100 великих поэтов

Поэзия – Великая Тайна! Человек не может постичь ее разумом. Поэзия входит в наши души и остается там неведомым странным путем. Никто не возьмется объяснить это внематериальное явление конкретным, материально ощутимым словом. А если и возьмется, то наверняка потерпит поражение.

Не точным определением, а только чувством можем мы понять, что вот этот творец – истинный поэт, а этот сочинитель – талантливый рифмоплет. Кстати, вот одна из печальнейших черт нашего времени – все большее число читателей и слушателей начинают понимать под поэзией всего лишь рифмоплетство, а истина поэтического творчества, не поддающаяся математической логике, остается для них неуслышанным секретом за семью печатями.

В этом кроется главная сложность написания данной книги: пойди докажи, что в нее включены имена именно настоящих поэтов, а многие не попавшие, чьи имена постоянно вдалбливаются в голову современному культурному человеку, всего лишь талантливые соединители рифм и конструкторы интеллектуальных построений фраз, что такие авторы имеют к поэзии только косвенное отношение.

Понять истинную поэзию можно только душой, и объяснить несведущему, что в данном случае речь идет не о вкусовщине или различном понимании поэзии, но о внекритерийном факте, невозможно.

Чтобы с первой строки улавливать поэзию и отличать ее от тщетного сочинительства, читателю необходима длительная практика, если угодно – тренировка слуха и чувства. Именно для того, чтобы помочь интересующимся научиться отличать и чувствовать подлинную поэзию, автор и взялся за эту работу.

Передо мною стояла трудная, но весьма интересная задача – дать ориентир молодому читателю и в еще большей мере пробующему себя в поэтическом творчестве автору, по которому он смог бы последовательно развивать в своей душе чувство поэзии. На мой взгляд, достаточно прочитать и перечитать главные произведения поэтов, о которых здесь рассказано, чтобы научиться выделять и отличать истинную поэзию из бесконечного потока бездушного рифмоплетного ремесла, которое буквально захлестнуло современный мир.

– Не понимаю, отчего все восторгаются Карузо? – говорит один. – Ведь он совершенно не умеет петь!

– Как, – удивляется второй, – ты слушал самого Карузо?

С поэзией большинства поэтов мира мы можем знакомиться только посредством переводов на русский язык. Однако не должно забывать: любое переводное поэтическое произведение – это только более-менее удачная импровизация на тему подлинника.

В России за двести с лишком лет сложилась мощная переводческая школа. К сожалению, объемы книги не позволяют рассказать нашему читателю о самых выдающихся переводчиках на русский язык и об их искусстве. Но в каждой статье о зарубежных поэтах названы имена авторов наиболее удачных, с нашей точки зрения, переводов их произведений, а о некоторых переводчиках представлена краткая информационная справка.

Даже если вы не знаете языка заинтересовавшего вас поэта, советую постараться и каким-либо образом послушать его произведения в исполнении носителей родного языка автора. Мелодика слова гения доставляет не меньшее, а зачастую даже большее наслаждение, чем заложенная в стихотворение мысль.

Автор сознательно отказался от анализа творчества поэтов и все внимание сосредоточил на рассказе об их земной жизни, о судьбах их и близких им людей, об исторических событиях, происходивших в годы их пребывания на земле обетованной. Передо мной стояла задача с помощью очень небольшого текста суметь заинтересовать читателя конкретным человеком, а следовательно и его творчеством. О судьбе каждого включенного в книгу поэта написаны и опубликованы многочисленные исследования, житийные книги, художественные романы… Еще больше расскажет о поэте его поэзия. Карты, как говорится, в ваши руки, господа. Углубляйте те знания, зачатки которых вложит вам в руки это издание.

Бесспорно, быт и материальная сущность сильно отразились на творчестве каждого героя этой книги. И к ним у некоторых читателей неизбежно возникает нездоровый интерес. Автор постарался избежать таких несущественных деталей, сделав исключение лишь в тех случаях, когда они оказывались определяющими в судьбе и творчестве поэта. Речь, конечно, идет о Сафо, Уитмене, Дикинсон, Верлене и Рембо, Уайльде. Но мне не хотелось бы унижать скабрезными подробностями ни читателей, ни себя. А в поддержку такой точки зрения приведу перефраз Пушкина, который говорил, что чернь радуется унижению высокого: «Он мал, как мы, он мерзок, как мы! – Врете, подлецы, – он и мал и мерзок – но не так, как вы – иначе».

Каковы были критерии выбора имен поэтов для этой книги? Прежде всего, это время – в список включались только стихотворцы, умершие не менее чем пятьдесят лет назад. Это уже выверенный человеческим опытом предел, после которого отсеивается вся шелуха и популистская шумиха и начинается вечность. Исключение в данном случае составляют Хименес, Элиот, Ахматова, Пастернак, Георгий Иванов, Неруда, Твардовский и Рубцов. Мне кажется, что сомнения в данном случае может вызывать только Николай Рубцов, но о причинах включения этого замечательного поэта в книгу сказано в посвященной ему статье.

Другой критерий был дан автору великим русским критиком Аполлоном Григорьевым. По мере возможности в книгу вошли имена Первых поэтов разных народов, тех творцов, которые представляют собой «единственный полный очерк… народной личности». Таковых оказалось не много, но каждый – это незыблемый, никем не оспариваемый столп мировой поэзии: в России – Пушкин, в США – Эдгар По, на Украине – Шевченко, в Германии – Гёте, в Англии – Байрон, в Шотландии – Бёрнс, в Португалии – Камоэнс, в Италии – Данте и так далее.

Кстати, понятие Первый поэт, как абсолютный выразитель народного характера, невольно натолкнуло автора на необходимость особо подчеркнуть: именно Первые поэты народа являются бессменными политическими фигурами и первыми жертвами врагов их народов. Над кем глумятся, чью память поливают грязью в первую очередь, если хотят унизить какой-то народ? Над его Первым поэтом. Недавно в Израиле кто-то соскреб со стены единственное сохранившееся изображение Руставели. В первые же годы так называемого национального возрождения в нынешних странах СНГ и Балтии над памятью и именем Пушкина глумились с таким азартом, что можно только диву даваться. Националисты Румынии в связи с проблемами Буковины смакуют все интимные подробности жизни Тараса Шевченко… Примеров можно набрать бесконечное множество. Тяжкая участь у Первых поэтов…

Третий критерий – имя на слуху… Имя поэта, которое известно каждому культурному человеку, но узнать о жизни которого не у каждого есть возможность. В первую очередь это, конечно, Франсуа Вийон, Сирано де Бержерак, Андре Шенье, Эварист Парни и некоторые другие не менее интересные поэты.

Надеюсь, книга получилась и принесет нашим читателям нужную и интересную информацию и желание обратиться к творчеству ее героев.

Выражаю искреннюю благодарность за бескорыстную помощь в подготовке данного издания Владиславу Вергуну, Татьяне Даниловой, Ольге Антоновне Зданович, Андрею Иванову, Евгению Лазареву, Ларисе Лёвиной, Татьяне Подгурской, Александру Старостину, Анатолию Тотрову и всем, кто проявил интерес к данной работе.

ДРЕВНИЙ МИР

ГОМЕР (ок. VIII века до н.э.)

Гомер – легендарный автор древнегреческих эпических произведений «Илиада» и «Одиссея». Этими эпопеями открывается история европейской литературы.

О жизни Гомера не сохранилось никаких сведений. Имеющиеся в распоряжении исследователей жизнеописания великого поэта – позднего происхождения и носят легендарный характер. Существует восемь античных жизнеописаний Гомера. Приписываются они, в частности, Геродоту, Плутарху и другим авторам.

С XVIII века идут споры о том, существовал ли Гомер вообще и создавал ли он «Илиаду» и «Одиссею». В литературоведении эта непрекращающаяся дискуссия получила название «гомеровский вопрос». Ученые-плюралисты утверждают, что в VI веке до н.э. были собраны воедино и записаны передаваемые из поколения в поколение песни разных рапсодов – сказителей эпических произведений, в современном понимании – поэтов. Ученые-унитарии отстаивают единственность автора поэм и ссылаются прежде всего на композиционное единство великих произведений.

На право считаться родиной Гомера претендуют многие города и острова Греции – в их числе Иос, Итака, Кнос, Микены, Пилос, Родос и другие. Сами древние греки обычно называли семь городов, споривших за честь называться родиной поэта, – Куму, Смирну, Хиос, Колофон, Пафос, Аргос и Афины. В наше время появилась версия, что Гомер родился, жил, умер и погребен в Крыму.

Родителями поэта обычно называли богов или легендарных героев. В числе отцов Гомера фигурируют великие певцы Мусей и Орфей, бог Аполлон и бог реки Мелет (первое имя Гомера «Мелесиген» – «рожденный Мелетом»), герой Телемах (сын Одиссея) и другие. Матерями называли Метиду, Каллиопу, Эвметиду и других нимф.

Не столь романтичная версия утверждает, будто родители Гомера были весьма богатыми малоазийскими греками, оставившими в наследство сыну солидное состояние, что позволило ему целиком посвятить себя творчеству и никогда не бедствовать.

Время жизни Гомера обычно определяется как VIII век до н.э. Но древнегреческие биографы поэта называли и времена Троянской войны (предположительно 1194-1184 годы до н.э.), и различные мифологические события в период от 1130 до 910 годов до н.э., и времена спартанского законодателя Ликурга (IX-VIII века до н.э.), и, наконец, эпоху вторжения киммерийцев (VII век до н.э.).

В биографиях рассказывается, что Гомер в молодости ослеп (слово «гомер» на эолийском диалекте означает «слепой»; следует отметить, что у этого слова есть и другие значения – «поэт», «пророк», «заложник»).

Большинство исследователей сходятся в том, что Гомер вел скитальческий образ жизни (ходил он преимущественно по Малоазийскому побережью) и был участником многих состязаний рапсодов.

Псевдобиографии позволяют предположить, что жизнь Гомера, скорее всего, была связана с древним городом Смирной (ныне это турецкий город Измир) и с островом Хиос (именно здесь сформировался особый род певцов-гомеридов – рапсодов, считавших себя прямыми потомками и последователями Гомера).

По времени рождения Гомера можно определить, знал ли он письменность и были ли его произведения записаны при жизни автора. По всей видимости, письменности у греков во времена Гомера не было. Произведения великого рапсода передавались из уст в уста столетиями, пока не были впервые записаны стараниями Ликурга.

Факт поздних записей произведений Гомера значительно усложняет проблему его авторства. Еще во времена Александра Македонского помимо «Илиады» и «Одиссеи» поэту приписывали и другие произведения – так называемые «киклические» поэмы (тесно связанные с мифами о Троянской войне) – «Малая Илиада», «Разрушение Илиона», «Киприи» и другие; тридцать три «гомеровских гимна»; шуточные эпосы «Война мышей и лягушек» («Батрахомиомахия») и «Маргит»; поэмы «Амазония», «Арахномахия» («Война пауков»), «Гераномахия» («Война журавлей»).

В наши дни большинством специалистов произведениями Гомера признаются только «Илиада» и «Одиссея». Сюжет обеих поэм тесно связан с произошедшей примерно за пятьсот лет до рождения Гомера Троянской войной (ориентировочно в XII веке до н.э.). Микенские воины-ахейцы (ахейцами называлось одно из главных древнегреческих племен, обитавшее в Фессалии и на Пелопоннесе) захватили и разграбили малоазийский город Трою. Само по себе событие это в истории малозначительное – очередной эпизод в борьбе между народами Азии и Европы. Впоследствии Троя (если считать гомеровской Троей найденные Генрихом Шлиманом руины) многократно разорялась, гибла и восстанавливалась. Однако почему-то именно это событие запечатлелось в народной памяти греков как нечто грандиозное. Можно предположить, что еще до Гомера рапсодами-предшественниками были созданы произведения о гибели Трои. Они не сохранились и вряд ли могли соперничать с гомеровскими творениями.

Гомер первым в мировой литературе применил принцип синекдохи (часть вместо целого). В каждой поэме описываются только отдельные ключевые события. В результате в «Илиаде», для примера, рассказывается лишь о 51 дне десятилетней Троянской войны, да и из них полностью описываются события всего 9 дней.

Основой поэтики Гомера является гекзаметр – шестистопный дактиль. Древние греки утверждали, что гекзаметр был дан рапсодам богом Дионисом, который разговаривал со смертными только стихами. Говорить гекзаметром значило говорить на «языке богов».

В действительности гекзаметр сложился, вероятнее всего, в Дельфах и использовался при составлении гимнов в честь богов и для произнесения пророчеств пифии.

Гекзаметр рассчитан прежде всего на слуховое восприятие. По подсчетам специалистов, слушатели Гомера за одно выступление рапсода могли воспринимать не более тысячи строк гекзаметра, что занимало около двух часов. Гомер учитывал это. Каждая его поэма разбита на 15-16 более или менее законченных и взаимосвязанных эпизодов.

Умер Гомер предположительно на острове Иос, где в древности путешественникам показывали его могилу.

Интересна судьба произведений Гомера. Прежде всего она связана с младшим сыном спартанского царя Евнома – Ликургом, великим законодателем Спарты. Когда Ликурга обвинили в том, что он хочет свергнуть с престола своего малолетнего племянника царя Харилая, мудрец предпочел удалиться в добровольное изгнание и отправился путешествовать. В малоазийских городах Ликург впервые познакомился с произведениями Гомера и высоко оценил их значение для всего греческого народа. Именно он первым постарался собрать отдельные отрывки поэм в единое целое, переписать их и распространить по греческим городам.

Благодаря стараниям Ликурга Гомер стал для греков величайшим авторитетом в поэзии, морали, религии, философии. Афинский тиран Писистрат, человек умнейший и благороднейший, один из первых, кто попытался прекратить демократические игрища в родном городе, поставил перед собой цель возвысить Афины как общеэллинский культурный и религиозный центр. Для этого по его приказу была создана специальная комиссия по редактированию и записи «Илиады» и «Одиссеи». Именно тексты Писистрата (хотя и не дошли до нас в оригинале) считаются классическими. Они сохранились благодаря позднейшим спискам.

Судьба переводов творений Гомера на русский язык такова. 56 стихов из «Илиады» переложил М. В. Ломоносов. В 1787 году шесть песен «Илиады» александрийскими стихами изложил Ермил Костров. Полный перевод «Илиады» в гекзаметре завершил в 1829 году Н. И. Гнедич. Гекзаметром же полный перевод «Одиссеи» сделал к 1849 году В. А. Жуковский. В 1930-1940-е годы «Илиаду» и «Одиссею» перевел В. В. Вересаев.

ДАВИД (X век до н.э.)

Псалмы – выдающиеся произведения иудейской религиозной лирики. Они представляют собой песнопения и собраны в библейской книге «Псалтирь». Тематика псалмов разнообразна: это и хвала Богу, и мольба, и жалобы, и проклятия, и брачные песни, и исторические повествования, и философские притчи. Автором многих псалмов предание называет царя Давида. Псалмы Давида являются основой всех молитв как в иудаизме, так и в христианстве.

Толкователи, изучая жизнь Давида, разъясняют содержание псалмов различными жизненными коллизиями легендарного создателя песнопений.

Давид-псалмопевец, младший сын жителя Вифлеема Иессея, был пастухом. Храбрый и смелый юноша не раз с пращой в руках выходил на бой против диких львов и медведей. Но уже в дни отрочества проявился поэтический талант Давида, который любил в свободные часы играть на арфе и петь сочиненные им песни.

Об искусной игре Давида прослышал Саул – первый царь иудо-израильский (конец XI века до н.э.) и первый в истории помазанник Божий. Он не знал, что еще раньше был отвергнут Богом за неугодные Всевышнему свершения и что пророк Самуил по велению Яхве уже тайно помазал на царство Давида^[1]. Тоскующий от неясного предчувствия беды Саул приблизил к себе пастуха, чье пение успокаивало ему душу.

Как ни странно, но в этом месте в библейской истории есть еще одна версия того, как Давид попал к царскому двору. Израильтяне воевали с филистимлянами, среди которых особой силой выделялся могучий богатырь Голиаф, великан ростом в «шесть локтей и пядь». Во время одной из войн Голиаф вызвал израильского богатыря на единоборство. Он ждал сорок дней, но не нашлось воина, кто захотел бы сразиться с великаном. Наконец в израильское войско пришел юный Давид и пожелал сразиться с Голиафом. На бой пастух вышел только с пращой в руках. Первый же пущенный Давидом камень оглушил богатыря. Давид наступил ему на грудь и отсек голову.

Саул был очень доволен подвигом молодого пастуха и приблизил его к себе. Вскоре Давид стал всенародным любимцем и женился на царской дочери Мелхоле (Михали).

Народная любовь вызвала в Сауле зависть к Давиду, и царь решил извести героя. Давид вынужден был бежать из дворца, скрываться в пустыне, в пещере, в лесу. Он даже собрал разбойничью шайку и грабил окрестные поселения. Героя позвали к себе на службу правители Гата (Гефа), родного города Голиафа, и Давид согласился.

Саул и большинство его сыновей были убиты в кровавом сражении с филистимлянами. Согласно Библии Давид очень горевал по погибшим. Новым царем военачальник Авенир провозгласил сына Саула Иевосфея (Ишбаала). А в Хевроне (Иудея) народ назвал царем Давида, который жил и правил здесь семь лет. Иевосфей был убит собственными стражниками, и Израиль тоже перешел под власть Давида.

Молодому царю было тогда тридцать лет, а правил он еще сорок лет. Некоторые историки утверждают, что на самом деле Давид скорее всего с помощью наемников сверг законную династию, узурпировал власть и правил народом посредством жестокого насилия.

Столица страны не могла оставаться в Хевроне, поскольку город принадлежал колену Иудину. Для спокойного правления царской резиденцией город не должен был принадлежать никакому колену в отдельности. На границе между коленами Иудиным и Вениаминовым находился город Иерусалим, принадлежавший храброму горному племени иевусеев. Давид захватил Иерусалим и основал в нем свою столицу, которую в народе стали называть «градом Давидовым». Царь перенес туда ковчег Завета и ввел при нем правильное богослужение. Но Яхве не дал Давиду возвести храм для хранения святыни, показав таким образом, что осуждает своего любимца за тяжкие преступления.

У Давида было много жен и много детей. Однажды, увидев купающуюся замужнюю женщину Вирсавию (Батшеба), царь воспылал к ней преступной страстью. Чтобы сделать красавицу своей женой, Давид послал ее мужа, воина Урию Хеттянина, на верную смерть в боях с аммонитянами. Вскоре Вирсавия понесла от царя, но первенец ее умер. Так Яхве покарал Давида за совершенное злодеяние. Зато второй сын Давида и Вирсавии Соломон стал любимцем Бога.

В конце жизни Давида в доме его началась печальная смута. Один из сыновей царя Амнон изнасиловал свою сводную сестру Фамарь, дочь Вирсавии. Родной брат девушки Авессалом убил насильника и в ответ на гнев Давида поднял против отца восстание. Сначала мятеж имел успех, царю даже пришлось бежать из Иерусалима. Но, в конце концов, верные Давиду войска подавили мятежников, Авессалом погиб. К удивлению победителей, отец горько оплакал смерть сына.

В довершение всех бед в Иерусалиме вспыхнула страшная моровая язва, продлившаяся несколько лет.

Во время одной из бесед с Яхве Давид спросил Его:

Всевышний сказал, что эту тайну нельзя открывать смертным, ибо, как только человек узнает день своей смерти, он перестанет жить.

Царь Давид знал, что ангел Смерти не может дотронуться до человека, если тот в этот момент читает Тору. Со дня Божьего ответа Давид каждую субботу с полуночи до полуночи все 24 часа без перерыва читал Тору.

На 71 году жизни, в субботу, Давид услыхал страшный грохот и выбежал из дворца, чтобы посмотреть, что случилось. Выбегая, он споткнулся и упал, выронив Тору из рук. Царь с силой ударился виском о ребро ступеньки и тут же умер.

Любопытно, что за всю жизнь Давид собственноручно убил только одного человека – Голиафа: пустив пращой острый камень, герой попал великану в висок. Такую же смерть послал Всевышний и своему любимцу.

Умер царь Давид в еврейский праздник Шавуот^[2], учрежденный в честь дня, когда народу Израиля была дана Тора. Бог, избирая евреев для великой миссии, поклялся, что не заменит их никаким другим народом, а евреи поклялись, что никогда не откажутся от Торы и от служения Всевышнему.

Прямым потомком Давида, согласно Евангелию, был Иисус Христос.

В православии круглый год каждую заутреню, кроме дней Светлой Пасхальной седмицы, читается Шестопсалмие: шесть избранных из 150 псалмов – 3, 37, 62, 87, 102, 142. Творцом пяти этих песнопений, кроме 87, считается царь Давид. Православные толкователи, подчеркивая особую значимость Шестопсалмия в утреннем богослужении, видят в нем отражение величайшего события в жизни человечества – пришествия в мир Спасителя.

СОЛОМОН (ок. 965 – ок. 928 года до н.э.)

Традиция называет Соломона (Шеломо) автором величайшего поэтического произведения древности – поэмы «Песнь песней», включенной в Ветхий Завет Библии.

Соломон был вторым сыном царя Давида от Вирсавии. Еще мальчиком Соломон был назначен наследником престола. Принимая такое решение, Давид обошел старшего сына Адонию. Узнав об этом, Адония составил заговор против Соломона, но был разоблачен. Царь не стал наказывать заговорщика, но взял с него клятву, что в дальнейшем Адония не станет злоумышлять против Соломона; Соломона же отец заставил поклясться, что он не причинит старшему брату никакого вреда, если тот не будет претендовать на престол. Вскоре Давид скончался. Соломон в возрасте 16 лет стал царем народа израильского.

Соломон и царица Савская. Художник Пьеро делла Франческа

Взойдя на престол, молодой владыка прежде всего позаботился о водворении в стране мира. Адония, казалось, смирился со своей участью и подчинился младшему брату. Но однажды он пришел к Вирсавии и стал просить, чтобы она помогла ему жениться на Ависаге Сунамитянке – одной из наложниц покойного царя Давида.

Вирсавия не увидела в этой просьбе ничего предосудительного и передала ее Адонии. Однако Соломон, услышав о намерении брата, сильно разгневался. Дело в том, что по древнееврейскому обычаю гарем покойного царя мог перейти только к его прямому наследнику, и Соломон расценил желание Адонии жениться на Ависаге как первый шаг к дальнейшим притязаниям на престол.

Соломон окружил себя верными людьми, с помощью которых и управлял страной. Царствование его стало синонимом мира и всеобщего благоденствия.

Женился Соломон на дочери фараона, за которой получил богатое приданое.

Знаменитейшее деяние, совершенное царем, – это строительство храма богу Яхве. По преданию, замысел возвести храм, в котором хранился бы ковчег Завета, возник задолго до Соломона, но именно в годы его правления здание было возведено в течение семи с половиной лет.

Слава о мудрости и справедливости еврейского владыки гремела по всему свету. Побеседовать с мудрецом съезжались цари и правители из разных концов ойкумены. Была в их числе и прославленная царица Савская.

Однако богатство и роскошь сделали свое дело. Со временем Соломон развратился, предался сластолюбию, завел себе огромный гарем, у него было 700 жен и 300 наложниц. Более того, царь ослаб в вере и возвел в Иерусалиме капища для культов Молоха и Астарты.

Умер Соломон на 40 году своего царствования в Иерусалиме.

Некоторые исследователи полагают, что царь Соломон первоначально носил какое-то другое имя, а Соломоном назвался в честь персонажа народной песни.

Среди многочисленных деяний мудрого царя нас более всего интересует приписываемое ему литературное творчество, а именно создание таких великих произведений, как «Песнь песней» и «Екклесиаст»^[3], а также двух библейских Псалмов – 71 и 126. Помимо этого Соломону приписывают «Притчи Соломона», девтероканоническую книгу «Премудрость Соломона», апокрифические «Завет Соломона» и «Псалмы Соломона»^[4].

Мог ли один человек создать столько великолепных произведений? Легенда гласит: юноша написал песню, взрослый – притчи, старец – откровения проповедника. Скорее всего, царь Соломон действительно сам слагал стихи и песни, но он стоял во главе группы живших при его дворе поэтов, чьи произведения тоже приписали впоследствии их покровителю.

Что касается «Песни песней», то современные исследователи пришли к единому мнению, что создана она не Соломоном. Автор поэмы явно находился под влиянием древнеегипетской лирики XV-XII веков до н.э., а также аккадской и шумерской любовной лирики еще более раннего периода.

Составители «Барайта»^[5] знали, что «Екклесиаст» и «Песнь песней» были записаны приближенными иудейского царя Хизкии (727-698 годы до н.э.), который очистил страну от языческих культов, возобновил службу в Храме, отстроил Иерусалим и отстоял его от нападения войск ассирийского царя Санхериба в 701 году до н.э. Сказано, что люди царя собрали и просмотрели многочисленные песни, приписываемые Соломону, отобрали наиболее достойные для передачи будущим поколениям и создали из них книгу «Песнь песней».

Каким образом «Песнь песней» была включена в Священное Писание? В 24 книге ни разу не упомянут Всевышний, вообще нет ни слова о религии. Здесь рассказывается о том, как встретились ничем не примечательные молодые люди, полюбили друг друга и после долгих ухаживаний соединились. Иногда высказывается мнение, что в поэме рассказывается о любви самого царя Соломона к простой девушке Суламите (Суламифи), но большинство современных исследователей от такой трактовки поэмы отказались.

В IV веке до н.э. Великое Собрание включило «Песнь песней» в канонический текст «Писания», признав ее религиозным произведением. Известно также, что через 400 лет после этого была сделана попытка изъять из канона три произведения, в том числе «Екклесиаст», но не «Песнь песней». Существует предание, будто кто-то предложил изъять и «Песнь песней», но всеми уважаемый рабби Акива воскликнул на это:

– Боже упаси! Все книги Писания – святы, но «Песнь песней» святая святых!

Как утверждали мудрецы древности, чем более свят текст, тем более его святость скрыта. В «Песне песней» святость полностью прикрыта любовной лирикой, поскольку в целом святость любви скрыта от большинства людей за скабрезными животными страстями и желаниями.

«Писание» уподоблено Храму, а «Песнь песней» является Святая Святых этого Храма. Вся святость Храма проистекает из Святая Святых, но вход туда дозволен только первосвященнику и только раз в году после специальной подготовки и обрядов очищения. Другими словами, войти в мир «Песни песней» можно только после предварительной подготовки.

ГЕСИОД (конец VIII – начало VII века до н.э.)

Гесиод из Аскры – второй после Гомера великий эпический поэт Древней Греции архаического периода и первая достоверно известная личность в греческой литературе. В отличие от Гомера о жизни Гесиода мы имеем довольно полные сведения, полученные преимущественно из произведений самого поэта.

Отец Гесиода был купцом в эолийском городе Кима в Малой Азии (на берегу Эгейского моря, юго-восточнее острова Лесбос) и промышлял там морской торговлей. Поскольку коммерция у него шла скверно, отцу пришлось бежать от кредиторов в Грецию. В беотийской деревне Аскра он купил участок земли и занялся земледелием.

В Киме предположительно около 730 года до н.э. и родился будущий великий поэт. В дальнейшем вся сознательная жизнь Гесиода протекала в Беотии, которую он покидал очень редко.

Отец, умирая, поделил наследство между Гесиодом и его братом Персом. Но Перс оказался человеком во всех отношениях скверным. Подкупив судей-«дароядцев» (по выражению Гесиода), он отсудил у брата большую часть отцовского достояния, промотал полученное неправедным путем и заявился к Гесиоду за помощью.

Гесиод и Муза. Художник Гюстав Моро

К тому времени Гесиод уже стал широко признанным рапсодом. Первым по времени произведением Гесиода считается «Теогония» – «родословная богов», в которой поэт попытался собрать воедино и упорядочить все греческие представления о сотворении мира, богах и героях. Многое, как установили современные ученые, Гесиод перенял из ближневосточной мифологии.

Вступление и та часть «Теогонии», в которой описывается борьба богов за власть, считаются созданием самого великого поэта. Но значительная часть поэмы написана, вероятно, рапсодами более поздних времен и содержит так называемые эои – перечень невест, которых разные боги сделали родоначальницами великих родов. Название «эое» происходит от стандартного начала каждого последующего повествования о новой героине – «Е hoie…» («А еще была…»). Впоследствии на основании эой представители аристократических родов Древней Греции доказывали свое священное происхождение.

Примерно в 700 году до н.э. Гесиод побывал на соседнем острове Евбее, где участвовал в погребальных играх в честь покойного царя Амфидаманта. Гесиод одержал тогда победу в состязании рапсодов (возможно, он читал «Теогонию») и получил всегреческое признание. В награду ему вручили почетный бронзовый треножник, который рапсод пожертвовал Музам Геликона.

Но вернемся к тяжбе Гесиода с братом его Персом. Нравы в те времена были простые. Гесиод согласился помочь брату, но не материально, а мудрым поучением. Поэт решил изложить поучение гекзаметром и приступил к сочинению поэмы «Труды и Дни». Она стала первым в истории европейской литературы произведением, написанным по личному поводу и от имени конкретного автора.

Гесиод создал выдающееся эпическое произведение художественно-мифологического характера. Однако современные ученые особо ценят те части поэмы, где рапсод рассказывает о простом сельском жителе Древней Греции, о его нуждах и чаяниях, о своей тяжбе с братом и о неправедности судей.

«Труды и дни» относятся к той группе величайших шедевров мировой литературы, центральные темы которого знает любой образованный человек, даже никогда не читавший само произведение и с трудом припоминающий имя его автора. Гесиод призывает сограждан к праведному труду. Он даже придумал вторую Эриду – богиню трудового соревнования (тогда как в «Илиаде» Эрида является богиней раздора). Гесиод жил в те времена, когда политическая власть в Греции еще принадлежала родовой аристократии, но экономическое господство перешло уже в руки богатых, зачастую безродных. Быть бедным становилось стыдно, богач же мог быть горд и смел.

Фантазер Гесиод признавал не всякое богатство. Одно дело богатство, нажитое насилием и обманом. Другое – то, что приобретено честным трудом. В реальной жизни второго было слишком мало, а первое торжествовало. Всюду царил произвол сильного.

И главное – лучшие времена позади! Гесиод рассказывает легенду о пяти поколениях людей – золотом, серебряном, бронзовом, героическом и железном. Золотое и серебряное поколения относятся ко временам господства отца Зевса – Крона, три последних – к эпохе владычества Зевса. Первое поколение было создано богами из золота, и жили те люди как боги. Так последующие поколения становились все хуже и хуже, а дальше будут еще худшие. Сейчас настало время железных людей:

Землю теперь населяют железные люди.

Не будет им передышки ни ночью, ни днем

от труда и от горя, и от несчастий.

Заботы тяжелые дадут им боги…

Железные люди непременно погибнут. А потом станет легче.

От этого рассказа Гесиода пошло выражение «золотой век» – время, когда люди были честными, совестливыми, трудолюбивыми и жили счастливо. Хорошо было бы вернуться в прежние времена и восстановить добрые отношения между людьми.

В поэме Гесиода высказана еще одна важнейшая мысль, на которой обычно не акцентируют внимание. Меняются не только времена – меняются человеческие рода, то есть люди золотого поколения родственно не связаны с людьми железного поколения. Со временем люди золотого поколения стали добрыми демонами, следящими за делами людей на земле; люди серебряного рода стали блаженными под землей; воинственные люди медного (или бронзового) рода самоистребились и сошли в Аид безвестными; люди рода героев либо погибли в боях, либо в счастье и изобилии проводят жизнь на Островах блаженных. Железные люди ни с кем из прежних людей родства не имеют и стать счастливыми не могут и не имеют на то права.

Поэма «Труды и Дни» пользовалась в Греции грандиозным успехом, а потому сохранилась целиком. Для древних греков она была сокровищницей моральных сентенций и полезных советов.

Пока Гесиод занимался созданием поэмы, Перс вновь подал на него в суд и с помощью неправедных судей отсудил у поэта большую часть его достояния. Процесс был долгий и дорогостоящий. Гесиод разорился, впал в нищету. Тяжелым трудом пришлось ему восстанавливать свое состояние.

Умер великий поэт в Аскре. Был похоронен на агоре в беотийском городе Орхомены.

Древние ставили Гесиода рядом с Гомером и считали обоих поэтов учителями эллинов. Геродот сказал, что Гомер и Гесиод сотворили для греков их богов.

До наших дней дошло безымянное древнегреческое сочинение «Состязание Гомера и Гесиода». Автор рассказывает о том, что в состязании на Эвбее Гесиод соперничал с Гомером. Каждый рапсод читал то, что полагал прекраснейшим из своих творений. Победителя определял брат умершего царя Амфидема Панид. Он присудил награду Гесиоду за описание труда земледельца. По мнению Панида, поощрения заслуживал тот, кто возвеличивал труд, а не тот, кто восхвалял войну. Греки посмеялись над решением судьи, а выражение «голос Панида» стало означать глупое решение. Аристократия признавала Гесиода поэтом для бедняков и рабов.

Лучшие переводы поэм Гесиода на русский язык, с нашей точки зрения, сделаны В. Вересаевым.

АРХИЛОХ (VII век до н.э.)

Древние ставили Архилоха в один ряд с Гомером. Полностью до нас не дошло ни одного его стихотворения – только около 120 фрагментов и отдельных строчек. Среди них есть и такая: «В полдень ночь пришла на землю». По косвенным данным установлено, что речь в стихотворении шла о битве паросцев, сородичей Архилоха, с жителями плодородного острова Фасос. Известно, что во время сражения случилось солнечное затмение и воины в ужасе разбежались. Астрономы точно вычислили, что событие это произошло 6 апреля 648 года. Несмотря на то что Архилоху предшествовали и Гомер, и видимо, множество других, ныне забытых, поэтов, указанная дата оказалась древнейшей датировкой стихотворения. Поэтому некоторые энтузиасты предложили считать 6 апреля 648 года до н.э. днем рождения Поэзии. Архилоха же издавна называли отцом Поэзии, если не всей в целом, то лирической поэзии – точно.

И само слово «поэзия», и многие поэтические термины и понятия пришли к нам из древнегреческого языка. В VIII-VII веках до н.э. письменность в Греции только появилась. Большинство аэдов (так назывались люди, которые сочиняли и рассказывали слушателям какие-либо истории) передавали свои сочинения друг другу из уст в уста. Чтобы они легче запоминались и из рассказа не выпадали слова и выражения, произведению придавали определенную плавную форму. По-древнегречески такое устное сочинение называлось «поэма», от него и произошло слово «поэзия». Для создания поэмы аэд пользовался складом – размером. Слова в строчке расположены таким образом, что в чередовании слогов соблюдается определенный закон, нельзя незаметно изменить не только слова, но даже ударения. Слово «стихи» первоначально по-древнегречески означало «боевые шеренги» – строй, в котором каждому воину было отведено свое строго определенное место. Со временем слово «стихи» стали применять и в отношении рядов слов, связанных, подобно воинам, особым строем. Слово «ритм», или «рифм», по-древнегречески означает «стройность». По-русски это слово применяется для обозначения равномерного чередования. От того же греческого слова происходит и русское слово «рифма». В древнегреческой поэзии рифмы не употреблялись.

Архилох родился на острове Парос – одном из Кикладских островов в центре Эгейского моря. Согласно дореволюционным энциклопедическим изданиям это произошло в 688 году до н.э. В современных справочниках обычно указывается вторая половина VII века до н.э. Отец Архилоха Телесикл происходил из аристократического рода, мать была рабыней по имени Энипо. По традиции того времени незаконнорожденные сыновья аристократов становились наемными солдатами. Так поступил и Архилох.

В молодости, как говорилось выше, поэт принимал участие в войне паросцев за остров Фасос, где были обнаружены золотые копи. На Фасосе Архилох явно рассчитывал разбогатеть. Но надеждам его не суждено было сбыться. Всю жизнь поэт оставался нищим и с великим трудом добывал средства к существованию.

Именно к периоду фасоской войны относится описанный в дошедших до нас строках Архилоха знаменитый эпизод, который особенно часто обсуждается в литературоведческой, исторической, политологической и философской литературе. В архаичной Греции величайшим позором считалась потеря щита во время битвы. Щит был самой громоздкой частью вооружения, но бросали его только во время панического бегства. Архилох посмел открыто рассказать в стихах о том, как он бросил щит в кустах и избежал смерти:

…И пускай пропадает

Щит мой. Не хуже ничуть новый могу я добыть!

Кто падет, тому ни славы, ни почета больше нет

От сограждан.

Благодарность мы питаем лишь к живым!

Такое пренебрежение поэта к традиции и общественному мнению отражает революционные изменения, происходившие в психологии древних греков в VIII-VII веках до н.э. Старая родовая знать, богатые землевладельцы вынуждены были уступать свое привилегированное положение в общественной иерархии новым людям – тем, кто разбогател на морской торговле или на доходах, получаемых с ремесла. Добровольно лишаться преимуществ знать не желала. Разгорелась ожесточенная борьба.

Поэзию, возникшую в этот период, принято называть лирикой. Слово это происходит от названия музыкального инструмента лиры, игра на которой сопровождала исполнение песен поэтов того времени. Лира состояла из рамы, часто сделанной из панциря черепахи, на которую были натянуты четыре или семь струн. Характерным для лирики считается выражение поэтом личного отношения к описываемому событию.

Первым лириком в истории мировой литературы считается Архилох. В стихах поэта-воина «высокая героика эпоса уступила место жестким и резким описаниям будней военных походов, мелких стычек и поражений. Превратностям судьбы Архилох противопоставляет мужество, стойкость и глубокое ощущение ритма, лежащего в основе человеческой жизни».

Архилоху же приписывается создание многих стихотворных размеров. Именно благодаря ему стали популярными элегии и ямбы, трохеи и стихотворные басни.

Главным созданием Архилоха в области стихотворных размеров считается ямб. Этот размер близок к обычной разговорной речи и существовал в народных прибаутках с незапамятных времен. Однако только Архилох ввел его в литературу, использовал в своих стихах, переживших тысячелетия. Он же ввел в поэзию похожий на ямб размер, также заимствованный из народной поэзии, – трохей. Название размера происходит от греческого слова «бегать».

Особо славился «Гимн Гераклу» Архилоха, который всегда исполнялся в начале очередных олимпийских игр.

Из-за постоянной нужды Архилох вел беспокойную скитальческую жизнь наемного воина, участвовал во многих военных походах паросцев, сражавшихся за новые колонии на Средиземноморье. Он рассчитывал остаться в очередной колонии, обзавестись там хозяйством и семьей. Но всякий раз терпел неудачу по причине своего неуживчивого характера.

В начале 1970-х годов в кельнском папирусном собрании был обнаружен папирус I-II веков н.э., получивший название «Кельнский эпод». Эпод, или архилохова строфа – строфа, состоящая из ямбического и дактилического стиха. Впервые такое построение стихотворения использовал Архилох.

В «Кельнском эподе» упоминается Необула, девушка из знатного паросского рода, в которую, согласно античному преданию, был влюблен Архилох и к которой он посватался. Отец Необулы Ликамб сначала дал согласие на свадьбу, но потом, нарушив обещание, отказал поэту. Вместо Необулы он предложил Архилоху в жены свою страшненькую старшую дочь. Поэт был взбешен и жестоко отомстил обманщикам – он подверг их обоих осмеянию в язвительных стихах. На Паросе долго бытовало предание, что злые насмешки Архилоха довели Ликамба и его дочь до самоубийства.

Архилох погиб в сражении с жителями острова Наскос. В Греции рассказывали, что, когда убийца Архилоха наскосец Калонд обратился к дельфийскому оракулу, ему было отказано в ответе, поскольку от его руки погиб великий поэт.

На Паросе Архилоха почитали как героя. Паросский историк Демей написал его биографию. Извлечение из нее сохранилось на постаменте статуи поэта, поставленной в 100 году до н.э. его земляком Сосфеем.

В России лучшими считаются переводы фрагментов из произведений Архилоха, сделанные В. Вересаевым.

САФО (ок. 612 года до н.э. – ок. 572 года до н.э.)

Гениальная Сафо (Сапфо) и по сей день остается поэтессой номер один в истории мировой литературы. Это удивительно, поскольку примерно к IX веку книги и рукописи с ее произведениями были уничтожены. Сохранились всего около 170 фрагментов и одно целое стихотворение.

Достоверных сведений о «десятой музе»^[6] до нас дошло очень мало. Страстная Сафо, как называли ее современники, родилась на острове Лесбос в приморском городе Эресе в Сорок вторую Олимпиаду, за 612 лет до н.э. Здесь жили греки эолийского племени. Говорили они на эолийском диалекте. На этом диалекте впоследствии писала свои стихи Сафо.

Отец девочки был аристократом, весьма зажиточным человеком. Звали его Скамандроним, имя матери было Клеида. Кроме Сафо у родителей было трое сыновей – Харакс, Ларих и Эвриг.

Когда девочке исполнилось шесть лет, отец ее умер. По этой причине матери пришлось отдать дочь в школу гетер.

В таких школах девушек с детства учили поэтическому творчеству и танцам. Древние рассказывали, что в школьные годы Сафо создала много од, гимнов, элегий, эпитафий, праздничных и застольных песен. Девушке легко давался стих, впоследствии названный в ее честь «сапфическим» (логаедическая пентаподия). С лирой в руках Сафо декламировала слушателям свои творения.

По свидетельству современников, юная поэтесса была небольшого роста, очень смуглая, с живыми блестящими глазами. Красотой она не блистала, но лицо Сафо в моменты высшего вдохновения преображалось и становилось прекрасным.

В 595 году до н.э. на Лесбосе начались волнения, направленные против местного тирана Питтакии и богатых аристократов. Семнадцатилетняя Сафо вместе с братьями вынуждена была бежать в Сицилию. Долгих пятнадцать лет провели изгнанники вдали от родного острова.

Когда в 580 году до н.э. вынужденные беглецы вернулась из изгнания, у Сафо завязался непродолжительный роман с поэтом Алкеем, известном в истории под прозванием «ненавистник тиранов». Они обменивались стихами, втайне лелеяли теплые чувства друг к другу, но по-настоящему так и не сблизились. Вскоре Алкей покинул Лесбос, а Сафо неожиданно вышла замуж за богатого торговца Керкила (Серколаса).

Год спустя у поэтессы родилась дочь, которую назвали в честь бабушки Клеидой. Однако судьба оказалась жестокой к Сафо – и супруг, и дочь ее умерли почти одновременно, возможно, от какой-то заразной болезни. Потерявшая семью Сафо целиком посвятила себя поэзии.

Сафо слушает Алкея. Художник Лоуренс Алма-Тадема

Именно с тех пор жизнь Сафо отмечена страстной любовью к девушкам, что было характерно для острова Лесбос.

Лесбийских девушек воспитывали по правилам, царившим на острове, а они существенно отличались от правил воспитания афинских женщин. В Афинах с семи лет девочек держали в строгом удалении от внешнего мира, дома их обучали рукоделию и домашним работам, грамоте их учили редко, школ для девушек не было.

Совсем не так обстояло дело с воспитанием девушек на Лесбосе. Островитяне считали, что женщины должны легко и просто рожать здоровых младенцев. Поэтому девочек с детства не скрывали от лучей солнца, их тела закалялись так же, как и у мужчин-воинов: в почете были гимнастика и спортивные игры. Высоко ценилась красота человеческого тела. Регулярно проводились Каллистеи, конкурсы красоты, на которых и юноши, и девушки не стеснялись выступать полностью обнаженными. Конечно, здоровые и сильные девушки не шли ни в какое сравнение с бледными рыхлыми афинянками.

Кроме физического развития на Лесбосе много времени отдавалось занятиям поэзией и музыкой, которым обучали в специальных школах. Сафо многие годы возглавляла школу риторики в Митиленах – столице Лесбоса, хотя некоторые исследователи утверждают, что она сама основала ее, назвав Домом муз.

Слава ее школы гремела тогда по всему культурному миру. Отовсюду к Сафо приезжали девушки научиться игре на лире, пению и танцам. Общение с подругами-ученицами доставляло поэтессе высочайшие радости и высочайшие горести. Сафо не стыдилась своих чувств к воспитанницам. Великая поэтесса воспевала страсть к девушкам в прекрасных любовных песнях, и эта любовь до сих пор носит название сафической, или по месту жительства поэтессы – лесбийской. Главным достоинством стихотворений Сафо была их напряженная страстность, обнаженное чувство.

Однако вернемся к жизнеописанию Сафо. Известна такая история. Брат поэтессы Харакс занимался виноторговлей. Как-то раз, будучи по торговым делам в городе Навкратисе, он увидел красавицу-рабыню Родопу и горячо влюбился в нее. Молодой человек за огромную сумму выкупил рабыню и привез ее в Митилены. Увидев Родопу, Сафо воспылала к ней страстью, но безответно. Между братом и сестрой начались бесконечные скандалы: обозленная Сафо требовала вернуть девицу в Навкратис. Но судьба сама разрешила этот спор. Однажды, когда Родопа купалась в реке, орел унес ее сандалию и по невероятной случайности уронил перед египетским фараоном Амазисом, стоявшим в преддверии храма в ожидании жертвоприношения. Сандалия оказалась такой маленькой, что фараон приказал найти ее владелицу, обладавшую, без сомнения, восхитительными ножками. Придворные отправились на поиски и после долгих странствий отыскали красавицу и привезли к своему владыке. Очарованный Родопой, Амазис то ли женился на ней, то ли сделал ее своей любовницей. В любом случае красавица навсегда покинула дом Сафо. Говорят, что именно история с Родопой послужила сюжетом для создания сказки о Золушке.

Согласно легенде около 572 года до н.э. шестидесятилетняя Сафо покончила с собой, бросившись в море с утеса на острове Левкадия. Подобные поступки считались ритуальными и практиковались в культе Аполлона. Древние греки полагали, что безответно влюбленные могут найти успокоение именно на Левкадии. Рассказывали, что под конец жизни поэтесса страстно влюбилась в юного грека Фаона, который перевозил пассажиров с Лесбоса на азиатский берег, но не нашла взаимности.

Невозможно переоценить значение творчества Сафо для культуры античного мира. Поэтессе поклонялись, ею восторгались целое тысячелетие! Платон называл Сафо десятой музой, а Страбон – чудом. Сократ величал ее своей наставницей в вопросах любви. Под сильнейшим влиянием Сафо находились поэты Древнего Рима, особенно Катулл и Овидий.

На русском языке произведения Сафо наиболее полно представлены в переводах замечательного русского писателя Виктора Викторовича Вересаева. Его яркие, поэтичные переводы с древнегреческого, сохранив размер подлинника, снабжены подробными комментариями, научное значение которых не устарело.

ВАЛЬМИКИ (между V-IV веками до н.э.)

Вальмики – легендарный поэт Индии, традиционно считающийся создателем великой эпической поэмы «Рамаяна». Для миллионов индийцев эта книга является священной, поскольку повествует о деяниях бога Вишну, воплотившегося в смертного царя Раму. Поэма издревле стала непререкаемым наставлением в жизни и морали благочестивого индуиста.

В начале «Рамаяны» рассказано о том, как была создана поэма. Однажды мудрец Вальмики увидел в лесу двух играющих цапель краунча. Неожиданно появился охотник и убил одну из птиц стрелой. Вторая цапля горько зарыдала, оплакивая погибшего друга. Тогда Вальмики проклял охотника, но проклятие получилось у него в виде двустишия – шлоки. Случайно возникший стихотворный размер понравился поэту, и он сочинил этим размером по велению бога Брахмы поэму о подвигах Рамы.

Таким образом, у индусов Вальмики считается первым в истории поэтом (адикави) и создателем эпического стихотворного размера – шлоки.

Предание рассказывает о том, что в первой жизни Вальмики был почтенным обеспеченным человеком. Когда он состарился, то неожиданно впал в разврат – влюбился в продажную женщину, ушел от жены и истратил на сожительницу все свое состояние. Вальмики разорился, любовница бросила его, и нищий старик вернулся к верной жене. Но он не раскаялся, а наоборот, обозлился на неповинную женщину. Однажды Вальмики заболел и, когда жена подала ему лекарство, в порыве ненависти откусил ей палец. Все стали стыдить и проклинать злобного старика. От бессильной ярости и обиды Вальмики умер.

В следующей жизни поэт родился бедным и жестоким. Чтобы прокормить свою огромную и прожорливую семью, он был вынужден стать дакойтом – убийцей, который жил грабежом. И тогда бессмертные мудрецы решили направить злодея на предначертанный ему путь.

Жил в те времена музыкант, поэт и замечательный человек Нарада. У него был веселый добрый нрав. Нарада всегда улыбался, шутил и часто играл на созданном им инструменте – эктаре.

Как-то раз собрался Нарада в соседнюю деревню. Дорога шла через лес, в котором грабил прохожих Вальмики. Жители родной деревни знали об этом и стали уговаривать Нарада не ходить опасной дорогой. Но музыкант ответил:

– Я хочу посмотреть на человека, который сделал вас трусами.

Весь путь Нарада играл на эктаре. Вдруг перед ним предстал Вальмики с острым мечом в руках.

– Сейчас я отберу у тебя все богатства! – воскликнул разбойник.

– У меня не те богатства, на которые ты заришься, – ответил Нарада. – Мои богатства внутри меня, и я готов поделиться ими с тобой.

– Глупости! Мне интересно только настоящее богатство! – грозно прорычал Вальмики.

– Духовное богатство дороже, – попытался переубедить разбойника добрый человек. – Ты такой могучий, скажи, зачем ты занимаешься грабежом?

– Я стараюсь ради моей семьи! – ответил Вальмики. – Если я не ограблю кого-нибудь, моя мать, моя жена и мои дети будут голодать. Я больше ничего не умею делать.

– А нужна ли твоим родным такая жертва? – удивился Нарада. – Ты спрашивал у них об этом? Готовы ли они разделить ответственность за твои прегрешения перед Богом?

– Тогда привяжи меня к дереву, – предложил Нарада, – а сам иди и узнай их решение. А потом поступишь со мной по своему усмотрению.

На вопрос о совместной ответственности перед Богом за совершаемые Вальмики преступления мать его ответила:

– Я – твоя мать, ты обязан меня кормить. Все остальное меня не касается.

– Почему я должна отвечать за твои грехи? Я ничего такого не совершила и чиста перед Богом. Мне нет никакого дела до того, как ты добываешь нам хлеб.

Потрясенный Вальмики вернулся к Нараде и сказал:

– Никто не хочет делить со мной ответственность. Я злодействовал ради семьи, а им нет до меня дела. Наставь меня на путь истинный, чтобы я однажды смог почувствовать в душе ту же музыку, испытать ту же радость, что вижу на твоем лице.

Во искупление содеянных им преступлений Вальмики обязан был пройти очищение тяжкими испытаниями. Почти тысячу лет сидел он неподвижно в тени большого дерева и творил молитву Раме. Все это время по нему бегали и кусали злые муравьи. Наконец бывший разбойник обрел просветление и с тех пор получил имя Вальмики – «извлеченный из муравейника». Впервые за тысячу лет встав на ноги, Вальмики сразу продекламировал вслух все 24 000 строф «Рамаяны».

В «Рамаяне» говорится, что первыми исполнителями поэмы были сыновья Рамы – царевичи Куша и Лава, которые услышали ее от мудрого Вальмики. От них «Рамаяну» узнали сказители-кушилавы, которые стали исполнять поэму на праздниках под аккомпанемент лютни.

В течение многих веков «Рамаяна» передавалась от сказителя сказителю по памяти. Каждый вносил в поэму что-то свое… Сегодня помимо «Рамаяны» самого Вальмики известны еще версии «Дашаратха-джатакой» из священной книги буддистов на языке пали «Типитаку» (приблизительно III-II века до н.э.) и «Сказание о Раме», являющееся одной из вставных историй «Махабхараты» – второй древнеиндийской эпической поэмы, авторство которой приписывается поэту Вьясе.

Постепенно «Рамаяна» из эпического сказания превратилась в священную книгу. Рама был признан земным воплощением бога Вишну. К ХI веку культ Рамы стал одним из основных религиозных культов Индии.

По традиции каждый год 21 октября в Индии отмечают национальный праздник, посвященный легендарному мудрецу Вальмики. В стране это нерабочий день.

Огромнейшую роль играет «Рамаяна» в судьбах народов Южной и Юго-Восточной Азии. Еще в древности многочисленные переводы и переделки индийского эпоса появились в Индонезии и Малайе, Кампучии, Лаосе и Вьетнаме, Сиаме (Таиланде) и Бирме, на Шри-Ланке и Филиппинах. «Повсюду знакомство с “Рамаяной” обогащало местную эстетическую и философскую мысль, стимулировало развитие литературы и других видов искусства. Под влиянием “Рамаяны” складывались местные литературные жанры. Содержание поэмы было воспроизведено на рельефах яванских храмов в Прамбанане (IX в.) и Панатрапе (XIV в.), знаменитого кампучийского архитектурного комплекса Ангкор-Ват (XII в.).

В России сделано несколько десятков переводов и переложений «Рамаяны», однако перевода, признанного классическим, на сегодняшний день не существует.

ГАЙ ВАЛЕРИЙ КАТУЛЛ (87 или 84-54 годы до н.э.)

Катулла иногда называют первым великим поэтом и основоположником художественной литературы Древнего Рима.

Сведений о нем сохранилось мало. Даже имя Катулл некоторые исследователи считают псевдонимом, поскольку известна склонность поэта к мистификациям и забавным шуткам, а слово «катулл» переводится как «тот, кто в течке».

Все исследователи сходятся на том, что родился Катулл в Вероне, в семье очень богатого и знатного человека. В частности, известно, что у отца поэта не раз гостил Юлий Цезарь. Сам Катулл, несмотря на постоянные жалобы по поводу «паутины» в его кошельке, спокойно содержал одну виллу на Сирмионе (полуостров на озере Бенак, современная Гарда) вблизи Вероны и вторую – на отрогах Сабинских гор. Известно также, что из родственников юноша более всех любил брата, имя которого история не сохранила.

Время было смутное и опасное. Только в 78 году до н.э. умер в тяжких мучениях первый в истории Рима пожизненный диктатор Луций Сулла, и почти сразу же началась стремительная политическая карьера Юлия Цезаря. В 74 году до н.э. в Капуе вспыхнуло знаменитое восстание рабов под водительством Спартака, завершившееся в 71 году до н.э. разгромом рабов в битве на реке Силариус (Апулия). События эти происходили одновременно с Третьей Митридатовой войной. Восстание и грандиозная война поставили Римскую республику на грань катастрофы. Многие римляне считали, что их государство спасло неведомое чудо.

В середине 60-х годов до н.э. победители Спартака – Марк Красс и Гней Помпей – вошли в частное соглашение с Юлием Цезарем и образовали так называемый Первый триумвират (союз трех мужей), фактически определивший неизбежный конец республиканского строя. В 63 году до н.э. консулом Рима был избран великий оратор Цицерон, который в своей знаменитой речи 21 октября 63 года до н.э. разоблачил заговор патриция Луция Катилины, в свою очередь тоже намеревавшегося свергнуть Римскую республику и установить в стране монархию.

Таким образом, Катулл был современником самого драматического периода в истории Рима, периода агонии и гибели республики. Однако обывателям жизнь виделась в совершенно ином свете, тем более – молодому богатому юноше.

В поисках удачи Катулл переселился в Рим. Молодой провинциал с хорошими связями мог сделать карьеру на форуме и в суде, однако у Катулла не было практической жилки, и он всецело отдался поэзии и любви. Юноша окунулся в легкомысленную жизнь патрицианской молодежи. Вскоре вокруг него образовалась группа молодых поэтов «неотериков» – «новых поэтов» (название группе дал Цицерон), культивировавших заимствованный из греческой «александрийской» поэзии жанр мелких лирических стихотворений. Этот жанр возник в городах Древней Греции и по форме был удобен для передачи мимолетных впечатлений и разнообразных переживаний поэта.

Катулл читает свои стихи. Неизвестный художник

Катулл, бесспорно, оказался самым талантливым среди неотериков. Двух наиболее заметных поэтов этой группы Катулл считал своими ближайшими друзьями. Это Гай Гельвий Цинна, который был спутником поэта во время поездки в Вифинию, и Гай Лициний Кальв, аристократ и довольно известный политик.

Всего известно 116 стихотворений поэта, весьма разнообразных по жанру. Практически Катулл открыл все известные ныне темы лирической поэзии, после него неизведанных тем в лирике не осталось.

Особо следует выделить страстные, искренние стихи, которые поэт посвятил своей возлюбленной Лесбии. Этот псевдоним Катулл придумал сам как производное от острова Лесбос, где жила великая Сафо. Историки утверждают, что в жизни возлюбленную поэта звали Клодией, она была женой Квинта Цецилия Метелла Целера, консула 60 года до н.э., и сестрой Публия Клодия Пульхра, личного и политического врага Цицерона. Клодия происходила из старинного рода, отличалась красотой и ветреностью и воспринимала блестящего молодого поэта Катулла как очередного любовника. Для Катулла же она стала страстью и мукой на всю жизнь.

Есть у Катулла масса озорных стихов, веселых эпиграмм (в том числе на самого Цезаря), мистическая поэма «Аттис» о культе Великой Матери Кибелы.

Незадолго до 57 года до н.э., униженный безразличием и изменами Клодии, Катулл получил горестное известие о смерти его брата. Молодой человек умер в Малой Азии, неподалеку от Трои.

Весной 57 года до н.э. Катуллу удалось пристроиться в свиту проконсула Гая Меммия, отправлявшегося в Вифинию (область на северо-западе Малой Азии). Сам Меммий был поэтом-дилетантом и любил представляться эпикурейцем, хотя на самом деле таковым не был. Великий Лукреций впоследствии посвятил Меммию свою поэму «О природе вещей». Катулл, видимо, надеялся извлечь из этой поездки какую-то материальную выгоду, однако его постигло великое разочарование. В двух стихотворениях, написанных по возвращении, он резко обличает скупость и неблагородство Меммия.

Находясь в Вифинии, Катулл посетил могилу брата и в трогательном стихотворении описал совершенный им заупокойный обряд и торжественное прощание с могилой: «atque in perpetuum, frater, ave atque vale» («и навеки теперь здравствуй, мой брат, и прощай»).

Весной 56 года до н.э. Катулл покинул Вифинию на приобретенном им небольшом судне и после посещения Родоса, а также, вероятно, некоторых прославленных городов Эгейского моря вернулся на родину, в Сирмион.

Согласно преданию вскоре после возвращения Катулл умер. Утомленное сердце поэта не выдержало смерти брата и неверности возлюбленной. Однако есть и иная точка зрения: будто поэт оставил творчество и навсегда скрылся в своем поместье, где мирно жил еще долгие годы.

Основные даты жизни Катулла мы знаем из трудов св. Иеронима, который сообщает, что поэт родился в 87 году до н.э. и умер в Риме в возрасте 30 лет. Однако установлено, что наиболее поздние из упоминающихся в лирике Катуллла событий относятся к 55-54 годам до н.э. Так что время кончины веселого римлянина остается неизвестным.

Творчество Катулла оказало огромное влияние на развитие мировой поэзии. Однако по настоящему оценен он был в XVIII-XIX веках, когда на европейские языки его произведения были переведены лучшими поэтами своего времени – Д. Байроном, Г. Гейне, в России – А. С. Пушкиным, А. А. Блоком, В. Я. Брюсовым. Наиболее полный перевод произведений Катулла сделан А. А. Фетом.

ПУБЛИЙ ВЕРГИЛИЙ МАРОН (70-19 годы до н.э.)

Вергилий^[7] – старший по возрасту среди великих поэтов эпохи золотого века древнеримской поэзии.

Сведения о его жизни весьма скудны, хотя источников о ней сохранилось довольно много. В первую очередь это семь коротких «Жизнеописаний» Вергилия, а также разрозненные цитаты у позднейших римских авторов.

Публий Вергилий Марон родился 15 октября 70 года до н.э. в деревне Анды близ Мантуи.

Отец будущего поэта был латином^[8], чей род несколькими поколениями прежде осел в северной Италии, называвшейся тогда Цизальпийской Галлией. О его жизни мы почти ничего не знаем. Сообщается, что он был горшечником или посыльным, женился на дочери своего хозяина, а затем промышлял разведением пчел и продажей леса.

У Вергилия были предположительно два брата, но прожили они недолго и ко времени совершеннолетия будущего поэта уже умерли.

Семья Вергилия владела небольшой усадьбой, в которой и прошло раннее детство мальчика.

До пятнадцати лет Вергилий учился в Кремоне, затем переехал в Медиолан (Милан). Когда сыну исполнилось девятнадцать лет, отец отправил его в Рим – обучаться риторике. В школах риторики готовили преимущественно юристов, однако такая карьера Вергилию не подходила – ораторского дарования у него не было. За время учебы молодой человек только один раз выступил перед судьями, поскольку говорил медленно и по манере речи «походил почти что на неученого».

Всю жизнь Вергилий отличался чрезвычайной застенчивостью. Даже будучи уже знаменитым поэтом, он ужасно смущался, когда его появление в публичном месте привлекало внимание любопытствующей толпы. «Высокого роста, смуглый, с деревенским лицом, слабого здоровья» – так описывает Вергилия античный биограф Донат.

Молодой человек задержался в столице ненадолго и уже через год переехал в Неаполь. Здесь он вошел в основанный греческим философом Филодемом кружок эпикурейцев, который возглавлял Сирон. Многие годы оставался Вергилий приверженцем учения Эпикура.

В Неаполе либо вблизи него Вергилий и прожил почти всю жизнь. Поэт лишь изредка посещал Рим, бывал на Сицилии и в Таренте. Убийство Юлия Цезаря и самые тяжелые годы гражданской войны Вергилий провел в своем имении, вдалеке от «бурь отечества», душой и мыслями погруженный в философию и поэзию.

Отметим, что политические перипетии не прошли мимо затворника. В сборнике «Миниатюры» восьмое стихотворение повествует о скорби Вергилия при прощании с отцовской усадьбой, которая была конфискована по повелению Октавиана (позднее императора Августа) в числе земель, предназначенных для поселения ветеранов, одержавших победу при Филиппах в 42 году до н.э. Только ходатайство любимца императора Мецената и других поклонников творчества поэта позволило Вергилию вернуть имение.

В ставшем ему родным городе поэт создавал свои бессмертные произведения. Им написаны три большие поэмы, все гекзаметрическим (или «героическим») стихом.

В период 42-39 годов до н.э., в самый разгар гражданской войны и в начальный период господства второго триумвирата, когда по проскрипциям были перебиты политические противники триумвиров^[9], Вергилием были созданы «Буколики»^[10], или «Эклоги».

Это произведение сыграло огромную роль в посмертной судьбе творений Вергилия. Теологи утверждают, что в IV эклоге поэт предсказал рождение младенца Иисуса Христа, который принесет мир на землю. В связи с этим в эпоху Средневековья Вергилий был объявлен первым христианским поэтом, его творчество восхвалялось и распространялось по всему христианскому миру.

Вскоре после обнародования «Буколики» стали исполнять со сцены, причем зрители всякий раз принимали их с восторгом. Отныне при появлении Вергилия в театре его встречали восторженнее, чем самого императора. Можно утверждать, что поэт достиг вершин успеха еще при жизни.

В 36-30 годах до н.э., когда Октавиан Август вел ожесточенную борьбу с триумвирами и разгромил флот и войско Антония и Клеопатры, Вергилий создал «Георгики»^[11]. Эта поэма состоит из четырех песен – полеводство, садоводство, животноводство и пчеловодство. Можно с уверенностью говорить о том, что произведение отвечало насущной политике римского государства. Август пытался поощрять и оживлять пришедшее в упадок в годы гражданской войны сельское хозяйство, посредством возрождения которого властитель намеревался восстановить общественную нравственность и благополучие, а также поднять экономику империи. Написана поэма была по совету Мецената, покровителя Вергилия и Горация, своего рода «министра внутренних дел» при Октавиане.

В 29-19 годах до н.э. поэт работал над «Энеидой»^[12], которая осталась незавершенной. В этом эпическом повествовании, состоящем из 12 песен, поэт рассказал о взятии Трои греками, о путешествии троянского царевича Энея в Италию, о дипломатических и военных деяниях героя.

Первоначально поэт написал «Энеиду» в прозе, разбив ее на 12 книг, а затем приступил к переложению ее в стихи, причем не по порядку, а обращаясь к тому отрывку, который наиболее соответствовал его настроению на тот момент.

Император Август был лично заинтересован в создании национальной эпопеи и ненавязчиво следил за работой Вергилия, оказывая поэту всестороннею поддержку. Это было особенно важно, поскольку, по мненюю современных специалистов, Вергилий в годы работы над «Энеидой» был уже тяжело болен туберкулезом.

В античности Вергилию приписывали еще нескольких небольших поэм. Все они или почти все датируются более ранними годами, чем «Буколики». Обычно эти стихотворения публикуют под собирательным названием «Вергилиево приложение». На самом деле большинство из этих произведений принадлежит другим авторам, чьи имена остались неизвестны.

