Занятые повседневными заботами, мы часто не замечаем, а порой просто не хотим замечать феноменальные явления, которые сопровождают нас в жизни. Но настаёт момент, когда в той или иной ситуации мы сталкиваемся с необычным, ведь рядом живут — и всегда жили — люди, которые отличаются от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, ещё реже — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках и цирковых аренах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. «Чудеса, волшебство!» — говорят обычно зрители. Реплики учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в лабораториях.
В этой книге мы расскажем о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного, тайны сверхспособностей которых так до сих пор и не раскрыты.
Он происходил из знатного рода. При завоевании Навуходоносором Иерусалима в 606 году до Р.Х. пятнадцатилетний Даниил вместе с другими иудеями попал в вавилонский плен. Там его и других самых способных юношей определили в школу для подготовки к службе при царском дворе.
С Даниилом учились три его друга: Анания, Мисаил и Азария. В течение нескольких лет они изучили местный язык и разные халдейские науки. При поступлении в школу этим трём юношам дали новые имена: Седрах, Мисах и Авденаго. Однако с принятием языческих имён юноши не изменили вере своих отцов. Боясь оскверниться языческой пищей, они упросили своего воспитателя давать им пищу не с царского стола, окроплённую кровью животных, принесённых в жертву идолам, а простую, растительную. Воспитатель согласился, с условием, что после десяти дней питания растительной пищей он проверит их здоровье и самочувствие.
В конце пробного периода эти юноши оказались здоровее других, питавшихся мясом с царского стола, и воспитатель разрешил им вкушать пищу по своему усмотрению. За преданность истинной вере Господь наградил юношей успехами в науках, и вавилонский царь, присутствовавший на экзамене, нашёл, что они сообразительнее даже его вавилонских мудрецов.
После окончания школы Даниил с тремя друзьями был определён на службу при царском дворе и оставался в звании придворного сановника во всё время царствования Навуходоносора и его пяти преемников. После покорения Вавилона он стал советником царей Дария Мидийского и Кира Персидского.
Бог наделил Даниила способностью понимать значение видений и снов, и эту способность он проявил, дав толкование двум снам Навуходоносора, которые сильно смутили царя.
В одном из снов Навуходоносор видел огромного и страшного истукана, сделанного из четырёх металлов. Камень, скатившийся с горы, разбил истукана в прах, а сам вырос в большую гору. Даниил объяснил царю, что истукан символизировал четыре языческих царства — начиная с вавилонского и кончая римским, — которые должны были сменить друг друга. Таинственный камень, сокрушивший истукана, символизировал Мессию, а образовавшаяся гора — Его вечное Царство на земле (Церковь Христову).
В своей книге (являющейся частью Библии) пророк Даниил повествует о подвиге своих трёх друзей, которые отказались поклониться золотому идолу (Мардуку), за что, по приказу царя Навуходоносора, были брошены в раскалённую печь. Но ангел Божий сохранил их невредимыми в огне.
Подробностей о деятельности пророка Даниила в течение семи лет царствования трёх преемников Навуходоносора не сохранилось. В первый год правления Валтасара, сына Навуходоносора на этом посту, пророк Даниил имел видение о четырёх царствах, после чего он увидел Бога в образе «Ветхого Днями» и грядущего к нему «Сына Человеческого», т. е. Господа Иисуса Христа.
В своей книге Даниил записал несколько пророческих видений, относящихся к концу мира и ко второму пришествию Иисуса Христа. По своему содержанию его книга имеет много общего с Откровением святого Иоанна Богослова (Апокалипсисом), завершающим Библию.
При Данииле во время царствования Валтасара мидийский царь Дарий завоевал Вавилон (539 г. до Р.Х.), тогда же погиб и Валтасар. Сбылось предсказание Даниила, объяснившего значение надписи на стене, сделанной таинственной рукой: «Мене текел упарсин» (ты ничтожен, и твоё царство поделят мидяне и персы).
При Дарии Мидийском Даниил занял важный правительственный пост. Завидуя Даниилу, языческие вельможи оклеветали его перед Дарием и добились, чтобы Даниила бросили на съедение львам. Но Бог сохранил своего пророка невредимым. Разобравшись в деле, Дарий повелел подвергнуть клеветников Даниила такой же казни, и львы моментально растерзали их. Вскоре Даниил получил откровение о семидесяти седьминах, в котором указывалось время первого пришествия Мессии и основания его Церкви.
В царствование Кира Даниил остался в том же придворном звании. Не без его участия в 536 году царь Кир издал указ об освобождении евреев из плена. Согласно преданию пророк Даниил показал Киру предсказание о нём в книге пророка Исайи, который жил за двести лет до этого.
Поражённый пророчеством, царь признал над собой власть Иеговы и повелел евреям построить в честь него храм в Иерусалиме. При этом же царе Даниил был снова спасён от смерти, которая угрожала ему за умерщвление дракона, обожествлявшегося язычниками.
В третий год царствования Кира в Вавилоне Даниил удостоился получить откровение о дальнейшей судьбе народа Божия и четырёх языческих империй. Предсказания Даниила о гонениях на веру относятся к гонениям Антиоха Епифана и одновременно к пришествию антихриста. О последующей судьбе пророка Даниила ничего не известно, кроме того, что он скончался в глубокой старости. Его пророческая книга состоит из 14 глав. Господь Иисус Христос в своих беседах с иудеями дважды ссылался на пророчества Даниила.
Местами захоронения Святого Даниила были сам Вавилон и город Сузы (в настоящее время город Шустер). Считается, что Тимур перевёз часть останков Даниила, а именно его руку, в Самарканд. Над местом захоронения был построен прекрасный мавзолей, который перестроили в начале XX века. Рядом с мавзолеем расположен водный источник с невероятно вкусной водой, которая является святой. Каждый, кто захочет ступить к мавзолею, должен испить этой воды и омыть открытые участки тела. Само место просто покоряет своим покоем и красотой, особенно в тёплое время года, когда здесь много зелени, а в нескольких метрах от источника по реке Сиаб плавают лебеди.
Место давно стало объектом паломничества как местных жителей, так и путешественников со всего мира. В 1996 году прибывший в Самарканд Патриарх Московский и всея Руси Алексий II навестил мавзолей и освятил его. Говорят, что после этого близ мавзолея снова зацвело фисташковое дерево, считавшееся засохшим. Есть у местных жителей поверье: если загадать желания и завязать ленточку на этом древе, то они обязательно сбудутся.
Любопытный факт: многие паломники, прибывшие в это святое для ортодоксальных религий место, используют зороастрийские традиции — обращаются с молитвой к останкам святого и повязывают тряпочки на растущие рядом деревья.
Граница некогда могущественного Вавилона, пролегающая вдоль кромки огромной пустыни. Страж спрашивает высокого красивого грека:
— Какие дары принёс ты царю?
— Все они — достойные, — отвечает грек.
— Ты полагаешь, что у нашего царя таких нет? — сердится страж границы.
— Они могут у него быть, но он не знает, как ими пользоваться, — смело сказал путешественник.
Его звали Аполлоний из Тианы.
Несмотря на дерзость, ему было позволено перейти вавилонскую границу.
Аполлоний родился в Каппадокии, вероятно, в I веке н. э. Когда мальчику исполнилось четырнадцать лет, школьные учителя уже не могли обучать его, так как к этому времени подросток превосходил их по уровню развития. В возрасте шестнадцати лет он стал приверженцем философии Пифагора. Аполлоний исцелял больных и в течение шести лет хранил молчание. В правление императора Нервы (96–98 гг.) Аполлоний приехал в Рим, где приобрёл репутацию мага, целителя, чудотворца и пророка. Он очищал города от язв и болезней; изгнал из Коринфа вампира; предотвратил чуму в Эфесе, уговорив жителей города закидать камнями духов, которые насылали эту болезнь; изгнал из Антиохии скорпионов, закопав в городе, во время специального магического ритуала бронзового скорпиона. Аполлоний также говорил, что умеет общаться с птицами на их языке. В шестнадцать лет он принял пифагорейские обеты и уединился в замке Эга. Слава о его мудрости и лечебных средствах распространилась так широко, что в Каппадокии появилась поговорка: «К чему такая спешка? Торопитесь увидеть юного Аполлония?»
Однажды жрец из Дельфии принёс с собой медную карту и сказал Аполлонию, что на ней показана дорога к городу богов. Вскоре Аполлоний из Тианы отправился путешествовать на восток. В Ниневии человек по имени Дамис предложил ему свои услуги в качестве проводника. (Рассказ о жизни греческого философа позднее был записан Филостратом по предложению византийской императрицы Домны.)
Вдвоём они проделали трудный путь из Вавилона в Индию и повернули на север от Ганга в направлении Гималайского хребта. И так как путешествие продолжалось восемнадцать дней, можно предположить, что их целью был Тибет.
