалистов продолжало его не замечать. Скептические разговоры смолкли лишь в 1963 году, когда в Москве проходил очередной чемпионат Европы. Тогда в своей весовой категории победил Валерий Попенченко, впервые завоевав титул чемпиона континента.
Когда команда советских боксеров собиралась на XVIII Олимпиаду 1964 года в Токио, теперь уже никто не сомневался, что Попенченко и там выступит достойно. А он выступил не то что достойно — просто блестяще.
Первый его соперник Попенченко — боксер из Пакистана Султан Махмуд не продержался даже одного раунда. Вскоре он оказался в нокдауне, но встал. После второго нокдауна судьи прекратили бой за явным преимуществом Попенченко. Второй бой с Джо Даркеем из Ганы оказался, наверное, самым сложным для Попенченко из всех, что он провел на Токийской Олимпиаде. Корреспондент газеты «Советский спорт» Н. Тарасов рассказывал в своем отчете о нем так:
«Могучий негр выглядит несколько вялым и флегматичным. Но когда он наносит свой излюбленный удар снизу, кажется, что слышен свист от рассекаемого воздуха. Типично профессиональная манера, рассчитанная на долгий поединок.
Попенченко избирает правильную тактику — держать дистанцию и вести бой в темпе, непривычном для ганского боксера. Важно не давать ему передышки.
Так проходят два раунда. Но негр не растерял ни уверенности в себе, ни силы. Почти не открываясь, а временами уходя в глухую защиту, он с той же неумолимой последовательностью пытается пробить брешь в обороне Попенченко. К концу второго раунда Даркею удается нанести несколько тяжелых ударов. У Попенченко разбито лицо. Он устал. Но преимущество в очках по-прежнему на его стороне. Третий раунд. Как медленно тянется время, как медленно мутнеет молочно-белый стакан секундомера, где цифра “3” подчеркивает значительность происходящего! Даркей наконец тоже понял, что ни четвертого, ни восьмого раунда не будет. Он пытается ускорить события.
Попенченко и здесь принимает верное решение. Надо лишить ганского боксера малейшей возможности нанести нокаутирующий удар. Два-три резких удара с дистанции — и сближение. “Брек!” Снова два-три удара — и сближение. “Брек!” Иссякают последние секунды боя. Гонг. Победил Валерий Попенченко».
В этом бою вся пять судей отдали победу Валерию Попенченко.
В полуфинале ему противостоял поляк Тадеуш Валасек. На прошлых Олимпийских играх в Риме польский боксер выиграл серебряную медаль. Был чемпионом Европы. Многие называли полуфинальную встречу Попенченко и Валасека «досрочным финалом».
Первый раунд получился достаточно осторожным и в то же время красивым. Умелым атакам противопоставлялась надежная защита. Во втором раунде Попенченко сразу начал атаковать. Валасек пропустил несколько сильных ударов и, наконец, после самого чувствительного, нанесенного правой рукой, оказался на полу. Но сумел подняться и дотянуть до спасительного гонга.
Уже начало третьего раунда показало всем, что поляк проиграет. Попенченко беспрестанно атаковал, Валасек из последних сил отбивался. Пропустив сильнейший удар, он, шатаясь, пошел к канатам. Пора бы прекратить бой за явным преимуществом Попенченко, но судьи медлят. Наконец, Валасек возобновляет бой, но ненадолго. В середине третьего раунда он оказывается на полу.
А финальный бой Валерия Попенченко с немцем Эмилем Шульцем оказался, к разочарованию зрителей, совсем коротким. Он продолжался меньше минуты, и телеоператорам даже ни разу не удалось показать лицо Шульца крупным планом. Зато лицо Попенченко, ставшего после эффектного удара олимпийским чемпионом, увидел весь мир.
Ни один из боксеров, выступавших в Токио и тоже завоевавших золотые медали, не провел турнир столь же ярко, как Попенченко. Получила в Токио подобающую оценку и его необычная манера ведения боя. На каждой Олимпиаде самому техничному из боксеров вручают Кубок Вэла Баркера. В Токио его единодушно отдали Валерию Попенченко.
После победы на XVIII Олимпиаде Попенченко обрел всемирную славу. Он был в расцвете сил, что и доказал, выиграв спустя год титулы чемпиона Европы и чемпиона СССР.
А потом неожиданно для всех оставил спорт. Он уходил, добившись уникального достижения — в 213 проведенных боях одержал 200 побед.
Все эти годы Попенченко жил в Ленинграде, выступал за общество «Динамо», а уйдя из большого спорта, переехал в Москву, где оставалась его мать, занялся научной работой. Защитил диссертацию на степень кандидата технических наук. С 1970 года олимпийский чемпион работал в МВТУ имени Баумана, заведовал кафедрой физического воспитания. 15 февраля 1975 года произошла трагедия: спускаясь по лестнице с низкими перилами, Попенченко потерял равновесие и с третьего этажа упал в пролет. Расследование быстро прекратили, гибель великого боксера признали несчастным случаем.
Герои бокса сменяют один другого очень быстро. Лишь трем боксерам удалось побеждать на трех Олимпиадах подряд — кубинцам Теофило Стивенсону и Феликсу Савону, а также венгру Ласло Паппу. Очень немногие боксеры были двукратными олимпийскими чемпионами.
А среди наших соотечественников две золотые олимпийские медали в боксе завоевал только один-единственный спортсмен — Борис Лагутин. Он же единственный из боксеров-соотечественников, кто выступал на трех Олимпиадах. С той, на которой ему не удалось стать чемпионом, Лагутин тоже вернулся с медалью, пусть хотя бы бронзовой.
Однако, когда он впервые пришел в секцию бокса во Дворец спорта «Крылья Советов» на Ленинградском проспекте Москвы, тренер Владимир Тренин взглянул на новичка с большим сомнением. Подросток был хоть и высоким, но худым, с тонкими руками. И выглядел совсем не по-боксерски застенчивым. Тем не менее уже через несколько занятий тренер оценил и азарт Лагутина, и огромное желание постигнуть азы боксерского мастерства. А врожденная мягкость на ринге куда-то исчезала, вместо нее проявлялись неуступчивость и великая жажда победы.
Правда, окончательно тренер уверился в своем подопечном только после соревнований. Сначала, само собой разумеется, Борис выступал в юношеском разряде. Но первый по-настоящему серьезный бой он провел в 1957 году на первенстве Москвы. Против 19-летнего Лагутина вышел один из лучших боксеров в первом среднем весе Виктор Меднов, серебряный призер Олимпийских игр 1952 года в Хельсинки. Он был десятью годами старше Лагутина, намного опытнее, однако Лагутин выстоял и победил по очкам.
Год спустя Лагутин выдержал еще более важный для себя бой — победил чемпиона СССР Юрия Громова. В 1960 году, накануне XVII Олимпиады в Риме, Борису Лагутину было 22 года, он носил титул чемпиона страны и уже по праву считался лучшим боксером страны в первом среднем весе.
На самих же Олимпийских играх Лагутину, скорее всего, не хватило опыта международных встреч. Хотя в первом своем бою он нокаутировал боксера из Ганы Альхассана Бримана, а следующий, против австралийца Джона Буковски, был прекращен во втором раунде за явным преимуществом Лагутина. Но в полуфинале противником Лагутина был американский боксер Уилберт Мак-Клюр. Он все время шел в ближний бой, а Лагутин увереннее чувствовал себя на дальней дистанции.
Но постоянно удерживать американца на расстоянии не получалось, частенько противники оказывались вплотную друг к другу, нанося частые, но беспорядочные удары. В целом бой был равным, и победу с небольшим преимуществом — 3:2 присудили американскому боксеру. Потом он победил в финале итальянского боксера Кармело Босси и стал олимпийским чемпионом. А Лагутин уезжал из Рима с бронзовой медалью.
В следующие четыре года года Лагутин дважды становился чемпионом Европы, четырежды чемпионом СССР, но главной его целью были, конечно, XVIII Олимпийские игры 1964 года в Токио. К ним Лагутин готовился, не жалея себя. Помимо ежедневных двухразовых тренировок, ездил в Серебряный Бор и… часами колол дрова на дровяном складе, нагружая таким образом руки.
В это время в первом среднем весе появился еще один великолепный боксер — Виктор Агеев, и, чтобы попасть в олимпийскую сборную, Лагутину пришлось выдержать с ним очень нелегкое соперничество. В Токио Лагутин поехал в качестве капитана команды советских боксеров и выступил истинно по-капитански, показывая пример остальным. На этих Олимпийских играх боксеры СССР завоевали 3 золотые медали, 4 серебряные, 2 бронзовые медали, и одна из золотых наград была лагутинской.
В первом круге отборочных поединков Лагутину достался очень сильный боксер из Германии Пауль Хог. Советский боксер победил его, действуя безукоризненно и в атаке, и в нападении. Победу Лагутину отдали все пять судей. Второй бой с аргентинцем Хосе Чирино получился и драматическим, и комическим. После нокдауна аргентинец явно намеренно стал применять недозволенные приемы — пытался ударить Бориса головой, наносил удары ниже пояса.
После двух предупреждений судья был вынужден дисквалифицировать аргентинского боксера, но тогда тот набросился на самого рефери. Происходившую в эти мгновения на ринге сцену потом много раз повторяли по телевидению: Лагутину пришлось защищать судью от наскоков разъяренного Чирино, и при виде грозных перчаток противника тот быстро стушевался.
В следующих двух боях Лагутин одержал победы над боксером из Ганы Эдди Дэвисом и поляком Юзефом Гжешиком, а в финале встретился с французом Жозефом Гонсалесом. Французский боксер начал бой очень решительно, да и как иначе: накануне он получил телеграмму от президента Франции генерала де Голля, который поздравил его с выходом в финал и пожелал победы. Однако Лагутин уверенно и точно вел свою игру, набирая очки. И победил — 4:1, став со второй попытки олимпийским чемпионом.
После Токийской Олимпиады Лагутин тренировался уже не столь интенсивно, как прежде. На то были свои причины: успев до этого окончить институт физкультуры, теперь он поступил еще и на дневное отделение биофака МГУ. Учился серьезно, даже подумывал о том, чтобы завершить спортивную карьеру. И все-таки, когда приблизился олимпийский 1968 год, Лагутин стал набирать форму, решив сделать еще одну попытку. После четырехлетнего перерыва снова выиграл звание чемпиона страны. Однако довольно быстро Лагутин выяснил, что места в олимпийской сборной для него уже нет. В его весовой категории спортивные чиновники связывали все надежды с Виктором Агеевым. Лагутину же дали понять, что еще никогда ни один из советских боксеров не выступал на трех Олимпиадах, так что нечего и пробовать. Да и лет Лагутину уже было тридцать…
И все-таки в Мехико Лагутин поехал. Как раз накануне Олимпийских игр за серьезнейший проступок Виктор Агеев был отчислен из сборной команды СССР. И сейчас же все вспомнили про Лагутина. Его вызвали на сборы, он провел несколько спарринговых боев и доказал всем, что списывать олимпийского чемпиона еще рано.
А еще нагляднее он доказал это в Мехико, в нелегких условиях высокогорья, где многие спортсмены чувствовали себя неважно из-за нехватки воздуха. Но он провел турнир боксеров так, как и следовало чемпиону.
В первых двух своих боях Лагутин победил нокаутом. И того и другого соперника — испанца Мойзеса Фахардо и Саеда Эль-Нахаза из Объединенной Арабской Республики, — как по заказу, отправил на пол во втором раунде. Потом в безупречном стиле выиграл у румына Иона Ковачи — все судьи отдали победу Лагутину. Чуть труднее ему пришлось в полуфинальном бою с немецким боксером Гюнтером Майером. А затем был удивительный финальный бой с кубинцем Роландо Гарбеем.
Гарбей вознамерился с первых же секунд подавить Лагутина мощными непрерывными атаками. Он наносил удар за ударом, но хорошо было видно, что цели они не достигают. Лагутин умело держал кубинца на дальней дистанции, не позволяя пойти на сближение. Потом кубинец неожиданно для всех упал на колени — он пропустил молниеносный точный удар, которого многие даже не заметили, настолько он оказался короток. Это был нокдаун, но Гарбей быстро поднялся на ноги.
В третьем раунде Лагутин сам перешел в атаку. Но к чести Гарбея, кубинец мужественно держал удары, хотя, было видно, сам уже понял, что проиграл. Гонг прервал очередную мощную атаку Лагутина. Все пять судей отдали победу советскому боксеру. Первым его поздравил с победой другой великий боксер — Валерий Попенченко, который на прошлой Олимпиаде в Токио, как и Лагутин, выиграл золотую медаль, а на этой вел с турнира боксеров телевизионные репортажи.
Кстати говоря, Гарбей, получивший на Олимпийских играх в Мехико серебряную медаль, год спустя перешел в профессионалы и стал в своей весовой категории чемпионом мира. А сам двукратный олимпийский чемпион Борис Лагутин теперь и в самом деле завершил свою спортивную карьеру. Насколько она была блестящей, свидетельствуют не только завоеванные им золотые медали — две олимпийские, две чемпиона Европы, шесть чемпиона СССР и плюс еще одна бронзовая олимпийская медаль, — но и цифры: Лагутин провел 298 боев и одержал 287 побед.
Окончив биофак МГУ, в науку Борис Лагутин все же не пошел. Какое-то время работал в ЦК ВЛКСМ. Потом возглавил фонд «Оздоровление и спорт». Живет он по-прежнему в Москве, где и родился.
Австралийца Рода Лейвера, родившегося 9 августа 1938 года, стали называть величайшим теннисистом всех времен далеко не сразу. Когда он только-только взялся за ракетку, то был щуплым и слабым подростком, к тому же левшой. Но, как вспоминают друзья, с ракеткой он никогда не расставался и проводил на корте целые дни. Прошли годы, и он поражал всех необыкновенной выносливостью — одно из главных слагаемых успеха в теннисе — и великолепным сильным ударом. К 1960 году именно Лейвер стал сильнейшим теннисистом Австралии.
А потом пришел 1962 год, и в теннисном мире грянула сенсация — через 24 года после Дона Баджа теннисисту удалось выиграть и Уимблдонский турнир, и открытые чемпионаты Австралии, Франции и США, словом, все турниры «Большого шлема». Этим теннисистом и оказался Род (полное его имя Родней) Лейвер, причем во всех своих четырех победных финалах он побеждал своих соотечественников-австралийцев.
Добившись сенсационного успеха, Лейвер ушел в профессиональный теннис. Поскольку в престижных турнирах тогда имели право играть только любители, имя его надолго исчезло из спортивных отчетов о турнирах «Большого шлема». Но Лейвер вернулся — в 1968 году доступ к этим престижным соревнованиям был, наконец, открыт и профессионалам. Возвращение австралийца было триумфальным: в следующем году 31-летний теннисист вновь выиграл все турниры «Большого шлема». И на этот раз одерживать победы ему было труднее: ведь теперь в финалах ему противостояли такие же профессионалы, как он сам, то есть сильнейшие из сильнейших.
А почему именно Роду Лейверу суждено было стать дважды победителем турниров «Большого шлема» и самым титулованным теннисистом планеты? Ведь, кроме него, дважды «Большой шлем» не выигрывал никто из мужчин-теннисистов. Да и по одному разу после того 1969 года никому «Большой шлем» больше не покорялся…
Возможно, лучше всех на этот вопрос смогла ответить наша российская теннисистка Анна Дмитриева, написавшая предисловие к русскому изданию книги Лейвера «Как побеждать в теннисе». Название, согласитесь, вполне достойное Рода Лейвера…
Дмитриевой доводилось видеть прославленного теннисиста в разные годы, в том числе когда имя его еще было мало кому известно. Вот, например, какие впечатления сложились у нее в конце 1950-х годов, когда она встретилась с Лейвером в Англии во время одного из Уимблдонских турниров. Тогда Лейверу еще не было двадцати:
«В первую очередь привлек мое внимание никому не известный щуплый, рыжий, веснушчатый невысокий мальчишка. Он выглядел “гадким утенком”, случайно затесавшимся в компанию великих игроков. По целым дням он маячил на корте, ничуть не смущаясь перед столь великолепным окружением. Я не могла тогда знать, что Гарри Хопман (тренер австралийских теннисистов. — В.М. ) считает его самым одаренным в команде, особо выделяя его игровой темперамент, равного которому он в своей тренерской практике не видел.
Этот невзрачный на вид левша тренировался с таким упоением, что не обращал никакого внимания на все, что происходило вокруг. Лишь изредка ненадолго покидал он тренировочную площадку, и то для того, чтобы сыграть очередной турнирный матч, затем тут же после очередного проигрыша (тогда он ни разу не выиграл) с наслаждением включался в тренировку, спаррингуя своих гораздо более удачливых товарищей. Даже в те редкие мгновения, когда Родней Лейвер оказывался вне корта, он не прекращал заниматься совершенствованием своей игры. Помню его идущим по улице и имитирующим подачу, использующим каждый переход от корта к корту для резкой пробежки. И даже просто наблюдая за какой-нибудь интересной встречей, Лейвер постоянно сжимал в левой руке теннисный мяч. Иногда со стороны он выглядел смешным, но, думаю, это никогда не волновало его, потому что у скромного австралийского юноши была своя мечта…
Прошел год. В 1959 году, едва приехав в Англию, я стала искать глазами этого рыжеволосого теннисиста. Казалось, ничто не изменилось в его жизни. Он по-прежнему покидал тренировочный корт лишь ненадолго. И по-прежнему на турнирах, предшествовавших Уимблдонскому, не одержал ни одной сколько-нибудь значительной победы. Да и жеребьевка в Уимблдоне не была для Лейвера благосклонной. Уже во втором круге ему предстояло встретиться с одним из главных претендентов на победу — шведом Куртом Нильсеном, который славился своей эффектной пушечной подачей. Даже знаменитый соотечественник Лейвера Кен Розуолл дважды проигрывал в Уимблдоне Нильсену, так и не приспособившись к его подаче.
В жизни многих теннисистов есть матч, который становится переломным в их спортивной карьере. Таким оказался для Роднея Лейвера его матч с Куртом Нильсеном. Несомненно, внутренне он был к нему готов. Хотя встреча не раз прерывалась из-за дождя, Лейвер одержал неожиданную для многих победу в трех драматических по накалу сетах. Именно после этого выигрыша Род Лейвер из старательного аутсайдера превратился в яркую теннисную звезду. С каждой последующей встречей крепла его уверенность в себе, он легко побеждал соперника за соперником и лишь в финале проиграл американцу перуанского происхождения Алексу Ольмедо.
Через полгода после этого Лейвер выиграл свой первый большой турнир — открытый чемпионат Австралии, затем вновь дважды был в финале Уимблдона, а в 1962 году заиграл так, словно до него вообще никто не умел играть. То был год его первого «Большого шлема».
Я наблюдала за многими выступлениями Роднея Лейвера, но весьма трудно рассказать обо всех достоинствах его игры. Если сказать, что он бьет из любого положения в любое место, искусно варьируя скорость полета мяча и его вращения, что умеет полностью сконцентрироваться на игре, что его работа ног идеальна, а вторая подача не менее опасна, чем первая, что, будучи левшой, он использует все преимущества левши, — это все равно не даст полного представления о виртуозной игре Лейвера.
Я никогда не видела теннисиста более быстрого, чем Лейвер; мячи, которые он доставал, для всех остальных были абсолютно безнадежными, из труднейших положений он умел отвечать неожиданно, резко, но всегда на необходимой грани обдуманного риска… В его игре как бы сконцентрировано все то лучшее, что привнесли в теннис его знаменитые предшественники…»
В наши дни Род Лейвер, давным-давно оставивший корт, в качестве почетного гостя бывает едва ли не на всех турнирах «Большого шлема». Любопытно, видит ли он среди теннисистов современности кого-то, кто сумеет выиграть все турниры за один сезон?
Пеле фотографировали больше, чем любую из кинозвезд или любого политика. Он абсолютный рекордсмен по количеству присвоенных званий почетного гражданина городов и стран планеты. О нем сложены стихи и песни, а миллионы неграмотных бразильских мальчишек стали изучать азбуку лишь для того, чтобы прочесть написанную им книгу с опять-таки весьма красноречивым названием «Я — Пеле».
Словом, Пеле — это Пеле, объяснять, кто это такой, никому не нужно. Имя его известно даже тем, кто не видел ни одного футбольного матча и не имеет четкого представления о правилах Великой игры (удивительно, но встречаются и такие). Пеле — это самая громкая слава, какую только можно представить.
Красноречива и история, приключившаяся в 1969 году с английской королевой Елизаветой II. Тогда она находилась с визитом в Бразилии, и в ее честь на стадионе «Маракана» состоялся футбольный матч. После него королеве предстояло вручить Пеле памятный кубок. Она сделала это очень быстро и отошла в сторону, но в огромной толпе фотографов, не успевших сделать должное количество снимков, раздались негодующие крики: «Королева, вернись! Стой рядом с Пеле!»
А вот его настоящее имя — Эдсон Арантис ду Насименто — помнят, пожалуй, не все. Что же касается прославленного прозвища Пеле, короткого и звучного, как и у многих других бразильских футболистов, никто не знает, что оно, собственно говоря, означает и как появилось на свет. Да и неудивительно, если этого не объяснит даже тот, кто его носит. Если прозвище Гарринча — это название одной из бразильских птичек, а Леонидас — это просто имя без фамилии, то Пеле никак не переводится ни с португальского, ни с любого другого языка. Есть, правда, различные версии, но сам Пеле однажды высказался на этот счет так:
«Я иногда подозреваю, что прозвища, особенно короткие, возникли и не без влияния наших комментаторов или же придуманы ими. Бразильский комментатор, рассказывающий о важном футбольном матче, производит впечатление пулемета, стреляющего истеричными очередями. Ему, конечно, очень помогает, если игроков зовут Пеле, Диди, Вава. Я не могу представить себе комментатора, который в своем репортаже произнес бы набор типичных бразильских имен: “Эдсон Арантес ду Насименто получает мяч от Себастьяна да Силва Тенорио Тейшейра Араужу и передает его Валдемару Мендес де Мораис Фильо, который обыгрывает Артура Рибейру Карвальо Жозе Брито и проталкивает мяч Рую Морейре Акасио Гимараенсу, а тот бьет головой…” Прежде чем комментатор успеет рассказать только об одном игровом эпизоде, пройдет добрая половина матча».
Но как бы то ни было, знаменитое прозвище сопутствует Эдсону Арантису ду Насименто с детских лет, когда он и мечтать не мог о тех вершинах славы, на которые ему предстояло взойти в не столь уж отдаленном будущем.