Сохранилась также группа стихотворений, написанных разными размерами и объединенных в сборник «Миниатюры». Двухстрочная эпиграмма на разбойника в этом сборнике считается самым первым произведением Вергилия.

В 19 году до н.э. поэт совершил путешествие по Греции. Он предполагал прожить здесь три года и все это время заниматься окончательной доработкой «Энеиды». В Афинах Вергилий встретился с императором Августом, после беседы с которым решил прервать поездку и вернуться домой. Некоторые биографы объясняют спешный отъезд поэта обострением болезни, случившимся после того, как Вергилий простудился в Мегаре. На корабле болезнь усилилась.

«Еще до отъезда из Италии, – рассказывает Светоний, – Вергилий договаривался с Варием, что, если с ним что-нибудь случится, тот сожжет “Энеиду”, но Варий отказался. Уже находясь при смерти, Вергилий настойчиво требовал свой книжный ларец, чтобы самому его сжечь; но когда никто ему не принес ларца, он больше не сделал никаких особых распоряжений на этот счет». Поэт только попросил друзей Вария и Плотия Тукке издать поэму, вычеркнув из нее все лишнее, но не добавив ни единой строчки.

Вскоре после прибытия в Брундизий^[13] Публий Вергилий Марон скончался. Случилось это 20 сентября 19 года до н.э.

Впервые поэмы Вергилия стали изучать в древнеримских школах в 26 году до н.э. С этого времени и по сей день (более 2030 лет) они являются обязательными в программах лучших школ цивилизованного мира. В Европе в честь поэта возводились храмы. Христианская церковь признала его пророком. Существует даже легенда, что апостол Павел сокрушенно рыдал на могиле Вергилия.

Быстро распространилась легенда о магическом искусстве Вергилия, книга о его колдовстве была переведена на все языки Средневековой Европы. Вплоть до наших дней продолжают пользоваться гаданием по Вергилию, при котором указывают строку на раскрытой наугад странице книги поэта.

На русский язык первыми перевели в XVIII веке: «Энеиду» – В. Санковский; «Георгики» – В. Рубан, «Буколики» – А. Мерзляков. Интересен перевод «Энеиды», сделанный А. А. Фетом. Большим поклонником Вергилия был В. Я. Брюсов, отдавший почти двадцать лет жизни переводу «Энеиды».

КВИНТ ГОРАЦИЙ ФЛАКК (65-8 годы до н.э.)

Гораций – средний по возрасту из великой триады древнеримских поэтов эпохи «золотой латыни». Жизнь и творчество его прошли преимущественно во времена правления императора Августа.

Гораций родился в Венузии (современная Веноза) в области Апулия на юге Италии. О матери поэта мы ничего не знаем. Отца Гораций обожал. Бывший раб, вольноотпущенник, отец работал распорядителем аукционов и заработал на этом небольшое поместье. Некоторые исследователи были убеждены, что отец Горация был торговцем соленой рыбой. Известно, что однажды в перебранке кто-то крикнул поэту: «Сколько раз видел я, как твой отец рукавом нос утирал!»

Юридически дети вольноотпущенников приравнивались к свободнорожденным гражданам Рима, но рабское происхождение являлось все же пятном на репутации и окончательно смывалось только в следующем поколении. Социальная неполноценность оставила неизгладимый след на всем жизненном пути и литературном творчестве поэта.

Ради сына отец перебрался в столицу и отдал Горация на обучение известному грамматику и наставнику Орбилию Пупиллу. Сам он стал для мальчика педагогом, то есть человеком, который сопровождал ребенка в школу.

Когда Горацию исполнилось двадцать лет, отец отправил его в Афины, чтобы юноша завершил там свое образование. Но в Греции Гораций познакомился с Марком Юнием Брутом, любимцем Юлия Цезаря. Известно, что Брут приехал в Афины, дабы тайно вербовать молодых римлян в офицеры будущей республиканской армии. Одним из таких юношей и оказался Гораций. Когда после убийства Юлия Цезаря в 44 году до н.э. в стране началась гражданская война и Марк Антоний и Октавиан (будущий Август) открыли против «освободителей» военные действия, поэт перешел на сторону заговорщиков. Он получил чин военного трибуна и сопровождал Брута в Малую Азию.

Однако Гораций не был убежденным республиканцем. В 42 году до н.э. он участвовал в знаменитом сражении при Филиппах, быть может, даже видел самоубийство Брута и вернулся в Рим. К тому времени отец его уже скончался, а поместье было конфисковано в пользу демобилизованных ветеранов. На счастье Горация, император Август амнистировал активных республиканцев. Молодому человеку даже удалось получить должность писца в казначействе.

Когда Гораций начал сочинять стихи, неизвестно. Но вскоре после его возвращения в Рим творчеством Горация заинтересовался Вергилий, который и рассказал о молодом поэте Меценату. С 38 года до н.э. Гораций вошел в круг друзей выдающегося благотворителя и любимца императора. В 33 году до н.э. Меценат подарил Горацию небольшую усадьбу в Сабинских горах, благодаря которой поэту больше не надо было беспокоиться о хлебе насущном.

Близость к Меценату ввела Горация в окружение Августа, но поэт старался держаться по возможности дальше от двора. От предложенной ему должности секретаря при императоре Гораций отказался.

С виду Гораций был невысок и тучен: таким он описывается в его собственных сатирах и в следующем письме от императора Августа: «Принес мне Онисий твою книжечку, которая словно сама извиняется, что так мала; но я ее принимаю с удовольствием. Кажется мне, что ты боишься, как бы твои книжки не оказались больше тебя самого. Но если рост у тебя и малый, то полнота немалая. Так что ты бы мог писать и по целому секстарию, чтобы книжечка твоя была кругленькая, как и твое брюшко».

Жил Гораций в уединении, в своей сабинской или тибуртинской деревне. Но в делах любовных, как сообщает прославленный историк и биограф поэта Гай Саллюстий Крисп, был он неумерен. Со своими любовницами Гораций обычно располагался в спальне, разубранной зеркалами, с таким расчетом, чтобы везде, куда ни взглянуть, отражалось бы их соитие.

В поэзии учителями Горация стали поэты прошлых лет. У Архилоха он научился ямбу, у италийца Луцилия (ок. 180-102 годы до н.э.) – сатире. Свою первую книгу сатир, вышедшую около 35 года до н.э., Гораций назвал «Беседы». В нее вошли десять стихотворений, написанных гекзаметром. Примерно в 30 году до н.э. появилась вторая книга поэта – «Эподы», в нее были включены 17 коротких ямбических стихотворений и 8 сатир. Эподом называлась в античности одна из строфических форм – двустишие, в котором второй стих короче первого. Такие строфы нередко встречались у Архилоха. На этом завершился первый этап в творчестве Горация.

Новый этап характеризуется эолийской лирикой, предназначавшейся для исполнения под аккомпанемент. На этот жанр Горация вдохновила поэзия Сафо, Алкея и Анакреона. В 23 году до н.э. появились «Оды» – 88 разнообразных по метрике, величине (от 8 до 80 строк) и интонации стихотворений, тщательно распределенных по трем книгам.

В 23 году до н.э. Меценат не угодил Августу и был отдален от императора. Это немедленно отразилось на судьбах любимцев благотворителя. Как результат начался новый этап в творчестве Горация. В 20 году до н.э. появилась книга «Послания». От лирики Гораций перешел к философской поэзии, которой, с точки зрения автора, более соответствовал гекзаметр. В «Послания» вошли 20 стихотворных писем.

В следующем, 19 году до н.э. умерли близкие Горацию друзья-поэты Вергилий и Альбий Тибулл (50-19 годы до н.э.). Их уход заставил Горация задуматься о бренности жизни.

А в 17 году до н.э. с исключительной торжественностью проводились Столетние, или Вековые, игры – празднество «обновления века», которое должно было знаменовать конец гражданских войн и начало новой эры мирного процветания Рима. Тщательно разработанная сложная церемония, которую, согласно официальному объявлению, «еще никто не видел и никогда более не увидит» и в которой должны были принять участие знатнейшие люди Рима, завершалась гимном, подводившим итог всему празднеству. Сотворить гимн было поручено Горацию.

Императорский заказ означал публичное государственное признание – таким образом Гораций негласно объявлялся преемником Вергилия и главным поэтом Рима. Гораций успешно справился со своей задачей, создав знаменитый «Юбилейный гимн».

Только теперь Гораций стал популярным поэтом, признанным мастером римской лирики. Это налагало на него новые обязательства. Август стал обращаться к поэту с новыми поручениями. Император «считал, что произведения Горация сохранятся навеки, и помимо юбилейного гимна навязал стихотворения в честь победы своих пасынков Тиберия и Друза над винделиками и с этой целью принудил Горация к тому, чтобы к трем книгам од он присоединил после долгого промежутка четвертую книгу».

Этот небольшой сборник был издан около 13 года до н.э. В него вошли вариации старых лирических тем, торжественные прославления императора и его пасынков, внешней и внутренней политики Августа. Поэт отныне был уверен, что его стихи даровали героям его произведений бессмертие.

Последним прижизненным изданием Горация стала вторая книга «Посланий». В ней обсуждалось состояние римской поэзии, причем Гораций защищал современных ему авторов от нападок со стороны приверженцев старины.

Особое значение для мировой культуры имеет опубликованное в этом сборнике «Послание Пизонам», получившее впоследствии название «Искусство поэзии». В нем Гораций дал полное разъяснение своих теоретических взглядов на литературу и на те принципы, которым он следовал в своем творчестве. «Наука поэзии» трактуется в литературоведении как теоретический манифест древнеримской классической литературы времен империи.

В 8 году до н.э. умер Меценат. Во время болезни друга его посетил император Август, и Меценат сказал, умирая: «О Горации Флакке помни, как обо мне».

Однако Гораций пережил своего благодетеля всего на два месяца. Наследником своим он вслух объявил Августа, так как, мучимый приступом болезни, был не в силах подписать таблички завещания. Поэта похоронили на Эсквилине рядом с Меценатом.

Гораций стал для всей последующей европейской культуры образцом поэта – учителя жизни. В стихотворении «Памятник» Гораций определял свое литературное бессмертие вечностью римского государства. Но истинная слава пришла к нему в раннем Средневековье. Из тех времен сохранилось более 250 рукописей его произведений. Для тех времен это неслыханно много.

В эпоху Ренессанса поэт оказался у колыбели гуманизма, в центре борьбы личности против церкви. Как лирик Гораций, на равных с Вергилием, даже оттесняя последнего, стал любимым поэтом Возрождения.

После изобретения книгопечатания ни один античный автор не издавался столько раз, сколько Гораций. Его наследие вызвало огромное количество подражаний и перепевов как на латинском языке, так и на национальных, и сыграло большую роль в формировании новоевропейской лирики.

В русскую поэзию темы и мотивы Горация вошли с Антиохом Кантемиром, встречаются они у М. В. Ломоносова, Г. Р. Державина, А. С. Пушкина, А. А. Дельвига, А. Г. Майкова, не говоря уже о многочисленных писателях меньшего значения. Наибольшее количество подражаний и переводов вызвала тридцатая ода третьей книги Горация, известная как «Памятник». Слова «Exegi monumentum» А. С. Пушкин взял эпиграфом к стихотворению «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» Стихи на тему «Памятника» есть у М. В. Ломоносова, Г. Р. Державина, А. А. Фета, В. Я. Брюсова и других русских поэтов. Сам Гораций позаимствовал эту тему у своих предшественников.

ПУБЛИЙ ОВИДИЙ НАЗОН (43 год до н.э. – 17 или 18 год до н.э.)

Третий по возрасту и самый молодой поэт золотого века древнеримской литературы Публий Овидий Назон родился 20 марта 43 года до н.э. в городе Сульмон^[14]. Отец его, Публий Назон, происходил из старинного рода всадников^[15] и вел спокойную жизнь обеспеченного провинциала. Овидий стал вторым ребенком в семье, брат поэта был на год старше его.

Когда мальчики подросли, отец отвез их на обучение в Рим. Это было время становления великой империи. За год до рождения Овидия заговорщики убили Юлия Цезаря. Потом были разгромлены республиканцы. А в дни приезда Назонов в столицу (32 год до н.э.) Октавиан Август объявил войну египетской царице Клеопатре. Через два года император с триумфом вернулся в Рим.

Молодые римляне традиционно завершали свое обучение в Афинах. Старший брат Овидия был слабого здоровья, поэтому юноша отправился в путь вместе со своим школьным другом Макром, будущим главным библиотекарем императора Августа. Путешествие длилось долее двух лет. Юноши посетили не только Афины, но побывали и в Троаде, близ которой лежали развалины древней Трои, и на островах Эгейского моря. Возвращение Овидия было печальным. Дома его ждало известие о смерти любимого брата.

В годы учебы Овидий проявил незаурядные способности в области риторики. После возвращения в Рим он попытался заняться политикой, но очень скоро победила страсть к стихосложению. В какой-то мере увлечение поэзией помогло Овидию избежать службы в легионе. По римским законам после завершения учебы сыновья всадников должны были отдать воинский долг государству. Говорили, что за начинающего стихотворца просили богатые аристократы из поэтического кружка Валерия Мессалы Корвина (64 год до н.э. – 13 год н.э.), где Овидий не раз читал свои первые опыты. Император не стал настаивать на исполнении закона.

Родители озаботились другим долгом сына. Они начали подыскивать молодому человеку невесту. Правда, еще до путешествия в Грецию восемнадцатилетний Овидий по настоянию отца уже вступил в брак с пятнадцатилетней девочкой из богатой семьи, но очень скоро развелся и всю жизнь вспоминал о первой жене с презрением.

Ему подыскали богатую невесту из Этрурии. Менее чем через год начинающий поэт развелся без объяснения причин. Как говорят биографы, для вдохновения Овидию нужна была свобода! Предполагают, что от второго брака у поэта родилась дочь.

Когда поэт вступил в третий брак с женщиной по имени Фабия, неизвестно. До смерти Овидия в ссылке супруги хранили друг другу верность.

К сожалению, отцовское имущество недолго обеспечивало Овидию праздную жизнь. Пришлось все-таки поступить на службу. Вскоре молодой человек был назначен триумвиром. В составе комиссии из трех человек он был обязан заботиться о порядке в тюрьмах, наблюдать за римской ночной полицией и контролировать пожарные казармы. Позже его стали привлекать к участию в судебных делах в качестве децемвира и центумвира. На этих должностях Овидий разбирал дела об опеке, имуществе и завещаниях. Такая служба продолжалась пять лет!

А когда Овидию исполнилось двадцать пять лет, он принял окончательное решение и объявил родителям, что отныне является только поэтом и больше ничто его в этой жизни не интересует.

В кружке Валерия Мессалы Корвина начинающий поэт познакомился с Вергилием, не раз общался с Горацием, близко подружился с поэтами Тибуллом, Проперцием и Лигдамом. Последняя троица окончательно склонила Овидия к жанру любовной элегии. В кружке Мессалы первые элегии Овидия были приняты с восторгом.

Необходимо отметить, что в первые десятилетия империи жизнь в Риме поражала блеском и роскошью.

Но император Август в эти годы благоденствия был озабочен куда более серьезной проблемой. Он одним из первых заметил быстро развивающийся и необратимый процесс нравственного разложения высших слоев римского общества. Роскошь и удовольствия превращали основу государства в разжиревшие деморализованные особи, глубоко безразличные к родине и к своей стране, готовые ради собственного удовольствия на любое предательство и самую гнусную подлость. Такое общество не могло долго выживать во враждебном окружении.

Певцом именно такого роскошного образа жизни и стал Овидий. В добавление ко всему поэт сделал неловкий политический жест, взявшись создать поэму «Титаномахию», в которой намеревался аллегорически воспеть Октавиана Августа. Первые главы будущей поэмы Овидий прочитал публично и неожиданно вызвал гнев правителя, испугавшегося, что сравнение с Юпитером, которое приводил поэт, сделает его всеобщим посмешищем. Узнав об этом, Овидий без раздумий уничтожил незаконченную поэму.

Последующие десять лет поэт писал только любовные элегии. Это первый период в творчестве Овидия, период молодости, который биографы ограничивают 20-1 годами до н.э.

К ранним произведениям Овидия – тем, что в Средние века называли «Малый Овидий», – относятся три книги «Любовных элегий», обращенных к некой, по-видимому, вымышленной Коринне; поэтический сборник «Героиды», представляющий собой письма женщин, находящихся по тем или иным причинам в разлуке с возлюбленными; пародийно-дидактическая поэма «Наука любви», содержащая наставления молодым людям обоего пола в том, как найти предмет страсти и добиться взаимности; написанная в том же духе поэма «Лекарство от любви»; сохранившиеся в виде небольшого фрагмента «Средства для лица», содержащие изложение косметических рецептов. Тогда же была создана несохранившаяся трагедия «Медея».

Любовные элегии Овидия имели огромный успех. Они переписывались, распространялись, заучивались наизусть…

Тем временем Октавиан Август добился принятия сенатом трех жизнеопределяющих законов империи: Закон о браке, обязывавший всех совершеннолетних граждан Рима вступать в брак; Закон о прелюбодеянии, который давал право мужу убивать неверную жену и ее любовника, если муж не убивал изменницу, ее ожидали суд и пожизненная ссылка; и Закон против роскоши, запрещавший строить слишком роскошные особняки, давать великолепные пиры, носить дорогие украшения, одежды и так далее.

Многие римляне весьма скептически отнеслись к начинаниям Октавиана Августа – в их числе и дочь императора от первого брака Юлия. Вокруг последней сформировался кружок молодых аристократов, недовольных новыми законами. Среди них были многие друзья Овидия хотя самому поэту особо претендовать на что-либо не приходилось – у него было примерно 20-30 домашних рабов, для обеспеченного римлянина это было очень скромно.

Примерно в 15 году до н.э. были изданы любовные элегии поэта. Овидий неожиданно стал самым знаменитым латинским поэтом своего времени. Но хуже всего то, что творчество Овидия, помимо его воли оказалось тесно связано с политической борьбой в Риме. При императорском дворе шла жесткая борьба за наследника престола. Юлия выдвигала сразу трех своих сыновей, императрица Ливия своего сына Тиберия, а заодно законного мужа Юлии. Воспользовавшись вольностью нравов окружения дочери императора, императрица неожиданно обвинила конкурентку в прелюбодеянии и заставила Октавиана Августа навечно выслать Юлию на остров Пантеллерия. Друзей опальной женщины кого убили, кого выслали, кто вынужден был покончить с собой. И именно в эти дни, как плевок в лицо императору, была опубликована поэма Овидия «Наука любви». Вряд ли поэт стремился насолить императору, но Октавиан Август затаил обиду глубоко в душе. До времени он хотел соблюдать видимость строгого исполнения законов.

Второй период в творчестве поэта: 1-8 годы. Это пора зрелости. Овидий давно хотел перейти к более крупным литературным формам, создать поэму в гекзаметрах.

Обычно принято считать, что поэт смог всерьез заняться поэмой «Метаморфозы» около 2 года до н.э. Если это так, то в 2002 году исполнилось две тысячи лет с момента начала работы над поэмой. В 15 песнях «Метаморфоз» рассказано о различного рода мифических превращениях, начиная с создания мира из хаоса и вплоть до апофеоза Юлия Цезаря, душа которого, согласно распространенному поверью, переселилась в комету, появление которой совпало с погребальными играми в его честь. Поскольку метаморфозы так или иначе входят в большинство греческих мифов, поэма превратилась в свод греческой мифологии.

Одновременно с «Метаморфозами» Овидий начал работу над «Фастами». В шести песнях поэмы рассказывается о римских древностях и легендах, связанных с датами римского календаря (поэма охватывает месяцы с января по июнь), который незадолго до этого был реформирован Юлием Цезарем.

К 8 году в семье Октавиана Августа резко обострилась борьба за наследство стареющего императора. Сын Ливии Тиберий был фактически удален от двора, матери с великим трудом удалось вернуть любимца в столицу, но право на престол он фактически утерял. Подросли дети Юлии-Старшей. Императрица решила потихоньку отделаться от них. Сразу же после возвращения Тиберия скоропостижно скончался внук Августа Луций. Через полтора года от легкой раны, полученной в тренировочном бою, умер второй внук Августа Гай. По Риму поползли слухи об отравлении. Тогда император официально объявил своим преемником третьего внука от Юлии-Старшей Агриппу Постума, юношу легкомысленного и веселого, в окружение которого входил Овидий.

Осенью 8 года Ливия устроила Августу большой скандал в связи с распутным образом жизни его внуков и их ближайшего окружения. В частности, императрица потребовала пожизненной ссылки для любимой внучки Августа Юлии-Младшей, действительно унаследовавшей, к сожалению, характер матери. Вокруг Юлии также сложился кружок блестящих молодых людей – писателей, художников, поэтов. Их кумиром был Овидий. Юлия попирала законы Августа, построила себе пышную виллу, затем, будучи уже замужней женщиной, вступила в связь с юным аристократом Юнием Силаном. Ходили слухи, что любовники встречаются в доме Овидия.

И Август сдался. По его приказу Агриппа Постум был навсегда сослан на остров Панасия. Юлию-Младшую, которой едва исполнилось двадцать четыре года, тоже отправили в пожизненную ссылку. Юния Силана навеки изгнали из Рима. А в декабре 8 года император подписал эдикт о пожизненном изгнании всадника Публия Овидия Назона.

В это время Овидия пригласил на несколько дней на свою сицилийскую виллу его друг Мессалин Кота. Сюда и привез центурион приказ императора о вечной ссылке за то, что поэт своими произведениями способствовал разложению нравов…

Ссылка оказалась совершенной неожиданностью для Овидия. В отчаянии он сжег рукопись «Метаморфоз», и если поэма сохранилась, то лишь благодаря копиям, имевшимся уже у его друзей. Имущество поэта не было конфисковано, и его горячо любимая супруга против воли осталась в Риме, чтобы хлопотать о помиловании.

Поэт был сослан в город Томы^[16], незадолго до этого завоеванный римлянами. Местные жители ненавидели завоевателей, враждебно относились к чужестранцам. Здесь поэту предстояло прожить долгие десять лет и умереть.

Вера в преданность жены и постепенно угасавшие надежды на императорскую милость служили Овидию единственным утешением. После смерти Августа, последовавшей в 14 году, надежды Овидия вновь ненадолго ожили, однако никакого отклика у нового императора Тиберия его мольбы не нашли. Под конец жизни Овидий смирился с судьбой.

Начался третий, последний период в творчестве поэта, который датируется 8-17 годами. В изгнании Овидий создал «Скорбные элегии» и «Письма с Понта».

Публий Овидий Назон умер в Томах в конце 17 или начале 18 года.

Русские читатели открыли для себя поэзию Овидия в XVII веке. Первые переводы «Метаморфоз» появились в петровскую эпоху. Лучшие переводы произведений Овидия на русский язык сделаны А. А. Фетом, В. И. Майковым, Т. Л. Щепкиной-Куперник и другими.

ЦЮЙ ЮАНЬ (ок. 340 – ок. 278 года до н.э.)

Цюй Юань (другое имя Цюй Пин) – первый в истории великий поэт Китая. Конечно, китайская поэзия существовала и до него, известны даже поэтические сборники более ранних времен, но всеобщее преклонение китайцев перед великими стихотворцами своего народа началось именно с Цюй Юаня. И неслучайно. Цюй Юань стал трагическим символом прозорливости и бессилия искреннего патриота перед глупостью, жадностью и подлостью властьимущей элиты, готовой ради сиюминутной наживы пожертвовать и свободой отечества, и жизнью зависимой от нее бессловесной толпы.

Вторая половина IV – начало III века до н.э. вошли в историю Китая под названием эпоха Чжань-Го^[17]. К тому времени давно развалилось древнейшее рабовладельческое государство, а на его бывших территориях сложилось несколько государств. В эпоху Чжань-Го боролись между собой семь великих царств. Самым большим и сильным среди них было царство Чу, которое занимало почти треть территории Китайской империи эпохи ее расцвета. Армию Чу оценивали в миллион латников (при 5-миллионном мужском населении страны). Главными соперниками Чу были царства Ци и Цинь.

Правили в царстве Чу ваны – цари. Это были очень воинственные властители, под стать своему народу. Чусцы считали, что, если в течение пяти лет они не совершали ни одного набега на земли Центральной равнины, значит, погрязли в грехе и лишены права встретиться после смерти с духами своих предков.

Правящая династия царства Чу – Сюн («Медведь») – вела свой род от беженцев из царства Шан, но на самом деле основателями царства были племена мань (яо – «южные варвары»), близкие к древним таи, то есть в этническом отношении они не были китайцами.

Особенно активную и победоносную завоевательную политику вело царство Чу при Вэй-ване (Шан) (годы правления 339-329 годы до н.э.). Именно на это время и пришлось детство Цюй Юаня.

Родился и жил поэт в городе Ин^[18] (Инчэн, или Чэнду), столице царства Чу. Выходец из высоких аристократических слоев, Цюй Юань приходился родственником правящему дому и возводил свой род к мифическому древнекитайскому императору Чжуань-сюю (2513-2435 годы до н.э.).

При сыне Вэй-вана Хуай-ване (годы царствования 328-299 до н.э., умер в 296 году до н.э.) Цюй Юань дослужился до поста левого министра царя. Эта должность позволяла влиять на внешнюю и военную политику государства.

Более всего Цюй Юань опасался усиления царства Цинь и призывал всеми силами препятствовать его возвышению. Однако исконным соперником Чу было царство Ци, и по традиции чуские политики рассматривали последнее своим самым опасным врагом.

Какое-то время царь Хуай-ван в своей внешней политике делал упор на союз с царством Ци, речь даже шла о его женитьбе на циской царевне. Но подкупленные циньцами советники заверяли его, что союз необходимо искать у царя Цинь, поскольку Ци гораздо более опасный враг. Лишь Цюй Юань уговаривал царя не порывать с надежными союзниками.

Однако со временем верх взяла продажная камарилья. Хуай-ван разорвал союз с царством Ци, породнился с царствующим домом Цинь и отправил Цюй Юаня в ссылку в дальнюю провинцию Цзяннань. Вскоре Хуай-ван жестоко поплатился за то, что доверял льстивым царедворцам. В 299 году до н.э. он обманом был захвачен в плен циньцами и через три года умер в заточении.

В 284 году до н.э. властитель Цинь напал на царство Ци, захватил его и включил в состав своего государства. Царство Чу осталось один на один с могущественнейшим врагом.

Потрясенный происходящими событиями, томился Цюй Юань в глухой провинции. Мы даже не знаем, был ли женат поэт, были ли у него дети, или одиночество усугубляло состояние его духа. Известно только, что, предчувствуя скорый и печальный конец родной страны, Цюй Юань искал выход своей тоске в творчестве. В годы ссылки им была создана великая патриотическая поэма «Лисао»^[19], обессмертившая имя ее творца. В годы ссылки поэт создал и другие произведения, глубоко чтимые в китайском народе. В частности, это «Тяньвэнь», «Цзюгэ» («Девять элегий») и другие.

Катастрофа разразилась в 280 году до н.э. Циньские войска вторглись в Цяньчжун (Гуйчжоу) – глубокий тыл Чу. В 279 году до н.э. враги захватили чуские владения в Хэнани, а ещё через год циньский генерал Бай Ци взял штурмом и разрушил Ин, родной город Цюй Юаня. Чуские армии под руководством бездарных военачальников были разметаны неприятелем.

Цюй Юань не выдержал такого поругания родины. Его последние годы и без того были наполнены смятением, горечью и отчаянием. В знак протеста против бездарных и предательских действий правительства, убежденный в несправедливости всего мирового порядка и потерявший веру в собственные возможности воздействовать на ход событий, Цюй Юань покончил с собой, бросившись в реку Мило^[20], на берегах которой отбывал ссылку. Его последним произведением стало стихотворение «Хуайша».

Он остался в истории китайской литературы прежде всего как великий поэт-патриот. Цюй Юань считается основателем направления индивидуальной, авторской поэзии Китая. Необыкновенная выразительность и фантастические образы его творчества положили начало «южному» стилю древней китайской поэзии.

По традиции древнейший китайский Праздник Дуаньу, который отмечается 5 числа 5 месяца по Лунному календарю^[21], связывают непосредственно с гибелью Цюй Юаня. Узнав о том, что поэт упал в воду, к реке сбежались люди. Рыбаки выплыли на лодках на поиски тела поэта. Чтобы рыбы не объели тело, стали бросать в реку рис, яйца и другие продукты. Местный лекарь даже вылил туда крепкое рисовое вино, уверенный в том, что речные обитатели опьянеют и не притронутся к утопленнику. На следующий год в день гибели Цюй Юаня, когда поминали поэта, проделали то же самое. Так постепенно сложился обычай ежегодно устраивать на реке гонки на драконьих ладьях, есть праздничное лакомство «цзунцзы»^[22] и пить рисовое вино.

В праздник Дуаньу взрослые обычно дарят детям маленькие мешочки из пестрой шелковой ткани. Их набивают ароматными целебными травами. Мешочки нанизывают на пятицветную шелковую нить, и получается украшение, которое носят на шее или прикрепляют к борту одежды. В народе бытует поверье, что ароматные мешочки изгоняют злых духов и оберегают человека от болезней.

На Тайване, в районе Шилинь^[23] возведен храм в память Цюй Юаня, куда в день Праздника Дуаньу собираются любители поэзии, чтобы почтить память великого стихотворца.

Когда очередной оптимист в тяжелые дни, переживаемые родиной (а в Китае таких было очень много), начинает уговаривать, что все будет хорошо, что все решится миром и к лучшему, ему обычно говорят:

СРЕДНИЕ ВЕКА

КАЛИДАСА (около V века)

Творчество Калидасы – вершина классической поэзии Индии. В отличие от европейских исследователей многие индийские ученые, опираясь на национальную традицию, утверждают, что великий древнеиндийский поэт и драматург жил в I веке до н.э. Европейская наука на основании тщательного изучения сохранившихся текстов пришла к выводу, что поэт жил в V веке. В частности, указывают на то, что Калидаса был знаком с данными греческой астрономии IV века от Рождества Христова.

В указанный период самым большим и мощным государством на территории Индии было рабовладельческое царство Гупта, названное так по имени правившей там династии. Цари этой страны носили титул Викрамадитьи. Все говорит о том, что Калидаса жил именно в государстве Гупта, причем молодость поэта скорее всего пришлась на время наивысшего могущества династии, но в конце жизни он мог оказаться свидетелем нашествия так называемых гуннов-эфталитов. Стал ли поэт свидетелем последовавшего немного позднее распада государства Гупта? Вряд ли.

Точных сведений о жизни и судьбе Калидасы нет, но сохранились легенды, которые во множестве рассказываются в народе.

Вкратце история жизни поэта такова. В юности Калидаса был бедным невежественным пастухом, возможно, даже рабом. Он понравился великой богине Кали (Калидаса в переводе на русский – «раб Кали»), и богиня дала юноше дар гениального поэта. Однажды услышала речи Калидасы принцесса, поразилась смекалке юноши, влюбилась и вышла за него замуж. Однако она вскоре пожалела о своем выборе. Принцессу возмущали невежество и грубость мужа. Придворные позавидовали выскочке и убили его.

С XIX века биографами Калидасы рассматриваются другие версии о времени жизни и судьбе поэта.

Ряд исследователей опираются на найденное индийское стихотворное изречение, говорящее, что Калидаса в числе еще девяти поэтов жил при дворе царя Викрамы или Викрамадитьи. Из других источников следует, что под Викрамой следует понимать царя Бходжу, владетеля Малавы, правившего в Дхаре и Удджаини (Северная Индия) около 1040-1090 годов. Есть апокрифическое произведение индийской литературы, в котором изображается жизнь Калидасы при дворе Викрамы.

Южные буддисты утверждают, что Калидаса жил в VI веке.

Из многочисленных произведений, приписываемых Калидасе, исследователи считают безусловно подлинными: эпические поэмы «Рождение Кумары» (бога войны) и «История рода Рагху» (своеобразное продолжение «Рамаяны»), лирическую поэму «Облако-вестник» и три драмы – «Признание Шякунталы» (сохранилась в двух версиях), «Добытая мужеством Урваши» и «Малявика и Агнимитра». Под сомнение ставится принадлежность Калидасе идиллической поэмы «Описания времен года», но ее нередко упоминают в энциклопедических статьях, посвященных поэту.

Обычно отмечают, что творения Калидасы явно отражают психологию верхушки рабовладельческого общества, отчего и делают вывод, что поэт либо действительно был принят в круг богатейших людей государства Гупта, либо сам происходил из этих кругов и пастухом никогда не был.

Приведем небольшой забавный пример. По логике «Родословной Рагху» мудрые цари «лишь для блага своих подданных взимают с них подати: так солнце собирает влагу, дабы тысячекратно ее возвратить».

Европа узнала творчество Калидасы в XVIII веке, когда в 1789 году вышел в свет перевод В. Джонса драмы «Признание Шякунталы». Считается, что с поэзией Калидасы европейцы впервые познакомились по английскому переводу «Облака-вестника», опубликованному в 1813 году Г. Вильсоном. Известно, что в определенной мере подражал драматургии Калидасы при работе над «Фаустом» Гёте.

В России творения Калидасы были переведены Н. М. Карамзиным и К. Д. Бальмонтом.

ДУ ФУ (712-770) и ЛИ БО (701-762)

Рассказывают такую историю. В недавние времена некий западный дипломат допекал видного партийного руководителя Китая своими рассуждениями о нецивилизованности китайских народов, которые не способны ввести в своем обществе демократию. Китаец в конце концов с мягкой улыбкой ответил:

– Когда предки европейцев с дубинками в руках бегали по лесам в звериных шкурах, мои предки ходили в шелковых халатах и писали на бумаге гениальные стихи!

На этом дискуссия о цивилизациях была закончена.

Ду Фу

Ли Бо

Грандиозна одна из древнейших человеческих культур – китайская. Но и в этом грандиозном творении людского разума и таланта есть свои, более иных вознесшиеся к небесам вершины. Одной из таковых бесспорно является культура империи Тан^[24].

Именно в эту эпоху творили два гения мировой поэзии, два друга и сподвижника – Ли Бо^[25] и Ду Фу. Имена их неразделимы в памяти людей. Даже произведения поэтов обычно издают в одной книге, поскольку отдельно друг от друга воспринимаются они какими-то странными, неполными.

Именно поэтому, если рассказывать о Ду Фу, значит неизбежно рассказывать о равном ему Ли Бо, так что в этой статье речь пойдет сразу о двух величайших поэтах былых времен.

Ду Фу родился в 712 году в семье мелкого танского чиновника Ду Сяня. Это было время высшего расцвета Танской империи. Покой и благоденствие царили на земле могущественного государства. Но незаметные современникам тревожные события уже говорили о грядущей катастрофе.

Мать будущего поэта, как предполагают биографы, умерла при родах. Едва малыш подрос, отец отдал его на воспитание своей сестре – тетушке Пэй. Фу родился не слишком здоровым и очень впечатлительным, так что госпоже Пэй стоило больших сил поставить его на ноги. Но добрая женщина не жалела ни себя, ни времени, особенно после того, как в результате тяжелой болезни умер ее собственный единственный сын, а Фу, тоже тогда сильно хворавший, выжил.

Пришло время, и отец отдал мальчика в школу, где тот должен был постичь мудрость конфуцианства и очень важные для каждого желавшего сделать карьеру на чиновничьей службе законы стихосложения. Считалось, что мудрость и поэзия имеют единое начало, разница между ними лишь в том, что мудрость воздействует на разум, а поэзия – на чувства. Они дополняют друг друга. Поэтому умение сочинять стихи считалось в империи Тан важнейшим условием для поступления на государственную службу.

По обычаям тех времен молодые китайцы по окончании школы обычно совершали длительное путешествие по стране. Во времена правившего тогда императора Сюань-цзуна^[26] в империи был наведен строжайший порядок, на дорогах было спокойно, и опасности путешественникам не грозили. Странствовали обычно либо на ослике, либо в лодке^[27]. Ду Фу разъезжал по Китаю с 731 по 735 год, более четырех лет!

А когда молодой человек вернулся, пришло время сдавать императорские экзамены, чтобы продолжить дело большинства его предков и стать чиновником. Экзамены проходили в столице империи городе Чаньане. И Ду Фу их с блеском провалил. Как объясняют случившееся биографы, уже тогда он был ни на кого не похожим, самобытным и великим поэтом, что весьма смутило экзаменаторов и заставило дать Ду Фу наихудшую оценку.

Разочарование молодого человека, а еще большее – его отца заставило Ду Фу отправиться в новое путешествие. На этот раз путь его лежал на север по реке Хуанхэ. Вернулся он только в 740 году и почти сразу похоронил отца. Следом умерла тетушка Пэй. Отныне Ду Фу остался один как перст. Жить он остался в Лояне, где прошло раннее детство поэта.

Немного иначе складывалась тем временем судьба Ли Бо (701-762). Он родился в Китайском Туркестане^[28]. Еще в детские годы мальчик ушел от родителей и поселился вместе с даосским наставником высоко в горах, где занимался внутренним самовоспитанием – «взращиванием духа». Юноша бродил по горным тропинкам, слушал шум ветра, плеск ручья… И даже сам не приметил, как стал гениальным поэтом.

И еще Ли Бо стал странствующим рыцарем, которые по неписаным законам всегда «устремлялись туда, где ученому страх и опасность». Стихи его потрясали китайцев, слава о великом поэте-страннике быстро распространилась по империи и достигла слуха императора Сюань-цзуна. Великий поклонник изящных искусств и ценитель мудрой беседы, император призвал Ли Бо к себе и приказал ввести его в императорскую академию Лес Кистей, где странствующий рыцарь занял почетное место среди придворных поэтов. Поначалу Сюань-цзун часто призывал Ли Бо к себе и просил почитать стихи. Он даже представил его своей возлюбленной наложнице Ян Гуйфэй^[29]. Но вскоре придворные поэты, завидовавшие успеху Ли Бо, ловко настроили фаворитку против поэта, и император вынужден был удалить его от двора.

Поэт не обиделся и вернулся к своей прежней жизни. Дорога его из императорского дворца пролегла через Лоян.

Осенью 744 года в маленькой лоянской таверне встретились два величайших китайских поэта – Ли Бо и Ду Фу. Оба уже были наслышаны друг о друге, знакомы с произведениями друг друга и быстро подружились. Свидетелем этой встречи стал еще один выдающийся китайский поэт, преданный друг Ли Бо – Гао Ши^[30]. Так образовался их тройственный поэтический союз.

Почти год путешествовали друзья-поэты вместе. Это был один из самых творческих периодов в их жизни. Потом разъехались и в дальнейшем только поддерживали между собой переписку. Встреча и дружба Ли Бо и Ду Фу стала одним из значительнейших событий в истории китайской и мировой литературы. Отношения между ними были очень сложные, поскольку Ли Бо по национальному определению был человек «ветротекучий»^[31], а потому Ду Фу мог быть для него только учеником, а не равным товарищем.

В 751 году Ду Фу вновь предпринял попытку сдать государственный экзамен на должность и в очередной раз провалился. Он окончательно обнищал, голодал, скитался по стране. Чтобы выжить, поэт стал собирать в окрестностях лекарственные травы, сушить их и продавать богатым китайцам. На эти деньги можно было кое-как перебиваться. Кстати, искусству траволечения поэта научил Ли Бо, постигший эту науку в годы ученичества у даосского отшельника.

К этому времени Ду Фу был уже знаменитым поэтом, стихи его знали по всей империи. В начале 751 года состоялось большое императорское жертвоприношение в честь Лаоцзы^[32]. Длилось оно три дня при участии императора и всего двора. В честь этого события Ду Фу сочинил три оды и преподнес их Сюань-цзуну через Палату оказания благодеяний^[33]. Оды были представлены повелителю Поднебесной, и Сюань-цзун высоко оценил их и велел назначить поэта на должность.

Ду Фу ждал назначения три года! За это время он успел жениться, но средств на содержание семьи у него по-прежнему не было. Поэтому он решил напомнить о себе и послал императору еще две оды. Все тщетно!

Только в 755 году Ду Фу получил незначительную придворную должность секретаря правового ведомства во дворце наследного принца. Но когда поэт приехал к жене с этой радостной вестью, ему сообщили, что во время его отлучки – Ду Фу был в столице – умер от голода его маленький сын.

Не успел Ду Фу освоиться в должности, как в империю Тан пришла страшная беда. 16 декабря 755 года началось восстание цзедуша^[34] Ань Лушаня (? – 757). Длилось оно до 762 года. Мятежники захватили обе столицы империи – Лоян и Чанъань. Оба города были зверски разграблены. Ань Лушань провозгласил себя императором, основателем династии Янь. Император Сюань-цзун, прекрасная Ян Гуйфэй и министры двора бежали на юг. По дороге на почтовой станции Мавэй сопровождавшие императора гвардейцы восстали и перерезали всех министров, которых считали повинными во всех несчастьях империи. А затем они потребовали от Сюань-цзуна казни главной преступницы – его возлюбленной Ян Гуйфэй. Император вызвал Главного евнуха двора и приказал отвести красавицу в буддийский храм, где задушить шелковым шнурком. Приказание было тотчас исполнено. Так родилась одна из самых популярных китайских легенд, а Ян Гуйфэй со временем стала любимейшим образом китайских поэтов. Когда гвардейцам показали труп фаворитки, бунт прекратился.

12 августа 756 года, после отречения Сюань-цзуна, новым императором из династии Тан стал его сын Суцзун (годы правления 756-762).

Как это бывает всегда, знать дралась, а страдали прежде всего бедняки. Ду Фу был взят в плен отрядом мятежников и уведен от семьи обратно в Чанъань. Там в неведении о судьбе жены и детей^[35] он метался несколько месяцев, а затем сбежал в ставку нового императора.

После освобождения столицы Ду Фу вернулся к своим служебным обязанностям, но в 757 году его выслали в провинцию Хуачжоу, где он стал служить инспектором по делам просвещения.

В том же 757 году Ли Бо был ложно обвинен в поддержке восстания Ань Лушаня. Его изгнали в Елан^[36]. Вскоре приговор был отменен, но поэт уже тяжело болел. Его взял к себе родственник, о котором известно, что он был мировым судьей. В его доме Ли Бо умер в 762 году. Поэт оставил потомкам 30 томов своих стихотворных произведений.

Ду Фу довелось служить всего два года. В 759 году он подал прошение об отставке и уехал с семьей в пограничный городок Циньчжоу. Там поэт построил себе соломенную хижину и углубился в творчество. В хижине на берегу реки Ста Цветов он создал ряд циклов великолепных стихов, посвященных красоте природы.

Ду Фу повезло. Новым губернатором провинции, в которой он обосновался, стал Янь У, человек, хорошо знавший поэта с деловой стороны и одновременно любивший поэзию. На должность Ду Фу не пригласили, но он стал неофициальным помощником губернатора.

Известно, что Ду Фу умер зимой 770 года. Но как и где это произошло, точно никто не знает. В книге «Старая история династии Тан» рассказано следующее: «Живя в Лэйяне, Ду Фу посетил здешний храм Юэ, где его задержало внезапное наводнение. Десять дней он провел без пищи. Правитель Лэйяна, узнав об этом, сам отправился за ним на лодке… Съев мяса и выпив белого вина, Ду Фу тем же вечером умер в Лэйяне».

Но большинство биографов полагают, что поэт умер в своей хижине, куда вернулся после подавления очередного мятежа. Накануне умерла от лихорадки его любимая дочь. Горе ускорило кончину больного поэта.

Ду Фу оставил около 1 400 стихотворений, разнообразных по размерам, жанрам, стилевым особенностям.

Китайские литературоведы называют Ду Фу и Ли Бо «предками стиха», так как они создали новую китайскую стихотворную форму – стих в 5 и 7 слов. До них царствовала четырехсловная форма. Литературная реформа стиха времен империи Тан оставалась в Китае незыблемой вплоть до 1918 года^[37].

На русский язык поэзию Ду Фу и Ли Бо перевели Н. С. Гумилев, А. И. Гитович, А. А. Ахматова, Л. Е. Бежин, Э. В. Балашов и другие.

АБУ АБДАЛЛАХ ДЖАФАР РУДАКИ (ок. 860-941)

Абу Абдаллах (по некоторым источникам – Абуль Хасан, то есть сын Хасана) Рудаки – основоположник великой литературы на языке фарси (персидский язык). Некоторые биографы поэта утверждают, что настоящее имя Рудаки звучало как Абдулла Джафар Ибн Мухаммед. Персы вообще прозвали его Адамом поэтов.

Абдаллах родился около 860 года в горном селении Рудак под Пенджикентом^[38]. Имя Рудаки, которым поэт пользовался в своих стихах, является нисбой^[39]. О родителях Рудаки сведений не сохранилось, впрочем, как и о семье поэта вообще.

Ранние биографы утверждают, что Рудаки был слеп от рождения. В более поздней историографии утвердилась точка зрения, что его ослепили. Эту точку зрения подтвердил и выдающийся советский ученый М. М. Герасимов, исследовавший череп поэта и восстановивший его внешность.

Мальчик писал стихи, сам же сочинял музыку и был исполнителем собственных произведений. Творчество давалось ему легко, и земляки по достоинству оценили таланты Рудаки. По легенде, прославленный Абульабак Бахтияр передал Рудаки свой чанг – музыкальный инструмент, и свое занятие – бродить по селениям и услаждать слух людей музыкой.

Жажда знаний привела молодого Абдулло в Самарканд, где он учился в медресе и прославился своими талантами.

Эмир Наср I ибн Ахмад Саманид (864-892), будучи властелином Хорасана^[40], вызвал Рудаки в Бухару, приблизил поэта к себе и сделал его членом придворного дивана. Рудаки пошел в гору, и вскоре его провозгласили «царем поэтов». Необходимо заметить, что «царь поэтов» при дворах крупных правителей Востока выполнял тогда и роль учителя (остаза), и цензора.

Богатства поэта увеличились до крайней степени. У него было двести рабов; четыреста верблюдов шли, нагруженные его поклажей. После Рудаки никто из поэтов Востока не имел такого богатства, и такого счастья не выпадало ни на чью долю.

Чтобы понять значение поэзии Рудаки, необходимо вспомнить историю. Длительное время иранские народы благополучно жили и развивались самостоятельно. Вторжение в Иран войск Арабского халифата в VII веке нанесло сокрушительный удар по древней иранской культуре. Огнем и мечом были насаждены новая религия завоевателей – ислам, и арабский язык. Для иранской словесности наступили «века молчания». Литература словно перестала существовать: многие старинные сочинения были сожжены завоевателями, как богопротивные, а новые не создавались. Однако иранская литература не исчезла полностью, она пребывала лишь в иноязычном состоянии.

В IX веке Арабский халифат переживал кризис и начал распадаться. Одним из первых от него отделилось государство династии Саманидов^[41]. Хотя происхождение Саманидов до сих пор неизвестно, многие исследователи утверждают, что они были персами. Саманиды вели свой род от последней доарабской династии Сасанидов и влияние на аристократические слои общества и народ основывали на возобновление древних иранских традиций. Столица Саманидов, Бухара, стала одним из крупнейших городов мусульманского мира. В Хорасане главным городом был Нишапур. В этом городе сидел наместник всех владений Саманидов к югу от Амударьи.

Саманиды культивировали родной язык – фарси – и содействовали его развитию. Официальным (государственным) языком стал обычный иранский разговорный язык того времени, называемый дари или дарие-фарси. На фарси стала формироваться и новая иранская литература. Надо отдать должное, аристократия во главе с монархом оценила роль поэзии, пользовавшейся огромной популярностью в народе, как средство укрепления своего могущества и влияния.

Поэзия на языке фарси классического периода (X-V века) зародилась на территории Средней Азии и Хорасана (входящего сейчас в границы Средней Азии, Северного Афганистана и Северного Ирана), в среде так называемых «восточных иранцев» – таджиков. Затем она распространилась на территорию Ирана, в среде «западных иранцев» – персов, ныне именуемых иранцами.

Существуют две легенды о происхождении этой поэзии на языке фарси.

По одной из них, венценосный баловень судьбы шах Бахрам Гур Сасанид (V век), объясняясь в любви со своей «отрадой сердца» – Диларам, неожиданно заговорил стихами. По другой легенде, неизвестный юноша бродил по узким улочкам Самарканда. Внезапно он услышал странную песенку, которую пел мальчик, игравший с товарищами в орехи: «Катясь, катясь, докатится до лунки он». Юноше строй стишка очень понравился, и на эту мелодию он придумал первое рубаи о красотах Самарканда и о прелести родного дома в горах Зарафшана. Этим юношей был Рудаки, основоположник классической поэзии на языке фарси.

Считается, что именно Рудаки разработал все формы классической фарсиязычной поэзии, сумел сплести в едином орнаменте народные традиции с арабским и персидским литературным наследием. Он писал и великолепные оды-касыды, и легкие газели, и чеканные четверостишия – рубаи.

О воздействии на слушателей поэзии Рудаки рассказывает знаменитая легенда. Однажды эмир Наср со свитой отправились в дальнее путешествие. Долго ли, коротко ли длилось странствие, история умалчивает, но одним прекрасным утром Рудаки овладела тоска по родине. И тогда, аккомпанируя себе на чанге, он начал петь о садах Бухары. Это была импровизация, но сила ее оказалась такова, что вся свита рыдала, а эмир Наср вскочил на коня и помчался в сторону переправы через Амударью. Он даже не успел переодеть свои домашние туфли и только на втором перегоне обул сапоги…

В великом богатстве и почете жил Рудаки и при преемниках Насра I – эмирах Исмаиле I ибн Ахмаде Самани (892-907) и Ахмаде ибн Исмаиле Самани (907-914).

Ситуация изменилась в годы правления эмира Насра II ибн Ахмада Самани (914-942).

Рудаки не только попал в опалу, его ослепили, лишили всего имущества и сослали в родную деревню, где поэт и скончался глубоким стариком в ужасной нужде.

Причина опалы Рудаки точно неизвестна. Ученые выдвигают различные версии. Скорее всего, определенную роль сыграло сочувственное отношение поэта к одному из народных мятежей в Бухаре, которое было связано с еретическим движением карматов^[42], провозглашавших имущественное равенство людей.

Согласно сведениям ранних биографов Рудаки оставил огромное поэтическое наследие – около миллиона трехсот тысяч поэтических строк. До наших времен дошла лишь малая часть его творчества. Принято полагать, что рукописи стихов Рудаки, подобно многим, составленным и переписанным в Х-ХII веках и хранившимся в дворцовых библиотеках Хорасана и Мавераннахра, погибли во время монгольского нашествия.

В 1940 году в кишлаке Рудак-и-Панджруд известным таджикским писателем и ученым С. Айни была обнаружена могила великого поэта. В советское время здесь был возведен мавзолей классика персидской литературы.

Лучшие переводы произведений Рудаки были сделаны С. Липкиным.

АБУЛЬКАСИМ ФИРДОУСИ (между 932 и 941-1020 или 1030)

Мы даже не знаем настоящее имя этого величайшего персидского поэта, творца грандиозного эпоса «Шахнаме»^[43]. Имя Фирдоуси – псевдоним (тахаллус) или прозвище и переводится как Райский. Иногда его называют Абулькасимом Туси. Абулькасим – это обычное, принятое на Востоке метонимическое прозвище, дословно означающее «Отец Касима», а Туси происходит от названия места рождения.

Фирдоуси родился предположительно в 940 году в Иране в предместье города Тус, называемого также Баж. Об отце поэта ходят противоречивые сведения. Некоторые биографы утверждают, что он был бедняком; другие – разорившимся аристократом-землевладельцем; третьи – обеспеченным человеком, оставившим сыну достаточно солидное наследство. Многие склоняются к той точке зрения, что он был дехканином. Так называлось старое средне– и мелкопоместное дворянство исконно иранского происхождения. К XI веку большинство дехкан испытывало серьезные материальные затруднения. Впоследствии это отразилось и на понимании самого термина «дехканин», который эволюционировал от значения «аристократ» к значению «крестьянин».

Есть версия, что в молодости Фирдоуси вел безбедную жизнь. Родители дали сыну хорошее для своего времени образование: в частности, он знал арабский и пехлевийский (староиранский) языки. Однако в результате долгой, тридцатипятилетней работы над «Шахнаме» богатство поэта истощилось, и в старости ему пришлось влачить полунищенское существование.

Более распространенная версия такова. Поскольку главный труд Фирдоуси – грандиозная эпическая поэма «Шахнаме» – появился лишь в конце его жизни, о великом поэте почти никто не знал, у него не было покровителей, а следовательно, и какой-либо помощи. Фирдоуси прожил долгую тяжелую жизнь в страшной бедности, почти в нищете.

Мы мало что знаем о личной жизни поэта. Известно, что у него была дочь-бесприданница, которая так и не смогла выйти замуж; что сын поэта Касим умер раньше отца. Следовательно, у Фирдоуси была семья, но о жене его сведений не сохранилось.

Предполагают, что, задумав создать грандиозную книгу о правителях Ирана, Фирдоуси до сорока лет собирал материалы для нее. Главными источниками поэту послужили богатый фольклор народных сказаний, а также прозаическая версия хроник древних сасанидских царей, переведенная на новоперсидский язык и обработанная четырьмя учеными зороастрийцами при дворе правителя Туса – сахиба Абу Мансура. Саму поэму Фирдоуси писал, по разным подсчетам, от двадцати до тридцати пяти лет. Уже в старости завершил он книгу книг «Шахнаме», самое большое поэтическое произведение в мире, созданное одним человеком. По объему эту поэму превосходит только индийский эпос «Махабхарата», которая была создана многими авторами и в течение нескольких столетий.

Первоначально поэму предполагалось посвятить бухарским эмирам из династии Саманидов. Но к тому времени, когда поэма была закончена, выдающиеся ревнители иранской старины Саманиды уже утратили свою власть. В 999 году тюрки-караханиды захватили Бухару и низложили саманидскую власть. Впоследствии здесь утвердилось правление тюрка Махмуда Газневи.

Государство Газневи было молодо, оно образовалось только в 962 году на территории современного Афганистана. Его основатель тюркский военачальник Алп-Тегин был гулямом^[44], выдвинувшимся благодаря своей храбрости. Столицей нового образования стал город Газни^[45], отчего потомки Алп-Тегина именовали себя Газневидами.

В 998 году власть в Газни получил выдающийся полководец, двадцатисемилетний Махмуд Газневи (998-1030), сын раба и внук раба. Друзья посоветовали престарелому Фирдоуси посвятить «Шахнаме» именно этому могущественному правителю. Трудно было родовитому, хотя и обедневшему дехканину обращаться с прошением к низкородному выскочке. Но поэт рассчитывал, что ему заплатят по одному золотому динару за каждый бейт. Всего в «Шахнаме» 60 тысяч бейтов.

К сожалению, владыка не оценил труд стихотворца. Видные поэты и руководители газнивийского дивана – Унсури, Фаррухи, Манучихри – устроили Фирдоуси постыдное испытание на мастерство и авторство. Они начинали первые строки стиха, а Фирдоуси должен был продолжить… О поэме эксперты заявили, что глупо описывать подвиги давно умерших воинов, когда в войске правителя есть много живых героев.

Зная яростную приверженность Махмуда Газневи суннизму, придворные постарались очернить Фирдоуси перед владыкой. Они заявили, будто поэт восхвалял имама Али, плывущего якобы «на празднично убранном корабле» по некому морю, в котором затонули семьдесят «кораблей» других религий и верований. А Фирдоуси передали, будто Махмуд сказал, что в его войске найдется тысяча таких богатырей, как Рустам, воспетый поэтом, чем была сильно задета его национальная гордость.

Действительно, «Шахнаме» Фирдоуси несла много того, что противоречило взглядам тюрка Махмуда. Во-первых, в «Шахнаме» воспевались древности Ирана, его доисламские традиции, в том числе и зороастрийские. Султан, ориентировавшийся на поддержку халифата и мусульманского духовенства, конечно же, не мог согласиться с этим. Во-вторых, не по душе было тюрку Махмуду Газневи и восхваление борьбы иранцев против туранцев, которые понимались тогда, как предки тюрков. Не могло понравиться султану и сочувственное изображение народных восстаний, подобные которым он сам жестоко подавлял.

С другой стороны, Махмуд Газневи сам был не чужд поэзии и даже сочинял песни в честь своего возлюбленного раба Аяса. Их по сей день поют в Иране. Правитель не прочитал «Шахнаме», но все-таки счел необходимым заплатить за поэтический труд Фирдоуси, пусть хотя бы малоценным серебром. Поэт был оскорблен ничтожной суммой, пожалованной ему за великий труд сыном и внуком рабов, презренным развратником. Он роздал полученные деньги гонцу, банщику и продавцу пива, поскольку посланник правителя застал его в бане. Однако на этом Фирдоуси не успокоился и написал в адрес Махмуда едкую сатиру, в которой обвинил правителя в самозванстве и низком происхождении.

Когда Махмуд Газневи узнал о поступке Фирдоуси, он страшно разгневался и вознамерился сурово наказать строптивца – велел бросить поэта под ноги боевому слону. Опасаясь преследований, Фирдоуси бежал в сопредельные с газневидским государством страны. В частности, существуют сведения, что в своих странствиях поэт добрался до Багдада и долгое время жил там.

Прошло время, и знатоки при дворе Махмуда начали с восторгом читать друг другу отрывки из «Шахнаме». Услышал их и Газневи, прочитал поэму и понял, что был несправедлив, что обидел величайшего поэта Востока. Велел правитель снарядить караван с богатейшими дарами и отправил его в Тус.

Тем временем старый дряхлый Фирдоуси вернулся на родину. Предание рассказывает, что в тот день, когда караван щедрого Махмуда Газневи входил в Разанские ворота города Тус, через Рудбарские ворота города вынесли тело умершего Фирдоуси. Произошло это предположительно между 1020 и 1026 годами. Духовенство отказалось хоронить поэта на мусульманском кладбище, ибо всю жизнь он воспевал «нечестивых язычников». В основу «Шахнаме» были положены воззрения доисламской религии Ирана – зороастризма. Фирдоуси похоронили в саду возле городских ворот.

Дочь Фирдоуси, несмотря на страшную нужду, отказалась принять дары султана и на присланные деньги построила рибат – странноприимный дом.

Слава о создателе великой поэмы быстро разлетелась по всему ираноязычному миру и с тех пор только преумножается. По случаю тысячелетия со дня рождения поэта в 1934 году город Тус был переименован в Фирдоус (Фердоус).

Шедевр Фирдоуси был переведен на большинство языков мира. Русский перевод одной из частей поэмы был сделан в XIX веке В. А. Жуковским. В XX веке полный перевод «Шахнаме» был осуществлен М. Л. Лозинским, частями поэму переводили С. И. Липкин, И. Л. Сельвинский, В. В. Державин и другие.

ОМАР ХАЙЯМ (1048-1123)

Великий персидский поэт и ученый Омар Хайям (полное имя – Гийяс ар-Дин Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайам Нишапури) родился 18 мая 1048 года в Хорасане (историческая область на Среднем Востоке, включавшая северо-восточную часть современного Ирана, Мервский оазис, оазисы юга современной Туркмении, северную и северо-западную части современного Афганистана), в древнем городе Нишапуре (ныне находится на северо-востоке Ирана). Нишапур был торговым и культурным центром Хорасана и до монгольского нашествия славился своими медресе и знаменитой библиотекой.

Дата рождения поэта была вычислена относительно недавно на основании его гороскопа, приведенного в книге историка Абу-л-Хасана ал-Байхаки «Дополнение к “Охранителям мудрости”». Историк лично знал Хайяма, так что его данным можно верить.

Отец Омара был зажиточным ремесленником, возможно, даже старейшиной цеха ткачей, изготовлявших ткани для шатров и палаток. Хайям – псевдоним, происходит от слова «хайма» (шатер, палатка).

Получив первоначальное образование в родном городе, Хайям переехал в Балх (Северный Афганистан), а затем в 1070-х годах в Самарканд – крупнейший научный центр Средней Азии тех времен. Очень скоро Хайям прославился как выдающийся математик.

К тому времени стремительно выросла и утвердилась огромная империя Великих сельджуков – выходцев из кочевого туркменского племени Огузов. В 1055 году сельджукский султан Тогрул-бек (ок. 993-1063) завоевал Багдад и объявил себя духовным главою всех мусульман. При султане Малик-шахе империя Великих сельджуков уже простиралась от границ Китая до Средиземного моря, от Индии до Византии.

Начиналась эпоха, получившая впоследствии название Восточное Предвозрождение, которое из-за царившего на Востоке политического деспотизма и религиозной нетерпимости так и не переросло в полное Возрождение.

Визирем султана был Низам-аль-мульк (1017-1092), образованнейший человек своего века, обладавший большим государственным талантом. При нем расцвели промышленность и торговля. Он покровительствовал наукам, учреждал в больших городах учебные заведения – медресе и учебно-научные учреждения, названные по его имени «низамийе», для преподавания в которых приглашались известные ученые.

Случилось так, что племянница бухарского хакана Туркан-хатун была выдана замуж за Мулик-шаха. По ее совету визирь Низам-аль-мульк пригласил Омара Хайяма в Исфахан – столицу нового государства, где ученый стал почетным приближенным султана в должности главы дворцовой обсерватории.

В Исфахане в полной мере раскрылись великие таланты Хайяма. Недаром сегодня его называют Леонардо да Винчи средневекового Востока. Великий поэт, он внес выдающийся вклад в различные науки. О математике мы уже говорили. Но Хайям владел основами и развивал астрономию, физику, философию, астрологию (которой сам не доверял), метеорологию, был врачом и занимался теорией музыки.

Омар Хайям был величайшим астрономом своего века. Ему было поручено строительство крупнейшей в мире обсерватории. А в 1079 году по заказу Низама аль-Мулька Xайям создал новую систему летосчисления (Маликшахово летосчисление), более совершенную, чем имевшиеся в Иране XI века, домусульманский (зороастрийский) солнечный и арабский лунный календари, но и превосходящую по точности ныне действующий григорианский календарь (если годовая погрешность григорианского календаря составляет 26 секунд, то календаря Xайяма – лишь 19 секунд). В его основу был положен 33-летний цикл смены високосных лет: в течение него високосными были приняты 8 лет (по 366 дней). Год начинался с весеннего равноденствия и соответствовал ритмам природы и сельским работам. Весенние и летние месяцы такого года длились 31 день, все месяцы второй его половины – 30 дней. В простые годы последний месяц имел 29 дней. Ошибка в одни сутки накапливалась в календаре Омара Хайяма лишь за пять тысяч лет. Календарь действовал в Иране почти тысячу лет и был отменен только в 1976 году.

Всего до нас дошло восемь ученых трудов Хайяма – математических, астрономических, философских и медицинских. Это далеко не все его наследие. Многое или погибло, или еще не найдено. Не зря в одном рубаи мудрец сказал:

Тайны мира, что я заключил в сокровенной тетради,

От людей утаил я, своей безопасности ради.

Первым в письменную поэзию ввел рубаи поэт Рудаки. Омар Хайям трансформировал эту форму в жанр философско-афористический. В его четверостишиях спрессованы глубокая мысль и мощная художественная энергия. Некоторые исследователи полагают, что, подобно античным стихам, рубаи пелись одно за другим; отделенные паузой – как куплеты песни – поэтические образы и идеи получают развитие от куплета к куплету, нередко контрастируя, образуя парадоксы.

Когда создавал Хайям свои четверостишия? Очевидно, в течение всей жизни и до глубокой старости. Специалисты до сих пор не могут договориться, какие именно рубаи действительно принадлежат Хайяму. Число «подлинных» рубаи Хайяма колеблется от двенадцати до тысячи с небольшим, в зависимости от того, к какой школе принадлежит исследователь творчества великого поэта.

Восемнадцать лет в Исфахане стали самыми счастливыми и творчески плодотворными для Хайяма. Но в 1092 году заговорщиками был убит Низам-аль-мульк. Через месяц в расцвете сил внезапно умер Малик-шах. Началась ожесточенная борьба за власть. Империя стала разваливаться на отдельные феодальные государства. Столицу перенесли в Мерв (Хорасан).

Средства на обсерваторию перестали отпускать, и она пришла в упадок. Xайяму пришлось вернуться на родину в Нишапур и преподавать в местной медресе. Однако если раньше, в блеске своей официально признанной славы и под покровительством султана, ученый мог позволить довольно многое, то теперь он оказался во власти неучей и завистников. Вскоре он был объявлен вольнодумцем.

Положение Хайяма становилось опасным. «Чтобы сохранить глаза, уши и голову, шейх Омар Хайям предпринял хадж (паломничество в Мекку)». Путешествие к святым меcтам в ту эпоху длилось иногда годами… Возвратясь из хаджа, Омар Хайям поселился в Багдаде, где стал как бы профессором в академии Низамийе.