Когда греческий мудрец со своим преданным спутником приблизился к азиатскому Олимпу, стали происходить странные вещи: путь, по которому они совсем недавно прошли, внезапно исчез, ландшафт изменился, и двигались они теперь как будто во сне.
На границе этой удивительной страны их встретил мальчик, который объяснялся с ними по-гречески. Аполлония из Тианы представили правителю, которого Филострат именовал Иархасом.
Эта легендарная история изобиловала всевозможными чудесами. Там были источники, от которых столбы света поднимались вверх наподобие лучей прожектора; сияющие камни освещали город и превращали ночь в день. Затем Апполоний и Дамис увидели, как люди становятся невесомыми и «плавают» в воздухе. А когда путешественники подсели к хозяйскому столу, трёх- и четырёхногие машины обносили гостей едой и напитками. Биограф Аполлония назвал их «самоперемещающимися, покорными воле богов…».
Удивительные достижения и интеллектуальное превосходство этой общины произвели на Аполлония такое впечатление, что, изумлённый он лишь кивнул головой, когда правитель Иархас выразил словами очевидный факт: «Ты пришёл к людям, которые знают всё».
Согласно философу из Тианы, эти учёные люди «жили на Земле и в то же самое время не на ней»… Как следует понимать эту фразу — аллегорически или буквально? Если буквально, то значит, этот народ мог иметь связь с другими мирами, в особенности потому, что умел управлять гравитацией. В этом случае мы можем поверить и в слова Иархаса, что «Вселенная — живая вещь».
От этих людей Аполлоний получил задание. Он должен был захоронить некоторые талисманы (или магниты?) в местах, исторически значимых в будущем. Затем ему предстояло «расшатать» Римскую империю.
Греческий мыслитель прибыл в Рим в самый разгар тирании Нерона, преследовавшего философов, и вскоре был вызван на трибунал. Когда обвинитель разворачивал свиток с обвинениями против Аполлония, этот свиток невероятным образом растворился в воздухе. А без улик Аполлонию из Тианы нельзя было предъявить никакого обвинения, и его освободили. С этого дня римскими властями начал овладевать суеверный страх перед мудростью человека из Тианы…
Император Веспасиан настолько благоволил к нему, что сделал своим советником. А император Тит однажды сказал ему: «Я действительно взял Иерусалим, но ты, Аполлоний, взял в плен меня».
Во время правления Домициана он был обвинён в антиримской деятельности. На суде Аполлоний с презрением смотрел на императора; он знал его, когда тот был ещё мальчиком. Патриции возбуждённо перешёптывались, припоминая странные вещи, которые происходили на трибунале Нерона. Глядя императору Рима в лицо, Аполлоний взмахнул своим плащом и произнёс: «Вы могли бы содержать под стражей моё тело, но не душу. Впрочем, моё тело тоже вам неподвластно!» Вслед за этим он исчез во вспышке света; свидетелями тому были сотни людей, находившихся в зале дворца.
История не сохранила даты смерти греческого мыслителя. Известно только, что столетний Аполлоний направляется в Эфес; а затем его следы теряются. Аполлоний пользовался огромным всеобщим уважением. Септимий Север, который управлял Римской империей с 193 по 211 год н. э., поместил статую греческого мыслителя в своей гробнице вместе со статуями Иисуса Христа и Орфея.
Пребывание Аполлония в неведомой стране на Тибете, где он учился у тех, «кто знает всё», представляет собой огромный интерес. (Если, конечно, допустить возможность реальности происходившего.)
Антигравитация, световые лучи, появляющиеся и исчезающие картины мира… Снова возникает образ таинственной Шамбалы.
Никто сегодня не имеет права отказать в истинности свидетельствам Филострата, который использовал многие не дошедшие до нас источники информации в Византии, во всяком случае, в большей мере, чем Геродот, Вергилий, Плутарх или любые другие мыслители античного мира.
Но кем же всё-таки был Аполлоний?
Кто знает, как сложилась бы наша жизнь, уцелей от огня Александрийская библиотека с бесценными древними книгами. Быть может, сегодня мы смотрели бы на мир совершенно иными глазами; узнали бы всё об Аполлонии…
В конце III столетия Перокл в особом сочинения противопоставил Аполлония Иисусу и всей евангельской истории, что в новейшее время делали Вольтер и другие. Сочинение Перокла потеряно и известно нам только из возражения, написанного Евсевием. Сочинения Аполлония также не дошли до нас, за исключением 85 писем, которые, впрочем, тоже не являются подлинниками: письма эти содержатся в «Collectio epistolarum Graecorum» (Венеция, 1499, 1606), а также в изданных Олеарием сочинениях Филострата (Лейпциг, 1701). По рассеянным сведениям, зачастую похожим на легенды, старший Филострат составил в начале III века по приказанию Юлии, супруги Септимия Севера, биографию Аполлония в восьми книгах.
Примерно тысячу лет назад близ монастыря бенедиктинцев в Везеле родился ребёнок, которого окрестили именем Иоганн. История его жизни на протяжении столетий была известна лишь посвящённым, которые из поколения в поколение передавали писания человека, ставшего монахом. Это позволило им избежать некоторых несчастий, благодаря чему книга пророчеств — чаще упоминаемая некоторыми посвящёнными с XIV столетия как «тайные протоколы» — вновь возникла из небытия, и имя Иоганна из Иерусалима стало передаваться из уст в уста.
В этом отношении он похож на Нострадамуса, астролога из Прованса, который, как считают некоторые учёные, тоже принадлежал к посвящённым. То, что Нострадамус знал об Иоганне из Иерусалима и его предсказаниях, наверняка не является случайностью.
Только слепые и недальновидные люди, которые не умеют объяснить высшую закономерность событий, могут утверждать обратное.
Представляется, что настоящее открытие «тайных протоколов», объясняющее таинственную необходимость, определяющую порядок вещей, по-настоящему ещё не состоялось… Но время это настало сейчас — в начале третьего тысячелетия. 2000 год — это порог, который перешагнул Иоганн из Иерусалима: его пророчества относятся к захватывающему и беспокойному XXI веку, который можно условно сравнить с XI столетием. «Когда придёт тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед…» — так писал провидец в своих «тайных протоколах».
Мы только что жили в том же тысячелетии, что и он, — мы удалились от Иоганна всего на несколько шагов. Поэтому определённо была необходимость того, чтобы эта книга пророчеств внезапно появилась из глубины веков, во тьме которых было погребено имя Иоганна из Иерусалима. Если бы не этот неизвестный людям закон, то книга пророчеств могла бы исчезнуть из памяти и библиотек, как безымянное зёрнышко среди миллиардов зёрен знаний, которые накоплены человечеством за тысячелетия.
Иоганн из Иерусалима принадлежал к тем людям, которым был дан дар познания истинной сути вещей и которые умели переходить границы времени, чтобы исследовать будущее или прошлое. Для них время не течёт беспрерывно, как вода в реке, оставаясь непостижимым. Для посвящённых время — это море, в котором они могут открывать глубины, доплывать до противоположного берега, которое они могут изображать на карте, изучив все его течения.
Как постиг Иоганн из Иерусалима это искусство познания, эту науку о времени, которая даёт возможность предсказывать?
Рукопись XIV века, которая долгое время находилась в Троице-Сергиевой лавре в Сергиевом Посаде, — наверное, первая, в которой пророчества называются «тайными протоколами», — в двадцати строках даёт неясный портрет Иоганна из Иерусалима.
О его внешности ничего не говорится. Иоганн упоминается как «самый смелый среди смелых» и как «святой среди святых». Там говорится, что он «может читать и внимать небу» и что «он был глаз и ухо, которыми видят и слышат силы Божьи».
Таким образом, Иоганн из Иерусалима был посредником… Взгляд его обнаруживал скрытое устройство мира, черты, которые вели от временной точки в прошлом или настоящем в будущее и складывались в карту третьего тысячелетия.
Иоганн рос в Бургундии, где располагались огромные монастыри. Быть может, он впитал знания от «земли властителя, страны чёрных лесов и светлой веры, где проблески надежды проламывают дьявольские заросли», как сказано в рукописи, где говорится о Иоганне из Иерусалима?
То, что он был крестьянским сыном, маловероятно. Был ли его отец одним из тех феодалов, которые жили в окутанных облаками и туманом горных вершин каменных башнях? Эти рыцари, многие из которых отправились в крестовые походы, заботились о везельском монастыре бенедектинцев, основанном в 864 году Жираром де Русийоном, одним из главных вассалов короля Лотара II.
Подробности о детских годах Иоганна из Иерусалима неизвестны. Если он и писал о них, то эти тексты утрачены. Возможно, они ждут своего часа, подходящего момента для появления на свет, сокрытые до поры до времени в монастыре на горе Атос, где-нибудь в скальной пещере или в укромном уголке грота.