Детство Пеле, родившегося 21 октября 1940 года, отличалось от детства миллионов бразильских мальчишек разве только тем, что его отец тоже был профессиональным футболистом, но игравшим не в именитых, а заштатных, провинциальных клубах. Эдсон родился в трех сотнях километров от Рио-де-Жанейро, в городке Трес-Корасойнс бразильского штата Минас-Жерайс. Отец менял клубы, и семья часто переезжала с места на место, пока, наконец, не остановилась в Бауру, теперь ближе к другому бразильскому мегаполису — Сан-Паулу.
Жалованье игрока провинциального клуба было мизерным. Уйти в клуб получше отец не смог из-за случившейся некстати тяжелой травмы колена. Поэтому с семи лет мальчишке приходилось помогать семье, подрабатывая чисткой ботинок на вокзале. Старший приятель помог ему сколотить ящик-подставку, дядя купил щетку и гуталин. Но едва уходил последний утренний поезд, Эдсон бросал работу и мчался на пустырь, чтобы дотемна гонять с такими же босоногими мальчишками футбольный мяч, изготовленный по нехитрому способу, известному поколениям игроков из нищих семей, — старый носок туго набивался бумагой и перевязывался веревкой.
Первым чемпионатом, который выиграл Пеле (так его уже и называли), было городское первенство дворовых команд. После этого десятилетний футболист оказался в детской команде местного клуба «Бауру». Разумеется, за его успехами ревностно следил отец, ставший первым тренером в жизни Пеле.
Вместе с тем сын уже работал на обувной фабрике, и вовсе не исключено, что его ждала обычная судьба десятков тысяч юных футбольных дарований Бразилии, которые так и остались безвестными бедняками. Но Пеле невероятно повезло, когда детскую команду «Бауру» стал тренировать бывший игрок сборной Бразилии до Брито. Во-первых, именно ему Пеле обязан виртуозной техникой владения мячом. А во-вторых, в 1956 году, когда ему еще не исполнилось пятнадцати, Пеле, благодаря тренеру, оказался в клубе «Сантос» из Сан-Паулу.
Единого национального чемпионата Бразилии тогда (как, впрочем, и многие годы спустя) еще не существовало. В разных штатах были собственные футбольные лиги, разыгрывающие свои первенства, а затем чемпион Бразилии определялся в турнире чемпионов штатов. Клуб «Сантос», основанный в 1912 году, был не слишком именитой командой, до прихода Пеле лишь дважды выигрывал первенство лиги Сан-Паулу. Но многие футболисты «Сантоса» в разные годы входили в сборную страны. А совершенно особую славу «Сантосу» суждено было принести именно Пеле.
Однако и юный футболист был очень многим обязан этому клубу. Здесь его очень тепло встретили и тренеры, и игроки, многие из которых были старше Пеле чуть ли не вдвое. Они помогали, как могли, опекали его и на футбольном поле, оберегая от жесткой игры соперников, которые, случалось, не считались с возрастом юной звезды «Сантоса», и после игр и тренировок.
А Пеле уже действительно становился звездой, показывающей себя во всем своем блеске. Владел прекрасным скоростным дриблингом — молниеносно обыгрывал одного защитника за другим, умел нанести по воротам неожиданный, сильный и точный удар, но вместе с тем с удовольствием отдавал в чужой штрафной площадке искуснейший пас товарищу по команде, после которого просто нельзя было не забить.
Пеле было шестнадцать, когда состоялся его дебют в сборной Бразилии, игравшей со сборной Аргентины. Пеле вышел на замену при счете 0:1 и сравнял счет. Правда, в итоге бразильцы проиграли 1:2, но для юного игрока дебют был безусловным успехом.
В то время команда уже готовилась к чемпионату мира 1958 года в Швеции. Там сборной Бразилии, возглавляемой Висенте Феолой, суждено было продемонстрировать принципиально новую для того времени расстановку игроков по схеме «4-2-4» и впервые в своей истории стать чемпионом мира. В команде были великолепные бразильские футболисты — Гарринча, Диди, Вава, Загало, Зито, Орландо… Но после шведского чемпионата из всех бразильцев особенно выделяли Пеле.
Первый свой мяч в Швеции Пеле забил в четвертьфинальном матче со сборной Уэльса. Получив мяч от Диди, 17-летний нападающий серией финтов обошел нескольких защитников и оказался на ударной позиции. Его гол оказался единственным, и скромная победа вывела бразильцев в полуфинал, на матч со сборной Франции.
Французы боролись с бразильцами, отдав все силы и показав блестящую игру. Но заокеанские волшебники мяча играли еще лучше. Уже на второй минуте, разыграв быструю и неожиданную комбинацию, сборная Бразилии открыла счет. Автором забитого мяча стал Вава. Правда, Жюсту Фонтену удалось сравнять счет уже через 9 минут. Однако на перерыв команды ушли при счете 2:1 в пользу бразильцев: второй гол забил Диди.
Второй тайм стал сольным «концертом» Пеле. Он один за другим провел в ворота сборной Франции три мяча, на который французы ответили только одним. Это был великолепный хет-трик юного нападающего. В тот день он мгновенно стал всемирно известной звездой.
Другим финалистом чемпионата в первый и последний раз за свою историю оказалась команда хозяев чемпионата. Вся Швеция ожидала футбольного чуда и желала победы своей сборной. На стадионе присутствовал сам шведский король Густав VI. Но игру увидели не только зрители на трибунах: это был первый финал, который телевидение транслировало на весь мир. Оно тоже поспособствовало славе юного Пеле.
Поначалу казалось, что «шведское чудо» вполне может произойти: уже на четвертой минуте игры Нильс Лидхольм вывел сборную Швеции вперед. Но в тот год сборной Бразилии не смог бы противостоять никто.
Вдохновенная игра бразильцев буквально завораживала зрителей — даже тех, что истово болел за команду Швеции. Уже через 6 минут бразильцы сравняли счет: Гарринча прошел по правому краю, обойдя защитников с такой легкостью, что они казались застывшими в столбняке, а затем, как на блюдечке, выложил мяч под удар центральному нападающему Вава. Через долю секунды мяч оказался в сетке шведских ворот.
Вскоре Пеле угодил в штангу, но первым к отскочившему мячу подоспел Загало. Серией обманных финтов бразилец проложил себе дорогу к воротам, куда буквально и влетел вместе с мячом. А третий гол, забитый юным Пеле, стал настоящим футбольным шедевром. Его и по сей день вспоминают любители футбола, не говоря уж о тренерах и футбольных специалистах.
Будущий «король футбола» принял мяч на бедро в окружении нескольких шведских защитников, стоя спиной к воротам. Он перекинул его через себя, развернулся и, не дав мячу опуститься на землю, нанес точный удар. Вратарю Свенссону осталось только вынуть мяч из сетки.
Первый тайм закончился со счетом 3:1 в пользу бразильцев. Во второй половине игры Загало и Пеле забили шведам еще два мяча. А в конце игры, видимо, «пожалев» хозяев поля и спасая их от совсем уж позорного поражения, судья засчитал мяч, забитый шведским нападающим из явного положения «вне игры». Бразильцы выиграли — 5:2.
Так и началась фантастическая карьера Пеле, принесшая целый ряд непревзойденных футбольных рекордов. Первый из них он установил уже в следующем 1959 году, забив в 100 матчах за «Сантос» 126 голов. Этот год был трудным для Пеле, поскольку «Сантос» не только играл в лиге Сан-Паулу, но и совершил турне по многим странам. Владельцы клуба извлекали доходы из славы Пеле, поскольку матчи с его участием везде собирали полные стадионы.
Что касается самого Пеле, то слава, обрушившаяся на плечи 18-летнего футболиста, ничуть его не испортила. Он всегда уважал соперников и зрителей, оставался простым, дружелюбным и отзывчивым человеком в жизни и благородным на футбольном поле, где год за годом продолжал творить чудеса.
Одно из них он показал на стадионе «Маракана» в 1961 году в игре с «Флуминенсе». Получил от вратаря мяч в своей штрафной площадке и совершил сольный проход по всему полю, по пути одного за другим обыграв всех игроков команды противника. В память об этом необыкновенном голе на стадионе установили мемориальную табличку. А во время турне «Сантоса» после шведского чемпионата мира Пеле забил гол «Ювентусу», обыграв в штрафной площадке четверых защитников и вратаря, причем все это время мяч не опускался на землю.
Не раз Пеле посылал мяч в ворота с совершенно неожиданных позиций, будучи в окружении нескольких чужих игроков. В 1964 году в матче с командой «Ботафого» из города Рибейран-Прету забил 8 голов. Четырежды за свою карьеру Пеле забивал по 5 мячей за игру, 30 раз по 4 и 90 раз делал хет-трик.
Казалось, он мог сотворить на поле все, что хотел. Любой его матч становился захватывающим спектаклем. Иногда он позволял себе пошутить на поле, высмеять, например, соперника, допустившего по отношению к нему грубость. В ответ Пеле унижал его блестящей серией финтов: обыграв один раз, останавливался, возвращался назад, обыгрывал снова, потом еще. Трибуны разражались хохотом, а грубиян представал перед зрителями беспомощным, растерянным «мальчиком для битья».
Однажды режиссер, снимавший о Пеле фильм, простодушно попросил его забить в очередной игре мяч с определенной точки штрафной площадки — в самом выгодном ракурсе для установленной напротив камеры. Именно так «король футбола» и поступил.
«Секрет» Пеле пытались разгадать многие — почему именно ему, а не кому-то еще суждено было стать величайшим футболистом в истории Великой игры. Ответ очень прост и в то же время оставляет пищу для размышлений: Пеле — это совершенство во всех необходимых футболисту компонентах. Идеальными называли и его физические данные: при среднем росте чуть выше 170 сантиметров он прыгал в высоту на два метра и пробегал стометровку за 11 секунд.
Но, само собой разумеется, кроме физических данных, у великого игрока был и великий футбольный интеллект. Словно компьютер, Пеле мгновенно отслеживал малейшие перемещения мяча и игроков, что позволяло ему оказываться именно там, где лучше всего можно было найти продолжение для атаки или забить гол.
В ноябре 1969 года на стадионе «Маракана» в матче родного «Сантоса» против «Васко да Гамы» Пеле забил свой тысячный гол. Тогда он уже был двукратным чемпионом мира, поскольку сборная Бразилии в 1962 году защитила свой титул на первенстве, проходившем в Чили.
Однако для самого Пеле чемпионат 1962 года оказался неудачным. В первом же матче группового турнира против сборной Мексики, выигранном бразильцами со счетом 2:0, он получил травму и больше не выходил на поле. Но всю игру взял на себя Гарринча, и в финале сборная Бразилия победила сборную Чехословакии — 3:1.
Стать чемпионами в третий раз подряд бразильцам не удалось. В 1966 году в Англии они выбыли из борьбы уже после группового турнира. В матче со сборной Португалии, проигранном 1:3, Пеле вновь получил тяжелую травму. Миллионы телезрителей всего мира видели слезы на лице уходящего с поля Пеле. Он понимал, что больше ничем не сможет помочь своей команде.
Но чемпионат мира 1970 года, проходивший в Мексике, вновь стал триумфальным и для всей бразильской команды, и для самого Пеле. Сборная Бразилии победила в третий раз, а Пеле стал единственным в мире трижды чемпионом, поскольку никто другой, кроме него, не входил в состав всех трех бразильских команд разных лет, поднимающихся на высший футбольный пьедестал. По счастью, в Мексике Пеле миновали травмы, и этот чемпионат стал лучшим в карьере великого игрока.
В первом же матче со сборной Чехословакии, выигранном 4:1, зрители на стадионе и миллионы телезрителей во всем мире увидели удивительный эпизод. Пеле, получив мяч в центральном круге, заметил, что вратарь сборной Чехословакии Виктор вышел вперед к линии своей штрафной площадки. И тотчас же «король футбола» по высокой длинной дуге послал мяч ему за спину. Весь стадион встал, следя за тем, как вратарь в панике бежит к оставленным им пустым воротам и как к ним летит мяч. К великому счастью для чехословацкого голкипера он пролетел в полуметре от перекладины и упал за воротами. А если б Пеле забил гол с центра поля, безусловно, он стал бы одним из самых памятных за всю карьеру великого футболиста.
В следующем матче Бразилия — Англия, выигранном 1:0, было все, чем прекрасен футбол, — красивые проходы нападающих, завершавшиеся точными ударами, и фантастическая игра вратарей, поражающих своей реакцией. Слаженные действия в атаке, изумительно точные пасы и безукоризненная игра защитников в отборе мяча, умение предвидеть следующий ход нападающего и предотвратить его.
Один из самых красивых моментов игры случился на 10-й минуте. Пеле в высоком прыжке головой послал мяч в нижний угол ворот Гордона Бэнкса. Удар был не только сильным, но и коварным: мяч должен был удариться о землю перед прыгнувшим за ним вратарем и отскочить в верхний угол ворот. Но Бэнкс сумел среагировать и на этот неожиданный отскок, переведя мяч на угловой. Этот эпизод Пеле помнил долго. «В то мгновение я буквально возненавидел Бэнкса, — признался он как-то журналистам. — А потом проникся глубочайшим уважением к нему».
В третьем матче группового турнира против сборной Румынии, выигранном со счетом 3:2, Пеле забил два гола. Первый — послав мяч со штрафного удара мимо «стенки» румынских защитников. Второй гол «короля» был изумительной красоты: Тостао откинул ему мяч пяткой, находясь в этот момент в воздухе, а Пеле в падении через себя молниеносно переправил его в ворота.
Выйдя из группового турнира, сборная Бразилии без особого труда дошла до финала, победив по пути команды Перу — 4:2 и Уругвая — 3:1. Другим финалистом стала сборная Италии.
Финальный матч, сыгранный 21 июня 1970 года на стадионе «Ацтека» в Мехико, стал окончательным торжеством бразильского футбола. В нем сошлись две команды, одна из которых исповедовала зрелищный, атакующий футбол при довольно небрежном отношении к обороне собственных ворот, а другая, напротив, игру от обороны, быстро контратакуя при каждом удобном случае.
Пеле забил в том матче первый гол: Ривелино навесил мяч на ворота, а «король футбола» успел опередить всех и в высоком прыжке послал его в ворота. Уже при счете 3:1 в пользу сборной Бразилии, Пеле сотворил еще один маленький футбольный шедевр. Он получил мяч от Жаирзиньо, находясь неподалеку от штрафной площадки. К «королю» тотчас же кинулись несколько итальянских защитников, ожидавших, что он пойдет с мячом вперед. Но Пеле оставался на месте. Он видел, что на удобную ударную позицию выходит защитник Карлос Альберто, совершивший в финальном матче немало подобных атакующих рывков.
Выждав еще несколько мгновений, Пеле мягким пасом откатил мяч назад. И Карлос Альберто с ходу послал его в ворота мимо итальянского вратаря. Победив 4:1, сборная Бразилии стала чемпионом мира.
В следующем 1971 году Пеле, которому еще не исполнился 31 год, решил оставить сборную Бразилии. В смятение пришла вся страна. В миллионах сердец теплилась надежда, что он передумает, но Пеле в самом деле 18 июля в последний раз вышел на поле в товарищеском матче сборной Бразилии со сборной Югославии. Он объяснил своей стране, что хочет уйти в зените славы, а не пережившим себя самого футбольным памятником.
Он уходил из сборной национальным героем, символом Бразилии. Успехов к этому времени он добился не только в футболе, став удачливым бизнесменом, создав собственную рекламно-посредническую фирму. Само собой разумеется, имя Пеле, украшающее любую продукцию, например банки с растворимым кофе, приносило миллионные прибыли.
Но в одном он всегда был и остается тверд: ни разу не подписывал контрактов с фирмами, рекламирующими спиртные напитки и сигареты. Сам Пеле никогда не пил и не курил. Он честно признавался, что еще в детстве, будучи чистильщиком ботинок, едва не отравился дешевым скверным вином, а еще хуже ему стало после беседы с отцом на эту тему…
Два года спустя Пеле оставил и свой родной «Сантос». Ему было чем заняться: ведь еще продолжая играть, он сочинял песни и выпускал музыкальные диски, естественно, мгновенно расходившиеся. Не раз снимался в кино. Учил иностранные языки. Писал стихи. Вел свой бизнес.
Но в 1975 году мир облетела сенсационная весть: Пеле возвращается в футбол. Однако не в бразильский, а в нью-йоркскую команду «Космос». В США тогда начинали культивировать «соккер», как там называют европейский футбол, в отличие от американского, и в создававшиеся клубы приглашали прославленных игроков Европы и Южной Америки, чтобы обеспечить интерес зрителей. А что могло привлечь их больше, чем имя самого Пеле? Долгое время «король футбола» отказывался, несмотря на громадные суммы предлагаемых гонораров. Но, в конце концов, согласился, чтобы, как говорил он сам, показать американцам «эту игру, а они будут решать, полюбят ее или нет».
Три года подряд «Космос» с Пеле становился чемпионом созданной в США Североамериканской футбольной лиги. Имя «короля футбола» и в самом деле сделало для пропаганды «соккера» невероятно много: он объехал с «Космосом» многие американские города, и на его матчах побывали миллионы американцев.
В 1977 году Пеле решил проститься с футболом окончательно. Чтобы сыграть прощальный матч, он пригласил в Нью-Йорк «Сантос». 1 октября, несмотря на проливной дождь, на трибунах нью-йоркского стадиона собрались 76 646 зрителей. Пеле сыграл один тайм за «Космос», второй за «Сантос». В первом тайме бразильцам удалось открыть счет, но Пеле пушечным ударом со штрафного забил последний в своей карьере гол — 1281-й по счету за 1363 матчей, в которых он играл.
На пресс-конференции после игры Пеле сказал: «Это прощание — самый величественный и печальный день в моей жизни. Увы, нельзя играть в футбол бесконечно, когда-нибудь надо остановиться. И поскольку я не могу начать свою жизнь сначала, я предпочитаю сказать: “До свидания…”»
Но окончательно из футбола и спорта Пеле никогда не уходил. В 1994 году, когда он был назначен министром спорта Бразилии, ему рукоплескала вся страна. Его присутствие и по сей день придает особый статус любому футбольному турниру, и к «королю», сохранившему всю свою доброжелательность и уважение к зрителям, выстраиваются длинные очереди за автографами. Он по-прежнему в центре внимания, и журналисты следят за каждым его шагом и за каждым передвижением по планете.
А не так уж давно, в 2002 году, ему случилось забить еще один из своих голов…
Тогда знаменитый лондонский стадион «Уэмбли», построенный в 1923 году, закрывался на генеральную реконструкцию. И тут вдруг припомнили, что за всю свою карьеру Пеле по необъяснимой прихоти судьбы не удалось забить на старом «Уэмбли» ни одного мяча. Разумеется, ему тут же предоставили возможность символическим ударом поразить, наконец, ворота, которые прежде ему не покорялись…
В том же 2002 году Международная федерация футбольной истории и статистики (IFFHS) назвала Пеле лучшим полевым игроком XX столетия.
Не о каждом спортсмене, даже великом, складывают легенды, но с хоккеистом Анатолием Фирсовым, всенародным любимцем, было именно так. Некоторые заброшенные им в ворота соперников шайбы были настолько невероятными, что народная молва тут же приукрашивала их фантастическими подробностями, которые становились легендами, однако же они всегда имели под собой некоторую реальную основу. Ну вот, например…
В 1967 году чемпионат мира и Европы проходил в Австрии. В матче сборной СССР со сборной Канады счет долгое время держался 1:1. Стоящий в воротах канадцев легендарный вратарь Сет Мартин творил чудеса. В один из моментов Фирсов поехал к скамейке отдыхать. Но тут неожиданно у него под коньком оказалась шайба. Раздосадованный тем, что у сборной СССР ничего не получается в атаке, Фирсов отшвырнул ее коньком в сторону, шайба ударилась о клюшку канадского защитника, и от нее влетела в ворота Мартина, который на долю секунду утратил бдительность. В итоге сборная СССР победила 2:1.
Есть и другая версия этого памятного гола. Согласно ей, увидев шайбу у себя под коньком, Фирсом сам, мгновенно оценив ситуацию, мощным броском послал ее в верхний угол ворот Мартина, который опять-таки на долю секунды утратил бдительность.
Какой же из версий верить? И у той и у другой есть, как водится, очевидцы, которые все видели своими глазами. И ту и другую можно найти в различных хоккейных справочниках. А счет в матче сборных СССР и Канады в самом деле был 2:1…
Согласно еще одной легенде, в 1972 года на зимних Олимпийских играх в Саппоро Фирсов так напугал шведского вратаря своими мощнейшими бросками, что тот даже прятался от них… за собственными воротами. А есть еще и третья легенда, и четвертая, и десятая…
Но вот и доподлинный факт. На том же чемпионате мира и Европы в 1967 году журналисты ведущих газет, радио и телевидения составляли, как водится, символическую сборную мира. Вариантов было много, но лишь единственный хоккеист оказался в каждом из этих списков — Анатолий Фирсов. Официально же лучшими игроками турнира были названы американский вратарь Ветцель, защитник сборной СССР Давыдов и нападающий сборной СССР Фирсов. Он же стал и самым результативным игроком чемпионата — забросил 11 шайб и сделал столько же результативных передач.
А что касается его мощных бросков, то они и в самом деле были именно такими. В одном из своих интервью Фирсов объяснил их секрет: «Многие восхищаются моим очень сильным щелчком. Но если бы они только видели, сколько железа мне приходится возить по полу на тренировках, то вряд ли удивлялись бы». «Железом» великий хоккеист называл диски от тяжелоатлетической штанги, которые он возил клюшкой по полу вместо шайбы.
И техника у него была своя, особенная, восхищавшая всех. Он мчался по льду, ведя шайбу не только клюшкой, но и подыгрывая коньком. Казалось, этот виртуозный прием дается ему с удивительной легкостью, но опять-таки никто из зрителей не видел, сколько времени Фирсов отрабатывал его на тренировках.
Однако специалистов поражали даже не филигранная техника и мощный бросок Фирсова, а его хоккейная мысль. Он мог сделать виртуозную передачу партнеру, находясь в самой безнадежной для себя ситуации, когда этого никто от него не ожидал. И сам оказывался именно в той точке, куда в следующий момент должна была попасть шайба.