Хадж не реабилитировал поэта в общественном мнении. Он никогда не был женат, не имел детей. С течением времени круг общения Хайяма сузился до нескольких учеников. Нрав его изменился. Он стал суровым и замкнутым, перестал общаться с прежними знакомыми и друзьями.

Прошли годы, в стране установился сравнительный порядок. К власти пришел сын Низам-аль-мулька, стремившийся продолжать политику своего отца. Овеянный славою, великий ученый Омар Хайям вернулся в родной Нишапур. Ему к тому времени было уже за 70. Последние годы жизни он провел на родине, в благословенном Хорасане, окруженный почетом и уважением лучших людей своего времени. Гонители более не осмеливались преследовать великого мудреца. В зените славы Омара Хайяма величали: «Имам Хорасана; Ученейший муж века; Доказательство Истины; Знаток греческой науки; Царь философов Востока и Запада» и так далее.

Сведений о смерти Xайяма не сохранилось, однако могила его в Нишапуре известна всем. Однажды Омар Хайям сказал: «Меня похоронят в таком месте, где всегда в дни весеннего равноденствия свежий ветер будет осыпать цветы плодовых ветвей». На кладбище Хайры мудрец был погребен у стены сада с грушевыми и абрикосовыми деревьями. Мавзолей великого поэта и мыслителя был воздвигнут вскоре после его кончины в 1131 году и ныне является одним из лучших мемориальных комплексов в Иране.

В России Омар Хайям впервые был переведен В. А. Жуковским.

Необходимо отметить, что еще до недавнего времени поэт Омар Хайям и математик Омар ал-Хайями рассматривались как разные люди. Оказалось, что в персидских рукописях автор именуется Омаром Хайямом, а в арабских – Омаром ал-Хайями.

ЛИ ЦИН-ЧЖАО (1084-1151)

Ли Цин-чжао нередко называют второй после Сафо величайшей поэтессой в истории человечества. Конечно, не дело раздавать какие бы то ни было места в вопросах творчества, но никто не сможет отрицать другое: Китай издревле отличался уважительным отношением к женщинам-поэтессам, и таковых в Поднебесной было, не в пример другим народам мира, необычайно много; но самой любимой и почитаемой поэтессой китайских народов уже почти девятьсот лет остается именно Ли Цин-чжао.

Чтобы понять жизнь и творчество автора «Строф из граненой яшмы», необходимо знать историческую обстановку, в которой она жила.

Это было время заката эпохи великой империи Северной Сун, которая существовала с 960-го до 1127 года. Правители Сун прославились как императоры-меценаты, покровители искусств – прежде всего живописи и литературы. Произведения сунских художников и доныне остаются непревзойденными образцами китайской живописи. Многие сунские императоры собрали ценнейшие живописные коллекции. Некоторые из них сами были талантливыми художниками.

Литературные творения эпохи Сун сравнимы с шедеврами эпохи Тан. Достаточно сказать, что из восьми величайших писателей средневекового Китая, шестеро приходятся на эпоху Сун. Это был период так называемых классических песен жанра цы, которые слагались в виде стихов с различной длиной строки, с исключительно сложным ритмическим рисунком и рифмой, в отличие от строго выдержанных в определенном размере стихов ши танского периода.

Во времена предшествовавших царств Хань и Тан численность населения в 60 миллионов была роковым рубежом для Китая, после которого начинались страшный голод и мощные народные восстания. Императорам династии Сун удалось отодвинуть этот рубеж. В начале XII века население Поднебесной достигло 100 миллионов человек.

В таком могучем, процветающем государстве и родилась в 1084 году в Цзинани^[46] будущая поэтесса Ли Цин-чжао, известная также под псевдоним И-ань цзюйши^[47].

Отец ее Ли Гэ-фэй являлся известным ученым и талантливым литератором. Поскольку сунские императоры по традиции покровительствовали наукам, то он занимал солидный придворный пост и был человеком весьма обеспеченным. Мать девочки слыла начитанной и разносторонне образованной женщиной.

Детство и юность Ли Цин-чжао прошли среди людей, тесно связанных с искусством и литературой. В дом Ли часто приходили друзья, чтобы поспорить об искусстве и за чашей подогретого вина посостязаться в умении слагать экспромтом стихи на заданные рифмы. Ли Цин-чжао уже в ранней юности начала писать стихи, быстро получившие признание в литературных кругах столицы.

Одним из самых сильных увлечений Ли Цин-чжао было коллекционирование книг, картин и произведений прикладного искусства. И не случайно, что в поэзии Ли Цин-чжао так часто встречаются образы, как бы перенесенные с изделий из камня и фарфора, а многие ее стихотворения вызывают в памяти пейзажи знаменитых живописцев сунского Китая.

В восемнадцатилетнем возрасте девушку отдали замуж за молодого ученого и известного художника-гравера Чжао Мин-чэна. Семья его была богата и в столице имела большой авторитет. Брак, видимо, был заключен по любви.

Вскоре молодого человека назначили на должность начальника округа. Служба была связана с частыми отлучками, которые длились иногда по нескольку недель, принося влюбленной супруге единственные огорчения в их семейной жизни. В такие дни Ли Цин-чжао искала утешения в поэзии.

Существует такое предание. Однажды Чжао Мин-чэн отправился в очередную служебную поездку. Вслед Ли Цин-чжао стала посылать ему только что сложенные цы. Одним из них молодой человек был так растроган, что три дня и три ночи не ел, не спал и не принимал гостей – трудился над ответным стихотворением, в котором были использованы три строки из понравившегося цы. Закончив труд, Мин-чэн показал свое творение другу. Перечитав несколько раз, тот сказал:

– Великолепно! Особенно выделяются три строки.

Но если личная жизнь Ли Цин-чжао была счастливой и безоблачной, нельзя того же сказать о судьбе Сунской империи. Там трагические события развивались быстро и катастрофично.

На севере страны находилось враждебное империи государство киданей^[48] Ляо. Это воинственное государство причиняло много неприятностей империи Сун. Поэтому китайские властители обрадовались, когда на севере государства Ляо возникло враждебное киданям государство чжурчжэней^[49] Цзинь (Золотое). В 1125 году Цзинь совместно с Сун уничтожили государство Ляо. Но затем сунский император Хуэй-цзун (1100-1126) начал сложные интриги против чжурчжэней, чем спровоцировал нападение на империю.

Сунцы были уверены в своем могуществе. В распоряжении императора Хуэй-цзуна была огромная армия – более 1 миллиона 200 тысяч человек, и это не считая народных ополчений, богатое население и большое число укрепленных городов. Но в империи главенствовали бюрократы и далекие от реальной жизни интеллектуалы. Все они оказались неспособны управлять армией, и это предрешило исход войны. Нередки были случаи, когда китайские армии переходили на сторону чужеземных завоевателей, лишь бы избавиться от собственных бюрократов, население поднимало восстания против своего императора.

Потерпев ряд тяжелейших поражений, Сун запросила мира и получила его ценой огромной контрибуции. В 1126 году император Хуэй-цзун отрекся от престола в пользу своего сына Чян-цзуна.

Однако в 1127 году война возобновилась. В этот раз чжурчжэни захватили столицу Сун город Бяньцзин (Кайфын) и захватили в плен Чян-Цзуна и Хуэй-цзуна. Императора на простой крестьянской повозке отвезли в Пекин, ввели в Храм Предков и провели над ним обряд снятия сана Владыки Поднебесной. Потом дали ему титул Ваньянского князя и отправили в ссылку^[50].

Рядовым сунцам пришлось гораздо хуже. После вторжения чжурчжэней в 1127 году семья Чжао Мин-чэна в числе других жителей столицы бежала за Янцзы на юг, причем Ли Цин-чжао только личными книгами нагрузила пятнадцать повозок.

Сунский императорский двор перебрался в новую столицу – в нынешний город Ханчжоу. Чжурчжэней еще можно было изгнать, но при дворе нового императора Чжао Гоу^[51] интриги высших сановников обострились. Лучший полководец империи генерал Юэ Фэй по ложному обвинению в государственной измене был арестован и отравлен в тюрьме. Император предпочел подписать с чжурчжэнями мир и создал свое государство – империю Южная Сун, которая просуществовала вплоть до нашествия Чингисхана.

В Южной Сун семья Чжао уже не имела прежнего положения и влияния, богатства семьи постепенно растаяли.

В довершение всех бед во время одной из бесчисленных поездок умер Чжао Мин-чэн, и поэтесса осталась одна, без родных и близких, в далеком чужом краю.

Ли Цин-чжао переезжала с места на место, порою жила в джонке, порою находилась в незавидной роли приживалки в домах родственников и друзей, порою скиталась по рекам и озерам в районе Ханьчжоу, а в последние годы жизни поселилась отшельницей в столице, сторонясь, как говорили древние, «корысти и славы». «Отрешенная И Ань», «Затворница из Цзянькана» – так называли ее современники.

В ее стихах того времени горечь личных утрат неотделима от скорби за судьбу многострадальной родины.

Подавляющее большинство стихотворений Ли Цин-чжао написано в жанре цы, истоки которых ведут к народной песне. Когда-то, на заре своего рождения, цы писались по образцу той или другой полюбившейся поэту песни и исполнялись им самим или профессиональными певцами под аккомпанемент музыкального инструмента. С течением времени большинство мелодий утрачено.

Европа узнала творчество великой китайской поэтессы только в XIX веке, а признала ее гений только в XX веке.

В Советском Союзе в сильно сокращенном виде, но в замечательных переводах Михаила Ивановича Басманова выходила книга Ли Цин-чжао «Строфы из граненой яшмы».

ПЕТР БОРИСЛАВИЧ (XII век)

В 1800 году видный российский государственный деятель, историк, археограф, коллекционер, член Российской академии наук, обер-прокурор Синода, президент академии художеств, сенатор, граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин (1744-1817) издал найденную им за десять лет до публикации книгу под названием «Ироическая песнь о походе на половцев удельнаго князя Новагорода-Северскаго Игоря Святославича, писанная старинным русским языком в исходе XII столетия с преложением на употребляемое ныне наречие»^[52]. В подготовке книги к изданию участвовали уважаемые российские ученые Н. Н. Бантыш-Каменский и А. Ф. Малиновский.

О том, как была найдена рукопись эпоса, владелец рассказал следующее: «До обращения Спасо-Ярославского монастыря в архиерейский дом управлял оным архимандрит Иоиль, муж с просвещением и любитель словесности; по уничтожении штата остался в том монастыре на обещании до смерти своей. В последние годы находился он в недостатке, а по тому случаю комиссионер мой купил у него все русские книги, в числе коих в одной под № 323, под названием Хронограф, в конце найдено “Слово о полку Игореве”». По словам Алексея Ивановича, подлинник был писан «на лощеной бумаге, в конце летописи, довольно чистым письмом. По почерку письма и по бумаге должно отнести оную переписку к концу XIV или к началу XV века».

Список «Слова», обнаруженный Мусиным-Пушкиным, погиб в 1812 году при оккупации Москвы наполеоновскими войсками.

Открытие «Слова о полку Игореве», сделанное Мусиным-Пушкиным, явилось поистине историческим событием, коренным образом изменившим представления о древнерусской литературе и культуре в целом.

Сразу же со времени первой публикации начались разговоры о том, что «Слово» – подделка и сочинено самим Мусиным-Пушкиным. Это неудивительно, поскольку рукопись обнаружилась в самый разгар скандала вокруг изданных Джеймсом Макферсоном «Поэм Оссиана»^[53]. Но скептики не учитывали несколько важнейших моментов. Во-первых, Мусин-Пушкин никогда не скрывал первоисточник своей публикации; во-вторых, с подлинником первоисточника наравне с издателем работали ученые-специалисты; в-третьих, человек, никогда не занимавшийся словесностью, при всем желании не сможет написать шедевр мировой литературы на малознакомом ему языке почти незнакомой ему письменностью. Поэтому оставим в стороне любителей пустых дискуссий и обратимся к еще одному важнейшему вопросу. А именно: кто является автором «Слова о полку Игореве»?

Версий выдвигалось много, но подавляющее число их сугубо умозрительные. Авторами называли безызвестного слугу великого князя Кочкаря; регента церковного хора Митуса; конюшего Игоря; княгиню Агафью Ростиславну; новгородского посадника Мирошку Нездинича; княжича Святослава Рыльского; самого князя Игоря Новгород-Северского; Владимира Галицкого; внука Бояна и других.

Наиболее доказательной, на мой взгляд, является гипотеза академика Б. А. Рыбакова о том, что автором «Слова» является Петр Бориславич, летописец и боярин великого князя киевского Изяслава Мстиславича.

Какие достоверные факты знаем мы из жизни Петра Бориславича? По летописям – как сохранившимся, так и погибшим уже после того, как они побывали в руках ученых, – известно следующее.

Петр Бориславич происходил из знатного боярского рода, был братом или племянником епископа ростовского Феодора. В 1152 году его направили послом великого князя киевского Изяслава Мстиславича к галицкому князю Владимиру Володаричу. После смерти великого князя в 1154 году Петр Бориславич перешел на службу к его сыну Мстиславу Изяславичу^[54].

Под 1169 годом в летописи говорится, что Мстислав Изяславич, будучи уже великим князем киевским, «отпустил» Петра Бориславича «от себе» из-за того, что холопы боярина «покрале коне Мьстиславли» и поверх тавр Мстислава проставили тавра Петра. В отместку Петр Бориславич оклеветал своего князя перед князем Давыдом Ростиславичем.

В том же году в результате измены бояр Киев был захвачен и разгромлен войском суздальского князя Андрея Боголюбского. В числе бояр-изменников Никоновская летопись называет и Петра Бориславича.

Этими данными ограничиваются биографические сведения об интересующем нас боярине во всех русских летописях.

Отметим также, что Б. А. Рыбаков на основании лингвистического анализа киевских летописей пришел к косвенному выводу о том, что Петр Бориславич в 1190-х годах служил великому князю киевскому Рюрику Ростиславичу^[55], внуку Изяслава Мстиславича.

Историки еще в XIX веке обратили внимание, что в Ипатьевской летописи особенно подробно повествуется о посольстве Петра Бориславича 1152 года к галицкому князю Владимиру. Рассказано о двух посольских поездках, причем описание второй очень подробное. По словам Д. С. Лихачева, это описание «насыщено такими деталями, которые не оставляют сомнения в том, что автором повести о взаимоотношениях Изяслава и Владимира был сам Петр Бориславич». Более того, этот рассказ признается специалистами и как литературное произведение – художественный рассказ.

Это было время тяжелых княжеских междоусобиц. Изяслав Мстиславич захватил власть в Киеве путем государственного переворота – свержения, а впоследствии и убийства великого князя киевского Игоря Ольговича. Вдобавок князь обошел лествичное право своих дядей – Вячеслава Владимировича и Юрия Долгорукого, – объявив по этому поводу: «Не место идет к голове, а голова к месту». В ходе кровопролитных и разорительных походов 1149 и 1150 годов Изяслав Мстиславич дважды изгонялся Юрием Долгоруким с киевского престола, но всякий раз отвоевывал свое право вновь. Можно было бы сказать, что Изяслав Мстиславич окончательно утвердился в Киеве только в 1154 году, однако в конце этого же года он неожиданно умер. Иногда высказывается предположение, что великий князь был отравлен; впрочем, так же как и его злейший враг Юрий Долгорукий^[56].

Поскольку Изаслав Мстиславич занимал киевский престол в обход лествичного закона, ему необходимо было идеологическое обоснование своих действий. Видимо, именно этим и занимался боярин Петр Бориславич, чья летопись пропала в вихре бурных событий русской истории. Есть даже версия, что последний ее экземпляр был сожжен по приказу императрицы Екатерины II.

Б. А. Рыбаков занимался изучением «Истории Российской» В. Н. Татищева^[57], которая была написана с использованием так называемой «Раскольничьей летописи», впоследствии, подобно «Слову о полку Игореве», погибшей в пожаре. Рыбаков писал: «Раскольничий манускрипт Татищева, содержащий 85% всех дополнений XII века, представлял собой полную, еще не подвергшуюся сокращению Киевскую летопись двух поколений “Мстиславова племени”: Изяслава Мстиславича и двух внуков Мстислава – Мстислава Изяславича и Рюрика Ростиславича. Летопись на протяжении полувека настолько устойчиво сохраняет единый стиль, единую политическую концепцию и широту кругозора, что должна быть обязательно сочтена произведением одного человека».

Этим человеком, по мнению Рыбакова, и был боярин Петр Бориславич, занимавший высокие государственные посты при перечисленных князьях, проживший долгую жизнь и в течение полувека – с 1140-х по 1190-е годы – ведший летописные записи.

В 1970-х годах был проведен сравнительный лингвистический анализ^[58] сохранившихся отрывков Раскольничьей и Ипатьевской летописей и «Слова о полку Игореве». Исследователи пришли к выводу, что текст создан одним и тем же человеком. В дополнение к этому выводу можно с уверенностью говорить о том, что и политическая позиция Петра Бориславича, и его социальное положение, и особенности его литературного творчества полностью совпадают с чертами, которые характеризуют автора «Слова…». Более того, Петр Бориславич жил и творил в то же время, когда создавал свой великий эпос древнерусский эпик.

На основании вышеизложенных доказательств можно с определенными допущениями принять данную гипотезу и включить Петра Бориславича в число великих поэтов всех времен и народов как создателя бессмертного русского средневекового эпоса «Слово о полку Игореве».

Чуть ли не каждый год, особенно начиная со второй половины 1980-х годов, издаются авторские «переводы» «Слова о полку Игореве» на современный язык. Как известно, Д. С. Лихачев в горькую шутку даже предлагал запретить это делать законодательно. Если рассматривать данный вопрос с точки зрения поэзии, то, бесспорно, лучшие переводы эпоса были сделаны А. Н. Майковым и Н. А. Заболоцким. Существует также вариант перевода В. А. Жуковского.

ШОТА РУСТАВЕЛИ (XII век)

Достоверных биографических сведений о великом грузинском поэте Шота Руставели сохранилось очень мало. Неизвестны даже годы его рождения и смерти. Высказываются обоснованные сомнения, а был ли Шота Руставели вообще.

Главный источник сведений о поэте – пролог его поэмы, посвященный царице Тамар (годы жизни ок. сер. 1160-х годов – 1207 год, правила в 1184-1207 годах) и ее соправителю-мужу Давиду Сослан. Поэма создана не ранее конца 1180-х годов и не позднее 1210-х годов. Можно предположить, что Руставели родился на рубеже 1160-х – 1170-х годов.

Это была эпоха наибольшего усиления грузинского царства и расцвета его культурной жизни. Начатое еще при Давиде Строителе дело укрепления и расширения границ и улучшения хозяйственного положения государства продолжалось более столетия и достигло полного своего завершения в царствование царицы Тамар. Перестав быть объектом вторжений главных сил мусульманского мира, оттянутых к берегам Средиземного моря крестовыми походами, Грузия ХII века сама перешла в наступление и расширила свои пределы на восток и на юг за счет соседних стран.

Второй муж царицы Давид Сослан оказался человеком великой инициативы. При совместном царствовании Тамар и Давида Грузия достигла максимального благополучия. Процветало сельское хозяйство, строились дороги и мосты, возводились храмы и крепости, поощрялось искусство. Накопленные в результате победоносных войн богатства вызывали у господствующего класса стремление к благоустройству жизни и к роскоши. В этих условиях и появилось поэма «Витязь в тигровой шкуре».

В прологе поэмы два раза говорится о том, что ее автор – Руставели (Руствели), что переводится как «владетель Руставского поместья» или «выходец из Рустави». Местностей с таким названием на Кавказе несколько. В официальной научной литературе родиной Шота называется Рустави близ Месхети и в доказательство этого приводятся слова из текста поэмы: «Вар Винме Месхи Мелексе, Ме Руствелисад Амиса». Сегодня от Рустави сохранилась небольшая развалившаяся крепость. Многие называют родиной Шота село Рустав, что рядом с Цхинвалом, но специалисты это отрицают, так же как отвергают попытки объявить родиной великого поэта эретский Рустави, расположенный к востоку от Тбилиси.

По косвенным данным, образование будущий поэт получал сначала на родине, в Грузии, в Гелатской или Икалтойской академии, затем продолжил в Греции – в Афинах или на горе Олимп, где в те времена обучались многие грузины.

Считается, что Руставели был государственным казначеем царицы Тамар (сохранилась его подпись на одном из актов, относящихся к 1190 году).

Предполагают, что Шота Руставели много путешествовал по свету. Это видно из текста его поэмы.

В старости поэт по указанию царицы Тамар отправился в Палестину, где его и настигла смерть. Руставели принимал участие в восстановлении разрушенного султаном Саладином монастыря Святого Креста в Иерусалиме. Монастырь был основан грузинами еще в V веке и на протяжении многих веков являлся центром просветительства на Ближнем Востоке. В знак благодарности за восстановление обители сам Шота был изображен на одной из колонн монастыря коленопреклоненным, в красном плаще; рядом надпись на старогрузинском языке «Руставели». Это послужило основанием для утверждения, что великий поэт жил и похоронен под сводами монастыря.

Легенда трактует историю последних лет жизни Руставели по-иному. Согласно ей безнадежно влюбленный в свою повелительницу поэт сам уехал в Иерусалим, где обосновался в келье монастыря Святого Креста и через неизвестное время умер в ней.

Существует осетинская версия происхождения Шота Руставели и его судьбы. Грузины ее категорически отрицают и считают научно необоснованной.

Осетины утверждают, будто автором поэмы «Витязь в тигровой шкуре» является второй муж царицы Тамар осетин Давид Сослан.

О корнях самого Сослан по сей день идут ожесточенные споры, в основном со стороны грузинских историков, которые никак не могут смириться с тем, что супруг царицы Тамар был не царских кровей. Дело в том, что у осетин в те времена не было царей вообще.

Пытаются придумать компромисс. Одни исследователи утверждают, будто второй муж Тамар воспитывался при дворе царя Георгия, отца будущей царицы. Другие доказывают, что Сослан, сын осетинского царя, изучал языки и науки в Осетии, поскольку Осетия тех времен была культурным и научным центром на Кавказе. Более того, рассказывают, что задолго до рождения Руставели в Осетию перебрались члены дома Багратионов, и именно от их потомков произошел Давид Сослан.

Имени Шота до Руставели в Грузии не было. Это дало основание осетинским исследователям объявить, что имя Шота – псевдоним, составленный из первых слогов имен супружеской четы Сослан (Шошлан) и Тамар: ШО + ТА = ШОТА. Имя Сослан в Северной Осетии и сейчас произносится через «Ш». А фамилию Руставели расшифровывают еще забавнее. Первым супругом царицы был сын Андрея Боголюбского князь Георгий, прозванный в Грузии Георгий Руси. Он был изгнан из страны, но пытался вернуть себе престол. Якобы именно в период этой борьбы за престол и создавалась поэма, а потому фамилия-псевдоним должна расшифровываться следующим образом: руст (русебс, то есть «русских») + велит (велодебит, то есть «ожидаем»). Вместе получается: «Сослан и Тамар ожидают русских, идущих войной в Грузию, и враг будет наказан».

Высказываются также сомнения относительно того, что Шота Руставели был автором поэмы именно в той форме, в какой ею восторгаются и сегодня. Предполагают, будто история была написана либо в прозе, либо в простой стихотворной форме. Затем Сослан поручил придворному поэту Месхи Мелексе переложить произведение возвышенным слогом. Месхи отлично владел пером, изучал философию и знал стихосложение мусульманских стран, где так прекрасно слагали поэмы. Его таланту и обязана Грузия «Витязем в тигровой шкуре».

Давид Сослан умер в Грузии, а прах его покоится в Осетии, в селе Нузал.

Царица Тамар пережила мужа на 7 лет. Она умерла в 1213 году. Царица не пожелала, чтобы ее похоронили во дворе какого-либо монастыря в Грузии. Тамар знала, что когда-нибудь не только мусульмане, но и некоторые грузинские дидебули (вельможи) непременно раскопают и осквернят ее могилу. Похоронили царицу тайно, и место ее погребения по сей день неизвестно.

«Витязь в тигровой шкуре» (другие названия «Витязь в барсовой шкуре» или «Витязь в барсовой коже») – выдающееся эпическое произведение кавказского средневековья. Дошла поэма до нас только в поздних списках, правда, отдельные строфы встречаются в рукописях XIV-XV веков, два четверостишия есть на стенах монастыря Вани в Южной Грузии. Первый полный список датируется 1646 годом.

Из Средневековья идет и созданное неизвестным автором продолжение поэмы под названием «Оманиани».

Отсутствие древнейших списков «Витязя в тигровой шкуре», близких ко времени создания поэмы, обычно объясняется тем, что в течение столетий Грузия пережила множество набегов чужеземных завоевателей, во время которых часто гибли и люди, и их имущество. Помимо этого само великое творение Руставели преследовалось грузинским духовенством как противное христианскому смирению сочинение светского характера. Тексты произведения целенаправленно разыскивались и сжигались.

В глазах современного ему общества Руставели, очевидно, знаменитостью не был. В противном случае его имя непременно попало бы на страницы исторической хроники тех времен. Слава великого поэта пришла к нему гораздо позже, через столетия после его смерти.

Недавно в Иерусалиме в монастыре Святого Креста была практически полностью уничтожена уникальная фреска с изображением великого поэта. Надпись и портрет эти были известны грузинским паломникам и путешественникам Средневековья, а в 1960 году грузинская научная экспедиция расчистила портрет, закрашенный после того, как монастырь в XVII веке перешел во владение греческого патриархата. Монастырские власти не только отказались комментировать факт уничтожения уникального исторического памятника, но попытались скрыть утрату и, обнаружив гибель фрески, даже не вызвали полицию. Отныне облик инока Руставели сохранился лишь в архивных видеоматериалах.

Существует пять полных переводов «Витязя в тигровой шкуре» на русский язык. Авторы переводов – К. Д. Бальмонт, П. А. Петренко, Г. Цагарели, Ш. Нуцубидзе, Н. А. Заболоцкий.

КРЕТЬЕН ДЕ ТРУА (ок. 1130 – ок. 1191)

Кретьен де Труа (Крестьен из Тройе) – одна из самых таинственных личностей в истории мировой литературы. Если об авторах архаичной античности мы знаем хоть какие-то отрывочные факты, то о Кретьене, жившем почти на две тысячи лет позже Гомера или Гесиода, нам неизвестно ничего, и мы можем только догадываться о том, что он представлял собой как личность. Поэт, один из основоположников жанра рыцарского романа, гений куртуазной литературы, автор самых ранних из сохранившихся средневековых повествований о короле Артуре и рыцарях Круглого стола.

Кретьен предположительно родился около 1130 года, и видимо, в обеспеченной семье. Он, бесспорно, успешно окончил школу, поскольку литературную деятельность начал с переложения стихотворений Овидия на французский язык, то есть хорошо знал латынь. Часть этих переводов сохранилась.

Мы знаем пять стихотворных романов Кретьена де Труа. Два из них – с посвящениями, по которым и делаются попытки реконструировать биографию поэта. Стихотворные романы – главный труд поэта. Приведем их названия в последовательности написания: «Эрек и Энида», «Клижес», «Ланселот, или Рыцарь телеги», «Ивэйн, или Рыцарь льва», «Персеваль, или Повесть о Граале».

«Эрек и Энида» написан около 1162 года. Это самый ранний из сохранившихся рыцарских романов о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. В жестоком бою юный рыцарь Эрек завоевал руку и сердце прекрасной Эниды. Однако вскоре он услышал обвинения в том, что погряз в семейном счастье и забыл о рыцарских подвигах. Обиженный Эрек отправился в странствия и совершил множество героических деяний. В конце путешествия герой узнал о кончине своего отца, вернулся домой и получил корону из рук короля Артура. В основу сюжета легли предания из «Истории бриттов» и «Жизни Мерлина» Гальфрида Монмутского.

Тема рыцарей Круглого Стола получила развитие в последующих произведениях Кретьена де Труа. В «Клижесе» наследник византийского престола отправился ко двору короля Артура для постижения высших идеалов рыцарства. Именно в этом романе Кретьен де Труа сформулировал основные положения кодекса нравственности, религиозности, благородства, самоотвержения и мужества. Соблюдение этих правил считалось в XII-XV веках обязательным для всякого истинного рыцаря, именно на основе данного кодекса и сложилось наше современное представление о понятии «рыцарь».

К роману «Клижес» поэт сделал посвящение графине Марии Шампанской (точнее: Мари де Шампань? -1204). Этот факт позволил литературоведам предположить, что большую часть жизни Кретьен де Труа провел при дворе графини и первоначально являлся ее герольдом.

Близость поэта ко двору Марии Шампанской говорит о многом. Достаточно обратиться к личности графини. Блистательная повелительница блистательного двора, составлявшего славу и гордость Северной Франции, Мария Шампанская была любимой дочерью великой Элеоноры Аквитанской, родной сестрой английского короля Ричарда I Львиное Сердце и правнучкой герцога Гийома Аквитанского (1086-1127) – выдающегося поэта, родоначальника поэзии трубадуров. Элеонора Аквитанская и обе ее дочери – Мария Шампанская и Алэ де Блуа – покровительствовали труверам (так назывались поэты, наследовавшие традиции трубадуров и жившие на севере Франции с середины XII до конца XIII века).

Сама Мария Шампанская тоже была поэтом-трувером, стихи ее сохранились, и в Европе по сей день есть много почитателей таланта графини. Не был чужд поэзии и Ричард Львиное Сердце. Известно, что при возвращении из крестового похода король был захвачен в плен и брошен в тюрьму герцогом Леопольдом V Австрийским. В заточении Ричард написал песнь, посвященную Марии Шампанской. Любопытный факт: стихи средневекового короля недавно были положены на музыку современной европейской рок-группой, и произведение пользуется большой популярностью в молодежной среде.

Могущественнейшая правительница Европы XII века, Мария Шампанская слыла и законодательницей европейской моды. Одной из первых она, наравне с матерью, открыто выступила за равноправие полов. В частности, в официальном письме графиня заявила, что между мужем и женой не может быть любви! Это заявление Марии Шампанской веками оправдывает супружеские измены.

Графиня выступила и как теоретик куртуазной любви, предполагающей рыцарское служение даме-властительнице. По заказу хозяйки придворный автор Андреас Капелланус написал известную книгу «Об искусстве учтивой любви», где всесторонне рассмотрел идею Марии Шампанской (с тех пор она беспрестанно повторяется из поколения в поколение): «Превыше всего храбрость мужчин порождает любовь у женщин и держит их в желании любить».

Признав бесспорность гения Кретьена де Труа, Мария Шампанская сделала его главным проводником своих идей о галантной любви и рыцарстве. И поэт с успехом оправдал надежды покровительницы, при жизни став знаменитым поэтом франкоязычных стран.

Роман «Ланселот, или Рыцарь телеги» был создан около 1168 года по заказу Марии Шампанской. В окружении короля Артура здесь – впервые в европейской литературе – появляется образ величайшего рыцаря. Сюжет повествует о похищении королевы Гиневры и о спасении ее храбрым Ланселотом. Любопытно, что именно в эти годы поэт задумался над противоречием куртуазной любви, предполагающей супружескую измену, и христианской моралью, порицающей ее. Однако попытки разрешить это противоречие оказались неудачными.

Роман «Ивэйн, или Рыцарь со львом» был создан между 1176 и 1181 годами. Он считается самым удачным поэтическим произведением автора. Тема романа та же – противоборство супружеского долга и рыцарской доблести. После свадьбы молодая супруга отпустила Ивэйна на год, чтобы он смог совершить рыцарские подвиги. Но герой увлекся и опоздал с возвращением. Обиженная жена отказалась принять его. В конце романа молодожены помирились.

Последний, неоконченный роман Кретьена де Труа «Персеваль, или Повесть о Граале» стоит особняком в творчестве поэта. Прежде всего это связано с заказчиком романа – Филиппом Эльзасским, графом Фландрским (? -1191). Литературоведы предполагают, что в конце жизни Кретьен рассорился с Марией Шампанской и перебрался ко двору Филиппа, где и творил по заказу графа.

Граф Филипп приходился Марии Шампанской двоюродным братом, часто бывал у нее в гостях, а в 1182 году, когда Кретьен де Труа уже вовсю трудился над «Персевалем», Филипп безуспешно сватался к недавно овдовевшей Марии.

Филипп Фландрский был богат, прославился как доблестный участник Крестовых походов (в дальнейшем он и погиб в Палестине), покровительствовал авторам рыцарской литературы и, будучи глубоко верующим человеком, жестоко преследовал еретиков, прежде всего катаров, тайными наследниками которых стали впоследствии тамплиеры.

Предполагается, что во время гонений на катаров Филипп Фландрский завладел некими бумагами, рассказывавшими о судьбе священного Грааля. Некоторые исследователи уверены, что речь идет о гностическом (иудео-христианском, манихейском) «Евангелии от Никодима». Другие утверждают, что документы были подлинными, и с их помощью можно было найти настоящий Грааль. В любом случае Филипп пожелал сохранить память о великой тайне в рыцарском романе, а создать его поручил Кретьену де Труа. Поэт с энтузиазмом взялся за работу, но со временем почему-то охладел к ней и почти десять лет практически не писал. Роман так и остался незавершенным.

Кретьен де Труа умер предположительно в 1191 году. Некоторые биографы предполагают, что случилось это вскоре после известия о кончине Филиппа Фландрского в Палестине, некоторые утверждают, что случилось это раньше.

Труд Кретьена де Труа продолжил Робер де Борн, написавший поэму «Иосиф из Аримафеи» (ок. 1200). В поэме рассказывается о том, как Иисус призвал Иосифа и дал ему Грааль – чашу Тайной вечери. Вместе со своей сестрой и ее мужем Броном Иосиф покинул Палестину и удалился «далеко на Запад», где они проповедовали христианство (речь обычно идет об Англии).

Еще позже Вольфрам фон Эшенбах, знаменитый немецкий поэт, попытался завершить роман Кретьена де Труа в собственном «Парсифале». Он связал Грааль с рыцарями ордена тамплиеров, которые якобы являются хранителями священной чаши.

Церковь никогда не признавала Грааль христианской реликвией, и по этой причине за Граалем закрепилась сомнительная слава сакрального символа еретических учений в западном христианском мире.

В числе переводчиков произведений Кретьена де Труа на русский язык назовем В. Микушевича, М. Мейлах, Н. Рыкову.

НИЗАМИ ГЯНДЖЕВИ (1141-1209)

Низами Гянджеви (настоящее имя Низамаддин маул Абу-Мухаммед ибн-Ильяс ибн-Юсуф ибн-Зека), величайший азербайджанский поэт-романтик, родился, жил и умер в городе Гяндже, почему и получил прозвище Гянджеви. В XII веке Гянджа была важным узловым центром на Великом торговом пути. За два года до рождения поэта город был разрушен сильнейшим землетрясением, а оставшихся жителей перебили или увели в рабство отряды грузинского царя Димитрия. Восстанавливалась Гянджа многие годы, отчего детство и юность поэта прошли на печальных руинах.

О жизни Низами сохранилось мало сведений. Поэт вел замкнутый образ жизни, исследователи его творчества часто называют Низами великим гянджавийским отшельником. Предполагается, что Низами, чтобы прокормить семью, занимался торговлей, но большую часть времени посвящал поэзии и науке. Скорее всего, в молодости Низами учился в медресе Гянджи. В любом случае можно говорить о том, что поэт в совершенстве знал арабский язык и арабскую литературу, был знаком с грузинским и армянским языками, разбирался в христианской литературе – цитировал Евангелие, глубоко изучил восточную философию, читал труды греческих философов. Обширны были познания Низами в астрономии, математике и медицине.

Существуют средневековые источники, утверждающие, что Низами состоял членом тайного ордена ахи – религиозного суфийского братства, распространенного в Средние века на Ближнем и Среднем Востоке. Оно объединяло преимущественно городских ремесленников и торговцев. В качестве военной силы ахи защищали горожан от произвола феодалов и монгольских наместников. Ахи были связаны обрядами и уставом. Во время Крестовых походов по образцу ордена ахи были сформированы священные ордена крестоносцев. С XVI века ахи переименовали в орден бекташи. Со временем он стал главным орденом янычар.

Члены ордена ахи помогали нуждающимся и слабым и тайно карали насильников и злодеев.

Величайшим творением Низами стала «Хамсе», или «Пятерица» – пять романтических поэм. В состав «Хамсе» входят: «Сокровищница тайн» (между 1173-1180 годами), «Хосров и Ширин» (1181 год), «Лейли и Меджнун» (1188 год), «Семь красавиц» (1197 год), «Искандер-наме» (около 1203 года). Все поэмы признаны классическими творениями ираноязычной литературы на языке фарси.

Необходимо отметить, что азербайджанские ученые утверждают, будто Низами всю жизнь мечтал писать только на азербайджанском языке. Есть даже свидетельства того, что поэма «Лейли и Меджнун» должна была быть написана на родном языке поэта. Но официальным придворным языком Гянджи в те времена был фарси, и условия выживания вынуждали Низами творить в угоду сильным мира сего.

Многие факты свидетельствуют о том, что помимо «Хамсе» Низами создал до двадцати тысяч бейтов, касидэ, газель, кыт’э и рубаи, но все они были утеряны потомками.

Более-менее ясно проследить жизнь поэта можно только благодаря «Хамсе». Очередная поэма – и Низами является на свет из мрака тайны и снова удаляется в неизвестность.

«Сокровищницу тайн» поэт создал в зрелом возрасте, ему было далеко за тридцать. Он еще холост. На попечении у Низами мать и младшие братья. Отец умер почти нищим, и семья пребывала в страшной бедности. Создавая поэму, Низами явно рассчитывал на признание при дворе какого-нибудь правителя и вознаграждение.

Название поэмы происходит от старинного предания о Мухаммеде. Однажды пророк вознесся на небо и увидел под небесным престолом закрытую на замок дверь. Мухаммед обратился к архангелу Джабраилу (Гавриилу): «Что там?» – «Это сокровищница мыслей, – отвечал архангел, – а языки поэтов – ключи к ней».

«Сокровищница тайн» представляет собой собрание двадцати бесед о смысле жизни и назначении ее. Каждая беседа завершается притчей, разъясняющей смысл обсуждаемого.

Сегодня поэма безоговорочно признается шедевром. Но тогда никто даже не пожелал прочитать ее. У каждого правителя был свой штат придворных поэтов, им не было никакого дела до безвестного торговца из Гянджи. Поэму удалось пристроить к правителю Эрзинджана (ныне это административная единица на северо-востоке Турции) по имени Фахр ад-Дин Бехрамшах ибн Дауд. Шаху было написано посвящение, и поэма отправилась в далекий путь.

Существует предание, будто ибн Дауд пришел в восторг от поэмы и направил в Гянджу богатейшие дары. Однако Низами их не получил. Поэт радовался иному: поэму все-таки прочитали и оценили, о ней заговорили, она стала знаменита.

Прочитал поэму и дербендский атабек^[59]. Он пришел в восторг и указал своим придворным поэтам на творение Низами как на вершину современной поэзии. И поэты согласились. А затем выяснилось, что Низами посылал «Сокровищницу тайн» в Дербенд^[60] и намеревался посвятить ее атабеку, однако поэму правителю не показали. В великом гневе правитель разогнал всех дербендских поэтов, а Низами послал в дар молодую красавицу рабыню, по происхождению половчанку.

Низами с первого взгляда влюбился в Афак, так звали рабыню, и почти сразу женился на ней. Половчанка стала музой великого поэта. С ее появлением творчество Низами резко изменилось – он стал воспевать женщину и любовь. Как утверждают литературоведы, самые яркие женские образы в «Хамсе» написаны поэтом под влиянием любви к Афак. В 1180 году Афак неожиданно умерла, оставив Низами с маленьким сыном Мухаммедом на руках.

В том же 1180 году Низами получил заказ из самого Исфахана от малолетнего сельджукского султана Тогрула (мальчику в тот год исполнилось всего 10 лет). Низами предлагалось написать для султана поэму. Кончина жены оказалась для поэта сильнейшим потрясением: менее чем за год им был создан непревзойденный шедевр ираноязычной литературы – поэма «Хосров и Ширин». Сюжет был взят из «Шахнаме» Фирдоуси. Героями поэмы стали последний домусульманский шах Ирана Хосров Парвиз и его главная жена Ширин.

Когда поэма была закончена, султан даже не прислал за ней, платить он тем более не собирался. Не один год пролежала рукопись без движения. Низами сделал к ней второе посвящение – Пахлавану, атабеку Гянджи. Но правитель под давлением придворных поэтов отказался принять посвящение. В 1186 году Пахлаван умер. На престол Гянджи взошел брат покойного Кызыл-Арслан. Неожиданно новый атабек вспомнил о Низами и призвал к себе. При встрече он обнял поэта и пригласил к беседе. Под конец встречи Низами подарили великолепный халат и отписали ему захудалую деревню Хамдуниан, которую, поскольку она находилась на границе, регулярно грабили разбойники. Вновь поэт не получил никакого вознаграждения за свой труд, зато поэму стали переписывать и распространять по всему Востоку.

Странной представляется в эти годы судьба Низами. Он женился во второй раз. Вторая жена умерла в 1188 году, и тогда же ширваншах Шемахи пригласил Низами переехать к нему в столицу и заказал новую поэму – по легенде о несчастной любви Лейли и Меджнуна. Разочарованный предыдущим заказом, живущий в постоянной нищете, удрученный смертью жены, Низами намеревался отказать ширваншаху. Но его уговорил сын Мухаммед, который просил обязательно написать в поэме и о нем. Низами включил в свой шедевр целую главу с просьбой к наследнику шемахского престола взять Мухаммеда ко двору.

Новая поэма потрясла весь образованный Восток. Она родила целую литературную волну – в подражание Низами написано более сорока поэм «Лейли и Меджнун». Однако самому поэту за его творение не заплатили, сына ко двору наследника Ширвана не приблизили.

Прошло еще восемь лет. Известно, что в эти годы поэт женился в третий раз. В 1195 году от правителя города Мараги^[61] Ала ад-Дина Корпа Арслана Низами получил заказ написать поэму на тему, выбранную самим поэтом. Низами приближался к шестидесятилетнему рубежу. Жизнь подходила к концу, но безденежье по-прежнему одолевало его. И Низами принимается за работу. Он пишет озорную сказочную поэму «Семь красавиц» – о приключениях и любовных похождениях Сасанидского царя Бехрама Гура.

Едва окончив «Семь красавиц», Низами приступил к созданию самой большой своей поэмы «Искандер-наме» («Книга Александра»). Состоит она из двух томов. Первый называется «Шараф-наме» («Книга славы»), второй – «Икбал-наме» («Книга счастья»). Ему уже под семьдесят. Годы берут свое, силы уже не те, что раньше. Уходят из жизни друзья и близкие. В 1200 году умерла последняя жена поэта. Одиночество и предчувствие близкого конца навевали на Низами грустные мысли.

В первой книге описаны придуманные поэтом жизнь, войны и героические подвиги Александра Македонского. Во второй книге Александр представлен царем-философом и пророком. Он должен обойти мир и научить людей истине. В конце путешествия царь достигает пределов прекрасной страны, в которой нет власти, нет бедных и богатых, нет угнетателей и угнетенных, нет воровства и лжи. Люди там не болеют, а умирают только от старости.

Низами Гянджеви умер в Гяндже 12 марта 1209 года в возрасте 68 лет. Над могилой поэта первоначально был возведен мавзолей, за которым длительное время был хороший уход. Но со временем он пришел в упадок и разрушился. В 1941 году мавзолей восстановили. В 1991 году мавзолей Низами перестроили, отделали мрамором и гранитом.

На русский язык произведения Низами Гянджеви переводили Д. Ознобишин, В. Жуковский, П. Антокольский, М. Шагинян, К. Липскеров, С. Шервинский и другие.

СААДИ МУСЛИХИДДИН ШИРАЗИ (между 1203 и 1210-1292)

Мудрый достопочтенный Муслихиддин Саади, если верить свидетельствам современников, был долгожителем среди поэтов. Один из биографов стихотворца Давлятшах Самаркандский так кратко описал его жизнь: «Нареченный шейхом Муслихиддин Саади из Шираза (да будет священна его могила), усладительнейший из предшественников и превосходнейший из преемников, прожил свыше ста лет: тридцать лет он отдал приобретению знаний, тридцать лет посвятил странствованиям, посетив при этом все четыре части обитаемого света, а остальные тридцать лет, воссевши на ковер благочестия, избрал путь мужа истины. Сколь прекрасна жизнь, проведенная таким образом!»

Родился Муслихиддин Абу Мухаммед Абдаллах ибн Мушрафаддин Саади в Ширазе (Южный Иран). В течение длительного времени считалось, что будущий поэт появился на свет около 1184 года. Исходя из этой даты, жизнь Саади разделяли на три периода: школьный (1196-1226); скитальческий (1226-1256); шейхский (1256-1291). Однако новейшие изыскания ученых заставили биографов признать, что Саади родился между 1203 и 1210 годами, после чего стройная система, столь популярная у биографов, развалилась.

Совершенно точно известно, что отец мальчика был богословом. В Средние века люди этой профессии были весьма почитаемы в странах мусульманского Востока, что почти не сказывалось на материальном благополучии их семей. С детских лет мальчик находился под сильнейшим влиянием правоверного родителя, чьи наставления и советы сформировали характер будущего поэта. Под руководством отца Саади познал азы поэзии и богословия.

В XIII веке Шираз был столицей Фарса (родина языка фарси), являвшегося ядром государства атабеков (князей) из династии Салгуридов. Отец будущего поэта служил при дворе атабека Саада I (годы правления 1195-1226), в честь которого и назвал своего первенца.

Поскольку отец Муслихиддина умер рано, уважавший богослова Саад I принял участие в судьбе сироты. Именно он для усовершенствования знаний отправил юношу в Багдад, где его наставниками стали прославленные суфийские учителя Гилани и Сухраварди. Суфизм – мистическое течение в исламе, проповедовавшее аскетический образ жизни и постепенное приближение к Богу через познание Бога посредством озарения. Поэт учился в прославленном низамийе, основанном Низам-аль-Мульком, покровителем Омара Хайяма.

Видимо, в эти годы молодой человек вступил в суфийский орден Накшбандийя. Всю жизнь поэт поддерживал тесную связь с шейхом Шахбуддином Сухраварди, основателем школы сухравардия, и одним из величайших суфиев всех времен Наджмуддином Кубра.

Уже в годы учения в Багдаде Саади начал писать стихи. Парадокс заключался в том, что, с одной стороны, он искренне и глубоко проникся идеями суфизма, а с другой стороны, произведения поэта были преисполнены юношеской любви к житейским радостям.

Годы учебы Саади были прерваны монгольским нашествием. Захватчики безжалостно уничтожали все, что попадалось им на пути, поголовно истребляли население и разрушали города и селения. Специалисты утверждают, что потери, понесенные в эти годы мусульманским миром, оказались невосполнимыми: великие традиции учености Востока были разрушены до основания и уже никогда вновь не достигли прежнего уровня.

В 1226 году погиб атабек Саад I, и Саади остался без покровителя. Он был вынужден покинуть Багдад и в одежде дервиша (так назывались члены суфийских братств, но со временем название перешло на обычных нищих) отправился бродить по свету. Путешествие затянулось на долгие тридцать лет.

О годах скитаний Саади сохранились отрывочные сведения. Путешествовал поэт преимущественно пешком и исходил почти весь мусульманский мир. Только в одной Мекке Саади побывал 14 раз!

И везде с поэтом приключались захватывающие истории. Так, в Индии Саади попал в плен к огнепоклонникам и был вынужден принять их веру. Темной ночью он убил камнем сторожившего его жреца и сбежал. В Дамаске и Баальбеке ему, знатоку арабского языка, дали возможность служить муллой-проповедником, но Саади очень скоро заскучал от оседлой монотонной жизни. Он ушел в пустыню возле Иерусалима, где предался святой жизни. Однако ненадолго, поскольку был схвачен крестоносцами. Пленника отвезли в Сирию, в Триполи, где заставили рыть окопы. Здесь Саади выкупил за 10 золотых его знакомый торговец из Алеппо. Он отвез поэта к себе домой и заставил жениться на своей безобразной и сварливой дочери.

Чтобы избавиться от тяжких семейных уз, Саади сбежал в Африку, откуда пешком пробрался по разоренным монголами землям на родину – в Шираз.

Преемник Саада I атабек Абу Бекр Кутлуг (годы правления 1226-1260) был талантливым дипломатом. Во время нашествия ему удалось откупиться от монголов огромной суммой, и Фарс оказался единственной областью Ирана, уцелевшей во время погрома.

С 1256 года Саади навсегда поселился в Ширазе под покровительством атабеков. Его слава и репутация в области поэзии, прозы, этики и философии стали уже к тому времени предметом всевозможных слухов и преданий, граничивших с легендами и домыслами.

Жил поэт в пригородном монастыре (караван-сарае), был шейхом – почтенным человеком. Князья, вельможи, богатые купцы считали за честь побывать в гостях у Саади и побеседовать с ним. Поэт больше никогда не женился, детей у него не было.

В свободное время мудрец писал прозаические произведения и замечательные стихи. В кратчайший срок им были созданы два шедевра, принесшие поэту бессмертную славу. В 1257 году Саади обнародовал поэму «Бустан» – «Плодовый сад». А в 1258 году появился «Гулистан» – «Розовый сад». Это произведение было написано вперемежку прозой и стихами.

«Гулистан» и «Бустан» – выдающиеся классические суфийские произведения, почти тысячу лет формировавшие и ныне формирующие моральные и этические воззрения миллионов людей в Индии, Персии, Пакистане, Афганистане и Центральной Азии.

Более того, в мусульманском мире «Гулистан» признан сводом моральных установлений, с которыми в обязательном порядке должен ознакомиться любой грамотный молодой человек. Это изначальный суфийский учебник для юношества. Теологи ислама утверждают, что в других религиях и культурах произведение столь высокого уровня никогда не было создано.

Менее известны в мире, но широко распространены среди фарсиязычных народов прекрасные стихи Саади, его оды и газели, собранные в многочастном «Диване». Они нередко издаются под различными названиями: «Персидские касыды», «Арабские касыды», «Причитания», «Пестрые газели».

Эти произведения являются энциклопедией практической жизни. Гуманистическая концепция поэта выражена в его определении гуманизма, впервые им введенного на фарси: «одамият» – «человечность».

Особое место в «Диване» занимает раздел «Хебисат» («Мерзости»), в который включены произведения порнографического характера. Саади оправдал «Хебисат» тем, что получил суровый приказ написать подобное от таинственного принца. «Шутка в речи – как бы соль в пище», – подчеркнул поэт.

Не будем забывать, что Саади творил в реальном мире, преисполненном жестокости и зла. В год создания «Гулистана» монгольская орда под водительством Галаку-хана разграбила духовную родину Саади – Багдад. Захватчики вырезали более 1 миллиона 600 тысяч человек.

Терзала тяжелая смута и многострадальный Шираз. После смерти в 1260 году Абу Бекр Кутлуга за четыре года в княжестве сменилось пять атабеков, пока страну не возглавила женщина Абиша Адуд (годы правления 1263-1287). При ней государство жило в относительном мире.

После кончины женщины-атабека Шираз был завоеван иль-ханами Ирана. При Саади страной правили иль-ханы Аргун (1284-1291) и Гейхату (1291-1295). Вновь пришло время смут, заговоров, восстаний, время жестоких полководцев и жадных наместников.

Муслихиддин Саади умер в 1292 году. Похоронен он в Ширазе. Мавзолей, возведенный в 1950-х годах, утопает ныне в розах, напоминая поклонникам поэта о великом «Гулистане».

В Иране под редакцией известного филолога Форуги в 1941 году издан «Куллият» – Полное собрание сочинений – Саади.

Специалисты отмечают сильнейшее влияние Саади на европейскую литературу. Его произведения послужили источником многих западных легенд и аллегорий. Переводы стихотворений поэта из Шираза впервые появились в Европе в XVII веке.

В России произведения Саади издаются в переводах А. А. Фета, Ф. Е. Корша, С. И. Липкина.

ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ (1265-1321)

Великий итальянский поэт эпохи Раннего Возрождения Данте Алигьери родился в середине мая 1265 года во Флоренции. Родители Данте были коренными флорентийцами и принадлежали к небогатому и не очень знатному феодальному роду.

Из сохранившихся в архивах документов известно, что Алигьери владели домами и участками земли во Флоренции и ее окрестностях и считались семейством среднего достатка.

Отец Данте Алигьеро Алигьери, вероятно юрист, не брезговал ростовщичеством и по флорентийскому обычаю давал деньги в рост. Он был женат дважды. Мать Данте умерла, когда поэт еще был ребенком. Ее звали Белла, полное имя Изабелла. Отец Данте умер до 1283 года.

Восемнадцати лет от роду Данте стал старшим в семье. У него были две сестры – одну звали Тана (полное имя Гаэтана), имя второй история не сохранила. Впоследствии с племянником Данте от второй сестры – Андреа ди Поджо был знаком Боккаччо, который получил от Андреа и записал ценные сведения о семье Алигьери. Был у Данте еще младший брат Франческо, который в 1302 году тоже был изгнан из Флоренции, но позднее вернулся и даже помогал Данте материально.

Поскольку жизнь и творчество Данте во многом оказались определены политической ситуацией на его родине, необходимо кратко рассказать о том, что происходило в Италии XIII века.

Страна была раздроблена на множество феодальных государств, в их число входили и так называемые города-коммуны. За верховную власть над ними боролись римский папа, император Священной Римской империи (в империю входили преимущественно германские территории) и французский король. В процессе этой борьбы население Италии разделилось на политические партии. Гвельфы поддерживали власть папы, гибеллины – власть императора. Флорентийские купцы, игравшие в жизни города решающую роль, торговали преимущественно с католической Францией, с ней же были связаны главные флорентийские банкирские семейства. Торговая Флоренция была гвельфской, иначе можно было навлечь на себя отлучение папой от церкви и потерять связи с Францией. Помимо всего прочего партия гвельфов была разделена на белых гвельфов, которые выступали за независимость Флоренции от папы, и черных гвельфов – сторонников папской власти. Род Данте традиционно принадлежал к партии гвельфов, а сам Данте со временем стал белым гвельфом.

Предполагают, что Данте учился в школе правоведения в Болонье, где познакомился с творчеством местного поэта Гвидо Гвиницелли, основоположника нового в поэзии «сладостного стиля». Гений Данте во многом сформировался под влиянием Гвиницелли.

Данте и Беатриче. Первая встреча

О молодых годах поэта можно узнать из его автобиографической повести в стихах и прозе «Новая жизнь». Здесь юный поэт рассказал историю своей любви к Беатриче. По свидетельству Боккаччо, Беатриче была дочерью богатого и уважаемого гражданина Фолько Портинари (умер в 1289 году) и впоследствии стала женой Симоне де’Барди из влиятельной семьи флорентийских банкиров. Впервые Данте увидел девочку, когда ему было девять лет, а ей восемь. Для средневековой Италии, когда брак двенадцатилетней девочки и тринадцатилетнего мальчика был в порядке вещей, возраст их встречи вполне соответствовал срокам полового созревания. (Любопытно, что в творчестве Данте цифра 9 стала символом Беатриче. Всякий раз, когда в его произведении появляется цифра 9, надо искать в тексте тайный смысл.) Глубоко затаенная любовь поэта питалась лишь редкими случайными встречами, мимолетными взглядами возлюбленной, ее беглым поклоном. В июне 1290 года Беатриче умерла. Было ей двадцать четыре года.

«Новая жизнь» прославила имя Данте. Эта книга стала первой лирической исповедью в мировой литературе, книгой, впервые рассказавшей искренно, трепетно и вдохновенно о великой любви и великой скорби живого человеческого сердца.

Вскоре после смерти Беатриче Данте женился на Джемме из влиятельной семьи магнатов Донати. Брак был уговорен еще в 1277 году между родителями. Сам поэт ни разу не упомянул о Джемме в своих произведениях. Мы знаем только то, что семейство супруги принадлежало к партии черных гвельфов – злейших врагов Данте. От этого брака у поэта были сыновья Пьетро, Якопо и, предположительно, Иоанн (имя последнего встречается в документах только один раз – в 1308 году), а также дочь Антония, ставшая впоследствии монахиней в равеннском монастыре Сан Стефано дельи Оливи под именем Беатриче.

Решающую роль в судьбе и дальнейшем творчестве Данте сыграло изгнание поэта из родной Флоренции. Симпатии Данте были на стороне белых гвельфов, и с 1295 по 1301 год поэт принимал активное участие в политической жизни города, он даже участвовал в военных походах флорентийцев на соседние города гибеллинов. Черных гвельфов Флорении при Данте возглавляла семья Донати, белых гвельфов – банкиры Черки.

5 ноября 1301 года при активной поддержке армии брата французского короля Филиппа IV Красивого – Карла Валуа – и римского папы Бонифация VIII власть во Флоренции захватили черные гвельфы, а белые гвельфы подверглись казням и ссылкам. Данте в эти дни не было в городе, и о заочном приговоре к изгнанию он узнал в дороге в январе 1302 года. Благодаря тому что жена поэта была из рода Донати, большая часть имущества Данте перешла к ней и ее детям, то есть осталась у семьи поэта, но позже дело Данте было пересмотрено – его приговорили к «сожжению огнем, пока не умрет». Больше Данте во Флоренцию не вернулся.

В первые годы изгнания Данте нашел приют поблизости от Флоренции в городе Ареццо, который в то время был убежищем изгнанных из Флоренции гибеллинов. Гибеллинские эмигранты готовили военное вторжение во Флоренцию и пытались вовлечь Данте в подготовку интервенции. Данте – белого гвельфа – сблизило с гибеллинами сходство политических лозунгов. Но вскоре поэт понял, что гибеллинская эмиграция – это сборище политических авантюристов, переполненных лишь честолюбием и жаждой мести. Данте порвал с ними, отныне он отверг гражданские распри и стал «сам для себя своей партией».

Поэт поселился в Вероне, но, рассорившись с местными властями, вынужден был кочевать по итальянским городам. Он побывал в Брешии, Тревизо, Болонье, Падуе. Со временем Данте удалось заручиться покровительством верховного капитана гвельфской лиги Тосканы маркиза Мороелло Маласпина из Луниджаны. К этому периоду относится цикл его стихов «О Каменной Даме». Предполагается, что посвящены они новой возлюбленной Данте – Пьетре из рода Маласпина.

Увлечение это длилось недолго. Биографы рассказывают, что в 1307 или 1308 году поэт совершил поездку в Париж для усовершенствования своих знаний и выступал на диспутах, удивляя аудиторию начитанностью и находчивостью.

Считается, что Данте принялся за главный труд своей жизни, «Божественную комедию», около 1307 года. Основной темой задуманного произведения должна была стать справедливость – в жизни земной и в загробном мире. Свою поэму Данте назвал комедией, поскольку она имеет мрачное начало (Ад) и радостный конец (Рай и созерцание Божественной сущности) и, кроме того, написана простым стилем (в отличие от возвышенного стиля, присущего, в понимании Данте, трагедии), на народном языке, «каким говорят женщины». Эпитет «Божественная» в заглавии придуман не Данте, впервые он появился в издании, вышедшем в 1555 году в Венеции.

Поэма состоит из ста песен приблизительно одинаковой длины (130-150 строк) и делится на три кантики – Ад, Чистилище и Рай, по тридцать три песни в каждой. Первая песнь Ада служит прологом ко всей поэме. Размер «Божественной комедии» – одиннадцатисложник, схема рифмовки, терцина, изобретена самим Данте, вкладывавшим в нее глубокий смысл.

В 1307 году в результате продолжительных интриг французского короля на папский престол под именем Климент V был избран француз Бертран, который перенес папский престол из Рима в Авиньон. Началось так называемое «Авиньонское пленение пап» (1307-1378).

27 ноября 1308 года императором Священной Римской империи стал Генрих VII. В 1310 году он вторгся в Италию с целью «всех примирить». Тысячи итальянских изгнанников устремились навстречу императору, который объявил, что не отличает гвельфов от гибеллинов и всем равно обещает свое покровительство. Был среди них и Данте. Многие города – Милан, Генуя, Пиза – открыли императору свои ворота, но гвельфская лига в центральной Италии не пожелала признать Генриха. Возглавила сопротивление Флоренция.

В эти дни Данте написал трактат «О монархии», в котором стремился доказать, что: а) только под властью вселенского монарха человечество может прийти к мирной жизни; б) Господь избрал римский народ, чтобы тот правил миром, а следовательно, вселенским монархом должен быть император Священной Римской империи; в) император и папа получают власть непосредственно от Бога, следовательно, первый не подчинен второму.

В августе 1313 года, после неудачной трехлетней кампании, Генрих VII внезапно скончался. Смерть императора вызвала радость во Флоренции и глубокую скорбь Данте и других изгнанников.

После этих трагических событий Данте на время исчез из поля зрения биографов. Известно только, что он жил в Ассизи и в монастыре Санта Кроче ди Фонте Авеллано, где целиком был поглощен работой над «Божественной омедией». Затем поэт перебрался в Лукку, к какой-то даме по имени Джентукка.

В эти годы Данте было предложено вернуться во Флоренцию при условии, что он согласился бы подвергнуться унизительному обряду покаяния. Поэт отказался и 15 октября 1315 года вновь, уже вместе со своими сыновьями, был заочно осужден флорентийской сеньорией на позорную казнь.

Данте поселился в Вероне под покровительством вождя североитальянских гибеллинов Кан Гранде делла Скала, которого прославил в «Божественной комедии». В молодости Кан Гранде де Скала (1291-1329) получил титул императорского викария в Вероне и стал главой гибеллинской лиги в Ломбардии, «одним из наиболее сильных и никогда не изменявших своих убеждений поборником императорской власти в Италии».

О причинах, побудивших Данте покинуть двор Кан Гранде и переселиться в Равенну, можно лишь догадываться. Правитель Равенны Гвидо да Полента был любителем поэзии и даже сам писал стихи. Он-то и пригласил Данте в свой город.

Это было счастливейшее время в жизни Данте. Поэт любил гулять со своими равеннскими учениками в леске из пиний между Равенной и Адриатикой. Этот лесок, впоследствии воспетый Байроном, напоминал и сад земного рая, и пастушескую Сицилию из эклог Вергилия. Здесь Данте закончил третью часть «Божественной комедии». Существует предание, что последние песни «Рая» были утеряны, но однажды ночью к сыну поэта Якопо явилась тень Данте и указала тайник в стене, где была спрятана рукопись.

Летом 1321 года Данте как посол правителя Равенны отправился в Венецию для заключения мира с республикой Святого Марка. Возвращаясь дорогой между берегами Адрии и болотами По, Данте заболел малярией и умер в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года.

Прах поэта был положен в греческий мраморный саркофаг романо-византийской эпохи в церкви Сан Пьер Маджоре, названной впоследствии церковью Святого Франциска. Чело поэта было увенчано лавровым венком, которого он не получил при жизни.

В 1490-х годах венецианский правитель Равенны Бернардо Бембо пригласил знаменитого архитектора Пьетро Ломбардо, который построил ренессансный мавзолей над саркофагом Данте. Он возвышается и поныне. Равенна даже после объединения Италии в XIX веке не согласилась вернуть прах великого поэта его родному городу.

Лучший перевод «Божественной Комедии» Данте на русский язык сделан М. Л. Лозинским^[62].

ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА (1304-1374)

Через несколько месяцев после того, как из Флоренции был изгнан Данте, вынужден был бежать из города его единомышленник, белый гвельф и известный нотариус Петракко (Петракколо) дел Инчиза сэр Паренцо. Его обвинили в подделке государственных документов и приговорили к отсечению руки. Петракко предпочел не дожидаться казни. Вместе с мужем отправилась в путь и его молодая жена – красавица Элетта Каниджани. Имущество нотариуса было немедленно конфисковано городом.

Долго изгнанники переезжали из одного маленького городка Тосканы в другой, терзаясь надеждами на скорое возвращение. Наконец, они обосновались в Арреццо. Здесь, в предместье Борго дель Орио, 20 июля 1304 года в семье Петракко родился мальчик, которому дали имя Франческо.

Через три года у беглого нотариуса родился второй сын, Герардо, который стал самым близким Франческо человеком на всю жизнь.

В 1305 году Элетта с Франциском (полное имя Петрарки – «француз») получили разрешение вернуться на территорию Флоренции в Инчизу, родовое поместье Каниджани. Петракко остался в изгнании и мог навещать семью только тайно. Будучи хорошим семьянином, он сильно тосковал и по жене, и по сыновьям.

В 1311 году Петракко позвал домочадцев в Пизу, где встречали императора Генриха VII. Нотариус возлагал на Генриха великие надежды, но напрасно.

Как раз на это время пришлось так называемое «авиньонское пленение пап», когда римский папа Климент V (гасконский прелат Бертран де Го) перевел свой двор из Рима в провансальский Авиньон, под неусыпное французское око.