Вероятно, родители Иоганна совершали паломничество в монастырь Сантьяго-де-Компостелла. Судьба назначила так, что Иоганн родился рядом с Везелем. Впоследствии он почти всё время проводил в монастыре бенедектинцев, который, как считалось, владел мощами Святой Марии Магдалины.
Во всяком случае, везельские бенедектинцы считали его своим, а в одной из их рукописей идёт речь о «Иоганне из Иерусалима, сыне монастыря, дите Бургундии, воине Христовом на Святой земле». Однако после XIV столетия его имя, которое до тех пор регулярно упоминалось, нигде больше не появлялось, кроме рукописи, найденной в Сергиевом Посаде. В ней используется выражение «тайные протоколы». Создаётся впечатление, что опасно было ссылаться на Иоганна из Иерусалима и его писания. Верно, что Иоганн из Иерусалима был одним из учредителей ордена тамплиеров (храмовников). Известно также, что власть рыцарей этого ордена к началу XIV столетия настолько усилилась, что они подверглись преследованию французского короля Филиппа Красивого. Потому-то и было опасно упоминать имя Иоганна из Иерусалима. Как утверждают многие хроники, он был седьмым из восьми рыцарей, объединившихся в 1119 году вокруг Гуго из Пайена из провинции Шампань, чтобы основать орден тамплиеров.
Иоганн из Иерусалима умер вскоре после этого события, вероятно, в 1119 или 1120 году. В хронике говорится об этом: «Его призвал Господь, когда он дважды был отмечен цифрой печати». Из этого можно сделать вывод, что ему к тому времени было 77 лет. Цифра 7, седьмая печать, символическое число, которому посвящённые приписывают такое большое значение, совершенно чётко определила участь Иоганна из Иерусалима. Если исходить из того, что он умер в 1119 году, значит, он родился в 1042 году, в первой половине XI столетия. В ту эпоху все предсказания были связаны с роковой датой — 1000 годом, даже если она не была зафиксирована с абсолютной точностью, с которой сегодня ведётся летосчисление.
Поскольку «самый смелый среди смелых» принимал участие в захвате Иерусалима в 1099 году, он какое-то время прожил в городе Христа. В этот период он и составил книгу пророчеств.
Рукопись, найденная в Сергиевом Посаде, сообщает, что Иоганн из Иерусалима часто уходил в пустыню, чтобы размышлять, молиться и медитировать. «Он был там, где небо встречается с землёй». Наверное, этими словами описывается экстаз, который переживают посвящённые, когда, лёжа на земле, они принимают на себя энергию Луны, звёзд и Земли. Они становятся частью земной коры, и Земля сообщает им свои мощные энергетические потоки. Они погружаются в небо, и звёзды пронизывают их своим сиянием. Именно там, где «небо встречается с землёй», они, как посредники, как существа с двумя лицами, как Янус, равным образом обращены к небесному и материальному.
«Иоганн из Иерусалима, — гласит рукопись, — знал тело Человека, Земли и Неба, он мог следовать тропами, ведущими к тайнам этих миров».
Иоганн был врачевателем и одновременно астрологом или астрономом. И в этом отношении он является предшественником Нострадамуса — тот тоже лечил людей и наблюдал за небесными телами. Иоганн входит в ряд великих посвящённых, мудрецов и прорицателей древности, которые ещё не разделили дух и разум, как сегодня делают это люди, искусственно разделяющие такие понятия, как интуиция, пророчество, предсказание, знание и познание.
В Иерусалиме монах и воин, пустынный отшельник, мыслитель и посвящённый при встречах с иудейскими раввинами, мусульманскими мудрецами и другими посвящёнными мог узнать многое из сокровенного… Там он мог познакомиться с эзотерической философией греков и иудейской каббалой, таинством алгебры и скрытым значением цифр.
Он читал святые книги и во время своего отшельничества в пустыне, по всей вероятности, установил контакт с гностическими сектами, отдельные из которых в рамках культа святых прошли обряд таинства Познания. Они существовали ещё до Христа.
Так жил и писал монах Иоганн, исследователь тайн устройства мира и времени — и это было определённо неслучайно, — в Иерусалиме.
Иерусалим является одним из символических центров вселенной. В нём соединяются спиритические силы, находится огромное скопление руин великих храмов, могил посвящённых; в этом древнем городе берут начало религии мира, а хранилища святых текстов являются источниками сильной энергетики.
Здесь Иоганн не мог сделать ни шага без того, чтобы не обнаружить следы своих предшественников, которые вели к местам жертв и мук, медитации и святым местам. Под звёздным небосводом Востока, в этом центре Познания, где люди постигали пророчества и законы, Иоганну из Иерусалима открывались будущие времена. Его книга пророчеств — настоящие «тайные протоколы», дневники, в которых он записывал знание, полученное в то время, когда он открывался неземным силам и ритмам времени.
Понятно, что все те, кто в течение столетий читал эту книгу пророчеств или только прикоснулся к ней, испытали благоговейный ужас, чувствуя, что перед ними разверзается пропасть. И они не скрывали этого, когда передавали книгу из рук в руки. Люди были не способны разрушить установившийся порядок передачи знаний — это было бы кощунством. Большинство из них думали — и некоторые писали об этом, — что «тайные протоколы», если пробьёт их час, внезапно появятся сами собой. И вот это произошло.
С большой долей вероятности можно утверждать, что Иоганн из Иерусалима — как посвящённый и духовный человек, пером которого «руководили» видения из будущего и собственная интуиция, — составил свою книгу пророчеств в Иерусалиме незадолго до смерти.
Когда он вместе с рыцарями-крестоносцами подходил к стенам Святого города, то был уже старым мужчиной. Если принять во внимание факт, что родился он в 1042 году, то ему было семьдесят пять. В XI столетии рыцарь такого почтенного возраста — случай необычный. Как старый Мастер он неизменно пользовался авторитетом и уважением.
В рукописях монахов из Везеля о нём идёт речь как об одном из старейшин аббатства. В течение жизни Иоганн несколько раз был вынужден покидать монастырь — факты его поездок зафиксированы, — чтобы идти в Сантьяго-де-Компостелла. Некоторые исследователи придерживаются мнения, что Иоганн дошёл до Рима и несколько месяцев, а может и лет, провёл там. Другие же считают, что он жил в Византии и там присоединился к колоннам крестоносцев. О его пребывании в Византии нет достоверных сведений, но вполне вероятно, что он всё-таки жил там какое-то время. В Византии он мог начать свою учёбу, познакомиться, изучая греческий язык, с текстами античных философов и писателей. Считается, что он исходил и объездил всю Византийскую империю и Среднюю Азию. Так ли это на самом деле? Во всяком случае, ему были известны все тайны сознания и медитации, которые принесли крестоносцы в Иерусалим в 1099 году.
И всё же Великим посвящённым и астрологом (хотя сегодня при этом слове многие морщатся) он стал только в Святом городе.
С 1117 по 1119 год он пишет в Иерусалиме книгу пророчеств и, как раз в эти годы, принимает участие в создании ордена тамплиеров. Эти два события тесно связаны между собой.
Иоганн из Иерусалима, кажется, очень быстро заметил, что близится конец Восточной Римской империи. Он пишет: «Мужчина, себя королём возомнивший, забудет о буре песчаной, а буря глаза ослепит и засыплет и станет его разрывать на части; большие и самые толстые стены не выдержат жалких песчинок, коль будет их так, как в пустыне; покроют собой они камни и всадников на лошадях».
Целью основания ордена тамплиеров, моральным вдохновителем и провидцем которого он стал, было: «песку» противопоставить силу Армии Веры. Белую накидку рыцари ордена переняли от монахов Сито, монастыря-обители ордена цистерцианцев (бернардинцев), который обосновался в Бургундии и из которого вышел и сам Иоганн из Иерусалима. Известно, что Бернар Клервоский, святой Бернар, сконцентрировав всё своё влияние на ордене цистерцианцев, поддержал на I Латеранском Соборе 1123 года тамплиеров. К тому времени Иоганна из Иерусалима не было на свете уже десяток лет, и книга пророчеств была известна только немногим людям.
Предполагают, что Иоганн из Иерусалима шесть раз переписывал рукопись сам или отдавал её на переписку. Поэтому должны существовать семь экземпляров (списков) книги пророчеств (здесь снова появляется символическая цифра «семь»).
Три экземпляра текста он доверил Великому мастеру ордена тамплиеров, Гуго из Пайена, и тот обещал передать их Бернару Клервоскому.
Другие четыре экземпляра Иоганн оставил у себя, вероятно, чтобы передать их тем мастерам познания, которые дали ему ключи к таинствам будущего.