А еще всех без исключения восхищала его особая, размашистая, фирсовская манера катания. И далеко не все знали, что она ведет начало из тех времен, когда Фирсов играл не в хоккей с шайбой, а в русский хоккей на большом поле. И оттуда же умение легко и свободно управляться с клюшкой.
Фирсов — москвич, родился 1 февраля 1941 года. В русский хоккей он начал играть в команде завода «Красный богатырь». Но способности паренька подметили тренеры детской команды «Спартака», и он стал играть в хоккей с шайбой. В 1958 году 17-летний хоккеист оказался в спартаковской команде мастеров. А три года спустя — в знаменитой команде ЦСКА под началом великого тренера Анатолия Тарасова.
В те времена, по его собственному признанию, Фирсов был лишь одним из тех многих хоккеистов, которые «подают надежды». Такие всегда были и есть в любом хоккейном клубе. Опять-таки по его признанию, нагрузки на тренировках в ЦСКА были не сопоставимы со спартаковскими. Тарасов не давал пощады никому. Но тот, кто выдерживал тарасовские требования, кто принимал их, становился великим хоккеистом. Фирсов выдержал…
Тому, кто находил себя в ЦСКА, открывался путь в сборную СССР. Фирсов получил в ней свое боевое крещение в 1964 году, хотя появлялся в сборной и раньше. Но 1964 год был для Фирсова особенным — тогда в австрийском Инсбруке проходили IX зимние Олимпийские игры, а олимпийский хоккейный турнир был вместе с тем 31-м чемпионатом мира по хоккею и 42-м чемпионатом Европы.
Сборная СССР, выиграв до этого 7 матчей, в последней игре встречалась со сборной Канады. Канадцы проиграли на турнире только один матч — сборной Чехословакии, но в случае победы над советской сборной могли стать чемпионами. Дважды они вели в счете — 1:0 и 2:1, и все-таки в третьем периоде Вениамин Александров забил третий, победный гол.
Так в 1964 году Анатолий Фирсов в первый раз стал олимпийским чемпионом, чемпионом мира и чемпионом Европы. В Инсбруке он забил 6 шайб и сделал 3 голевые передачи. С той поры Фирсов получал золотые медали чемпиона мира каждый год до 1971 года. А вместе с ними — до 1970 года — медали чемпиона Европы.
В 1966 году на чемпионате мира, проходящем в Югославии, в сборной СССР появилась тройка нападающих, поначалу многих удивившая — опытный уже Фирсов взял себе в напарники способных, но совершенно необстрелянных 20-летних Владимира Викулова и Виктора Полупанова. Но именно с ними, как оказалось, Фирсову суждено было добиться самых больших своих успехов и самой большой славы. Уже в следующем году он был назван лучшим игроком на чемпионате мира и Европы и не раз потом становился лучшим бомбардиром чемпионатов.
В 1968 году X зимние Олимпийские игры проходили в Гренобле. Тогда в последний раз хоккейное первенство мира и первенство Европы разыгрывалось в рамках олимпийского хоккейного турнира. Фирсов вновь стал самым результативным хоккеистом — забил 12 шайб и сделал 4 результативные передачи. А сама ситуация на турнире сложилась любопытно…
Судьба всех комплектов медалей решалась в последнем туре. До этого сборная Чехословакии успела победить сборную СССР — 5:4 и в случае выигрыша у шведов могла стать первой. Первыми, в свою очередь, могли стать и канадцы, однако для этого им надо было выиграть у сборной СССР. Но чехи и шведы сыграли вничью — 2:2, а хоккеисты сборной СССР, выиграв у канадцев — 5:0, вновь стали олимпийскими чемпионами, чемпионами мира и чемпионами Европы.
Любопытная ситуация сложилась и в 1971 году, на чемпионате мира и Европы, который проходил в Швейцарии. Тогда в зачет первенства Европы перестали учитываться результаты матчей европейских команд против сборных других континентов. Сборная СССР сыграла один матч со сборной Чехословакии вничью — 2:2, а второй проиграла — 2:5. Тем не менее по набранным во всем турнире очкам стала чемпионом мира. Однако для определения чемпиона Европы у сборной СССР вычли 4 очка, набранные в матчах с командой США. Поэтому титул чемпиона Европы достался сборной ЧССР. В 1971 году Анатолий Фирсов вновь был самым результативным игроком турнира — забил 11 шайб и сделал 8 результативных передач.
В феврале следующего 1972 года он уже в третий раз стал олимпийским чемпионом на зимних играх в Саппоро. Судьба олимпийского золота вновь решалась в последнем матче со сборной ЧССР. У советских хоккеистов было 7 очков, у чехословацких — 6. Чтобы стать чемпионами, сборной СССР достаточно было сыграть матч вничью, но они одержали уверенную победу — 7:2. Но в том же году сборной СССР стали руководить другие тренеры — вместо Анатолия Тарасова и Аркадия Чернышева пришли Всеволод Бобров и Николай Пучков. И Фирсов, как и великолепный защитник Виталий Давыдов, показались новым тренерам «возрастными». В 1972 году чемпионат мира и Европы проходил в Праге уже отдельно от зимних Олимпийских игр. И тренерский дебют Боброва оказался неудачным: чемпионат закончился победой хозяев, которые в решающем матче смогли обыграть сборную СССР — 3:2.
Уже не участвовал Анатолий Фирсов и в знаменитой серии матчей с канадскими профессионалами, которые прошли в том же 1972 году. В 1973 году великий хоккеист завершил свою спортивную карьеру. Одно время он работал в спортивном клубе ЦСКА, а в последние годы занимался предпринимательством. Огромным ударом для Фирсова была смерть жены. Вскоре он и сам скончался от инфаркта у себя на даче в подмосковном местечке Фирсановка. Даже не успел отпраздновать свое 60-летие.
Родина выдающегося спортсмена-лыжника Вячеслава Веденина — Тульская область, точнее, село Слобода неподалеку от города Дубны. О победах своего земляка на родине Веденина помнят: в последнюю субботу января в Дубне проводятся ежегодные соревнования в его честь, которые называются «Лыжня Веденина». А победы у Веденина были великими.
Первой зимней Олимпиадой для Вячеслава Веденина были игры в Гренобле в 1968 году. А первой олимпийской наградой — серебряная медаль, завоеванная тогда в индивидуальной гонке на 50 километров. От выигравшего золотую олимпийскую медаль норвежца Уле Эллефсетера Веденин отстал на 16,7 секунды.
Индивидуальные лыжные гонки оставались для советских лыжников словно бы заколдованными уже четвертую зимнюю Олимпиаду подряд — начиная с игр 1956 года в Кортина д’Ампеццо, где дебютировала сборная СССР по зимним видам спорта. Золотую олимпийскую медаль ни на одной из дистанций — 15, 30 и 50 километров никто так и не смог выиграть.
Чуть лучше дела обстояли с эстафетой 4×10 километров. Здесь уже в дебютный 1956 год Федор Терентьев, Павел Колчин, Николай Аникин, Владимир Кузин стали олимпийскими чемпионами. Однако на всех последующих зимних Олимпиадах советские лыжники ни разу больше не побеждали и в эстафете.
И только на XI зимних Олимпийских играх 1972 года в Саппоро недобрая традиция была, наконец, нарушена. Героем мужской лыжной команды СССР стал Вячеслав Веденин. А пролог к его победам на Олимпийских играх случился на чемпионате мира 1970 года, проведенного в чешских Высоких Татрах: здесь Веденин выиграл индивидуальную гонку на 30 километров. Вдобавок команда советских лыжников вместе с Ведениным стала чемпионом в эстафете. А Веденин стал еще и серебряным призером в индивидуальной гонке на 50 километров.
В Саппоро соревнования лыжников начались с мужской гонки на 30 километров, стартовавшей уже на следующий день после открытия Олимпиады. Накануне была отобрана четверка участников: Вячеслав Веденин, Федор Симашев, Юрий Скобов, Владимир Долганов. Гонщики сразу же завязали острую борьбу. Вскоре лидером стал Федор Симашев — 10 километров он прошел за 30 минут 24 секунды, немного от него отставал Владимир Долганов — 30 минут 28 секунд. У Вячеслава Веденина вместе с норвежцем Полом Тюльдумом на первых 10 километрах было шестое время — 30 минут 52 секунды.
К концу второй десятикилометровой петли уже Веденин был лидером — 1 час 5 минут 39 секунд, но почти столько же было у Тюльдума — 1 час 5 минут 50 секунд. Однако разрыв между ними все увеличивался в пользу Веденина.
За четыре километра до финиша предстоял последний тяжелый подъем, на нем все и должно было решиться. Бывали случаи, в том числе и с самим Ведениным, когда именно на последних подъемах лидеры растрачивали все свое преимущество. Однако на этот раз советский лыжник преодолел подъем благополучно.
Норвежец Йос Харвикен, стартовавший раньше Веденина и Тюльдума, между тем уже финишировал, показав отличное время — 1 час 37 минут 32,44 секунды. Теперь он напряженно ждал, с какими результатами закончат дистанцию его товарищ по норвежской команде и советский лыжник.
Но вот, наконец, на стадион ворвался Веденин. Последний финишный бросок, и на табло высветился результат — 1 час 36 минут 32,15 секунды. Финишировавший Тюльдум показал 1 час 37 минут 25,30 секунды. В итоге он стал серебряным призером, Харвикен — бронзовым.
А Вячеслав Веденин наконец-то совершил то, чего не удавалось никому другому в течение долгих 16 лет: первым из советских лыжников завоевал на Олимпиаде звание чемпиона в индивидуальной лыжной гонке.
В следующей гонке на 15 километров Веденин не участвовал. Здесь победу одержал швед Свен-Оке Лундбек. Но все с особым интересом ожидали, как Веденин, выигравший золотую олимпийскую медаль на средней дистанции, выступит в «лыжном марафоне» — гонках на 50 километров. Журналисты уже успели разузнать, что эту дистанцию Веденин особенно любил и непременно хотел выиграть и на ней.
Увы, на этот раз первым пришел норвежец Пол Тюльдум, вторым другой норвежец — Магне Мюрму. Советский лыжник, показав третий результат, завоевал лишь бронзовую медаль.
Лыжная программа XI зимней олимпиады подходила к концу. Оставалось разыграть лишь последний комплект медалей в мужской эстафете 4×10 километров.
Первый этап в советской команде бежал Владимир Воронков. Он закончил его третьим, немного уступая норвежскому и шведскому лыжникам. На втором этапе Юрий Скобов сумел оторваться сначала от шведа, а затем и от норвежца Пола Тюльдума, олимпийского чемпиона в гонках на 50 километров. Эстафету Скобов передал первым, советская команда стала лидером. Правда, норвежцы отставали всего на одну секунду. Третий этап сложился для советских лыжников куда менее удачно. Здесь бежал Федор Симашев. На Олимпиаде в Саппоро он выступал во всех трех индивидуальных гонках и, выкладываясь на них без остатка, к концу Олимпиады растратил силы. Вскоре норвежец Ивар Форму вышел вперед, и Симашев на глазах стал от него отставать. К концу этапа разрыв достиг целой минуты.
За норвежскую команду на четвертом этапе бежал Йос Харвикен. Когда Симашев передал, наконец, эстафету Веденину, норвежский лыжник уже успел скрыться в лесу, куда уходила лыжня. Последнее, что услышал Вячеслав Веденин от тренеров, устремляясь в погоню: «Не упустить теперь хотя бы серебро». Вплотную за советским лыжником шли швейцарец и швед.
Отыграть на этапе в 10 километров целую минуту было практически невозможно. Понимая это, норвежские лыжники уже торжествовали победу. А Вячеслав Веденин между тем отыгрывал у Харвикена секунду за секундой. За четыре километра до финиша Веденин отставал на 32 секунды. Впереди предстояли два подъема и два спуска. На одном из них уже за километр до финиша Веденин обошел норвежца, который просто не мог поверить в случившееся. Харвикен был настолько потрясен, что вскоре упал на ровном месте и с трудом добрался до финиша. Веденин опередил его на 9,12 секунды. Олимпийскими чемпионами в эстафете стали советские лыжники.
Так Вячеслав Веденин, спортсмен из московского «Динамо», начав Олимпиаду в Саппоро золотой медалью в индивидуальной гонке на 30 километров, завершил ее второй золотой медалью и стал дважды олимпийским чемпионом.
В 1972 году, на XI зимних Олимпийских играх, Веденину было 30 лет, на следующих зимних Олимпиадах побеждало уже другое поколение лыжников. Однако Веденин, первым из советских спортсменов выиграв золотую олимпийскую медаль в индивидуальной гонке, показал всем добрый пример. Следуя ему, на XII зимних Олимпийских играх в Инсбруке гонку на 15 километров выиграл Николай Бажуков, а гонку на 30 километров — Сергей Савельев.
В наши дни Вячеслав Веденин живет в Москве, часто бывает на различных соревнованиях, нередко сам становится на лыжи в качестве почетного гостя.
Кто же не знает, насколько велика в любом виде спорта роль тренера. Это тренер рассчитывает нагрузки, чтобы вывести своих подопечных на пик формы в тот самый момент, когда это необходимо, это тренер настраивает спортсменов психологически, это тренер помнит о тысяче мелочей, без которых невозможны победы. Сегодня даже представить невозможно, что кто-то может готовиться к важнейшим соревнованиям самостоятельно, да еще выигрывать высшие награды. Но именно так обстояло дело у двукратного олимпийского чемпиона, восьмикратного чемпиона мира, шестикратного чемпиона Европы штангиста Василия Алексеева (1942–2011). В мировой тяжелой атлетике он оказался уникальным самородком.
Детство Алексеева прошло в Архангельской области. Здесь 12-летний паренек, мощный не по годам, помогал взрослым заготавливать и сплавлять лес, так что к поднятию тяжестей он приучился с малолетства. Первым же его тяжелоатлетическим снарядом оказалась… колесная ось вагонетки, внешне и в самом деле похожая на штангу. Однажды, поспорив со старшеклассником, Василий вызвался поднять ее над головой, как это делают штангисты, но едва сумел оторвать от земли. Зато старший товарищ «выжал вес» несколько раз подряд.
Характер у юного Василия был самолюбивый и упорный. После того случая он дал себе слово стать настоящим штангистом, натаскал к дому груду разнообразных «снарядов», которые находил где придется, — ржавых тяжеленных шестеренок, колес и прочих тяжестей. С ними и упражнялся, когда выпадало свободное время.
Более основательно Алексеев занялся тяжелой атлетикой в Архангельском лесотехническом институте, куда поступил после школы. Тогда рост у него был 1 метр 82 сантиметра, а вес 93 килограмма. В 1961 году в жиме, рывке и толчке Василий сумел поднять в сумме 315 килограммов. Затем судьба будущего мирового рекордсмена сделала крутой поворот: он женился, взял академический отпуск и отправился в сибирскую тайгу на заработки.
Вернувшись, учился уже на заочном отделении института, работал и продолжал самостоятельно заниматься со штангой. Вскоре выполнил норму мастера спорта, подняв суммарный вес 442,5 килограмма.
В 1966 году Василий Алексеев решил круто изменить жизнь и переехал в город Шахты Ростовской области. Об этом городе шла слава как о всесоюзном центре тяжелой атлетики. Там работал Рудольф Плюкфельдер, чемпион Токийской Олимпиады 1964 года, ставший тренером. Плюкфельдер, оценив способности Василия, помог ему обжиться в Шахтах, оформиться на работу на шахте «Южная-1».
Казалось бы, все складывается великолепно, теперь у Василия был и тренер, и великолепный зал для тренировок. Наконец-то Алексеев начал выступать на больших соревнованиях. В 1967 году, например, 25-летним штангистом дебютировал на IV Спартакиаде народов СССР, где проиграл находившемуся тогда в зените славы Леониду Жаботинскому.
Однако тут и проявился нелегкий характер Алексеева. Во всем подчиняться жестким требованиям своего тренера Плюкфельдера он не желал, и учитель с учеником в конце концов расстались. Жить Алексеев остался в Шахтах, но тренироваться стал самостоятельно.
Он вырабатывал собственную систему подготовки методом проб и ошибок, идя на ощупь. Так, например, снизил тренировочный вес штанги, взамен увеличив количество подходов к ней. Были в его тренировках и совсем уж оригинальные находки — случалось, Алексеев занимался в воде, поднимая штангу со дна реки. В воде она кажется много легче, а потом, стоит извлечь на поверхность, резко набирает вес, сразу давая нагрузку на мышцы.
И штангисты, и тренеры посмеивались, Алексеев же продолжал совершенствовать свою систему. В 1968 году неожиданно для всех он занял третье место на чемпионате СССР. Его даже приняли в олимпийскую сборную, готовившуюся к XIX Олимпиаде 1968 года в Мехико, но Алексеев некстати потянул мышцу спины. На Олимпийские игры советские тяжеловесы уехали без него, и чемпионом в тяжелом весе стал второй раз подряд Леонид Жаботинский.
24 января 1970 года в тяжелой атлетике грянула сенсация: на чемпионате в Великих Луках мало кому известный тяжеловес Василий Алексеев показал в сумме троеборья 595 килограммов, установив мировой рекорд. А также побив все прежние рекорды в жиме, рывке и толчке. Два месяца спустя в минском Дворце спорта Алексеев впервые вышел на суммарный вес в 600 килограммов. Тогда впервые кто-то из журналистов назвал его «самым сильным человеком Земли». Однако вряд ли кто-либо мог предположить, что за свою спортивную карьеру Василию Алексееву суждено будет добиться небывалого в тяжелой атлетике результата, установив… 80 мировых рекордов.
Семь из них, например, «самый сильный человек Земли» установил за один вечер на V Спартакиаде народов СССР в июле 1971 года. В том же году, кстати говоря, Алексеев успешно защитил дипломную работу в Шахтинском филиале Новочеркасского политехнического института, получив специальность горного инженера.
Казалось, Алексеев ниспровергает все привычные представления о пределе физических возможностей человека. В апреле 1972 года он установил свой 54-й по счету мировой рекорд, набрав в сумме троеборья 645 килограммов. Всего два с половиной года назад первый мировой рекорд Алексеева составлял 595 килограммов. Так быстро «утяжелить» его на 45 килограммов казалось невозможным, но Алексеев сотворил это невозможное.
Единственным тяжелоатлетом в мире, которому перед XX Олимпиадой 1972 года в Мюнхене удалось дважды победить Алексеева, оказался молодой немецкий штангист Рудольф Манг. С огромным интересом все ожидали их встречи на самой Олимпиаде. Манг выступал у себя на родине, при невероятной поддержке зрителей. Алексеев не рисковал, сразу берясь за максимальный вес, а наращивал его постепенно. Так, постепенно, попытка за попыткой, он и установил олимпийский рекорд, набрав 640 килограммов. Свои олимпийские рекорды были у него и в каждом виде.
В жиме Алексеев опередил Манга на 10 килограммов, в рывке на 5, в толчке — на 15 килограммов. В сумме троеборья Манг, таким образом, отстал от Алексеева на 30 килограммов. В газетах всего мира по первым полосам прошли заголовки: «Самый сильный олимпийский чемпион», «Олимпийский вес взят», «Алексеев непобедим»…
После XX Олимпиады в тяжелой атлетике произошли перемены. Один из видов троеборья — жим, в котором Алексеев был особенно силен, — упразднили. Отныне троеборье становилось двоеборьем. Это означало, что таблица мировых рекордов в двоеборье начиналась с чистой строки. Ее и заполнил Василий Алексеев на чемпионате Европы в Мадриде, набрав 417,5 килограмма. Вскоре рекорд Алексеева поднялся уже до 425 килограммов…
Новые рекорды Василий Алексеев установил и на XXI Олимпиаде 1976 года в Монреале. К этому времени у него стали появляться достойные соперники. Мировой рекорд в двоеборье, например, к этому времени уже принадлежал чемпиону Европы из ГДР Г. Бонку — 252,5 килограмма. Как раз с ним Алексеев соперничал на монреальских Олимпийских играх.
В рывке Алексеев показал 185 килограммов, установив олимпийский рекорд и обойдя Бонка на 15 килограммов. В толчке Бонк исчерпал все свои попытки при результате 235 килограммов. Алексеев попросил установить на штанге 255 килограммов. И взял этот вес — это были новые мировой и олимпийский рекорды.
Прошел год, и Алексеев поднял это рекорд еще на килограмм. Он оказался уже 80-м рекордом мира «самого сильного человека Земли». Но и лет ему было уже тридцать пять — для тяжелой атлетики очень солидный возраст…
На XXII Олимпиаде 1980 года в Москве Василий Алексеев начал с веса 180 килограммов, который должен был поднять в рывке. И… не смог этого сделать ни в одной из трех попыток. Для всех это была сенсация. Но сам Алексеев, видно, давно уже понимал, что пришла пора уходить из большого спорта. Однако уходил он с великолепными, феноменальными достижениями.
С 1980 года он был на тренерской работе, причем готовил тяжелоатлетов по собственной системе, нащупанной методом проб и ошибок. Казалось бы, она только ему одному и подходит, но вышло иначе. В 1990 году Алексеев стал главным тренером сборной СССР по тяжелой атлетике. В 1992 году она выступала на XXV Олимпиаде в Барселоне (уже под флагом СНГ) и завоевала 5 золотых, 4 серебряные и 1 бронзовую медаль.
Последние году жизни Василий Алексеев жил в городе Шахты Ростовской области. Дом двукратного олимпийского чемпиона там едва ли не главная городская достопримечательность.
Восхождение к всемирной славе боксера Кассиуса Клея началось на XVII Олимпиаде 1960 года в Риме. Тогда ему было всего 18 лет, но после его финальной победы никто не сомневался в великом будущем Клея. Да и первое появление на олимпийском ринге юного, но уже мощного, ростом под два метра, темнокожего бойца произвело настоящую сенсацию. Спортивный мир сразу разглядел в нем выдающийся боксерский талант. Все бои в своем полутяжелом весе Кассиус Клей провел исключительно сильно, но в то же время изящно и непринужденно.
Однако всерьез заниматься боксом под руководством профессионального тренера Кассиус начал лишь за два года до римских Олимпийских игр. Тогда ему было 16 лет. Ну а еще раньше, когда ему было только 12 лет, Кассиусу, как и полагается любому мальчишке, хотелось быть ловким, сильным, смелым и, конечно, научиться хорошо драться.
Если верить его собственным рассказам, первые уроки этого искусства ему преподал… полицейский. Родители купили юному Кассиусу велосипед, но в тот же день его отобрал паренек постарше, да еще побил незадачливого владельца. Когда Кассиус пожаловался ближайшему полицейскому, тот дал совет — научиться постоять за себя. Полицейский жил близко, был знаком с родителями Кассиуса (кстати, образованными людьми, постаравшимися привить сыну вкус к литературе и музыке), и принял проблемы соседского парнишки близко к сердцу.