Сюда же стали стягиваться и те, кто предпочитал находиться под папским покровительством: торговцы, банкиры, ювелиры, изгнанники и авантюристы всех мастей. В Авиньоне сложилась большая колония изгнанных флорентийцев. Направилась туда после Пизы и семья Петракко.

Однако город уже был переполнен жителями, так что Элетте с детьми пришлось поселиться неподалеку, в маленьком городишке Карпантре.

Со временем Франческо отдали в юридическую школу в Монпелье. Однако юноша не был склонен к изучению законов и серьезно увлекся классической литературой. Отец узнал об этом и в порыве гнева бросил книги любимых античных авторов сына в камин. С Франческо тут же случилась такая истерика, что Петракко поспешил собственноручно выхватить из огня то, что не успело сгореть. Всего две книги – Вергилий и Цицерон. Возвращая их, отец строго напутствовал:

– Хорошо, пусть одна из этих книг поможет твоим трудам, а другая – досугу.

В 1319 году умерла Элетта Каниджани. Потрясенный Франческо написал в ее память стихотворение. Это самое раннее стихотворение Петрарки, дошедшее до наших дней. Сразу отметим: уже будучи взрослым поэт ради благозвучия предпочел латинизировать прозвище отца и стал называться Петраркой.

Через год Петракко отправил сыновей в Болонью, чтобы они продолжили изучение юриспруденции в местном университете. Перспектива работать нотариусом в конторе вгоняла Франческо в удручающую тоску. Зато искусство поэзии и древняя история захватили его целиком. Вместе с Джакомо Колонна, братская дружба с которым продолжалась всю жизнь Петрарки, они вместе убегали с лекций по праву для того, чтобы углублять свои познания в гуманитарной сфере. В университете поэт написал свои первые итальянские стихи.

Герардо и Франческо жили в Болонье до апреля 1326 года, когда умер их отец. Вернувшись в Авиньон на погребение, братья решили остаться дома. Петракко оставил сыновьям небольшое состояние, которое позволило им вести скромную, но безбедную светскую жизнь.

6 апреля 1327 года, в Страстную пятницу, на утренней службе в авиньонской церкви Св. Клары поэт впервые увидел даму по имени Лаура и влюбился в нее на всю жизнь. Безответно. Биографы не могут точно сказать, кем была эта женщина. Предполагают, что речь идет о некой Лауре де Новес^[63], жене рыцаря Гуго де Сада. Но смело можно сказать, что мировая поэзия обязана этой даме рождением величайшего лирика.

В честь мадонны Лауры Петрарка всю жизнь создавал итальянские стихи, которые позже он собрал в книгу «Канцоньере»^[64]. Впоследствии эта книга прославила не только автора и Лауру, но и саму поэзию!

Однако отцовские деньги быстро кончились. Оказавшись на пороге нищеты, Петрарка стал хладнокровно решать, как выйти из сложившейся ситуации. Он был хорош собой, воспитан, образован, умен и красноречив, обладал великим поэтическим талантом, прекрасно знал латынь. Этого было вполне достаточно.

Петрарка начал планомерно и настойчиво внедряться в дома влиятельных авиньонцев. Особое участие в судьбе поэта приняли кардинал Джованни Колонна и его семья. Петрарка стал личным секретарем кардинала.

Таким образом, поэт попал в высшие политические круги Авиньона, стал исполнять важные поручения и ездить с миссиями веры. В начале 1330-х годов он побывал во многих местах Италии, посетил Францию, Испанию, Англию, Нидерланды, Германию.

Чтобы гарантированно зарабатывать на жизнь, Петрарка решил принять сан. Он был рукоположен, но вряд ли когда-либо совершал богослужения.

В 1337 году у тридцатитрехлетнего поэта родился внебрачный сын Джованни. Имя матери затерялось в истории. Через шесть лет родилась внебрачная дочь Франческа. Девочка всю жизнь оставалась с отцом, ухаживала за ним, родила ему внуков, она же его и похоронила. Джованни оказался непутевым парнем; он умер в 1361 году от чумы. Сам Петрарка написал о сыне: «Жизнь его была мне вечными тяжкими заботами, смерть – горькою мукою».

Петрарка приобрел небольшое имение в Воклюзе, долине близ Авиньона. В тот же год потерял возлюбленную его брат Герардо. Братья вместе поселились в Воклюзе, началось так называемое воклюзское отшельничество. Об этом периоде своей жизни Петрарка написал: «Только в это время я узнал, что значит настоящая жизнь».

В Воклюзе поэт начал два произведения на латыни – эпическую поэму «Африка» о победителе Ганнибала Сципионе Африканском и книгу «О славных мужах» – свод биографий выдающихся людей античности. Тогда же Петрарка работал над лирическими стихами на итальянском языке. Помимо художественных и философских трудов он создал множество политических посланий, многие из которых были обращены к различным папам с настойчивыми пожеланиями прекратить междоусобицы и вернуться в Рим.

К началу 1340-х годов поэт Петрарка был известен уже всей Италии. В нем взыграло тщеславие, и с помощью друзей Франческо начал хлопоты об увенчании его лавровым венком^[65].

1 сентября 1340 года Петрарка получил приглашение на эту торжественную церемонию сразу из двух городов – Парижа и Рима. Поэт выбрал Рим. Награждение состоялось на Пасху, 8 апреля 1340 года, на Капитолии. Петрарка стал почетным гражданином Рима.

Вернувшись в Воклюз, поэт завершил первую редакцию «Канцоньере».

Год спустя Герардо постригся в монахи в Монрьё, неподалеку от Авиньона. Для Петрарки это событие стало страшным моральным ударом. Он впервые задумался о своих отношениях с Богом! В один день поэт написал семь «Покаянных псалмов».

Тогда же были созданы дидактические поэмы «Триумф Любви» и «Триумф Целомудрия».

Страшным был для Европы 1348 год – год «черной смерти». Именно эта эпидемия чумы описана в «Декамероне» Боккаччо. От черной болезни умер покровитель поэта кардинал Колонна. А в апреле того же года пришло известие о кончине Лауры. Она умерла 6 апреля, в день их далекой первой встречи в церкви Св. Клары.

«Стихи на жизнь мадонны Лауры» отныне сменились на «Стихи на смерть мадонны Лауры». Тогда же Петрарка создал «Триумф Смерти», чуть позже – «Триумф Славы». И многочисленные сонеты, оплакивающие Лауру.

В 1350 году по дороге в Рим Петрарка впервые посетил Флоренцию, где встретился с Боккаччо. К тому времени они дружили уже несколько лет, но по переписке.

А летом 1353 года поэт навсегда вернулся в Италию. Он поселился в Милане, где сблизился с правившей семьей тиранов Висконти. Петрарка исполнял обязанности секретаря, оратора и эмиссара архиепископа Джованни Висконти. По его поручению стареющий поэт совершил ряд далеких дипломатических поездок. Но это не мешало ему продолжать творческий труд. Были созданы цикл «Буколик» и третья редакция «Канцоньере».

Чума еще дважды вторгалась в жизнь Петрарки. В 1361 году поэту пришлось бежать из Милана. Именно тогда умерли его сын Джованни и многие близкие друзья.

Вскоре после эпидемии вышла замуж любимая дочь поэта Франческа. Супругом ее стал уважаемый и благородный Франческоло да Броссано. В 1363 и 1366 годах соответственно родились любимые внуки Петрарки – девочка Элетта и мальчик Франческо. Но вновь пришла чума, и в 1368 году умер обожаемый поэтом Франческо.

Последние годы жизни Петрарка провел рядом с дочерью, зятем и внучкой. Он купил себе скромную виллу в Арква, на Евганейских холмах. Там поэт создал канцону Богородице, седьмую, последнюю, редакцию «Канцоньере», книгу «Старческих писем», поэмы «Триумф времени» и «Триумф Вечности».

Незадолго до смерти в письме Боккаччо Петрарка написал: «Пусть смерть застанет меня читающим или пишущим». Воля его исполнилась. В ночь с 18 на 19 июля 1374 года, сутки не дожив до своего семидесятилетия, поэт умер. Его нашли утром за столом с пером в руке над жизнеописанием Цезаря.

После смерти слава Петрарки превысила славу любого другого поэта. Неудивительно. Ведь Петрарка был первым ученым-гуманистом и поэтом эпохи Возрождения, еще, можно сказать, до Возрождения, первым писателем, осознавшим себя человеком Нового времени.

Флорентийцы тщетно выпрашивали у падуанцев тело поэта, дабы похоронить на родине предков. Однажды ночной вор, прокравшись в мавзолей поэта, отсек у него правую руку и привез ее во Флоренцию, чтобы там покоилась хотя бы длань гения!

На русский язык произведения Франческо Петрарки были переведены В. В. Левиком, М. А. Кузминым, О. Э. Мандельштамом, В. Б. Микушевичем и другими.

ХАФИЗ ШАМСИДДИН (1325-1389 или 1390)

Великий иранский поэт Хафиз Шамсиддин (Ходжа Шамс ад-Дин Мухаммад Хафиз Шерози) родился в 1325 году в семье Баха ад-Дина – очень богатого купца из Шираза. Доподлинно известно, что род Хафиза происходил из Исфахана. В годы правления династии атабеков Салгуридов Фарса (1148-1270) предки поэта перебрались в Шираз.

Отец Хафиза умер рано, продолжить его дело было некому, и вскоре семья разорилась. Старшие братья будущего поэта отправились по свету в поисках лучшей доли, а маленький Шамс ад-Дин Мухаммад остался с матерью. Но несчастная женщина была не в силах прокормить ребенка, а потому отдала на воспитание в чужую семью.

Опекун недолго заботился о приемыше и отправил его обучаться ремеслу в дрожжевой цех. Ученикам оплачивали работу. Шамс ад-Дин Мухаммад оказался и трудолюбивым, и практичным мальчиком. Треть своего заработка он платил учителю соседней школы, треть отдавал матери, остальное тратил на свои нужды. В школе он выучил наизусть священную книгу мусульман и стал чтецом Корана – хафизом.

Ремесленники и торговцы Шираза (их называли «люди базара») славились любовью к поэзии. Многие ширазские дуканы (торговые лавки) одновременно были чем-то вроде поэтических «клубов», где устраивались диспуты и соревнования сочинителей. Шамс ад-Дин Мухаммад был постоянным участником таких собраний, но над ним преимущественно потешались, как над ничего не понимающим в поэзии «сосунком».

Легенда рассказывает, что однажды глубоко уязвленный насмешками юноша отправился к чудотворной гробнице прославленного отшельника и поэта-мистика Баба Кухи Ширази. Он долго молился и жаловался святому на свою судьбу, пока в изнеможении не уснул прямо на земле возле гробницы. Неожиданно во сне ему явился старец и дал вкусить божественной пищи.

– Ступай, – сказал старец, – врата знаний для тебя открыты.

– Я – халиф Али, – ответил незнакомец и исчез.

Когда Шамс ад-Дин Мухаммад проснулся, он почти сразу сложил прославившую его газель^[66] «О ниспослании поэтического дара». Так миру явился великий поэт Хафиз.

По другой версии, юноша влюбился в ширазскую красавицу по имени Шах-Набат (переводится как «сахарный леденец»), но девушка только смеялась над ним. Любовь дала Шамс ад-Дин Мухаммаду поэтический дар, а вместе с ним пришла и благосклонность возлюбленной.

Ширазские ценители поэзии не поверили, что Хафиз сложил газель самостоятельно. Было решено устроить молодому человеку испытание. Поэту предложили написать ответ на газель-образец (такими образцами, как правило, служили признанные шедевры прошлого). Новая газель Хафиза восхитила ценителей. Слава о гениальном поэте быстро распространилась по странам Срединной Азии.

Хафиза стали приглашать ко дворам восточных владык. Но поэт не пожелал покидать Шираз. Он почти безвыездно прожил здесь всю жизнь, никогда не женился, не имел детей и только постоянно заботился о семьях своих сестер. Средства к существованию Хафиз зарабатывал творчеством, а также чтением и толкованием Корана.

Сохранилось множество историй об отношениях поэта с правителями родного города.

Первым покровителем Хафиза стал Абу Исхак Инджу (правил в 1343-1353 годах). Это был человек беспечный и веселый, любил пышные застолья, покровительствовал наукам и искусствам. Времена Абу Исхак Инджу Хафиз называл впоследствии «золотым веком» для поэтов.

Но век легкомысленного владыки был короток. В 1353 году Шираз осадили войска Мубариз ад-Дин Мухаммада, а Абу Исхак даже не подумал организовать оборону. Более того, о враге он узнал одним из последних и был весьма удивлен, что город в осаде.

– Пойдем! – сказал правитель. – Нынче вечером позабавимся, а о завтрашнем дне подумаем завтра.

Через три года после низложения Абу Исхака казнили, на всякий случай.

Мубариз ад-Дин (правил в 1353-1364 годах) был человеком жестоким и фанатично религиозным. Едва захватив Шираз, он закрыл в городе все питейные заведения, запретил увеселения и установил надзор за соблюдением населением норм мусульманской морали.

Сын Мубариза – Абу-л-Фаварис Шах Шуджа (правил в 1364-1384 годах) оказался прямой противоположностью отцу и стал покровительствовать поэтам и ученым. Хафиз вновь был приближен ко двору. Однако отношения поэта с правителем не сложились.

Легенда рассказывает следующее. Шах Шуджа сам был не чужд стихотворству и завидовал громкой славе Хафиза. Однажды он упрекнул поэта:

– Все так, мой повелитель, но при всех этих пороках мои газели известны по всему свету, тогда как стихи иных поэтов шагу не могут ступить за пределы городских ворот.

Шах Шуджа очень обиделся, но стерпел. Однако Хафиз понимал, что долго такие отношения продолжаться не могут. Он стал искать прибежище в других городах Ирана, даже выезжал в Исфахан и Йезд, но всегда через короткое время возвращался в родной город.

Последний раз поэт покинул Шираз, когда отправился в Индию по приглашению правителя княжества Дакан шаха Махмуда. История эта весьма любопытна. Шах послал Хафизу деньги на поездку. Часть этой суммы поэт потратил на погашение своих долгов и на помощь семьям своих сестер. Затем по дороге он встретил своего обедневшего друга и отдал ему все остававшиеся от дара правителя деньги. В Ормузе Хафиза ожидал присланный шахом корабль. Но едва путешественники снялись с якоря, как на море разыгрался шторм. Тогда поэт отказался от дальнейшего путешествия и вернулся в Шираз. Шах Махмуд не обиделся на Хафиза, а наоборот, послал ему еще один щедрый дар.

Последние годы жизни Хафиза пришлись на эпоху завоеваний эмира Тимура (Тамерлана) (1336-1405). В Ширазе тогда властвовал Шах Мансур Музаффарид (правил в 1387-1393 годах). Первый поход Тимура на Шираз состоялся в 1387 году. Захватив город, эмир потребовал к себе Хафиза. Поэт явился к владыке в рубище дервиша.

– Я завоевал полмира своим блистающим мечом, я разрушил тысячи селений и областей, чтобы украсить Самарканд и Бухару, престольные города моего отечества, а ты, ничтожный человечишко, готов их продать за родинку какой-то ширазской тюрчанки, ведь сказано у тебя: «Когда ширазскую тюрчанку своим кумиром изберу, за родинку ее вручу я ей Самарканд и Бухару».

– О, повелитель мира! Взгляни, до чего довела меня моя расточительность.

Не ожидавший такого ответа Тимур расхохотался и обласкал поэта.

Через два или три года после встречи с эмиром Хафиз умер в Ширазе. Он был похоронен в своем парке «Мусалла», на берегу реки Рукнабада.

В 1393 году по приказу Тимура всех членов рода Музаффаридов, при правлении представителей которых прошла жизнь поэта, вывели в степи под Ширазом и зарезали.

Вскоре после кончины Хафиза пришло время его великой славы. Некто Гуландам, предположительно личный секретарь поэта, составил «Диван» – посмертное собрание стихотворений Хафиза. Еще при жизни поэт пользовался всеобщим признанием, современники даже наградили его почетными прозвищами – Лисан ал-гайб (Сокровенный язык) и Тарджуман ал-асрар (Толкователь тайн). Но «Диван» произвел на любителей персидской поэзии эффект разорвавшейся бомбы! Сборник в основном состоял из газелей, проникнутых гедонистическими мотивами и облеченных в форму суфийских поучений. Уже через сто лет творения Хафиза были признаны непревзойденным образцом персидской литературы. Сегодня «Диван» Хафиза – наиболее часто издаваемая (после Корана) и самая раскупаемая книга в Иране.

В Европе первые переводы из Хафиза появились в XVII веке, а настоящим открывателем его гения стал Гёте. Многократно переводилась поэзия Хафиза на русский язык. Лучшие образцы переводов созданы А. С. Пушкиным и А. А. Фетом.

ДЖЕФРИ ЧОСЕР (1340? -1400)

Джефри Чосер – величайший поэт английского Средневековья, создатель общеанглийского литературного языка, основоположник английской классической литературы, английского реализма и системы английского стихосложения.

Точные год и место рождения Чосера неизвестны. Предполагается, что он появился на свет между 1340 и 1344 годами (сегодня биографы все чаще склоняются к 1340 году) в Лондоне. Отец Джефри, Джон Чосер, был удачливым виноторговцем и занимал пост помощника королевского кравчего в Саутгемптоне.

Большая часть жизни Чосера прошла под скипетром короля Эдуарда III (1327-1377). И всю жизнь поэта Англия воевала в Столетней войне.

Первая официальная запись о Джефри Чосере найдена в расходной книге за 1357 год графини Элизабет Ольстерской – жены принца Лайонела, одного из сыновей Эдуарда III. Пажу Джефри Чосеру было куплено новое платье.

Биографы поэта предполагают, что до поступления на службу мальчик учился в школе – пажам полагалось уметь читать, считать, знать азы латыни и французского языка. На службе у принца пажи продолжали образование: они должны были основательно изучить латынь и французский язык и совершенствоваться в благородных занятиях.

В 1359 году, когда Чосеру исполнилось девятнадцать лет, в составе английских войск он отправился на Столетнюю войну во Францию, но очень скоро попал в плен неподалеку от современного Реймса. В начале 1360 года король заплатил за юношу выкуп в 16 фунтов, и Джефри сразу же уехал в Лондон. К тому времени относятся первые стихотворные опыты поэта, в которых Чосер воспевал свою любовь к неизвестной даме, отказавшей ему во взаимности.

Вскоре молодой человек вернулся во Францию в свите принца Лайонела. Чосер был определен курьером, что предполагало дипломатическую деятельность. В дальнейшем на протяжении всей жизни Чосер не раз выполнял важные дипломатические поручения. Есть предположение, что поэт выполнял также шпионские задания.

Далее Чосер исчезает из поля зрения биографов на целых семь лет. Известно только, что в эти годы он женился на Филиппе Роут, девице из свиты королевы.

В 1367 году Чосера назначили камердинером короля. Он получил постоянный пенсион, его самого и его супругу буквально засыпали различными пособиями, новыми назначениями, дипломатическими поручениями.

Продолжал Чосер и литературные занятия. В основном это были подражания французским авторам – поэмы о любовных грезах и об аллегорических сновидениях. Самое известное произведение Чосера в этот период – поэма «Книга герцогини» (1369). Написана она в память герцогини Бланш Ланкастерской, первой жены принца Джона Гонта.

Летом 1370 года Чосер отправился на континент с дипломатическим поручением от короля. Он посетил Фландрию и Францию. В 1372 году последовало более серьезное поручение – Чосер поехал в Геную, где уладил некоторые дела с генуэзским герцогом, а оттуда во Флоренцию, где провел зиму. Во время поездки поэту довелось близко познакомиться с шедеврами итальянского Возрождения, что в дальнейшем значительно сказалось на его собственном творчестве.

Переговоры в Италии прошли успешно. В благодарность в 1374 году Чосер получил от короля в безвозмездное пользование дом в Олдгейте и был назначен инспектором таможни Лондонского порта. В 1375 году ему был пожалован надзор над графством Кент с перечислением в его пользу штрафов, налагавшихся таможней.

В 1376 и 1377 годах поэт вновь побывал на континенте с дипломатической миссией. Казалось, жизнь течет по накатанной колее. Но в 1377 году умер Эдуард III, и Англия вошла в длительную эпоху «шекспировских хроник», основные действующие лица которой известны нам по пьесам гениального драматурга. Новым королем стал десятилетний мальчик, последний представитель династии Плантагенетов на английском престоле – Ричард II (годы правления 1377-1399).

По его поручению в 1378 году Чосер предпринял вторую поездку в Италию. Согласно преданию именно в этот раз англичанин был представлен Петрарке, который будто бы читал Чосеру свой латинский перевод новеллы Боккаччо о Гризельде. Впоследствии эта новелла вошла в «Кентерберийские рассказы».

В Лондоне Чосер добросовестно исполнял служебные обязанности и одновременно занимался литературой. К этому времени относятся и перевод «Жизни святой Цецилии» (впоследствии вошел в «Кентерберийские рассказы»), и поэма «Дом Славы», и поэма «Птичий парламент» (написана в честь бракосочетания Ричарда II), и поэма «Троил и Хризеида» (сюжет во многом взят из «Филострато» Боккаччо), и незаконченная поэма «Легенда о славных женщинах» (своеобразная предтеча «Кентерберийских рассказов»). Во всех этих поэмах особенно чувствуется влияние итальянского Ренессанса, но есть еще элементы влияния французской литературы.

В 1378 году Чосер опубликовал прославившие его «Кентерберийские рассказы». Сборник по конструкции сюжета во многом похож на «Декамерон» Боккаччо.

Пока Чосер творил свои великие произведения, в Англии происходили бурные исторические события. Регент юного короля герцог Ланкастерский своим корыстолюбием и беззаконием довел страну буквально до последнего изнеможения. Парламент безуспешно пытался пресечь злоупотребления королевского окружения. Наконец в июне 1381 года вспыхнуло знаменитое крестьянское восстание во главе с Уотом Тайлером. Чосер, безвыездно находившийся в это время в Лондоне, наверняка оказался свидетелем встречи Ричарда II с предводителем восставших и подлого убийства последнего, кровавого подавления восстания, последующих действий фаворитов короля – правителя Ирландии Роберта де Вера и канцлера королевства Мишеля де ла Поля. Важной задачей своего правления Ричард II считал покорение Шотландии. Но поход туда королевской армии в 1385 году провалился. По закону перед парламентом был поставлен вопрос об установлении новых налогов для дальнейшего продолжения войны.

Как раз в 1386 году, когда решался вопрос о новых налогах, Чосер был избран депутатом в парламент от Кентского графства. Членом парламента поэт оставался до конца жизни. Именно с первой сессии 1386 года, в которой участвовал Чосер, в Англии началась открытая борьба между королем и парламентом. Парламент одержал верх, назначив Комитет 11 для контроля за расходами государственных средств. Чосер сохранил верность своим прежним покровителям – королю Ричарду и герцогу Ланкастерскому. Этим он навлек на себя немилость победителей: поэт был лишен самых денежных должностей, почти впал в нищету, потерял олдгейтский дом. В следующем году умерла жена Чосера – Филиппа. Прекратились субсидии, начались судебные преследования…

Только в 1389 году удалось Ричарду II усмирить взбунтовавшийся парламент, упразднить Комитет 11 и вновь начать самовластно править Англией. В том же году верный Чосер был назначен надзирателем королевских работ и в этой должности распоряжался постройками и переделками в Вестминстере и других зданиях и замках. Но около 1391 года Чосер попросил отставку с должности надзирателя. Тогда его назначили помощником лесничего Королевского леса в Норт-Питертоне. Это была последняя официальная должность поэта.

В 1399 году был низложен парламентом, а чуть позже либо был убит, либо уморил себя голодом Ричард II. Королем-узурпатором стал Генрих Болингброк, основатель династии Ланкастеров. Он взошел на престол под именем Генрих IV (1399-1413). Джефри Чосер успел воспользоваться благоволением нового короля. Он получил большой пожизненный пенсион, что позволило поэту арендовать на 53 года дом близ Вестминстерского аббатства.

Помимо вышеназванных произведений перу Чосера принадлежит еще двадцать одно стихотворение, но пять из них обычно публикуются с примечанием «авторство сомнительно».

Великий Джефри Чосер умер 25 октября 1400 года и погребен в Вестминстерском аббатстве в Лондоне.

До революции 1917 года на русский язык произведения Чосера переводились мало. Даже «Кентерберийские рассказы» были переведены лишь частично. Первый наиболее полный перевод «Кентерберийских рассказов» на русский язык был сделан И. А. Кашкиным и О. Б. Румером в начале 1960-х годов.

РЕНЕССАНС

ФРАНСУА ВИЙОН (1431 или 1432-1463)

Франсуа Вийон – великий поэт, вор, преступник, авантюрист. К нему почему-то часто проникаются сентиментальной жалостью, как к жертве собственного неуемного, необузданного характера. Биографы обычно указывают на то, что о жизни поэта мы знаем только из его собственных стихов и из судебных документов, официально зафиксировавших некоторые эпизоды из жизни поэта. Другими словами, мы слишком мало знаем, чтобы обсуждать или осуждать Вийона как человека. Безусловно, ни о каком осуждении и речи быть не может. Однако не будем забывать – воров никогда и нигде не жаловали. И в свое время законы в отношении любителей пожировать на чужой счет были очень суровые. Негуманное время было – Средневековье. Впрочем, из сохранившихся документов известно, что за последнее преступление Вийон был в очередной раз помилован, после чего исчез и из истории, и из литературы. Дальнейшая судьба поэта нам не ведома. Сентиментальная же история о том, как был повешен гений, – всего лишь красивая выдумка для любителей душещипательных бесед.

Франсуа Вийон родился в Париже в 1431 году. Примерно за пару месяцев до того была сожжена на костре «ведьма» Жанна д’Арк. Шла к завершению Столетняя война^[67]. Уже при жизни будущего поэта, 12 ноября 1437 года состоялся торжественный въезд французского короля Карла VII в окончательно освобожденную столицу.

Настоящее имя Вийона – Франсуа де Монкорбье^[68] (или Лож). В восемь лет мальчик потерял отца. О матери его известно только то, что она умерла около 1460 года. Однако растить сына в одиночку вдова не имела средств. К счастью, ей помог священник Гийом де Вийон, капеллан церкви Сен-Бенуа-ле-Бетурне. Некоторые биографы поэта полагают, что священник был родственником семьи, некоторые считают, что Гийом взял Франсуа к себе учеником. Подопечный выполнял обязанности слуги, пел в церковном хоре, был секретарем. За это его кормили, одевали, обучали различным наукам, в том числе латыни, грамматике и арифметике. Франсуа до последних дней глубоко чтил Гийома де Вийона и был ему благодарен. Тем более что капеллан дал мальчику свою фамилию.

В двенадцать лет, за год до окончания Столетней войны, Франсуа стал посещать школу факультета словесных наук^[69] и летом 1452 года получил степень лиценциата и магистра искусств. Степень эта обеспечивала ее обладателю весьма скромное общественное положение. Чтобы сделать карьеру, средневековый студент должен был продолжить образование на юридическом факультете и стать доктором канонического права.

Ко времени получения степени Вийон был уже широко известен как драчун, гуляка и пройдоха. Возможно, что участвовал он и в столкновениях студентов с властями, пытавшимися в ту пору ограничить права и вольности Парижского университета.

В противостоянии властей и университета особо ярким был эпизод, связанный с так называемой «Чертовой тумбой». В Париже на улице Мартруа Сен-Жерве перед домом уважаемой мадемуазель Катрин де Брюйе постоянно находился никому не нужный прямоугольный камень. Госпожа де Брюйе считала его своей собственностью. Но однажды ночью школяры Латинского квартала ради шутки утащили его. Камень почему-то нашли возле церкви Сен-Бенуа-ле-Бетурне, почему-то кое-кто полагал, что баловство было организовано Вийоном. Катрин де Брюйе разозлилась и подала в суд. Чиновники же решили припомнить студентам все прошлые проказы и взялись за дело весьма основательно. Виновникам грозило стояние у позорного столба.

Тем временем мадемуазель заказала и установила на том же месте новую тумбу. Обозленные студенты украли ее в первую же ночь и отнесли на территорию Сорбонны, куда и приволокли первую. Оба камня превратились в местные достопримечательности. На них даже стали возлагать венки. Наводить порядок явилась городская стража во главе с прево. Школяров для начала отлупили, затем арестовали. На выручку им поспешили лихие казуисты – университетские юристы. Начался ужасный скандал, и руководство университета решительно встало на сторону своих подопечных. Несколько чиновников уволили, одному даже отрубили руку в назидание. Университет победил.

Если верить «Большому Завещанию», Вийон изобразил историю с «Чертовой тумбой» в озорном, бурлескном романе, который до нас не дошел.

Роковым днем в жизни Вийона стало 5 июня 1455 года. Это был день праздника Тела Господня. Вечером Франсуа спокойно сидел на пороге своего дома и беседовал со священником по имени Жюль и девушкой по имени Изабелла. И тут появились двое его знакомых – священник Филипп Сермуаз и магистр Жан Ле Марди. Сермуаз явно искал ссоры. Он неожиданно несколько раз ударил Вийона кулаком в лицо. Свидетели тут же убежали. Заливаясь кровью, молодой человек выхватил кинжал, пырнул противника в живот и попытался убежать. В пылу драки Сермуаз даже не заметил, что ранен, и погнался следом. Через день он умер, перед смертью простив своего невольного убийцу.

Вийон подал сразу два прошения о помиловании, но одновременно, не желая идти в тюрьму, предпочел бежать из Парижа. Неизвестно, где он скрывался все эти месяцы, но, видимо, с этого времени и пошел Франсуа по преступной дорожке.

Помилование было получено в январе 1456 года. Причем за Вийона хлопотали друзья. Высказываются даже предположения, что он уже был известен в столице как поэт и имел своих почитателей.

Вернувшись в столицу, нищий клирик ударился в загул. Он стал посещать многочисленные университетские трактиры, таверны, бордели. Там Вийон мог развлекаться, практически не тратя денег.

А в конце 1456 года поэт принял участие в ограблении Наваррского коллежа, откуда вместе с тремя сообщниками он похитил пятьсот золотых экю, принадлежавших теологическому факультету. Вийон только стоял на страже, но и этого было достаточно. Участвуя в краже, поэт скорее всего пытался достать необходимую сумму для путешествия в Анжер, где находился тогда Рене Анжуйский^[70]. Вийон намеревался стать придворным поэтом герцога. Прогнали ли Франсуа сразу или ему было отказано в результате неудачной аудиенции, неизвестно. Но из Анжера ему пришлось уехать в никуда.

А в Париже пропажу денег обнаружили только в марте 1457 года. Началось следствие. Имена участников ограбления стали известны только в мае. Однако поэт к тому времени уже сбежал из города. Началось его пятилетнее скитание. Накануне побега Франсуа написал знаменитое «Малое Завещание», в котором изобразил дело так, будто в странствия его погнала неразделенная любовь. Некоторые биографы высказывают предположение, что возлюбленной поэта была некая Катрин де Воссель. На его признания она отвечала насмешками, публичными оскорблениями и побоями. Семья Катрин проживала вблизи Наваррского коллежа, недалеко от Сен-Бенуа-ле-Бетурне.

О том обществе, в котором время от времени вращался Вийон в последующие пять лет, свидетельствуют семь баллад, написанных им на воровском жаргоне, который уже в начале XVI века никто не понимал. Скорее всего, Вийон вошел в бандитскую шайку «кокийяров»^[71].

Зато есть почти полная уверенность, что некоторое время он находился при дворе герцога Карла Орлеанского^[72], где сложил знаменитую «Балладу поэтического состязания в Блуа». Побывал поэт и при дворе герцога Бурбонского, пожаловавшего Вийону шесть экю.

В 1460 году поэт оказался в тюрьме городка Мен-сюр-Луар, находившегося под юрисдикцией сурового епископа Орлеанского Тибо д’Оссиньи, недобрыми словами помянутого в «Большом Завещании». Точно причина ареста и злобности епископа неизвестна, но существует широко распространенное предание.

Рассказывают о том, что Вийон участвовал в очередном поэтическом турнире при дворе герцога Орлеанского. Была задана тема «От жажды умираю над ручьем». Работая над стихотворением, поэт разболтался со слугами и с их помощью проник в винные подвалы герцога, где его потчевали знаменитым ликером шартрез. Ликер этот создали монахами еще в ХI веке и оберегали его рецепт в строжайшей тайне. Записан он был только в тайном шартрском манускрипте. Вийон ухитрился между делом раздобыть текст манускрипта и списать рецепт.

Так ли было дело или иначе, но в Мен-сюр-Луар поэта содержали в яме на воде и хлебе. Более того, епископ лишил Вийона священнического сана, хотя тот и принадлежал к другой епархии… Известно также, что из тюрьмы Вийон вместе с другими узниками был освобожден 2 октября того же года по случаю проезда через Мен только что взошедшего на престол короля Людовика XI^[73].

Вернувшись в Париж, Вийон был вынужден скрываться. Помогал ему все тот же Гийом де Вийон. В подполье, зимой 1461-1462 годов поэтом было создано его главное произведение – «Большое Завещание».

Но Франсуа уже надорвал себе здоровье в годы долгих скитаний. Он был тяжело болен, без средств и без каких-либо надежд на будущее. Вдобавок поэт узнал, что его возлюбленная Катрин де Воссель предпочла ему богача Итье Маршана, своего человека при дворе Карла Французского, брата нового короля.

В октябре 1462 года Вийона поймали за кражу и посадили в тюрьму Шатле. Там открылось, что он разыскивается по делу о краже в Наваррском коллеже. Университетское начальство согласилось, чтобы поэт постепенно возместил коллежу украденную сумму. Последняя кража тоже не тянула на суровое наказание. И Франсуа отпустили.

Декабрьским вечером 1462 года Вийон пришел на ужин к старому знакомому школяру Робену Дожи. Были там еще два приятеля, один из них Роже Пишар, известный как человек буйного нрава. Хорошо подгулявшая четверка со скуки напала на дом восьмидесятилетнего именитого горожанина Парижа нотариуса Франсуа Ферребука и ранила старика кинжалом. Пострадавший выжил и подал в суд. Трое из четырех преступников были приговорены к повешению.

5 января 1463 года парламент принял следующее решение:

«Судом рассмотрено дело, которое ведет парижский Прево по просьбе магистра Франсуа Вийона, протестующего против повешения и удушения.

В конечном итоге эта апелляция рассмотрена, и ввиду нечестивой жизни вышеозначенного Вийона следует изгнать на десять лет за пределы Парижа».

В ожидании решения парламента Вийон написал знаменитую «Балладу о повешенных».

Самое позднее 8 января 1463 года поэт Франсуа Вийон покинул Париж и навсегда исчез из истории и литературы.

Впервые стихи Вийона были опубликованы в 1489 году парижским издателем Пьером Леве.

На русский язык его поэзию переводили А. С. Пушкин, В. Я. Брюсов, Сергей Пинус, Илья Эренбург, Николай Гумилев. В советский период – Ф. Мендельсон, Всеволод Рождественский, Валерий Перелешин, Сергей Петров, Алексей Парин, Юрий Корнеев, Елена Кассирова и другие.

АЛИШЕР НАВОИ (1441-1501)

Об Алишере Навои достаточно рассказать одну из многочисленных притч, которые зародились в народе еще при его жизни, и сразу станет понятно, о сколь выдающемся человеке идет речь. Убежденный гуманист и идеалист, пытавшийся претворить в жизнь свои идеи о справедливости, интеллектуал, ставший основоположником узбекского литературного языка и узбекской классической литературы, поэт оставил глубочайший след в истории всех народов Востока.

Низамаддин Мир Алишер Навои родился 9 февраля 1441 года в семье тимуридского чиновника Гиясаддина Кичкине, дом которого в Герате был центром общения людей искусства. Мальчик рано приобщился к миру поэзии и уже в 15 лет стал известен как поэт, слагавший стихи на двух языках – тюрки^[74] и фарси.

Алишер учился в медресе Герата, Мешхеда и Самарканда. Во время учебы он познакомился и подружился с наследником престола государства Тимуридов Султан-Хусейном Байкара (1438-1506). Наследник тоже был писателем и поэтом, его произведения тоже стали классикой азиатской литературы Средних веков, по сей день переиздаются и изучаются в учебных заведениях.

Государство Тимуридов было охвачено междоусобными войнами. Султан-Хусейну пришлось воевать, чтобы занять престол предков. Но едва в 1469 году он стал законным правителем, как немедленно призвал своих друзей по медресе на помощь. Алишер Навои не скрывал от властителя, по некоторым данным – своего молочного брата, что его идеалом является просвещенная монархия. Султан-Хусейн подходил под образ такого монарха. В 1469 году Навои стал хранителем печати, а в 1472 году получил титул эмира и был назначен визирем государства Тимуридов.

На этом посту проявился организаторский талант Алишера Навои. В степи на караванных дорогах он строил пристанища для путников, в душном городе разбивал парки. Благодаря ему в Герате, на берегу канала Инджиля, были возведены мечети, медресе, библиотека, баня-шифайя^[75], которая служила чем-то вроде лечебно-оздоровительного центра, где табибы^[76] лечили больных. Археологи утверждают, что предназначенная для ученых и поэтов ханака походила на современный Дом творчества. При гератской библиотеке работали каллиграфы, переплетчики, художники-миниатюристы.

Визирь лично участвовал в строительных работах: носил кирпичи, месил глину. По окончании очередных работ Навои премировал мастеров нарядными халатами. Более того, ежегодно визирь раздавал одежду нищим, а себе оставлял лишь часть получаемой им от правителя суммы, равную расходам обычного человека.

Согласно традиции у каждого восточного поэта в жизни были две ключевые фигуры – правитель и возлюбленная. О женщинах в жизни Навои история умалчивает. Известно, что у него не было ни жены, ни детей.

Есть старинная легенда о том, будто Алишер и Султан-Хусейн влюбились в одну девушку по имени Гуль. Верный долгу поэт стал просить девушку выйти замуж за султана, которому он был многим обязан. После долгих уговоров девушка согласилась, но попросила Навои выполнить одно ее условие – выпить некое лекарство. Она тоже выпила какое-то снадобье. Сразу после свадьбы с султаном Гуль открыла поэту свою тайну – он навсегда останется бездетным, а она умрет через сорок дней. Так все и случилось.

Идеальное правление визиря долго продолжаться не могло. В 1487 году Султан-Хусейну Байкаре понадобились дополнительные деньги. В государственной казне нужной суммы не оказалось. Навои был против увеличения налогов. Хусейн Байкар предпочел прислушаться к сопернику Навои Мадждеддину Мухаммаду, обещавшему добыть искомую сумму и даже большую, если его назначат на пост визиря. Навои был удален из Герата под предлогом назначения его правителем далекой, но очень важной провинции Астрабад.

В конце жизни поэт оставил службу и целиком отдался усиленной творческой работе. С 1488 года он вернулся в Герат. Там Навои вновь попал в свою стихию. Особенно ему была дорога дружба с поэтом Абдурахманом Джами (1414-1492). Большую часть своих произведений Навои написал по совету и благословению друга. Джами был первым, на чей суд выносил Навои созданные им шедевры. О дружбе с Джами поэт написал книгу, которую назвал «Пятерица изумленных».

Литературное наследие Алишера Навои велико и многогранно. Поэт создал около тридцати сборников стихов, больших поэм, прозаических сочинений и научных трактатов.

В 1498-1499 годах Навои составил свод своих стихотворений – «Сокровищницу мыслей». Стихи были расположены хронологически по четырем сборникам-диванам, соответствовавшим четырем ступеням возраста поэта: «Диковины детства», «Редкости юности», «Диковины средних лет», «Назидания старости». В это собрание вошли стихи разных лирических жанров, особенно много газелей^[77], излюбленный жанр Навои. Поэт оставил также «Диван Фани» – сборник стихов на фарси.

Вершина творчества Навои – «Пятерица», или «Хамсе», созданная как ответ на «Пятерицы» Низами Гянджеви и Амира Хосрова Дехлеви.

Первой в 1483 году была написана поэма «Смятение праведных». Она состоит из 64 глав и носит философско-публицистический характер. На 1484 год приходятся сразу три поэмы. «Лейли и Меджнун» – по мотивам древнеарабского предания о трагической любви юного Кайса к красавице Лейли. «Фархад и Ширин» – героико-романтическая поэма о любви богатыря Фархада к армянской красавице Ширин, на которую претендует иранский шах Хосров. «Семь планет» – состоит из семи сказочных новелл, объединенных общей фабулой. В 1485 году Навои написал последнюю, пятую поэму – «Искандарова стена» – об идеальном правителе и высоконравственном мудреце Искандаре.

В конце жизни поэт создал аллегорическую поэму «Язык птиц» (1499) и философско-дидактическое сочинение «Возлюбленный сердец» (1500). Тогда же им была написана и литературоведческая работа – антология «Собрание утонченных». В этой книге Навои охарактеризовал современных ему писателей Востока.

Вскоре после отъезда Навои в Астрабад Хорасан охватили междоусобицы. Воевали между собой сыновья и родственники Султан-Хусейна. Поэт пытался примирить соперников, но безуспешно. Тогда, опечаленный своими неудачами, Навои решил отправиться паломником в Мекку, чтобы провести остаток дней в отдалении от Тимуридов. Перед отъездом он собрал на пир поэтов, ученых, музыкантов и объявил в разгар торжества о своем решении стать отшельником-дервишем и удалиться в построенную им ханаку. Гости благоговейно пали перед поэтом ниц.

Известно, что всю жизнь Навои, получивший от отца большое наследство, стремился к аскезе. Мечтал о келье дервиша-отшельника. Его ханака, построенная у восточного крыла гробницы шейха, мало чем от нее отличалась. В такой келье поэт и умер в 1501 году.

А вот и легенда, с которой я намеревался начать этот рассказ.

По достижении преклонных лет Алишер Навои пожелал совершить хадж. Перед тем как отправиться в Мекку и Медину, он отправился попрощаться с Султан-Хусейном. Правитель сказал:

– Вы своими благодеяниями и святостью намного превзошли других паломников.

Прошел год. И Навои вновь собрался к святым местам. И опять отказал ему Султан-Хусейн, сказавший:

– Без вас будет трудно управлять страной, Мир Алишер. На моих советников и вельмож нельзя положиться, они только того и ждут, чтобы сместить меня с трона. Если вы считаете меня своим другом, то не оставите в трудный час.

И в третий раз вознамерился Навои совершить хадж. Султан-Хусейну нечем было удержать поэта, и он дал свое соизволение.

Обрадованный Навои поспешил домой. По дороге к нему присоединился попутчик – бедный юноша, который пришел из глухой деревушки и никогда не видел поэта. Он слышал, что Навои всегда помогает сирым и убогим, и хотел молить благодетеля о помощи.

Во дворе Навои они увидели множество людей, собрались хафизы и поэты, музыканты и каллиграфы, переплетчики и каменотесы, художники и литераторы, хлебопеки и повара, садовники и кузнецы, арбакеши и носильщики – все, кому столько лет помогал тимуридский сановник.

К удивлению юноши, все стали кланяться его спутнику и молить его не покидать их. Иначе снова нарушится в стране покой и прольется кровь невинных людей.

– Вы заменяете отца сиротам, даете приют бесприютным, несете воду жаждущим, – взывали люди к Навои. – Перед вашим милосердием и великодушием благоговеют не только люди, но и все земные существа. Откажитесь от хаджа!

Навои остался дома. А бедного юношу поэт усыновил и сделал своим наследником.

На русский язык произведения Алишера Навои переведены Павлом Антокольским, Борисом Пастернаком, Николаем Ушаковым, Cеменом Липкиным и другими.

СЕБАСТЬЯН БРАНТ (ок. 1458-1521)

Германия вступила в эпоху гуманизма на сто лет позже Италии, примерно в 1430-х годах. Гуманистическое движение здесь опиралось на достижения передовой итальянской культуры, но уже с первых шагов стала намечаться и его собственная специфика: местные условия и идейные традиции определили особый интерес гуманистов к этико-религиозной и церковно-политической проблематике.

Своими успехами гуманизм в Северной и Средней Европе во многом был обязан великому изобретению Гутенберга – книгопечатанию. К концу XV века в Германии, Швейцарии и Нидерландах вместе взятых действовало более 80 типографий.

Основные центры немецкого гуманизма в период его расцвета сосредоточились преимущественно в южных городах – Нюрнберг, Аугсбург, Страсбург, Базель, Вена, Ингольштадт, Гейдельберг, Тюбинген и другие; в Средней Германии – Эрфурт. Гуманисты действовали даже в Кёльне – главной цитадели схоластики и монашества.

Великий немецкий поэт-гуманист Себастьян Брант родился предположительно в 1458 году в Страсбурге в зажиточной бюргерской семье.

Германия в те годы была ядром Священной Римской империи, во главе которой стояли императоры династии Габсбургов. Жизнь поэта прошла при правлении трех монархов: Фридриха III (1440-1493); Максимилиана I (1493-1519) и Карла V (1519-1556).

Фридрих III был слабым правителем, при нем империя пришла в страшный упадок: от нее отпали и обрели независимость Чехия и Венгрия, более того, венгерский король Матеуш I Корвин отнял у Фридриха значительную часть Австрии, в том числе Вену. Несмотря на это именно Фридрих III избрал в качестве девиза династии Габсбургов аббревиатуру A. E. I. O. U., что расшифровывается как Austriae est imperare orbi universo (лат.) – Австрии суждено править всем миром. Не будем забывать о том, что Австрия столетиями была крупнейшим государственным образованием немецкого народа.

На царствование Фридриха III пришлись годы взросления и становления личности будущего поэта. Брант успешно закончил Базельский университет. Там он сначала постигал основы философии, но затем перешел к изучению юриспруденции и классической литературы.

В годы ученичества молодой человек начал создавать свои первые поэтические произведения на латинском и немецком языках. Многие литературоведы говорят о сомнительной ценности этих стихотворений. Однако стихотворное творчество Бранта интересно уже тем, что здесь автор изложил свои философские и политические воззрения.

Прежде всего, поэт и юрист определял роль императора в обществе как верховного властителя всех христианских наций, а церкви – как верховного духовного властителя всей ойкумены. Имперская идея стала центральной темой творчества Бранта. При этом он выражал надежду, что императорская власть в Германии будет реформирована и значительно укреплена.

В 1484 году молодой человек получил право на преподавание в университете, а в 1489 году уже был доктором канонического и гражданского права. Параллельно с поэтическим творчеством Брант как юрист составлял своды законов, чем снискал себе заслуженную известность в среде правоведов.

А в 1494 году было опубликовано произведение, которое принесло Бранту всемирную и бессмертную славу. Это была созданная на немецком языке дидактическая поэма «Корабль дураков».

Эта великолепная сатира была направлена на защиту Священной Римской империи и ее императора, но одновременно в ярких красках показала состояние предреформационной Европы в целом. На это очень важно обратить внимание. Брант утверждает, что народ благополучно живет только в большом сильном государстве, но дураки постоянно пытаются погубить его – как правило, в корыстных целях, преимущественно мелких, пошлых и сиюминутных.

Поэт ожидал неминуемого социального взрыва. В конце поэмы корабль дураков попал в большую бурю и утонул со всеми пассажирами. Дураки неизбежно губят государство и его народ! Ряд исследователей даже делают вывод, что Брант-юрист в своей поэме сформулировал юридический казус: дурак не является жертвой преступления, но наравне с преступником становится соучастником преступления, поскольку преступление против дурака всегда спровоцировано его жадностью и стремлением нажиться за чужой счет.

Поэма «Корабль дураков» более трехсот лет, вплоть до издания «Страданий молодого Вертера» В. Гёте, была самой успешной книгой немецкой литературы. Самого Себастьяна Бранта критика и сегодня определяет как первого совершенного немецкого поэта. «Корабль дураков» стал истоком целого направления в мировой литературе – «литературе о дураках».

На поэта и законоведа обратил внимание наследник императорского престола Максимилиан. Это был человек высокообразованный и весьма разносторонний. В истории он известен под прозванием «последний рыцарь». Максимилиан свободно владел латинским, немецким, французским, итальянским, английским и чешским языками. Он покровительствовал искусствам (в частности, Дюреру) и ученым-гуманистам. Максимилиан собирал рукописи, хроники, памятники средневековой поэзии, оказывал покровительство университетам. Ученые утверждают, что благодаря Максимилиану были сохранены для потомства 17 немецких средневековых поэм.

Когда в августе 1493 года Максимилиан I взошел на императорский престол, Брант получил титул пфальцграфа и звание советника.

Тем временем во взбаламученной неурядицами стране ширилось антиимперское движение. В 1499 году Базель объявил о выходе из состава Священной Римской империи и стал членом Швейцарской конфедерации.

Жесткий сторонник Максимилиана I Себастьян Брант был вынужден искать себе новое место жительства. На помощь ему пришел известный страсбургский проповедник Гейслер фон Кайзерберг, который в 1501 году рекомендовал знаменитого земляка на должность синдика (прокурора) в Страсбурге. В 1503 году Брант стал муниципальным канцлером родного города.

К страсбургскому периоду жизни поэта относится неприятная история, связанная с его двоюродным братом, бургомистром Оберенхайма Якобом Брантом. Обозленный еврейским рабби Йосельманом, бургомистр приказал посадить его в тюрьму на хлеб и воду.

Император Максимилиан I благоволил к евреям. На помощь к брату из Страсбурга примчался Себастьян Брант и разъяснил Якобу, в какой опасный политический переплет тот попал. Рабби Йосельман был освобожден, а братья Брант с тех пор почему-то попали в антисемиты.

В конце жизни великого поэта и философа началась знаменитая Реформация. Себастьян Брант отнесся к ней критически, даже отрицательно, а 10 мая 1521 года он умер.

На русский язык произведения Бранта переводились мало. Лучший перевод «Корабля дураков» сделан в середине прошлого века поэтом Л. М. Пеньковским.

ЛУДОВИКО АРИОСТО (1474-1533)

Великий итальянский поэт Лудовико Ариосто родился 8 сентября 1474 года в Реджо-нель-Эмилия (Реджо-Эмилия), где его отец Николо Ариосто был комендантом крепости и командовал военным гарнизоном. Николо происходил из знатной болонской семьи, мужчины которой издавна служили повелителям Феррары герцогам д’Эсте. Мать будущего поэта Дария Малагуцци Валери являлась представительницей знатного семейства из Реджо. Лудовико был первенцем, со временем у Николо и Дарии родились еще девять детей.

В 1484 году герцог Эрколе I д’Эсте призвал старшего Ариосто в Феррару – в XV веке столицу независимого Феррарского герцогства, одного из центров итальянского Высокого Возрождения. С тех пор Николо Ариосто занимал при герцогском дворе различные административные должности.

Мы можем с уверенностью говорить о том, что Лудовико воспитывался в атмосфере небывалого духовного подъема молодой итальянской нации – одной из самых первых в мировой истории. Его от природы сильный пытливый ум с легкостью вобрал в себя откровения и пороки своего грешного века – века крушения идеалов рыцарства, падения авторитета христианской церкви, донельзя скомпрометированной развратными папами-меценатами, века расцвета и торжества банков и проистекавшей из этого всеобщей продажности и… расцвета западноевропейского изобразительного искусства, по сей день определяющего вершины человеческого гения.

Николо Ариосто воспитывал детей в строгих правилах старины, и старший сын был послушен родителю. В 1489 году в возрасте пятнадцати лет Лудовико, исполняя волю отца, поступил в Феррарский университет, где пять лет изучал право. Тогда же, обучившись латыни, он создал на классическом языке свои ранние стихи. И в их числе – около 1494 года – оду «К Филирою». Как раз в 1494 году французский король Карл VIII заявил претензии на престол Неаполитанского королевства. Против выступил римский папа Александр VI Борджиа. Начались знаменитые итальянские войны (1494-1559 годы), под знаком которых прошла вся жизнь великого поэта. В оде «К Филирою», будто предчувствуя свое будущее, Ариосто заклеймил презрением деяния сильных мира сего, что было вполне в духе эпохи Возрождения.

В 1497 году Ариосто вошел в число придворных, содержавшихся на средства герцога Эрколе I (впрочем, денежное довольствие было незначительным). 10 февраля 1500 года умер Николо Ариосто, и ответственность за семью легла на плечи Лудовико. После смерти отца он вынужден был взять на себя опеку над младшими детьми, а о парализованном брате Джованни поэт заботился всю жизнь.

Участь малозначительного придворного вельможи не привлекала Ариосто. Видимо, уже в те годы он видел себя в должности придворного поэта. Литературная жизнь в Ферраре была оживленной – именно в этом городе творил известный поэт Маттео-Мария Боярдо, граф Скандиано. Познакомившись с каролингским циклом саг, Боярдо создал поэму «Влюбленный Роланд», в которую на основе песен Артуровского цикла о рыцарях Круглого стола ввел женскую линию и несколько новых героев, ставших неотъемлемыми действующими лицами произведений о Роланде последующих авторов. Боярдо умер в 1494 году. Продолжателями поэтических традиций в Ферраре остались Ариосто и его приятель Пьетро Бембо. Благодаря именно их стараниям в Италии возродился культ Петрарки. Сам Ариосто решил творить не на латыни, а на итальянском volgare.

Небогатое семейство Ариосто сильно зависело от придворной службы его кормильца. Биографы поэта предполагают, что в 1503 году от безымянной служанки у Ариосто родился сын (второй сын поэта появился на свет в 1509 году, матерью его была Олимпия Сассомарино). Сыновей Лудовико искренне любил и старался обеспечить им достойное содержание. Здесь уже было не до поэзии.

В октябре 1503 года Ариосто поступил на службу к молодому кардиналу Ипполито д’Эсте, сыну герцога Эрколе I. Это позволило поэту получить духовный сан и небольшие бенефиции – пожизненное церковное содержание. Однако при этом ему пришлось дать обет безбрачия.

Ариосто надеялся на признание его литературных талантов семейством д’Эсте. Около 1505 года он приступил к работе над главной поэмой своей жизни «Неистовый Роланд» (в дореволюционной литературе название дается в более близкой к оригиналу транскрипции «Неистовый Орландо» или в более близком смысловом переводе «Безумный Роланд»). В то же время он был занят в придворном театре, для которого написал, а затем поставил комедии «Сундук» и «Подмененные».

Продолжались итальянские войны, и д’Эсте активно участвовали в военных действиях. Поскольку взошедший на престол в 1503 году папа-воин Юлий II намеревался включить в папское государство всю Италию, отношения между Феррарой и Римом были постоянно обострены. Посредником в переговорах между герцогом и папой стал Ариoсто, которому пришлось неоднократно ездить в Рим в качестве посла. Дело это было рискованное. Так, в 1510 году Ипполито д’Эсте навлек на себя особое неудовольствие Юлия II, и папа приказал утопить его посла, Ариосто, в Тибре. Поэт едва успел бежать из Рима.

Весной 1513 года Юлий II умер. Папой был избран Лев X Медичи, и Ариосто отправился в Рим с поздравлениями новому понтифику. На обратном пути он заехал на праздник Иоанна Крестителя во Флоренцию, где встретил замужнюю женщину Алессандру Бенуччи. Ариосто влюбился. Любовь оказалась взаимной и длилась всю оставшуюся жизнь поэта. Алессандре Бенуччи посвящены многие его произведения. Хотя Алессандра овдовела через два года после их знакомства, однако в законный брак влюбленные так никогда и не вступили. Правда, существует предположение, что примерно в 1428-1430 годах они тайно обручились. Вполне возможно, ведь в случае заключения официального брака Алессандра потеряла бы право на наследство мужа, а Ариосто остался бы без церковных бенефиций.

В апреле 1516 года вышло первое издание «Неистового Роланда». Произведение было посвящено кардиналу д’Эсте. Последний отнесся к дару, мягко говоря, с безразличием. Более того, в 1517 году, отправляясь в Венгрию для вступления в должность епископа страны, д’Эсте приказал Ариосто сопровождать его в качестве «секретаря для мелких поручений». Возмущенный поэт навсегда покинул кардинала и в апреле 1518 года перешел на службу к феррарскому герцогу Альфонсо (преемнику Эрколе I с 1505 года).

В 1517-1525 годы Ариосто создал семь cатир – стихотворных посланий, написанных в виде вольных дружеских бесед. Они не автобиографичны, но считаются важнейшим источником при жизнеописании поэта. Тогда же для придворного театра Феррары Ариосто написал насколько комедий, – в том числе популярную в свое время пьесу «Сводня».

В начале 1520-х годов герцог Альфонсо рассорился с папой. Началась война, а вместе с ней и серьезные финансовые затруднения. Герцог вынужден был отменить придворное денежное содержание Ариосто. Чтобы помочь поэту, правитель направил его герцогским комиссаром-управляющим в горный район Гарфаньяна в западной Тоскане, где власть более принадлежала разбойничьим бандам, чем представителям закона. Три года провел Ариосто в успешной борьбе с разбойниками. В июне 1525 года он с почетом был отозван в Феррару и вернулся не только победителем, но и всеми признанным поэтом. «Неистовым Роландом» зачитывалась уже вся Италия. Ариосто провозгласили величайшим итальянским поэтом современности.

Героическую рыцарскую поэму «Неистовый Роланд» можно назвать и последним рыцарским романом и первым ироническим романом эпохи Высокого Возрождения. В произведении выделяются три центральные темы: безумие Роланда (героя французского эпоса); легендарная война христиан под предводительством Карла Великого с сарацинами; история любви сарацина Руджеро и девы-воительницы Брадаманты – мифических родоначальников семейства д’Эсте. Однако ключевая тема подчеркнута названием поэмы.

Ариосто закончил жизнь обеспеченным, всеми почитаемым человеком. Он купил дом, жил там мирно и спокойно, изредка сопровождая герцога Альфонсо в дипломатических поездках. Умер поэт 6 июля 1533 года от болезни легких.

Частично (песни XXIII – XXIV) переложил поэму на русский язык А. С. Пушкин («Пред рыцарем блестит водами…»). Полный перевод поэмы сделан А. И. Курошевой и М. Л. Гаспаровым (свободным стихом).

ЛУИШ ВАЖА ДИ КАМОЭНС (1524 или 1525-1580)

Когда корабли Васко да Гамы подняли паруса и направились в плавание к берегам легендарной Индии, провожавший их португальский король Мануэл I дал обет в случае благополучного возвращения путешественников возвести на месте, откуда начиналась экспедиция, монастырь. Ныне в Белене, одном из старинных предместий Лиссабона, стоит великолепный монастырь Иеронимуш. Особо выделяется монастырский собор, где покоятся самые выдающиеся люди Португалии. Но более всех мир знает самого Васко да Гаму и его потомка великого поэта Луиша ди Камоэнса.

Точная дата рождения Камоэнса неизвестна. Обычно говорят, что родился он между 1524 и 1525 годами в семье дворянина Симона Важа ди Камоэнса и его супруги Анны ди Маседу (по другим источникам – Аны ди Са).

Род отца происходил из Галисии^[78]. Среди предков поэта был славный трубадур Васко Пирес ди Камоэнс по прозванию Каманхо. Бабушкой Луиша с отцовской стороны была дона Гиомар Важ да Гама, находившаяся в родстве с прославленным мореплавателем.

О месте рождения Камоэнса тоже идут споры. Чаще называют Лиссабон, но на эту роль претендуют также Коимбра, Алемкер и Сантарем.

Мать будущего поэта умерла рано. Симон ди Камоэнс женился вторым браком и уехал в Индию капитаном корабля. Близ Гоа корабль Камоэнса-старшего потерпел крушение. Симон спасся, но вскоре после случившегося умер.

Детские годы Луиша прошли в доме очень любившей его мачехи. Помогал им дядюшка дон Бенту де Камоэнс, ученый монах-аскет, настоятель монастыря Святого Креста и канцлер университета в Каимбре. Заботами дяди мальчик был определен в монастырскую школу, а затем Камоэнс учился в университете. Там юноша начал писать стихи.

Во время учебы Луиш влюбился, в результате чего рассорился с дядей и бросил университет. Вскоре любовь прошла, состоялось примирение, и в 1542 году Камоэнс получил степень бакалавра искусства.

Начинающий поэт отправился искать счастья в Лиссабон. Там бедный дворянин получил место домашнего учителя в доме знатного вельможи графа Норонха.

Однажды в 1544 году Камоэнс увидел в церкви фрейлину королевы Катарину да Атаида, дочь высокопоставленного сановника при дворе короля Жуана III^[79]. При поддержке графа Норонха молодой человек был принят на королевскую службу как поэт-импровизатор, драматург, постановщик и актер одновременно. Постановки Камоэнса оказались весьма успешными.

Однако вскоре члены семьи да Атаида заметили неравнодушное отношение поэта к Катарине. В любовной лирике того периода Камоэнс зашифровал имя возлюбленной в анаграмме Натерсия. И хотя любовь поэта оставалась безответной, завязалась придворная интрига.

Масла в огонь добавила поставленная в доме Эштасиу да Фунсеки, казначея короля Жуана III, пьеса Камоэнса «Ауто о царе Селевке». Постановка вызвала сильное раздражение у короля, поскольку комедия содержала явный намек на его предшественника и отца Мануэла I, отбившего невесту у тогда еще сына-принца Жуана.

В 1549 году последовала ссылка Камоэнса в провинцию Сантарем, где, предположительно, в течение двух лет поэт жил в провинции в поместье одного из своих знатных друзей. Там Камоэнсом было написано большинство его эклог. Вечно жить за чужой счет и в чужом доме изгнанник не мог. И он завербовался солдатом в армию.

Служить его направили в гарнизон Сеуты^[80], где в 1550 году в одной из стычек с маврами поэт потерял глаз. Через два года службы Камоэнс вернулся в Лиссабон.

16 июня 1551 года в столице проходили торжества в честь праздника Тела Господня. Во время процессии произошла драка между Камоэнсом и королевским стремянным Гонсалу Боржешем. Кто первым начал ссору – неизвестно, но поэт тяжело ранил противника и был посажен в тюрьму. Следствие продолжалось девять месяцев. 7 марта 1552 года король Жуан III подписал помилование Камоэнсу ввиду того, что «молод и беден» и «отправляется в этом году на мою службу в Индию». Таково было королевское условие.

В тюрьме и во время шестимесячного плавания в Индию Камоэнс написал первые песни прославившего его впоследствии эпоса – поэмы «Лузиады».

В сентябре 1553 года Камоэнс прибыл в Гоа – столицу португальских владений в Индии. Почти сразу он был отправлен с военной экспедицией в Красное море. По возвращении в Гоа оставался там почти год и занимался преимущественно стихотворчеством. Во время вступления в должность губернатора португальской Индии Франсишку Баррету поэт представил свою пьесу «Филодем».

Предприняв подобно многим ост-индским солдатам-авантюристам торговое путешествие по Индийскому океану, Камоэнс сколотил себе на Молукках приличное состояние. При этом он чуть не погиб, заболев тропической лихорадкой.

Губернатор благоволил Камоэнсу. В 1556 году храбрец был назначен на очень выгодную должность попечителя имущества отсутствующих и пропавших без вести в Макао^[81]. Там поэт завершил работу над «Лузиадами».

Но в 1559 году один из временных комендантов Макао обвинил поэта в проступках по службе. Камоэнса арестовали и отправили в Гоа. По дороге в устье реки Меконг корабль потерпел крушение. Все состояние арестанта пошло ко дну, но сам он выплыл, держа над головой единственную рукопись «Лузиад».

Добравшись до Гоа, Камоэнс первым делом потребовал суда и был оправдан. Он остался в столице, но в 1561 году попал в тюрьму по обвинению в растрате. Освободил поэта новый вице-король Индии дон Франсишку Коутиньу. Видимо, он же сообщил Камоэнсу о смерти его возлюбленной Катарины да Атаида. Поэт пережил страшное потрясение, о чем свидетельствуют его многочисленные стихотворения того времени.

Через год Камоэнс вновь оказался за решеткой – теперь его посадили в долговую тюрьму за просрочку долга солдату-ростовщику. И опять вмешался вице-король. На сей раз было решено отправить поэта в Лиссабон и прекратить его многолетние мытарства. Это стало возможным потому, что с 1557 года в Португалии правил новый король Себаштиау I^[82].

В 1567 году Камоэнс отплыл из Гоа в Лиссабон. Однако мытарства его не закончились. По дороге поэт оказался на острове Мозамбик, где почти два года жил в крайней нищете и искал средства, чтобы добраться до Португалии. Времени даром поэт не терял и одновременно готовил к изданию собрание своих лирических произведений, которые создавал во время многолетних путешествий.

«С больным сердцем и пустым кошельком» прибыл Камоэнс в 1570 году на родину. Одному Богу известно, как удалось нищему поэту издать в 1572 году поэму «Лузиады» с посвящением королю Себаштиау I.

В поэме Камоэнс воспел потомков Луза – друга или сына Бахуса, который, по сказаниям, поселился в Португалии и был там первым королем. Произведение состоит из 10 песен, заключающих в себе 1 102 октавы.