Исследовать пути, которыми прошли эти семь экземпляров книги пророчеств до сегодняшнего дня, значит рассказать историю мира за тысячу лет. Сделать это не просто, так как рукописи Иоганна из Иерусалима иногда исчезали из поля зрения на целые столетия, прежде чем снова внезапно появиться в совершенно других местах и у новых владельцев. Прежде чем рассказать о том, какими путями книга, которая публикуется только теперь, дошла до нас, следует коротко упомянуть о других экземплярах, ибо каждый из них имеет совершенно особенную и замечательную судьбу.
Книга пророчеств — это не простая рукопись; каждый, кто держал её в руках на протяжении столетий, чувствовал, что это фундаментальный труд. В этой книге даются толкования человеческих судеб, а также, для тех, кто готов к восприятию подобных материй, открывается панорама будущего тысячелетия.
Поскольку Великий мастер ордена тамплиеров Гуго из Пайена много лет общался с Иоганном, ему должно было быть ясно назначение трёх экземпляров книги, которые он получил. Вероятно, ему казалось странным, что речь в них шла о третьем тысячелетии, когда только начиналось второе и люди не успели опомниться от ужасов первого. И всё же тому, кто посвятил свою жизнь вере и укреплению христианского государства, рукописи могли показаться актуальными и имеющими отношение к приближающемуся будущему. Что такое тысяча лет для того, кто проник в вечность?
Мы уверены, что Гуго передал три экземпляра книги пророчеств Бернару Клервоскому уже в двадцатые годы XII века!
Бернар был занят строительством ордена цистерцианцев и одновременно состоял советником папы римского. Бывший монах-цистерцианец благодаря заступничеству Бернара в 1145 году сам даже стал папой Евгением III. Этот факт говорит о том огромном влиянии, которое имел Бернар на жизнь Церкви.
Таким образом, один из экземпляров книги пророчеств был привезён в Рим, и есть все основания полагать, что он до сих пор находится в архивах Ватикана. Кардинал Маджори, один из ближайших советников папы Иоанна Павла II, заявил однажды, что его святейшество своё представление о будущем соотносит с традиционными писаниями, происходящими из глубины столетий. Нет никаких сомнений, что он намекал на «тайные протоколы», относящиеся к рукописям, которые каждому новому епископу показывают по его выбору.
Второй экземпляр книги Бернар передал в монастырь Везеля, где она сохранялась многие десятилетия. В конце концов она исчезла во времена преследования тамплиеров, которое учинил французский король Филипп Красивый в начале XIV века.
«Бернар Великий сообщил нашему обществу мысли Иоганна из Иерусалима, нашего сына», — написано в одной из хроник монастыря, посвящённой призыву Бернара Клервоского ко Второму крестовому походу.
Третий экземпляр (точная дата неизвестна) попал в руки легистов — юристов французского королевского двора. Может быть, он был передан им каким-то монахом после смерти Бернара, которая случилась в 1153 году в Клерво? Во всяком случае, книга стала — и в этом мы уверены — одним из «доказательств», которые представлялись во время организованного Филиппом Красивым судебного процесса против ордена тамплиеров обвинителями со стороны короля. После того как в 1307 году были арестованы Великий мастер ордена Жак де Моле и шестьдесят рыцарей ордена, а их владения и рукописи были конфискованы, «тайные протоколы пророчеств» (это название возникло только в XIV веке) были представлены как «сочинения дьявола» и доказательство того, что тамплиеры состоят в связи с «силами зла».
Обвинители мало интересовались тем, что Иоганн из Иерусалима говорит о третьем тысячелетии. Для них, если он описывает будущее как «ад», значит, он подчиняет людей «воле зла». К этому добавлялись другие отвратительные преступления, в которых обвиняли тамплиеров (ритуальные убийства, содомия, ересь, взяточничество и т. д.): они — «солдаты дьявола, рыцари зла», и в протоколе суда фиксировались доказательства этого тёмного сговора. Рукопись Иоганна из Иерусалима, которая попала в руки французского суда, сыграла, таким образом, фатальную роль в судьбе ордена, одним из основателей которого был он сам.
Но дальше всё выглядит ещё более странным. Врач и астролог Мишель Нострадамус более двух столетий спустя, примерно в 1550 году, опубликовал два тома своих предсказаний под названием «Центурии». Когда он составлял их, то имел под рукой рукопись Иоганна из Иерусалима. Связь между Екатериной Медичи и провансальским астрологом была настолько тесной (она назначила его лечащим врачом Карла IX), что та доверила ему «тайные протоколы». Нострадамус — это очевидно, если сравнить оба текста (Иоганна из Иерусалима и Нострадамуса), — вывел из них собственные предсказания.
Этим он нарушил тайну, время раскрыть которую тогда ещё не пришло. Силы, которые он освободил таким образом, направились против него самого: его сын Мишель Нострадамус Младший был убит и сожжён возмущёнными людьми после того, как поджёг городок Пузен близ Привы в Севеннах. Он хотел доказать, что был прав, когда предсказывал разрушение города огнём. Третий экземпляр «тайных протоколов» исчез вместе с Мишелем Нострадамусом Младшим. Вероятно, его бросили в костёр вместе со лживым сыном кощунствующего отца.
Известны ещё четыре экземпляра рукописей, причём так и не установлено, какой из них — оригинал. Их также невозможно отличить от копий, которые были выполнены самим Иоганном из Иерусалима или по его указанию. Похоже, что все семь экземпляров вышли из-под пера самого Иоганна. Досадно, что нельзя сравнить отдельные рукописи друг с другом, чтобы узнать о возможных различиях их текстов. Быть может, это оригинал одного из двух экземпляров из четырёх ещё не найденных.
Один экземпляр Иоганн передал Мастеру с Востока, который во время поездки останавливался в Иерусалиме. Такие «научные командировки» предпринимали с античных времён «посвящённые мудрецы» Тибета к берегам Ганга, а оттуда — к Средиземному морю. Во второй половине своей жизни они отправлялись в путь к чистым высотам медитации и заканчивали своё совершенствование в молчании и неподвижности, отказываясь от беспокойства мира и движения, присущего живым существам. Таким путём одна из рукописей Иоганна из Иерусалима попала в Азию. Куда именно — неизвестно, и об её участи ничего определённого сказать нельзя.
О втором исчезнувшем экземпляре мы знаем только то, что несколько десятилетий он находился в архивах Византии. Задолго до крушения Восточной Римской империи, в 1453 году, он был передан, возможно, по воле Иоганна из Иерусалима, греческому монаху, одному из тех отшельников, которые, как птица, «вьют гнёзда» высоко в скалах и, таким образом, находятся как бы на наблюдательном посту веры, высоко над людскими страстями и рядом с небом.
Может быть, эта книга пророчеств ещё находится в одной из ниш между небом и землёй на горе Атос? Может быть, и другие рукописи Иоганна из Иерусалима, о которых мы ещё не знаем, скрыты в архивах? Определённого ответа на этот вопрос сегодня нет. С помощью рукописи XIV века, найденной в Троице-Сергиевой лавре, можно было бы, хотя сведения и крайне скудны, проследить путь каждой отдельной рукописи Иоганна с самого начала. В ней есть также свидетельство того, что в Византии находилась вторая рукопись с заголовком «тайные протоколы пророчеств». В более позднем тексте XVI столетия монахи упоминали, что эта ценная рукопись по случаю попала в их монастырь (лавру). Здесь «под защитой веры нашли себе убежище люди с письменами, в том числе с „тайными протоколами“, которые сообщают о том, какая участь ждёт людей, когда начнётся тысячелетие, пришедшее на смену другому…»
О местонахождении шестого экземпляра рукописи Иоганна нет никаких сведений. Он исчез.
Все те, кто интересовался этим вопросом, придерживаются мнения, что в 1918 году рукопись была конфискована большевиками, когда во время Гражданской войны начались преследования и гонения на православную церковь, а затем утрачена.
Возможно, что конфискация архива Троице-Сергиевой лавры была произведена с целью изъятия именно «тайных протоколов», так как Иоганн из Иерусалима не предрекал, что третье тысячелетие станет временем триумфа коммунизма. Ленин же и его соратники видели успех общества, созданного по большевистской модели, уже в XX веке.
Конечно, мы далеки от мысли, чтобы выражать благодарность работникам НКВД, сохранившим (не специально для потомков, конечно!) седьмой, и последний, экземпляр книги Иоганна из Иерусалима. Он находился в архивах КГБ, на Лубянке. «Тайные протоколы» были обнаружены при просмотре описей, в которые могли быть включены названия религиозных книг. Имя автора, вероятно, стало причиной того, что она находилась вместе с рукописями Русской православной церкви.