А помимо практических навыков, этот страж порядка сумел внушить юному Кассиусу, что в любой драке необыкновенно важна моментальная реакция. Как ее тренировать, парнишка придумал сам: несколько месяцев подряд младший брат с небольшого расстояния кидал в Кассиуса камни. Поначалу тот ходил весь в синяках, но, в конце концов, научился мгновенно уклоняться от любого броска.
Мысль стать боксером и выступать на ринге появилась у Кассиуса только через несколько лет. Он повзрослел и превратился в мощного парня с великолепной мускулатурой. Однажды набрался смелости и позвонил в боксерский клуб своего родного города Луинсвилля в штате Кентукки. Тренер Анжело Данди, узнав, сколько ему лет, хотел было ответить, что начинать заниматься боксом в 16 лет уже поздновато, но все-таки пригласил Клея заглянуть в клуб.
Сначала опытный тренер по достоинству оценил прекрасно развитую фигуру и мощные бицепсы паренька, а потом был поражен скоростью, с которой тот осваивает сложные боксерские приемы. Кроме того, юный Кассиус был наделен интуицией и легко предугадывал будущие действия противника. Поэтому зачастую он одерживал победы даже не за счет физической мощи и сокрушительных ударов, а посредством тонкой тактики. Кроме того, он действительно сумел выработать в себе изумительную реакцию и легко уходил от верных, казалось бы, атак противника, играя с ним, словно кошка с мышью.
Уже первые бои, проведенные Кассиусом Клеем на любительском ринге, вызвали огромный интерес специалистов, которые прочили ему большое будущее. На ринге Клей являл собой поразительную гармонию несокрушимой силы, ума и красоты. Зрителям с более простыми вкусами, разумеется, очень импонировало и то, что многие бои Клея заканчивались нокаутом соперника.
Через год после того, как Кассиус Клей начал заниматься с тренером Анжело Данди, он легко стал победителем большого турнира любителей-боксеров «Золотая перчатка» и был включен в сборной США в полутяжелом весе. Вместе с этой сборной в 1960 году 18-летний боксер отправился в Рим на XVII Олимпиаду.
Помимо Кассиуса Клея американские боксеры завоевали тогда еще две золотые олимпийские медали — это сделали Уилберт Мак-Клюр в первом среднем весе и Эдуард Крук во втором среднем весе. Однако ни за кем на олимпийском турнире не следили столь внимательно, как за американским полутяжеловесом. Бои Кассиуса Клея становились скорее захватывающими спектаклями. Причем американский боксер словно бы давал возможность показать свои достоинства и сопернику, не стремился закончить бой нокаутом, но всем с первого же раунда было ясно, кого судьи признают победителем за счет виртуозной техники.
В четвертьфинальном матче, кстати говоря, Кассиусу Клею довелось встретиться с советским боксером Геннадием Шатковым, которого ожидала участь всех остальных его противников. В полуфинале столь же легко был побежден по очкам австралиец Э. Медиген, а в решающем поединке Клей встретился с поляком Збигневом Петшиковским — тем самым, который на прошлой Мельбурнской Олимпиаде в финале проиграл Ласло Паппу.
За четыре прошедших года поляк погрузнел, перешел в другую весовую категорию и — вновь остался лишь серебряным призером. За один только третий раунд финального боя Петшиковский, как утверждали потом журналисты, получил больше ударов, чем за всю свою предыдущую спортивную карьеру.
Когда олимпийский чемпион вернулся в свой родной город Луисвилль, никто не сомневался, что путь у Кассиуса Клея теперь только один — в профессиональный бокс. Средства, необходимые для рекламной кампании и других нужд, выделили городские власти и местные бизнесмены, гордившиеся восходившей спортивной звездой. Так в 1961 году началась едва ли не самая громкая карьера в истории профессионального бокса. Теперь, став чуть постарше, Кассиус Клей перешел в другую категорию и выступал в тяжелом весе.
Даже тех, кому никогда не случалось видеть побед великого боксера, могут впечатлить одни только сухие цифры. На профессиональном ринге Кассиус Клей провел 56 боев и одержал 51 победу. В 37 боях он нокаутировал своих противников.
Однако профессиональный бокс, как всем известно, — это еще и шоу. В нем издавна существуют свои правила игры, требующие, помимо, собственно, бокса, шумихи и экстравагантных выходок. Здесь принято накануне матчей давать шокирующие интервью, унижающие и оскорбляющие противника и превозносящие собственные достоинства, эпатировать публику истеричными выкриками и безудержным паясничанием.
С самого начала Кассиус Клей блестяще освоил и эти правила. Один из самых эпатажных своих поступков великий боксер совершил в 1964 году, вскоре после того, как завоевал звание абсолютного чемпиона мира среди профессионалов, нокаутировав в девятом раунде Сонни Листона. Тогда он объявил, что вступает в секту черных мусульман и принимает новое имя — Мохаммед Али. Но как бы то ни было, Мохаммед Али, как и Кассиус Клей, тоже доказывал миру, что на ринге равных ему нет. До 1967 года он 9 раз отстаивал свое звание абсолютного чемпиона мира, сначала победив в матче-реванше того же Листона, а затем последовательно Ф. Паттерсона, Дж. Чувало, Г. Купера, Б. Лондона, К. Мильденбергера, К. Уильямса, З. Фолли и Э. Террела.
Новый скандал, связанный с именем теперь уже Мохаммеда Али, разразился в 1968 году. Тогда еще продолжалась затяжная война, которую Соединенные Штаты вели во Вьетнаме. На великого боксера решили надеть военную форму и отправить на войну, чтобы он одним своим присутствием поднимал боевой дух американских солдат. Но Мохаммед Али отказался, за что был лишен звания абсолютного чемпиона мира и дисквалифицирован. Вдобавок он предстал перед судом и был приговорен к пятилетнему тюремному заключению и штрафу в 10 тысяч долларов — в ту пору очень большие деньги.
Правда, в конце концов, и того и другого Мохаммед Али избежал, но судебные тяжбы тянулись до 1970 года. Наконец, Верховный суд США отменил приговор и дисквалификацию, но, чтобы вернуть звание абсолютного чемпиона мира, Али пришлось провести ряд отборочных боев. В марте 1971 года, кстати, он потерпел свое первое поражение — от Джо Фрэзера. Но как бы то ни было, 30 октября 1974 года в столице Заира Киншасе состоялся матч тогдашнего чемпиона Джорджа Формена и претендента на этот титул Мохаммеда Али.
Этот бой считается одним из самых интересных и напряженных в истории профессионального бокса. Формен продержался 7 раундов, а в восьмом Али провел быструю ложную атаку, после которой нанес молниеносный разящий удар. Так, нокаутировав Формена, Али вернул себе титул абсолютного чемпиона мира.
В 1975 году в Токио состоялся любопытнейший матч — боксер Мохаммед Али против знаменитого японского каратиста Иноки. Устроители хотели получить ответ на вопрос, кто сильнее, боксер или мастер единоборств, но встреча закончилась вничью. А в 1977 году Али по очкам проиграл молодому американскому боксеру Леону Спинксу, ставшего профессионалом после того, как годом раньше завоевал звание чемпиона в полутяжелом весе на XXI Олимпиаде в Монреале.
Осенью 1978 года состоялся матч-реванш с Леоном Спинксом. В 15 раундах Али выиграл по очкам и завоевал звание абсолютного чемпиона мира в третий раз. Добиться этого еще не удавалось ни одному их боксеров-тяжеловесов. Победив, великий боксер объявил, что навсегда уходит с ринга.
Но в октябре 1980 года Мохаммед Али, которому было уже 39 лет, решил все-таки вернуться, чтобы завоевать титул сильнейшего уже в четвертый раз. Однако на этот раз потерпел сокрушительное поражение от своего бывшего спарринг-партнера Ларри Холмса. Наконец, в 1981 году Али провел на профессиональном ринге свой последний бой, потерпел пятое за всю свою карьеру поражение и ушел с ринга уже окончательно.
Уже в те годы у него проявились симптомы болезни Паркинсона: дрожание рук, бессвязность речи, неуверенность походки. Потом болезнь стала быстро прогрессировать, но в Америке великого боксера никогда не забывали.
В 1996 году в день открытия XXVI Олимпиады в Атланте, проходившей ровно через 100 лет после первых Олимпийских игр Нового времени в Афинах, именно Мохаммед Али зажигал олимпийский огонь. Десятки тысяч человек на стадионе и миллионы телезрителей увидели, как из его трясущихся рук едва не выпал горящий факел. Все замерли, но олимпийский чемпион огромным напряжением воли сумел все-таки справиться с собой и зажег огонь.
Мир знает одного из самых выдающихся футболистов мира только как Эйсебио, однако его полное имя втрое длиннее. Когда он только-только начинал играть, никому и в голову не приходило величать полуграмотного негритянского паренька Эйсебио де Сильвой Ферейрой, — тем более начинал он в далекой африканской глуши. А поскольку в большой футбол он ворвался совсем юным, то так и остался для всех просто Эйсебио.
Родина Эйсебио — Мозамбик, страна на африканском побережье, лежащая напротив Мадагаскара. Еще в XVIII веке эти места стали колонией Португалии. Так продолжалось и в годы юности Эйсебио, родившегося 25 января 1942 года в нищей семье, где, кроме него, были еще восемь сыновей. Однако в середине XX века португальцы вывозили в метрополию уже не только золото и слоновую кость, но и талантливых темнокожих футболистов, игра которых приносила ведущим клубам Португалии огромные доходы.
У «Бенфики», «Спортинга», «Порто» в Мозамбике и в другой португальской колонии Анголе были даже свои «филиалы» — футбольные клубы, служившие им своеобразными селекционными фермами. «Филиал» лиссабонского «Спортинга» в Мозамбике так и назывался — «Спортинг». Здесь-то и оказался Эйсебио, проявлявший свои футбольные дарования чуть ли не с пеленок и очень надеявшийся, что именно футбол поможет ему обеспечить свою многочисленную голодную семью.
Все шло к тому, что он действительно вскоре окажется в столице Португалии и будет играть в лиссабонском «Спортинге». Однако попал он в другой лиссабонский клуб, извечно соперничающий со «Спортингом». История тут случилась почти детективная.
В 1960 году бразильская команда «Ферровиарио», совершавшая коммерческое турне по Африке, побывала в Мозамбике, где сыграла с местным «Спортингом». Игра юного Эйсебио произвела на тренера бразильцев большое впечатление. Но забирать его в Бразилию он не собирался — там был переизбыток собственных темнокожих талантов. Однако обратный путь команды лежал через Лиссабон, где тренер навестил своего старого товарища, тренирующего тогда «Бенфику»…
Словом, когда в следующем 1961 году «Спортинг» действительно вызвал Эйсебио на просмотр, люди из «Бенфики» похитили юного африканца буквально с трапа самолета, приземлившегося в лиссабонском аэропорту. Некоторое время, пока не улеглись страсти, клуб скрывал его в надежном потайном месте. Наконец, он начал тренировки в «Бенфике».
В тот год, еще до появления Эйсебио, «Бенфика» впервые в своей истории выиграла Кубок европейских чемпионов, победив в финальном матче «Барселону» — 3:2. Ядро лиссабонского клуба составляли именно африканцы с португальскими именами — голкипер Кошта Перейра, центральный нападающий и капитан команды Жозе Агуаш и еще два нападающих — Жоакин Сантана и Марио Колуна. Но величайшим из всех футболистов-африканцев «Бенфики» суждено было стать Эйсебио.
Он пришел в команду не только владея всеми футбольными премудростями, но и отлично и разносторонне подготовленным физически. Баскетбол, которым он увлекался помимо футбола, научил его пластично передвигаться по полю без мяча. Увлекался он также легкой атлетикой и пробегал стометровку за 10,8 секунды.
Один из первых матчей 19-летнего Эйсебио сразу же стал легендарным. На «выставочном» турнире в Париже «Бенфика» встречалась с «Сантосом», где играл сам Пеле. Поначалу Эйсебио был в запасе. После первого тайма португальцы проигрывали 0:3. Пеле, как все и ожидали, творил чудеса…
Во втором тайме на поле вышел Эйсебио и в течение 20 минут забил «Сантосу» три мяча. Правда, в конце концов «Сантос» все-таки вырвал победу — 6:3, но игра Эйсебио поразила футбольный мир. Осенью 1961 года его уже пригласили в сборную Португалии, хотя в национальном первенстве он успел сыграть за «Бенфику» лишь какой-то десяток матчей.
Весной 1962 года «Бенфика» вновь вышла в финал Кубка европейских чемпионов. Финальный матч проходил в Амстердаме, соперником португальцев был на этот раз великолепный мадридский «Реал». Он побеждал в этом турнире, начиная с 1956 года, пять раз подряд и впервые оступился только в 1961 году. Столь впечатляющую серию непрерывных побед в розыгрыше Кубка европейских чемпионов (в наши дни, как известно, он называется Лигой чемпионов) до сих пор не смогла повторить ни одна европейская команда.
Финал складывался для «Бенфики» непросто, на поле блистали великолепные мастера «Реала». Знаменитый венгр Пушкаш забил в этом матче в ворота португальцев три гола. Но у «Бенфики» был Эйсебио, раз за разом оказывающийся на острие атаки после блистательных индивидуальных проходов. Его вдохновенную игру поддерживала вся команда. Матч закончился со счетом 5:3 в пользу «Бенфики», два мяча забил Эйсебио.
В 1963 году «Бенфика» вышла в финал Кубка европейских чемпионов третий раз подряд. Но последовала неудача: проигрыш «Милану» — 1:2. Единственный мяч португальской команды тем не менее записал на свой счет Эйсебио. В 1965 году он получил «Золотой мяч» как лучший футболист Европы. Болельщиков всего мира восхищала не только его игра, но и благородное, рыцарское поведение на поле. Он мог, например, пожать противнику руку, если тому удалось мастерски сорвать его собственную атаку.
В эту пору журналисты называли Эйсебио «жемчужиной из Мозамбика». Он стал первым из футболистов Африки, завоевавших мировую славу. Им необыкновенно гордились в Португалии, но просто боготворили на всем Черном континенте. Случалось, он получал из Африки до 10 тысяч восторженных писем в неделю.
В середине 1960-х годов Эйсебио не раз сравнивали с самим Пеле. У них и в самом деле были определенные общие качества — гибкость, усыпляющая противника расслабленность, за которой следовал молниеносный разящий выпад. Как и Пеле, Эйсебио владел фантастически разнообразным арсеналом финтов, мгновенно оценивал ситуацию на поле…
И все-таки с Пеле, умеющим делать на поле абсолютно все, никого нельзя сравнивать. Эйсебио, в отличие от него, был футболистом более индивидуального плана. Завершать атаки у него получалось лучше, чем организовывать действия партнеров. Но при этом он мог взять всю игру на себя и своими действиями спасти, казалось бы, уже безнадежно проигранный матч.
Именно так и случилось в знаменитом четвертьфинальном матче сборной Португалии со сборной КНДР на чемпионате мира 1966 года в Англии. К 25-й минуте счет уже был 3:0 в пользу корейцев. Португальцы, блестяще прошедшие групповой турнир, где они победили, например, сборную Бразилии — 3:1, явно недооценили соперников. Ошеломленные случившимся португальские игроки потеряли уверенность в себе, стали то и дело ошибаться, у команды ничего не получалось.
В этот драматический момент Эйсебио взял всю игру на себя. На 27-й минуте он забил первый ответный мяч, в конце тайма с пенальти забил второй… Воодушевленная сборная Португалии пошла вперед, во втором тайме уже корейцы пропустили три гола подряд. Победив 5:3, португальцы вышли в полуфинал.
Английский чемпионат мира стал для Эйсебио его звездным часом. Вдохновенная игра «жемчужины из Мозамбика» восхищала всех. Его теперь не с кем было сравнивать, потому что сборная Бразилии вместе с Пеле выбыла из чемпионата досрочно. Эйсебио забил на первенстве мира в Англии больше всех голов — 9.
В полуфинале португальцы все-таки уступили будущим чемпионам мира — сборной Англии. Но этот матч был настоящим украшением, «жемчужиной» всего чемпионата. Многие болельщики и спортивные журналисты даже жалели, что футбольная судьба свела эти команды не в финале. Португальцы играли очень технично, красиво, делая неожиданные для соперника ходы.
Но и сборная Англии показала всю свою мощь. Техничным нападающим португальцев почти не удавалось проходить центр поля. Здесь всеми нитями игры управлял Бобби Чарльтон, сыгравший, по мнению многих футбольных специалистов, свой лучший матч за сборную. А если все же португальцам удавалось перевести игру к воротам соперников, все их действия сводил на нет вездесущий капитан англичан, защитник Бобби Мур.
Бобби Чарльтон и забил дальними ударами два гола-красавца. Эйсебио ответил лишь одним, забитым с пенальти. Как бы то ни было, сборная Португалии заняла на этом чемпионате третье место, победив в споре за него команду СССР — 2:1.
В 1969 году Эйсебио в седьмой и последний для себя раз стал чемпионом Португалии в составе «Бенфики». Но дальнейшей его карьере в Европе помешала серьезная травма колена. Тем не менее, жизни без футбола Эйсебио не представлял и, в конце концов, принял предложение уехать за океан, где была создана Североамериканская футбольная лига. Так поступали и многие другие выдающиеся футболисты, «вошедшие в возраст», в том числе и сам Пеле.
Два года Эйсебио провел в нескольких командах США, Канады, Мексики. Затем вернулся в Португалию, чтобы еще немного поиграть в не очень именитых португальских клубах, снова уехал за океан…
Когда, наконец, он вернулся в Португалию окончательно, чтобы стать сначала футбольным комментатором на телевидении, а потом работать в «Бенфике» на административных должностях, этому обрадовалась вся страна. Эйсебио и по сей день остается лицом популярнейшего лиссабонского клуба и гордостью всей Португалии, не говоря уж об Африке. В 1992 году у входа на стадион «Эстадио да Луш», где играет лиссабонская «Бенфика», была установлена статуя великого футболиста.
Указатель с такой надписью — «Музей Галины Кулаковой» появился в 2002 году на шоссе, соединяющем Ижевск и Воткинск. Этот музей находится в поселке Италмас, музейная экспозиция занимает второй этаж дома, а на первом живет сама великая лыжница Галина Кулакова, о чьих спортивных победах рассказывают экспонаты. Музей открылся к ее 60-летию, устроить его решило правительство Удмуртии, и с тех пор в поселке Италмас, в доме-музее Галины Кулаковой, побывало немало людей.
В музее собраны многочисленные медали, призы, ценные подарки — кубки, вазы, шкатулки. Хранятся и лыжи, на которых Кулакова выступала на разных соревнованиях. А еще здесь можно увидеть воссозданный уголок деревенского дома, где прошло детство Галины: простой деревянный стол, на котором стоит самовар, лавка рядом со столом, холщовые занавески на окне, часы-ходики с гирькой…
Удмуртия для Галины Кулаковой — родные места. Деревня Логачи, где 29 апреля военного 1942 года она появилась на свет, находилась неподалеку от Воткинска, но при строительстве гидроэлектростанции в середине 50-х годов прошлого века ушла под воду Камы. Пришлось строить дом на новом месте, в селе Степаново, причем немалые тяготы строительства легли на плечи будущей спортсменки: отец погиб на войне, мать часто болела, а детей было девятеро. И работать из-за этого Галине пришлось пойти рано, сразу после седьмого класса. Работа нашлась тут же в селе — она возила сено, ухаживала за телятами. И, как и все местные ребятишки, ходила на лыжах — зимы в этих краях долгие, снежные. Правда, первые лыжи, как вспоминает теперь четырехкратная олимпийская чемпионка, были самодельные: вдвоем с братом они изготовили их… из изогнутых досок старой бочки. На них и бегали в соседнее село в школу. Это уже позже появились, наконец, и настоящие, фабричные лыжи. Но о соревнованиях Галина тогда не помышляла. В спорт, как бывало со многими великими в будущем чемпионами, она попала случайно.
Старшая сестра Лидия уже жила в городе Воткинске. Как-то раз Галина приехала ее навестить, а сестра уговорила ее выступить на лыжном первенстве района… вместо себя и под своим именем. Недолго думая, Галина согласилась и заняла второе место. Тренер предложил «Лидии Кулаковой» выступать в лыжной команде и дальше. Пришлось сознаваться в обмане. Но потом Галина постоянно стала ездить в Воткинск на тренировки.
Вскоре, выступая за спортивное общество «Труд», она выиграла гонки на 5 и 10 километров. А с 1967 года Галина Кулакова стала побеждать в соревнованиях на первенство СССР, и ее включили в сборную команду страны. Впереди были X зимние Олимпийские игры 1968 года, которые проходили в Гренобле. На них лыжница из Удмуртии завоевала свои первые олимпийские медали. Одна из них была бронзовой. Советские лыжницы Алевтина Колчина, Рита Ачкина и Галина Кулакова заняли третье место в эстафете 3×5 километров. Другая медаль, выигранная на дистанции 5 километ-ров, — серебряная. Но она вполне могла быть золотой.
Тогда Галина Кулакова явно выигрывала гонку у шведской лыжницы Тойни Густафссон. Подвела ее лишь досадная случайность. До финиша оставалось всего 500 метров, когда в конце спуска с горы Кулакова потеряла на вираже равновесие. Это задержало ее лишь на какие-то секунды, но как раз они были роковыми. Результат шведки оказался на 3,2 секунды лучше.
О том, что победительнице гонки на 5 километров откровенно повезло, тогда писали газеты. Тем не менее везет, как известно, сильным, а Тойни Густафссон на Олимпиаде в Гренобле выиграла и вторую гонку — на 10 километров, тогда как Кулакова была на этой дистанции только шестой.
Зато зимние Олимпийские игры 1972 года в японском Саппоро стали для Галины Кулаковой звездными. Она была здесь абсолютной чемпионкой. Завоевала золотые медали на обеих дистанциях в индивидуальной гонке и еще золотую медаль за победу в эстафете 3×5 километров вместе с Алевтиной Олюлиной и Любовью Мухачевой.