Только через три года занятый подготовкой к крестовому походу Себаштиау нашел время прочитать поэму. В благодарность он назначил нищему поэту небольшую пенсию, которая позволила Камоэнсу кое-как сводить концы с концами.

А еще через три года король Себаштиау без вести пропал в битве при Алкасер-Кибире в Марокко. Наследника он не оставил. В Португалии разразился династический кризис. Новым королем стал престарелый кардинал Энрике^[83] Кардинал, после кончины которого страну захватили испанцы.

Камоэнс успел узнать о том, как решилась участь его родины, но скончался он до начала правления Филиппа II. Накануне поэт заболел чумой и умер в больнице предположительно 10 июня 1580 года. Согласно преданию незадолго до смерти поэт сказал:

– Я умираю не только в отечестве, но и с ним вместе!

В наши дни 10 июня ежегодно отмечается как национальный праздник – день Камоэнса и Португалии.

Похоронили поэта в церкви Св. Анны. Знаменитое лиссабонское землетрясение 1755 года разрушило эту церковь до основания. В 1855 году предполагаемые останки Камоэнса собрали и похоронили, а в 1880 году, перед торжественными празднованиями трехсотлетия смерти поэта, эти предполагаемые останки, так же как и останки Васко да Гамы, были перенесены с королевскими почестями и похоронены в церкви Санта-Мария в Белеме: гроб с прахом Васко да Гамы – по левую руку, а с прахом Камоэнса – по правую руку гробницы короля Себаштиау I.

Для португальцев главным произведением Камоэнса остается поэма «Лузиады», но для всего человечества он велик прежде всего своими лирическими творениями, в первую очередь сонетами.

На русский язык произведения Камоэнса переведены В. А. Жуковским, В. Я. Брюсовым, В. В. Левиком, М. И. Травчетовым и другими.

ПЬЕР ДЕ РОНСАР (1524-1585)

Пьер де Ронсар, великий поэт французского Возрождения, чуть ли не первым в мировой истории поставил вопрос о путях развития национальных языков. Именно Ронсаром был начат теоретический спор о правомерности привлечения в язык иностранных слов. И хотя современные критики восторгаются идеями поэта и осуждают развенчавших его Малерба и Буало, но в вечном противоречии их точек зрения победить, видимо, может только золотая середина.

Будущий поэт родился 11 сентября 1524 года в замке Ла-Поссоньер, в долине реки Луары, провинция Вандомуа. Отец его был военачальником и влиятельным придворным короля Франциска I (1494-1547). Ронсар-старший привез из итальянских походов в свой родовой замок много книг, на которых воспитывался малолетний Пьер. Отец сам охотно писал стихи.

В 1536 году, после завершения обучения в Наваррском коллеже^[84], юноша стал пажом: сначала рано умершего дофина, а затем сестры короля – прославленной поэтессы Маргариты Наваррской (1492-1549). Пьер оставался любимцем королевы до ее кончины, хотя служил у нее сравнительно недолго.

Не меньшее значение имел для юноши и тот период его жизни, когда он был назначен секретарем Лазара де Баифа, одного из крупнейших гуманистов XVI века и видного дипломата. В этой должности Ронсар посетил Шотландию, Англию, Фландрию, Данию, Германию и Италию.

В 1542 году, будучи по делам службы в эльзасском городе Хагенау, Пьер заболел тяжелейшей формой малярии и оглох. С этого времени дипломатическая и военная карьера для него оказались закрыты. Аристократу оставался единственный путь – принять монашеский сан. Ронсар очень этого не хотел, однако подчинился настоятельным просьбам отца. В 1543 году он прошел обряд пострижения, но вместо того чтобы заняться богословскими науками, с головой ушел в изучение модной тогда античности.

В этих целях молодой человек пошел в ученики к знатоку древности Жану Дора и под его руководством поступил в 1547 году в коллеж Кокре.

Тем временем жизнь брала свое. В 1546 году молодой, полный энергии монах Пьер Ронсар встретил при королевском дворе дочь знатного флорентийского купца и банкира Бернара Сальвиати Кассандру и влюбился в нее^[85]. Начинающий поэт потерял голову от любви к пятнадцатилетней девушке и посвятил ей множество лирических стихотворений. Но при пострижении Ронсар дал обет безбрачия и не имел права жениться. Ему оставалось только страдать. В последующих веках, когда говорили о великой безнадежной любви, обычно называли имена Лауры и Петрарки и Кассандры и Ронсара.

Именно в годы учебы у Дора и страстной любви к Кассандре поэт стал основоположником нового течения во французской литературе, которое с его же легкой руки получило название «Плеяда». При создании группы Ронсар взял за образец александрийскую «Плеяду», включавшую семь знаменитых греческих поэтов эпохи Птолемея II. Плеяда – созвездие из семи звезд, так что в ней могли быть только семь поэтов.

Французская «Плеяда» сложилась к 1549 году, но в дальнейшем Ронсар сам определял ее состав, который периодически менялся. Поэт время от времени вычеркивал то или иное имя и вносил вместо него другое. Ядром «Плеяды» стали: сам Ронсар, а также Ж. А. де Баиф, Ж. Дора, Ж. дю Белле, Н. Денизо, Д. Ламбен.

Организаторы «Плеяды» провозгласили принцип «подражания древним». Они основывались на преклонении перед греческой, римской и итальянской литературой. Однако тяжелейшие последствия для национальной литературы, которые с трудом преодолели впоследствии Малерб и Буало, имел другой принцип деятельности «Плеяды» – принцип презрения к родной французской словесности. Ронсар был уверен, что, подражая древним, поэты таким образом возвышают литературу и многократно усиливают ее идеальное начало.

Поэзия «Плеяды» оказала влияние почти на всех поэтов Франции второй половины XVI века. Литературным манифестом ее по праву считается трактат «Защита и возвеличение французского языка», принадлежавший перу Жоашена дю Белле (1522-1560). Соавтором и вдохновителем трактата был Ронсар.

В 1550 году Пьер де Ронсар впервые опубликовал свои поэтические произведения – это был сборник стихотворений «Первые четыре книги од и Рощица». Далее последовал сборник «Любовные стихотворения» (1552), немного позднее книга «Продолжение любовных стихотворений» (1555).

Слава стихотворца Ронсара в мгновение ока распространилась по всей Европе. На традиционном конкурсе поэтов в Тулузской академии ему достался первый приз. Начиная с 1553 года Ронсар получил ряд бенефиций и стал состоятельным человеком. Около 1559 года придворный поэт французского короля Ронсар был одновременно назначен королевским священником. Впрочем, это почетное звание не было связано с исполнением каких-либо духовных обязанностей.

Ронсар вел довольно веселый образ жизни. Несмотря на монашеский постриг у поэта было много женщин, но воспел он только трех.

«Первая книга любви» была посвящена Кассандре Сальвиати. Стихи этого сборника поэт написал через пять-шесть лет после знакомства с Кассандрой и через четыре года после того, как девушка вышла замуж за сеньора де Пре. Последний раз Ронсар видел Кассандру в 1569 году и сочинил по этому поводу поэму «К Кассандре».

«Вторую книгу любви» поэт посвятил Марии, простой крестьянской девушке из Бургейля. Она некоторое время была любовницей Ронсара, жила с ним под одной кровлей, но заболела и умерла на руках возлюбленного. В стихах поэт рассказал историю своей любви, завершив ее «Смертью Марии».

Третья любовь пришла к поэту на склоне дней. Его последний сборник любовных стихотворений «Сонеты к Елене» вышел в 1578 году. Книга была посвящена Елене де Сюржер – надменной капризной даме двора короля Генриха III (1551-1589). Мадам де Сюржер возмутилась, прочитав «Сонеты», и повсюду жаловалась, что распутный старец компрометирует ее своими любовными излияниями. Поэт бесился, но был бессилен что-либо сделать. К тому времени он уже давно слыл в придворных кругах сластолюбивым, чувственным и даже развратным человеком.

В 1562 году во Франции начались религиозные войны как разновидность гражданской войны. Новая обстановка плохо вязалась с творчеством Ронсара и других поэтов «Плеяды». Группа утратила свое влияние и в конце концов распалась.

С самого начала войны Ронсар решительно встал на сторону короля Карла IX (1550-1574).

Варфоломеевская ночь с 23 на 24 августа 1572 года, свидетелем которой оказался Ронсар, стала для поэта тяжелейшим потрясением. В том году поэт опубликовал фрагменты своего главного, как он сам полагал, творения жизни – «Франсиаду». Эта героическая эпопея в духе великих античных классиков должна была, по замыслу Ронсара, не только увенчать все его творчество, но и явиться произведением, венчающим французскую литературу вообще. Сюжет был подсказан поэту еще королем Генрихом II (1519-1559), а затем одобрен Карлом IX. «Франсиада» должна была рассказать о предках династии Валуа. Ронсар успел написать только четыре песни.

В целом творчество Ронсара оказало гигантское влияние не только на французскую поэзию, но и на европейскую, в том числе на русскую – последовательницу французской. Во французское стихосложение поэт привнес необычайное богатство и разнообразие рифм, строфики, метрики; широко пользовался аллитерацией, смело употреблял размеры с нечетным числом слогов. Большой заслугой его является воскрешение александрийского стиха.

После смерти Карла IX Ронсар жил преимущественно в аббатствах Круаваль в Вандомуа и Сен-Ком в Турени, периодически посещая двор Генриха III, где до конца его дней господствовали миньоны.

Умер поэт в Сен-Ком-сюр-Луар 27 декабря 1585 года.

Вскоре Франция почти на двести лет забыла о своем великом поэте. Вспомнил о нем выдающийся французский литературный критик начала XIX века Сен-Бёв. С этого времени слава великого реформатора стихосложения и классика любовной лирики Пьера де Ронсара неуклонно преумножается.

На русский язык произведения поэта переводили С. Шервинский, В. Левик, Э. Багрицкий.

ТОРКВАТО ТАССО (1544-1595)

Великий итальянский поэт Торквато Тассо родился 11 марта 1544 года в Сорренто, в семье известного тосканского поэта Бернардо Тассо. Отец служил у кондотьера Ферранте Сансеверино, князя Салерно, и вел военный кочевой образ жизни вдали от семьи. В 1552 году испанский вице-король Педро де Толедо объявил Сансеверино вне закона. Вместе с кондотьером оказался в изгнании и Бернардо Тассо. Воспитанием детей (у Торквато была еще старшая сестра Корнелия) занималась мать Порция де Росси, женщина умная и добродетельная.

В 1554 году Бернардо Тассо был приглашен в Рим, ко двору герцога Урбинского. И Торквато перебрался к отцу. Здесь в 1556 году он узнал о смерти матери. «Одаренный от природы многими талантами, очень религиозный, с большой долей гордыни» – таким запоминали его в те годы современники. Не будем забывать, что в Европе эпохи Возрождения молодой человек 13-14 лет считался уже вполне самостоятельным и независимым членом общества.

В Риме юный Тассо увлекся литературой, пополняя свои знания под руководством учителей наследного принца, и прошел школу придворной жизни. Опытный в литературных делах, отец посоветовал Торквато прежде всего найти себе постоянного мецената. Юноша приглянулся герцогу Гвидобальду Урбинскому и был приглашен к герцогскому двору. В Урбино Торквато впервые участвовал в диспутах по вопросам превосходства античной поэзии Гомера и Вергилия над современной поэзией Италии, прежде всего над творчеством Ариосто. Тассо считал этот спор бессмысленным, полагая, что все названные авторы представляют отличные друг от друга направления в поэзии и имеют право на существование. К сожалению, при дворе Урбинского герцога юноша не прижился.

Через два года Торквато переехал в Венецию, где по желанию отца поступил в университет и стал изучать юридические науки. Однако молодой человек занимался юриспруденцией не долго, призвание звало – и в 1561 году, опять же с согласия отца, он перешел на словесное отделение. Тем же годом датированы его первые сонеты и мадригалы, а в конце 1562 года была опубликована первая поэма Торквато Тассо «Риналдо», в которой октавами воспеты подвиги паладина каролингского цикла Рено де Монтобана. Поэма была вторичной, знатоки отмечали сильное влияние на автора творчества Ариосто и Бернардо Тассо. Следующим творением Торквато стала поэма «Иерусалим», но, по его собственному мнению, она оказалась неудачной.

Разочарованный юноша перебрался на обучение в университет в Болонье, а закончил образование в университете Падуи. Здесь молодого человека пригласил к себе на службу кардинал Луиджи д’Эсте – брат феррарского герцога, и Тассо поселился в Ферраре. Служба у кардинала оказалась необременительной, Торквато имел возможность путешествовать, чем с удовольствием пользовался.

Талантливый поэт приглянулся феррарскому герцогу Альфонсу II д’Эсте. Человек тщеславный, жестокий, фанатично верующий, герцог стремился окружить свою персону знаменитыми учеными и поэтами, дабы они придавали особый блеск его двору. Правда, чтобы долго продержаться в Ферраре, надо было стать еще и талантливым царедворцем, но придворную школу, как говорилось выше, Торквато прошел еще в детстве. Вскоре он попал в число фаворитов сестер феррарского герцога – Лукреции и Элеоноры (в их честь поэт создал множество стихотворений). Элеонора стала музой Торквато Тассо.

О молодом поэте узнали и за границами Италии. В 1570 году, за два года до Варфоломеевской ночи, французский король Карл IX пригласил Тассо в Париж. Поначалу при дворе к поэту отнеслись весьма благосклонно, он писал сонеты и мадригалы. Однажды Тассо даже выступил защитником осужденного и спас беднягу от казни. Но поэт отрицал религиозную нетерпимость, за что его в конце концов попросили покинуть Францию.

Тассо вернулся в Феррару, где ему был оказан радушный прием. Летом 1573 года, будучи вновь на службе у герцога Альфонса, Торквато Тассо опубликовал драматическую пастораль «Аминта». Произведение принесло поэту заслуженную славу.

Именно в эти годы Тассо начал переработку юношеских набросков поэмы «Иерусалим». Он закончил работу весной 1575 года и посвятил ее герцогу Альфонсу II. Летом поэт прочитал свое произведение герцогу и его сестре Лукреции. А в ноябре того же года в благодарность за посвящение Тассо был назначен придворным летописцем Феррары. К этому времени свойственная поэту нерешительность превратилась в настоящую манию. Тассо боялся, что нарушил литературные каноны, что увлекся язычеством в ущерб католической вере и так далее. Такое душевное состояние поэта можно объяснить тем, что в 1570-е годы Италия переживала время контрреформаторской реакции. При поддержке римских пап расцвела инквизиция. Эпоха была трудная и опасная.

Тассо передал рукопись поэмы на суд четырем именитым критикам: своему другу Шипионе Гонзага, Фаминио де’Нобили, Сильвио Антониано и Спероне Сперони, – и получил весьма противоречивые отзывы. Тогда же охладел к поэту Альфонс II. Обиженный Торквато придумал изощренную месть. Он решил опубликовать «Освобожденный Иерусалим» в Тоскане и посвятить поэму злейшему врагу Альфонса – герцогу Тосканскому из рода Медичи. Поэт проговорился о своем замысле. Феррарские придворные организовали покушение на изменника. Однажды вечером на Тассо напали четыре вооруженных неизвестных. Произошел жестокий бой. Тассо вышел из него победителем!

Но в душе поэта с этого вечера поселилась тяжелая болезнь, которая со временем только усугублялась. В июне 1577 года он пырнул ножом слугу герцога, который, как казалось поэту, шпионит за ним. В том же месяце поэт сам обвинил себя в ереси перед судом инквизиции. Его оправдали, однако Тассо остался недоволен оправдательным приговором. Альфонс II, обеспокоенный возможными последствиями странного поведения поэта, отправил его в монастырь Святого Франциска – тюрьму для высокопоставленных лиц.

С помощью возлюбленной Элеоноры Тассо бежал из монастыря и в монашеской одежде отправился в странствие по Италии. В Сорренто он инкогнито явился к своей сестре Корнелии и, вознамерившись проверить, не шпионка ли она, сообщил о собственной смерти. Несчастная женщина разрыдалась. Тогда Торквато открылся ей и остался жить в ее доме. Однако вскоре поэт затосковал по придворной жизни и по Элеоноре. Он стал умолять герцога Альфонсо о позволении вернуться, но в ответ получил предложение не писать стихи и стать рядовым придворным. Отвернулась от Тассо и его возлюбленная Элеонора. Придворные наушники наговорили ей, будто поэт предпочел ей герцогиню Сантавале. Тассо решил не продолжать выяснение отношений, собрался и пешком самовольно отправился в Феррару. Приняли его любезно, но весьма холодно. Это еще более усугубило душевную болезнь. Чтобы заглушить тоску и страх, Тассо вновь отправился скитаться по Италии, но все же в феврале 1579 года вернулся ко двору Альфонса.

Он пришел в дни, когда праздновалась свадьба герцога и при дворе царила величайшая суматоха. Возбужденный всеобщей суетой, обиженный невниманием к нему, Тассо несколько раз резко высказался против герцога, его невесты и членов герцогской семьи. 21 февраля 1579 года по приказу Альфонса II поэт был посажен на цепь в подвалах госпиталя Святой Анны, где содержались буйные сумасшедшие. На современном языке больному был поставлен диагноз «мания преследования». Со временем поэту отвели в монастыре несколько комнат, разрешили читать книги, писать, выходить на кратковременные прогулки.

Пока поэт находился в госпитале, предприимчивые издатели раздобыли рукопись его поэмы и начали публиковать ее, наживая при этом большие капиталы. Книга Тассо, выпущенная в Парме, была озаглавлена «Освобожденный Иерусалим», и именно это название сохранилось впоследствии за поэмой. Все пиратские издания были полны ошибок и неточностей. Поэт был вынужден согласиться на публикацию своего настоящего произведения. Подлинный «Освобожденный Иерусалим» вышел в 1581 году, когда Тассо еще сидел в заключении.

«Освобожденный Иерусалим» оказался третьей рыцарской поэмой, созданной в Ферраре. До этого были «Влюбленный Роланд» Боярдо и «Неистовый Роланд» Ариосто. В отличие от своих предшественниц поэма Тассо стала воистину народной, и «Торкватовы октавы» распевают во всех уголках Италии по сей день.

Годы заточения сильно повлияли на поэта. В результате длительных философских размышлений он стал убежденным аскетом, глубоко верующим человеком. Вскоре после освобождения (1586) Тассо перебрался в Мантую, но через год сбежал оттуда в Рим, под покровительство папских племянников Пьетро и Чинтио Альдобрандини. Поэт поселился в монастыре Святого Онуфрия, где создавал преимущественно религиозные трактаты.

В последний период жизни Тассо написал мистическую поэму «Масличная гора» и поэму «Сотворенный мир», много стихотворений. Переработал он и свою великую поэму, привел ее в полное соответствие с канонами католицизма. Фактически получилось новое, значительно ухудшенное произведение, озаглавленное автором «Завоеванный Иерусалим».

Папа Климент VIII (годы правления 1592-1605) намеревался объявить Тассо королем поэтов и увенчать его лавровым венком на Капитолии. Об этой чести Тассо мечтал многие годы. Но курии пришлось выжидать, поскольку длительное время поэт находился в нервическом, болезненном состоянии. Опасались, что он сорвет торжества. И опоздали.

25 апреля 1595 года Торквато Тассо не стало. Лавровый венок был возложен на мертвое чело.

Поэма «Освобожденный Иерусалим» переведена на все европейские и на многие восточные языки. Многократно переводилась она и на русский язык. Наиболее известны переводы С. А. Раича, Ф. В. Ливанова, Д. Мина, В. С. Лихачева. Другие произведения поэта переводили М. Столяров, М. Эйхенгольц. Торкватовы октавы в переводе И. И. Козлова положены на музыку композитором М. И. Глинкой.

ФРАНСУА ДЕ МАЛЕРБ (ок. 1555-1628)

Основоположник поэзии французского классицизма, Франсуа Малерб родился около 1555 года в Кане. Происходил он из провинциальных дворян. Об образовании поэта мы практически ничего не знаем, кроме того что Малерб был одним из просвещеннейших людей своего времени.

В молодости Франсуа взял к себе секретарем герцог Ангулемский, наследник короля Карла IX. Произошло это, видимо, вскоре после Варфоломеевской ночи, когда католики вырезали в Париже протестантов (24 августа 1572 года). Сопровождая хозяина, молодой человек объездил почти всю Францию и побывал в Польше. Вполне возможно, что будущий поэт входил в число знаменитых миньонов герцога. На службе Малерб начал сочинять стихи.

Когда герцог Ангулемский стал королем Генрихом III Валуа, тридцатилетний поэт представил ему свою первую поэму, но произведение было слишком слабеньким, чтобы просвещенный повелитель принял ее всерьез. Генрих был убит 5 августа 1589 года. После его гибели Малерб впал в страшную бедность. Надежд на будущее у него не оставалось. Но поэту повезло.

Новым королем Франции стал Генрих IV Бурбон, основатель новой династии абсолютных повелителей Франции. Он предложил своей супруге Маргарите Валуа расторгнуть брачный союз и получил немедленное согласие. Следующий брак король заключил по политическим мотивам. Выбор его пал на Марию Медичи. В 1600 году невеста короля направлялась в Париж через французские провинции.

17 ноября 1600 года в ознаменование прибытия новобрачной в Прованс Франсуа Малерб прочел оду «Королеве по поводу ее благополучного прибытия во Францию». Эту дату литературоведы считают днем рождения классической поэзии. Молодой современник Малерба поэт Никола Буало сказал об этом событии:

И вот пришел Малерб, и первый дал французам

Стихи, подвластные размера строгим узам;

Он силу правильно стоящих слов открыл

И Музу правилам и долгу подчинил.

Мария была в восторге от оды Малерба и, едва появившись в столице, рекомендовала его своему будущему супругу. Король хотел бы видеть поэта при дворе, но опасался, что, если приглашенный творец ему не подойдет, зря придется потратиться на дорожные расходы. Двор первого Бурбона был поставлен много скромнее, чем у его внука Людовика XIV.

В 1605 году с оказией Малерб сам прибыл в Париж и был представлен ко двору. Как раз в эти дни Генрих IV собирался отправиться в провинцию Лимузин, чтобы усмирить местную знать. Поэт тут же сочинил «Молитву за короля, отбывающего в Лимузин», и его судьба была решена.

В ту пору поэту пришлось много интриговать, искать собственных покровителей при дворе. Характерен следующий случай, происшедший в 1606 году.

Ловкий конъюнктурщик, Малерб создавал преимущественно оды и стансы, посвященные членам королевской семьи и влиятельным сановникам двора династии Бурбонов. После убийства Генриха IV (1610 год) он воспевал Людовика XIII (1601-1643), Ришелье (1585-1642), знатных гостей салона маркизы Рамбуйе, в котором сам был постоянным гостем. Необходимо отметить, что Малерб отличался чрезвычайным самомнением и не сомневался, что своими стихами больше обязывает своих покровителей, чем они его своими благодеяниями.

Правда, работал поэт довольно медленно и иногда попадал из-за этого впросак. Известен случай, когда Малерб вознамерился написать оду на смерть жены президента Вердена, но творил ее три года! Когда ода была готова, оказалось, что Верден уже успел снова жениться.

Успехи в Париже можно объяснить великолепной школой придворной жизни, которую он прошел в молодости, будучи секретарем герцога Ангулемского. Двор подхватывал каждую шутку поэта, восторгался им, о Малербе рассказывали множество забавных историй.

Однажды поэт рассорился со своим братом. Один из знакомцев стал корить Малерба:

– Нельзя судиться с родичами. Тяжба между братьями! Какой дурной пример для молодежи!

– А с кем мне еще судиться? – удивился поэт. – С московитами, с турками? Мне с ними делить нечего!

В другой раз Малерб дал щедрую милостыню нищему. Тот, изливаясь в благодарностях, уверял, что будет денно и нощно молиться за благодетеля.

– Не трудись, – ответил Малерб, – судя по твоей нищете, Бог не склонен откликаться на твои молитвы.

Как-то вечером Малерб собрался по делам, для освещения дороги он зажег свечку в специальном переносном светильнике. На пороге его встретил знакомец, который стал долго и нудно болтать о пустяках. Поэт слушал, слушал и воскликнул:

– Прощайте, прощайте! Пока я вас слушаю, сожгу свечу на пять су, а все рассказанное вами гроша не стоит!

У Малерба был слуга, которому поэт платил шесть су в сутки, сумма порядочная по тем временам. Когда слуга совершал провинность, Малерб обычно обращался к нему со словами проповеди:

– Друг мой, кто огорчает господина своего, тот огорчает Господа Бога. Чтобы искупить такой грех, надо поститься и творить милостыню. Поэтому я из ваших шести су удержу пять и отдам их нищим от вашего имени, во искупление вашего греха.

Бывал Малерб и привередлив. Однажды его пригласили на обед, а в средневековой Франции обедали обычно в двенадцать часов дня. Поэт явился в одиннадцать и увидел на пороге дома незнакомого человека в перчатках.

Малерб в ту же минуту развернулся и ушел, бормоча себе под нос:

– Чтоб я стал обедать в доме, где повар в одиннадцать часов еще не снял перчаток? Никогда!

Малерб был сравнительно беден, одинок, любил веселую разгульную жизнь и женское общество. Сохранились медицинские документы, свидетельствующие о том, что, проживая в Париже и будучи уже в зрелом возрасте, поэт трижды болел сифилисом и излечивался при помощи специальных горячих ванн.

О бедности поэта ходили многочисленные слухи. В комнате, где Малерб принимал гостей, было всего 6-7 соломенных стульев. Если посетителей набиралось слишком много, поэт предлагал им занять очередь у закрытой двери.

Однажды Малерб зашел в монастырь повидаться со знакомым монахом. По уставу монастыря каждый входящий обязан был прочитать «Отче наш», а уж затем вступать в разговор со служками. Поэт исполнил обязательное требование, но, когда назвал причину своего прихода, он узнал, что монах занят и не сможет с ним встретиться.

– Тогда отдайте мне мой «Отче наш»! – раздраженно воскликнул старец.

В другой раз, будучи в гостях у архиепископа руанского, Малерб сладко уснул в креслах после сытного обеда. Пришло время службы, а архиепископ очень хотел, чтобы знаменитый поэт послушал его проповедь. Он разбудил поэта и стал звать его с собой.

– Да зачем же, ваше преосвященство, – удивился Малерб, – ведь я так чудесно уснул и без вашей проповеди.

Вообще необходимо особо отметить отношения поэта с католической церковью. Им созданы поэма «Слезы святого Петра», «Стансы», перифразы псалмов. Все эти произведения являются перепевами ходовых ортодоксально-христианских тем о тленности и бренности земного существования и земного величия.

Несмотря на долгую жизнь при королевском дворе, Малерб твердо придерживался линии неучастия в политических делах. Он даже сформулировал свою позицию в посвящении господину де Люину, которому поэт преподнес томик его перевода сочинений Тита Ливия. На книге Малерб написал: «Не надобно вмешиваться в управление кораблем, на котором ты всего лишь пассажир».

Малерб произвел реформу французского языка и стиха. Суть ее заключалась в том, что поэт требовал очищения французского языка от греческих и латинских заимствований, архаизмов, провинциализмов (гасконских примесей) и предлагал ориентироваться на живую речевую норму широких слоев парижского населения. Иными словами, Малерб предлагал считать правильной речь жителей столицы государства и бороться против региональных диалектов. Критикуя поэтов «Плеяды», стремившихся к защите, прославлению и обогащению родного языка всеми доступными способами, Малерб выдвинул три требования к поэтическому языку – чистота, ясность, точность. В дальнейшем они будут перенесены на французский литературный язык в целом, а позже на ряд других языков, в том числе в начале XIX века и на русский язык. «Чистота» означала, что в литературный язык нельзя вводить какие угодно слова, как это думали в XVI веке. Малерб утверждал, что богатство языка определяется не простым количеством слов, а тем, насколько эти слова оправданы и необходимы. Введенные без достаточной дифференциации и строгости слова могут противоречить другому необходимому условию – «ясности» языка. Наконец, третье условие – «точность» – означало, что на родном языке надо писать так, чтобы все понимали, более того, «чтобы не могли не понимать».

В области метрики Малерб сформулировал правила, ставшие обязательными для поэзии классицизма, в том числе для русской поэзии. Малерб отвергал неточные, бедные механические рифмы; запрещал рифмовать имена собственные, слова одного корня и так далее. Поэт преследовал неблагозвучие, перенос слова с одной строки в другую. Он требовал логической ясности и разумной гармонии.

Реформы Малерба были с одобрением приняты королевским двором, но они встретили протест со стороны некоторых поэтов. Прежде всего это были так называемые либертины. Вождь либертинов Теофиль де Вио настаивал на том, что каждый имеет право писать по-своему. Он отказывался чистить стиль, добиваться ясности и пытался утверждать красоту ощущения трудной, смутной мысли. В 1622 году де Вио был осужден за свой очередной сборник и отправлен в изгнание, где умер.

Иное дело представляла собой салонная поэзия, где властвовал культ изысканной условности – прециозности. Центром этой культуры был во времена Малерба салон маркизы де Рамбуйе. В 1610 году маркиза объявила, что тяжко больна, и покинула королевский двор. Чтобы не заскучать и не быть забытой, она организовала свой салон.

Частым гостем де Рамбуйе стал Малерб, осуждавший поэзию прециозности. Его принимали с радостью, но кумиром салона был поэт Винсент Вуатюр, заполнявший своими эпиграммами и стихами альбомы прециозных красавиц. Конец культу прециозности положила комедия Мольера «Смешные жеманницы». После ее постановки быть прециозным стало стыдно.

К концу жизни Малерб подружился с королевой Маргаритой Валуа, известной современному читателю по романам Александра Дюма-отца как королева Марго. Вдовствующая королева к тому времени постарела, растолстела, но по-прежнему оставалась кокетливой интеллектуалкой. При дворе Маргариты де Валуа был основан поэтический кружок. Постоянный его участник, Малерб организовал подобный кружок для своих юных учеников. На основе этих кружков, уже после кончины их организаторов, кардинал Ришелье создал в 1636 году Французскую академию.

До конца своих дней оставался верен Малерб реформам французского языка. Известно, что, будучи при смерти, он выгнал косноязычного священника за коверканье французских слов и фраз.

Умер великий поэт и реформатор 16 ноября 1628 года в Париже.

Имя Малерба стало нарицательным. Так называют тех, кто оказался певцом государственной идеи и национальной славы. В России впервые А. П. Сумароков назвал нашим Малербом М. В. Ломоносова.

На русский язык произведения Франсуа Малерба переводили М. Квятковская, А. Ревич, М. Донской.

УИЛЬЯМ ШЕКСПИР (1564-1616)

Прежде чем начинать разговор о жизни Шекспира, видимо, необходимо сделать два важных уточнения. Во-первых, в реальности человека по имени Уильям Шекспир сомневаться не приходится. Это подтверждено документально. Во-вторых, Шекспир ли создал все приписываемые ему известные нам шедевры английской поэзии и драматургии, или под именем Шекспира скрывался какой-то высокопоставленный гений, нас это не касается, по крайней мере до тех пор, пока скептиками не будут представлены конкретные доказательства такой точки зрения, а не умозрительные анализы текстов и исторических фактов, которыми они нынче оперируют. Мною будет коротко рассказана история жизни Шекспира согласно версии официального шекспироведения.

Уильям Шекспир родился в Стратфорде-на-Эйвоне, графство Уорикшир. Точная дата его рождения неизвестна^[86]. В приходской книге сохранилась запись о крещении младенца Уильяма Шекспира 26 апреля 1564 года. На этом основании шекспироведы договорились о том, что днем рождения великого драматурга следует считать 23 апреля 1564 года^[87].

Стратфорд-на-Эйвоне – маленький городок, но в Средние века он стоял на пересечении торговых путей, а потому его горожане были достаточно зажиточными людьми. С 1553 года в Стратфорде стали выбирать местный орган самоуправления – корпорацию горожан, которая в свою очередь избирала Совет, ведавший всеми делами города, даже модой и стилем одежды.

Джон Шекспир, отец будущего поэта, выходец из крестьян. В молодости он был перчаточником и приторговывал скотом и шерстью, со временем же стал занимать разные должности в системе городского самоуправления, одно время служил бейлифом^[88], а позднее даже возглавлял Совет города, правда, недолго. Джон женился на Мэри Арденн, дочери мелкого землевладельца из Уорикшира, у которого арендовал угодья его отец. В бытность Шекспира уже в Лондоне Эдвард Арденн, старейшина рода матери поэта, вступил в конфликт с графом Лейстером, любовником Елизаветы I, был ложно обвинен в измене и публично обезглавлен. Родители поэта являлись убежденными католиками, что в те времена не приветствовалось – королевский двор был протестантским.

Предполагается, что по достижении соответствующего возраста Уильяма отдали в Стратфордскую грамматическую школу – одно из лучших в те времена провинциальных учебных заведений. Точно о детских и юношеских годах поэта можно только догадываться. Высказывается точка зрения, что по окончании школы Уильям помогал отцу, даже забивал быков, а некоторое время учительствовал в сельской школе.

Очередные сведения о Шекспире появляются только в документе о разрешении на брак с Анной Хэтэвей (Энн Хетуэй) из Стратфорда, выданном 27 ноября 1582 года, когда Уильяму шел восемнадцатый год. Дочь богатого фермера Анна была на восемь лет старше супруга, и Уильям знал ее с самого детства. Исследователи творчества Шекспира предполагают, что сонет 145 был написан поэтом в молодости и посвящен Анне Хэтэвэй. Венчание состоялось 28 ноября 1582 года, причем невеста была беременна. 26 мая 1583 года у молодых Шекспиров родилась старшая дочь Сьюзен… Близнецы Хамнет и Джудит родились в феврале 1585 года.

Примерно в 1587 году, ознаменованном казнью Марии Стюарт^[89], Шекспир покинул семью и в целях заработка переселился в Лондон, где почти сразу связал свою судьбу с театром. Первоначально поэт служил конюхом, принимал коней у приезжавших на спектакли кавалеров. О его актерской деятельности мы не знаем почти ничего. Известно только, что в период 1593-1594 годов молодой человек вступил в одну из ведущих английских театральных трупп того времени – труппу Ричарда Бербеджа^[90] под названием «Слуги лорда-камергера»^[91]; что в своих пьесах он исполнял роль Призрака в «Гамлете» и Адама в «Как вам это понравится». Играл Шекспир и в чужих пьесах. Так, последний в своей жизни выход на сцену он совершил в пьесе Бена Джонсона «Сеян». По-видимому, как актер Шекспир не пользовался особой популярностью, поскольку исполнял только второстепенные и эпизодические роли.

В конце XVI века в Англии нередко случались эпидемии чумы. В такие периоды объявлялся карантин, и театры закрывались. Народ разъезжался из столицы. Шекспир обычно отсиживался или в замках своих покровителей, чаще всего у графа Саутгемптона – блестящего молодого вельможи и покровителя литературы, или в Стратфорде с семьей и занимался творчеством.

Во время одной из таких эпидемий была создана первая поэма Шекспира «Венера и Адонис». Поэт издал ее в 1593 году. Поэма была написана в модном тогда эротическом жанре и посвящалась герцогу Генриху Ризли Саутгемптону. Впоследствии поэтическое творчество Шекспира стало доказательной базой для любителей жаренького последующих времен. Одни стали утверждать, что за именем Шекспира-поэта скрывалась женщина, чуть ли не сама Елизавета I, другие настаивают на его нетрадиционной сексуальной ориентации.

Как бы там ни было, уже в конце XVI века поэма «Венера и Адонис» пользовалась большой популярностью и при жизни поэта была переиздана восемь раз.

Следом Шекспир опубликовал более длинную и серьезную поэму – «Обесчещенная Лукреция». Ее поэт тоже посвятил Саутгемптону. Эта поэма успеха не имела.

Сонеты Шекспира^[92], одна из непревзойденных вершин мировой поэзии, были созданы в период примерно 1592-1598 годов. Единственное прижизненное полное издание их было осуществлено в 1609 году без ведома автора. Следующее полное издание увидело свет уже после кончины поэта в 1640 году. Скорее всего, целый ряд сонетов мы теперь знаем в испорченном варианте. Правильный порядок их следования нам тоже неизвестен.

Кому посвящены сонеты Шекспира? Тематически весь цикл подразделяется на две группы. Первая – сонеты от 1-го до 126-го – обращена к другу поэта; вторая – сонеты от 127-го до 154-го – посвящены возлюбленной, «смуглой леди». Исследователи спорят о герое сонетов первой группы, причем многие придерживаются той точки зрения, что в них речь идет не столько о плотской любви, сколько о мужской дружбе в духе ренессансных традиций. Конкретно называются два реальных исторических лица – герцог Саутгемптон и семнадцатилетний любимец елизаветинского двора граф Уильям Герберт Пембрук, впоследствии ставший лордом-камергером при дворе короля Якова I и в 1609 году издавший без согласия Шекспира книгу его сонетов. Известно, что юный граф был весьма игривым субъектом и соблазнил многих фрейлин королевы, чем неоднократно вызывал шумные придворные скандалы.

Под «смуглой леди» чаще прочих предполагают либо Елизавету Верной, возлюбленную, а впоследствии и супругу герцога Саутгемптона, либо придворную даму Мэри Фиттон – очередную любовницу графа Пембрука, либо Эмилию Лэньер – даму «не самого тяжелого поведения», с которой крутил роман сам Шекспир.

Мы не знаем, как отнеслись к этим маленьким шедеврам современники поэта. Но целых триста лет после их первой публикации шекспироведы краснели при одном упоминании о его сонетах^[93].

К 1590-м годам относятся первые свидетельства о драматургических творениях Шекспира. Сохранились свидетельства о том, что 28 декабря 1594 года в «Грейз Инн» была представлена его пьеса «Комедия ошибок». Первой опубликованной пьесой Шекспира стал «Тит Андроник». Случилось это тоже в 1594 году. В течение 1597-1598 годов в печати появились еще пять пьес.

В 1598 году закончилась аренда на землю, где располагался «Театр» братьев Бербеджи. Было решено разобрать старое здание и построить новое на южном берегу Темзы, в Саутуорке. Театру дали название «Глобус». Устройство зала в новом театре предопределяло совмещение на одном спектакле зрителей самых разных социальных и имущественных слоев, при этом театр вмещал не менее 1 500 зрителей. Перед драматургом и актерами вставала сложнейшая задача удерживать внимание разнородной аудитории. Пьесы Шекспира в максимальной степени отвечали этой задаче, пользуясь успехом у зрителей всех социальных слоев.

Шекспир стал одним из акционеров «Глобуса». Такое же право поэт получил и в 1608 году, когда труппе достался еще более прибыльный театр «Блэкфрайерз»^[94], располагавшийся в городской черте. Необходимо отметить, что Шекспир всю жизнь был связан только с одной театральной труппой и никогда не переходил в другую. Расстался он со своими товарищами только с уходом на покой.

Сценический опыт дал Шекспиру знание возможностей сцены, особенностей каждого актера труппы и вкусов елизаветинской аудитории, которое мы чувствуем в его произведениях. Более того, пьесы его при внимательном ознакомлении с ними могут рассказать о составе театральной труппы и ее развитии. Так, скажем, по количеству женских ролей в пьесах можно определить, сколько актеров, работавших в этом амплуа, имелось в труппе в каждый конкретный период, даже с учетом приглашавшихся исполнителей. Число их колебалось от двух до трех. Подобным же образом можно определить, актеры каких амплуа имелись в труппе на время написания той или иной пьесы.

Театральная деятельность под покровительством Саутгемптона^[95] приносила Шекспиру существенный доход, с помощью которого он первым делом постарался укрепить свой общественный статус. В 1596 году Джон Шекспир получил в Геральдической палате право на дворянский герб. Самостоятельно оплатить все бюрократические издержки на это старик был не в состоянии. В связи с этим биографы поэта полагают, что дело в Геральдической палате было затеяно и оплачено Уильямом. Пожалованный титул давал Шекспиру право подписываться «Уильям Шекспир, джентльмен». Девиз на гербе был написан по старофранцузски (так повелось со времен Вильгельма Завоевателя) и означал «Не без права».

В 1597 году поэт купил в Стратфорде большой дом с садом под названием Нью-Плейс. Дом был перестроен, и в нем обосновались жена и дочери Уильяма^[96]. Сам Шекспир поселился в нем к концу жизни.

В 1601 году из-за постановки пьесы Шекспира «Ричард II» и драматург, и вся труппа театра чуть было не попали в опалу и не сели в тюрьму. Защитила их сама королева^[97]. В том же году умер Джон Шекспир. Его смерть стала страшным потрясением для сына. Именно с того времени драматург посвятил свое творчество только трагедии. Сразу после кончины отца был написан «Гамлет», далее последовали «Отелло» (1604), «Король Лир» (1605) и «Макбет» (1606).

В 1603 году на английский престол взошел король Яков I Стюарт. Современники называли его «королем-поэтом», «ученейшим дураком» и развратником. Эти прозвища великолепно характеризуют эпоху его владычества. Король взял труппу Шекспира под прямое покровительство – она стала называться «Слуги его величества короля», и актеры стали считаться такими же придворными, как камердинеры. Труппа теперь часто выступала при королевском дворе и получала за работу хорошее вознаграждение. Доля его шла в карман и Шекспиру.

Рост доходов позволил поэту широко вкладывать деньги в откупа и недвижимость и в Лондоне, и в Стратфорде.

Примерно в 1610 году Шекспир покинул Лондон и возвратился к семье. Однако до 1612 года он не терял связи с театром. В 1611 году драматургом была написана «Зимняя сказка», а в 1612 году Шекспир создал свое последнее драматургическое произведение пьесу «Буря».

В последние годы жизни поэт отошел от литературной деятельности и тихо угасал в кругу семьи. Скорее всего, это было связано с тяжелой болезнью.

Старшая дочь Шекспира Сьюзен вышла замуж за врача, почтеннейшего мистера Холла. Младшая дочь поэта Джудит нашла себе мужа, когда ей было за тридцать. Ей достался молодой, ни к чему не приспособленный шалопай.

25 марта 1616 года Шекспир составил завещание. Большую часть всего имущества получили Сьюзен и Холл, поменьше – Джудит и ее мистер Куини. Солидную долю оставил Уильям своей сестре Джоанне, которая после смерти мужа осталась с тремя детьми в немалой нужде. Жене поэт отписал супружескую кровать и постельное белье…

В 23 апреля 1616 года в гости к Шекспиру приехали его друзья – знаменитый драматург Бен Джонсон и поэт Майкл Дрейтон. В их честь была устроена небольшая пирушка. В конце ее с Шекспиром сделалась горячка. Спасти поэта не удалось, и он умер в тот же час.

Похоронили Уильяма Шекспира в приходской церкви Стратфорда-на-Эйвоне.

Жена Шекспира скончалась в 1623 году. Прямая линия рода Шекспира пресеклась в 1670 году со смертью его внучки Элизабет. Ныне род Шекспиров представлен потомками многодетной сестры поэта Джоанны.

Больше половины пьес Шекспира не издавались при его жизни. Впервые они увидели свет в книге «Первое фолио» в 1623 году. Впервые гипотеза о том, что Шекспир не является автором приписываемых ему произведений, была выдвинута в конце XVIII века. Истинными авторами называются более тридцати человек. Помимо королевы в их числе фигурируют и такие известные личности, как философ Фрэнсис Бэкон, драматург Кристофер Марло, даже пират Фрэнсис Дрейк.

На русский язык поэтические и драматургические произведения Шекспира переводились неоднократно. Лучшими поэтическими переводами можно, безусловно, считать великолепные переводы С. Я. Маршака, равно как вне конкуренции стоят классические переводы драматургических произведений Шекспира, сделанные Т. Л. Щепкиной-Куперник. Переводы некоторых шекспировских пьес, сделанные Б. Л. Пастернаком, на мой взгляд, значительно слабее.

XVII ВЕК

ДЖОН МИЛЬТОН (1608-1674)

Классика английской поэзии Джона Мильтона нередко называют любимцем Фортуны. Поэту действительно в какой-то мере повезло. В отличие от многих героев этой книги первую половину жизни он провел в безоблачном мире любви, достатка и родства душ. Беды пришли к старости, но и они более касались политики, чем проблем личных.

Джон Мильтон родился 9 декабря 1608 года в Лондоне, в семье преуспевающего нотариуса. Отец его был человеком разносторонне образованным, начитанным, большим любителем музыки. Он был убежденным пуританином^[98]. Поскольку все предки Мильтона являлись католиками, то родители лишили отца будущего поэта наследства за вероотступничество. Обосновавшись в Лондоне, Мильтон-старший зарабатывал на жизнь тем, что писал для обращавшихся к нему за помощью прошения в суд.

Джон Мильтон диктует свои стихи дочерям. Художник Михаил Мункасский

Мальчик получил домашнее образование, причем большинство предметов он проходил под руководством отца. В пятнадцатилетнем возрасте Джон был отдан в училище св. Павла, откуда через два года перешел в Кембриджский университет. Учился будущий поэт в Крайстс-колледже и готовился к получению степени бакалавра, а затем магистра искусств. И в том, и в другом случае требовалось принять духовный сан. После мучительных размышлений Мильтон решил отказаться от церковной карьеры. Родители не возражали.

В двадцать четыре года Джон Мильтон оставил Кембридж и уехал в отцовское имение Хортон в графстве Бакингемшир, где вольно жил почти шесть лет. В ту пору он преимущественно занимался самообразованием, изучая классическую литературу.

Свое первое поэтическое произведение – «Гимн на Рождество Христово» – Мильтон создал еще в Кембридже. В Хортоне поэт сочинил пасторальную элегию «Лисидас», а также драмы «Аркадия» и «Комус». Были им написаны и великолепные поэмы-идиллии «L’Allegro»^[99] и «Il Penseroso»^[100].

В 1637 году Джон по благословению отца совершил двухгодичную поездку во Францию и в Италию, где, кстати, познакомился и был привечен Галилео Галилеем.

Слухи о неминуемой гражданской войне побудили Мильтона спешно вернуться в Англию. Поселился поэт в Лондоне и открыл в пригороде Сент-Брайдз-Чёрчъярд частное учебное заведение для своих племянников, Джона и Эдуарда Филлипсов.

Вскоре началась публицистическая деятельность Мильтона. Первый его памфлет – трактат «О реформации в Англии» – вышел в свет в 1641 году. Далее последовали трактаты «О епископском достоинстве высшего священства», «Порицания по поводу защиты увещевателя», «Рассуждение об управлении церковью», «Оправдание Смектимнууса». Другими словами, основной темой его публицистики стали церковные проблемы.

Летом 1642 года Мильтон отдыхал в течение месяца близ Оксфорда (из этих мест происходил его род). В стране уже вовсю шла гражданская война. Против «кавалеров» – так называли сторонников короля за их длинные локоны – выступили «круглоголовые» – стриженные в кружок сторонники парламента. Побеждали «кавалеры», а в рядах «круглоголовых» шла грызня между пресвитерианами и индепендентами. Не будучи военным или политиком, Мильтон предпочел держаться в стороне. Он занялся личными делами и вернулся домой с шестнадцатилетней невестой, урожденной Мэри Пауэлл^[101]. В 1643 году они обвенчались. На этом кончилась безмятежная жизнь поэта.

Вся родня Мэри были убежденными роялистами. Почти сразу между ними и пуританином Мильтоном начались дрязги на политической почве. Пока побеждали роялисты, семейство Пауэлл торжествовало. Через месяц после венчания супруга отпросилась в гости к родителям, уехала по договоренности с супругом на два месяца и отказалась возвращаться.

Тем временем в Лондоне для борьбы против роялистов был образован Конвент – союз Шотландии с английским парламентом. Армию пуритан возглавил индепендент Оливер Кромвель (1599-1658), и началось победоносное шествие «круглоголовых». Мильтон принял сторону индепендентов и выступил с целым рядом политических памфлетов в поддержку их идей. Деятельность поэта была высоко оценена и пуританами, и Кромвелем. Летом 1645 года, когда роялисты потерпели полное поражение, Пауэллам потребовалась поддержка и защита зятя, и Мэри срочно вернулась к мужу. Мильтон поступил благородно, оказав родичам всестороннюю помощь.

В 1645-1649 годах Мильтон отошел от общественных дел. Он был занят обдумыванием и сбором материалов для «Истории Британии», а также работал над обобщающим трактатом «О христианском учении».

Тем временем революционеры пленили Карла I. Состоялся суд, и в 1649 году королю публично отрубили голову. В роялистских кругах Европы поднялся необычайный шум – пуритане казнили помазанника Божия. Встал вопрос, имеет ли кто-либо право на суд над монархом и на убиение его. При этом утверждалось, что король волен делать с подданными все, что ему угодно, и никто не смет протестовать, поскольку воля монарха – воля Божия. Даже скверный король – это попущение Бога в наказание народу за его грехи.

Не прошло и двух недель после обезглавливания Карла I, как Мильтон выступил в печати с памфлетом «Обязанности государей и правительств». На фоне недавней казни преступного короля, а Карл, как подтверждают историки всех направлений, был скверным королем, выступление поэта прозвучало необычайно резко и было как нельзя более на руку Оливеру Кромвелю.

С благодарностью власти не промедлили. Уже в марте 1649 года Мильтон был назначен «латинским» секретарем для переписки на иностранных языках при Государственном совете.

Всего поэтом были созданы на латыни три апологии казни короля – «Защита английского народа», «Повторная защита» и «Оправдание для себя».

В феврале 1652 года Мильтон почти ослеп, что было воспринято роялистами как кара Божия. В мае того же года родами его третьей дочери Деборы умерла Мэри Мильтон. В июне, не дожив до года, умер единственный сын поэта Джон. Суровым оказался для Мильтона 1652 год.

Несмотря на слепоту поэт еще несколько лет исполнял обязанности секретаря при Государственном совете благодаря чтецам, помощникам, переписчикам. Тяжко переживал поэт время диктатуры Кромвеля. Он окончательно убедился в том, что так называемые республиканцы еще хуже пресловутых монархистов. У последних не было ни стыда, ни совести, ни страха Божьего, а новые оказались еще бесстыднее, еще бессовестней, еще безбожней. В толпе усиливалась тяга к Реставрации. В 1655 году Мильтон ушел в отставку.

Поэт попытался найти утешение в семье. На исходе 1656 года он женился на Катарине Вудкок, но в начале 1658 года женщина умерла. Мильтон остался в обществе дочерей. Девицы были послушными, но к отцу относились со все возрастающей ненавистью. Слепец то и дело принуждал их читать ему вслух тексты, написанные на латыни, которую бедняжки не знали. Этот утомительный процесс превращался для молодых, полных жизненных сил девушек в ежедневную пытку. Тем временем Джон Мильтон только вступал в период расцвета его гения. Одинокий, всеми нелюбимый, он наконец-то созрел для создания главных произведений своей жизни.

В самом начале революции беременная королева Генриетта-Мария бежала во Францию. Там она родила наследника престола, которому дала имя отца – Карл. Повсюду шептались о скором восшествии на престол нового короля Карла II Стюарта.

Незадолго до Реставрации Джон Мильтон опубликовал три дерзких памфлета против монархии – «Трактат об участии гражданской власти в делах церковных», «Соображения касательно уместнейших способов к удалению наемников из Церкви» и «Скорый и легкий путь к установлению свободной республики».

В дни выхода из печати последнего памфлета генерал Монк совершил государственный переворот. На престол был призван король Карл II (годы правления 1660-1685).

Воцарение Карла стало для Мильтона катастрофой. Поэта немедленно арестовали и заключили в тюрьму. Шла речь о суде над предателем и о его казни. Однако усилиями друзей Мильтона отпустили на свободу. Несколько его книг, в их числе обе «Защиты английского народа», были публично сожжены.

Слепой поэт вернулся к частной жизни, теперь уже окончательно. В 1663 году он женился в третий раз на двадцатичетырехлетней Елизавете Миншель, двоюродной сестре своего друга доктора Поджета. Духовной близости с супругой у Мильтона не получилось, брак был несчастливый.

Еще в 1658 году поэт начал работу над поэмой «Потерянный рай». Окончил он ее в 1665 году, а издал через два года. Следом была создана поэма «Возвращенный рай», сюжетом для которой послужило евангельское сказание об искушении Христа в пустыне, ее Мильтон опубликовал в 1671 году. И тогда же появилась на свет последняя поэма стихотворца «Самсон-борец».

В последние годы жизни поэт заинтересовался Россией. В 1682 году вышла его книга «Краткая история Московии».

Джон Мильтон умер 8 ноября 1674 года. Ему было шестьдесят шесть лет. Похоронили его в Вестминстерском аббатстве.

На русский язык произведения поэта переводились неоднократно. Лучшими обычно называют переводы Аркадия Штейнберга.

САВИНЬЕН СИРАНО ДЕ БЕРЖЕРАК (1619-1655)

Историки литературы обычно называют де Бержерака поэтом, принявшим эстафету французской поэзии у Вийона и передавшим ее гениям классицизма второй половины XVII века. Самого де Бержерака вряд ли можно назвать великим поэтом, ничего выдающегося в стихосложении он не создал. Однако имя его, равно как и тот факт, что де Бержерак был хорошим поэтом, знает каждый культурный европеец. Славу ему принесло гениальное драматическое произведение конца XIX века «Сирано де Бержерак», созданное Эдмоном Ростаном.

Данное феноменальное явление, когда бессмертие пришло к поэту посредством чужого произведения, ставит имя Сирано де Бержерака особняком в настоящей книге. Но, на мой взгляд, этот удивительный человек заслужил свое место в списке ста самых прославленных поэтов мира.

Савиньен Сирано де Бержерак родился 6 марта 1619 года в Париже. Время и место рождения во многом определили судьбу Сирано. Недаром некоторые литературоведы утверждают, что именно де Бержерак послужил прообразом д’Артаньяна в прославленном романе Александра Дюма-отца, а реальный маршал д’Артаньян оказался лишь камуфляжем для романиста.

Отец будущего поэта Абель Сирано служил адвокатом. О матери ничего не известно. Мальчика назвали в честь деда по отцовской линии Савиньеном, но позже уже повзрослевший юноша взял себе еще два героических имени – Эркюль (в переводе с французского – Геракл) и Александр. На документах сохранились различные подписи поэта: Александр де Сирано Бержерак, Эркюль де Бержерак, де Бержерак Сирано, де Сирано де Бержерак, Савиньен де Сирано и так далее.

Когда Савиньен подрос, его определили учиться в иезуитский Коллеж-де-Бове при Парижском университете. Здесь молодой человек добавил к своей фамилии дворянский титул «де Бержерак». В свое время дед Савиньен купил в Гаскони имение Бержерак, которое Абель Сирано продал в 1636 году. Однако это не помешало молодому человеку с достоинством именовать себя де Бержераком.

В коллеже Савиньен прославился не столько успехами в учебе, сколько виртуозным владением шпагой и участием в многочисленных дуэлях. Дело заключалось в том, что у де Бержерака и в самом деле был необычайно большой нос. Юноша комплексовал по этой причине, отчего стал бретером и дуэлянтом – он был готов обнажить шпагу против любого, кто криво посмотрит на эту часть его лица. Иногда герой даже не ждал кривых взглядов, а обнажал шпагу заблаговременно, на всякий случай. Впрочем, неуемная драчливость в первой половине XVII века считалась в обществе достоинством молодого человека.

Дальнейшая судьба Сирано де Бержерака внешне напоминает жизнь героя одноименной пьесы Эдмона Ростана.

В 1637 году он закончил коллеж и по настоянию друга поступил на службу в действующую армию. Была в разгаре Тридцатилетняя война (1618-1648). Служил де Бержерак солдатом и выбиться в офицеры не успел. Отчаянный драчун, он постоянно участвовал в самых жестких и кровавых схватках. Недаром герой войны маршал Жан де Гасьон после боя у Нельских ворот пожелал приблизить к себе молодого Сирано. Прославленный вояка любил смелых и остроумных людей. Но де Бержерак побоялся потерять независимость и отказался от предложенного покровительства.

В течение 1640 года драчливый солдат получил одно за другим два тяжелых ранения. Второе было почти смертельное – при осаде Арраса Сирано проткнули шею шпагой. От этой раны де Бержерак так полностью никогда и не оправился.

В столице Сирано со свойственной ему энергией занялся математическими науками и философией, слушал лекции знаменитого Пьера Гассенди и общался с автором «Города солнца» Томмазо Кампанеллой, который последние годы жизни провел в Париже. Одновременно де Бержерак поддерживал мистико-пантеистическое учение Джордано Бруно, увлекался каббалой и астрологией.

Примерно в эти годы от нечего делать Сирано де Бержерак начал писать. Упражнялся он и в прозе, и в области бурлескной поэзии.

Под влиянием материалистической философии де Бержерак сочинил в 1649 году первые в истории научно-фантастические романы. Это были так называемые отчеты о вымышленных путешествиях – «Государства и империи Луны» и «Государства и империи Солнца». Изданы они были другом поэта посмертно в 1662 году.

Когда в 1648 году началась Фронда^[102], поэт сначала поддержал заговорщиков, но быстро разобрался в сложной интриге и перешел на сторону кардинала Мазарини. В ходе политических баталий у де Бержерака появился покровитель в лице герцога д’Арпажона.

Любопытно, что в годы Фронды поэт имел дружеские отношения с двумя женщинами, которых биографы де Бержерака рассматривают как прототипы Роксаны из пьесы Ростана. Во-первых, это баронесса де Невилльет. В реальной жизни она приходилась Сирано родственницей. После смерти мужа Кристофа де Шампань де Невилльета, погибшего при осаде Арраса, баронесса удалилась от мира, жила замкнуто, была очень набожна, много жертвовала на церковь и на бедных. Во-вторых, это светская красавица Мари Робино, которую по обычаю того времени наградили прозвищем Роксана в честь жены Александра Македонского.

Жил во времена де Бержерака и настоящий злодей Антуан де Гиш, герцог де Граммон. Он был женат на племяннице кардинала Ришелье, участвовал в Тридцатилетней войне, в 1641 году стал маршалом Франции, а позже пэром и герцогом.

В 1653 году при поддержке герцога д’Арпажона де Бержерак написал комедию «Одураченный педант», достаточно хорошо известную историкам литературы, поскольку некоторые сцены из нее заимствовал Мольер для своей пьесы «Проделки Скапена». Именно за скандальную историю с де Бержераком драматурга нередко обвиняют в злостном плагиате.

На следующий год поэт предложил к постановке трагедию «Смерть Агриппины», но пьеса была запрещена церковью.

Существует несколько версий кончины Сирано де Бержерака, наступившей 28 июля 1655 года на тридцать седьмом году жизни.

Любители клубнички настаивают на том, что де Бержерак умер от запущенного сифилиса. В XVII веке медицина еще не знала ни о происхождении этой болезни, ни о методиках ее лечения, так что гибель от сифилиса нельзя приписать развратному образу жизни поэта.

По другой версии, Сирано погиб в результате несчастного случая – ему на голову случайно или по чьему-то злому умыслу упал кусок балки.

После ранения поэт лежал в доме своего друга Танги Реньо де Буаклера, где за ним ухаживали мать Маргарита, настоятельница парижского монастыря Дочерей Креста, и другие монахини. Существует предание, что Сирано де Бержерак похоронен в этом монастыре. Но более вероятно, что поэт умер в городке Саннуа близ Аржантейля в доме своего кузена Пьера де Сирано, к которому его перевезли за несколько месяцев до смерти.

Приятель де Бержерака Анри ле Бре опубликовал после смерти друга его творения, причем был вынужден изрядно искромсать их, чтобы церковь не обвинила автора в ереси.

Франция забыла о Сирано де Бержераке почти на двести лет. Только в 1830-х годах о нем вспомнили писатели-романтики. Поэту посвятили свои эссе Шарль Нордье и Теофиль Готье, и это послужило началом его новой жизни. В середине века были переизданы сочинения Сирано де Бержерака, он вошел в моду и как философ, и как литератор. Но настоящую славу и бессмертие принесла поэту пьеса Эдмона Ростана.

О переводах произведений самого Сирано де Бержерака говорить не приходится, они далеки от совершенства. Но необходимо сказать о классическом переводе пьесы «Сирано де Бержерак», сделанном Т. Л. Щепкиной-Куперник. В 1998 году ему исполнилось сто лет.

ЖАН ЛАФОНТЕН (1621-1695)

Басня как литературный жанр появилась еще в древние времена. Достаточно вспомнить имена Эзопа и Федра. Стихотворная басня была создана значительно позднее. А вот в той форме, в какой мы привыкли ее читать, басня была придумана великим французским поэтом Жаном Лафонтеном. Конечно, им было также создано множество произведений других жанров – поэмы, роман, оды, баллады, комедии. Они высоко ценились современниками, есть любители этих сторон творчества Лафонтена и в наши дни. Но славу и бессмертие принес поэту низкий жанр басни, который он возвысил до вершин стихотворческого искусства.

Жан Лафонтен родился 8 июля 1621 года в маленьком городке Шато-Тьерри в провинции Шампань^[103].

Отец его служил «смотрителем вод и лесов». Род Лафонтена был древним и богатым, предки поэта претендовали на дворянское звание, но так его и не добились. Впоследствии, когда Лафонтен попал в опалу, его обвинили в незаконном присвоении дворянского титула и наложили на поэта крупный штраф. Кстати подчеркнем, что большинство великих писателей Франции времен Людовика XIV вышли из семей провинциальных чиновников, представителей третьего сословия.

В двадцать лет отец отправил молодого человека изучать право в парижскую ораторианскую^[104] семинарию. Однако Жан вовсе не стремился стать священником или юристом и посвятил годы учебы глубокому познанию философии и поэзии.

В 1648 году Лафонтен вернулся в Шампань, где унаследовал должность отца. Тогда же по настоянию родителей он женился на пятнадцатилетней Мари Эрикар. Брак оказался неудачным, хотя жена всю жизнь хранила Жану верность и у них были дети. Уехав в Париж, поэт предпочел общество друзей и поклонниц, а о семье вспоминал лишь изредка, преимущественно когда его начинали настойчиво попрекать в забывчивости сердобольные меценатки. Случалось это редко, раз в несколько лет. Тогда Лафонтен ненадолго выезжал на родину или садился писать письмо позабытой супруге. В своих посланиях он подробно описывал Мари все свои романтические любовные приключения. Родные дети поэта мало интересовали. Однажды, встретив уже взрослого сына в светском обществе, он долго не мог понять, кто этот обходительный молодой человек с утонченными манерами.

Лафонтен долго искал свой жизненный путь. Лишь к тридцати годам он окончательно выбрал поэтическое поприще. Первое печатное выступление его состоялось в 1654 году – Лафонтеном была опубликована переработка пьесы Теренция^[105] «Евнух». Успех этой публикации создал предпосылки для переезда поэта в Париж.

Родственники Лафонтена выхлопотали ему прием у всесильного временщика Фуке^[106]. Встреча состоялась в Париже в 1657 году. Генеральный контролер благосклонно отнесся к начинающему поэту и обещал свое покровительство. Вскоре Лафонтен получил солидную пенсию, за которую обязан был сочинять по стихотворению в месяц.

В годы покровительства Фуке поэтом были созданы многочисленные сонеты, баллады и мадригалы. Писал Лафонтен в свободной, непринужденной манере, что резко отличало его от модных тогда поэтов претенциозной школы. В результате Лафонтен быстро выдвинулся при дворе. Его сразу же приняла литературная элита Парижа. С 1659 по 1665 год поэт был деятельным членом кружка «пяти друзей» – Мольера, Буало, Расина, Шапелля и самого Лафонтена.

В 1661 году умер кардинал Мазарини, и Людовик XIV начал свое самостоятельное правление. Гнев короля на притеснявшего его в средствах Мазарини обратился на сподвижников покойного. В особую немилость попал Фуке.

В отличие от многих других любимцев министра Лафонтен не просто остался благодарным к низвергнутому вельможе, но даже открыто выступил в его поддержку. В 1662 году поэт опубликовал элегию «К нимфам в Во», в которой выразил свое сочувствие бывшему министру, а в 1663 году написал «Оду королю» в защиту Фуке.

Независимый тон стихотворных посланий, в которых Лафонтен заступался за опального министра, вызвал устойчивое озлобление у Людовика XIV и его фаворита Кольбера^[107]. С тех пор и зародилась их упорная враждебность к писателю.

В 1663 году был вынесен приговор Фуке, осудивший его на пожизненное заключение. В том же году отправился в изгнание и Лафонтен. Местом его ссылки стал Лимож. Свое путешествие в Лимож Лафонтен описал в письмах к жене, которые признаны ныне шедевром эпистолярного искусства XVII столетия. Одновременно поэта лишили королевской пенсии, в дальнейшем он ее более не смог восстановить и жил на средства, которые выдавали ему частные меценаты.