И всё же седьмой экземпляр попал туда не из православного монастыря. Путь рукописи был зафиксирован с педантичной точностью, которой славились сотрудники НКВД. Книга была конфискована в Берлине, в бункере Гитлера. Это объясняет также и тот факт, что на ней обнаружены пометки на немецком языке, из которых следует, что «тайные протоколы» были найдены в 1941 году в Варшаве в одной из библиотек иудейской общины и были отправлены в Берлин. В архиве СС, в фондах которого они числились по описи, сначала хотели уничтожить книгу, но рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер лично принял решение передать её для изучения специалистам по средневековой истории. Он знал о том, какую силу воздействия имел на Гитлера любой вид эзотерики (тайных сведений) и пророчества. Несомненно, Гиммлер внимательно изучил перевод, который приказал сделать, прежде чем передать фюреру рукопись Иоганна из Иерусалима.
Почерпнул ли что-либо Гитлер из «тайных протоколов»? Повлияли ли видения Иоганна из Иерусалима, касающиеся третьего тысячелетия, на его решения? Рассматривал ли он их в качестве вызова в свой адрес и считал ли себя тем, кто может нарушить порядок вещей и изменить последовательность событий?
Точно можно лишь сказать о том, что фюрер три раза собирал некоторых преданных ему лиц (в том числе Альберта Шпеера, своего министра), чтобы на спиритическом сеансе «вызвать» третье тысячелетие, ведь он намеревался создать тысячелетний рейх.
В отличие от Гитлера Сталин мало интересовался мнением астрологов и предсказателей. Тем не менее некоторые из его соратников (например, Берия) «работали» с прорицателями, ясновидящими и гипнотизёрами. Кстати, Берии докладывали, что в бункере Гитлера найдена таинственная рукопись XII столетия, в которой содержатся пророчества, касающиеся третьего тысячелетия.
Ныне мир изменился. Однако по-прежнему люди гибнут в безумных войнах. Страх и ужас владеют душами людей точно так же, как и перед предыдущей сменой тысячелетий. В своих сочинениях Иоганн из Иерусалима часто цитирует Библию. Его видения так ясны, что не нуждаются в комментариях. В них символическим языком описывается современная жизнь и объясняется то, что мы, будучи слепы и глухи, не можем понять и высказать сами.
Всю осень и зиму небольшую йоркширскую деревушку Кнэйрсборо будоражили слухи: к вдове Агате Саутел наведывается по ночам «некто» — козлоногий с раздвоенными копытами, козлиной бородою и рогами! Впрочем, что с неё взять: за вдовой давно уже ходила недобрая слава; она была известна своими пророчествами и умением ворожить. «То и дело что-нибудь каркает», — шептались односельчане. Может, и правда ходил к ней козлоногий, может — нет, но в июле 1488 года родила-таки Агата дочку. Тот июль выдался на редкость нехорошим: что ни день случались сильные грозы, и деревенские жители были насмерть перепуганы невиданными ранее всполохами молний, а карканье ворон звучало, как никогда, зловеще. Многим даже чудились привидения и прочая нечисть. Нехороший, одним словом, был месяц. А ближе к концу его как раз и родила вдова Агата. Повитухи рассказывали потом, что ребёнок не издал обычных для новорождённых звуков, а зловеще оскалился и издевательски захохотал. По другой версии, Агата сама издала странный и ужасный звук, а младенец закричал, как положено всем младенцам. Но обе версии едины в одном: с рождением ребёнка мгновенно прекратилась буря, вороньё утихло и в природе воцарились покой и благодать.
Что же касается бедной вдовы Агаты, то и здесь существуют две версии. По одной — она сразу после родов скончалась, подругой — вскоре после родов ушла в монастырь, бросив дочку на попечение чужих людей.
А что же Урсула, несчастная сирота? Её было за что пожалеть: девочка была необыкновенно уродлива, как в младенчестве, так и в отрочестве. Представьте себе большие выпученные глаза (взгляд, правда, пронзительный и необычайно умный), длинный крючковатый нос, весь в огромных, разноцветных прыщах, к тому же светившихся в темноте. Местный шутник даже заметил как-то, что Урсуле ночью фонарь не нужен: «своим носом дорогу себе осветить может». Да и фигура у девчушки «подкачала» — вся какая-то согнутая и скрюченная. Одним словом, далеко не красавица. Жалели её односельчане… до поры до времени.
Впервые девочка «отличилась» уже в годовалом возрасте. Однажды оставила её опекунша в люльке одну дома, а сама отправилась на ярмарку. Вернулась женщина домой с друзьями и… что тут началось! Мужчины «прилипли» к летающей кочерге и повисли в полуметре от пола, а женщины пустились по кругу в пляс… Только через час обессиленные гости и хозяйка пришли в себя. И тут они обнаружили, что младенец исчез. Поиски дали неожиданный результат: люльку с мирно спящей девочкой обнаружили в дымоходе на высоте четырёх метров от пола!
Урсула росла, и в доме опекунши стали постоянно происходить всевозможные безобразия: двигалась и летала мебель, скрипели лестницы, а иногда прямо на глазах перепуганных гостей с тарелок исчезала еда. Никто не понимал, в чём дело, пока тихая и молчаливая девочка, которой к тому времени исполнилось уже 8 лет, не призналась, что делает это именно она, и продемонстрировала свои возможности, перепугав всех до полусмерти своими «фокусами». Именно с этого времени жалость к несчастной уродливой сиротке сменилась у односельчан чувством страха. Все решили, что девочка унаследовала от матери, а может, и от «козлоногого» отца, колдовские способности.
И со сверстниками отношения у девочки не складывались. Училась она в школе прекрасно, но чтобы помочь кому-нибудь — никогда. С годами её потребность демонстрировать свои «дьявольские» способности стала просто неуправляемой. Бедные одноклассники буквально плакали от неё. Стоило им немного подшутить над Урсулой, как неведомая сила начинала их щипать, пинать и валить наземь.
Неудивительно, что никто девочку не любил. И к двадцати годам высокая, со скрюченной, угловатой фигурой и уродливым лицом Урсула получила стойкое прозвище «йоркширская ведьма».
Поэтому вся округа была просто шокирована, когда двадцатичетырёхлетняя Урсула «подцепила» самого выгодного местного жениха — красивого и состоятельного плотника Тобиаса Шиптона (не иначе как приворожила). К этому времени за ней уже прочно закрепилась слава ясновидящей и пророчицы. Шли годы, Урсула рожала мужу детей и пророчествовала… К слову сказать, ни муж, ни дети в многочисленных летописях об Урсуле Шиптон практически не упоминаются. А после замужества величать её стали матушкой Шиптон.
О ней много злословили и в родной деревне, и в округе, и вот наконец её терпение лопнуло. Решив отомстить своим недоброжелателям, она собрала односельчан на вечеринку. Во время трапезы всех гостей внезапно охватил приступ хохота, потом их подняло над полом и вынесло из дома «гостеприимной» Урсулы. При этом каждого из гостей преследовал маленький гном!
Пострадавшие обратились в магистрат с жалобой, и ведьма предстала перед судом. Времена для ведьм были суровые: в начале XVI века их, как известно, сжигали на кострах. Так что перспектива у матушки Шиптон была хуже некуда.
Однако женщина не струсила. Она в красках описала судьям те беды и несчастья, что грозят им, если её не оставят в покое, и судьи отступили. В одной из английских хроник того времени описывается следующее: после своего заявления матушка Шиптон крикнула: «Упдракси, вызываю Стигнициан Хэлуэй!» После чего явилось нечто в виде крылатого дракона и унесло её из зала суда. Стоит ли сомневаться, что правосудие оставило её в покое. Никем больше не потревоженная, матушка Шиптон продолжала пророчествовать.
Судя по всему, большая часть её предсказаний приходится как раз на период её семейной жизни. Пророчества сыпались из неё как из рога изобилия и касались, как правило, типичных для периода Контрреформации войн и бедствий, вспышек голода и событий местного значения. Например, в 1513 году матушка Шиптон предсказала, что войска Генриха VIII вторгнутся в Нормандию. Примерно в то же время она напророчествовала страшный лондонский пожар, который произошёл в 1666 году, и гибель «Непобедимой армады» испанцев («Деревянных коней, что с Запада придут, силы Дрейка в щепки разнесут»).
Интересовали её и более «прозаические» вещи: например, она предсказала открытие для европейцев табака и картофеля в Новом Свете, женское освободительное движение в начале XX века и многое другое. Стоит сказать, что сама она умерла задолго до всех этих событий: в 1561 году она мирно почила в своей постели в семидесятитрёхлетнем возрасте.
Свои пророчества матушка Шиптон писала белым стихом, порой весьма запуганно и туманно. Так что её будущим «биографам» пришлось немало потрудиться, прежде чем проникнуть в их смысл. Кроме того, ни одно пророчество не содержало точной даты, поэтому люди часто вспоминали о нём, когда событие уже происходило. Так, принц Руперт, когда случился пожар в Лондоне, воскликнул: «Сбылось пророчество Шиптон!»