Да и вообще 1970-е годы на лыжне были годами Кулаковой. Она не раз становилась чемпионкой мира и в гонках, и в эстафете, завоевывала на первенствах мира серебряные и бронзовые медали, из года в год неизменно была чемпионкой страны. Однако и труда это стоило великого. Это сегодня Галине Алексеевне можно с улыбкой вспоминать, как на тренировочных сборах после завтрака она пробегала на лыжах 30 километров, переодевалась, обедала, немного отдыхала и снова выходила на ту же дистанцию. А ближе к вечеру успевала пройти еще 25 километров, и так повторялось изо дня в день…
Правда, XII зимние Олимпийские игры 1976 года в Инсбруке сложились для Галины Кулаковой менее удачно. Она простудилась, чувствовала недомогание, и в гонке на 10 километров завоевала только бронзовую медаль. Единственное «золото» на этот раз было выиграно в эстафете 4×5 километров вместе с Ниной Балдычевой-Федоровой, Зинаидой Амосовой и Раисой Сметаниной. А на дистанции 5 километров случился памятный допинговый скандал. У Кулаковой от насморка был заложен нос, чтобы во время бега она могла дышать, врач закапал ей лекарство, в состав которого входит эфедрин. Кулакова показала хорошее время и должна была получить бронзовую медаль, но не прошла допинг-контроль, поскольку эфедрин входит в число запрещенных препаратов. Никакие доводы не помогли — четырехкратная олимпийская чемпионка была на этой дистанции дисквалифицирована, и теперь это занесено во все олимпийские протоколы…
В последний раз Галина Кулакова участвовала в XIII зимних Олимпийских играх 1980 года в американском Лейк-Плэсиде. Это была уже четвертая Олимпиада великой лыжницы. На этот раз ей удалось завоевать лишь одну серебряную медаль в эстафете.
Из большого спорта Галина Кулакова ушла в 1982 году, когда ей было 40 лет. Два года спустя президент Международного олимпийского комитета Хуан Антонио Самаранч вручил великой лыжнице серебряный Олимпийский орден за заслуги перед мировым спортом. А в 2000 году Галину Кулакову включили в число пятнадцати легенд отечественного спорта, внесших самый большой вклад в его развитие в XX столетии.
В 1960-х годах самым популярным спортсменом мира был, безусловно, Валерий Брумель, родившийся 14 мая 1942 года. Его называли «космическим прыгуном» и сравнивали с Юрием Гагариным: так уж совпало, что первый из своих шести мировых рекордов Брумель установил в том же 1961 году, когда свой полет совершил первый космонавт Земли. А четыре года спустя судьба перечеркнула все его надежды на новые спортивные высоты…
Огромный талант прыгуна в высоту разглядел в 17-летнем Валерии Брумеле, воспитаннике детской спортивной школы Луганска, знаменитый тренер Владимир Дьячков. Тогда Валерий уже выступал за юношескую сборную легкоатлетов Украины, но результаты показывал достаточно скромные. Дьячков пригласил его в Москву, считая, что главным образом надо работать над техникой прыжков.
Что касается энергии и самолюбия, то их у Валерия доставало, а на тренировках он себя не жалел. И уже год спустя на соревнованиях в День физкультурника Брумель установил свой первый рекорд — рекорд Европы, прыгнув на 2 метра 17 сантиметров. А всего через несколько дней вместе с советскими прыгунами в высоту Робертом Шавлакадзе и Виктором Большовым Брумель отправился в Рим, на XVII Олимпиаду 1960 года.
Накануне Олимпийских игр все итальянские газеты и журналы были заполнены фотографиями темнокожего американского легкоатлета Джона Томаса, установившего в том же 1960 году новый мировой рекорд — 2 метра 22 сантиметра. Американский атлет считался бесспорным фаворитом — журналисты дружно писали, что выступление в Риме для Томаса пустая формальность. На стадионе, когда начались финальные соревнования прыгунов в высоту, трибуны тоже дружно болели за Томаса.
На высоте 2 метра 14 сантиметров в секторе для прыжков в высоту остались только четверо — Томас и трое советских спортсменов. Но выше американцу уже не удалось подняться, и в результате он получил только бронзовую медаль. Точно такой же результат, что и Томас — 2 метра 14 сантиметров, показал и Виктор Большов, но затратил на это больше попыток и остался четвертым.
Олимпийским же чемпионом стал на этот раз Шавлакадзе, преодолевший 2 метра 16 сантиметров. Но столько же показал и Валерий Брумель. Высота 2 метра 18 сантиметров не покорилась уже никому. Кому достанется золотая медаль, кому серебряная, решило опять-таки то, что Шавлакадзе взял 2 метра 16 сантиметров с первой попытки.
Многие годы спустя в своей книге «Высота» Брумель вспоминал: «Откровенно говоря, я был страшно расстроен. Я казнил себя за то, что предыдущую высоту позволил себе взять только со второй попытки. Но все вокруг тискали, поздравляли с настоящей победой, а я был молод, отходчив и уже спустя час вовсю радовался своему успеху…»
У Брумеля, в самом деле, все было впереди. Уже 29 января следующего 1961 года на Всесоюзных студенческих соревнованиях он установил первый из своих мировых рекордов — 2 метра 25 сантиметров для закрытых помещений. Рекорд Джона Томаса был побит, но теперь предстояло очное соревнование с ним самим — советских прыгунов в высоту пригласили в США.
В Америке Брумелю и Томасу пришлось соперничать трижды. Томас был на год старше Брумеля и много выше. Его рост составлял 1 метр 98 сантиметр против 1 метра 85 сантиметров Брумеля. И тем не менее все три раза победу одерживал Брумель. Новых мировых рекордов, правда, в этом соперничестве установлено не было, но Брумель повторил прежний рекорд, принадлежавший Томасу, — 2 метра 22 сантиметра. А вдобавок советский прыгун стал чемпионом Открытого первенства США.
Затем началась «эра Брумеля», во время которой он ставил рекорд за рекордом. В июле 1961 года в московских «Лужниках» Валерий преодолел 2 метра 23 сантиметра — мировой рекорд для стадионов. Спустя несколько дней в тех же «Лужниках» на легкоатлетическом матче СССР — США он прыгнул на 2 метра 24 сантиметра. Прошло еще несколько дней, и на Универсиаде в Софии Валерий Брумель поставил новый мировой рекорд для стадионов — 2 метра 25 сантиметров.
Следующей «космической высотой» для Брумеля стали 2 метра 26 сантиметров. Она покорилась в 1962 году во время очередного матча США — СССР теперь уже в Соединенных Штатах — 2 метра 26 сантиметров. Вскоре она подросла еще на один сантиметр. А в 1963 году в «Лужниках» 100 тысяч зрителей стали свидетелями последнего рекорда Брумеля — 2 метра 28 сантиметров.
В 1964 году в Токио открывались XVIII Олимпийские игры. «В течение года я гонялся за новым мировым рекордом, — вспоминал Брумель, — хотел прыгнуть 2 метра 30 сантиметров, но так и не смог этого сделать и непосредственно перед играми потерял форму. Но положение обязывало: в течение всего олимпийского цикла я доминировал в секторе для прыжков в высоту, был явным фаворитом — значит, надо побеждать. А как выиграть, если форма ужасающая?»
И все-таки олимпийским чемпионом в Токио Брумель стал. Правда, прыгунам в высоту сильно помешал дождь, начавшийся как раз в день соревнований. За победу с Брумелем спорили все тот же Джон Томас, еще один его темнокожий соотечественник Джон Рэмбо, рост которого превышал два метра, и чемпион прошлой Олимпиады Роберт Шавлакадзе.
Лучшим результатом Брумеля стала высота 2 метра 18 сантиметров, которую он взял с первой попытки. Но и Джон Томас преодолел ее с первого раза. Рэмбо не смог ее взять. Шавлакадзе остановился на высоте 2 метра 14 сантиметров. И все-таки у Брумеля было преимущество перед Томасом — предыдущую высоту 2 метра 16 сантиметров он также взял с первого раза, а Томас нет.
«Поставили 2 метра 20 сантиметров, — рассказывал Брумель в своей книге. — Я почувствовал, что не сделаю уже ни одного толкового прыжка. Смотрю на Джона Томаса, он поглядывает на меня тоже. При этом шутит, оживлен, но уже явно расслаблен. Я тотчас понял, что Томас не возьмет эту высоту тоже. Он уже настроился на второе место и даже больше — он доволен им.
Все три попытки мы сбили. После этого крепко обнялись и поздравили друг друга. Джон радовался тому, что своеобразно продвинулся вперед — после третьего места в Риме на этих Олимпийских играх он теперь стал серебряным призером. Я был счастлив оттого, что сумел сделать почти неосуществимое — в своей наихудшей спортивной форме добился самого почетного для каждого спортсмена звания чемпиона Олимпийских игр».
В 1965 году Брумель находился в прекрасной форме. Осенью должно было пройти первенство СССР по легкой атлетике в Алма-Ате, и он верил, что именно там преодолеет, наконец, высоту 2 метра 30 сантиметров. Однако случилась трагедия.
После одной из тренировок знакомая девушка вызвалась подвести Брумеля домой на мотоцикле. Превышая скорость, она попала передним колесом в пятно масла на асфальте, мотоцикл развернуло, и Брумеля выбросило в фонарный столб. Кости правой ноги были раздроблены на множество осколков. Сама девушка пролетела мимо столба и отделалась ушибами.
Чтобы сохранить ногу, олимпийскому чемпиону и мировому рекордсмену пришлось перенести больше тридцати операций. В результате правая нога оказалась на несколько сантиметров короче. Уже потеряв всякую надежду на полное выздоровление, Брумель отправился в Курган, к доктору Гавриилу Илизарову, знаменитому врачу, о котором ходили легенды. С помощью изобретенных им методов Илизаров совершил чудо — исправил дефект кости, а главное, вернул Брумелю веру в себя.
В конце концов, Брумель сумел взять высоту 2 метра 8 сантиметров. Конечно, он понимал, что о новых рекордах думать уже нечего, это была победа над собой. Однако, похоже, от Брумеля все-таки ждали побед. В те дни газеты и журналы много писали о выздоровлении мирового рекордсмена, его прыжки снимали на кинопленку. Потом вся эта поднятая шумиха понемногу затихла. И Валерий Брумель остался один на один с новой жизнью — после спорта. Тогда он занялся литературной деятельностью. Кроме книги «Высота» написал в соавторстве роман, пьесы, киносценарии. Пьесы «Доктор Назаров» и «Олимпийская комедия» несколько лет ставили разные театры страны. Зарабатывал на жизнь и лекциями — объездил всю страну, всюду убеждаясь, что его «космические высоты» не забыты.
Часто Валерия Брумеля приглашали на различные соревнования в качестве почетного гостя. Да он и сам еще иногда выступал в секторе для прыжков в высоту — на соревнованиях ветеранов. В 1997 году, когда Брумелю было 55 лет, на таких соревнованиях в ЮАР он прыгнул на 1 метр 50 сантиметров.
Валерий Брумель скончался после тяжелой болезни в январе 2003 года. А за 40 лет до этого третий раз подряд он был назван спортивными экспертами лучшим атлетом мира. Великий прыгун признавался таковым с 1961 по 1963 год. Такой чести — три года подряд — не удостаивался ни один другой спортсмен.
Жан-Клод Килли — великий французский горнолыжник. На вопрос, как он добился в этом виде спорта наивысших успехов, Килли отвечал: «Первым приходи на гору и последним уходи с нее — вот единственный способ повышения своего мастерства». И сам же служил доказательством того, что эти слова абсолютно справедливы.
Килли, родившийся 30 августа 1943 года, жил в затерянном в горах местечке Валь д’Изер Французских Альп, неподалеку от границы с Италией, куда перед Второй мировой войной его родители перебрались из Эльзаса. Первый раз на лыжи Жан-Клод встал, когда ему было три года. В детстве и юности он не видел ничего, кроме гор и снега. В Валь д’Изер, по его собственным словам, больше нечего было делать — только кататься и набираться мастерства. Вдобавок Жану-Клоду в юности повезло и с компанией. В горное местечко перебралась из того же Эльзаса семья Гойчель, где были две сестры — Кристин и Мариель. Одна была на год младше Жана-Клода, другая на два. Все вместе они и проводили время в горах, беспрестанно соревнуясь друг с другом и не боясь самых крутых спусков. Все трое, в конце концов, стали лучшими французскими горнолыжниками.
Конечно, кроме умения отлично кататься, для этого необходимы были и некоторые другие качества. Сам Жан-Клод Килли позже об этих своих качествах сказал так: «Я не думаю, что лыжи — моя единственная судьба. Я мог бы стать теннисистом, борцом, велосипедистом… Благодаря сильнейшей потребности побеждать, я добился бы отличных результатов в любом из этих видов».
Но для того, чтобы Жан-Клод Килли стал известным всему миру горнолыжником, понадобились и некоторые дополнительные обстоятельства. После Второй мировой войны отдых в горах стал необыкновенно популярным. Горные деревушки, прежде мало кому известные, становились модными курортами. Так случилось и с местечком Валь д’Изер. Появилось повальное увлечение горными лыжами. Специалисты, работающие в фирмах по продаже спортивных товаров, стали усиленно трудиться над усовершенствование горнолыжного снаряжения. Выпускались новые лыжи, крепления, ботинки, палки, одежда.
Во Франции пик увлечения горными лыжами пришелся на начало1960-х годов, когда страна переживала промышленный подъем. К тому же в 1968 году во французском Гренобле должны были пройти X зимние Олимпийские игры, и страна заранее ожидала, что первыми на ней будут французские спортсмены. Поэтому талантливых горнолыжников разыскивали тренеры-специалисты, не обошедшие своим вниманием Жана-Клода Килли и сестер Кристин и Мариель Гойчель.
А вдобавок подготовку французской сборной по горным лыжам возглавил Оноре Бонне, человек, сумевший не только образцово проводить тренировки, но и добившийся того, чтобы их активно спонсировали фирмы, производившие лыжный инвентарь. Словом, для французских горнолыжников были созданы наилучшие условия.
Сестры Гойчель первыми добились успеха, став чемпионками IX зимних Олимпийских игр 1964 года в австрийском Инсбруке. Старшая из сестер Кристина завоевала золотую олимпийскую медаль в слаломе, а серебряную — ее сестра Мариель. В гигантском слаломе сестры поменялись местами: золото выиграла Мариель, а серебро — Кристина.
В 1966 году на чемпионате мира по горнолыжному спорту в чилийском местечке Портильо первые свои золотые медали завоевал Жан-Клод Килли. Здесь же блистала и Мариель Гойчель. В 1967 и 1968 годах Килли блестяще выиграл соревнования на Кубок мира.
Что же касается Мариель Гойчель, то в 1968 году на X зимних Олимпийских играх в Гренобле она выиграла уже вторую золотую олимпийскую медаль, на этот раз в слаломе. Но, безусловно, эти игры были звездным часом Жана-Клода Килли. Они подтвердили уже вполне заслуженную им славу лучшего горнолыжника мира.
Специалисты подсчитали, что на отдельных участках трассы Килли проносился со скоростью 129 километров в час, великолепно управляя своим телом и демонстрируя изумительную реакцию. Француз завоевал золотые медали во всех трех разыгрывавшихся тогда дисциплинах — скоростном спуске, слаломе и гигантском слаломе, став трехкратным олимпийским чемпионом. Это был первый подобный случай в истории зимних Олимпийских игр.
Правда, справедливости ради надо вспомнить, что одна из золотых медалей Килли вызвала ожесточенные споры. Результат в слаломе определяется по сумме времени, показанного в двух попытках на разных трассах. А основному сопернику француза, австрийскому горнолыжнику Карлу Шранцу, во второй попытке помешал неожиданно появившийся перед ним альпийский стрелок, который помогал утрамбовывать трассу. Шранц потерял несколько драгоценных крупинок времени и подал протест.
Судейская коллегия разрешила ему повторный старт, и теперь по сумме двух попыток Шранц занял первое место. Однако чуть позже большое жюри отменило его результат, и золотая медаль досталась Килли. «Я был олимпийским чемпионом целых пятьдесят минут», — сказал тогда безмерно разочарованный Шранц.
После зимних Олимпийских игр в Гренобле Жан-Клод Килли решил круто изменить свою судьбу и уехал в США, чтобы попробовать себя во многих других сферах деятельности. Позже он вспоминал: «Я мог бы навсегда остаться в Валь д’Изер, работать инструктором и быть очень счастливым. Но я хотел совсем другого: увидеть мир, понять, что я за человек и чего я стою без пары лыж. Я зарабатывал деньги просто потому, что у меня их не было».
Трехкратному олимпийскому чемпиону было не столь уж сложно зарабатывать деньги: в США он рекламировал горнолыжное снаряжение, часы, автомобили, шампанское и многое другое. Кроме того, снялся в кино, стал автором нескольких телепрограмм и начал писать книгу «На лыжах вместе с Килли».
Хватало у Килли дел и в последующие годы. На какое-то время он вернулся в спорт, став профессиональным горнолыжником, потом был тренером сборной Франции по горнолыжному спорту, но оставил этот пост, повздорив с министром спорта.
Жан-Клод Килли использовал весь авторитет, чтобы добиться проведения XVI зимних Олимпийских игр 1992 года во французском Альбервиле. А 10 лет спустя, на церемонии открытия XIX зимней Олимпиады в Солт-Лейк-Сити, Килли нес почетный белый олимпийский флаг с пятью кольцами — вместе с кинорежиссером Стивеном Спилбергом, бывшим президентом Польши Лехом Валенсой и сыном Жака-Ива Кусто Жаном-Мишелем.
В наши дни Килли — преуспевающий бизнесмен, президент или член совета директоров нескольких крупных фирм. Но самое известное его начинание в бизнесе — это горнолыжная одежда марки «Килли». Марка появилась еще в 1975 году. Горнолыжные костюмы марки трехкратного олимпийского чемпиона сочетают в себе лучшие функциональные свойства — защиту от холода и ветра, непромокаемость, приспособляемость к температуре тела спортсмена, — с истинно французской элегантностью. «Француз Килли, — написала как-то одна из газет, — принес в горнолыжную одежду то, чего ей недоставало: настоящий высокий стиль».
Сам же Килли сказал об этом чуть иначе: «Я всегда хотел быть лучшим. Когда я выиграл три золотые медали на Олимпийских играх 1968 года, я реализовал свои амбиции быть лучшим в мире. В 1975 году я начал работать над новой сложной задачей: сделать лучшую в мире горнолыжную одежду. И сегодня вы можете увидеть одежду “Килли” везде, где есть снег и горы».
И о самом горнолыжном спорте Килли однажды произнес замечательные слова: «Горные лыжи сами по себе не являются счастьем, но вполне могут его заменить». В 2000 году, когда подводились спортивные итоги века, Жана-Клода Килли, трехкратного олимпийского чемпиона, назвали лучшим горнолыжником XX столетия.
Лучшим баскетболистом Европы всех времен Международная федерация баскетбола — ФИБА — назвала россиянина Сергея Белова. Первым из европейских баскетболистов Белов был избран в Зал баскетбольной славы, который находится в городе Спрингфилде американского штата Массачусетс. Как известно, именно в Спрингфилде появился на свет баскетбол.
В детстве, которое у Сергея Белова проходило в городе Томске — он родился 23 января 1944 года, — больше всего будущий великий баскетболист любил играть в футбол, неизменно занимая место в воротах, но вместе с тем увлекался легкой атлетикой, баскетболом, а зимой лыжами. В старших классах отдал предпочтение баскетболу, тем более что к этому времени ростом вымахал до 190 сантиметров. Причем действовал на площадке Сергей так хорошо, что школьника даже включили в команду Томского политехнического института, игравшую на первенстве города.
Окончив школу, Белов поступил в Московский лесотехнический институт. Но главной его целью в это время было уже добиться больших успехов в баскетболе. В лесотехническом институте была баскетбольная команда. Сергея заметили, когда он выступал в играх на первенство вузов Москвы. Наконец в 1964 году 20-летнего Белова пригласили выступать за команду мастеров, правда, не московскую, а в свердловский «Уралмаш» — Свердловском тогда назывался теперешний Екатеринбург. Белов согласился и вскоре дебютировал в первой баскетбольной лиге Советского Союза.
К концу 1966 года Сергей Белов, не щадивший себя на тренировках, уже был вполне сложившимся, ярким игроком. Специалисты отмечали его стартовую скорость, а вместе с тем и умение резко остановиться, обманывая соперника. Он превосходно вел мяч, умел не просто взлететь к щиту, а приводя зрителей в восторг, словно бы зависнуть рядом с ним и точно положить мяч в корзину. В то же время Белов владел точным дальним броском. И в любом матче, независимо от результата, сражался на площадке до последних секунд.
Заметили его, наконец, и тренеры сборной СССР. В 1967 году Сергей Белов впервые стал чемпионом мира и чемпионом Европы. А в 1968 году, доиграв за «Уралмаш» до конца сезона, перешел в сильнейший в стране баскетбольный клуб — ЦСКА. Здесь он играл 12 лет, до 1980 года, одновременно выступая за сборную СССР. За эти годы Сергею Белову суждено было покорить самые высокие баскетбольные вершины и стать лучшим баскетболистом не только своей страны, но и всей Европы.
В СССР вместе с клубом ЦСКА он 11 раз становился чемпионом страны и дважды выигрывал Кубок европейских чемпионов — в 1969 и 1971 годах. Вместе со сборной еще раз стал чемпионом мира — в 1974 году. Еще три раза чемпионом Европы — в 1969, 1971, 1979 годах. А в 1972 году — чемпионом XX Олимпиады, проходившей в Мюнхене.
В финале олимпийского баскетбольного турнира сборная СССР встретилась тогда со считавшейся непобедимой сборной США. С тех пор как в 1936 году баскетбол включили в олимпийскую программу, американцы были неизменными олимпийскими чемпионами — 7 раз подряд!
Тот финальный матч стал одним из самых драматичных во всей истории олимпийских баскетбольных турниров. За три секунды до конца игры, реализовав два штрафных броска, баскетболисты США вышли вперед — 50:49. Казалось, близок их восьмой олимпийский триумф. Но советские баскетболисты за эти три секунды вырвали победу: Иван Едешко отдал великолепный пас через всю площадку Александру Белову (однофамильцу Сергея), и тот, несмотря на опеку двух американцев, отправил мяч в кольцо одновременно с сиреной — счет стал 50:51 в пользу сборной СССР.
Трижды вместе со сборной страны Сергей Белов выигрывал бронзовые олимпийские медали — в 1968, 1976 и 1980 годах. Когда в Москве проходили игры 1980 года, честь зажечь олимпийский огонь доверили баскетболисту — впервые за всю историю Олимпиад. Им был Сергей Белов.