В Лиможе опальный стихотворец жил недолго. В 1664 году он нашел покровительницу в лице оппозиционной королю герцогини Бульонской^[108] (Буйонской), которая помогла Лафонтену вернуться в Париж. Поэт поселился в ее доме и жил там до 1672 года, когда патронесса охладела к своему любимцу. Помогала ему в эти годы и герцогиня Орлеанская^[109], но ко времени ссоры поэта с его главной покровительницей она умерла.

Лафонтен посвятил герцогине Бульонской целый ряд своих известных произведений. Прежде всего это скабрезные «Сказки и рассказы в стихах». Сюжеты их были взяты из сочинений Боккаччо, Петрония, Апулея, Ариосто, Рабле, Маргариты Наваррской и других. «Сказки» имели громкий скандальный успех. Они выдержали четыре издания в течение 1667-1674 годов, после чего были запрещены Кольбером как произведения, подрывающие авторитет церкви и религии.

Герцогине Бульонской посвятил Лафонтен и первые шесть книг своих басен, вышедших в свет в 1668 году под названием «Басни Эзопа, переложенные в стихи Лафонтеном». Пока что это были просто модные тогда стихотворные повторения древнегреческих текстов.

Попутно поэт издал маленький роман в прозе «Любовь Психеи и Купидона». Обрамлением сюжета романа служит поездка четырех друзей-литераторов за город в Версаль. По дороге они беседуют, перемежая разговор чтением истории любви Психеи и Купидона. Долгое время считалось, что прототипами собеседников стали сам Лафонтен, Буало, Мольер и Расин. Ныне литературоведы категорически отрицают такую трактовку.

После разрыва с герцогиней Бульонской Лафонтен оказался в сложном положении. Он не мог существовать без помощи меценатов. Таковых поэт нашел в лице янсенистов и их верной соратницы маркизы де ла Саблиер^[110]. По приглашению благодетельницы Лафонтен поселился в ее доме и жил там до кончины маркизы в 1693 году.

Характер у госпожи де ла Саблиер был легкий и веселый, но отличалась она и глубоким умом – изучала и отлично знала физику, математику и астрономию. Однако более всего маркиза славилась своими любовными приключениями.

Никто не отрицал вопиющую легкомысленность Лафонтена. Но по поводу его отношений с меценатками в мировом литературоведении сложились два устойчивых мнения: либо поэт был порочным и двуличным человеком, либо он являлся рассеянным сомнамбулом, витавшим по преимуществу в мечтах, человеком вне мира сего, постоянно нуждавшимся в неусыпном руководстве и опеке.

В 1678 году появилось новое издание басен Лафонтена с посвящением маркизе де ла Саблиер. В него вошли одиннадцать книг. Второй выпуск басен по поэтическому обаянию и идейной глубине представляет собой вершину творчества поэта. Здесь впервые сложился облик привычной нам формы басни. Это стихотворение, написанное в вольной форме. Строится оно, как маленькая драма: с экспозицией, интригой и развязкой, с мастерским диалогом, с чисто драматической обрисовкой персонажей посредством их поступков и языка. В конце или в начале произведения выводится мораль.

Любимца придворной знати Лафонтена давно прочили в члены Французской Академии. Против был король. Только после личного разговора с поэтом, во время которого последний обещал образумиться, Людовик XIV дал разрешение на избрание. В 1684 году Жан Лафонтен стал членом Академии.

Сразу же после избрания поэт обратился к жанру драмы. В течение 1680-х годов им в соавторстве с актером Шанмелэ были созданы слабенькие комедии «Раготен», «Флорентиец» и «Волшебный кубок».

Маркиза де ла Саблиер была очень религиозной женщиной. Под ее влиянием в конце жизни Лафонтен отрекся от своих «безбожных» сказок. Он обратился к Богу и стал верным сыном католической церкви.

Кончина маркизы в 1693 году стала страшным ударом для престарелого поэта. Он был вынужден покинуть гостеприимный дом. Рассказывали, что в раздумьях, куда податься, Лафонтен вышел на улицу и неожиданно встретил своего старого знакомого, господина д’Герва. Узнав, что тяготит поэта, д’Герва пригласил его в свой дом.

– Я как раз к тебе и направлялся, – объявил воспрянувший духом Лафонтен.

В 1694 году поэт выпустил в свет третье издание басен, куда вошла последняя, двенадцатая книга. Одновременно он написал парафразы на псалмы.

Невозможно преувеличить степень влияния творчества великого французского баснописца на мировую литературу. Сегодня в мире нет национальной литературы, в которой не были бы созданы басни в духе Лафонтена.

Популярен поэт и в России. На русский язык его произведения переведены И. А. Крыловым, И. И. Дмитриевым, А. Ф. Измайловым, М. Гаспаровым и другими.

НИКОЛА БУАЛО-ДЕПРЕО (1636-1711)

Никола Буало – поэт и выдающийся теоретик поэтического искусства – родился 1 ноября 1636 года в Париже. Это были времена кардинала Ришелье и короля Людовика XIII, времена мушкетеров и гвардейцев. Шла Тридцатилетняя война, Европа окончательно разделилась на католическую и протестантскую.

Никола стал пятнадцатым ребенком в семье. Правда, отец его был богатым судейским чиновником, процветающим буржуа, но это не могло гарантировать младшему сыну достойного наследства. Мать мальчика умерла, когда ему едва исполнилось два года.

С 1643 по 1652 год Буало учился в коллежах Аркур и Бове, где получил основательное классическое образование. Во время учебы в коллеже мальчик покалечился, что в дальнейшем сделало его неспособным к интимным отношениям с женщинами. Болезнь уже тогда заметно отразилось на характере Буало – всю жизнь он был сух, педантичен, не переносил придворных дам. А ведь вся сознательная часть жизни поэта прошла в годы правления короля Людовика XIV Солнце (годы правления 1643-1715), когда во Франции торжествовал культ женщины.

В 1646 году по решению отца, очень огорченного недугом сына, Никола принял духовный сан. Это казалось наилучшим решением печальной проблемы, но карьера священнослужителя юношу не привлекала. В шестнадцатилетнем возрасте Буало приступил к изучению права, поскольку решил идти по стопам отца.

Однако когда в 1657 году отец умер и оставил Никола небольшое наследство, молодой человек сразу же оставил юриспруденцию и предался заветной мечте – он целиком посвятил себя поэзии и литературной критике.

Между 1660 и 1666 годами поэт опубликовал свои первые произведения – «Сатиры», которые принесли ему скандальную известность. Обращены они были преимущественно против уважаемых, но скверных писателей-современников. Автор нарушил тем самым светские приличия, но в оценках своих был прав, а потому просвещенные круги Франции приняли начинающего стихотворца весьма благосклонно. В «Сатирах» Буало отчасти подражал Горацию и Ювеналу, но во многом был оригинален.

Успех «Сатир» вдохновил поэта. В течение последующих десяти лет он периодически публиковал стихотворные «Послания», окончательно утвердившие за ним репутацию достойного стихотворца. Итогом многолетних усилий стало издание в 1674 году собрания сочинений Буало. Помимо «Сатир» и «Посланий» в собрание вошли перевод анонимного греческого трактата «О возвышенном» и принесшая поэту бессмертие и всемирную славу поэма «Поэтическое искусство».

Со временем «Поэтическое искусство» стало своеобразным учебником по канонам искусства эпохи классицизма, а при королевском дворе за Буало закрепился титул Законодателя Парнаса. В поэме ему удалось великолепными александрийскими строфами сформулировать и растолковать законы и определения классицизма. Поэт столь точно изложил здесь мудрейшие мысли, что многие строки поэмы навсегда стали крылатыми выражениями.

Канонами совершенной поэзии Буало объявил творения античных поэтов. Одновременно он дал оценку современной ему литературы. В результате «Поэтическое искусство» во многом определило читательский вкус во Франции и за ее пределами почти на два столетия. Не стала исключением и Россия.

С высоты сегодняшнего дня особенно заметно, как жестко полемизирует Буало с литературой XX – XXI веков, что в очередной раз доказывает непреходящую актуальность главного произведения его жизни. Объясняет это и особую нелюбовь к поэту со стороны «прогрессивных» литературоведов наших дней.

Разговоры и споры вокруг «Поэтического искусства» вынудили короля обратить на поэта внимание. Буало, выскочка, по мнению придворных аристократов, был представлен Людовику XIV в 1672 году и так ему понравился, что самодержец, невзирая на низкое происхождение и суровость поэта, приблизил его к себе. В 1677 году вместе со своим близким другом Ж. Расином Буало получил почетную должность историографа при дворе Людовика XIV, а вместе с ней и пожизненный пенсион. Дальше больше, в 1684 году по повелению короля поэт был избран во Французскую Академию.

Почему Людовик XIV так благоволил Буало? Трудно сказать. Быть может, чувствовал в поэте родственную душу? Король-Солнце – несмотря на все восторги, которые расточали ему придворные и европейские дворы, – будучи калекой от рождения, тайно страдал от этого. Людовик родился без перегородки между носом и гортанью, и во время еды значительная часть принимаемой им пищи вываливалась у короля из ноздрей. Калека не только терпел калеку, но и прощал ему дерзости.

Показательна следующая история. Король писал стихи и однажды решил узнать мнение Буало о них. Поэт внимательно прочитал творения Людовика и с восторгом сказал автору:

– Ваше величество! Для вас нет ничего невозможного: вам захотелось написать плохие стихи, и вы сделали это.

Но более всего докучали Буало придворные дамы. В те времена в моде была претенциозность, то есть манерность. Особенно усердствовали светские дамы, изображая величайшую изысканность и утонченность в поведении и в речах, что выглядело неестественно и глупо и приводило в бешенство Буало, который беспощадно высмеивал кривляк.

В ответ он подвергался нападкам со стороны светских аристократов. Ему пеняли низким происхождением, якобы не позволявшим ему постичь тонкости светского этикета и светской поэзии. Особенно изощрялись по этому поводу братья Перро, прежде всего Шарль Перро, автор знаменитой книги «Сказки матушки Гусыни». Он создал карикатурный образ Буало в трех сочинениях (!) – в «Завистливом совершенстве», в поэме «Век Людовика Великого» и в «Параллелях древних и новейших авторов».

Помогали поэту в трудные дни его ближайшие друзья – Расин и Мольер, которым он в свое время не раз оказывал бескорыстную поддержку.

В 1685 году Буало купил дом в Отейле^[111]. Здесь почти в затворничестве провел он последние двадцать шесть лет жизни. Принимал он только выдающихся литераторов и известных богословов. Секретарем поэта был юрист К. Броссет. Он же вел все хозяйственные дела.

В XVIII веке в России авторитет великого француза был непререкаем. Под его влиянием находились наши блестящие поэты Антиох Кантемир, Александр Сумароков, Василий Тредиаковский, первым переведший на русский язык «Поэтическое искусство».

ЖАН РАСИН (1639-1699)

Прославленный французский поэт и драматург Жан Расин родился 21 декабря 1639 года в маленьком провинциальном городке Ферте-Милон (Шампань). Отец его был чиновником местной налоговой службы, буржуа.

Когда мальчику шел второй год, умерла при родах его мать, а еще через два года в возрасте двадцати восьми лет скончался отец, не оставив детям наследства. Жана и его младшую сестру Мари взяла на воспитание бабушка Мари Демулен, дама, весьма стесненная в средствах и находившаяся под сильным влиянием секты янсенистов.

Янсенизм – это неортодоксальное еретическое течение во французском и нидерландском католицизме. Основателем ереси был голландский теолог Корнелий Янсений (1585-1638). Еретики утверждали, что Иисус Христос пролил свою кровь не за всех людей, но только за избранных, за тех, кто изначально предан ему всей душой.

Янсенисты обычно поддерживали членов своей общины. Вот и в этот раз они бесплатно пристроили мальчика в престижную школу в Бове, которая была тесно связана с парижским женским аббатством Пор-Рояль – главным европейским центром янсенизма. Затем молодой человек был принят на обучение в само аббатство. Это сыграло решающую роль в судьбе будущего поэта. Янсенисты призывали к бескорыстному служению Богу, а потому вокруг них непроизвольно собирались нестяжатели, люди, преданные не золоту, власти и роскоши, а своему долгу и делу в разных сферах общественной жизни. Как результат, во второй половине XVII века аббатство Пор-Рояль стало важнейшим центром французской культуры. Здесь формировался новый тип интеллектуально развитого человека с высоким чувством моральной ответственности, но и с фанатичной сектантской узостью взглядов.

Во главе еретиков стояли люди светских профессий: филологи, юристы, философы – Антуан Арно, Пьер Николь, Лансело, Амон, Леметр. Все они так или иначе сыграли роль в формировании личности Расина и в его судьбе.

Юный Расин всей душой проникся идеями янсенизма и впоследствии наравне с Блезом Паскалем, тоже выпускником Пор-Рояля, стал одним из самых прославленных апологетов этой ереси.

В Пор-Рояле преподавали ведущие филологи страны. Здесь, наряду с латынью, в обязательном порядке изучали греческий язык, европейскую литературу, риторику, всеобщую грамматику, философию, логику, основы поэтики. Помимо блестящего образования ученики Пор-Рояля получали возможность общаться с высшей аристократией Франции, среди которой было много приверженцев янсенизма. Благодаря этому Расин еще в молодости приобрел светский лоск и непринужденность в обращении, завязал дружеские связи, впоследствии сыгравшие немаловажную роль в его карьере.

В 1660 году Расин завершил обучение в аббатстве и поселился в доме своего двоюродного брата Н. Витара. Тот был управляющим имения видного янсениста герцога де Люина, который вскоре породнился с будущим министром Людовика XIV Кольбер. Впоследствии Людовик XIV оказывал Расину неизменное покровительство.

Еще в школе Расин начал писать латинские и французские стихи. Это увлечение очень не понравилось его учителям-янсенистам. Юноше даже угрожали анафемой. Но результат получился обратный: Расин на время отошел от еретиков. Особенно способствовал этому его успешный литературный дебют. В 1660 году юноша написал оду «Нимфа Сены», посвященную бракосочетанию Людовика XIV. Друзья показали оду Лафонтену, который одобрил произведение и рекомендовал его королю. Это событие запомнилось. По ходатайству Французской Академии Расин получил скромную, но почетную пенсию в 600 ливров.

Постепенно круг литературных знакомств поэта расширялся. Его стали приглашать в придворные салоны, где Расин познакомился с Мольером. Начинающий писатель понравился маститому комедиографу, и он заказал Расину две пьесы. Это были «Фиваида, или Враждующие братья» (поставлена Мольером в 1664 году) и «Александр Великий» (поставлен им же в 1665 году).

Со второй пьесой был связан грандиозный скандал, рассоривший Расина с Мольером. Через две недели после премьеры «Александра Великого» в мольеровском театре та же пьеса появилась на сцене Бургундского отеля, признанного тогда первым театром Парижа. По понятиям того времени это было откровенной подлостью, поскольку пьеса, переданная драматургом театральной труппе, считалась на какое-то время ее исключительной собственностью. Мольер был взбешен! Биографы этот поступок Расина объясняют тем, что в театре Мольера ставили преимущественно комедии, и играть трагедии по канонам XVII века труппа не умела, Расин же хотел видеть свою пьесу поставленной в приподнято-декламационном стиле.

Дальше больше! Под влиянием Расина от Мольера в Бургундский отель ушла его лучшая актриса Тереза Дю Парк. С тех пор Расин и Мольер стали злейшими врагами. Пьесы Расина шли только на сцене Бургундского отеля, а в театре Мольера ставились произведения конкурентов поэта.

Успех пьес закрепил положение Расина при королевском дворе. Более того, вскоре он добился личной дружбы Людовика XIV и обрел покровительство королевской любовницы мадам де Монтеспан.

Однако придворные вынуждены были отметить высокомерность, раздражительность и даже вероломство поэта. Он был снедаем честолюбием. Поговаривали, что помимо короля у Расина был единственный друг – чопорный Буало. Любому другому человеку поэт мог со спокойной душой сделать подлость.

Это объясняет ненависть многих современников к Расину и бесконечные жестокие столкновения, сопровождавшие поэта на протяжении всей его жизни.

А в 1667 году была поставлена великая пьеса Расина «Андромаха», которая сделала поэта главным драматургом Франции. Заглавную роль в пьесе исполнила любовница Расина Тереза Дю Парк, благодаря чему она по праву вошла в историю мирового театра. В Андромахе Расин впервые использовал сюжетную схему, которая в дальнейшем стала стандартной в его пьесах: A преследует B, а тот любит C.

Единственная комедия Расина «Сутяги» была поставлена в 1668 году и с одобрением принята публикой, но конкурировать с Мольером поэт не стал.

Да и сил не хватило бы, поскольку в 1669 году на сцене Бургундского отеля с умеренным успехом прошла трагедия «Британник», которой Расин открыто вступил в борьбу со своим предшественником, выдающимся французским поэтом и драматургом Пьером Корнелем (1606-1684), автором великой трагикомедии «Сид».

Постановка в следующем году «Береники», в которой главную роль исполняла новая любовница Расина, мадемуазель де Шанмеле, стала предметом жестоких кулуарных споров. Утверждали, что в образах Тита и Береники Расин вывел Людовика XIV и его невестку Генриетту Английскую, которая будто бы и подала Расину и Корнелю идею написать пьесу на один и тот же сюжет.

В начале XXI века историки литературы более достоверной признают версию, что в любви Тита и Береники отразился краткий, но бурный роман короля с Марией Манчини, племянницей кардинала Мазарини, которую Людовик хотел посадить на трон. Версия о соперничестве двух драматургов также оспаривается. Вполне возможно, что Корнель узнал о намерениях Расина и, в соответствии с литературными нравами своего времени, написал собственную трагедию «Тит и Береника» в надежде взять верх над соперником. Если это так, он поступил опрометчиво. Расин одержал в соревновании блестящую победу. Отныне даже самые верные поклонники Корнеля были вынуждены признать превосходство Расина.

Следом за «Береникой» в 1672 году с триумфом последовал «Баязет». В конце того же года Расин, едва достигший 33 лет, был избран членом Французской Академии. При этом большинство членов Академии были против его кандидатуры, но на избрании настоял, сославшись на волю короля, министр Кольбер. В ответ против Расина началась ожесточенная скрытая травля, в которой приняли активное участие весьма влиятельные лица. Дело дошло до того, что враги стали узнавать сюжеты, над которыми работал Расин, и заказывали такие же пьесы другим авторам. Так на парижской сцене одновременно в 1674-1675 годах появились две «Ифигении», а в 1677 году – две «Федры». Второй случай стал поворотным пунктом в судьбе поэта.

«Федра» – вершина драматургии Расина. Она превосходит все другие его пьесы красотой стиха и глубоким проникновением в тайники человеческой души.

Враги поэта, объединявшиеся вокруг салона герцогини Бульонской, племянницы кардинала Мазарини, и ее брата Филиппа Манчини, герцога Неверского, увидели в позорной страсти Федры к пасынку намек на их извращенные нравы и приложили все усилия, чтобы провалить постановку.

Предполагают, что герцогиня Бульонская через подставное лицо заказала второстепенному драматургу Прадона создать его версию «Федры». Обе премьеры прошли с промежутком в два дня в двух конкурирующих театрах. Пьеса Прадона имела бешеный успех, поскольку герцогиня Бульонская оплатила квакеров, устраивавших в течение нескольких спектаклей грандиозные овации. Одновременно по вине подсадной группы, тоже оплаченной герцогиней Бульонской, с треском провалилась трагедия Расина в Бургундском отеле. Хотя при дворе все знали о причинах случившегося, только принц Конде восторженно отозвался о произведении Расина.

Через несколько недель все встало на свои места, и восторженная критика провозгласила торжество Расина. Но осенью 1677 года он и Буало были назначены на должность королевских историографов, что автоматически означало отказ от литературной деятельности. Разразился очередной скандал. И Расин, и Буало были выходцами из буржуа, а должность королевского историографа обычно давалась дворянам. Двор был оскорблен, но вынужден был терпеть.

Летом того же 1677 года поэт женился на набожной и домовитой Катрин де Романе. Она была из солидной буржуазно-чиновничьей семьи янсенистов, никогда не читала светскую литературу и не видела на сцене ни одной пьесы своего мужа. И к лучшему: поэт предался радостям семейной жизни. У Расинов родились подряд семеро детей!

В должности королевского историографа поэт собирал материалы для истории царствования Людовика XIV и сопровождал короля в его военных кампаниях. При дворе против Расина по-прежнему плелись безуспешные интриги, но король был чрезвычайно доволен его работой.

В конце 1680-х годов Людовик XIV вступил в морганатический брак с госпожой де Ментенон, которая ради развлечения покровительствовала закрытому женскому пансиону Сен-Сир. По заказу королевской супруги Расин написал в 1689 году специально для постановки ученицами Сен-Сира трагедию «Эсфирь». Пьеса имела огромный успех, причем на каждом спектакле непременно присутствовал король, а списки избранных зрителей составляла лично госпожа де Ментенон. Приглашение на спектакль рассматривалось как высочайшая милость и было предметом зависти и мечтаний в высших кругах французского общества.

Успех «Эсфири» ввел Расина в интимный кружок семьи короля. По заказу супруги венценосца поэт написал свою последнюю трагедию «Гофолия».

После женитьбы Расин постепенно вновь сблизился с янсенистами. Известно, что он предпринимал неудачные попытки склонить короля в пользу своих бывших учителей. В результате поэт оказался в двойственном положении. С одной стороны, он оставался признанным любимцем короля, с другой, Расин показал себя приверженцем официально осужденной ереси. С одной стороны, он хлопотал о придворной карьере для своего сына, с другой стороны, пытался поместить свою дочь, пожелавшую стать монахиней, в монастырь Пор-Рояль, официально закрытый для приема новых послушниц и находившийся под угрозой полного запрещения.

Постепенно Расин отдалился от двора, что дало повод некоторым биографам утверждать, что в конце жизни поэт попал в королевскую опалу.

Для русских поэтов XVIII века Расин был высочайшим образцом для подражания. Особенно часто в нашей стране переводилась «Федра». Известны тексты Г. Р. Державина, Ф. И. Тютчева, П. А. Катенина, В. Я. Брюсова, начало трагедии переведено О. Э. Мандельштамом.

МАЦУО БАСЁ (1644-1694)

Самый знаменитый поэт Японии Мацуо Басё прославился не только своими чудесными стихами, но и многочисленными путешествиями. Он первый призвал поэтов Страны восходящего солнца совместить в поэзии прекрасный идеал с житейской повседневностью. Более четырехсот лет развивают гениальные идеи Басё японские поэты разных школ и направлений, но зачастую мы при словах «японская поэзия» вспоминаем прежде всего о чудесных хайку великого творца.

Мацуо Басё родился в селении близ замка Уэно, столицы провинции Ига^[112].

Его отец, Мацуо Ёдзаэмон, был бедным безземельным самураем^[113] на небольшом жаловании. О матери Басё мы почти ничего не знаем, но скорее всего она тоже происходила из бедной самурайской семьи. Будущий поэт стал третьим ребенком в семье, помимо старшего брата Хандзаэмона у него было четыре сестры: одна старшая и три младшие.

В детстве, по японской традиции, мальчик носил разные имена: Кинсаку, Тюэмон, Дзинситиро, Тоситиро. Позже он стал называть себя Мацуо Мунэфуса, этим же именем подписаны его первые трехстишия – хокку^[114].

Юные годы Басё провел в провинции Ига. Лет с десяти мальчик начал прислуживать наследнику одного из самых знатных и богатых местных семейств Тодо Ёситада^[115] (1642-1666). Очевидно, в доме Тодо Басё и приобщился к поэзии. Юный Ёситада тоже делал тогда первые шаги на поэтическом поприще и занимался у выдающегося японского поэта хайкай^[116] Китамура Кигина (1614-1705). Писал Ёситада под псевдонимом Сэнган. Юный самурай Мацуо Мунэфуса тоже стал брать уроки у Кигина.

Покровительство Ёситада позволяло юноше не только надеяться на поддержку в поэтическом мире, но и рассчитывать на упрочение своего положения при доме Тодо, что позволило бы ему со временем подняться на более высокую социальную ступень.

Так или иначе, в 1664 году в сборнике «Саёно-накаяма-сю», составленном знаменитым поэтом Мацуэ Сигэёри (1602-1680), впервые были опубликованы два хокку Мацуо Мунэфуса.

В следующем, 1665 году произошло не менее значительное событие в жизни начинающего поэта – он впервые, снова под именем Мунэфуса, участвовал в сочинении хайкай-но рэнга^[117]. Созданный тогда цикл из ста строф был посвящен тринадцатой годовщине смерти Мацунага Тэйтоку, основателя самой авторитетной в то время школы хайкай, к которой принадлежал Кигин.

Неожиданная смерть Сэнгина в 1666 году положила конец надеждам Басё на успешную и быструю служебную карьеру. Юноша был в растерянности, поскольку не знал, как ему жить дальше.

Шесть следующих лет оказались закрытыми от биографов. Но затем появляется уже сложившийся профессиональный поэт. Видимо, эти годы прошли в неустанной учебе.

В 1672 году двадцатидевятилетний Басё составил свой первый сборник хокку «Каиоои»^[118]. Сборник этот возник в результате организованного им поэтического турнира, в котором участвовали поэты из провинций Ига и Исэ. Шестьдесят хокку, ими сочиненные, были разбиты на тридцать пар. Собравшиеся последовательно сравнивали каждую пару, отмечая достоинства и недостатки каждого стихотворения. Снабдив сборник собственным предисловием, Басё преподнес его святилищу Уэно-тэнмангу^[119], рассчитывая, что Небесный бог поможет ему достичь успехов на избранном пути.

В 1674 году Китамура Кигин посвятил Басё в тайны поэзии хайкай и передал ему собрание своих тайных наставлений «Хайкайуморэги», написанное еще в 1656 году. После этого Басё взял себе новый псевдоним – Тосэй.

В 1675 году Басё перебрался жить в Эдо^[120]. Первоначально он поселился в доме поэта Бокусэки^[121], еще одного ученика Кигина. Он и живший неподалеку Сампу^[122] поддерживали постоянно нуждавшегося Басё.

В Эдо поэт вместе с соавтором Содо опубликовал цикл «Эдо рёгинсю»^[123]. Сборник появился зимой 1676 года, а летом того же года Басё уехал на родину, но скоро вернулся вместе с юношей, известным под псевдонимом Тоин. Это был либо осиротевший племянник поэта, либо его приемный сын. Тоин оставался с Басё до самой своей смерти в 1693 году.

Необходимость содержать еще одного человека сильно осложнила жизнь Басё, который и без того еле сводил концы с концами. По этой причине в 1677 году он по протекции Бокусэки устроился на государственную службу и стал заниматься вопросами ремонта водопроводных труб.

В 1680 году был опубликован первый сборник эдосской школы Басё «Тосэй дэйдокугин нидзюкасэн»^[124]. Участвовал в нем двадцать один поэт. Этим сборником группа заявила свои права на лидерство в поэзии хайкай.

Желая соответствовать новым поэтическим идеалам, Басё взял себе псевдоним Кукусай^[125] и зимой 1680 года, покинув дом Бокусэки, поселился в местечке Фукагава на берегу реки Сумида. С тех пор, сделавшись, подобно древним китайским поэтам, нищим отшельником, Басё жил на попечении своих друзей и учеников. Для них же дом Басё стал прибежищем, дарующим покой и тишину их уставшим от городской суеты душам, – Деревней, Которой Нет Нигде.

Именно тогда возник образ идеального поэта-отшельника, обретающего гармонию в единении с миром природы. По примеру своего любимого поэта Ду Фу, Басё называл свою хижину «Хакусэндо»^[126], но потом, когда в саду пышно разрослась посаженная вскоре после переезда в Фукагава банановая пальма – басё, соседи дали дому другое название – «Басёан»^[127]. Хозяина же ее стали именовать Басё-окина^[128]. Впервые этот псевдоним был использован поэтом в 1682 году в сборнике «Мусасибури» при хокку:

Ураган.

Слушаю – дождь по тазу стучит.

Ночная тьма.

Басёан стала признанным центром нового направления в поэзии хайкай. Но в конце 1682 года в Эдо случился большой пожар, и хижина сгорела. Сам Басё еле-еле спасся. Друзья поэта восстановили Басёан к зиме 1684 года. Но к этому времени поэт принял твердое решение начать жизнь странника.

В конце лета 1684 года, в сопровождении своего ученика Тири, Басё отправился в первое странствие. Поэт описал его в путевом дневнике «Нодзарасикико»^[129]. Длилось оно до весны 1685 года. Басё вернулся обновленным человеком и великим творцом. Именно тогда он совершил так называемую реформу Басё – отныне поэзия хайкай перестала быть словесной игрой – произошло соединение искусства и повседневной жизни. Поэты школы Басё стали искать и находить красоту в повседневности, там, где ее не искали поэты других школ^[130].

Основой стиля Басё стало соединение, слияние пейзажа и чувства в пределах одного стихотворения. Причем соединение это непременно должно было быть следствием гармонического слияния поэта и природы, которое, в свою очередь, становилось возможным лишь в том случае, когда поэт отказывался от собственного «я» и стремился лишь к обретению «истины». Басё считал, что если поэт стремится к «истине», хокку возникнет само собой.

С середины 1680-х годов и до самой своей смерти Басё почти постоянно был в пути, лишь ненадолго возвращался он в Басёан.

В конце 1691 года после почти трехлетнего отсутствия Басё пришел в Эдо и узнал, что в его хижине поселились другие люди. Выселять их было нежелательно. Поэтому на средства ученика поэта Сампу в 1692 году была построена новая хижина с таким же названием.

К этому времени всю жизнь недомогавший Басё серьезно заболел. Болезнь усугубила кончина в 1693 году подопечного Тоина. Эта смерть потрясла Басё, он долго не мог оправиться от удара. В конце лета 1693 года Басё запер ворота своей новой хижины и целый месяц провел в затворничестве.

Вместо Тоина ему прислуживал человек по имени Дзиробэй, сын гетеры Дзютэй, с которой Басё общался в молодые годы. Некоторые биографы считают Дзиробэя и двух его младших сестер незаконнорожденными детьми поэта, у которого никогда не было жены. Однако сам Басё этого родства не признавал.

В затворничестве поэт выдвинул знаменитый принцип каруси – «легкости-простоты».

Весной 1694 года Басё закончил работу над путевыми записками «По тропинкам Севера», над которыми трудился все время после своего возвращения в Басёан. В мае Басё вместе с Дзиробэем отправился в свое последнее путешествие. На этот раз его путь лежал в столицу. Путешественники остановились на время у Кёрая в хижине «Опадающей хурмы». Там они получили известие о смерти Дзютэй, матери Дзиробэя. Слуга поспешил в Эдо, поскольку на время их путешествия женщина поселилась в Басёан. А самому Басё стало совсем худо, и он слег.

Неожиданно к поэту пришло известие о том, что начались серьезные разногласия между поэтами его школы. В сентябре, превозмогая болезнь, Басё отправился в Осаку. Но там он окончательно слег и умер в окружении верных учеников. Случилось это 12 октября 1694 года.

Последнее хокку поэт написал накануне своей кончины:

В пути я занемог.

И все бежит, кружит мой сон

По выжженным полям.

Останки Басё, согласно желанию покойного, были захоронены у храма Гитюдзи, где он любил останавливаться, бывая в Оми.

Пожалуй, лучшие переводы на русский язык стихов Мацуо Басё сделаны Верой Марковой^[131].

XVIII ВЕК

ФРИДРИХ ГОТЛИБ КЛОПШТОК (1724-1803)

Жизнь великого немецкого поэта Фридриха Готлиба Клопштока пришлась на время расцвета и заката так называемой эпохи Просвещения (примерно 1680-1780). Германия после Вестфальского мира 1648 года, завершившего Тридцатилетнюю войну и положившего начало системе современных международных отношений, оказалась раздробленной более чем на 300 мелких суверенных государств, номинальных членов Священной Римской империи. Такая ситуация сохранялась вплоть до 1806 года.

Самовластие многочисленных немецких князьков и герцогов вело к тому, что через сто лет после распада страны стали складываться условия для необратимого духовного раскола народа. Немцы могли окончательно распасться на триста малюсеньких ничтожных наций. Необходимы были объединенные усилия идейных вождей народа, чтобы вопреки карликовым властителям сохранить национальное единство. Особо важную роль в этом история отвела немецкому искусству и немецкой литературе. Одним из первых, кто принял на себя трудное дело возрождения исторической памяти немецкого народа, стал реформатор немецкого языка и немецкой поэзии Фридрих Готлиб Клопшток.

Будущий поэт родился 2 июля 1724 года в маленьком саксонском городке Кведлинбурге.

Отец его был небогатым и очень благочестивым человеком, служил по чиновничьей линии. В те времена в Кведлинбурге огромным влиянием пользовалась партия пиетистов – лютеранское религиозное движение, сориентированное на сердечную религиозную преданность, этическую чистоту и благотворительную деятельность. Старший Клопшток был активным членом этой партии. Однажды, находясь в обществе людей, слишком вольно беседовавших на религиозные темы, он схватился за эфес шпаги и воскликнул:

– Господа, кто намерен говорить против Бога, тот будет иметь дело со мной!

Само собой разумеется, в семье такого человека дети росли глубоко и искренне верующими людьми.

Волей отца раннее детство Фридрих Готлиб провел в деревне, на лоне природы. А в школе он показал себя не по годам одаренным мальчиком. Достаточно сказать, что в возрасте десяти лет юный Клопшток увлеченно читал критические и эстетические статьи немецких мыслителей. Особое впечатление произвело на подростка высказывание поэта и критика И.– Я. Бодмера о близком появлении великого немецкого поэта-эпика. Фридрих Готлиб даже не сомневался, что таковым должен стать именно он. И уже в школе приступил к созданию грандиозной поэмы.

Первоначально героем ее мальчик намеревался сделать Генриха I Птицелова (ок. 876-936), первого германского короля из Саксонской династии. Но в конце концов остановился на более значительной теме – Клопшток решил создать поэму об Иисусе Христе. В школе он разработал общий план произведения и занимался изучением подготовительных материалов.

А вокруг грохотала война за австрийское наследство (1740-1748), в которой, в частности, против императрицы Марии-Терезии (1740-1780) в числе других немецких князьков выступал король Фридрих II Великий Прусский (1740-1786). Кстати, яростным приверженцем Фридриха Великого до конца своих дней оставался отец поэта.

Клопшток продолжил образование сначала в Йенском, а затем в Лейпцигском университетах. Официально молодой человек изучал теологию и филологию, но никогда не сомневался, что главным делом его жизни станет поэзия. Необходимо учесть, что в 1747 году Клопшток объявил себя «учеником греков». Этим литературоведы отчасти объясняют то обстоятельство, что за всю жизнь поэт не написал ни одного рифмованного стиха. В XVIII веке это считалось неслыханным новаторством, поскольку такая форма стихосложения требовала от поэта жестких конструкций произведения.

В Йене Клопшток написал прозой первые песни «Мессиады», так Фридрих Готлиб назвал свою поэму. В Лейпциге начинающий поэт переложил написанное в стихотворную форму. Вскоре ему удалось наладить отношения с издателями журнала «Бременские материалы», где в 1748 году и были опубликованы первые три песни поэмы.

Эта публикация произвела бурю в немецких окололитературных кругах. В числе первых восторженно приветствовал национального Мильтона Германии, великого поэта-эпика престарелый Бодмер. Гениальность Клопштока была признана и оценена сразу и почти всем немецким обществом.

В том же 1748 году Клопшток принял место домашнего учителя в саксонском городе Лангензальце. Здесь проживала семья его дяди, и поэт влюбился в свою кузину Марию Софию Шмидт, которую воспел в стихах под именем Фанни. Любовь оказалась безответной.

В 1750 году Бодмер, желавший непременно увидеть своего заочного ученика, пригласил Клопштока в Цюрих. Встреча состоялась и разочаровала обоих литераторов. Педант и сухарь Бодмер предполагал, что молодой человек все время будет проводить с ним, слушая мудрые наставления старца. Клопшток же оказался человеком веселым, активным, весьма спортивным – любителем верховой езды и бега на коньках. Существенное место в его жизни занимали вино и женщины. При таком контрастном отношении к жизни положительного результата от встречи Фридриха Готлиба с Бодмером ожидать не приходилось. Однако уважительное отношение друг к другу они сохранили навсегда.

Тем временем восторгавшийся творениями Клопштока датский премьер-министр граф Иохан Х. Э. Бернсторф (находился в должности с 1751 по 1770 год), едва заняв новый пост, выхлопотал у короля Фредерика V пенсион для поэта в размере 400 талеров ежегодно, что могло позволить Клопштоку без хлопот о дне насущном завершить работу над «Мессиадой».

По дороге в Данию Фридрих Готлиб посетил Гамбург, где познакомился с Маргаритой (Метой) Моллер. Поэт влюбился и воспел возлюбленную в стихах под именем Сидли. В 1754 году Клопшток и Маргарита обвенчались.

В Копенгагене, благодаря поддержке Бернсторфа, Клопшток, по словам Гегеля, сравнивавшего его с другими немецкими поэтами XVIII века, «первым почувствовал в свое время особое самостоятельное достоинство певца», поскольку его основным занятием стала поэзия, которую он рассматривал как высокое призвание, не терпящее суеты.

Пока Клопшток с головой отдавался поэзии, по землям Германии прокатилась Семилетняя война (1756-1763), и победоносная армия русской императрицы Елизаветы Петровны вошла в Берлин. Вскоре после завершения войны на престол Священной Римской империи взошел прославленный реформатор Иосиф II, который в 1778 году отменил на подвластных ему землях крепостное право.

Работа над «Мессиадой» шла у Клопштока очень тяжело. Опубликовав первые три песни, он как бы взял на себя обязательство непременно создать великий религиозный эпос, но быстро устал от темы и буквально вымучивал из себя каждую строчку. Поэма была завершена только в 1773 году (!). Она написана александрийским стихом и состоит из 20 песен, повествующих о смерти Иисуса Христа.

«Мессиада» стала самым значительным произведением Клопштока. Но уже выдающийся немецкий драматург Фридрих Геббель (1813-1863) сравнивал поэму с готическим собором, перед которым каждый почтительно останавливается, но никто не входит в него.

И у современников, и у последующих поколений читателей в гораздо большей мере находила живой отклик лирика Клопштока. В Дании поэт увлекся одами – любовными, патриотическими, религиозными. Именно за оды современники называли Клопштока «реформатором немецкой поэтической речи». Рассудочному языку прозы стихотворец впервые противопоставил яркий и образный язык возвышенного чувства.

С начала 1760-х годов Клопшток обратился к патриотической теме. Идею народной свободы он воплотил в образе патриархально-добродетельной древней Германии. Борьба древних германцев с римлянами представлялась ему подвигом освобождения народов от рабства и тирании.

Одами Клопштока было положено начало так называемой «поэзии бардов», сотканной из мотивов «Оссиана», древнескандинавской «Эдды» и рассказов Тацита о нравах и мифологии германцев. От имени древнего барда Клопшток возвестил близкое падение деспотизма, грядущее торжество свободы и разума.

В 1769 году Клопшток создал свою первую историческую непостановочную драму из трилогии о немецком национальном герое Германе Херуске^[132]. Называлась она «Битва Германа».

Наступило время перемен. В 1771 году Бернсторф вышел в отставку и уехал в Гамбург. Клопшток последовал за покровителем. Правда, новый король Дании Кристиан VII (Фредерик V умер в 1766 году) временно сохранил за поэтом королевский пенсион.

В 1773 году в Гамбурге Клопшток наконец завершил «Мессиаду» и опубликовал последние пять песен поэмы. Эта публикация означала прекращение его финансовой поддержки датчанами. Однако уже в 1774 году Клопштока пригласил к своему двору маркграф баденский Карл Фридрих, отец будущей супруги Александра I императрицы Елизаветы Алексеевны. Поэт был принят маркграфом в Карлсруэ и вернулся в Гамбург пожизненным баденским пенсионером.

Когда после длительного отсутствия на родине Клопшток приехал в Германию, он был восторженно принят многочисленными почитателями его таланта и пережил новый взлет поэтической славы.

Горячо любимый молодежью, уверовавший в свою миссию «наставника германцев», Клопшток написал свод законов по организации литературной жизни в Немецкой республике ученых, а также изложил в статье «О языке и поэтическом искусстве» предложения (весьма неудачные) по реформированию грамматики и орфографии немецкого языка.

На родине Клопшток завершил свою драматическую трилогию о древних германцах: в 1784 году была написана пьеса «Герман и князья», а в 1787 году – «Смерть Германа». Победитель римлян в Тевтобургском лесу вырос у Клопштока в символ немецкого национального героизма, одушевленного идеей свободы и объединения Германии.

Поэт приветствовал Американскую и особенно Французскую революции. Последнюю он назвал «благороднейшим подвигом столетия». Клопштоком даже была создана революционная ода «Генеральные штаты».

Вместе с Шиллером он был удостоен звания гражданина Французской республики. А когда коалиция германских князей вступила в вооруженную борьбу с революционными войсками, поэт направил послание герцогу брауншвейгскому, в котором осуждал войну против французского народа.

А затем настало время разочарований. И главное из них – кровавая якобинская диктатура. Подобно многим немецким интеллигентам, Клопшток отвергал реальность во имя абстрактного гуманистического идеала, утверждению которого служил сентиментальный стихотворец всем своим утонченным существом.

Полузабытый поэт Фридрих Готлиб Клопшток скончался в Гамбурге 14 марта 1803 года. Оплакивала его вторая жена – фон Витгем, Маргарита умерла почти на двадцать лет раньше мужа.

На русский язык произведения Клопштока перевели В. А. Жуковский, С. И. Писарев, П. П. Шкляревский, А. М. Кутузов и другие.

ОЛИВЕР ГОЛДСМИТ (1728-1774)

Универсальный творец – так можно сказать об Оливере Голдсмите. Он был равно выдающимся поэтом, романистом, драматургом, эссеистом, журналистом. Вклад его в развитие мировой литературы и мировой цивилизации в целом – неоценим. Жизнь же его была тяжелой, одинокой и трагической.

Оливер Голдсмит родился 10 ноября 1728 года в деревушке Паллесе, графства Лонгфорд в Ирландии. Он был пятым ребенком в семье священника Чарлза Голдсмита.

Отец, намыкавшись на духовном поприще, решил сделать из мальчика крепкого торговца и по средствам своим не скупился на его образование. Оливер с грехом пополам научился в деревенской школе читать, писать и считать. Школьным учителем там был старый солдат, который любил рассказывать о своих похождениях. Эти рассказы пришлись на благодатную почву, и юный Голдсмит стал мечтать о путешествиях в дальние страны. Под впечатлением разыгравшейся фантазии Оливер с восьми лет начал сочинять стихи.

Пришел срок, и отец отправил юношу в Дублинский университет. Платить за учебу сына родителям было не по карману. Пришлось Голдсмиту добывать средства самостоятельно – он обслуживал богатых сокурсников. Нескладный и уродливый (в детстве поэт перенес оспу), униженный и вечно кем-то понукаемый, Оливер прослыл тупицей и стал предметом всеобщих насмешек и издевательств. Для пропитания он писал стихи на заказ. Денег хватало, в Дублине Голдсмит на всю жизнь пристрастился к азартным играм. В итоге он провалил первые экзамены. Затем выправился и 27 февраля 1749 года получил степень бакалавра искусств. Отец не дождался этого радостного дня, поскольку умер в 1747 году.

По окончании колледжа Голдсмит не смог найти работу. Он пытался изучать право, получить церковную должность, уехать в Америку. Все безуспешно!

Тогда молодой человек решил заняться медициной, в связи с чем в 1752 году отправился в Эдинбург. Однако там, увлеченно играя в карты, он наделал долгов и вынужден был бежать в Голландию, где поначалу слушал лекции по химии и анатомии, а затем вновь промотал деньги в картежной игре и вынужден был бросить учебу.

В 1755 году врач-недоучка отправился в качестве «нищего философа» в путешествие по Европе. Голдсмит обошел пешком Францию, Швейцарию, Германию и Италию. На жизнь он зарабатывал оригинальным способом: в деревнях – игрой на флейте, а в городах – научными диспутами в университетах.

Наконец, Оливер решил искать счастья в Англии, но в Лондоне сначала никак не мог устроиться на работу по причине ирландского выговора и довольно экстравагантного вида.

Весной 1757 года Голдсмит познакомился с издателем Гриффитсом, который предложил ему на кабальных условиях сотрудничать в журнале «Ежемесячное обозрение» и рецензировать там новые книги. Так поэт стал литературным поденщиком.

Это был любопытнейший период в истории английского книгоиздательства. Раньше авторы зависели от меценатов, а в середине XVIII века литература стала приносить хороший доход, и появились издатели и книготорговцы, невежественные дельцы от литературы, фабриковавшие в погоне за прибылью самое что ни на есть вульгарное чтиво. Кто-то должен был его писать, вот и нанимались за гроши графоманы разных мастей, которые без знания дела молниеносно строчили брошюрки, книжонки и статейки на потребу туповатого полуграмотного читателя. Такая работа не приносила особого дохода, но позволяла кое-как сводить концы с концами.

Неудовлетворенный поденщиной, Голдсмит предпринял последнюю попытку уйти из книжного дела. 21 декабря 1758 года он сдавал экзамен на звание врача, но с треском провалился. А ведь ему уже было обещано место лекаря на одной из факторий Ост-Индской компании! Ужасное разочарование.

Оставалось только одно – попробовать стать коммерчески выгодным писателем. Первым авторским произведением Голдсмита оказалась книга «Вопрос о современном состоянии вкуса и литературы в Европе». Вышла она под псевдонимом. Надо сказать, что относительно длительное время Голдсмит почему-то скрывал свое имя от читателей и предпочитал публиковаться либо анонимно, либо под чужими именами.

Книга имела успех в образованных кругах Лондона, что позволило Голдсмиту на время закрепиться в числе более-менее уважаемых поденщиков. В любом случае ему стали заказывать новые книги.

В 1760 году в газете «Общественные ведомости» началась публикация знаменитых «Китайских писем» (другое название «Гражданин мира»). С одной стороны, это было совершенно самостоятельное, великолепно разработанное в сюжетном отношении и гениально исполненное стилистически произведение. С другой стороны, оно вставало в один ряд с модными тогда литературными шедеврами вроде «Персидских писем» Монтескье или «Истории одной гречанки» аббата Прево. Жизнь у Голдсмита начинала входить в нормальное русло. Но Оливер в очередной раз проигрался в карты, не смог заплатить долги и сел в долговую тюрьму.

Будучи под арестом, Голдсмит от нечего делать написал одно из гениальнейших своих произведений «Векфильдский священник». Некий издатель, обладавший хорошим чутьем на прибыль, немедленно оплатил долги писателя в обмен на следующую книгу автора.

В 1762 году вышел в свет двухтомник Голдсмита под названием «Гражданин мира». Это было собрание его статей и писем. Поскольку читателям лондонской периодики автор был хорошо знаком, а Голдсмит с критическими статьями на тему современной литературы и с эссе публиковался одновременно в девяти столичных журналах и газетах и пользовался популярностью среди разумных людей, книга его разошлась быстро и по приличной цене.

Биографы обычно говорят, что 1764 год стал самым счастливым годом в жизни Голдсмита. Он жил на широкую ногу, принимал в своем доме лучших людей Англии и был одним из почетных членов Литературного клуба. 19 декабря 1764 года вышла в свет поэма «Путешественник». Это было первое произведение, подписанное не псевдонимом, а настоящим именем Голдсмита. Мир узнал о рождении великого поэта.

В 1770 году Голдсмит, который успел выпустить несколько компилятивных, но ставших популярными книг по истории, был избран профессором древней истории Королевской Академии. Тогда же он опубликовал поэму «Покинутая деревня».

Чуть позже поэт создал несколько комедий, причем одна из них – «Ночь ошибок» – была поставлена в Ковентгарденском театре и имела большой успех.

А затем Голдсмит в который раз проигрался в пух и прах. За несколько месяцев до кончины поэт предложил одному из своих постоянных знакомцев купить у него за мизерную цену право на постановку всех его пьес. Потенциальный покупатель поставил условием право их переделки, и Голдсмит, прежде отказывавшийся менять в своих произведениях хотя бы строчку, сломленный, по-видимому, постоянной борьбой с нищетой, покорно согласился.

Оливер Голдсмит скончался 4 апреля 1774 года на сорок шестом году жизни от нервной горячки. Могила его не сохранилась. Первоначально для поэта не нашлось места в усыпальнице Вестминстерского аббатства. Но вскоре после смерти к Голдсмиту пришли слава и национальное признание, и ему был установлен памятник в том же Вестминстере. В латинской эпитафии, которую сочинил глава английского литературного мира, выдающийся лексикограф и критик доктор Сэмюел Джонсон, среди прочего говорилось, что Голдсмит «… вряд ли оставил какой-либо род литературы незатронутым и украшал все, что затрагивал».

Творчество Голдсмита было оценено в России еще в XVIII веке. Поэзию его особенно любил переводить В. А. Жуковский.

ДЖЕЙМС МАКФЕРСОН (1736-1796)

Джеймс Макферсон – забавная фигура в обществе великих поэтов. Никто не станет отрицать его гениальность. И каждый подтвердит, что шутки его запредельно наглы и неожиданны. Впрочем, такая оценка слишком поверхностна. В любом случае в историю Макферсон вошел не только как гениальный поэт, но и как величайший мистификатор всех времен и народов.

Поэт родился в 1736 году в шотландской деревушке Рутвен, графство Инвернесс. Сын простого фермера, он принадлежал к старинному клану, родословная которого восходила еще к XII веку.

Отец Джеймса хотел, чтобы сын стал священником, и приложил для этого все возможные усилия. Молодой человек поступил в Кингз-колледж в Абердине – где, кстати, увлекся стихотворчеством, – но не закончил его. Университет в Эдинбурге младший Макферсон тоже бросил, мотивируя это тем, что тоскует по родной природе.

Когда несостоявшийся священник вернулся в Рутвен, родственники выхлопотали ему место учителя в школе для бедных. Здесь Джеймс показал свои таланты и знания, чем удивил и порадовал отца. В 1759 году молодого человека пригласили домашним учителем в уважаемое семейство Греемов к одиннадцатилетнему Томасу, в будущем видному военному деятелю Великобритании.

В доме Греемов Макферсон познакомился со многими известными людьми Шотландии, кому он показал свои поэтические опыты и кем был поддержан. Однако первая поэма автора под названием «Шотландский горец» (иногда название переводят просто «Горец») успеха не имела, поскольку носила откровенно подражательный характер.

Чтобы понять дальнейшее развитие событий, необходимо обратиться к истории Шотландии. Несколько столетий на Британском острове уживались два королевства – Английское и Шотландское. Длительное время во главе Шотландии находилась королевская династия Стюартов. Когда сын королевы Марии Стюарт шотландский король Яков VI взошел (после кончины бездетной английской королевы Елизаветы I) на английский престол и стал королем Яковом I, между Англией и Шотландией была заключена личная королевская уния – каждое государство существовало само по себе, но правил ими один король.

В начале XVIII века в мире разгорелась война за испанское наследство, и почти сразу возникла угроза того, что шотландские лорды поддержат в этой войне католическую Францию и ударят в тыл англичанам. Чтобы избежать такого раскола, 1 мая 1707 года был подписан акт об унии Шотландии и, два королевства объединились в одно государство – Великобританию. В объединенной палате лордов Шотландия могла быть представлена 16 пэрами, избираемыми сословием пэров в начале каждой парламентской сессии, а в палату общин предусматривалось избрание 45 шотландских представителей.

Таким образом, Шотландия была явно ущемлена, и в шотландском обществе возникла проблема национальной дискриминации. Открыто бороться против английского доминирования шотландцы не могли, но ответом на сложившуюся ситуацию сил у шотландцев не было. Национальный протест вылился в широкое общественное движение за возрождение шотландской национальной культуры, гэльского^[133] языка, за обращение к истокам национальной самобытности, к фольклору и национальной истории.

Центром по возрождению национальной культуры Шотландии стал Эдинбург. Здесь образовался кружок интеллектуалов, в который вошли такие выдающиеся деятели, как философ Дэвид Юм, политэконом Адам Смит, эстетик Генри Хоум. Во главе кружка встал профессор риторики Эдинбургского университета Хью Блэр (1718-1800).

Джеймс Макферсон своевременно уловил сложившуюся конъюнктуру. Если его не хотели поддержать просто как поэта, то он решил искать путь к сердцам шотландцев через национальное прошлое.

В 1760 году Джеймс Макферсон подготовил и анонимно издал «Отрывки старинных стихотворений, собранных в горной Шотландии и переведенных с гэльского языка». В книгу вошли 16 поэтических фрагментов, 11 из которых впоследствии были включены в так называемые «Поэмы Оссиана». Книга сразу же нашла своего читателя. В то время интерес к кельтской культуре был чрезвычайно высок. Хью Блэр потребовал продолжения переводов.

По подписному листу были собраны деньги, и Макферсон отправился в горную Шотландию за новыми материалами. Там, по словам поэта, он обнаружил героические поэмы «Фингал» в шести песнях (опубликована в 1762 году) и «Темора» в восьми книгах (опубликована в 1763 году), а также ряд мелких произведений. Автором находок Макферсон объявил Оссиана – легендарного воина и барда кельтов, который по преданию жил в III веке в Шотландии. В поэмах Оссиан якобы воспел своего отца Фингала, властителя страны Морвэн, располагавшейся на западном побережье современной Шотландии.

Успех поэм был огромный, особенный восторг они вызвали у шотландцев, которые посчитали их литературной обработкой старинных народных шотландских песен. Но некоторые ученые усомнились в подлинности песен, на публикатора посыпались упреки и обвинения в подделке. Прежде всех обвинили Макферсона в мистификации английские специалисты. Особенно усердствовал некий доктор С. Джонскон, которого поэт в конце концов вызвал на дуэль. Дело обошлось благополучно.

Упорствовавший поэт объединил три предыдущих издания, и в 1765 году вышли «Сочинения Оссиана, сына Фингала». Издание книги 1773 года получило окончательное название «Поэмы Оссиана».

«Оссиановская полемика» продолжалась до конца жизни Макферсона, перекинулась в XIX и XX века и продолжается по сей день. Сам публикатор до самой кончины, под различными неубедительными предлогами, отказывался печатать кельтские подлинники, с которых он якобы сделал переводы. Официальная наука утверждает, что большинство текстов Оссиана написал, используя элементы кельтского фольклора, сам Макферсон.

Дальнейшая жизнь поэта заставляет усомниться в таком выводе. После издания «Поэм Оссиана» Джеймс Макферсон предпринял попытку перевести на шотландский язык «Илиаду» и потерпел полную неудачу. Более ни одного сколько-нибудь достойного художественного произведения поэт не создал.

Научные труда Макферсона «Введение в историю Великобритании и Ирландии» и «История Великобритании» к поэзии не имели никакого отношения, в научном плане малоценны, но на них обратило внимание правительство страны – поэту поручили написать возражения на некоторые памфлеты, распространенные в Англии и касающиеся американских колоний. Поручение было выполнено блестяще. В 1764-1766 годах Макферсон даже жил в Америке, в Западной Флориде.

С этого времени началась политическая карьера поэта. В 1780, 1784 и 1790-х годах он заседал в Нижней палате британского парламента, но всегда хранил молчание.

В 1789 году поэт купил себе поместье в своем родном приходе. Там он и прожил последние годы жизни.

Джеймс Макферсон скончался 17 февраля 1796 года в Белвилле, графство Инвернесс.

Перед смертью он завещал похоронить его в Вестминстерском аббатстве, а в поместье поставить ему памятник. Завещание поэта было исполнено.

Гениально написанные «Поэмы Оссиана» оказали выдающееся влияние на всю мировую литературу, особенно на немецкую и французскую.

История русских «Поэм Оссиана» была начата переводом И. И. Дмитриева 1788 года. Переводы из творений Макферсона в разное время были сделаны А. С. Пушкиным, Н. М. Карамзиным, В. А. Жуковским, Г. Р. Державиным, Н. И. Гнедичем и рядом других выдающихся поэтов конца XVIII-XIX веков. В XX веке дань «Поэмам Оссиана» отдали Н. С. Гумилев и О. Э. Мандельштам.

ГАВРИЛА РОМАНОВИЧ ДЕРЖАВИН (1743-1816)

Гаврила Романович Державин – первый в истории русский поэт, еще при жизни завоевавший всемирную славу. Именно он стал зачинателем Великой русской литературы и открыл ее Европе. В СССР об этом старались не упоминать, поскольку славу поэту принесло его выдающееся духовное произведение – ода «Бог». Можно без сомнения говорить и о том, что творчество Державина является одной из колоссальнейших вершин в мировой духовной поэзии.

Гаврила Романович Державин родился 3 июля (14 июля по новому стилю) 1743 года в деревне Кармачи^[134] Казанской губернии в небогатой дворянской семье. Отец его, Роман Николаевич Державин, был офицером в малых чинах, хотя поступил в армию рядовым еще при Петре I. Женился он на своей дальней родственнице и соседке по имению бездетной вдове Фекле Андреевне Гориной (в девичестве Козловой).

Гаврила был первенцем, он появился на свет недоношенным. Спасали его от гибели варварским дедовским способом: обмазывали ржаным тестом, клали в теплую печь и так держали несколько дней, пока ребенок не стал крепким.

Когда Гаврюше был год, в небе появилась огромная яркая комета. Взрослые были в ужасе. Неожиданно малютка ткнул пальчиком в пролетающий шар и сказал свое первое слово:

В семилетнем возрасте Гаврилу определили в пансион «сосланного на каторжные работы» немца Розе. Хотя немец был полный невежда, за четыре года, проведенные в его пансионате, мальчик выучился грамоте и немецкому языку.

В 1754 году умер полковник в отставке Роман Николаевич. Вдова с тремя детьми осталась в большой бедности. У нее не нашлось даже 15 рублей, чтобы заплатить долги покойного. Более того, воспользовавшись беспомощностью осиротевшей семьи, соседи отняли у них часть принадлежавших Державиным земель. Тщетно простаивала Фекла Андреевна вместе с малолетними сыновьями в передних у приказных, добиваясь справедливости. Все оказалось безрезультатным. С этого времени Державина стало отличать обостренное чувство справедливости, особенно в отношении слабых.

И все-таки матери удалось определить своих сыновей в только что открывшуюся в Казани гимназию. Гаврила проявил столь великие способности в учебе, что директор гимназии М. И. Веревкин^[135], будучи в Петербурге с докладом у графа Ивана Ивановича Шувалова, фаворита императрицы Елизаветы Петровны, счел возможным рассказать о нем, и граф сразу приказал записать недоросля кондуктором^[136] Инженерного корпуса.

Но вопреки приказу Шувалова Державина записали рядовым в гвардейский Преображенский полк и в 1762 году его потребовали в Петербург к месту службы. Об армейских годах поэт впоследствии написал: «В сей-то академии нужд и терпения научился я и образовал себя».

Через три месяца после начала его службы в Петербурге произошел государственный переворот – был свергнут и убит император Петр III, на престол взошла императрица Екатерина II. Преображенцы принимали в этом самое активное участие.

Десять лет оставался Гаврила Романович в солдатах. Чего только не довелось ему пережить в эти годы. Однажды он чуть не замерз, стоя в жестокую стужу и метель на карауле в поле позади дворца. В другой раз, посланный ночью с приказом, попал в огромные снежные сугробы на Пресне и едва не был растерзан собаками.

Но каждую ночь перед сном он обязательно читал книги и писал «стихи без всяких правил». По просьбе солдатских жен Державин сочинял для них письма в деревню, стараясь писать их как можно проще – на «крестьянский вкус».

Нищего дворянина долгое время обходили по службе. Только в 1772 году он добился производства в унтер-офицеры и перебрался в дворянскую казарму. Но у этой медали оказалась и оборотная сторона. Новые товарищи по дворянской казарме постепенно вовлекли поэта в круг весьма рассеянного существования, и Державин пристрастился к карточной игре. В конце концов, против него было возбуждено уголовное дело, тянувшееся, по судейским нравам того времени, в течение целых двенадцати лет и так ничем и не кончившееся.

В 1773 году Державин впервые опубликовал свои произведения. В журнале «Старина и новизна» был напечатан его стихотворный перевод с немецкого «Ироида Вивлиды к Кавну».

А в 1773 году началось восстание Емельяна Пугачева. Убежденный монархист Державин добился прикомандирования его к главнокомандующему правительственными войсками генералу Бибикову^[137]. Все три года, пока восстание не было подавлено окончательно, Гаврила Романович находился в войсках. Дважды он чуть не попал в плен к Пугачеву.

Боевая обстановка мало благоприятствовала занятиям поэзией. Однако, как только Державину представилась малейшая возможность, он снова обратился к творчеству. В 1774 году, в перерыве между военными действиями, поэт написал четыре оды и позднее опубликовал их отдельной книгой.

Прямолинейный характер Гаврилы Романовича вызывал сильное недовольство у высшего начальства. Неожиданно он был отправлен в отставку. Державин не хотел этого, протестовал, но вынужден был смириться. Оказавшись на статской службе, поэт стал искать могущественного покровителя. Таковым стал влиятельнейший вельможа екатерининского царствования, генерал-прокурор князь А. А. Вяземский^[138]. С его помощью поэт получил доходную должность в Сенате, но очень скоро пришел к убеждению, что «нельзя там ему ужиться, где не любят правды».

В 1778 году Гаврила Романович женился на восемнадцатилетней Екатерине Яковлевне Бастидон (1760-1794) – Пленире, как он стал называть ее в своих стихах.

Примерно тогда же Державин вошел в дружеский кружок талантливых литераторов. Особенно он сблизился с Н. А. Львовым^[139] и В. В. Капнистом^[140]. Позднее их дружба была закреплена родственными отношениями – Капнист, Львов и Державин (вторым браком) женились на трех сестрах Дьяковых.

В 1780 году Державин впервые обратился к духовной поэзии. Им был переложен 81-й псалом, который впоследствии стал называться одой «Властителям и судиям». Некоторые литературоведы называют ее одой «поистине громовой силы».

А в 1782 году появилась знаменитая «Ода к Фелице», которая была обращена к императрице. Екатерина II пришла в восторг от этого произведения и в благодарность назначила Державина губернатором Олонецким (с 1784 года), а затем Тамбовским (с 1785 по 1788 год).

Во время пребывания в Олонецкой губернии Гаврила Романович создал свое величайшее произведение – оду «Бог». Слова о месте и предназначении человека в этом мире: «Я – царь, я – раб, я – червь, я – Бог» потрясли всю Европу! Ода была сразу переведена на большинство европейских языков и стала выдающимся событием литературы конца XVIII века.

Но вернемся к деятельности губернатора Державина. Во вверенных ему губерниях Гаврила Романович развернул кипучую деятельность, в частности, в Тамбове он открыл театр, народный дом, сиротский приют, школу в собственном доме, пытался бороться с бюрократией, отстаивать справедливость. Это смутило петербургские власти. В конце концов, Державина отозвали. Екатерина II посчитала, что безопаснее держать его при себе, строго приказав поэту «никакими делами не заниматься».

Около двух с половиной лет, по его словам, поэт «шатался по площади, проживая в Петербурге без всякого дела». И вот в конце 1791 года им было получено новое назначение – Державин стал личным секретарем Екатерины II по жалобам. В деле защиты справедливости поэт не знал сомнений. Это не всегда нравилось императрице: ведь она была самодержицей и порой с законом мало считалась.

Как-то раз секретарь и повелительница так сильно заспорили, что Державин даже накричал на императрицу, а когда она попыталась уйти, схватил ее за мантилью. Екатерина закричала, прибежал другой ее секретарь.

– Василий Степанович! – велела монархиня. -Побудь здесь, а то этот господин много дает воли своим рукам.

Не тогда ли Гаврила Романович сказал свои знаменательные слова:

– В России законы читают только законодатели, а исполняют только умалишенные.

В конце концов, Екатерина не выдержала и понизила строптивца «вверх» – в сентябре 1793 года поэт был назначен сенатором, затем президентом коммерц-коллегии.

После смерти Екатерины II в 1796 году поэт продолжал «браниться с царями». Павел I назначил его правителем своего Совета, но вскоре «за непристойный ответ» «прогнал» обратно в Сенат. Через некоторое время Державин снова сумел завоевать расположение Павла похвальной одой и к концу его царствования получил ряд высоких назначений. Александр I, с образованием в 1802 году министерств, поручил Державину пост министра юстиции. Но поэт недолго удержался и на этом посту. Во время очередного доклада Державина царь гневно прервал его словами:

– Ты меня всегда хочешь учить, я самодержавный государь и так хочу.

В другой раз на вопрос Державина, чем он провинился перед царем, тот саркастически ответил:

В 1809 году Державин был окончательно «уволен от всех дел».

Личная жизнь поэта складывалась трудно, но счастливо, большей частью по причине его личной оригинальности.