Несмотря на абстрактность и завуалированность предсказаний матушки Шиптон, многие из них, как говорится, попадали «в яблочко». Так, знаменитый астролог XVII века Вильям Лилли в своём «Сборнике пророчеств» утверждал, что шестнадцать из восемнадцати приписываемых матушке Шиптон предсказаний к моменту написания им книги уже сбылись.
А в конце XIX века её предсказания были вполне профессионально изложены в стихотворной форме английским писателем Чарлзом Хиндли. В этих стихах достаточно компетентно описываются многие технические изобретения, предугаданные пророчицей, а также войны и другие исторические события середины XIX века. Например, её предсказание «…когда будет построен дом из хрусталя… развяжется война между турками и язычниками…» явно относится к Русско-турецкой войне, случившейся как раз после того, как в 1851 году в Лондоне для Всемирной выставки был построен павильон из стали и стекла, названный «Кристалл-пэлэс» — хрустальный дворец.
Считается, что пророчица предсказала Вторую мировую войну. В одном из её стихов сказано, что ближе к середине XX века «…начнут замышляться крупные войны». Именно в это время Гитлер и его сателлиты действительно начали подготовку к войне.
А возьмём, например, такое пророчество:
И кто станет отрицать, что оно исполнилось на все сто процентов! Ведь в стихах матушки Шиптон ясно «проглядывают» знакомые нам телефон, телевизор, подводные лодки, самолёты. А уж про потоки крови и говорить нечего…
Однако самые чудные, странные и страшные пророчества «йоркширской ведьмы» адресованы даже не недавнему XX веку. Согласно некоторым её рукописям, самые трудные испытания должны выпасть на долю человечества в далёком будущем. Далёком для неё, но, возможно, близком для нас с вами… Ведьма не поленилась старательно описать все зловещие симптомы надвигающейся бури:
В другом её пророчестве относительно Третьей мировой войны сказано, что причиной её станет ситуация на Ближнем Востоке (можно сказать, совсем «горячо», не так ли?).
Правда, одно пророчество Шиптон пока не нашло подтверждения. Оно касается «нового человеческого рода» на новой суше, которая поднимется со дна морского. Скептик-учёный скажет, что это сильно смахивает на описание Атлантиды, о которой матушка Шиптон, образованная особа, вполне могла прочесть у Геродота. Но, согласитесь, ещё никому, кроме этой ясновидящей, не приходило в голову, что легенда об Атлантиде — это не летопись прошлого, а воспоминание о будущем.
…И дом, и склеп матушки Шиптон сохранились до сих пор. Обе эти достопримечательности — одна из самых значительных статей дохода городка Кнэйрсборо, в который стекаются толпы туристов, дабы посмотреть на место упокоения знаменитой ведьмы. Особым вниманием туристов, и в первую очередь городских властей, пользуется, конечно, склеп, поскольку, как видно из пророчества, его разрушение является прямым указанием на последующие страшные события. Но пока могила цела и тщательно охраняется, нам, похоже, бояться нечего.
При дворе французского короля Генриха II готовились к празднику. Собирались торжественно отметить сразу две свадьбы: сестра Генриха Маргарита сочеталась браком с герцогом Савойским, а дочь — с королём Филиппом Вторым Испанским. Украшением торжества должен был стать многодневный рыцарский турнир.
Вечером третьего дня Генрих вызвал на бой молодого капитана шотландской гвардии графа Монтгомери. Схватка затянулась, ни один из противников не мог одолеть другого. Граф предложил королю ничью, но тот не согласился, требуя продолжения боя. Зрители, окружавшие поле, на котором проходил турнир, видели, что молодой капитан отказывался сражаться, но после того как король обвинил его в трусости, вновь вскочил в седло и взял в руки копьё. Противники разъехались, а потом с криками понеслись навстречу друг другу. В центре поля кони встали на дыбы, и копьё Монтгомери, пробив золотой королевский шлем, пронзило левый глаз Генриха II. Через десять дней король, так и не придя в сознание, скончался. Всё это время рядом с повелителем находился скромный придворный медик — Мишель де Нотрдам (Нострадамус). Незадолго до похорон тело Генриха накрыли золотым щитом, на котором был изображён лев.
В этот момент кто-то вспомнил о странном предсказании, сделанном королю придворным медиком, использовавшим для лечения больных лекарства собственного приготовления и применявшим астрологические знания:
Это предсказание вошло во вторую книгу «Столетий», которую Нострадамус подарил своему повелителю. Тогда на пророческие слова никто не обратил внимания. А среди придворных прошёл слух о том, что Нострадамус — чёрный маг, который не столько предвидел, сколько наколдовал трагическую кончину монарха. Вскоре слухи вышли за пределы королевского дворца, и среди горожан начались волнения: люди сожгли портрет «колдуна» и требовали той же участи и для самого Нострадамуса.
Спас провидца лишь интерес к нему многих европейских правителей, которые мечтали иметь при своём дворе столь необычного человека. Весть об уникальных способностях Мишеля Нострадамуса преодолела границы Франции; о нём говорили уже во всей Европе. Однако необычный лекарь не спешил покидать пределы страны. Вскоре он уже предсказывал будущее мэру города Салона, чиновникам и даже простым обывателям. Свои предсказания он делал в состоянии транса, подолгу вглядываясь в сосуд, наполненный водой. На водной поверхности возникали одному ему видимые картины грядущего, которые он описывал в четверостишиях, или катренах. Эти катрены популярны до сих пор. В них почти нет точных дат, иной раз они поражают своей бессвязностью, часто бывают просто непонятны. Однако подобная манера изложения была вынужденным ходом: Нострадамуса и так неоднократно обвиняли в колдовстве, а высказанные и сбывшиеся пророчества могли привести его на костёр. Кроме того, многое из того, что провидел Нострадамус, не могло найти понимания в XVI веке. Как, например, можно было описать для людей того времени танковую атаку, «увиденную» однажды предсказателем? Нострадамус предпочитал записывать всё путано и туманно, считая, что потомки, для которых предназначен его труд, поймут его, а современникам эти откровения недоступны, поэтому и стараться для них незачем.
В 1555 году Нострадамус опубликовал книгу «Центурии», состоящую из десяти глав, содержащих по 100 катренов-предсказаний. В предисловии к книге он писал: «Долго я делал множество предсказаний, которые произошли в указанных мной местностях. Однако из-за возможности вреда, как в настоящем, так и в будущем, я предпочитал молчать. Но позже решил в загадочных и тёмных выражениях всё же рассказать о будущих переменах человечества. Это — вечные пророчества, ибо они простираются от начала наших дней до 3797 года». И далее: «Лишь одному Богу ведома вечность света, исходящего от Него, но я хочу сказать всем, кому Он пожелает открыть Своё невероятное величие, что это тайна, являющаяся двумя путями: по звёздам и через соучастие в божественной вечности». Конец света Нострадамус предсказывал именно в 3797 году.
Дар провидца открылся у Мишеля Нострадамуса не сразу. Он всегда интересовался астрологией и оккультными науками, изучал Каббалу, однако сами по себе эти занятия не гарантируют развития особых способностей. Первое откровение пришло к нему после сильнейшего потрясения. Во время эпидемии чумы умерли его жена и двое детей; его научные занятия были признаны ересью, и инквизиция тянула к исследователю свои «щупальца». Пришлось в течение шести лет скитаться по Франции и Италии, зарабатывая на хлеб целительством и предсказаниями.
Однажды он смиренно обратился к молодому незнакомому францисканскому монаху со словами «ваше святейшество». Прошли годы, и монах стал папой Сикстом V.
Современные толкователи катренов Нострадамуса уверены, что он предвидел атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки в 1945 году. «Вблизи залива два города, постигнет каждого жителя кара, подобной которой никто никогда не видел», — писал он.
Считается, что Нострадамус предсказал возвышение и падение Наполеона Бонапарта, в одном из катренов упомянул Гитлера, а в другом — великого французского микробиолога Луи Пастера (1822–1895).
А вот предугадать дату собственной смерти великий провидец не смог. Он умер в 1566 году. Его тело замуровали в церковную стену в вертикальном положении. В 1791 году несколько грабителей, надеясь раскрыть тайну пророческого дара Нострадамуса, потревожили его прах. Они собирались использовать череп Нострадамуса в качестве сосуда, в который бы наливали воду. Осквернители праха рассчитывали увидеть на водной поверхности пророческие картины. Когда захоронение вскрыли, взорам грабителей предстало невероятное: на груди скелета покоилась табличка с выгравированной датой осквернения могилы — 1791. Вскоре все осквернители погибли при загадочных обстоятельствах.
Прошли годы и годы, однако интерес к трудам Нострадамуса не иссякает. Всё новые поколения стремятся ознакомиться с удивительными откровениями, представавшими перед духовным взором провидца. И вот что удивительно — каждому поколению действительно удаётся находить в катренах Нострадамуса нечто новое и очень важное для себя.