Однако в том 1980 году выдающийся баскетболист уже завершал спортивную карьеру. До этого он успел окончить Московский областной институт физической культуры, получив диплом тренера. В 1981–1982 годах Белов возглавлял свой родной клуб ЦСКА, выиграв с ним звание чемпионов и Кубок СССР. Был в тренерской карьере Белова и «иностранный» период: начиная с 1990 года он работал в Италии, тренируя команду одного из маленьких провинциальных городов и приобретая ценный опыт работы в профессиональном зарубежном клубе. Кстати, в знаменитый Зал баскетбольной славы Сергей Белов был избран как раз тогда, когда работал в Италии, — это случилось 11 мая 1992 года.
В 1993 году Сергей Белов вернулся на родину. Уезжал он из Советского Союза, а возвратился в Россию, где вскоре его избрали президентом Федерации баскетбола и одновременно тренером сборной России. В ту пору баскетбол, как и многие другие виды спорта, лишившись государственной поддержки, переживал тяжелые времена. Тем не менее сборная России под руководством Белова в 1994 году на чемпионате мира в Канаде завоевала серебряные медали, уступив все тем же американцам. Три года спустя российские баскетболисты стали бронзовыми призерами чемпионата Европы, проходившего в Испании. В 1998 году Белов еще раз выиграл серебряные медали на чемпионате мира в Греции.
В 1999 году в тренерской судьбе Сергея Белова наступил новый период: он решил уехать из Москвы в Пермь, чтобы возглавить баскетбольный клуб «Урал-Грейт» в качестве главного тренера. За несколько лет, обновив состав клуба, он сумел вывести его на первые позиции и в стране, и в Европе. За выдающиеся достижения на тренерской стезе Федерация баскетбола России назвала Сергея Белова лучшим тренером России последнего десятилетия XX столетия. В последующие годы Сергей Белов был президентом баскетбольного клуба «Урал-Грейт».
Пусть атлетика и называется легкой, однако, как знают спортсмены, легких видов в ней нет. А тройной прыжок — один из самых трудных. Он требует от спортсмена скорости спринтера, техники обычного прыгуна в длину и мышечной выносливости.
Предположительно тройной прыжок существовал уже в античные времена, хотя точных свидетельств этому нет. Но косвенным подтверждением можно считать некоторые результаты, зафиксированные на античных Олимпийских играх. Известно, например, что на XIX Олимпийских играх в 668 году до нашей эры атлет из Спарты Эхион прыгнул в длину, в пересчете на современные меры, на 16 метров. В обычном прыжке показать такой результат спартанец, конечно, не мог, а вот тройному прыжку эта цифра как раз может соответствовать.
Но если так, спартанец Эхион был феноменальным атлетом, потому что первый мировой рекорд в тройном прыжке, зафиксированный в 1884 году, составил лишь 13 метров 3 сантиметра. Его показал ирландец Джон Пуркель. Правда, поначалу тройной прыжок выполнялся по-разному. Только на I Олимпиаде 1896 года он обрел тот вид, который хорошо всем знаком: перед прыжком атлет стремительно разбегается, как перед обыкновенным прыжком в длину, затем отталкивается одной ногой, совершает полет, снова отталкивается от земли одной ногой, потом еще раз и, наконец, приземляется на обе ноги.
Между прочим, стоит вспомнить, что первая золотая медаль в истории возрожденных Олимпийских игр была разыграна как раз в тройном прыжке. Ее получил американский атлет Джеймс Коннолли, ставший первым олимпийским чемпионом. Результат, показанный им, составил 13 метров 71 сантиметр. Тоже похуже, чем у спартанского воина Эхиона, если, конечно, тот в самом деле совершал тройной прыжок. Есть ведь и такое предположение: 16 метров могут быть всего лишь суммарной цифрой от сложения результатов трех обычных прыжков в длину…
Но как бы то ни было, в середине XX столетия появились атлеты, преодолевшие, наконец, в тройном прыжке 16-метровый рубеж. Для начала ровно на 16 метров прыгнул японский атлет Наото Тадзима — на Олимпийских играх 1936 года в Берлине. А в 1952 году на XV Олимпиаде в Хельсинки бразильский атлет Адемар Феррейра де Силва показал результат 16 метров 22 сантиметра. В 1956 году в Мельбурне де Силва снова стал победителем, показав 16 метров 35 сантиметров.
Победив в тройном прыжке на двух Олимпиадах подряд, бразильский атлет повторил давнее достижение американца Майера Принстейна, чемпиона II Олимпиады 1900 года в Париже и III Олимпиады 1904 года в Сент-Луисе. Вслед за Адемаром Феррейрой де Силвой на двух Олимпиадах подряд побеждал польский атлет Юзеф Шмидт — в 1960 году в Риме и в 1964 году в Токио. Шмидт стал и первым атлетом, преодолевшим в тройном прыжке 17 метров. Накануне XVII Олимпиады 1960 года в Риме он улетел на 17 метров 3 сантиметра. На самих Олимпиадах, правда, оба раза он до 17 метров не дотягивал…
Ну а затем пришла долгая эпоха Виктора Санеева, побеждавшего на трех Олимпиадах подряд и не сумевшего победить в четвертый раз…
Виктор Санеев родился в Сухуми 3 октября 1945 года, через несколько месяцев после окончания Великой Отечественной войны. Мало того, что время было тяжелым, так еще семью постигло большое горе — отец тяжело заболел и до самой своей кончины в 1961 году уже не вставал с постели. Мать зарабатывала тем, что подстригала газоны в сухумских парках. Жили, понятно, совсем небогато. Виктора пришлось отправить в городок Гантиади, где можно было учиться в интернате.
В те годы теплое побережье Абхазии было излюбленным местом тренировочных сборов спортсменов всего Советского Союза. Виктору довелось вблизи наблюдать, как готовятся лучшие легкоатлеты, в том числе знаменитые прыгуны в высоту Валерий Брумель и Игорь Тер-Ованесян. Спортом Виктор уже увлекался и сам, но занимался пока самостоятельно — бегал, прыгал, поднимал самодельную штангу. Прыгучесть старался развить в себе особенно — мечтал стать баскетболистом и уже играл за команду интерната. Упражнения, «подсмотренные» у Брумеля и Тер-Ованесяна, пришлись кстати, и он часто их повторял.
Вернувшись после окончания интерната в Сухуми, Виктор работал шлифовальщиком в литейной цехе. Но мысли о спорте не оставлял. Однако опытный тренер легкоатлетов Акоп Карселян сумел уговорить высокого парня с длинными ногами и отличной прыгучестью попробовать свои силы не в баскетболе, а в тройном прыжке.
В конце концов, Виктора подкупила сложность и определенная универсальность этого вида легкой атлетики — для разностороннего атлета тройной прыжок много интереснее обычного прыжка в длину. Так в 1962 году определилась спортивная специализация Виктора Санеева. Под руководством Карселяна год спустя он уже выполнил нормы первого разряда в беге на 100 метров, в прыжках в длину и в тройном прыжке. Быстро стал и мастером спорта, а потом… спортивная карьера Санеева едва не завершилась.
Он получил тяжелую травму, после которой стал развиваться артроз стопы, ни один из методов лечения долго не помогал. Только много месяцев спустя болезнь, наконец, отступила. Все это время Виктор, понятно, не тренировался. Зато, едва появившись на соревнованиях, прыгнул на 15 метров 78 сантиметров. После этого его сразу включили в сборную страны по легкой атлетике.
В сборной СССР Санеев тренировался у известного специалиста Витольда Креера, который сам завоевывал на Олимпиадах 1956 и 1960 годов бронзовые медали в тройном прыжке. Тренировочные нагрузки заметно возросли: Креер большое внимание уделял силовым упражнениям со штангой. Тренер уже «примерял» Санеева к XIX Олимпиаде 1968 года. За год до нее Санеев прыгнул на 16 метров 32 сантиметра. К этому времени он пробегал стометровку за 10,4 секунды, прыгал в длину на 7 метров 90 сантиметров, приседал со штангой весом 170 килограммов.
В Мехико Виктор Санеев приехал чемпионом СССР. Вдобавок он уже заканчивал сухумский Институт субтропических культур. Состязания в тройном прыжке начались с того, что итальянец Джузеппе Джентиле неожиданно для всех уже в квалификационных соревнованиях прыгнул на 17 метров 10 сантиметров, превысив мировой и олимпийский рекорды, принадлежавшие тогда поляку Юзефу Шмидту.
Кстати, двукратный олимпийский чемпион тоже приехал в Мехико в надежде сделать то, чего в тройной прыжке еще никому не удавалось: победить на третьей Олимпиаде подряд. Увы, это было ему не суждено — в Мехико лучший результат Шмидта составил лишь 16 метров 77 сантиметров.
В финальных состязаниях итальянец Джентиле снова поразил всех, с первой же попытки установив новые мировой и олимпийский рекорды — 17 метров 22 сантиметра. Казалось, это блестящее достижение выбило всех остальных участников из колеи. Так нередко бывает на состязаниях, если кто-то сразу же показывает рекордный результат. В первых двух попытках у всех соперников Джентиле прыжки получались неудачными.
Санеев показал в них 16 метров 49 сантиметров и 16 метров 84 сантиметра. Его заметно опередил бразилец Нельсон Пруденсио с лучшим результатом 17 метров 5 сантиметров. Но в третьей своей попытке теперь уже Санеев установил новые мировой и олимпийский рекорды — 17 мет-ров 23 сантиметра. Таким образом, в Мехико эти рекорды обновились уже в третий раз подряд.
Однако это еще не означало, что Санеев может праздновать победу — впереди оставались еще три финальные попытки. И вскоре бразилец Пруденсио снова побил мировой и олимпийский рекорды — 17 метров 27 сантиметров. У Санеева между тем в пятой и четвертой попытках было лишь 17 метров 2 сантиметра и 16 метров 81 сантиметр.
В последней своей попытке бразилец показал 7 метров 15 сантиметров. Тем не менее он уже чувствовал себя чемпионом, не веря, что Санеев может превзойти его лучший результат. Но вот последняя попытка советского атлета, и на табло появляются цифры — 17 метров 39 сантиметров. Мировой и олимпийский рекорды в тройном прыжке обновились здесь, в Мехико, уже пятый раз подряд! И последний рекорд, установленный Виктором Санеевым, принес ему золотую медаль олимпийского чемпиона.
Четыре года спустя, на XX Олимпиаде в Мюнхене, снова встретились старые знакомые итальянец Джузеппе Джентиле, бразилец Нельсон Пруденсио и олимпийский чемпион Виктор Санеев. Добавились и новые участники, а среди них — кубинский атлет Педро Перес-Дуэньяс, в то время автор нового мирового рекорда, установленного в 1971 году, — 17 метров 40 сантиметров.
Однако напряженной борьбы, какая происходила на прошлых Олимпийских играх в Мехико, на этот раз не получилось. Джентиле и Перес-Дуэньяс не сумели преодолеть даже квалификационный рубеж в 16 метров 20 сантиметров и выбыли из дальнейшей борьбы. А в основных соревнованиях Санеев с первой же попытки прыгнул на 17 метров 35 сантиметров, и этот результат уже не смог превзойти ни один из соперников, ни сам Санеев, снова ставший чемпионом.
Когда двукратный олимпийский чемпион Виктор Санеев в 1976 году приехал в Монреаль на XXI Олимпиаду, к его возможностям многие относились скептически. На трех Олимпийских играх подряд в тройном прыжке не побеждал никто. Все предрекали победу новой звезде бразильцу Жоану Карлосу ди Оливейре. Теперь мировой рекорд принадлежал ему: в 1975 году капрал бразильской армии Оливейра совершил фантастический прыжок на 17 метров 80 сантиметров. Это было почти на полметра больше, чем последнее мировое достижение Санеева, установленное в 1972 году, — 17 метров 44 сантиметра. К тому же бразилец показывал великолепные результаты и в обычных прыжках в длину.
Но как раз это в конечном счете сыграло с Оливейрой злую шутку. На монреальской Олимпиаде он выступал в двух видах легкоатлетической программы. И на все его не хватило. В прыжках в длину бразилец оказался пятым, а в тройном прыжке — третьим. О финальных соревнованиях сам Санеев рассказывал так:
«Первая попытка — заступ, и я сразу оказался в роли догоняющего. А лидером стал кубинец Перес-Дуэньяс — 16 метров 81 сантиметр. Во втором прыжке занял вторую строчку, но тут же американец Джеймс Батт отодвинул меня на третье место. У Оливейры прыжки не получались: в первой попытке заступ, во второй 16 метров 15 сантиметров.
Третий прыжок у меня получился аккуратным — 17 метров 6 сантиметров, и я впервые стал лидером. Оливейра сумел справиться с волнением и вышел на второе место. Готовимся к финалу. Жаль, что в четвертой попытке я заступил. Далекий получился прыжок — в районе 17 метров 50 сантиметров и заступ микроскопический. И тут же взрыв на трибунах. Джеймс Батт выходит вперед — 17 метров 18 сантиметров. Теперь главное — ответить далеким прыжком. Получилось. Пятый прыжок хоть и корявый (как говорится, волевой), но далекий — 17 метров 29 сантиметров. Батт не справляется с бешеной скоростью разбега, и его крутит в прыжке. Он остается на втором месте. Оливейра — на третьем. Что ж, он молод и может рассчитывать на победы в будущем».
Став уже трехкратным олимпийским чемпионом, Санеев, конечно, мог желать бразильцу успехов в дальнейшем. Однако Оливейре не удалось стать олимпийским чемпионом и на XXII Олимпиаде 1980 года в Москве, хотя мировой рекордсмен опять считался фаворитом. Однако получил только бронзовую медаль. Но и Санеев, которому было уже 35 лет, в последней, шестой попытке прыгнув на 17 метров 24 сантиметра, показал лишь второй результат, завоевав серебряную медаль. Олимпийским чемпионом стал на этот раз с результатом 17 метров 35 сантиметров эстонец Яак Уудумяэ, товарищ Санеева по сборной СССР.
Оливейра после того, как соревнования закончились, сказал: «Мне жаль, конечно, что золотая медаль досталась не мне. Но лучше бы она досталась Санееву. Он больше, чем кто-либо другой, заслуживал ее».
Сам же Санеев после XXII Олимпиады 1980 года принял решение оставить большой спорт. Он добился того, чего в тройном прыжке не удавалось никому, — был чемпионом на трех Олимпиадах.
Одна из тех сенсаций, какие всегда с особым нетерпением и удовольствием ждут любители спорта, грянула на XIX Олимпиаде 1968 года в Мехико. Да не просто сенсация, а оглушительная, ни с чем не сравнимая. Когда долговязый, казавшийся ужасно нескладным американский прыгун в длину приземлился, судьи растерялись. Электронный прибор для замера результатов был рассчитан на 8 метров 60 сантиметров. Мировой рекорд равнялся 8 метрам 35 сантиметрам. В 1965 году его установил американец Ральф Бостон, а два года спустя повторил советский легкоатлет Игорь Тер-Ованесян. Сейчас же темнокожий американец прыгнул дальше 8 метров 60 сантиметров, и намного дальше. Судьям пришлось измерять результат обычной рулеткой. Трибуны затаили дыхание, предчувствуя, что сейчас произойдет нечто небывалое. На табло появились цифры 8 метров 90 сантиметров, и Олимпийский стадион в Мехико в едином порыве встал. Это был не просто мировой рекорд — темнокожий американский атлет Боб Бимон превысил прежнее рекордное достижение сразу на 55 сантиметров.
В истории легкой атлетики еще не было ничего подобного. Мировой рекорд по прыжкам в длину рос постепенно, сантиметр за сантиметром. От результата легендарного Джесси Оуэнса 8 метров 13 сантиметров, показанного в 1935 году, за три следующие десятилетия рекорд не спеша продвинулся лишь на 22 сантиметра. Неудивительно, что фантастическое достижение Боба Бимона сразу же окрестили «прыжком в XXI век».
Забавно, но после своего фантастического прыжка Боб Бимон оказался последним, кто понял, отчего так волнуется Олимпийский стадион. Оказывается, он не знал метрической системы мер, привыкнув к американским дюймам и ярдам, и цифры 8, 90 на табло ему ничего не говорили. Лишь когда к нему подбежал прежний рекордсмен и товарищ по команде Ральф Бостон и объявил Бимону, что тот прыгнул на 29 футов 2,5 дюйма, новый рекордсмен мира и олимпийский чемпион бросился на колени и стал целовать мокрую от дождя мексиканскую землю.
В тот день в секторе для прыжков в длину уже никто не помышлял о продолжении борьбы. Хотя соперники у Бимона были отменные. Тот же Ральф Бостон, прежний мировой рекордсмен, и тот же Игорь Тер-Ованесян, «соавтор» рекорда Бостона. Новый фантастический результат уже не давал никакого стимула для дальнейшего состязания. И Тер-Ованесяну, и Бостону было понятно, что даже приблизиться к новому мировому рекорду совершенно невозможно. Причем не только здесь, на Олимпийских играх в Мехико, но и вообще в ближайшие годы.
В итоге Ральф Бостон остался на Мексиканской Олимпиаде только третьим с результатом 8 метров 16 сантиметров, а Игорь Тер-Ованесян даже четвертым, прыгнув на 8 метров 12 сантиметров. А вторым вслед за Бимоном стал прыгун из ГДР Клаус Беер с результатом 8 метров 19 сантиметров. От победителя он отстал на 71 сантиметр. И такого разрыва между чемпионом и серебряным призером тоже еще не было ни на одном из соревнований мирового уровня.
Позже советский легкоатлет Игорь Тер-Ованесян рассказывал, что главным своим соперником, разумеется, считал Ральфа Бостона — олимпийского чемпиона 1960 года и серебряного призера 1964 года, с которым уже 8 лет вел спор за звание лучшего в мире прыгуна в длину. Приходилось, конечно, опасаться и англичанина Линна Дэвиса, олимпийского чемпиона 1964 года, однако перед Мексиканской Олимпиадой тот никак не мог похвастать хорошими стабильными результатами. О Бимоне же никто толком ничего не знал. Даже Ральф Бостон неопределенно пожал плечами, когда Тер-Ованесян спросил его о возможностях этого негритянского спортсмена.
Сам момент фантастического прыжка Игорь Тер-Ованесян тоже очень хорошо запомнил. Старт соревнований прыгунов в длину затягивался, и когда они начались, небо заволокло тучами — было ясно, что собирается дождь. Тер-Ованесян вспоминает, что ему очень хотелось прыгнуть до того, как начнется дождь, чтобы показать хороший результат.
Бимон же прыгал одним из первых, и в самый момент прыжка погода словно улыбнулась ему. Невидимая рука «притормозила» дождь, стих ветерок, и в это время американец начал свой разбег. Когда он взмыл в воздух и на мгновение завис в полете, стало ясно, что прыжок получился сверхдальним. «Парашют», как прыгуны в длину называют этот момент зависания в воздухе, получился у Бимона таким долгим, какого, по словам Тер-Ованесяна, ему видеть до той поры не приходилось.
Объяснить, как удался этот фантастический «прыжок в XXI век» никому прежде не известному атлету, попробовали сразу же после XIX Олимпиады. И тренеры, собравшиеся на пресс-конференцию, посвященную ее итогам, пришли к парадоксальному выводу, что Боб Бимон все… делал неправильно. Разбег у него никогда не был стабильным, он отталкивался то левой, то правой ногой. Случалось, он то не доходил до бруска, то заступал за него. В полете Бимон совершенно не умел управлять своим телом. В Мехико он сделал 5 прыжков, и ни один не походил на другой…
В конце концов, феномен прыжка приписали небывалому, фантастическому стечению обстоятельств — здесь и точное попадание Бимона на планку, и угол вылета, и вес атлета, и даже разреженный мексиканский воздух. Как бы то ни было, 22-летний студент одного из американских университетов стал главным героем Мексиканской Олимпиады. В том же 1968 году он был признан лучшим спортсменом мира. А к всеобщему вниманию и поклонению этот нескладный долговязый и худющий парень явно не привык. Да и вообще его жизнь до этого феноменального успеха складывалась не очень счастливо.
Боб Бимон (полное его имя, конечно, Роберт), родившийся в Нью-Йорке 29 августа 1946 года, сын темнокожих уроженцев Ямайки. Отца он потерял, когда ему было три месяца, а через год умерла и мать. Бобом занималась бабушка. Он был, что называется, «трудным» ребенком: в 14 лет связался с подростковыми бандами и за ряд проступков был привлечен к суду. Но судья, поверив бабушке, дал ему шанс исправиться, и Боба отдали в школу для трудновоспитуемых детей. Доверие нескладный подросток оправдал: стал хорошо учиться, школу кончил с отличием да еще увлекся спортом.
Сначала это был баскетбол. Одно время Боб Бимон даже входил в любительскую сборную Нью-Йорка. Он уже вымахал ростом до 1 метра 91 сантиметра, и профессиональные баскетбольные клубы стали предлагать ему выгодные контракты. Однако, во-первых, Боб хотел продолжать образование, а во-вторых, охладел к баскетболу, став заниматься прыжками в длину. За год до Мексиканской Олимпиады он прыгнул на 8 метров 30 сантиметров, после чего его включили в национальную команду легкоатлетов. Ну а в Мехико случилось то, что случилось…
Но и этот феноменальный результат не принес ему особенных радостей в дальнейшей жизни. Боб Бимон вернулся на родину национальным героем, и теперь ему наперебой предлагали стать профессиональным баскетболистом или бейсболистом, участвовать во всевозможных рекламных проектах, потому что само его имя сулило теперь баснословные прибыли. Ему же хотелось всего лишь спокойно продолжать образование и еще немного позаниматься легкой атлетикой просто для своего удовольствия.
Кроме того, от него, конечно, ожидали и новых блестящих спортивных достижений. А он не только не сумел хотя бы повторить свое феноменальное достижение, но даже близко к нему подойти. Лучшие его результаты были такими же, как и до Олимпиады в Мехико.
Уйдя от назойливого внимания прессы, да и просто любопытных людей, некоторое время Бимон преподавал в колледже для трудных подростков — таких же, каким когда-то был сам. В последние годы он стал бизнесменом, но по-прежнему много внимания уделяет неблагополучным детям.