Державин стал богат и вальяжен, купил большой дом на Фонтанке. Там в 1793 году умерла его любимая жена, Екатерина Яковлевна. Вскоре поэт женился на ее подруге, двадцатилетней красавице Дарье Дьяковой. Она была строга к супругу, не раз поругивала его за резкость суждений и поступков.

Не имея собственных детей, Державин воспитал детей умершего друга^[141]. В его доме всегда было шумно, весело и много народу. Близкие недоумевали: когда же поэт умудрялся находить время для творчества?

Державин был и слыл необыкновенным жизнелюбом. Любовью к жизни, еде, телесному удовольствию буквально пышут его стихи. Уйдя в отставку, Гаврила Романович жил или в Петербурге, или в своем имении в Званке. Он любил привечать литературную молодежь. Известно, что поэт приветствовал первые опыты Александра Сергеевича Пушкина, привечал он и других ставших впоследствии известными русских литераторов.

Державин стал свидетелем нашествия Наполеона и изгнания французов из России…

Гаврила Романович Державин умер 8 июля (20 по новому стилю) 1816 года в селе Званки Новгородской губернии. В час его смерти на аспидной доске, которую поэт обычно использовал в качестве черновика, были найдены следующие строки:

Река времен в своем стремленье

Уносит все дела людей

И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

А если что и остается

Чрез звуки лиры и трубы,

То вечности жерлом пожрется

И общей не уйдет судьбы.

Он похоронен в церкви Преображения Варлаамо-Хутынского женского монастыря, расположенного на правом берегу реки Волхов в 10 километрах от Великого Новгорода.

ИОГАНН ВОЛЬФГАНГ ГЁТЕ (1746-1832)

Иоганн Вольфганг Гёте родился 28 августа 1749 года в городе Франкфурт-на-Майне в образованной богатой семье.

Его отец, Каспар Гёте, наследовал от своего отца, успешного дамского портного, небольшое состояние и жил на проценты с капитала. Он был человек честолюбивый, заносчивый, выучился на адвоката, но скверный характер помешал Каспару сделать карьеру. Самое большее, чего он добился, – это по сходной цене купил себе чин имперского советника. Все свои огромные амбиции Каспар перенес на собственных отпрысков. А с ними адвокату не везло: один за другим у него умерли четверо детей, выжили только двое – сын Вольфганг и дочь Корнелия^[142].

Госпожа Айа Гёте, урожденная Текстор, дочь франкфуртского старосты, была на тридцать семь лет моложе мужа. Симпатичная, жизнерадостная, веселая, она была любящей матерью и подругой своим детям.

Каспар Гёте на первое место ставил образование единственного сына и не жалел денег на учителей. Дети изучали языки, живопись, точные науки, историю, музыку, фехтование. Сам Каспар научил сына сочинять стихи.

Первая любовь пришла к юному Гёте в четырнадцать лет. В 1763 году мальчик тайком убежал из дома и отправился гулять по Франкфурту. На одной из улиц он случайно забрел в шляпный магазин, где познакомился с юной мастерицей Гретхен. Вольфганг влюбился. Роман продолжался недолго. О нем узнал отец Гёте и принял жесткие меры, чтобы прекратить столь опасные отношения. Мальчик впал в истерику, буйствовал, грозил самоубийством… К счастью, вскоре это прошло.

В 1765 году старик отправил Вольфганга в Лейпцигский университет, где юноша поступил на факультет права. Вырвавшись из-под жесткой отцовской опеки, Гёте сразу же загулял: на последние деньги он разоделся франтом, начал брать уроки рисования у художника Эзера.

Юноша энергично писал стихи. Из этих опытов сохранилось всего несколько отрывков, причем они не подражательны, что всегда свойственно начинающим. Уже в восемнадцать лет Гёте был великим, ни на кого не похожим поэтом.

В Лейпциге Вольфганг влюбился в дочь трактирщика Кетхен Шенкопф. Девушка была страшненькая, рослая, круглолицая, но чем-то поразила сердце поэта. В дальнейшем все женщины, которых любил Гёте, теми или иными чертами обязательно напоминали Кетхен.

Однажды ночью молодой человек проснулся от сильнейшего кровотечения горлом. Он едва успел разбудить соседа за стенкой и рухнул без сознания. Врачи так никогда и не смогли установить точный диагноз его болезни, но несколько недель Гёте находился на грани смерти. Университет пришлось оставить и вернуться домой. Биографы утверждают, что именно опасная болезнь в студенческие годы стала причиной стремительного душевного перелома, в результате которого и появился на свет мудрый поэт-философ Иоганн Вольфганг Гёте.

К счастью, вскоре Гёте пошел на поправку. За время болезни в 1768-1769 годах он увлекся натурфилософией, мистикой и химией. Увлечение это осталось с поэтом на всю жизнь. Учение было решено продолжить на факультете права в Страсбургском университете. В первой половине XIX века Страсбург входил в состав Франции, и жили в нем «немецкие подданные французского короля». Французское образование в те времена считалось более престижным, чем немецкое.

Однажды в 1770 году, совершая конную прогулку близ Зезенгема, поэт встретил крестьянскую девушку и влюбился в нее. Звали девушку Фридерика Брион. Гёте соблазнил ее, а потом сбежал. Обманутая бедняжка так никогда и не вышла замуж, она умерла одинокая и в нищете. Но восторженный поэт написал в ее честь стихи «К Фридерике». Всего их восемь, и с одного из них литературоведы начинают отсчет новой немецкой лирике, новому немецкому языку и новой немецкой литературе. Тогда же Гёте задумал «Фауста», которого он творил всю оставшуюся жизнь – более шестидесяти лет.

В 1771 году адвокат Гёте вернулся во Франкфурт. Здесь при содействии известного литературного критика Вольфганга Генриха Мерка (1741-1791) он издал свое первое произведение – пьесу «Гёц фон Берлихинген». Мало того что произведение это было восторженно встречено молодежью, пьеса неожиданно поставила Гёте во главе нарождавшегося в немецкой литературе движения, получившего в дальнейшем название «Буря и натиск».

В раздробленной на множество государств Германии особую роль играл город Вецлар. Здесь находился Высший апелляционный суд Священной Римской империи. Каждый немецкий юрист, чтобы окончательно закрепиться в своей профессии, обязан был пройти вецларскую стажировку. В 1772 году отправился туда и Гёте. Поэт не предполагал, сколь знаменательная для него встреча произойдет в этом городе. Гёте шапочно познакомился там с членом брауншвейгского посольства юристов по фамилии Иерузалем. Молодой модно одетый человек не привлек его внимания. Поэту запомнилось только, что Иерузалем был страстно влюблен в сестру своего друга. Гёте более интересовала недавно приехавшая в Вецлар юная бюргерская дочка Лотта Буфф. Вольфганг в очередной раз влюбился. Чувства его остались безответными. Гёте предпочел удалиться во Франкфурт.

А вскоре пришло известие о том, что из-за несчастной любви покончил с собой мечтатель Иерузалем. Эта новость странным образом потрясла Гёте. Или поэт вспомнил свою первую любовь к Гретхен, или недавние чувства к Лотте… Как бы там ни было, но под впечатлением от самоубийства Иерузалема Гёте написал роман «Страдания молодого Вертера», который вышел в свет в 1774 году и в кратчайший срок принес писателю всемирную славу. Это сегодня мы знаем Гёте прежде всего как создателя «Фауста». Всю жизнь поэт был известен в первую очередь как автор «Вертера».

Только в Германии одно за другим сразу вышло шестнадцать изданий романа, во Франции – еще больше, чуть ли не через год после публикации «Вертера» он был издан на китайском языке! В Европе конца XVIII – первой половины XIX века не было образованной дамы, которая не обливалась бы слезами над душевными метаниями юного Вертера – бедняги Иерузалема.

На Гёте разом обрушились слава и преклонение. Ему было двадцать четыре года, а авторитет его был гораздо выше, чем у любого старейшего писателя Европы.

Помимо публикации «Страданий молодого Вертера» 1774 год был насыщен для Гёте важнейшими событиями. Он встретил и полюбил Лили Шенеман, дочь франкфуртского банкира. Биографы называют их отношения «единственным светским романом поэта». Гёте и Лили помолвились.

Во второй половине года поэт рассорился с Шенеман и уехал в Швейцарию. А когда вернулся, его закрутила светская жизнь. События накатывали лавиной, а пиком их стала встреча с девятнадцатилетним герцогом Веймарским Карлом Августом, который уговорил поэта поступить к нему на службу. Гёте согласился и 19 октября 1775 года уехал в Веймар. Как оказалось, на всю оставшуюся жизнь.

Герцог поселил поэта в своем дворце. С первых же дней у них завязалась тесная дружба. Поначалу герцог и поэт ударились в беспробудный кутеж. Современники свидетельствовали: «они швыряют из окон тарелки прямо на улицу; они приказали прорубить прорубь во льду и купались в озере на Новый год; у них общие эфебы, общие любовницы, а бедная герцогиня сидит дома одна-одинешенька и горько плачет»… Гульба длилась три месяца. А потом Гёте попытался уехать во Франкфурт. Чтобы удержать его в Веймаре, герцог подарил поэту домик и назначил его тайным советником. И Гёте остался.

Вскоре умерла сестра поэта Корнелия. Между братом и сестрой с младенческих лет были теплые дружеские отношения, но – характерная черта Гёте – он встретил весть о смерти сестры спокойно, даже с безразличием. Родителям Гёте писал часто, но письма его были холодными и отчужденными. Когда герцогиня-мать Веймарская после смерти Каспара Гёте высказала пожелание, чтобы Айя Гёте переехала жить к сыну, поэт категорически воспротивился этому.

Гёте с честью служил на благо Веймарского герцогства. Через три года после его переезда Карл Август назначил поэта военным министром. Отныне Гёте постоянно разъезжал по стране и лично вникал в самые насущные вопросы.

Служба сильно мешала творчеству, но несмотря ни на что в первые годы в Веймаре поэт создал многие лирические стихотворения, пьесу «Ифигения в Тавриде», начал работу над романом «Годы учения Вильгельма Мейстера». Не забывал он и о «Фаусте».

При веймарском дворе молодой человек познакомился с Шарлоттой фон Штейн, супругой веймарского обершталмейстера. Женщина была на семь лет старше Гёте, не блистала красотой, у нее были дети. Поэт влюбился и, как всегда, безумно. Долгое время Шарлотта старалась хранить честь семьи. Впоследствии биографы писали: «Никогда способность Гёте страдать не проявлялась так полно, как в отношениях с этой требовательной подругой». Платоническая любовь поэта затянулась на многие годы.

Через несколько дней после первой встречи с фон Штейн Гёте ездил в Лейпциг, где буквально потерял голову от певицы Короны Шретер. Этот роман разворачивался с благословения Шарлотты фон Штейн. А изюминкой интриги было то, что в Корону влюбился и герцог Карл Август. Гёте привез актрису в Веймар. Сложилась трагикомическая ситуация: любовь поэта к фон Штейн – для души, его любовь к Шретер – для тела. В конце концов, по требованию Шарлотты Гёте предпочел душу и порвал связь с актрисой.

Герцог Веймарский старался привязать знаменитого писателя к своему двору. В 1782 году Гёте получил дворянство. Это было приятно, но не обрадовало поэта. За годы пребывания в Веймаре Гётё почти ничего не опубликовал, он все время был занят государственными делами. Слава его тускнела, о поэте стали забывать, творческая энергия требовала выхода…

В 1786 году Гёте тайно сбежал в Италию. Герцог вдогонку дал ему отпуск на неопределенное время, но с условием непременного возвращения. Пока поэт любовался шедеврами мастеров итальянского Возрождения, его место не пустовало. В Веймар приехал молодой талант – Фридрих Шиллер.

Домой Гёте вернулся только в 1788 году. В Веймаре он сразу получил должность министра культуры. Под его надзор перешли университет, Академия художеств, театр. Поэт выдвинул лозунг: «Превратить Веймарское герцогство во вторую Флоренцию».

Однажды, примерно через месяц после возвращения из Рима, Гёте прогуливался в парке. К нему подошла девушка и попросила помочь ее брату-писателю, которому не на что жить. Просительницу звали Христиана Вульпиус, ей было двадцать три года. Гёте проникся нежностью и любовью к девушке. В том же году поэт создал в ее честь «Римские элегии», пожалуй, свои лучшие стихи о любви.

Христиана Вульпиус стала служанкой Гёте и перебралась жить в его дом. Она принесла в мир закоренелого холостяка уют и свет. Через полтора года, в 1789 году у них родился сын Август. Крестным отцом мальчика стал герцог Карл Август. Шарлотта фон Штейн, узнав о связи Гёте с плебейкой, сделалась больна, а затем стала мстить и распускать о поэте грязные слухи. На этом самая продолжительная любовь в жизни поэта завершилась. Правда, со временем их отношения восстановились и стали чисто дружескими.

В год рождения Августа началась Великая французская революция. Гёте воспринял ее критически, поскольку был убежденным сторонником порядка. Все мечты о социальной справедливости он считал беспочвенными.

В 1788 году состоялось личное знакомство Гёте и Шиллера. Затем была переписка, и началась крепчайшая дружба двух гениев немецкой поэзии. Она продлилась одиннадцать лет и закончилась только с преждевременной кончиной Шиллера.

Веймарская знать не желала признавать Христиану Вульпиус, и Гёте опасался вступать с ней в брак. Женщина не настаивала, но поэт привязывался к ней все сильнее и сильнее. Весь веймарский двор знал, что свое огромное состояние Гёте завещал единственному сыну Августу, которого обожал до самозабвения, однако весь капитал при этом оставался в пожизненном пользовании у Христианы. Об этом шушукались, но вынуждены были принимать как данность.

С 1791 года Гёте стал директором Веймарского театра. Особое внимание он уделил там постановкам пьес Шиллера, все великие драматические творения последних лет жизни которого впервые были поставлены на подмостках гётевского театра.

Тем временем герцог Карл Август не утерпел и принял участие в войне против революционной Франции. Пришлось Гёте отправляться в военный поход. Поэт принимал участие в сражении при Вальми^[143].

В 1805 году Гёте тяжело заболел воспалением почек и долгое время находился между жизнь и смертью. Заболел и Шиллер. Гёте постепенно выздоровел. Шиллер умер. Смерть друга от Гёте скрыли, узнав же о ней, поэт написал: «Я думал, что я потерян, а потерял друга и вместе с ним половину собственной жизни».

Через год, после жесткой битвы при Йене^[144], в Веймар вошли победоносные войска Наполеона. Управлять городом остались герцогиня Луиза и полномочный министр Гёте. Все остальные, включая Карла Августа, бежали. Многие перепуганные горожане искали убежища в доме Гёте. Христиана приняла всех, всех обогрела и накормила…

Неожиданно в дом вломились пьяные французские стрелки и попытались убить Гёте. В эти минуты с потрясенным поэтом случился столбняк, и он наверняка погиб бы, если бы не прибежала Христиана. Неизвестно откуда взялись у нее силы, но женщина вышвырнула растерявшихся французов из комнаты и заперла дверь на засов. Гёте пришел в себя только утром.

Узнав о случившемся, французские маршалы поспешили выдать великому поэту охранную грамоту. А 19 октября того же года Гёте обвенчался с Христианой. Женщина сразу же, без возражений и интриг была принята веймарской знатью как ровня, герцог и члены его семьи поздравили своего министра со столь замечательным событием.

Впрочем, брак не помешал Гёте продолжать свои любовные приключения. Он влюблялся вновь и вновь, и каждое новое чувство было воспето им в замечательных стихах. Через десять лет, в 1816 году, с Христианой случился инсульт, и она умерла. Отчаяние поэта было безмерно.

Через год Гёте женил сына, причем невесту Августу выбрал сам. Девушку звали Оттилия фон Погвиш. Поэт искал хозяйку в дом, а получил новую головную боль. Сначала не было отбоя от родственников невестки, которые жили у Гёте месяцами, потом стали рождаться внуки. У поэта были два внука – Вальтер и Вольф, и одна внучка – Альма. Впрочем, Гёте оказался примерным отцом и дедом, чем молодые вовсю пользовались, в кратчайшие сроки спуская все, что зарабатывалось родителем. Благо Гёте получал в старости двойное жалованье и огромные гонорары.

Великий дар не оставил поэта и в старости. Семидесятилетний Гёте издал свой новый шедевр – поэтический сборник «Западно-восточный диван», сочинять который он начал еще в 1814 году.

А на семьдесят четвертом году жизни у поэта случился страстный роман с девятнадцатилетней Ульрикой Левецов. У родителей девушки Гёте обычно снимал квартиру, когда приезжал подлечиться в Мариенбад. Накануне нового любовного приключения поэт сетовал в письмах: «Живу я скверно. Ни в кого не влюблен, и в меня тоже уже никто не влюбляется».

Через год Гёте заслал к матери девушки свата – великого герцога Веймарского Карла Августа. И получил отказ. Обиженный поэт по дороге домой сочинил гениальную «Мариенбадскую элегию» – шедевр любовной лирики. А дома старика ждал грандиозный скандал. Август буйствовал и вопил, что его хотят лишить наследства. Оттилия лежала в постели больная и взирала на старца с немым укором. Рядом суетилась ее сестра, то и дело острым язычком подливавшая масла в огонь.

И Гёте с великим страданием отказался от своей последней любви, не захотел больше видеть Ульрику. Отныне его жизнь была посвящена только творчеству. Его Музу останавливала с тех пор только череда печальных смертей. В 1827 году умерла Шарлотта фон Штейн, через год за ней последовал великий герцог Карл Август, потом ушла герцогиня Луиза, а еще через два года умер Август. В год смерти сына Гёте завершил вторую часть «Фауста».

Узнав о потере самого родного человека, старец написал: «Итак, через могилы, вперед…» И чуть ли не за месяц дописал начатый более десяти лет назад роман «Поэзия и действительность».

А затем главной заботой Гёте стали внуки, которых надо было оградить от сумасбродств их матери, хотя после смерти сына старик очень подружился с Оттилией. Новое завещание запретило женщине выходить замуж вторично.

В последнее лето жизни Гёте каждый день диктовал секретарю заключительный акт «Фауста». А когда завершил главный труд жизни, запечатал рукопись собственной печатью, чтобы больше никогда к ней не возвращаться. Правда, один раз не выдержал, сломал печать, перечитал, но ничего не поправил.

Иоганн Вольфганг Гёте умер в Веймаре 22 марта 1832 года в возрасте 83 лет. Его последние слова были: «Mehr Licht…»^[145]

Видимо, говорить о посмертной славе и величии поэта не стоит. Об этом и так много сказано.

На русский язык произведения Гёте были переведены В. А. Жуковским, М. Ю. Лермонтовым, Ф. И. Тютчевым, К. С. Аксаковым, Н. П. Огаревым, А. А. Фетом, В. В. Левиком. Первый перевод «Фауста» сделал в 1838 году Э. И. Губер. Лучшим специалисты называют перевод Н. А. Холодковского^[146]. Часто издают «Фауста» в переводе Б. Л. Пастернака.

ЭВАРИСТ ПАРНИ (1753-1814)

Так писал молодой Александр Сергеевич Пушкин. Для современного читателя эти слова звучат довольно странно. Парни забыт не только в России, но и на своей родине – во Франции. Он стал достоянием литературоведов, хотя поэзия его оказала огромное влияние на творчество многих поэтов Европы начала XIX века, олицетворяя собой так называемую «легкую поэзию»^[147]. Начинающего стихотворца приветствовал Вольтер. Именно Парни стал первым лирическим поэтом Франции на исходе эпохи классицизма. Кстати, Пушкин под влиянием Парни создал свою «Гавриилиаду», причем некоторые фрагменты поэмы представляют собой прямой перевод из «Войны богов» и «Прозерпины» блистательного француза.

Виконт Эварист-Дезире Дефорж де Парни родился 6 февраля 1753 года в городе Сен-Поль на острове Бурбон^[148].

Отец будущего поэта Поль де Форге де Парни, шевалье Сен-Луис служил на Бурбоне во французской колониальной администрации и несколько лет – с 1763 до 1767 года – был губернатором острова. Мать Парни Мари Женевьев де Лану тоже происходила из знатного рода. Невзирая на это, по причине рождения на африканском острове, Эварист считался креолом.

Когда мальчику исполнилось девять лет, его отправили во Францию и определили в ораторианский коллеж в Ренне.

Парни-младший оказался весьма восприимчивым ребенком. Он искренне уверовал в Бога и в семнадцать лет по своей воле поступил в католическую семинарию Сен-Фермена, поскольку намеревался постричься в монахи ордена траппистов^[149]. Впрочем, религиозность будущего поэта развеялась довольно скоро. Эварист углубился в изучение Библии и комментариев к ней, написанных французскими просветителями, и стал отъявленным атеистом.

Виконт предпочел монастырю армию. К 1781 году он дослужился до чина драгунского капитана.

Как и положено молодому офицеру конца XVIII века, Эварист проводил время в бурных загулах и легкомысленном флирте с красотками, а заодно изощрялся в остроумии и стихоплетстве.

В 1770-1773 годах Парни и его земляк поэт Антуан Бертен (1752-1790) основали веселый «Орден Казармы», члены которого встречались на пирушках вблизи местечка Фейанкур^[150], где род Парни владел небольшим имением.

В мае 1773 года по требованию отца Эварист вернулся на остров Бурбон и безвыездно жил там более трех лет. Именно этот период островного отшельничества сыграл решающую роль в формировании мировоззрения Парни. Позднее он рассказал об этом сам: «Детство этой колонии было подобно золотому веку: удивительные черепахи покрывали поверхность острова; дичь сама подставляла себя под ружье охотника; набожность заменяла закон. Общение с европейцами погубило все: креол развратился незаметно для самого себя; вместо простых и добродетельных нравов появились нравы цивилизованные и порочные; корысть разъединила семьи; крючкотворство стало необходимостью; шабук^[151] разодрал в клочья тело несчастного негра; алчность породила мошенничество; и вот мы теперь вернулись к медному веку»^[152].

В 1777 году Парни на короткий срок посетил Францию, где по ходу дела сочинил быстро разошедшееся по стране стихотворное «Послание к бостонским мятежникам». Так началась пока анонимная (стихотворение не было подписано) известность поэта.

Но настоящая слава пришла к Парни в 1778 году, когда он издал на Бурбоне свой первый поэтический сборник «Любовные стихотворения», состоявший из трех книг элегий. И хотя самая знаменитая, четвертая книга элегий вошла в сборник при переиздании в 1781 году, восхищенные французы уже по первому изданию признали в креоле выдающегося лирического поэта. Прочитал сборник сам Вольтер и, как говорится, «в гроб сходя, благословил», назвав Парни французским Тибуллом.

«Любовные стихотворения» были посвящены возлюбленной поэта, носящей условное имя Элеонора. Ее прообразом оказалась юная «белокурая креолка» Эстер Труссайль, которую Парни обучал музыке в 1775 году на Бурбоне. Девушка была из обеспеченной семьи, но не дворянка. По этой причине родители Эвариста не позволили сыну жениться на ней. Вскоре Эстер вышла замуж за местного врача Канарделя и позабыла о своем страстном офицере-воздыхателе.

Помимо Элеоноры в первом издании «Любовных стихотворений» говорилось еще о двух девах – Эвфросинии и Аглае, с которыми поэт утешался после любовных неудач. В переиздании 1781 года эти образы были убраны в угоду читательницам. Так впервые проявилась важнейшая черта характера поэта – готовность идти на компромисс, лишь бы любой ценой добиться успеха.

В окончательном варианте «Любовные стихотворения» состоят из сорока семи элегий, разбитых на четыре части и со сквозным сюжетом. Парни стал первым поэтом XVIII века, чьи стихи потеряли абстрактно-обобщенный безличный характер, но стали лирическим выражением чувств и переживаний конкретной личности.

Через десять лет, в самый канун революции Парни опубликовал новый стихотворный цикл «Мадагаскарские песни». Поэт писал: «Я собрал и перевел несколько песен, которые могут дать представление об их обычаях и нравах. Стихов у них нет; их поэзия – это изящная проза; их напевы просты, нежны и всегда печальны». С самого начала «Песни…» были объявлены критиками фальсификатом. Это вполне возможно, поскольку Парни весьма увлекался «Поэмами Оссиана» Джеймса Макферсона.

Революцию 1789 года Парни встретил в Париже и сразу поддержал, но якобинский террор сильно испугал его. На то имелись веские причины: младший брат поэта был первым пажом герцога д’Артуа^[153], вождя «старой партии», а старший брат был маркизом. Оба они эмигрировали из Франции.

В эти годы поэт мечтал вернуться на остров Бурбон, который с 1789 года стал называться островом Реюньон и где все еще жила его сестра, и стать там школьным учителем, преподавать арифметику, историю, географию или словесность.

В то же время имеются сведения и о том, что в грозном 1793 году он, аристократ Парни, был вице-президентом трибунала, во главе которого стоял Фукье-Тенвиль^[154]. Шатобриан^[155] назвал Парни «презренным революционером», изменившим своему аристократическому происхождению.

В 1795 году Парни вследствие падения курса ассигнаций окончательно разорился. Ему пришлось поступить на государственную службу в Министерство народного образования. Позже он стал одним из четырех администраторов Художественного театра.

В 1799 году поэт создал «ироикомическую» поэму «Война древних и новых богов», имевшую оглушительный успех во всем мире. Только во Франции за один год она выдержала шесть изданий. Поэма вызвала большую полемику и навлекла на голову Парни такие поношения, каким он никогда в жизни не подвергался.

Через пять лет Парни выпустил в свет примыкавшую к «Войне богов» книгу «Украденный портфель», в которую, в частности, вошли две скабрезно-сатирические поэмы, пародировавшие Библию, – «Утраченный рай» и «Галантная Библия».

Вероятно, в эти же годы были сочинены некоторые небольшие поэмы в духе средневековых фаблио^[156] – «Счастливый отшельник», «Портрет Борджиа», «Паломничества», «Мои литании», «Ничего нет нового», «Обращенный Алкивиад». Поэмы опубликованы посмертно и за пределами Франции. Об этом позаботился друг Парни Пьер-Франсуа Тиссо (1768-1834). Он же написал вступительную статью к сборнику.

Сохранились сведения о том, что Парни замышлял обширную сатирическую поэму «Христианида». Текст ее дошел до нас в виде нескольких отрывков и эпизодов.

10 сентября 1801 года Первый Консул Франции Наполеон Бонапарт заключил Конкордат с римским папой Пием VII. Завершилась борьбы революционной Франции с церковью, в стране был восстановлен католический культ. Стихотворец Парни стал неугоден власти за свой агрессивный атеизм.

Но Конкордат возмутил многих академиков, упорно стоявших на материалистических позициях. Одним из актов их протеста стало избрание 28 декабря 1803 года Эвариста Парни в члены Французской академии на место умершего Девэна. Приветственную речь, восхвалявшую автора «Войны богов», произнес философ Доминик Жозеф Гара^[157] – он являлся президентом Разряда французской литературы и языка.

Наполеон был глубоко оскорблен. Впоследствии он неоднократно отвергал ходатайства об определении Парни на службу библиотекарем в Дом инвалидов и о назначении поэту государственной пенсии. А ведь просили за Парни брат императора Люсьен Бонапарт и маршал Макдональд. Именно эти вельможи многие годы поддерживали деньгами бедствовавшего поэта. Пенсию размером в 3 000 франков в год Парни пожаловали только в 1813 году.

Эварист Парни умер в Париже 5 декабря 1814 года, в дни вступления во французскую столицу войск антинаполеоновской коалиции. Сосланный на Эльбу Наполеон как раз готовился к возвращению – Парни не дожил нескольких месяцев до Ста дней.

На русский язык произведения Парни были переведены А. С. Пушкиным, К. Н. Батюшковым, Д. В. Давыдовым, В. И. Туманским, И. А. Крыловым и другими.

УИЛЬЯМ БЛЕЙК (1757-1827)

Не ищите имя Уильяма Блейка в дореволюционных энциклопедиях. Подлинное мировое значение поэта было понято только в XX веке. Длительное время соотечественники уважали его только как первого английского поэта-романтика, стоявшего в десятых рядах собратьев по перу. Мифологическая система сложных символических образов и иносказаний Блейка по сей день остается непонятой, но уже предпринимаются шаги к ее расшифровке. Лишь сейчас литературоведы и философы начинают подбираться к разгадке тайны великого человека. Сегодня его называют поэтом-пророком, поэтом-провидцем, поэтом грядущего.

Парадокс заключается в том, что Блейк не был ни особенным поэтом, ни особенным художником, ни особенным философом. Более того, его литературные труды очень часто идут вразрез с нормами литературного английского языка, живопись – противоречит общепринятым канонам, а философия его не всегда последовательна и логична. Однако в совокупности его труды представляют собой нечто грандиозное и величественное.

Уильям Блейк родился 28 ноября 1757 года в семье мелкого торговца трикотажем Джеймса Блейка. У родителей был уже сын Джон, в детстве любимец отца и матери (впоследствии он опустился и стал «паршивой овцой» семьи). Вслед за Уильямом родились младшие дети – Джеймс (всю жизнь он донимал поэта советами, как нужно зарабатывать деньги), Роберт (любимый брат Уильяма) и девочка, о которой почти ничего не известно.

В то время в Англию начали проникать идеи теософа-мистика Сведенборга, и Джеймс Блейк увлекся ими. Само собой разумеется, втянутыми в эти игры с потусторонним миром оказались и его дети.

Пророчества и мистические видения стали обычной темой бесед за вечерним чаем. По воспоминаниям, маленький Уильям внимал им, затаив дыхание. Одно из пророчеств запало в его душу особенно глубоко. Сведенборг утверждал, что старому миру приходит конец и что грядет новый мир (по предсказаниям философа, он должен был наступить в 1757 году), начиная с которого все старые религиозные системы распадутся, как карточные домики, и на земле наступит эра нового Иерусалима. Под воздействием этой идеи у Уильяма разыгралось воображение, ему стали являться призрачные лица и фигуры на фоне ярко-зеленых лугов с загадочными следами в траве. Впоследствии поэт полагал, что это был первый проблеск его великого нового озарения, а свои видения он называл посещениями Эдема. В возрасте четырех лет мальчик увидел, что «Бог приблизил свое чело к одному из окон их дома».

Родители не отдавали Уильяма в школу достаточно долго. Отец ничем не ограничивал свободу сына, и мальчик мог читать все, что попадало ему под руку. Знания, приобретенные ребенком дома, оказались на удивление обширными и разносторонними.

Наконец, отец направил среднего сына в учение к живописцу Парсу. Через три года Уильям перешел в подмастерье к граверу Бэзайру, отличному специалисту своего дела. В дни перехода на новое место обучения подросток впервые проявил свои провидческие способности. Первоначально его хотели отдать в ученики к граверу Райлендсу. Но увидев его, мальчик тихонько сказал отцу:

– Мне не нравится этот человек – у него лицо висельника.

Через двенадцать лет Райлендса повесили за подделки.

Блейк учился у Бэзайра два года, но затем рассорился с учителем и был изгнан.

Некоторое время спустя Уильяму поручили срисовывать в Вестминстерском аббатстве памятники, надгробия, колонны и другие архитектурные элементы церкви. Молодой человек занимался этим пять лет.

В 1779 году в возрасте двадцати двух лет Блейк поступил в Королевскую Академию художеств, а в 1780-м состоялась его первая выставка, за которой последовали многие другие. Ссора с Президентом Академии Джошуа Рейнолдсом (1723-1792), который, как казалось Блейку, мешал развиваться его таланту, привела к тому, что молодой человек покинул Академию и навсегда сохранил негативное отношение к учебным заведениям вообще.

Тогда же Блейк познакомился со скульптором Флэксманом и художниками Стотхардом и Фузели, с которыми у него на долгие годы завязались дружеские отношения.

Примерно в то же время Блейк начал ухаживать за некой Полли Вудз. Девушка отказала ему во взаимности, что стало для Уильяма тяжелейшим ударом, он даже заболел. Однако знакомство с Полли оставило глубокий след в душе поэта и художника: он постоянно изображал Поли в виде аллегорических женщин, ее тип женской красоты представлялся Блейку идеальным до скончания его дней.

Чтобы чаще бывать на свежем воздухе и поправить свое здоровье, поэт переехал в Ричмонд, где поселился в доме садовника Ваучера, выращивавшего овощи и фрукты для продажи на рынке. Уильям познакомился с хорошенькой дочкой садовника – Кэтрин. Ей поведал он о своей неудачной любви и встретил искреннее сочувствие. 18 августа 1782 года Блейк и Кэтрин Ваучер обвенчались.

Новобрачная не умела ни читать, ни писать, а потому вместо подписи поставила в регистрационной книге крестик. Любящий муж принялся учить молодую жену грамоте, и она оказалась настолько способной ученицей, что уже через два-три года смогла начисто переписывать его рукописи. Кроме того, Кэтрин помогала мужу раскрашивать книги, иллюстрированные его озарениями.

Детей у Блейков не было, но их отсутствие окупалось атмосферой взаимной любви и преданной дружбы, царившей в их доме.

Через год после женитьбы вышла в свет первая книга Блейка – «Поэтические наброски». Расходы на издание этого сборника оплатили друзья поэта. Уильяму было двадцать шесть лет, для начинающего – довольно поздно. Эта книга открыла целую эпоху в английской литературе, с нее начался подъем поэзии романтизма.

Сам Блейк умолк еще на шесть лет, затем им был опубликован сборник «Остров на Луне», который ознаменовал переход к мистическому периоду в творчестве поэта. В сборник, помимо философских стихотворений, вошли также несколько прекрасных лирических творений.

В 1784 году умер Джеймс Блейк. Семейный очаг Блейков по наследству перешел к старшему брату Джеймсу. Однако Уильям и Кэтрин перебрались поближе к родному крову поэта и обосновались в соседнем доме.

Взяв себе в партнеры некоего Паркера, одного из своих бывших товарищей-подмастерьев, Блейк открыл здесь мастерскую, совмещенную с магазином гравюр и эстампов. Он начал учить граверному делу младшего брата Роберта, обладавшего врожденным художественным талантом.

К сожалению, в 1787 году у Роберта обнаружился скоротечный туберкулез, и вскоре молодой человек умер. В момент его смерти потрясенный Блейк отчетливо увидел, как душа брата поднялась к потолку, «радостно хлопая в ладоши», а затем растаяла и исчезла.

Во время ночных бдений у постели умирающего к Блейку пришла идея нового способа гравировки, названного им «иллюминированной» или «декоративной» печатью.

Уильям закрыл граверную мастерскую, переехал в другое место и полностью посвятил себя искусству гравирования. При этом он утверждал, что работает по подсказкам призрака Роберта, который является к нему и советует, что и как делать. Знакомые стали посмеиваться над Блейком, он прослыл свихнувшимся парнем.

В 1789 году поэт трудился над сборником «Песни Невинности». Эту книгу Блейк оформил собственными иллюстрациями, изготовленными по его новой методике, – вначале делались обыкновенные гравюры, а затем они под заказ тщательно раскрашивались вручную по вкусу покупателя.

Книга Блейка долгое время оставалась известной в сравнительно узком кругу почитателей. Популярность ему принесло иллюстрирование философской поэмы Эдуарда Юнга «Ночные размышления». Художник быстро выполнил 537 акварельных рисунков. В 1797 году была отпечатана первая часть поэмы с 43 гравюрами. Издание не имело успеха и было остановлено. Но кажущаяся неудача принесла Блейку мецената – некоего Т. Батса, чиновника из управления главного вербовщика, который на протяжении следующих тридцати лет стал постоянным покупателем его картин.

В 1794 году Блейк выпустил в свет сборник «Песни опыта», где он полемизировал с прежними своими убеждениями и показал человеческое общество в его мерзком обличье – монстром, развращенным властью денег. Центральным образом в «Песнях опыта» стал тигр, олицетворявший энергию, силу, порочность и жестокость.

В те же годы Блейк написал свои первые пророческие произведения – длинные и сложные поэмы, вдохновленные Библией и творениями Мильтона. Это «Книга Тиля» (1789), «Бракосочетание Неба и Ада» (ок. 1790-1793), прозаическая «Французская революция» (1791), «Видения дочерей Альбиона» и «Америка» (1793), «Европа» и «Первая книга Урицена» (1794), «Книга Лоса» и «Песнь Лоса» (1795) и другие. В совокупности эти произведения утверждали главную идею автора – сотворение мира является величайшем злом.

Жизнь Блейка в период с 1803 по 1820 год была полна житейских неудач. Он никак не мог получить новые заказы.

В последней надежде заработать продажей своих картин художник-поэт организовал выставку, написал подробный каталог, но на нее почти никто не пришел.

В 1804 году Блейк вернулся в Лондон и стал работать над гравированием своих поэм «Иерусалим» и «Мильтон». Эти две вещи, если не считать незаконченной драмы «Призрак Авеля», написанной задолго до этого, но появившейся в печати лишь в 1822 году, были последними поэтическими произведениями, опубликованными самим Блейком.

До конца жизни он продолжает искать покупателей на эти и другие свои поэмы, но желавших их приобрести почти не было. Писать, однако, поэт не прекращал никогда.

В 1822 году по заказу мистера Линнелла Блейк создал целый ряд великолепных акварельных иллюстраций к поэме Джона Мильтона «Потерянный Рай». По прошествии трех лет, в 1825 году, опять же при содействии Линнелла, он приступил к работе над иллюстрированием «Божественной комедии» Данте. Полный цикл иллюстраций предполагалось сделать очень большим, но автор успел выполнить только часть акварельных эскизов и семь гравюр.

В 1827 году с Блейком случился приступ какой-то странной болезни, заключавшейся в сильном недомогании, слабости и лихорадочной дрожи. Поэт почувствовал, что жить ему осталось недолго. Вот что он писал об этом в письме к одному из друзей: «Я побывал у самых Ворот Смерти и возвратился оттуда дряхлым, немощным стариком, с трудом передвигающим ноги, но дух мой от этого не стал слабее, а воображение – бледнее. Чем немощней мое глупое, бренное тело, тем сильнее мой дух и воображение, коим жить вечно».

За несколько дней до смерти Блейк сочинил несколько песнопений во славу Создателя и, лежа на смертном одре, вдохновенно их исполнял неожиданно окрепшим голосом. Попрощаться к умирающему приходили друзья. Один из них вспоминал: «Помолчав, он (Блейк. – Авт.) сказал, что отправляется в страну, которую мечтал увидеть всю жизнь, а потому умирает счастливым, надеясь на спасение души и вечное блаженство в мире ином. За несколько минут перед смертью лицо его просветлело, глаза зажглись ликованием, и он запел о Рае, который столько раз являлся ему в видениях».

Умер Уильям Блейк в Лондоне 12 августа 1827 года. Смерть его была почти никем не замечена. Похоронен поэт был в общей могиле для бедняков.

Кэтрин Блейк скончалась следом за мужем. Все его рисунки, гравюры и неопубликованные произведения (а их было столь огромное количество, что одних только готовых к печати рукописей набралось бы на добрую сотню томов) она оставила другу семьи Тэтему. Однако Тэтем, принадлежавший к Ирвингитской церкви, вскоре заклеймил оставленное ему творческое наследие Блейка как «внушенное дьяволом» и за два дня сжег все дотла.

Постепенное признание и познание творчества Уильяма Блейка началось в 1863 году, когда Александр Гилкрист опубликовал биографию «Жизнь Блейка».

В СССР имя Уильяма Блейка стало известно широкой публике только с 1957 года, после того как весь мир отметил двухсотлетие со дня рождения поэта. Его произведения стали тогда появляться и в периодической печати, и в отдельных сборниках. Издавался Блейк сравнительно редко, а многое из его творчества по сей день не переведено на русский язык, а о достойных переводах его произведений говорить сегодня затруднительно.

РОБЕРТ БЁРНС (1759-1796)

Роберт Бёрнс – один из любимейших в России зарубежных поэтов. Объясняется это не только достоинствами его творчества – которых никто не оспаривает, – но прежде всего замечательными переводами произведений поэта на русский язык, уже давно ставшими шедеврами переводческого искусства и отечественной литературы. Речь на равных идет о переводах, сделанных Татьяной Львовной Щепкиной-Куперник (1874-1952) и Самуилом Яковлевичем Маршаком (1887-1964).

Великий шотландский поэт Роберт Бёрнс родился 25 января 1759 в деревушке Аллоуэе (графство Эр) в семье огородника и фермера-арендатора Уильяма Бернесса^[158]. Мать поэта звали Агнес Броун (1732-1820), родом она была из Мэйбола. У Роберта были три брата и три сестры.

Семья жила бедно. Достаточно сказать, что Роберт и его брат Гилберт ходили в школу по очереди, поскольку отец, пытавшийся непременно дать своим детям образование, не имел средств на оплату сразу двух учеников.

Позже несколько фермеров, в их числе и отец Бёрнса, вскладчину пригласили для своих детей учителя. Им стал восемнадцатилетний Мердок, юноша способный и энергичный. Он обучил Роберта английскому литературному языку, грамматике и французскому языку. Бёрнс читал французских авторов в подлиннике и говорил по-французски. Впоследствии он самостоятельно изучил латинский язык. Перебравшись на работу в город, учитель Мердок продолжал поддерживать дружбу с Бёрнсом и снабжал его книгами. Сын беднейшего шотландского крестьянина, Роберт Бёрнс стал образованным и начитанным человеком.

В 1765 году Бёрнсы взяли в аренду ферму Маунт Олифант, и Роберт батрачил здесь, как взрослый работник, недоедал и перенапрягал сердце. Именно тяжелый труд на Маунт Олифант в конечном итоге стал главной причиной ранней смерти поэта.

Все, кто знал Роберта в эти годы, впоследствии вспоминали о его великой страсти к чтению. Мальчик читал все, что подворачивалось под руку, – от грошовых брошюрок до Шекспира и Мильтона. Первое собственное авторское стихотворение Бёрнс записал в 1774 году. Это было «Я прежде девушку любил…»

Провинциальная жизнь не насыщенна какими-либо яркими, потрясающими воображение событиями. Так и судьба Бёрнса была полна внутренних страстей, но внешне протекала медленно и банально на фоне мелких передряг и многочисленных любовных историй.

В 1777 году отец перебрался на ферму Лохли близ Тарболтона, и для молодого человека началось новое время. Важнейшим шагом в его жизни стало вступление 14 июля 1781 года в Тарболтонскую масонскую ложу Святого Давида, что во многом определило дальнейшую судьбу поэта. Именно масоны поддержали его в литературной деятельности.

13 февраля 1784 умер Уильям Бёрнс, и на оставшиеся после него деньги Роберт и Гилберт перевезли семью на ферму Моссгил близ Мохлина. Здесь молодой человек вступил в связь со служанкой Бетти Пейтон, и 22 мая 1785 года у него родилась внебрачная дочь Элизабет (1785-1817). Рождение девочки вызвало переполох в пуританском обществе. На Роберта наложили епитимью за блудодейство.

Забавно, но как раз к этому времени Бёрнс уже приобрел некоторую известность как автор ярких дружеских посланий, драматических монологов и сатир.

В том же 1785 году к Роберту Бёрнсу пришла настоящая любовь – поэт полюбил Джин Армор (1765-1854), дочь богатого мохлинского подрядчика Джона Армора. Страсть дошла до того, что Бёрнс, согласно неписаным шотландским законам, выдал девушке письменное «обязательство», которое удостоверяло фактический, но еще не законный брак. Джин показала документ отцу, но тот, будучи свидетелем публичной епитимьи Роберта, разодрал «обязательство» и отказался взять поэта в зятья.

В самый разгар страстного романа с Джин поэт получил предложение эмигрировать на Ямайку. Но денег на путешествие не было. Тогда-то друзья и посоветовали Роберту издать сборник своих стихотворений, а на вырученные от его продажи деньги выехать в Америку.

Первая книга Бёрнса «Стихотворения» тиражом в 1 200 экземпляров вышла в Кильмарноке летом 1786 года. Написана она была преимущественно на шотландском диалекте. Половина тиража сразу же ушла по подписке, организованной масонской ложей среди своих членов, друзей и родственников масонов. Оставшаяся часть тиража была продана за несколько недель. И в одночасье к Роберту Бёрнсу пришла неожиданная слава. Перед ним открылись двери самых богатых домов Шотландии.

9 июля 1786 года Джеймс Армор подал на Бёрнса в суд с обвинением в прелюбодеянии. Суд приговорил бросить распутника в тюрьму, пока он не гарантирует выплату им огромной суммы за понесенный Арморами ущерб. В конце концов, Бёрнсу и Джин пришлось отсидеть свой срок на «покаянной скамье» в церкви, где они «получили общественное порицание за грех прелюбодеяния».

Позже удалось откупиться и от Бетти Пейтон, которая все еще заявляла права на Роберта как на отца ее дочери. Женщине заплатили 20 фунтов, и она смирилась с участью матери-одиночки.

Шотландские любители поэзии в один голос советовали Бёрнсу не покидать Родину, а отправиться в столицу Шотландии – Эдинбург – и там издавать свои стихи по общенациональной подписке. Так поэт и поступил.

При содействии Дж. Каннингема 14 декабря 1786 года он заключил договор с эдинбургским издателем У. Кричем. В столице Бёрнса приняли восторженно, его постоянно приглашали в светские салоны, ему оказали покровительство «Каледонские охотники» – очень влиятельный клуб для избранных, члены которого одновременно были масонами. Руководители Великой масонской ложи Шотландии провозгласили Бёрнса «Бардом Каледонии».

Эдинбургское издание «Стихотворений» вышло 21 апреля 1787 года. Издатель, печатник и художник книги были масонами; книга была выкуплена преимущественно членами ложи и людьми, связанными с ними. Всего издание собрало около 3 000 подписчиков и принесло Бёрнсу примерно 500 фунтов, включая сто гиней, за которые он уступил Кричу авторские права.

Около половины вырученных денег ушло на помощь Гилберту и его семье в Моссгиле, на оставшуюся сумму Бёрнс решил обустроить свою жизнь.

Перед отъездом из Эдинбурга в мае 1787 года Бёрнс познакомился с Джеймсом Джонсоном. Этот полуграмотный гравер фанатично любил шотландскую музыку. На собственные скопленные деньги он издал сборник «Шотландский музыкальный музей», который решил превратить в альманах. С осени 1787 года до конца жизни Бёрнс стал фактическим редактором этого издания (всего вышло 5 томов). Он не только собирал тексты и мелодии, но под видом народного творчества публиковал в альманахах стихи собственного сочинения, даже дописывал утраченные или переписывал непристойные тексты народных произведений. Поэт делал это так талантливо, что в настоящее время в случае отсутствия документированных свидетельств отличить, где произведение Бёрнса, а где настоящий народный текст, невозможно. Известно, что поэт создал всего около 300 таких стихотворений.

8 июля 1787 года Роберт Бёрнс вернулся в Мохлин. Его приезду предшествовала всешотландская слава. Соответственно изменилось и отношение к нему в деревне. Прежде всего, поэта благосклонно приняли Арморы, и возобновились отношения с Джин.

Однако неожиданно стало известно, что будучи в Эдинбурге, Роберт вступил в связь со служанкой Пегги Камерон, которая родила от него ребенка и немедленно подала на любовника в суд. Пришлось возвращаться в столицу.

Пока тянулась судебная тяжба, 4 декабря 1787 года Бёрнс познакомился с образованной замужней дамой Агнес Крэг М’Лехуз. У них сложились близкие отношения (длились они почти всю жизнь Бёрнса), но через три дня после знакомства поэт вывихнул колено и оказался прикованным к постели. И тогда началась известная любовная переписка, в которой Агнесс Крэг предпочла выступать под псевдонимом Кларинда.

Однажды в разговоре с пользовавшим его врачом Бёрнс рассказал о своем желании поступить на государственную службу. Врач был знаком с Комиссаром по акцизу в Шотландии Р. Грэмом. Узнав о желании поэта, Грэм разрешил Бёрнсу пройти обучение на должность акцизного (сборщика налогов).

14 июля 1788 года поэт получил надлежащий диплом. Одновременно для увеличения доходов он арендовал ферму Эллисленд. 5 августа 1788 года наконец состоялось официальное признание брака Бёрнса и Джин Армор, которая к тому времени вновь была беременна. 3 марта 1789 года женщина родила двух девочек, которые вскоре умерли.

В течение трех лет, проведенных в Эллисленде, Бёрнс работал преимущественно над текстами в «Шотландском музыкальном музее», а также написал для двухтомной антологии «Шотландская сторона», которую готовил к изданию Фр. Гроуз, повесть в стихах «Тэм О’Шентер».

Приобретенная Бёрнсом ферма оказалась убыточной. К счастью, поэт получил по протекции должность акцизного в своем сельском районе. Начальство было довольно его исполнительностью, в июле 1790 года Бёрнса перевели служить в Дамфрис. При этом он отказался от аренды Эллисленда и стал жить на одно жалование.

Тем временем в 1789 году началась Великая французская буржуазная революция. Перепуганные власти Великобритании занялись расследованиями на предмет лояльности государственных служащих.

Бёрнс открыто высказывался в поддержку революции. Однажды поэт вместе с другими таможенными и акцизными чиновниками участвовал в разоружении контрабандистского судна. Захваченные пушки было решено продать с аукциона. Бёрнс купил их на все имевшиеся у него деньги и отослал во Францию, в дар Конвенту, который как раз воевал с европейской коалицией, в том числе с Великобританией. Другими словами, большой националист Бёрнс ради своих местнических политических амбиций отправил врагу мощное оружие, чтобы убивали его соотечественников. К счастью, орудия были перехвачены англичанами на море.

К декабрю 1792 года на Бёрнса накопилось столько доносов, что в Дамфрис прибыл Главный акцизный Уильям Корбет, чтобы лично провести дознание. Надо отдать должное акцизным чиновникам, стараниями Корбета и Грэма расследование закончилось тем, что Бёрнса обязали не болтать лишнего. Его по-прежнему намеревались продвигать по службе…

Но неожиданно в 1795 году поэт тяжело заболел ревматизмом. Когда он уже лежал на смертном одре, торговец, которому Бёрнс задолжал ничтожную сумму за сукно, подал на умирающего в суд. У поэта не было семи фунтов, чтобы заплатить долг, и ему угрожала долговая тюрьма. В отчаянии Бёрнс в первый и последней раз обратился с просьбой о помощи к Джорджу Томсону, издателю сборника шотландских песен (свои стихи Бёрнс посылал в сборник бесплатно). Томсон прислал ему требовавшуюся сумму, поскольку знал, что большую сумму гордый поэт не принял бы.

21 июля 1796 года Роберт Бёрнс умер от ревмокардита.

Через несколько дней родился его младший сын. Всего у поэта было шесть дочерей и шесть сыновей. Семья поэта осталась без средств к существованию. Но за гробом Бёрнса шло более 12 тысяч человек! Поэта похоронили с воинскими почестями. Была собрана немалая сумма по подписке. «Шотландия, сделав так мало для Роберта Бёрнса при его жизни, – написал один из исследователей его творчества, – была поражена раскаянием после его смерти и с тех пор всегда старалась воздать ему за то, что пренебрегала им, сделав из поэта своего кумира и благодушно взирая на его человеческие качества».

В 1815 году Бёрнсу построили на родине красивый мавзолей. В 1823 году был закончен монумент, и с тех пор он открыт для публики. Родную хижину поэта, давно разрушенную, отстроили заново, создали целый мемориальный комплекс.

Интересна судьба творений Бёрнса в англоязычных странах. Творчество поэта мало кто любит, поскольку его стихи надо адаптировать к современному английскому языку. Но 25 января по-прежнему считается важнейшим национальным праздником Шотландии – страна ежегодно отмечает день рождения своего поэта.

Роберт Бёрнс, пожалуй, самый переводимый у нас в стране зарубежный поэт. Каждый год появляются новые переводы, претендующие на «правильный» и «более совершенный» вариант. Можно только посоветовать читателю отказаться от чтения подобных писаний и предпочесть классические переводы С. Я. Маршака и Т. Л. Щепкиной-Куперник.

ФРИДРИХ ШИЛЛЕР (1759-1805)

Иоганн Кристоф Фридрих фон Шиллер родился 10 ноября 1759 года (по новому стилю) в маленьком немецком городке Марбахе на берегу реки Неккер.

Предки поэта были неграмотными крестьянами и булочниками. Отец Шиллера самостоятельно освоил немецкую грамоту, а у монастырского цирюльника, в учениках которого состоял, выучил латынь. Это позволило ему устроиться лекарем в армию и даже дослужиться до офицерского чина. Отец поэта был не только полковым врачом, но и вербовщиком солдат для герцога Карла-Евгения Вюртембергского (1728-1793), во владениях которого жила семья. Позже отец Шиллера был назначен управляющим садами герцога, а в конце жизни написал трактат о ведении сельского хозяйства.

Мать поэта Елизавета Доротея была доброй, общительной и очень набожной женщиной. Она хотела, чтобы ее единственный сын стал священником, и маленький Фридрих с восторгом верил в то, о чем говорила мама.

В 1768 году Шиллеры переехали в Людвигсбург, где Фридрих был отдан в латинскую школу и стал одним из ее лучших учеников. При окончании школы мальчики сдавали четыре экзамена, после чего выбирали свое жизненное поприще. Юный Шиллер все еще надеялся стать богословом.

Но судьба распорядилась по-иному. Вюртемберг был маленьким княжеством, герцог знал почти каждого подданного. Карл-Евгений принимал самое непосредственное отечески-деспотическое участие в судьбах вюртембергских юношей. Когда Фридрих уже сдал три школьных экзамена и ему оставался последний, герцог, мотивируя это своим особым благоволением к родителям подростка, определил его в только что созданную военную школу для одаренных детей.

В 1773 году Шиллер приступил к изучению права в так называемой Карповой школе, впоследствии переименованной в академию. Муштра, казарменный образ жизни совершенно не подходили поэтически настроенному юноше. Единственное, чего удалось добиться юноше после многочисленных просьб, это разрешения герцога на перевод его с юридического отделения на медицинское.

Необходимо отдать должное Карповой школе, гуманитарные науки здесь преподавали фундаментально. Постепенно у Шиллера пропала тяга к богословию, он проникся идеями Лессинга, Вольтера и Руссо. В академии же под влиянием одного из своих наставников Шиллер вступил в тайное общество иллюминатов, предшественников немецких якобинцев.

Оставалось у юноши время и для личного творчества. Еще со школьной скамьи Шиллер увлекался поэзией. В академии он сочинил удивительные стихи, посвященные Лауре. Биографы поэта полагают, что речь идет о Лауре Петрарки. Другой героиней ранней поэзии Шиллера стала Минна. Первоначально прообразом Минны считали некую Вильгемину Андреа, но потом исследователи отказались от этой версии. В 1776-1777 годах несколько шиллеровских стихотворений было опубликовано в «Швабском журнале».

В отроческие годы некоторое влияние на Шиллера оказывала графиня Франциска фон Гогенгейм, метресса герцога Карла-Евгения. Она обладала чарующей красотой, была грациозна, мила и столь обворожительна, что со временем сумела женить на себе Карла-Евгения и стала герцогиней Вюртембергской. Неудивительно, что баронесса оказалась платонической возлюбленной 17-летнего юноши, который наделил ее всеми достоинствами, какие только могло придумать его воображение. Велика сила первой любви – Шиллер до конца своих дней сохранил нежно-восторженные чувства к Франциске.

После успешной сдачи экзамена в 1780 году молодой человек был назначен полковым фельдшером в Штутгарт. К тому времени Шиллер успел завершить свою первую пьесу. В «Швабском журнале» за 1775 поэт нашел новеллу Даниеля Шубарта «К истории человеческого сердца». На основе этого произведения он создал знаменитых «Разбойников». Пьеса была издана за счет автора в 1781 году. Сразу же начали поступать предложения о ее постановке. Шиллер согласился отдать пьесу Мангеймскому театру.

Но прежде чем «Разбойники» появились на сцене, Фридрих издал в Штутгарте свою первую поэтическую книгу под скромным названием «Антология на 1782 год». Большинство стихов в «Антологии» было сочинено самим публикатором.

Герцог Карл-Евгений строго следил за жизнью своих подопечных. Не избежал этой участи и Шиллер. 13 января 1782 года в Мангеймском театре состоялась триумфальная премьера «Разбойников», восторженная публика превозносила анонимного автора. Шиллер тайком поехал посмотреть спектакль. Как только герцогу стало известно, что молодой человек самовольно выезжал из расположения полка, он в ярости посадил Фридриха на гауптвахту под двухнедельный арест и впредь запретил ему заниматься литературным трудом.

Одолеваемый страстью к творчеству, Шиллер начал сочинять статьи в местную газету. Тогда герцог разрешил ему писать, но только на медицинскую тематику, и потребовал, чтобы все написанное Фридрихом сначала проходило через личную цензуру Карла-Евгения. Это было уже очень опасно. Совсем недавно на глазах вюртембергского общества произошла драма с таким же подопечным герцога, которого деспот за стихотворчество продержал в заточении без суда и следствия более десяти лет!

Поэт задумал побег. Он воспользовался суматохой пышных торжеств, происходивших в Вюртембергском герцогстве в связи с приездом туда русского цесаревича Павла Петровича^[159], женатого на племяннице герцога. 22 сентября 1782 года Шиллер бежал за границу и нашел пристанище в Бауэрбахе, в маленьком поместье Генриетты Вольцоген, матери трех друзей поэта по академии.

Немедленно был объявлен розыск беглеца, и вскоре Шиллер был найден. Однако на территории чужого государства самоуправствовать Карл-Евгений не мог. Ему только оставалось угрожать Вольцоген преследованием ее сыновей. Как на грех, именно в это время Шиллер влюбился в шестнадцатилетнюю дочь Генриетты – Шарлоту Вольцоген. И хотя девушка была к молодому человеку совершенно равнодушна, встревоженная мать предложила Фридриху покинуть ее дом…

Деваться Шиллеру было некуда. К счастью, Генриетта вскоре раскаялась в своем жестоком поступке и зазвала Фридриха обратно. На сей раз поэт вел себя осторожнее и на досуге занялся написанием задуманной им на гауптвахте драмы, которую он первоначально назвал «Луиза Миллер», а позже по совету знаменитого мангеймского актера Иффланда переименовал в «Коварство и любовь».

В сентябре 1783 года пьеса была принята к постановке Мангеймским театром, и в апреле следующего года состоялась ее премьера. К тому времени у Шиллера уже была готова драма из итальянской истории эпохи Возрождения «Заговор Фиеско в Генуе».

Герцог Карл-Евгений бушевал недолго. В 1783 году интендант Мангеймского театра Дальберг назначил Шиллера «театральным поэтом», заключив с ним контракт на написание пьес для постановки на мангеймской сцене. Это могло означать только то, что вюртембергский герцог махнул рукой на своего непутевого подданного.

В Мангейме Шиллер оказался в обществе дам. У него завязалось сразу несколько любовных интрижек. Биографы особо отмечают отношения поэта с актрисой, исполнявшей роль Амалии в «Разбойниках». Более серьезные отношения сложились с милой, высокообразованной девушкой Маргаритой Шван, Фридрих даже просил ее руки, но старик Шван считал положение поэта слишком неопределенным, чтобы согласиться на брак дочери, и отказал.

Однако самым знаменательным стало знакомство с Шарлоттой Маршальк фон Остгейм, по мужу Кальб, с которой у поэта возникла взаимная любовь. Речь даже шла о разводе Шарлотты с мужем. Помешало неожиданное охлаждение Шиллера. Разрыв произошел не полный. Бывшие влюбленные многие годы поддерживали переписку, обменивались уверениями в вечной дружбе.

Шарлотта кончила жизнь очень печально: она лишилась всего состояния и к тому же ослепла. Тем не менее даже в глубокой старости женщина производила неотразимое впечатление своими черными глазами, величественной фигурой и пророческой речью. Маршальк фон Остгейм умерла в 1843 году в возрасте восьмидесяти двух лет.

Мангеймские власти не собирались открывать свои кошельки для молодого драматурга. В конце концов Шиллер оказался в весьма стесненных финансовых обстоятельствах и в 1785 году охотно принял приглашение приват-доцента Г. Кёрнера, восторженного почитателя таланта драматурга, и более двух лет гостил у него в Лейпциге и Дрездене. Все эти годы поэт работал над трагедией «Дон Карлос».

Зимой 1786 года Шиллер встретил Шарлотту фон Ленгефельд, с которой был знаком еще с 1784 года, когда она вместе со старшей сестрой, Каролиной, и матерью приезжала в Мангейм. Та встреча была короткой, настоящее знакомство завязалось только через три года, когда поэт приехал к семье Ленгефельд вместе с другом Вольцогеном, к которому была неравнодушна Каролина. Семья Ленгефельдов понравилась Шиллеру, и он тотчас же решил, что Шарлотта будет его женой. Мать Лоты, так звали невесту домашние, была против брака дочери с Фридрихом, поскольку бездомный поэт не имел средств на содержание семьи.

В 1789 году при содействии И. В. Гёте, с которым Шиллер познакомился и подружился в доме Ленгефельдов, поэт занял должность экстраординарного профессора истории в Йенском университете. Должность дала ему небольшие средства, и 20 февраля 1790 года состоялась свадьба Шиллера и Шарлотты Ленгефельд. От этого брака родились двое сыновей и две дочери. Со временем поэт приобрел собственный дом и составил себе небольшое состояние. Конечно, скудного профессорского жалования на такие расходы никогда бы не хватило. Но с 1791 года наследный принц Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Августенбург и граф фон Шиммельман вместе в течение трех лет (до 1794 года) выплачивали поэту стипендию. Затем Шиллера поддержал издатель И. Фр. Котта, пригласивший его в 1794 году издавать ежемесячный журнал «Оры».

Шиллер сочувственно встретил весть о Великой французской революции, и в 1792 году Конвент присвоил ему звание «почетного гражданина Французской республики».

1793 год ознаменовался кончиной вюртембергского герцога Карла-Евгения. Через десять лет скитаний Фридрих Шиллер, знаменитый поэт и драматург, получил возможность посетить родные места и повидаться с близкими людьми.

Дружба с Гёте оказала огромное воздействие на Шиллера-поэта. В 1797 «балладном» году в соперничестве с другом им были написаны выдающиеся баллады «Водолаз» (в пер. В. А. Жуковского «Кубок»), «Перчатка», «Поликратов перстень», «Ивиковы журавли» и другие.

Настало время великой шиллеровской драматургии. С 1791 года поэт вынашивал замысел трагедии «Валленштейн», которая в процессе создания выросла в трилогию – «Лагерь Валленштейна» (1798), «Пикколомини» (1799) и «Смерть Валленштейна» (1799).

Во время работы над трилогией Шиллер с семьей перебрался в Веймар, чтобы постоянно быть рядом с Гёте. Хотя он оставил преподавательскую деятельность, содержание поэту удвоили в два раза. Это уже был пенсион.

В начале века Шиллер работал необычайно плодотворно. В 1800 году появилась трагедия «Мария Стюарт», в 1801 году была написана «Орлеанская дева», в 1803 году – «Мессинская невеста», в 1804 году – «Вильгельм Телль». Далее поэт начал трудиться над трагедией «Димитрий» из русской истории, но внезапная смерть оборвала его работу.

Последние годы жизни Шиллера были омрачены тяжелыми затяжными болезнями. После сильной простуды обострились все старые недуги. Поэт страдал хроническим воспалением легких и очень часто оказывался на краю могилы.

27 апреля 1805 года на сорок шестом году жизни Фридрих Шиллер скончался.

После похорон мужа Лота посвятила себя воспитанию детей. Она умерла в 1826 году, через двадцать один год после мужа, в объятиях любимых детей, благословляемая родиной, – при ее благодетельном влиянии великий поэт создал большую часть своих гениальных произведений.

В России с творчеством Фридриха Шиллера читатели познакомились в 1790-е годы. Его шедевры переводили Н. И. Гнедич, Г. Р. Державин, В. А. Жуковский (чьи переводы считаются классическими), А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Ф. И. Тютчев, А. А. Фет и другие великие поэты России.

АНДРЕ МАРИ ШЕНЬЕ (1762-1794)

Александр Сергеевич Пушкин сам признавал, что в поэзии у него были два кумира – Джордж Байрон и Андре Шенье. Причем Байрона он ставил превыше других поэтов в молодости, а с годами на первое место стал выходить Шенье. Действительно, поэзия великого француза постигается с возрастом.

Андре Мари Шенье родился 30 октября 1762 года в Стамбуле. Его отец Луи Шенье был коммерсантом, выходцем из третьего сословия, и выполнял в Турции обязанности торгового консула Франции. Мать поэта была гречанкой и славилась своей изысканной красотой.

В 1764 году Шенье-старший был отозван из Стамбула, и семья три года жила в провинции. Потом Луи направили по дипломатическим делам в Марокко, а его дети уехали в Париж.