Сохранились сведения о каком-то зеркально отполированном чёрном кристалле, некогда принадлежавшем легендарной личности второй половины XVI века, Джону Ди. Об этом магическом зеркале, в частности, рассказывали манускрипты, одно время хранившиеся в библиотеке Котоньена. Входило это зеркало в коллекцию редкостей, собранную неким Хорасом (Горацием) Уолполом из Строберри-хилл. Выглядело оно как кусок каменного угля великолепного чёрного цвета, прекрасно отполированный; обтёсанный в форме овала, с ручкой из тёмной слоновой кости.
И хотя многие говорили, что это был именно уголь, большой уверенности в этом нет… Может быть, это был и какой-то другой минерал. В коллекции графов Питерборо это зеркало хранилось уже с настораживающей надписью: «Чёрный камень, посредством которого доктор Ди вызывал духов». Элайас Ашмол, автор диковинной и жутковатой книги «Химический театр», рассказывает об этом чёрном зеркале в восторженных выражениях: «При помощи сего магического камня можно увидеть всякое лицо, какое пожелаешь, в какой бы части света оно ни находилось, пусть даже скрывалось бы в самых отдалённых покоях или пещерах, что помещаются в недрах земных».
Известно, что ни в роду Питерборо, ни в роду Уолполов, страшась такой власти, никогда даже не пытались воспользоваться магическим зеркалом-кристаллом. Не делали этого сами и не позволяли другим, ревниво оберегая реликвию от посторонних глаз, опасаясь больших бед, которые могло бы вызвать чьё-либо неуместное любопытство.
Но так уж случилось, что в 1842 году коллекция Уолпола была пущена по свету с молотка. При распродаже магический кристалл за двенадцать фунтов (по французским источникам — за 336 франков) купил человек, который предпочёл остаться неизвестным. Несмотря на все предпринятые розыски, ни этого таинственного человека, ни чёрное зеркало Джона Ди найти так и не удалось.
Кто же такой этот легендарный доктор Ди, «магическое наследство» которого до сих пор будоражит воображение? О, это на самом деле была выдающаяся личность, о которой с трепетом и уважением говорят знающие люди и по сей день. А на рубеже XVI–XVII веков слава об этом учёном англичанине, подписывавшемся странным «Voo», распространилась по всей Европе. Дошла она даже до России, и его, в качестве научного советника, приглашал к себе русский царь; обещал огромное жалованье, роскошный дом и должность, которая сделала бы учёного, как было сказано в царском письме, «одним из наиболее значительных людей в России». Но по известным только ему причинам Джон Ди от столь заманчивого предложения отказался, как, впрочем, и от других, не менее лестных.
Итак, что же это был за человек, которого жаждали видеть при своём дворе монархи самых разных стран?
Он родился в Уэльсе в семье придворного офицера короля Генриха VIII. В пятнадцатилетнем возрасте поступил в колледж Святого Иоанна в Кембридже, а затем продолжил образование в Голландии и Бельгии. Будучи ещё юношей, этот современник Нострадамуса уже учил геометрии самого Карла V, императора Священной Римской империи, а в возрасте двадцати трёх лет читал свои знаменитые лекции по математике в Париже.
Блистательный математик и астроном, крупнейший естествоиспытатель, знаток классической филологии и языков, рьяный собиратель и спаситель старинных рукописей, владелец одной из крупнейших в Европе личных библиотек, выдающийся философ, «идейный отец розенкрейцерства», провидец, человек, способный спать лишь два часа в сутки, — вот лишь неполный перечень качеств этой загадочной личности. Добавим к этому лишь то, что Ди считается прототипом шекспировского Просперо.
Когда Ди вернулся в родную Англию, ему не было и тридцати, но он уже слыл авторитетным учёным, и Мария I Тюдор назначила его королевским астрологом. Она только что взошла на престол и была в расцвете сил, но «доктор Ди» какими-то только ему ведомыми способами узнал, что править ей недолго: она скоро умрёт, не оставив наследника. В беседе с Елизаветой, сводной сестрой королевы, Ди поделился своими соображениями и предсказал этой девушке, находящейся в немилости, в скором будущем: королевский трон. Двор кишел интригами, и о столь крамольных предсказаниях шпионы тотчас донесли королеве. Расправа была короткой: астролога бросили в тюрьму «за попытку подчинить жизнь монарха магии».
Два года провёл учёный в заточении. И всё же его предсказание сбылось: Елизавета вскоре взошла на трон. Безгранично доверявшая молодому учёному, она сразу же назначила его опять-таки королевским астрологом и даже дату своей коронации — 14 января 1559 года — выбрала в соответствии с его расчётами. Судя по всему, совет доктора Ди был точен: почти полувековое правление Елизаветы I было на редкость успешным. Оно сопровождалось расцветом искусств и науки, расширением торговых связей и географическими открытиями. И по сей день среди историков существует устойчивое мнение, что «Елизаветинский ренессанс» во многом обязан именно Джону Ди.
Елизавета тоже не оставалась в долгу. Она предоставила Джону Ди самые широкие возможности для научной деятельности. Пользуясь личным покровительством королевы, Ди немало сделал для своей родины. Изобретатель механических роботов и телескопа, он стоял у истоков науки морской навигации и применения в английской армии биноклей и подзорных труб. Одним из первых он предложил использовать солнечную энергию, сфокусированную с помощью огромного зеркала.
Джон Ди принимал участие в реформе григорианского календаря, написал учебник географии, предложил идею начального меридиана, известного сегодня как Гринвичский… Таков был масштаб этой незаурядной личности.
Но при такой кипучей деятельности Джон Ди жил ещё одной — тайной — жизнью, о содержании которой мы можем лишь частично догадываться по сохранившимся личному и «спиритическому» дневникам, да ещё — по автобиографическим трактатам. Вчитываясь в их строки, мы с полным основанием можем назвать мировоззрение этого замечательного человека причудливой смесью мистицизма и самой передовой, по тем временам, науки. Судите сами: наравне с сугубо научной и практической деятельностью он очень серьёзно относился к оккультной философии и магии — как к мировоззрению, помогающему проникнуть в тайны бытия. Его фундаментальный философский труд «Иероглифическая монада» (Антверпен, 1564), по мнению исследователей тайных обществ и герметических учений, стал фактически идейной основой будущего розенкрейцерства.
Можно утверждать, что большую часть своего времени Джон Ди отдавал тайным наукам: кабалистике нумерологии, алхимии, астрологии, а также гаданию. Уделял он внимание и изучению свойств зеркал. Об этой области его исследований известно очень мало, и о достижениях Ди мы можем судить только по его же скупым записям (например, по такой: «Нетрудно изготовить зеркало, которое силой солнца, даже скрытого облаками, превращает в пепел все разновидности камня и металла») или по свидетельствам современников, которые утверждали, что в доме Джона Ди была какая-то камера для «зеркальных видений».
И всё же чуть ли не главным увлечением всей жизни доктора Ди было изучение «магических» свойств кристаллов и искусство предсказаний с их помощью — кристалломантия.
Среди любопытных подробностей о различных магических кристаллах Джона Ди сохранились сведения о перстне с бериллом, в котором Ди мог вызывать образные видения не только у себя, но и у присутствующих. Предполагают, что кристалл в перстне был огранён особым способом, известным лишь самому Ди, — тем самым, о котором он намекает в своей знаменитой «Иероглифической монаде»: «Гранильщик бериллов сможет[1] с высочайшей точностью узреть в кристаллической пластине всё, что только есть на земле и в воде в подлунном мире…» История знаменитого перстня, также как и магического чёрного зеркала, прослеживается до 1842 года, когда он был продан на аукционе таинственному незнакомцу. Дальнейшая судьба его тоже неизвестна.
Видное место среди «магических кристаллов» Джона Ди занимало зеркало из полированного обсидиана (вулканического стекла), привезённое испанцами из далёкой Мексики. Судя по всему, это была настоящая реликвия, которую ацтеки некогда использовали для того же, что и Джон Ди, — для прорицаний. В пользу этой версии говорит, например, такой любопытный факт: имя всевидящего и всезнающего Тескатлипоки — бога вулканов и вулканического стекла обсидиана — в переводе обозначает «дымящееся зеркало».
Свойства обсидианового зеркала ацтеков были столь необычны, что сама Елизавета приезжала домой к своему учителю, чтобы познакомиться с этим магическим инструментом. По всей видимости, зеркало и на самом деле стоило такого внимания. Сохранились записи того времени, рассказывающие, что не расстававшийся с этим зеркалом Джон Ди наблюдал в нём за событиями, происходившими от него на больших расстояниях. Например, за тем, как подстрекаемая завистниками чернь сожгла его «колдовской» дом с уникальной коллекцией старинных манускриптов, редкостей и камерой для «зеркальных видений».