А мировой рекорд Боба Бимона, который называли «прыжком в XXI век», все-таки остался в веке XX, продержавшись 23 года. В 1991 году на чемпионате мира по легкой атлетике в Токио его побил другой американец — Майк Пауэлл, который прыгнул на 8 метров 95 сантиметров. Этот мировой рекорд держится до сих пор. Тем не менее результат Бимона и теперь все еще остается олимпийским рекордом — на летних Олимпиадах пока никто из атлетов не прыгал дальше, чем Роберт Бимон.
Мужское и женское одиночное фигурное катание, как и парное, впервые было включено в олимпийскую программу еще в 1908 году, на играх, проходивших в Лондоне. Но первое появление на летней Олимпиаде спортсменов-фигуристов вызвало много споров — правильно ли допускать к состязаниям представителей зимнего вида спорта? И в следующий раз фигуристы появились только на VII Олимпиаде 1920 года в Антверпене. Зато с 1924 года, когда началась история зимних Олимпийских игр, фигуристы выступали на них всегда.
Однако танцы на льду долгое время считались особым видом фигурного катания, скорее не спортом, а ледовым шоу. Поэтому соревнования танцоров впервые были проведены лишь на XII зимних Олимпийских играх 1976 года в Инсбруке. И первыми олимпийскими чемпионами стали Людмила Пахомова и Александр Горшков.
За плечами этой танцевальной пары тогда уже была большая спортивная слава: Пахомова и Горшков были многократными чемпионами мира и Европы. Обоим спортсменам, мужу и жене, в том же 1976 году исполнилось по 30 лет (Людмила родилась 31 декабря 1946 года, Александр — 8 октября 1946 года). Вместе они выступали уже целое десятилетие, начиная с 1966 года.
К тому времени Людмила Пахомова уже трижды завоевывала титул чемпионки СССР, выступая в паре с Виктором Рыжкиным. Александр Горшков в эту пору был всего лишь перворазрядником. Однако молодой тренер Елена Чайковская сумела разглядеть великое будущее именно в сочетании Пахомова — Горшков. Вместе с тренером они и принялись создавать свой неповторимый танцевальный стиль, основанный на лучших достижениях русской балетной школы и русской классической и народной музыки. Позже к музыке стали добавляться национальные мотивы, например испанские, как в их знаменитом танце «Кармен-сюита». Собственный фирменный стиль, отточенная, филигранная техника танца позволили Пахомовой и Горшкову за несколько лет подняться к вершинам спортивных танцев на льду, надолго воцарившись на верхней ступени в табели о мировых рангах.
В конце 1960-х годов бесспорными фаворитами в танцах на льду была великолепная английская пара Диана Таулер и Бернард Форд. Но их время уже уходило. В 1969 году на чемпионате мира по фигурному катанию в Колорадо-Спрингс англичане выиграли золотые медали в последний раз. А Пахомова и Горшков в том же году впервые стали бронзовыми призерами чемпионата Европы и серебряными призерами чемпионата мира. После его окончания, выступая на пресс-конференции, Диана Таулер и Бернард Форд назвали самыми вероятными своими преемниками именно Пахомову и Горшкова, хотя у них было немало конкурентов, хотя бы великолепная немецкая пара, брат и сестра Анжелика и Эрик Бук.
Но прогноз англичан был точен: в 1970 году Пахомова и Горшков впервые стали чемпионами мира и чемпионами Европы. В следующем году вновь завоевали золотые медали чемпионов мира и «золото» чемпионов Европы. Правда, в 1972 году на чемпионате Европы они все-таки уступили первое место все той же немецкой паре Анжелике и Эрику Бук, но всего через два месяца взяли у них убедительный реванш на чемпионате мира, проходившем в Калгари.
В 1974 году Пахомова и Горшков были пятикратными чемпионами мира и четырехкратными чемпионами Европы. Это уже было невиданным достижением в танцах на льду. В 1975 году они выиграли пятый раз титул чемпионов Европы и, безусловно, добились бы нового успеха на чемпионате мира.
Но случилось несчастье: возвращаясь домой с чемпионата Европы, Александр Горшков почувствовал резкую боль в спине. Поначалу казалось, что все дело в радикулите, но спортсмену становилось все хуже. Наконец выяснилось, что под угрозой сама его жизнь и нужна сложная операция на легких, после которой надо надолго забыть о тренировках.
Тем не менее Александр сделал все возможное, чтобы восстановиться как можно скорее и снова выйти на лед. На чемпионат мира, который в 1975 году снова проходил в Колорадо-Спрингс, пара все-таки поехала, но в соревнованиях Пахомова и Горшков не участвовали. Под несмолкаемые овации они выступили лишь в показательных выступлениях. А чемпионами мира в танцах на льду стали тогда их соотечественники Ирина Моисеева и Андрей Миненков.
Ну а в следующем году Людмила Пахомова и Александр Горшков вновь выиграли золотые медали чемпионов мира и золотые медали чемпионов Европы — уже в шестой раз в обоих первенствах. И добавили к ним первые золотые медали олимпийских чемпионов.
На тех XII зимних Олимпийских играх 1976 года в Инсбруке главными их соперниками была та же танцевальная пара Ирина Моисеева и Андрей Миненков, которым в следующем 1977 году суждено было стать дважды чемпионами мира. Но в Инсбруке Пахомова и Горшков выиграли у них с большим преимуществом.
После олимпийской победы чемпионы решили, что пришла пора оставить большой спорт. Они добились наивысшего достижения среди танцевальных пар: 6 раз были чемпионами мира и 6 раз чемпионами Европы. Они же стали первыми олимпийскими чемпионами в танцах на льду.
Людмила Пахомова стала прекрасным тренером, Александр Горшков начал работу в Спорткомитете СССР. В 1979 году в семью пришло несчастье: Людмилу подстерегла тяжелая болезнь, с которой она мужественно боролась семь лет. Все эти годы продолжала работать, тренируя молодые танцевальные пары, но болезнь оказалась сильнее — в 1986 году великой фигуристки не стало, ей еще не исполнилось даже сорока.
Александр Горшков и поныне продолжает работать в спорте. В 1992 году он возглавил Управление международных связей Олимпийского комитета России. В 2001 году был избран членом исполкома Олимпийского комитета. Кроме того, он вице-президент Московской региональной федерации фигурного катания на коньках, а также президент Регионального благотворительного общественного фонда «Искусство и спорт» имени Людмилы Пахомовой.
Тому, сколь часто судьбы великих спортсменов определяются волей случая, можно только удивляться. Вот и с великим биатлонистом Александром Тихоновом было точно так же. Стать прекрасным лыжником ему было, что называется, на роду написано, а вот в команду биатлонистов он вполне мог бы и не попасть. Однако хорошо известно, что случай благоволит, как правило, только самым достойным…
Как и многие российские чемпионы зимних видов спорта, Александр Тихонов родился не в городе, а в селе — в данном случае в селе Уйском Челябинской области. Кстати, и дата рождения была самой подходящей для спортсмена-зимника — 2 января. Зимой окрестности утопали в снегу, и ребятишки чуть ли не все свободное время отдавали лыжам. Ставить лыжную технику Саше помогал отец — школьный преподаватель физкультуры и сам прекрасный лыжник. В 1958 году, когда Саше Тихонову было 11 лет, он выиграл свои первые гонки на приз газеты «Пионерская правда».
Образование пришлось продолжать в Челябинске, в училище фабрич-но-заводского обучения. Потом два года Тихонов отработал на Челябинском металлургическом заводе каменщиком огнеупорной кладки. Жил в общежитии и все свободное время проводил на лыжне.
Но вскоре Тихонов переехал в Новосибирск — его лыжные способности были замечены, и подающего большие надежды 18-летнего паренька пригласили в Новосибирский техникум физической культуры. Здесь он впервые принял участие в настоящих соревнованиях — на Спартакиаде народов СССР выиграл в лыжных гонках две золотые и серебряную медаль.
Великий случай, решивший судьбу Тихонова, произошел на тренировочных сборах в Эстонии. Александр получил небольшую травму и из-за этого не тренировался, скучал, бродил по парку с палочкой. Тогда-то к нему и подошел Александр Васильевич Привалов, тренер сборной команды СССР по биатлону, которая тренировалась здесь же, и предложил заглянуть в тир.
Тихонов согласился, и с первого же раза показал себя великолепным стрелком. А поскольку Привалов уже знал о его лыжных способностях, то решил переманить Тихонова в биатлон. Тот и не противился, поскольку этот вид зимнего спорта всегда ему нравился.
Биатлон ведет начало от 20-х годов XX века. Именно тогда в Скандинавских странах, а потом в Швейцарии, Австрии, Франции стали проводить лыжные гонки военных патрулей, во время которых они заодно показывали свое умение стрелять из винтовки и кидать гранату. К началу 1950-х годов этот вид спорта получил международное признание, а с 1958 года стали разыгрываться чемпионаты мира по биатлону. В программу зимних Олимпийских игр биатлон входит с 1960 года.
На первый взгляд биатлон достаточно простой вид спорта — мчи себе по лыжне да время от времени стреляй по мишеням. На деле же в биатлоне не один вид соревнований, а несколько. И система выявления победителя в каждом своя.
Один из видов — гонка на 20 километров. Между 5-м и 18-м километрами спортсмена ждут четыре огневых рубежа, на каждом он делает по 5 выстрелов. В первую и третью мишени биатлонист стреляет лежа, во вторую и четвертую — стоя. При стрельбе лежа диаметр внутреннего круга мишени 40 миллиметров, а внешнего — 80 миллиметров. Для стрельбы стоя мишень побольше — 120 миллиметров диаметр внутреннего круга и 150 миллиметров — внешнего. Если учесть, что расстояние до мишеней — 50 метров, можно не подчеркивать, каким искусным стрелком обязан быть спортсмен-биатлонист. Причем попадание в мишень спортсмену… ничего не дает, а вот каждый промах очень дорого обходится. «Стоит» он две минуты, которые прибавляют к результату, показанному на дистанции. А попадание во внешний круг добавляет одну минуту. Таким образом, может оказаться так, что спортсмен, прошедший дистанцию со средним временем, но попавший во все мишени, на десятки минут опередит лыжника-рекордсмена, допустившего промахи.
В гонке на 10 километров система другая. Огневых рубежей два — после 2,5 и 7,5 километра. На первом спортсмен стреляет стоя, на втором лежа. Но каждый промах добавляет здесь не время, а лишние 150 метров дистанции. Тот, кто промахнется все десять раз, должен будет пройти на полтора километра больше. Как и во многих других видах спорта, биатлонисты разыгрывают эстафету 4×7,5 километра. Здесь каждый промах также увеличивает дистанцию на 150 метров.
Тихонову шел 21-й год, когда он приехал на свои первые зимние Олимпийские игры 1968 года во французский город Гренобль. Он начал с того, что сразу же завоевал серебряную медаль в индивидуальной гонке на 20 километров. Причем лишь немного уступил в стрельбе норвежцу Магнару Сольбергу, ставшему олимпийским чемпионом.
После такого успеха Тихонову доверили выступать на первом этапе эстафеты 4×7,5 километра. Дерзкий дебютант, метко стрелявший и отменно ведущий бег, вывел команду биатлонистов СССР вперед, а Николай Пузанов, Виктор Маматов и Владимир Гундарцев уже не теряли преимущества. Победа в эстафете принесла Тихонову первую в его жизни золотую олимпийскую медаль. После первого олимпийского успеха Тихонов был фаворитом всех соревнований, в которых принимал участие. До следующих зимних Олимпийских игр он успел дважды стать чемпионом мира в индивидуальных гонках на 20 километров и трижды чемпионом мира в эстафете.
А на XI зимних Олимпийских играх 1972 года в Саппоро с Тихоновым произошел любопытный случай, о котором рассказывали в то время все газеты мира. В эстафете Тихонов, как и четыре года назад, снова выступал на первом этапе. Поначалу все складывалось великолепно, советский биатлонист лидировал, но внезапно одна из лыж сломалась. Почти километр пришлось идти практически на одной лыже. Тихонова один за другим обходили соперники. Наконец, ему дал новую лыжу запасной советской команды.
Бросившись в погоню, Тихонов сумел вернуться в лидирующую группу. Правда, эстафету он передал только девятым, но его стойкость и мужество воодушевили партнеров по сборной. Ринат Сафин, Иван Бяков и Виктор Маматов вывели сборную СССР на первое место, завоевав титул олимпийских чемпионов.
Третью свою золотую олимпийскую медаль Тихонов выиграл в той же эстафете в 1976 году на XII зимних Олимпийских играх в Инсбруке. Но в 1979 году, накануне XIII зимних Олимпийских игр в Лейк-Плэсиде, Тихонов уже считался ветераном, место в сборной ему пришлось завоевывать в острой борьбе с представителями нового поколения биатлонистов. Он добился своего, став на чемпионате мира серебряным призером в гонке на 20 километров и бронзовым в эстафете 4×7,5 километра.
Само собой разумеется, Тихонову очень хотелось стать чемпионом и на четвертой своей зимней Олимпиаде 1980 года, совершив то, чего до этого еще не удавалось никому из спортсменов. Однако в индивидуальной гонке на 10 километров он выступил настолько неудачно — возможно, из-за одолевшей его простуды, — что тренеры решали не заявлять Тихонова на эстафетную гонку. Для великого биатлониста, трижды побеждавшего как раз в эстафете, это стало бы настоящей драмой. Уже в ночь накануне старта трехкратному олимпийскому чемпиону удалось-таки убедить тренеров изменить решение. И они об этом не пожалели.
Тихонов бежал после Владимира Аликина на втором этапе, где пришлось бороться с сильнейшим биатлонистом из ГДР Клаусом Зибергом, и закончил его, выведя сборную СССР вперед. Бежавшие на третьем и четвертом этапах Владимир Барнашов и Анатолий Алябьев уже не упустили победу.
Так, во многом благодаря своему старшему товарищу Аликин, Барнашов и Алябьев стали олимпийскими чемпионами (Анатолий Алябьев на этой Олимпиаде выиграл еще и индивидуальную гонку на 20 километров). А Тихонов на этой зимней Олимпиаде в Лейк-Плэсиде завоевал свою четвертую золотую медаль. Он побеждал на четырех зимних Олимпиадах подряд.
Пришло время оставить спорт. Александр Тихонов уходил из него не только четырехкратным олимпийским чемпионом, но и многократным чемпионом мира и в гонках, и в эстафете, многократным чемпионом СССР. С 1982 года Александр Тихонов был старшим тренером сборной молодежной команды СССР по биатлону. А в начале 1990-х годов, когда страна неузнаваемо переменилась, увлекся бизнесом, создав целый ряд фирм, занимающихся производством продуктов питания.
Но полностью от спорта он не отошел. Тихонов — первый вице-президент Международного союза биатлонистов. А кроме того, стал вице-президентом… Федерации конного спорта России. Дело в том, что, начав для развлечения брать уроки верховой езды, в конце концов, Тихонов всерьез увлекся конным спортом. Всего полгода тренировок хватило ему для того, чтобы выступать на соревнованиях по преодолению препятствий на одном уровне с мастерами спорта.
Иногда и в мире спорта случаются великие изобретения, которые приводят к кардинальным переменам в том или ином виде, не говоря уж о новых рекордных достижениях. Таким изобретением был, например, низкий старт в спринте. Теперь так стартуют все спринтеры, а впервые это показал на стометровке американский легкоатлет Томас Бэрк. Это случилось на I Олимпиаде 1896 года в Афинах. Перед стартом Бэрк опустился на одно колено, потом чуть приподнялся, а при выстреле стартового пистолета резко оттолкнулся от выкопанных им ямок-упоров (специальные колодки появились уже позже), сразу же вырвался вперед и уже не упустил лидерства, завоевав золотую медаль.
А в прыжках в высоту таким же изобретением оказался необыкновенный способ преодоления планки, который теперь называется «фосбери-флоп». Спортивный мир узнал о нем на XIX Олимпиаде 1968 года в Мехико. Правда, мировой рекорд, принадлежавший тогда Валерию Брумелю и установленный в 1963 году, — 2 метра 28 сантиметров — в Мехико устоял. Результат победителя потянул лишь на олимпийский рекорд — 2 метра 24 сантиметра. И все-таки выступление чемпиона XIX Олимпиады в Мехико по прыжкам в высоту американца Ричарда Фосбери произвело фурор и обсуждалось тогда на все лады не меньше, чем фантастический прыжок Боба Бимона в длину — 8 метров 90 сантиметров, — случившийся на играх этой же Олимпиады.
Перед началом состязаний в спортивном мире о Ричарде Фосбери мало что было известно, разве что рост у него 193 сантиметра и возраст 21 год — родился 6 марта 1947 года. Знали еще, что родом Фосбери был из города Портленда в штате Орегон. Однако уже накануне Мексиканской Олимпиады ходили упорные слухи, что Фосбери изобрел какой-то принципиально новый способ преодоления планки, похожий скорее на цирковой трюк, а не на прыжок легкоатлета. Но видели своими глазами Фосбери в действии пока лишь очень немногие.
За год до Олимпийских игр 1968 года, когда Фосбери своим необыкновенным способом преодолел 2 метра 18 сантиметров, это было воспринято как случайность. Однако и на предолимпийских отборочных состязаниях, прыгая точно так же, Фосбери показал результат уже 2 метра 21 сантиметр. Поэтому его выступление в Мехико ожидалось с огромным интересом. И американский атлет поверг в изумление весь стадион, а благодаря телевидению его фантастические прыжки увидели миллионы людей и во всем мире.
Это и в самом деле было удивительное зрелище, не похожее на классический «перекидной» стиль. Перед началом разбега Фосбери необыкновенно долго, несколько минут, стоял на месте, «настраиваясь» на предстоящий прыжок. Разбег начинался очень быстро и напоминал скорее разбег прыгуна в длину. Причем во время разбега скорость атлета еще больше возрастала, а направление менялось по дуге. Оказавшись боком у стоек, Фосбери сейчас же отталкивался от земли, не делая классического маха ногой, взлетал вверх, поворачиваясь при этом к планке спиной. Затем следовали волнообразные движения всем телом, словно бы оно преодолевало планку по частям: сначала плечами, потом туловищем, потом ногами. И наконец, словно бы обогнув планку при помощи таких движений, Фосбери приземлялся на спину и сейчас же вскакивал, победно подняв руки.
Такой необычный способ прыжка по имени его изобретателя сразу же стал называться «фосбери-флоп». И тотчас, уже на Олимпийских играх в Мехико, начались споры по поводу его эффективности.
Многие тренеры полагали, что это чистой воды цирковой трюк и будущего у него нет. Один из известных американских тренеров Пейтон Джордан высказался так: «Стиль Фосбери принадлежит только ему, и невозможно в настоящее время обучить этому стилю кого-либо другого. Это было бы слишком опасно. Ведь речи идет о стиле поистине невероятном. Метод и стиль Фосбери в настоящее время принадлежит только Фосбери».
Однако спортсмены оказались прозорливее тренеров, и вскоре сотни спортсменов стали «примерять» стиль «фосбери-флоп» на себя. Они на практике оценили, какие преимущества дает быстрый разбег и полет над планкой спиной вниз. В 1973 году, прыгая этим стилем, американский атлет Дуайт Стоунз установил новый мировой рекорд, первым покорив заветный «круглый» рубеж в 2 метра 30 сантиметров.
А что касается самого автора «фосбери-флопа», то его судьба удивительным образом оказалась схожей с судьбой Боба Бимона, сотворившего чудо в секторе для прыжков в длину. Олимпиада 1968 года в Мехико оказалась для Ричарда Фосбери первой и последней. И никаких других громких достижений, кроме золотой медали олимпийского чемпиона, у него уже не было. Вскоре Фосбери и вовсе ушел из большого спорта, сосредоточившись на учебе и получив инженерный диплом. Правда, и теперь Роберт Фосбери — член исполнительного комитета Всемирной ассоциации олимпийцев.
Маленькая страна Голландия очень долго оставалась в тени футбольного мира. Голландские клубы были любительскими. Неудивительно, что сборная страны, формировавшаяся из тех же любителей, терпела частые поражения. Только в 1957 году лучшие из голландских клубов были переведены на профессиональную основу. На первые позиции в национальном чемпионате сразу же выдвинулись «Аякс», роттердамский «Фейеноорд» и «ПСВ Эйндховен». А на рубеже 60-70-х годов XX века последовал неожиданный и ослепительно яркий взлет «Аякса» во всем европейском футболе.
Взлет был связан с именем Ринуса Михелса — тренера, привнесшего в игру идею «тотального футбола». За образец Михелс взял принцип действий баскетбольной команды, где при владении мячом все участвуют в атаке, а при потере мяча всей командой обороняются.
«Аякс» Михелса поражал огромной скоростью и слаженностью игры, футболисты прекрасно взаимодействовали на поле. Постоянно меняясь местами, они быстро освобождались от опеки соперника в атаке и вовремя страховали друг друга в обороне своих ворот. Когда защитники шли в атаку, в оборону оттягивались нападающие. Поэтому атака могла начинаться с любой точки поля и развиваться самым неожиданным для противника образом.
Зрелищно игра амстердамской команды получалась очень красивой и таила в себе много неожиданных коллизий. Но, разумеется, такой футбол требовал от игроков универсальной технической оснащенности и прекрасных физических данных. И амстердамский «Аякс» прославился еще и тем, что не покупал «готовых» футболистов за рубежом, а готовил своих собственных. При клубе была создана прекрасная футбольная школа, воспитавшая не один десяток прославленных впоследствии игроков. В ней и начиналась футбольная карьера великого Йохана Кройфа, родившегося 25 апреля 1947 года.
Можно сказать, что он был связан с амстердамским клубом чуть ли не с рождения. В детстве он не знал достатка, потому что рано потерял отца. Мать же была прачкой, но не где-нибудь, а именно в клубе «Аякс». Она стирала красно-белые майки, а малыш Йохан нередко наблюдал за тренировками футболистов. Неудивительно, что он и сам рано начал гонять мяч на пустырях амстердамского предместья, где жила семья. Когда же ему исполнилось двенадцать, мать попросила тренеров принять Йохана в школу «Аякса».
Четыре года спустя, в 1963 году, он подписал первый в своей жизни профессиональный контракт. В 17 лет впервые сыграл в матче основной команды. Вскоре выяснилось, что Йохан Кройф не только прекрасно подходит под тактическую концепцию Ринуса Михелса, но способен вести всю игру команды.