У Андре были еще три брата и четыре сестры. Невзирая на низкое происхождение, Луи удалось пристроить трех сыновей – Константина, Андре и Мари-Жозефа – в аристократический Наваррский коллеж, основанный в XIV веке и ставший со временем одним из лучших учебных заведений Франции. Четвертый брат – Луи-Совер – избрал военную карьеру.

Первые поэтические наброски Шенье относятся еще ко времени его пребывания в Наваррском коллеже и датируются 1778 годом. Поэт с юных лет был влюблен в античность, в древнюю Элладу и ее поэтов, а потому начал он с «Идиллий» и «Элегий».

По окончании коллежа Андре и его младший брат Мари-Жозеф поселились вместе в Париже. Правда, в 1782 году Андре выезжал в Страсбург с целью поступить на службу в армию. Но поэт уже тогда был болен нефритом, и ему пришлось отказаться от военной карьеры. После возвращения Андре братья целиком посвятили себя поэзии. Андре по-прежнему подражал древним грекам, а Мари-Жозеф с головой ушел в патриотическую тему.

В 1787 году Андре Шенье получил должность секретаря посла в Англии. В Лондоне он пробыл до 1790 года, хотя часто короткими наездами возвращался во Францию. Окончательно поэт вернулся, когда своими глазами увидел первые результаты революции.

Вкратце события развивались следующим образом. Французская аристократия довела страну до последней степени истощения. Когда на престол взошел король Людовик XVI (1774-1792), во Франции был голод и шла так называемая «мучная война» – волнения из-за дороговизны на хлеб. Это не помешало королю и королеве Марии-Антуанетте не жалеть денег на веселую жизнь. Пышные балы при голоде в стране усиливали ненависть населения к самодержцу и национальной аристократии. Обстановка накалилась до предела. 13 июля 1788 года во Франции случилось ужасное стихийное бедствие – чудовищный град уничтожил все посевы. Это послужило толчком для роковых волнений. Начались массовые антимонархические выступления.

В целях успокоения народа король собрал в мае 1789 года представительный орган – Генеральные штаты, которые в июне того же года провозгласили себя Национальным собранием, а оно уже в июле получило ранг Учредительного собрания – органа, собранного для установления формы правления в стране и принятия Конституции государства. Король попытался разогнать Собрание. В ответ произошло всенародное восстание, пиком которого стал штурм 14 июля 1789 года главной тюрьмы Франции – крепости Бастилии. Эта дата стала началом Великой французской буржуазной революции (1789-1794).

Революция шла по нарастающей. На первом ее этапе власть захватили представители крупной буржуазии и либерального дворянства. По месту их заседания в монастыре Ордена фельянов они получили название «фельяны». Руководил фельянами прославленный маркиз Мари Жозеф Лафайет.

Именно в дни торжества фельянов и вернулся в Париж Андре Шенье. Поэт был в восторге от происходивших событий. И это понятно. Хотя семья Шенье была богатой, а его самого запросто приглашали в аристократические салоны, молодой человек всю жизнь чувствовал сословное неравенство. По причудам того времени Шенье даже пытался «одворянить» свое имя и называться кавалером де Сент-Андре, но это не могло уравнять его в правах с родовыми дворянами.

Летом 1790 года Шенье вступил в «Общество 1789 года» – серьезную политическую организацию фельянов, во главе которой стояли умеренные депутаты Учредительного собрания. Членами общества были Лафайет, Оноре Мирабо, Шарль-Морис Талейран и другие. «Общество» находилось на позициях конституционной монархии.

Вопрос о судьбе Революции особо остро встал летом 1791 года в связи с политическим кризисом. Поводом к нему послужило бегство короля и его семьи из Парижа с целью возглавить контрреволюционные силы. Оно завершилось арестом беглецов в Варенне. Вокруг судьбы короля и монархии разыгрались политические страсти. 16 июня 1791 года победу в Учредительном собрании одержали сторонники конституционной монархии фельяны, по решению которых Национальная гвардия во главе с Лафайетом расстреляла 17 июня республиканскую манифестацию.

Пиком политической карьеры Андре Шенье стала его публицистическая деятельность. На протяжении года – с лета 1791 по лето 1792 года, вплоть до демократического восстания 10 августа 1792 года, свергнувшего монархию, он являлся ведущим либеральным журналистом Парижа. Основу его статей зачастую составляли речи, произнесенные поэтом в Клубе фельянов.

В известном памфлете «Мнение, высказанное французскому народу по поводу его настоящих врагов» Шенье объявил истинными врагами революции радикальных революционеров – якобинцев. Автор не называл конкретные имена, но скрытый смысл его выступления сразу уловили вожди радикалов – Жан-Поль Марат, Жак Эбер, Камиль Демулен. С их стороны началась пока еще словесная атака на явного врага.

В апреле 1791 года в памфлете «О духе партий» Шенье с тревогой указывал, что радикалы ведут дело к гражданской войне. Поэт призывал закончить революцию. Но тут фельянам сделал подножку один из их вождей – граф Мирабо. Он умер, и после его смерти открылось, что борец с абсолютизмом на словах, граф был тайным шпионом короля в рядах революционеров и при этом получал солидное вознаграждение. На этом политическое влияние фельянов, «Общества 1789 года» и ее идеологов, Андре Шенье в том числе, фактически с позором закончилось. Конечно, никто не собирался сидеть сложа руки, но на недавних сподвижников Мирабо отныне смотрели как на заведомо корыстных лгунов.

Тем временем младший брат поэта Мари-Жозеф Шенье стал якобинцем. Будучи весьма одаренным писателем, он блестяще отвечал на каждое выступление Андре, стараясь публиковаться в тех же печатных органах, что и старший брат. Отметим, что противоположные политические пристрастия братьев Шенье не отразились на их личных дружеских отношениях. Мари-Жозеф всегда подчеркивал, что Андре является «гражданином, достойным уважения».

К началу 1792 года во Франции начался экономический кризис, шла бурная инфляция, росли цены на продовольствие. Все это вызвало мощные народные волнения. Особенно активными были городские трудовые слои – ремесленники, рабочие, лавочники, мелкие предприниматели. Все они получили в истории единое название – «санкюлоты». Это была главная социальная опора радикальных революционеров – якобинцев.

Наступление кризиса было ускорено объявлением 20 апреля 1792 года Францией войны Австрийской империи, а затем и Пруссии. Военные действия сразу же приняли неблагоприятный оборот для французских армий. Якобинцы требовали принятия действенных мер общественного спасения, идущих вразрез с Конституцией, и объявления отечества в опасности.

В тревожные дни лета 1792 года радикалы возглавили массовое революционное движение. Фактически это был крах фальянов. 10 августа произошло еще одно народное восстание, в ходе которого король был низложен, а Франция стала республикой. В сентябре был учрежден Национальный конвент – высший законодательный и исполнительный орган Первой Французской республики.

Разочарованию Андре Шенье не было предела. Он отошел было от политической борьбы, но вернулся в конце 1792 года во время судебного процесса над Людовиком XVI. Узнав о суде Конвента над королем, Шенье поместил в журнале «Французский Меркурий» цикл статей, в которых доказывал, что статус Конвента и Конституция не позволяют судить короля, но лишь дают возможность отрешить Людовика от власти. Но это был вопль безумца в пустоту. Конвент признал короля виновным в государственной измене и приговорил его к смертной казни. 21 января 1793 года Людовик XVI был обезглавлен.

С июля 1792 года имя Андре Шенье как врага революции было внесено в проскрипционные списки якобинцев. Когда в результате народного восстания 31 мая – 2 июня 1793 года в Париже была установлена якобинская диктатура, оставаться ему в Париже стало небезопасно. Поэт нашел убежище в Версале, где и жил до весны 1794 года.

Здесь Андре Шенье узнал об убийстве 17 июля 1793 года одного из вождей революции Жана Поля Марата. Его заколола кинжалом двадцатипятилетняя французская дворянка Мария-Анна-Шарлотта де Корде д’Армон (1768-1793). Девушка утверждала, что именно яростный революционер Марат, прозванный «Другом Народа», является главным организатором гражданской войны в стране. 17 июля 1793 года новая Жанна д’Арк Франции была гильотинирована.

Потрясенный подвигом Шарлотты Корде, Андре Шенье написал одно из величайших своих произведений – оду «Шарлотте Корде». Горьким предсказанием звучало в оде прославление «благородной презрительной усмешки», с которой надо встречать казнь за свои убеждения.

Узнав о преследованиях своего друга, журналиста маркиза Пасторе, вместе с которым Андре сотрудничал в «Парижской газете», поэт покинул свое убежище и пришел в Пасси, где жил Пасторе. 7 марта 1794 года в доме опального маркиза он был арестован случайно нагрянувшей стражей как подозрительное лицо.

Первоначально Андре числился простым заключенным, а причиной его ареста были общие соображения безопасности, основанные на Законе о подозреваемых. Но через два месяца его отец Луи Шенье обратился в комиссию, уполномоченную рассматривать дела «подозреваемых заключенных», с докладной запиской в защиту сына. В результате следователи обратили на Андре особое внимание. Тут же всплыли его политические статьи. И из подозреваемого Шенье сразу превратился в государственного преступника. Его ложно обвинили в не существовавшем «тюремном заговоре».

Все месяцы ареста в Сен-Лазар поэт сочинял стихи. Нашелся сочувствующий надзиратель, который помог Луи Шенье вынести рукописи на волю.

Среди тюремных произведений поэта особо выделяется «Юная пленница». Биографы по сей день гадают, кто послужил прототипом героини произведения. Многие указывают на некую Эме де Куаньи, одну из многих женщин, которых любил Андре. Эме и ее любовник граф Монтрон были заключены в Сен-Лазар в одно время с Шенье. Женщине, которую литературоведы называют «последней музой поэта», удалось избежать гильотины: она подкупили охрану и сбежала. Впоследствии Эме де Куаньи вела бурный распутный образ жизни и умерла в 1820 году.

После долгих и тщетных хлопот за него, Андре Шенье был гильотинирован 8 термидора II года (26 июля 1794 года).

Тотчас же после казни многие стали несправедливо обвинять Мари-Жозефа Шенье в равнодушии к судьбе Андре. Однако младший брат не имел достаточного влияния среди якобинцев. Когда оказались в застенках два брата драматурга – Андре и Луи-Савье, никто из власть имущих не пожелал помочь Мари-Жозефу.

В последние дни он сделал все возможное для спасения брата. Именно благодаря Мари-Жозефу дело несколько раз откладывалось. Если бы удалось его отложить еще на двое суток, Андре Шенье дождался бы падения Робеспьера и был бы спасен. Мари-Жозеф был одним из активнейших организаторов и участников термидорианского переворота^[160]. После свержения Робеспьера он отошел от политической деятельности и тихо умер в 1811 году.

При жизни Андре Шенье опубликовал только «Оду на клятву в зале для игры в теннис» и саркастический «Гимн на триумфальный вход восставшего швейцарского полка».

Первое полное издание стихов Шенье было сделано в 1819 году поэтом Латушем, причем издатель счел возможным отредактировать текст. В 1862 году появилось более старательно подготовленное издание Шенье, сделанное Бек де-Фукьером. Именно оно считается классическим.

На русский язык поэзию Андре Шенье переводили А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, А. А. Фет, А. К. Толстой, А. Н. Майков и другие.

XIX ВЕК

УИЛЬЯМ ВОРДСВОРТ (1770-1850)

Начало английского романтизма литературоведы связывают с появлением совместного сборника стихов Уильяма Вордсворта и Сэмюэля Тейлора Колриджа (1772-1834). Оба поэта оказали заметное влияние на всю мировую и, в частности, на русскую поэзию. Судьбы Вордсворта и Колриджа тесно переплетены, рассказывать о каждом – значит, во многом повторяться. В данной книге наш выбор пал на старшего по возрасту.

Уильям Вордсворт (Уордсуорт) родился 7 апреля 1770 года в Кокермауте, графство Камберленд. Он был вторым ребенком из пяти детей Д. Вордсворта, поверенного и агента Дж. Лоутера, позже получившего графский титул Лонсдейл. Жили Вордсворты на севере Англии, в так называемом Озерном крае.

Мать Уильяма умерла рано, и в 1779 году отец отправил мальчика в классическую школу в Хоуксхеде (деревня в Северном Ланкашире, центр Озерного края), где подопечным давали отличное образование. Уже в школе Уильям начал писать стихи.

В 1787 году Вордсворт поступил в Сент-Джеймс-колледж Кембриджского университета. Молодому человеку в Кембридже не понравилось. Своеобразной формой протеста против царившей там атмосферы зависти и подхалимажа стал пассивный отказ от учебы. Он увлекся писанием поэм. В Кембридже поэт приступил к созданию «Равнины Солсбери», «Вечерней прогулки», «Изобразительных набросков», «Жителей Пограничного края».

Важнейшим событием в студенческие годы стали для Вордсворта каникулы 1790 года. В июле он и его университетский друг Р. Джонс пешком пересекли Францию, переживавшую революционное пробуждение, и через Швейцарию добрались до озер на севере Италии.

Тем временем умер отец Вордсворта, причем граф Лонсдейл остался ему должен несколько тысяч фунтов, но отказался признать этот долг. Семья надеялась, что по окончании Кембриджа Уильям примет духовный сан, но он не был к этому расположен.

В ноябре 1791 года молодой человек снова отправился во Францию, в Орлеан, чтобы основательно заняться французским языком. Там он полюбил дочь военного врача Анетт Валлон, которая вскоре забеременела от него. Однако Вордсворту пришлось по требованию опекунов вернуться в Англию еще до рождения ребенка. 15 декабря 1792 года Аннет родила дочь Каролину. Вордсворт признал свое отцовство, но жениться не смог.

По возвращении в Англию поэт поселился в Лондоне. Денег у него не было, определенной профессии не было, дома своего не было. Почти четыре года молодой человек проводил время в компании лондонских радикалов, что стало для него хорошей школой познания жизни низов английского общества. Уильям общался с брошенными матерями, нищими, бездомными детьми, бродягами и калеками многочисленных военных мероприятий Английской короны.

Осенью 1794 года умер один из молодых друзей Вордсворта, завещав ему 900 фунтов. Поэт немедленно арендовал дом, в котором поселился в обществе любимой сестры Дороти. С этого времени сестра не разлучалась с Уильямом до конца его жизни.

Через два года Вордсворты перебрались в Альфоксден-хаус рядом с Бристолем. Там Уильям познакомился с Сэмюэлем Колриджем. Молодые люди быстро нашли общий язык и решили помогать друг другу. Эта дружба изменила не только жизнь обоих поэтов, но и саму английскую поэзию.

В течение 1797-1798 годов они практически не расставались и проводили время в «поэтических забавах». Вордсворт обратился к созданию небольших лирических и драматических стихов, снискавших ему любовь читающей публики. Многие из них были написаны в соответствии с творческой программой, разработанной Вордсвортом совместно с Колриджем и предполагавшей разрушение поэтического канона неоклассицизма.

Так начался период в жизни поэта, который биографы Вордсворта называют «великим десятилетием».

В 1798 году друзья издали поэтический сборник «Лирические баллады». Предисловие к сборнику носило характер литературного манифеста, в котором определялись новый стиль, новый словарь и новая тематика для английской поэзии.

Фактически Вордсворт и Колридж стали во главе так называемой Озерной школы, или школы лейкистов, которая имела значительное и благотворное влияние на английскую поэзию, развив вкус к изучению простого человека и природы. Сам термин возник в 1800 году, когда в одном из английских литературных журналов Вордсворт был объявлен главой Озерной школы, а в 1802 году Колридж и Саути были названы ее членами. Жизнь и творчество этих трех поэтов связаны с Озерным краем, северными графствами Англии, где много озер. Поэты-лейкисты великолепно воспели этот край в своих стихах. Озерная школа имела определенное влияние на Байрона и Шелли.

Колридж задумал огромную поэму, предполагалось рассказать в ней обо всех науках, философских системах и религиях человечества. Поэт предварительно назвал ее «Ручей». Но сил на такой грандиозный замысел у нетерпеливого Колриджа не хватило, он скоро охладел к своей идее и предложил Вордсворту заняться ее воплощением. Тот согласился и работал над поэмой всю жизнь, целых сорок лет. Новый автор назвал свое детище «Отшельник». Вордсворт успел завершить только первую часть поэмы, которую опубликовал в 1814 году под названием «Прогулка».

В мае 1802 года умер старый граф Лонсдейл, и наследник согласился выплатить Вордсвортам 8 000 фунтов. Это существенно укрепило благосостояние Доротеи и Уильяма, собиравшегося жениться на подруге его детских лет Мэри Хатчинсон. Поскольку между Англией и Францией был заключен недолговечный Амьенский мир, в августе все трое побывали в Кале, где повидались с Анетт Валлон и Каролиной. А 4 октября Мэри и Вордсворт обвенчались. Брак их был очень счастливым. С 1803 по 1810 год у них родились три сына и две дочери. Так и не вышедшая замуж Доротея осталась жить в доме брата. Семья росла, и Вордсвортам приходилось периодически менять место жительства, переезжая в более просторные дома. В 1806 году поэт приобрел собственный домик Доув-коттедж в Грасмире, графство Уэстморленд. Позже семья переехала в Райдал-Маунт близ Эмблсайда, где в 1812 году умерли дочь Вордсвортов Катерина и сын Чарлз.

Вышедший в Англии в 1807 году сборник «Стихотворения в двух томах» завершил «великое десятилетие» Вордсворта.

В 1813 году по протекции лорда Лонсдейла Вордсворт получил должность государственного уполномоченного по гербовым сборам в двух графствах, Уэстморленде и части Камберленда, что позволило ему обеспечить семью. Эту должность поэт исполнял до 1842 года, когда ему назначили королевскую пенсию – 300 фунтов в год.

Еще при жизни к 1830-м годам Вордсворт был признан классиком английской литературы. В последние годы жизни поэт много времени отдавал тому, что его домашние в шутку называли «штопкой». Он постоянно и настойчиво переделывал ранее созданные произведения для каждого очередного переиздания.

В 1843 году умер поэт Роберт Саути, Вордсворт удостоился звания поэта-лауреата и оставался таковым до самой смерти.

Умер Уильям Вордсворт в Райдал-Маунте 23 апреля 1850 года.

Высоко оценил вклад поэтов Озерной школы не только в английскую, но и в мировую поэзию А. С. Пушкин. Лучшие переводы произведений Уильяма Вордсворта сделаны С. Я. Маршаком.

ПЬЕР ЖАН БЕРАНЖЕ (1780-1857)

Беранже – единственный песенник в этой книге^[161]. Конечно, он активно писал идиллии, сатиры, даже поэмы, но уровень их слишком невысок, а прославился он как автор слов для песенок и куплетов, преимущественно политического характера. В книгу рассказ о нем включен потому, что имя Беранже широко известно в мире поэзии, и творчество его хотя бы относительно напоминает поэзию великую. Жизнь же Беранже столь поучительна для современной России, что обойти ее было бы просто непредусмотрительно.

Поймите меня правильно. Я не намерен обижать песенников, принижать их достоинство и делать париями в литературе. Но нельзя смешивать разные типы искусства! Каждый должен заниматься своим делом. И если поэзия велика и могущественна сама по себе, то искусство создателя песенных слов является лишь составляющей произведения, где доминируют две другие его части – музыка и исполнительское мастерство. Именно по причине второстепенности их творчества так рвутся в поэты песенники, апеллируя к тому, что творения поэтов тоже великолепно ложатся на музыку и даже когда-то в древности исполнялись только в музыкальном сопровождении. Как правило, такое понимание поэзии или представление песенников поэтами есть болезнь детства и по мере взросления человека проходит. Конечно, если человек не застревает в детском возрасте.

Жан Франсуа Беранже был человеком легкомысленным и авантюрным. Более всего на свете он мечтал о дворянском титуле. Будучи сыном модного портного, Жан Франсуа унаследовал от папаши кое-какие деньги и, работая счетоводом, смог позволить себе жениться на молоденькой модистке Жанне Шампи. Молодой человек покинул жену менее чем через год и в поисках счастья отправился скитаться по странам и весям.

Жанна была уже на сносях. 19 августа 1780 года она родила мальчика, которому дали имя Пьер Жан. Ребенка сразу же отдали кормилице, а мать вновь занялась ремеслом модистки. Три года о Пьере Жане никто не вспоминал. Потом его забрал к себе дед по материнской линии Пьер Шампи. Жан Франсуа появился лишь пару раз, после одного такого посещения родилась сестра будущего поэта София.

Когда пришло время, дед отвел Пьера Жана в школу. Но мальчик не любил учиться. Все время жаловался на головную боль и оставался дома.

В 1789 году началась Великая французская революция, и малолетний Беранже околачивался возле Бастилии, когда крепость штурмовала возбужденная толпа. Осенью того же года дед решил отправить мальчика от греха подальше – в провинцию, к тетке.

Тетушка Мари Виктуар Тюрбо на всю жизнь стала самым дорогим и любимым человеком для Пьера Жана. Была она женщина добрая, глуповатая, скандальная и буквально обожала политику.

Мари содержала трактир «Королевская шпага» в Перонне. Она сразу пристроила мальчика к делу, и Пьер стал обслуживать посетителей.

Однажды весной 1792 года во время грозы в трактир влетела шаровая молния и ударила мальчика прямо в голову. Он потерял сознание, потом долго болел, с тех пор стал хуже видеть. Но это не помешало мальчику в тринадцать лет наконец пойти в школу. Правда, он так и не одолел правил орфографии, зато научился говорить революционные речи. На местных праздниках его всегда вызывали на трибуну, и ничего не смыслящий ни в политике, ни в философии, ни в жизни паренек, как попугай, выкрикивал в ликующую толпу пышные призывы и лозунги. Тетушка при этом очень гордилась и считала племянника чрезвычайно умным. После речей все пели «Марсельезу».

Когда в ходе революционных репрессий закрылась школа, Пьер Жан устроился работать в местную типографию. Здесь-то парень и научился сочинять куплеты…

Пьер Жан вернулся в семью. И начались бесконечные ссоры, споры и скандалы. Революция кончилась, якобинцев гильотинировали. Но сын Беранже остался убежденным республиканцем, а отец Беранже – убежденным монархистом. Матери же было тошно от обоих. Отцу удалось сделать себе необходимые документы, после чего он стал дворянином – Беранже де Мерси. Первым делом он открыл меняльную контору. Пьер Жан, который отлично считал в уме, стал его сотрудником. Работать приходилось преимущественно с бедняками, обсчитывать и обирать их. Пьер Жан, человек в душе добрый и справедливый, выдерживал это с трудом. Но однажды полиция арестовала отца и закрыла контору – в столице раскрыли очередной монархический заговор и заподозрили Жана Франсуа в участии в нем. Позже его отпустили, но вскоре меняльная контора лопнула. На остатки денег отец открыл библиотеку-читальню, и Пьер Жан стал библиотекарем.

9 ноября 1799 года Наполеон Бонапарт совершил государственный переворот. Беранже-младший был в восторге. Он не сомневался, что революция восторжествовала вновь.

Правда, самому ему было не до политики. Из Перонна приехала его двоюродная сестра Аделаида Парон. Молодые люди переспали, и неожиданно для обоих у них в январе 1802 года родился сын Фюрси Парон. Дитя сразу сплавили кормилице в деревню, а Аделаида стала любовницей Беранже-старшего^[162]. А Пьеру Жану как раз пришел срок идти в армию, и он вынужден был скрываться от воинского призыва.

Вскоре Беранже полюбил по-настоящему. Звали ее Жюдит Фрер. О ней песенник написал известную песенку «Как она красива»… Постепенно у него появились влиятельные друзья в мире литературы. Прежде всего это был писатель и сенатор Антуан Арно^[163].

Беранже все чаще и чаще стал обращаться к песенному жанру. Он вошел в песенное содружество «Обитель беззаботных». Постепенно песни Пьера Жана стали расходиться по Франции. В мае 1812 года Беранже впервые решил собрать написанные им песни и опубликовать в одной книге. Осуществить задуманное он смог уже только после падения Наполеона. Сборник «Песни нравственные и другие» вышел в конце 1815 года. А накануне Беранже разодрал и сжег рукописи всех своих поэтических произведений высокого жанра.

Первым, кто вознамерился воспользоваться талантом Беранже-песенника, стал король Людовик XVIII Бурбон. Песеннику предложили штатное место в государственной газете. Убежденный республиканец, Пьер Жан отказался и в ответ на предложение послал песенку «Маркиз Караба», в которой продемонстрировал суть политики нового короля (и любой власти вообще):

Давить и грабить мужичье —

Вот право древнее мое;

Так пусть оно из рода в род

К моим потомкам перейдет.

С тех пор имя маркиза де Караба стало во Франции нарицательным.

Вообще необходимо отдать Беранже должное: у него была замечательная способность в одной небольшой песне вскрыть целый пласт человеческих отношений и при этом столь мощно выделить какую-нибудь особенно яркую, характерную черту человеческого поведения, что герой его очередной песни становился обобщающим, а имя его – нарицательным.

Так случилось и с песенкой «Месье Жюда» (в русском переводе «Господин Искариотов»). Она появилась следом за «Маркизом де Караба» и высмеивала шпионов-любителей и добровольных доносчиков. Припев ее стал необычайно популярным, сперва во Франции, а затем разошелся по всему миру:

Тише, тише, господа!

Господин Искариотов —

Патриот из патриотов,

Приближается сюда.

Эти и многие другие песни, касавшиеся острых политических проблем, вошли в двухтомник песен, вышедший в 1821 году. Беранже занял у друзей 15 000 франков и все расходы оплатил сам. Издание распродалось в небывало короткие сроки, так что, когда опомнившиеся власти запретили его, конфисковывать было нечего.

Против автора сборника возбудили уголовное дело. В здание суда сразу же прославившийся Пьер Жан пробивался через огромную толпу зевак. При этом ему пришлось с горькой иронией приговаривать:

Беранже обвинили в нанесении оскорбления общественной и религиозной морали и приговорили к трехмесячному заключению в тюрьме и штрафу в размере 500 франков.

Тюрьма не образумила Пьера Жана. При новом короле Карле X Беранже издал очередной сборник своих произведений «Неизданные песни», в который вошла песенка «Красный человечек» со знаменитым припевом:

Молитесь, чтоб Творец

Для Карла спас венец!

В этот раз Беранже присудили к девяти месяцам тюрьмы и 10 000 франков штрафа. Но он уже был кумиром Франции. Его политические песни пела вся страна. Его приветствовали. Ему поклонялись. Расщедрившийся Стендаль даже заявил во всеуслышание, что считает Беранже крупнейшим поэтом эпохи. Конечно, романист погорячился, но для политиков страны стало престижно посещать в тюрьме опального песенника.

В июле 1830 года во Франции произошла очередная революция. Король Карл X был свергнут и бежал. Восторгам Беранже не было предела. Вновь драка, вновь бунт, вновь торжествуют идеалы либерализма и его муза!… И очередное разочарование. На престол взошел король-банкир Луи Филипп Орлеанский.

Разочарование песенника в новой власти пришло скоро и оказалось столь глубоким, что Беранже предпочел совсем уехать из Парижа. Его потянуло на природу, подальше от шумных и подлых политиков, которые все равно неизбежно предавали бедноту и продавались толстосумам. Там, в Пасси, Пьер Жан впервые увидел, до какой степени нищеты довели все эти революции несчастное крестьянство. Впервые песенник задумался о том, что не город и его бессмысленная лженародная толпа несут в себе коренные устои общества, что вытягивает на себе страну безропотный труженик крестьянин, которому в результате чьей-то там борьбы за «справедливость», «равенство» и «всеобщее счастье» достаются лишь горе, беды и страдания.

А в стране назревала очередная революция. 28 февраля 1848 года Луи Филипп был свергнут и бежал.

Вечный обличитель и кумир пьяных компаний, непременно распевавших в застолье его забавные песенки, Беранже примчался в Париж, чтобы своим авторитетом помочь очередным кровососам понадежнее укрепиться на загривке несчастного народа. В этот раз толпа выбрала песенника депутатом Национального собрания. Что мог сделать там дряхлый, ничего не соображавший в новом мире старик и провинциал? Но ведь он сочинял застольные, зачастую пошленькие, а значит, приятные черни песенки! Значит, в законодатели его, в Национальное собрание! Пусть вершит судьбами страны!

Должно быть, это было самое позорное для Беранже время. К счастью, продлилось оно недолго. 2 декабря 1851 года в стране произошел новый переворот. Национальное собрание разогнали. Республиканцы и либералы зайцами разбежались по заграницам – прохлаждаться на наворованные ими за время пребывания у власти денежки. А 2 декабря 1852 года новым императором Франции провозгласили Наполеона III.

Нищему честному глупцу Беранже некуда было бежать. Он только плакал и печалился. Ему оставалось только одно – умереть…

Пьер Жан Беранже умер 16 июля 1857 года в Париже. Похоронили его на кладбище Пер-Лашез.

Самые знаменитые, лучшие переводы песен Беранже на русский язык сделаны замечательным русским поэтом и переводчиком Василием Степановичем Курочкиным (1831-1875).

АДЕЛЬБЕРТ ФОН ШАМИССО (1781-1838)

Окрасился месяц багрянцем,

Где волны бушуют у скал,

Поедем, красотка, кататься,

Давно я тебя поджидал…

Слова этого русского романса – перевод стихотворения Адельберта фон Шамиссо. Поэт странной судьбы – свой в мире трех народов, но везде чужой; французский аристократ, родовые корни которого уходят в глубины истории, беглец от французской революции и прирожденный демократ, горячо сочувствовавший русским декабристам; светлый лирик и удачливый ученый-натуралист, своими научными открытиями далеко опередивший естествознание начала XIX века…

Людовик Карл-Адельберт фон Шамиссо де Бонкур (Луи Шарль Аделаид де Шамиссо) родился 30 января 1781 года во Франции, в родовом замке Шато-де-Бонкур (провинция Шампань) в семье знатных французских аристократов.

Когда в 1789 году началась Великая французская буржуазная революция, его родителям удалось вовремя сбежать в Германию, где мальчик и вырос. Поскольку вся дальнейшая судьба изгнанника была связана с Пруссией, а немецкий язык стал для поэта родным – на нем он творил и предпочитал общаться, – Шамиссо считается немецким писателем. По этой причине в русском произношении ударение в его фамилии можно делать и на второй, и на последний слог.

В Германии семья Шамиссо была принята весьма благосклонно, впрочем, как и большинство беглецов из революционной Франции. Достаточно того факта, что в 1796 году пятнадцатилетний Адельберт был принят пажом на службу к самой прусской королеве Луизе-Августе-Вильгельмине-Амалии (1776-1810).

В милитаристской Пруссии юному эмигранту была прямая дорога в армию. В 1798-1807 годах он служил офицером в прусских войсках. В моральном отношении это было очень тяжело для француза. Сначала Шамиссо пришлось воевать против революционной родины, а затем Пруссия была с позором разгромлена Наполеоном, и молодому человеку довелось пережить стыд капитуляции на милость победителя перед торжествующими соотечественниками.

Покорив Пруссию, Наполеон милостиво «простил» французских эмигрантов и разрешил им вернуться во Францию. Обрадованные родители Шамиссо, его братья и сестры стали паковать вещи, и тут неожиданно Адельберт категорически отказался покидать Германию. Его долго уговаривали, даже угрожали проклятием, но упрямец стоял на своем. В конце концов семья уехала на родину, а блудный сын остался разделить участь своего нового отечества.

Из армии Шамиссо ушел и предпочел заняться литературным трудом. Когда поэту исполнилось двадцать пять лет, он издал первый сборник своих стихотворений – «Альманах Муз». Но затем в настроениях Шамиссо произошел какой-то внутренний перелом. В 1808 году он уехал во Францию и два года преподавал в провинциальной школе в Наполеонвилле (в Ванде). В 1810 году ему отказали от места. Литературные интересы привели Шамиссо к известной писательнице Анне Луизе де Сталь, хозяйке знаменитого либерального парижского салона и идеологу французского романтизма. Лето 1811 года поэт провел у нее в гостях в Коппэ на Женевском озере. Там Шамиссо заинтересовался естественными науками.

Вернувшись в Берлин, поэт записался в университет на медицинский факультет, где изучал ботанику и зоологию.

Однажды Шамиссо был в гостях у супружеской четы Фарнхагенов фон Энзе. Это символические имена в немецкой культуре XIX века – семейство меценатов, любителей изящного. В беседе оказались затронутыми какие-то неведомые душевные струнки писателя. Вернувшись домой, Шамиссо буквально в припадке вдохновения написал за двое суток фантастическую сказку «Удивительная история Петера Шлемиля» – о том, как молодой человек променял свою тень на никогда не пустеющий кошелек. Это было первое произведение в мировой литературе, где автор попытался рассмотреть тему двойничества – впервые тень отделилась от человека.

«Удивительная история Петера Шлемиля» вышла в свет в 1814 году и принесла ее автору всеевропейскую известность.

И тут Шамиссо улыбнулась грандиозная удача. Как-то раз друг и впоследствии комментатор и издатель произведений Шамиссо Ю. Хитциг показал ему заметку в газете, где сообщалось «о предстоящей экспедиции русских к Северному полюсу». Снаряжал экспедицию на собственные деньги граф Николай Петрович Румянцев (1754-1826), прославленный основатель Румянцевской (Ленинской) библиотеки и музея.

– Я хочу, я буду с этими русскими на Северном полюсе! – воскликнул Адельберт.

Хитциг был знаком с Августом Коцебу (1761-1819), немецким писателем и платным агентом русского царя. По просьбе Хитцига тот переговорил со своим сыном Отто (Оттоном) Евстафьевичем Коцебу (1788-1846), командиром корабля «Рюрик», на котором в 1815-1818 годах и состоялась знаменитая экспедиция, искавшая северо-восточный проход из Тихого океана в Ледовитый^[164]. Сам Отто Коцебу к тому времени был уже опытным моряком, поскольку в 1803-1806 годах участвовал в кругосветной экспедиции И. Ф. Крузенштерна. Отто Евфстафьевич не мог отказать отцу, а поскольку он сам набирал команду, Шамиссо был немедленно назначен на должность натуралиста экспедиции.

9 августа 1815 года в Копенгагене Адельберт Шамиссо взошел на борт «Рюрика». Это был маленький, но исключительно крепкий бриг. На нем служило всего двадцать матросов и несколько офицеров.

Экспедиция оказалась на редкость удачной. За три года плавания почти никто не болел. Команда оказалась высокопрофессиональной и дисциплинированной, хотя капитан своей сухостью и заносчивостью вызывал серьезное недовольство.

Шамиссо сразу получил имя Адельберт Логинович. Самым близким товарищем его стал Иван Иванович Эшшольц, двадцатитрехлетний профессор Дерптского университета, доктор экспедиции и по совместительству натуралист-зоолог и энтомолог. Они жили в одной каюте, спали на подвесных койках, питались в общей кают-компании.

В течение экспедиции были сделаны многочисленные открытия в самых разных областях знаний. 13 октября 1815 года по дороге из Плимута в Тенериф в Атлантическом океане начался штиль. Погода позволяла проводить активные натуралистические изыскания. Шамиссо, в частности, занялся изучение сальп^[165]. 16 октября 1815 года он в ходе наблюдений за сальпами сформулировал закон чередования поколений^[166]. Зачастую этот закон упрощенно переносят на людей и объясняют им то, что внуки характером и повадками в большей степени похожи на кого-нибудь из бабушек или дедушек, чем на родителей. Сам Шамиссо сказал о своих подопытных: «…сальпа подобна не своей матери и своей дочери, а своей бабушке и своей внучке». Идея о том, что дети могут совершенно не походить на родителей, подрывала теорию незыблемости видов, являвшуюся базовой для господствовавшей тогда системы Карла Линнея и готовила почву для возникновения теории Чарлза Дарвина о происхождении видов.

Шамиссо также открыл и описал около пятидесяти новых растений, которые носят его имя по сей день.

Помимо натуралистических изысканий Шамиссо занимался и этнографией. Он первым исследовал грамматику полинезийского языка и прославился как выдающийся «русский этнограф». Туземец Каду попросил Шамиссо взять его в путешествие к северным морям. Исследователь уговорил капитана и опекал полинезийца до возвращения того на родной остров. Каду стал первым аборигеном Полинезии, побывавшим в Беренговом проливе.

Великий поэт сделал открытие и в геологии – он обосновал природу рождения атоллов. Через пятнадцать лет почти по тому же маршруту, что и «Рюрик», прошел знаменитый «Бигль», на котором совершил свое прославленное плавание Чарлз Дарвин. Ученый признал верность аттоловой теории Шамиссо.

«Рюрик» был на грани открытия северо-восточного прохода, но во время случившегося шторма в Тихом океане Отто Коцебу сильно ударился обо что-то грудью и повредил себе легкие. Ему стало тяжело дышать ледяным воздухом полярного моря. И по приказу капитана «Рюрик» повернул на юг.

Экспедиция продолжалась около трех лет. Путешественники посетили африканские острова, Южную Америку, Сибирь, Северную Америку, Полинезийские острова, Капландию. Ими было открыто множество островов. На карте Чукотского моря, в заливе Коцебу появился и навеки остался остров Шамиссо.

Вернувшись в 1818 году в Берлин, путешественник получил степень почетного доктора философии и место кустоса^[167] берлинского ботанического сада. По следам экспедиции Шамиссо написал книгу «Путешествие вокруг света».

Оставшиеся годы жизни поэт много занимался стихотворчеством. Он вошел в кружок берлинских романтиков, характерными чертами творчества которых были тяга к экзотике и широкое использование форм народной песни. Именно песенное направление особенно полюбилось Шамиссо, причем стихи для песен он сочинял циклами.

Впрочем, долгое время Шамиссо не признавал себя немецким поэтом. Но однажды он услышал, как старая прачка напевает песню на его стихи. Вот тогда Шамиссо расплакался и сказал, что действительно стал народным немецким поэтом.

Парадокс истории! Когда в фашистской Германии сжигали книги писателей иноплеменного происхождения, то уничтожались и книги Шамиссо, но жгли их, распевая народные песни на слова Шамиссо.

Очень любил его поэзию великий немецкий композитор Роберт Шуман (1810-1856), который создал музыку к циклу песенных стихов Шамиссо «Любовь и жизнь женщины».

Судьба была благосклонна к Шамиссо. В Берлине он влюбился, женился, разбогател, был всюду принят и уважаем. Конечно, громкой славой это не назовешь, однако имя его было известно всей культурной Германии.

Со временем здоровье поэта значительно ухудшилось. Когда в 1837 году скончалась жена Шамиссо, он ушел в отставку и предался грусти. Умер Адельберт фон Шамиссо 21 августа 1838 года на пятьдесят восьмом году жизни.

На русский язык произведения Шамиссо переведены замечательными поэтами, в том числе В. А. Жуковским и А. Н. Майковым.

ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ ЖУКОВСКИЙ (1783-1852)

Его называют учителем всех русских поэтов-лириков. Друг, учитель и защитник А. С. Пушкина. Человек добрейшей души, готовый прийти на помощь каждому, кто в ней нуждался. На протяжении долгих лет каждое утро в доме Жуковского выстраивалась очередь просителей, и по мере сил он старался помочь каждому, кто в этом нуждался.

Невозможно переоценить его вклад в дело становления и развития русской культуры. Именно Жуковский, благодаря своему великому поэтическому дару, создал целый ряд великолепных переводов шедевров мировой поэзии, причем переводы эти по таланту создателя с легкостью могут поспорить с самими оригиналами. Нередко мы даже не замечаем, что читаем перевод, поскольку перед нами раскрывает свою божественную тайну очередной шедевр гениального творца.

Во время Русско-турецкой войны 1768-1774 годов некий бравый майор, обрусевший немец Муфель после взятия Бендер послал на воспитание своему старому приятелю двух плененных сестер-турчанок – Сальху и Фатьму. Приятелем был богатый русский помещик, владелец многочисленных имений в Тульской, Калужской и Орловской губерниях – Афанасий Иванович Бунин.

Сальхе было шестнадцать лет, Фатьме – одиннадцать. Младшая сестра вскоре умерла, а старшая выучила русский язык и была крещена в православную веру под именем Елисавета Дементьевна Турчанинова.

Законная жена Бунина Мария Григорьевна, прижив с мужем одиннадцать детей, отказалась от супружеских обязанностей и дала Афанасию Ивановичу полную свободу. Юная Елисавета по наивности своей полагала, что везде есть гаремы и что у мужчины должно быть несколько жен. Потому, будучи по закону вольной, она стала любовницей барина. В усадьбе села Мишенское близ Белева, где постоянно проживала семья Буниных, ее поселили в отдельном домике. Мария Григорьевна приняла турчанку хорошо, рад ей был и друг Бунина – Андрей Григорьевич Жуковский, разорившийся дворянин, много лет живший у Буниных приживалой. Сальха была сначала нянькой младших детей, потом ключницей.

В 1781 году в семье Буниных случилось несчастье: умер, а скорее всего покончил с собой по причине несчастной любви единственный сын Иван. Мария Григорьевна не сомневалась, что трагедия эта стала наказанием свыше за прелюбодеяния мужа, и прекратила всякие отношения с Афанасием Ивановичем и турчанкой.

Но вот 9 февраля (29 января по старому стилю) 1783 года у Елисаветы родился мальчик. Бунин упросил Жуковского усыновить младенца. Так и появился в Мишенском мальчик Василий Андреевич Жуковский.

В первые же дни своей жизни Васенька стал всеобщим примирителем. Елисавета сама принесла младенца в барский дом и положила его к ногам Марии Григорьевны. Барыня увидела в ребенке замену несчастному Ивану и пообещала:

И стал Василий барчонком и всеобщим любимцем. Дом был полон женщин, и каждая норовила приласкать его и побаловать.

Однако Афанасия Ивановича с первых дней беспокоило будущее сына. Чтобы в дальнейшем не возникало проблем с его дворянством, грудного Васеньку записали сержантом в Астраханский гусарский полк. В шесть лет мальчик уже дослужился до прапорщика, что давало ему независимо от рождения право на дворянство. Мальчика внесли в соответствующий раздел дворянской родословной книги Тульской губернии.

В марте 1791 года скончался Афанасий Иванович Бунин. В завещании он ни словом не упомянул ни о сыне Василии, ни о Елисавете Дементьевне. Они фактически оставались без средств к существованию.

– Барыня, – сказал Бунин перед смертью жене, – для этих несчастных я не сделал ничего, но поручаю их тебе и детям моим.

– Будь спокоен, – отвечала Мария Григорьевна. – С Лисаветой я никогда не расстанусь, а Васенька будет моим сыном.

Образование юный Вася получил семейное. Затем был частный пансион и народное училище, из которого Жуковского исключили за неспособность. Мальчик продолжал обучение в доме своей крестной матери и одновременно сводной сестры Варвары Афанасьевны Юшковой. Здесь впервые проявились его литературные способности. Юшковы организовали домашний театр. Для этого театра мальчик написал маленькую драму «Камилл, или Освобожденный Рим». Васеньке устроили овацию. Ободренный, он буквально ринулся в сочинительство.

В 1796 году с согласия Марии Григорьевны млеющий от восторга двенадцатилетний Васенька был отправлен служить прапорщиком в Нарвский полк, квартировавший в Кексгольме. Однако, к великому разочарованию мальчика, только что вступивший на престол император Павел I запретил брать на действительную службу несовершеннолетних офицеров. Тогда хороший знакомый семьи Буниных А. Т. Болотов^[168] присоветовал Марии Григорьевне отдать Василия в Благородный пансионат при Московском университете.

Жуковский учился там с 1797 по 1800 год. Здесь он близко подружился с Андреем и Александром Тургеневыми. Вместе они организовали «Дружеское литературное общество». Пансионат Жуковский окончил с именной серебряной медалью, имя его было занесено на почетную мраморную доску.

Служить молодого человека направили в Главную соляную контору городовым секретарем с окладом 175 рублей в год. Жил он по-прежнему в доме Юшковых. Литературную деятельность Василий Андреевич не оставлял, уделяя внимание преимущественно переводам. Он перевел на русский язык «Страдания юного Вертера» Гёте, затем роман Коцебу «Мальчик у ручья» и его же комедию «Ложный стыд».

Вскоре после убийства Павла I Жуковский был переведен на службу в Петербург. Поскольку сводная сестра поэта Екатерина Афанасьевна через мужа породнилась с Карамзиным, Василий был представлен Николаю Михайловичу и подружился с ним. Карамзину в 1802 году поэт показал свой перевод стихотворения Томаса Грея^[169] «Сельское кладбище». Тот пришел в восторг и, будучи редактором журнала «Вестник Европы», опубликовал его. Эта публикация принесла Василию Андреевичу всероссийскую известность.

Так начался первый период в творчестве Жуковского. Длился он с 1802 по 1808 год, когда поэт исповедовал модную тогда школу сентиментализма.

В 1805 году, будучи в Белеве, Жуковский стал преподавать историю и литературу дочерям Екатерины Афанасьевны – Маше и Саше. Каждое утро он приходил к девочкам и неожиданно для себя влюбился в двенадцатилетнюю Машу! Он долго мучился и, наконец, признался в своих чувствах к ребенку Екатерине Афанасьевне. Мать была возмущена и оскорблена. Василий Андреевич уехал в Москву.

С 1808 года наступил второй период в творчестве великого поэта – период романтической поэзии. Жуковским были созданы первые баллады: «Людмила» (1808), «Кассандра» (1809), «Светлана» (1808-1812). Поэт создавал их на основе иностранных литературных источников. Но именно эти баллады положили начало русскому романтизму. Всего Жуковским было написано 39 баллад и поэм. «Людмила» и «Светлана» на долгие годы сделали Василия Андреевича одним из самых любимых поэтов России.

13 мая 1811 года умерла благодетельница поэта Мария Григорьевна Бунина. С горькой вестью приехала к Василию Андреевичу его потрясенная мать Елисавета Дементьевна и через десять дней тоже умерла. Так в кратчайший срок потерял Жуковский двух самых дорогих ему женщин.

А через год вторглась в Россию армия Наполеона. В начале войны поэт вступил в Московское ополчение и служил поручиком. В день Бородинского сражения он был в резерве. После сдачи Москвы его прикомандировали к штабу Кутузова. В Тарутино Василий Андреевич написал великую оду «Певец во стане русских воинов».

После войны Жуковский решил всю свою оставшуюся жизнь посвятить творчеству. Помочь ему взялся хороший знакомый С. С. Уваров^[170]. Он вознамерился выхлопотать Василию Андреевичу пенсион от императорского двора как поэту. С этой целью в 1815 году Уваров представил Жуковского вдовствующей императрице Марии Федоровне^[171]. После часовой аудиенции поэт был приглашен на место придворного чтеца и учителя русского языка при Марии Федоровне, которая за долгие годы жизни в Петербурге не смогла выучить язык своих подданных. Так начался двадцатипятилетний период придворной службы Жуковского.

Поэт поселился в Зимнем дворце. В 1816 году ему назначили пожизненную пенсию. Через год Жуковского назначили учителем русского языка к невесте великого князя Николая, будущей императрице Александре Федоровне^[172].

Василий Андреевич имел в императорской семье высочайший авторитет, чем откровенно пользовался в благих целях. Он постоянно выступал просителем за несчастных и преследуемых. Благодаря влиянию при дворе он неоднократно добивался смягчения участи сосланного А. С. Пушкина, помог при выкупе из крепостной неволи Т. Г. Шевченко, содействовал освобождению из ссылки А. И. Герцена, просил об облегчении судьбы декабристов, хлопотал о больном поэте К. Н. Батюшкове, беспокоился об освобождении от солдатчины Е. А. Баратынского.

Смерть в 1823 году Маши Протасовой во время родов стала для Василия Андреевича тяжелейшим ударом. Поэт помчался из Петербурга в Дерпт, где жила его возлюбленная с молодым мужем. У женщины было предчувствие скорой смерти. У открытой могилы ее Жуковскому передали адресованное ему письмо. Там, в частности, было написано: «Это письмо получишь ты тогда, когда меня подле вас не будет, но когда я еще ближе буду к вам душою. Тебе обязана я самым живейшим счастьем, которое только ощущала!… Теперь – прощай!»

С июля 1824 года Жуковский получил новое назначение – он стал наставником великого князя Александра Николаевича – старшего сына великого князя Николая Павловича и будущего императора Александра II. В этой должности поэт пережил восстание 14 декабря 1825 года, когда каждую минуту ожидали нападения на императорскую семью. Все тревожные часы восстания Василий Андреевич находился в Зимнем дворце.

В 1826 году Жуковский получил длительный отпуск и отправился в путешествие по Европе. В частности, он посетил Веймар, где познакомился с Гёте. Немецкий гений подарил поэту свое отточенное гусиное перо.

Знаковым стал для Жуковского 1831 год, когда он и Пушкин жили в Царском Селе. В то лето Пушкин написал «Сказку о царе Салтане». Василий Андреевич тоже взялся за сказки. Им были сочинены «Сказка о царе Берендее», «Спящая царевна» и «Война мышей и лягушек».

Через два года Жуковским было написано стихотворение, которое сам он назвал «Молитва русского народа», но потомкам оно стало известно как текст российского гимна.

Осенью 1836 года Пушкин сообщил Василию Андреевичу о назревавшей между ним и Дантесом дуэли. Жуковский немедленно примчался из Царского Села и попытался уладить дело миром. Целую неделю вел он переговоры с Геккерном. Его хлопотами дело могло быть улажено миром. Но 26 января 1837 года Пушкин написал ругательное письмо Геккерну. Дуэль состоялась. Умирающий поэт позвал к своему одру именно Василия Андреевича и просил стать его душеприказчиком. Когда Пушкин умер и тело поэта вынесли в соседнюю комнату, Жуковский собственноручно опечатал его кабинет. По печальному стечению обстоятельств это был день рождения Василия Андреевича, на который был загодя приглашен покойный.

После смерти Пушкина Жуковский решал издательские дела поэта, проблемы с его долгами, хлопотал перед императором о пенсии вдове и малолетним детям.

В 1841 году отношения Василия Андреевича с царским двором ухудшились настолько, что, получив почетную отставку, он принял решение переселиться в Германию, где весной того же года пятидесятивосьмилетний поэт, наконец, женился на юной Елизавете, дочери своего старого приятеля художника Рейтерна. Поселились новобрачные в Дюссельдорфе.

Творческая деятельность Жуковского не ослабевала. Он закончил начатый еще в России перевод индийской народной повести «Наль и Дамаянти», перевел поэму «Рустем и Зораб» и «Одиссею» Гомера, «Орлеанскую деву» Шиллера. Написал белыми стихами три сказки братьев Гримм – «Об Иване-царевиче и сером волке», «Кот в сапогах», «Тюльпанное дерево».

30 октября 1842 года у Жуковских родилась дочь Александра^[173]. 1 января 1845 года Елизавета родила сына Павла^[174]…

В сентябре 1848 года Жуковские окончательно переехали в Баден-Баден. Здесь в конце 1851 года поэт написал свое последнее стихотворение «Царскосельский лебедь». Он постоянно мечтал вернуться в Россию, даже разработал лучший маршрут поездки. Жуковский успел узнать о кончине в марте 1852 года Николая Васильевича Гоголя, с которым дружил и переписывался последние десятилетия жизни, и о том, как великий писатель сжег второй том «Мертвых душ».

Прочитав рассказ о последних часах Гоголя в пятом номере «Москвитянина», он был страшно поражен предсмертным криком писателя:

Несколько часов после этого Василий Андреевич просидел в темноте в своем кабинете, затем вышел, лег на диван и уже не вставал. С каждым днем ему становилось все хуже и хуже. 12 апреля 1852 года в 1 час 37 минут ночи Василий Андреевич Жуковский умер.

Останки его вначале были положены в склепе на загородном кладбище Баден-Бадена. В августе того же года слуга Жуковского Даниил Гольдберг на пароходе отвез прах поэта в Петербург. Похоронили Василия Андреевича на кладбище Александро-Невской лавры рядом с Карамзиным и поэтом Козловым.

ДЖОРДЖ ГОРДОН БАЙРОН (1788-1824)

Джордж Гордон Байрон родился 22 января 1788 года в Лондоне. Мальчику сразу же дали двойную фамилию.

По отцу он стал Байроном. Родословная Байронов ведет начало от нормандов, которые поселились в Англии во времена Вильгельма Завоевателя и получили земли в графстве Ноттингем. В 1643 году король Карл I дал сэру Джону Байрону титул лорда. Дед поэта дослужился до чина вице-адмирала и славился своей неудачливостью. У него было прозвище Джек Непогода, поскольку, стоило его экипажу поднять паруса, как немедленно начиналась буря. В 1764 году на корабле «Дофин» Байрон был направлен в кругосветное плавание, но умудрился в ходе этой кампании открыть только острова Разочарования, хотя вокруг было еще множество неизвестных архипелагов – их не заметили. В единственном морском сражении, которое он провел как флотоводец, Байрон потерпел сокрушительное поражение. Больше командование флотом ему не доверяли.

Старший сын Джека Непогоды Джон Байрон окончил французскую военную академию, поступил в гвардию и почти ребенком участвовал в американских войнах. Там за храбрость он получил кличку Безумный Джек. Вернувшись в Лондон, Байрон совратил богатую баронессу Конэйерс и бежал с нею во Францию, где беглянка родила дочь, ее светлость Августу Байрон, единственную сводную сестру поэта (впоследствии Августа сыграла в судьбе Байрона зловещую роль), и умерла. У Безумного Джека не осталось средств к существованию, но удача не оставила повесу. Довольно скоро он встретил на модном курорте Бат богатую невесту Кэтрин Гордон Гайт. Внешне девушка была «страшненькой» – низенькая, толстенькая, длинноносая, чересчур румяная, но после кончины отца ей достались солидный капитал, родовое поместье, лососевые промыслы и акции Абердинского банка.

Древний шотландский род Гордонов состоял в родстве с королевской династией Стюартов. Гордоны славились своим бешеным нравом, многие закончили жизнь на виселице, причем одного из них, Джона Гордона-второго, повесили в 1634 году за убийство самого Валленштейна. Множество известных шотландских баллад повествуют о подвигах шальных Гордонов. Но к концу XVIII века род почти вымер. Прадед поэта утонул, дед – утопился. Чтобы род не исчез окончательно, сыну Кэтрин дали вторую фамилию – Гордон.

Джон Байрон женился на Кэтрин Гордон по расчету, она же страстно любила и одновременно ненавидела мужа до конца своих дней.

Новорожденный Джордж был очень красив, но как только он встал на ножки, родные с ужасом увидели, что мальчик хромает. Оказалось, что стеснительная мать во время беременности сильно перетягивала чрево, в результате плод занял неправильное положение, и во время родов его пришлось вытаскивать. При этом неизлечимо повредили связки на ножках ребенка.

Джон Байрон подло поступил со своей второй женой и ее сыном. Обманом он промотал и состояние, и поместье, и акции Кэтрин и сбежал во Францию, где умер в 1791 году в возрасте тридцати шести лет. Поговаривали, что авантюрист покончил с собой. Маленький Джордж никогда не забывал отца и восхищался его военными подвигами.

Кэтрин с младенцем Джорди переехала поближе к родным в шотландский город Абердин, где сняла за умеренную плату меблированные комнаты и наняла двух служанок – сестер Мэй и Агнессу Грэй. За мальчиком присматривала Мэй.

Ребенок рос добрым и послушным, но отличался крайней вспыльчивостью. Однажды нянька поругала его за испачканное платье. Джорди сорвал с себя одежду и, сурово глядя на Мэй Грэй, молча разорвал платье сверху донизу.

События в жизни маленького Байрона развивались очень быстро. В пять лет он пошел в школу; в девять лет Джордж впервые влюбился – в свою кузину Мэри Дюфф; а когда мальчику исполнилось десять лет, умер его двоюродный дед лорд Уильям Байрон, и титул пэра и родовое поместье Ньюстед Эбби под Ноттингемом перешли к Джорджу. Юному лорду был назначен опекун лорд Карлейл, который приходился Байрону дальним родственником. Мальчик с матерью и Мэй Грэй переехали в собственное имение. Старинный дом находился вблизи знаменитого Шервудского леса, на берегу большого озера, наполовину заросшего камышом.

Осенью 1805 года Байрон поступил в Тринити-колледж Кембриджского университета. Теперь он стал получать деньги на карманные расходы. Однако едва у юноши завелись деньги, Джордж забросил учебу, поселился в отдельно снятой квартире, завел себе любовницу из шлюх, нанял учителей бокса и фехтования. Узнав об этом, миссис Байрон закатила сыну грандиозный скандал и попыталась прибить его каминными щипцами и совком. Джорджу пришлось какое-то время прятаться от матери.

В Кембридже Байрон уже писал стихи. Однажды он показал свои сочинения Элизабет Пигот, сестре его друга по колледжу Джона Пигота. Девушка пришла в восторг и уговорила автора опубликовать его писания. В 1806 году Байрон издал для узкого круга друзей книжку «Стихи на случай». Через год последовал сборник «Часы досуга – автор Джордж Гордон лорд Байрон, несовершеннолетний». За эту книжку его зло высмеяли критики. Поэт был уязвлен до глубины души и некоторое время подумывал о самоубийстве.

4 июля 1808 года Байрон получил диплом магистра и покинул Кембридж. Он вернулся домой накануне своего совершеннолетия. Пришло время вступать в обязанности пэра. Молодой человек представился в палате лордов и принял присягу 13 марта 1809 года. Председательствовал лорд Илдон.

Почти сразу после этого Байрон и его самый близкий друг по Кембриджу Джон Кэм Хобхауз отправились в путешествие – через Лиссабон по Испании до Гибралтара, оттуда морем в Албанию, где их пригласил к себе известный своей храбростью и жестокостью турецкий деспот Али-паша Тепеленский. Резиденция паши находилась в Янине. Там Байрона встретил маленький седенький семидесятилетний старичок, который был известен тем, что поджаривал своих врагов на вертеле и однажды утопил в озере двенадцать женщин, не угодивших его невестке. Из Албании путешественники направились в Афины, далее они побывали в Константинополе, на Мальте… Только 17 июля 1811 года лорд Байрон вернулся в Лондон и ненадолго задержался там по личным делам, когда пришло известие, что 1 августа в Ньюстеде скоропостижно умерла от инсульта его мать.

Похоронив самого близкого человека, Байрон решил искать утешения в парламентской деятельности. 27 февраля 1812 года он выступил в палате лордов со своей первой речью – против законопроекта тори о смертной казни для ткачей, умышленно ломавших недавно изобретенные вязальные машины.

А в последний день февраля 1812 года произошло знаменательное событие в истории мировой поэзии. Дело в том, что из путешествия Байрон привез рукопись написанной спенсеровой строфой автобиографической поэмы, повествующей о печальном скитальце, которому суждено познать разочарование в сладостных надеждах и честолюбивых упованиях юности. Поэма называлась «Паломничество Чайльд Гарольда». Книга с двумя первыми песнями поэмы вышла в свет 29 февраля 1812 года, в этот день миру явился один из величайших поэтов Джордж Гордон Байрон.

Светское общество было потрясено шедевром. Несколько месяцев в Лондоне говорили только о Байроне, восторгались и восхищались им. Великосветские львицы организовали на поэта настоящую охоту.

Сноха хорошего знакомого Байрона лорда Мельбурна леди Каролина Лэм так описала свои впечатления от первой встречи с поэтом: «Злой, сумасшедший, с которым опасно иметь дело». Через два дня, когда Байрон сам приехал к ней в гости, Лэм записала в дневнике: «Это прекрасное бледное лицо будет моей судьбой». Она стала любовницей Байрона и не пожелала скрывать этого от лондонского общества. Поэт приходил к Каролине с утра и целые дни проводил в ее будуаре. В конце концов, на защиту чести лорда Лэма поднялись мать и свекровь леди Лэм. За помощью, как ни странно, женщины обратились к Байрону. Втроем они стали уговаривать Каролину вернуться к мужу. Но безумно влюбленная в поэта, леди ничего не желала слушать. Чтобы окончательно привести ее в чувства, Байрон попросил руки у двоюродной сестры Каролины Анабеллы Милбенк, однако в этот раз получил отказ.

Во время любовной эпопеи с Каролиной Лэм, когда бедняжка даже пыталась во время бала покончить с собой, Байрон совершил одно из самых постыдных деяний в его жизни. В январе 1814 года к нему в Ньюстед приехала погостить сводная сестра Августа. Джордж полюбил ее и вступил в кровосмесительную связь. Когда в начале сентября они расстались, Августа была беременной. Через неделю Байрон письмом вновь попросил руки у Анабеллы Милбенк и получил согласие.

Поэт Байрон не остановился на «Чайльд Гарольде». Следом он создал цикл «Восточных поэм»: «Гяур» и «Абидосская невеста» опубликованы в 1813 году, «Корсар» и «Лара» – в 1814 году.

Бракосочетание Байрона и Анабеллы Милбенк состоялось 2 января 1815 года. Через две недели в Лондон прикатила Августа, и началась «жизнь втроем». А вскоре стало известно, что состояние лорда Байрона сильно расстроено, что ему не на что содержать супругу. Долги кредиторам составляли астрономическую по тем временам сумму – почти 30 000 фунтов. Обескураженный Байрон озлобился на весь мир, запил, начал винить во всех своих бедах жену.

Напуганная дикими выходками супруга, Анабелла решила, что он впал в безумие. 10 декабря 1815 года женщина родила Байрону дочь Августу Аду, а 15 января 1816 года, взяв с собою младенца, уехала в Лестершир навестить родителей. Несколько недель спустя она объявила, что не вернется к мужу. Позднее современники утверждали, что Анабелле донесли о кровосмешении Байрона с Августой и о его гомосексуальных связях. Биографы, изучив многочисленные документы того времени, пришли к выводу, что подавляющее большинство грязных слухов о поэте исходило из окружения мстительной Каролины Лэм.

Байрон согласился жить с женой раздельно. 25 апреля 1816 года он навсегда выехал в Европу. В последние дни перед отъездом поэт вступил в любовную связь с Клэр Клермон, приемной дочерью философа Уолстонкрафта Годвина.

Сначала Байрон поселился в Женеве. Сюда к нему приехала и Клэр Клермон. Компанию девице составляли ее сводная сестра Мэри с мужем – Перси Биш Шелли. Байрон и раньше был знаком с творчеством Шелли, но знакомство их состоялось только в Швейцарии. Поэты подружились, Байрон испытывал отеческие чувства к быстро разраставшемуся семейству Шелли.

Друзья вместе посетили Шильонский замок. Оба были потрясены увиденным. По возвращении из экскурсии в одну ночь Байрон написал поэтический рассказ «Шильонский узник», а Шелли создал «Гимн духовной Красоте». В Женеве Байрон сочинил также третью песню «Чайльда Гарольда» и начал драматическую поэму «Манфред».

Слава обернулась для поэта своей скверной стороной. Узнав, что великий Байрон живет на берегу Женевского озера, сюда стали приезжать толпы любопытных туристов. Все чаще, выглядывая в окно, поэт натыкался на окуляры биноклей – любопытствующие высматривали, с какой женщиной теперь он живет. В конце концов эти преследования надоели. Когда 12 января 1817 года Клэр родила от Байрона дочь Аллегру, поэт уже жил в Италии, где спокойно закончил «Манфреда» и приступил к написанию четвертой песни «Чайльд Гарольда».

В Венеции Байрон арендовал дворец Мончениго на Большом канале. Именно здесь были созданы сатиры «Беппо» и «Дон Жуан». С Клэр Клермон Байрон расстался навсегда, но при первой же возможности выписал к себе маленькую Аллегру.

Поскольку поэту постоянно не хватало денег, осенью 1818 года он продал за 90 000 гиней Ньюстед, расплатился с долгами и смог начать спокойную обеспеченную жизнь. Ежегодно за издание своих произведений Байрон получал гигантские по тем временам деньги – 7000 фунтов, а если учесть, что он еще имел ежегодные проценты с прочей недвижимости в сумме 3 300 фунтов, то надо признать, что лорд был одним из богатейших людей Европы. Толстеющий, отпустивший длинные с проблесками первой седины волосы – таким представал он теперь перед своими венецианскими гостями.

Но в 1819 году к Байрону пришла последняя, самая глубокая любовь. На одном из светских вечеров поэт случайно познакомился с молодой графиней Терезой Гвиччиоли. Ее называли «тициановской блондинкой». Графиня была замужем, но супруг был старше ее на сорок четыре года. Когда синьор Гвиччиоли узнал об увлечении Байрона, он решил увезти супругу в Равенну, от греха подальше. Накануне их отъезда Тереза стала любовницей Байрона и этим фактически решила его дальнейшую судьбу.

В июне 1819 года поэт последовал за возлюбленной в Равенну. Он поселился в Палаццо Гвиччиоли и перевез туда малышку Аллегру. Видевший терзания дочери отец Терезы, граф Гамба, добился от папы римского разрешения для графини проживать раздельно с мужем.

Пребывание в Равенне стало для Байрона необычайно плодотворным: он написал новые песни «Дон Жуана», «Пророче

Виктор Николаевич Еремин

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