Легкий и грациозный Кройф постоянно маневрировал по всему полю. Его перемещения то и дело становились полнейшей неожиданностью для противника. Именно поэтому впоследствии он получил свое знаменитое прозвище — Летучий голландец. Соперников неимоверно запутывала его игра не только с мячом, но и без мяча — так, как он, в ту пору больше не играл никто. Сам он однажды объяснил смысл своих действий так: «Современный футбол по сути своей — футбол опережения и предвосхищения. Быстро ставьте перед соперником трудные задачи своими перемещениями после того, как отдали мяч. Принимайте решения на ходу, стараясь довести игровую идею до конца. Отвлекайте вратаря и держите его в напряжении, вызывайте неразбериху в обороне соперника, отвлекайте защитников ложными маневрами, словом, влияйте своим авторитетом на ход поединка».
У Кройфа была великолепная скорость — 30 метров с места он пробегал за 3,8 секунды. Он мог «включить» ее в любой момент, но так же мгновенно остановиться. На полном ходу он был способен изменить направление движения. Прекрасно играя без мяча, не менее изумительно Кройф управлялся и с ним. Отобрать его у Кройфа было очень сложно. Несмотря на свою легкость, он крепко держался на ногах и, закрывая мяч корпусом, опять-таки неожиданно менял направления движения. Но столь же мгновенно Кройф мог, получив пас от партнера, одним коротким касанием изменить направление полета мяча, опять-таки поставив соперника в тупик.
Одним из знаменитых приемов Кройфа была подкрутка мяча внешней стороной стопы. Так он подавал угловые и бил штрафные, причем нередко придавал мячу столь кривую траекторию, что он оказывался перед партнером, обогнув по пути защитников.
Но под стать Кройфу были и другие футболисты-универсалы «Аякса» — Неескенс, Реп, Ван Дейк. Понимая замыслы Кройфа, они все вместе закручивали у ворот противника головокружительные комбинации с совершенно неожиданными передачами мяча.
Начиная с 1966 года по 1973-й «Аякс» был почти бессменным чемпионом Голландии, «пропустив» лишь 1969 и 1971 годы. Но зато в 1971 году амстердамский клуб впервые выиграл Кубок европейских чемпионов, победив в финальном матче греческий «Панатинаикос» — 2:0.
Необыкновенная игра «Аякса» и его лидера Йохана Кройфа поразила футбольную Европу. В 1971 году Кройф был назван лучшим футболистом Европы и получил «Золотой мяч». Но это было только начало триумфа голландского «тотального футбола». В следующем году «Аякс» вновь праздновал победу в Кубке европейских чемпионов, на этот раз обыграв в финальном матче миланский «Интер» с тем же счетом — 2:0. Оба мяча были забиты Кройфом. А в 1973 году «Аякс» выиграл Кубок чемпионов третий раз подряд. На этот раз в финальном матче была повержена другая итальянская команда — «Ювентус». И вновь с «сухим» счетом — 1:0.
В 1973–1974 годах Йохан Кройф вновь получал «Золотые мячи» лучшего футболиста Европы. Само собой разумеется, все эти годы он играл и в сборной Голландии, где дебютировал еще в 19-летнем возрасте. В первом же матче со сборной Венгрии Кройф забил гол: на последней минуте свел матч к ничьей — 2:2.
После блестящих побед «Аякса» на голландских футбольных звезд появился большой спрос в других европейских странах. Сам же «Аякс» никогда не относился к числу богатых футбольных клубов. Именно поэтому ему не раз за свою историю случалось продавать лучших своих игроков, а потом в собственной школе воспитывать новых звезд.
Так случилось и на этот раз. В 1973 году Кройф оказался в богатой, но не слишком тогда преуспевающей в испанском первенстве «Барселоне». К концу сезона 1973–1974 годов блестящая игра Летучего голландца привела «Барселону» на первое место. Вскоре вслед за Кройфом в «Барселону» из «Аякса» последовал Йохан Неескенс. Потеряв лучших, игра амстердамского клуба заметно поблекла, потребовались годы, чтобы в «Аяксе» появилось уже новое поколение великолепных игроков…
Но «тотальный футбол» Ринуса Михелса вновь торжествовал на первенстве мира 1974 года, проходившем в Германии. Его показывала сборная Голландии, почти целиком состоявшая из игроков «Аякса», пусть к тому времени иные из них уже были «бывшими» амстердамцами.
Тот чемпионат мира разыгрывался по иной схеме, чем предыдущие. Как и прежде, 16 команд были разделены на четыре группы, из которых в следующий этап выходили две первые команды. Однако затем следовали не четвертьфинальные матчи с выбыванием проигравших, а еще один групповой турнир. Восемь оставшихся после первого этапа команд вновь разбивались на две группы, победители которых и должны были разыграть в финальном матче звание чемпионов мира. А две вторые команды встречались между собой в матче за третье место.
На предварительном этапе у сборной Голландии не было никаких проблем. Она выиграла у сборной Уругвая — 2:0, сыграла вничью со шведами — 0:0 и разгромила сборную Болгарии — 4:1. На втором этапе голландцы, словно бы набиравшие от игры к игре силу, выступили еще успешнее. В своей группе, куда вошли также сборные Бразилии, ГДР и Аргентины, они одержали три победы, забив восемь мячей и не пропустив ни одного. Сборная Аргентины была повержена со счетом 4:0, сборная ГДР — 2:0.
Но особенно памятным выдался матч голландцев с бразильцами. Трехкратные чемпионы мира, в составе которых уже не было прежних великолепных мастеров, и в первую очередь Пеле, потерпели поражение по всем статьям. Кройф и Неескенс забили в каждом тайме по мячу. У бразильцев начали сдавать нервы, и они не стеснялись в грубости. Одна из газет на следующий день подвела этому матчу точный итог: «Голландцы блистали на поле, а бразильцы дрались».
Накануне финального матча сборной Голландии со сборной Германии почти все любители футбола, тренеры и спортивные журналисты предсказывали победу команде Кройфа. Великолепную игру Летучего голландца и его партнеров увидел на телеэкранах весь мир, не говоря уж о счастливчиках, сидящих на трибунах немецких стадионов. У голландцев появилось множество поклонников в самых дальних уголках Земли, а тренера Ринуса Михелса уже называли «великим».
Сборная Германии могла противопоставить голландцам рациональный, хорошо организованный футбол, похожий на работу мощной машины. Для победы над блестящей командой этого, казалось, недостаточно. И вновь, в который уже раз, все футбольные прогнозы оказались несостоятельными.
Правда, начало матча как будто подтверждало явное превосходство голландцев. Практически сразу же после первого удара по мячу он оказался в штрафной площадке сборной Германии. Кройф выходил один на один с вратарем, и, спасая свои ворота, полузащитник немцев Хёнесс сбил Летучего голландца с ног.
Ни разу еще за всю история финальных матчей чемпионатов мира судьи не назначали 11-метровых штрафных ударов на первой минуте матча. Йохан Неескенс пробил точно, и сборная Голландии повела — 1:0.
Однако этот сверхбыстрый гол оказал голландцам плохую услугу. Видимо, теперь они и сами уверовали в то, что победа неминуема и до нее осталось только два тайма по 45 минут. Но после пропущенного гола немецкая «футбольная машина» заработала на полную мощность, начав штурм голландских ворот. Прекрасно играл Франц Беккенбауэр, держа нити немецких атак в своих руках, очень опасен был Герд Мюллер, способный забить из самой немыслимой позиции.
Вскоре уже голландскому защитнику Янсену пришлось сбивать с ног в своей штрафной площадке немецкого футболиста Хельценбайна. Брайтнер пробил 11-метровый удар столь же точно, как Неескенс, и счет стал 1:1.
А на 43-й минуте первого тайма в матче наступила развязка. Лучший бомбардир того чемпионата Герд Мюллер опять оказался в нужный момент в самом удобном месте для нанесения удара и забил сборной Голландии второй гол. Во втором тайме, несмотря на все усилия голландцев, счет так и остался 2:1 в пользу сборной Германии. К восторгу своих соотечественников, чемпионами мира стали хозяева турнира.
На следующем чемпионате мира, проходившем в 1978 году в Аргентине, сборная Голландии вновь вышла в финал и вновь проиграла, причем опять хозяевам турнира — сборной Аргентины. Но Кройфа уже не было в ее составе. Перед самым чемпионатом Летучий голландец объявил о своем уходе из национальной команды и остался непреклонным, несмотря на все уговоры. Ушел он также и из «Барселоны». Ему исполнился 31 год.
Сначала он уехал в Соединенные Штаты Америки, где играл в клубах «Лос-Анджелес Ацтекс» и «Вашингтон Дипломатс». В 1981 году вернулся в Испанию, чтобы некоторое время выступать за малоизвестный клуб низшей лиги «Леванте». Завершал свою карьеру игрока в Голландии. В сезонах 1981–1982 и 1982–1983 годов был в родном «Аяксе», в 1983–1984 годах играл в «Фейеноорде».
Хорошо известны успехи Йохана Кройфа на тренерском поприще. В 1986–1988 годах он возглавлял «Аякс». Тогда в амстердамском клубе уже появилось новое поколение великолепных собственных воспитанников — хотя бы Марко ван Бастен. В 1987 году Кройф выиграл с командой Кубок обладателей кубков.
В 1988 года он стал тренером «Барселоны». На следующий год теперь уже «Барселона» выиграла под его руководством Кубок обладателей кубков. В 1992 году Кройф-тренер завоевал Кубок европейских чемпионов. Но бывали у него и тяжелые поражения. В 1994 году «Барса» опять вышла в финал Кубка европейских чемпионов, но была разгромлена «Миланом» — 4:0.
Тренерская работа отнимала у легендарного Летучего голландца много сил, у него начались проблемы со здоровьем. В 1996 году он оставил свой пост. Помимо побед на европейской арене, под руководством Кройфа «Барселона» четыре раза становилась чемпионом Испании.
С тех пор Летучий голландец неизменно отклонял самые заманчивые предложения — возглавить, например, национальную команду своей родной страны. Однако футбольные проблемы Голландии он не оставлял без внимания. Местом для постоянного проживания Кройф избрал Барселону, однако часто бывает на родине, организуя турниры для детей. В 2002 году Международная федерация футбольной истории и статистики (IFFHS) включила Йохана Кройфа в десятку лучших полевых игроков XX столетия, поставив его на второе место после Пеле.
Небольшой канадский городок Парри-Саунд, расположенный на берегу залива Джорджиан озера Гурон, слывет в Канаде одной из достопримечательностей. При въезде в него на шоссе установлен огромный щит, на котором написано, что именно здесь 20 марта 1948 года родился великий хоккеист Бобби Орр. И хоккеистом, конечно, он стал не случайно: это местечко сама природа словно бы создала для того, чтобы мальчишки начинали кататься на коньках, едва научившись ходить.
Климат в этих местах суровый, водоемы покрываются льдом уже ранней осенью. Как и все юные горожане Парри-Саунда, Бобби Орр проводил на льду все свободное время. А какой же канадский мальчишка выходит на лед без шайбы! Причем ей даже не всегда играют в хоккей: плоский резиновый кружочек прекрасно подходит для многих других детских забав.
Мальчишки Парри-Саунда, например, любили такую игру: один из них вел шайбу гибким деревянным прутом, изогнутым на манер клюшки, а другие должны были отнять ее у него с помощью таких же прутьев. Очевидцы рассказывают, что уже у пятилетнего Бобби Орра отобрать в такой игре шайбу не мог никто. Безусловно, именно тогда он научился чувствовать малейшее движение резинового кружка и потом, орудуя уже клюшкой, был непревзойденным мастером обводки соперников и движения по льду на огромной скорости, когда всем казалось, что шайба словно бы привязана к крюку его клюшки. Однако возить шайбу по льду гибким прутом доводилось всем мальчишкам Парри-Саунда, многие из них потом играли в различных хоккейных клубах, но выдающимся мастером стал только Бобби Орр.
В отличие от многих других, уже в детстве твердо решив стать профессиональным хоккеистом, Бобби Орр сумел проявить характер и готовиться к будущей карьере очень серьезно, не жалея сил. Уже сменив прутик на настоящую клюшку и играя в детских командах родного городка, Бобби занимался бегом, плаванием, поднимал тяжести. А вдобавок долгими часами ежедневно совершенствовал точность и силу бросков. Делал он это даже летом: ставил перед стеной лист фанеры, изображающий ворота, и бросал в него шайбу с другого фанерного листа, положенного на землю на определенном расстоянии.
Кстати, уже в детские годы Бобби Орр выбрал себе хоккейное амплуа. Большинство мальчишек, естественно, стремятся играть в нападении. Бобби Орр решил, что будет защитником. Причина была предельно простой: защитников в детских командах всегда было меньше, и им приходилось находиться на льду гораздо дольше, чем часто сменяющимся нападающим. А Бобби хотелось все время быть в игре. Другое дело, что он успевал на площадке все: и надежно защищать свои ворота, и умело атаковать, выдавая точные пасы партнерам и частенько поражая ворота соперников самостоятельно.
Селекционеры профессиональных хоккейных клубов заметили игру Бобби Орра необыкновенно рано — ему было только 11 лет, когда его стали настойчиво приглашать поиграть в командах своих юниоров и знаменитый «Монреаль Канадиенз», и «Бостон Брюинз». Бобби Орр выбрал «Бостон Брюинз» и с 14 лет стал играть в его фарм-клубе — команде «Ошава Дженералз», входящей в Хоккейную ассоциацию Онтарио. А в 18 лет Бобби подписал контракт с самим «Бостон Брюинз», причем на невиданную по тем временам сумму — 70 тысяч долларов в год. О миллионных контрактах в ту пору хоккеисты еще и не помышляли — годовая зарплата среднего хоккеиста составляла 15 тысяч долларов, а великий хоккеист Горди Хоу получал 50 тысяч в год. Но в будущем зарплата Бобби Орра возросла многократно.
«Бостон Брюинз» в то время переживал не лучшие времена, хозяева клуба возлагали на юного Бобби самые большие надежды. И 18-летний защитник с первой же своей игры поразил и зрителей, и специалистов тем, что стал одинаково хорошо играть и в обороне, и в нападении. Бобби Орр оказался единственным в НХЛ игроком-универсалом.
После первого своего сезона 1966–1967 годов Бобби был удостоен звания «Новичок года». В конце второго он впервые получил приз «Джеймс Норрис Трофи» как лучший защитник, и этот трофей потом вручался ему 8 сезонов подряд — непревзойденное достижение НХЛ. Ну а в сезоне 1969–1970 годов Бобби Орр стал первым в истории НХЛ защитником, который оказался лучшим снайпером, опередив всех нападающих. По системе «гол + пас» он набрал 139 очков, забросив 37 шайб и сделав 102 голевые передачи. В тот год клуб «Бостон Брюинз» впервые с 1941 года вновь выиграл Кубок Стэнли, и героем матчей плей-офф опять-таки был Бобби Орр.
Победным в финальных играх с клубом «Сент-Луиз Блюз» стал для «Бостон Брюинз» четвертый матч. Три первых матча бостонцы выиграли достаточно легко, но четвертый складывался непросто. Основное время закончилось вничью — 3:3, и был назначен овертайм — игра до первой заброшенной шайбы. Ждать ее пришлось лишь 40 секунд. Получив шайбу, Бобби Орр на большой скорости двинулся к чужим воротам. Кто-то из соперников успел подставить ему подножку, и дальше произошло невероятное: Бобби Орр продолжал движение вперед уже в полете, на высоте около метра надо льдом и каким-то чудом не потеряв шайбу. И прежде чем упасть на лед, Бобби успел сделать сильный и мощный бросок, вогнав шайбу в ворота.
Новый триумф «Бостон Брюинз» последовал весной 1972 года — клуб вновь выиграл Кубок Стэнли, а Бобби Орр опять получил все причитающиеся ему индивидуальные призы. Он продолжал получать их и в следующие сезоны.
Увы, никто не предполагал, что Бобби Орру суждено играть не так уж долго и что его нещадно будут преследовать травмы. Первую из них он получил уже в 1967 году, когда ударился коленом о стойку ворот. Затем он порвал связки другого колена. Вдобавок ему всегда изрядно доставалось от защитников соперников, которые не могли удержать его обычными хоккейными средствами. Бобби Орру пришлось перенести несколько операций, после которых приходилось долго восстанавливаться.
К осени 1972 года, например, он так и не сумел восстановиться, хотя очень хотел сыграть в знаменитых матчах со сборной СССР. С советскими хоккеистами ему довелось встретиться лишь в 1976 году на розыгрыше первого Кубка Канады. В предварительных играх канадцы выиграли у сборной СССР — 3:1, а в финале обыграли сборную Чехословакии. Тогда Бобби Орр был признан лучшим игроком турнира и восхитил нашего тренера Виктора Тихонова владением шайбой и точными передачами. А еще больше тренера поразила невероятная интуиция Бобби Орра — он с безошибочной точностью угадывал момент, когда надо идти вперед, чтобы завершить атаку, или отойти назад, разрушив атакующие замыслы соперника.
Как раз в том 1976 году Бобби Орр завершил свои выступления в «Бостон Брюинз» — клубе, которому он отдал 11 лет. Следующие два сезона великий хоккеист провел в клубе «Чикаго Блэк Хоукс». Но большую часть первого сезона он пропустил из-за травмы, а в следующем и вовсе не играл. Наконец, перенеся уже шестую операцию на колене, в конце октября 1978 года Бобби Орр объявил, что завершает карьеру хоккеиста. Тогда ему было всего 30 лет, и он, конечно, мог бы играть еще долго…
В последующие годы Бобби Орр пробовал работать комментатором, но охладел к этому занятию и отдал все силы бизнесу, вложив большое состояние в активы нескольких фирм. Однако окончательно расстаться с хоккеем не смог: написал книгу «Моя игра», где рассказал и о своей спортивной карьере, и поделился с юными хоккеистами многими секретами мастерства. Эта книга была переведена на многие языки мира, в том числе и на русский.
Звезда финского стайера Лассе Вирена ярко зажглась в 70-х годах XX века. К тому времени спортивные подвиги великих финских бегунов Ханнеса Колемайнена и Пааво Нурми стали уже далекой историей, а после них финские легкоатлеты не завоевывали высоких наград. Неудивительно, что журналисты стали называть Лассе Вирена «наследником», а то и «потомком» Колемайнена и Нурми.
Подшучивали, кстати, газетчики и над профессией Вирена. Ведь он был полицейским и, по мнению шутников, тренировался в беге специально для того, чтобы успешно ловить преступников. Как бы то ни было, на XX Олимпиаде 1972 года в Мюнхене Вирен выступал на дистанциях 10 000 и 5000 метров — тех самых, где когда-то ставили рекорды Колемайнен и Нурми, — и на обеих стал победителем.
Успех Вирена был неожиданным. Ведь в забеге на 10 000 метров фаворитами были Мохаммед Гаммуди из Туниса, бельгиец Эмиль Путтеманс, англичанин Дэвид Бедфорд и стайер из Эфиопии Мирус Ифтер. Бег с самого начала возглавил англичанин. Вирен тоже держался в лидирующей группе, чуть отставая от Гаммуди.
Когда бегуны пробежали примерно 4000 метров, стадион ахнул: Гаммуди наступил на бровку, потерял равновесие и упал. Натолкнувшись на него, упал и Вирен. После этого раздосадованный тунисец прекратил борьбу и ушел с беговой дорожки. Но финский полицейский быстро поднялся и устремился в погоню за всеми остальными.
О том, что он чувствовал тогда, потом Вирен не раз рассказывал: «Я поднялся чисто инстинктивно и разозлился на себя. Разозлился, во-первых, потому, что мои планы рушились, соперников надо догонять целых 100 метров. Что я почувствовал? Отчаяние! Терять нечего, а сил должно было хватить. Падение, словом, было своего рода допингом».
Довольно скоро, под восторженные крики зрителей, Вирен настиг лидирующую группу и даже вышел вперед. Затем ему удалось немного сбить темп, чтобы чуть-чуть передохнуть. А когда до финиша оставалось меньше двух кругов, Вирен резко ускорился и вышел вперед. Догнать его попытался бельгиец Путтеманс, но пришел только вторым.
А Лассе Вирен не только стал олимпийским чемпионом, но и установил новые мировой и олимпийский рекорды, и это несмотря на досадное падение на середине дистанции, — 27 минут 38,4 секунды. Последний километр перед финишем финн прошел с поразительной для стайера скоростью — за 2 минуты 29,2 секунды.
Забег на 5000 метров был проведен уже в самый последний день Мюнхенской Олимпиады. Бег вместе с Виреном вели те же Путтеманс и Гаммуди. В конце дистанции Вирен, следуя своей обычной тактике, сделал резкое ускорение. За ним устремился Гаммуди и даже на какое-то время вышел вперед, но последние 100 метров Вирен бежал в одиночестве. Показав время 13 минут 26,4 секунды, финский стайер завоевал вторую на этой Олимпиаде золотую медаль и установил олимпийский рекорд.
После блестящей победы Лассе Вирена журналисты не только шутили, но и много писали о его необыкновенных физических данных, немало поспособствовавших его успехам. Сообщалось, например, что частота пульса у финского стайера в спокойных условиях чуть ли не вдвое меньше, чем у обычного здорового человека. Вдобавок, по утверждению медиков, организм Вирена способен поразительно быстро транспортировать кислород из легких в кровь.
Выяснился и другой любопытный факт: до 19 лет Вирен даже не помышлял о больших спортивных соревнованиях, хотя, как и любой финн, был не чужд спорту. Он родился 22 июля 1949 года в маленькой деревне Мюрскюля, где все дети зимой ходили на лыжах, а летом пропадали на спортивных площадках. И только когда специалисты разглядели у него особый дар к бегу, Вирен всерьез занялся тренировками. Причем, как рассказывал его тренер, наиболее подходящей для особых физических данных Вирена оказалась система подготовки бегунов, разработанная специалистом из Новой Зеландии Артуром Ледьяром.
Но так ли это на самом деле, осталось неизвестным. Тренеры не очень склонны выдавать свои профессиональные секреты. Пожалуй, словам тренера Вирена можно только удивиться, ведь в Финляндии тренироваться приходится в условиях продолжительной зимы, а лето здесь короткое. В Новой Зеландии природные условия совершенно иные. Но как бы то ни было, Лассе Вирен вернулся из Мюнхена в Финляндию героем.
После Мюнхенской Олимпиады 1972 года особых достижений у Вирена не было. Лучшим его достижением стала бронзовая медаль, завоеванная в 1974 году на чемпионате Европы по легкой атлетике, прошедшем в Риме. Вирен завоевал ее на дистанции 5000 метров. А в забеге на 10 000 метров оказался лишь седьмым. Правда, финский стайер мог оправдываться тем, что в эти годы у него было серьезно поврежден