Стоически перенося утраты и гонения учёной и религиозной братии, Джон Ди никогда не терял интерес к своим исследованиям и всю жизнь продолжал эксперименты с магическими кристаллами и зеркалами. То и дело вглядываясь в их таинственные глубины, Ди иногда видел в них нечто, о чём мы можем только догадываться. Так, особо ему запомнился день 25 мая 1581 года; о нём осталась даже короткая дневниковая запись: «Я долго вглядывался в кристалл — и наконец увидел». Что так потрясло Джона Ди, мы не знаем, но, может, именно об этом он писал в другом месте: «Это я искал многие годы, в разных землях, далёких и близких; я прочитал множество книг и выучил множество языков, я общался с разными людьми, я много трудился, чтобы увидеть хотя бы лучик истинного знания… Увидев это, я осознал, что мудрость не может быть достигнута усилиями человека, но лишь по Твоей воле (о Господь)».
Прошло полтора года, и в жизни Джона Ди произошло событие, исключительное по своим последствиям: он получил подарок от неземных существ. Это случилось в ноябре 1582 года. Во время вечерней молитвы, на фоне окна, в лучах заката, к нему «во всём величии» неожиданно явилось окружённое сиянием сверхъестественное существо — ребёнок, которого Джон Ди впоследствии называл ангелом Уриэлем — «духом света». О чём они говорили, осталось тайной, однако известно, что «ангел» подарил учёному магический кристалл «величиной с яйцо, прозрачный и переливающийся всеми цветами радуги». Как пишет сам Ди, явившийся тут же его взору архангел Михаил с огненным мечом приказал: «Иди и возьми его, но пусть более ни одна живая душа не прикоснётся к нему». К сожалению, у самого Ди видение посредством «камня ангела» получалось далеко не всегда, и потому он стал прибегать к помощи более способных к ясновидению помощников. Те, вглядываясь в кристалл, сообщали учёному всё, что видели в нём, а Ди скрупулёзно записывал. О том, как всё происходило, рассказывал один из таких помощников, Эдвард Келли: «В середине камня находится маленькое круглое подобие вспышки света, которая кажется похожей на шар диаметром в тридцать дюймов или около того». Келли утверждал, что в блестящей сфере можно было наблюдать каких-то «духовных существ», которые сообщали для Ди весьма разнообразные сведения.
В течение всей оставшейся жизни — более четверти века — Ди не расставался с этим подарком. И тому были серьёзные причины. Судя по дошедшим до нас сведениям, с помощью этого магического кристалла учёный мог не только проникать в другие миры, но и заглядывать в будущее.
По словам самого Джона Ди, от разумных существ нечеловеческой природы — девочки-эльфа по имени Мадина и «ангелов» с именами Аве и Рафаэль — он научился и загадочному языку. Произошло это после того, как однажды «ангелы» показали ему в кристалле какую-то таблицу с буквами, числами и символами. Это был очень странный алфавит, записи с помощью которого до сих пор вызывают живейший интерес исследователей. Ведь это самое удивительное изобретение Джона Ди, по существу, было первым известным в истории искусственным языком (а может, первым известным языком внеземных цивилизаций?). Сам Ди называл его енохическим — языком Еноха, на котором «говорят ангелы и обитатели Эдемского сада». Сегодняшние учёные считают его абсолютно завершённой системой с собственным алфавитом и грамматикой, совершенно не похожими ни на один человеческий язык.
До нас дошли фрагменты записей, сделанных Джоном Ди на этом таинственном языке. Исследователей поражает то, что они содержат математические знания, уровень которых значительно превышал существовавший в то время. Контакты с «ангелами» продолжались несколько лет, и всё это время Джон Ди получал от них удивительные для того времени знания.
Самое поразительное, что этот волшебный камень не пропал, как это часто бывает с легендарными реликвиями. За четыре столетия он прошёл через руки разных людей и сейчас хранится в Британском музее. Администрация не разрешает посторонним лицам ни пользоваться им, ни исследовать его…
В 1678 или 1679 году на берегу реки мальчик — а это был Джонатан Свифт — удил рыбу. Клёв был плохой, и Джонатан уже хотел сматывать удочку, как вдруг леска натянулась. Мальчик потянул её — из воды показалась крупная прекрасная рыба. Но она сорвалась с крючка, вильнула хвостом и была такова.
Через много лет в своих автобиографических записках Свифт поведал: «Досада мучает меня до сих пор, и я верю, что это было предзнаменование для всех моих будущих разочарований».
Жизнь великого автора «Путешествий Гулливера» и множества других сатирических произведений трагична и содержит много тайн, клеветы, наветов и злопыхательств со стороны завистников и врагов. Одни мстили ему за то, что он жестоко их высмеял, другие — за то, что оставил слишком мало им в своём завещании, будучи к кому-то несправедлив. Кто-то рад был рассказать о Свифте как свидетель какого-нибудь события, связанного с ним, хотя или события не было, или таковым не являлся. Из-за того что он делал из своей жизни великую тайну и был мистификатором, после его смерти возникло много кривотолков. Свифт появился на свет через семь месяцев после смерти отца, английского судебного чиновника, 30 ноября 1667 года, в День святого Эндрю. Вскоре после этого его мать, Эбигейл Эрик из Лестершира, переехала из Англии в Ирландию, в Дублин. Вместе с ней в столицу Ирландии переехали её братья, и вся семья поселилась в маленьком доме. Эбигейл с малюткой оказалась в убогой коморке.
Первые годы жизни Джонатану пришлось бы провести в грязи и нищете дублинских задворок, но случилось иначе. Его кормилице и няньке понадобилось ехать в Англию, чтобы повидать умирающего родственника в Уайтхевене, оставлявшего её наследницей. Уезжая, нянька тайно прихватила с собой годовалого малютку Джонатана. До шести лет Свифт жил у неё в Англии. Она обучила мальчика азбуке, и, возвратившись к матери в 1673 году, он уже свободно читал Библию. Тогда же мать определила его в знаменитую среднюю школу в маленьком городке Килькенни, где обучались дети из лучших ирландских семейств.
Мать Свифта вскоре вернулась в Англию, и содержание мальчика взял на себя его богатый дядя, родной брат матери, Годвин. В пятнадцать лет Свифт окончил школу и вместе с двоюродным братом Томасом поступил в Дублинский университет. После Оксфорда и Кембриджа это был знаменитейший университет с хорошо поставленным обучением литературе, древним языкам и главным образом — богословию. Студентов ожидала карьера священников. Обучение длилось шесть лет, и все эти годы Свифт находился на содержании дяди, не забывавшего напоминать ему о своих благодеяниях. Он много читал, пробовал писать, нередко кутил, за что получал многочисленные взыскания от начальства. Товарищи относились к нему с уважением, но без особой любви — его немного боялись; пугала острота и сарказм его суждений. Однако многим импонировала настойчивость его характера.
В университете произошёл случай, определивший его дальнейшую судьбу. В 1685 году в большом зале университета, в присутствии профессоров, раздававших степень бакалавра искусств, странный, неловкий студент с голубыми глазами и сурово насупленными бровями, потерпевший уже один раз на экзамене по логике неудачу, вновь появился перед экзаменаторами, не пожелав, однако, познакомиться с учебниками.
Его спросили: как же сумеет он рассуждать, не зная правил логики? Он ответил, что сумеет рассуждать и без правил. Неслыханная наглость вызвала скандал. Он всё же получил степень, но еле-еле, по «особой льготе», как было сказано в экзаменационном листе. Профессора разошлись «с улыбкой сострадания, сожалея о ничтожных способностях Джонатана Свифта». Таковы были его первые унижения и первый повод к возмущению против людей. Он учился лишь тому, чему хотел. Уже в семнадцать—восемнадцать лет Свифт знал себе цену и подчёркивал независимость своего мышления и характера.
Мать Свифта вспомнила, что она — землячка одной знатной дамы, жены сэра Уильяма Темпла, жившего в своём поместье в Шпине, и попросила её о протекции для сына. В конце 1689 года Джонатан получил должность секретаря и чтеца сэра Уильяма, на полном содержании, с жалованьем в двадцать фунтов в год. Следующее десятилетие в его жизни связано с именем сэра Уильяма Темпла. Именно в этот период Свифт сделался великим гуманистом, самым свободным, наиболее реалистически и трезво мыслящим человеком своего времени.
В мае 1690 года он вернулся в Дублин, а в августе 1691 года он снова состоял при сэре Уильяме, но уже в Мур-Парке. Через год в Оксфорде он защитил диссертацию и получил степень магистра. Затем снова были Мур-Парк и дом сэра Уильяма, а после — поиски места священника в Ирландии. И опять он служил у сэра Уильяма вплоть до его смерти в январе 1699 года. Тогда он записал в своём дневнике:
«Он умер сегодня, 27 января, в час ночи, и с ним умерло всё, что было хорошего и доброго среди людей».
Уильям Темпл, хранитель судебных архивов Ирландии, бывший посол в Голландии, дипломат, удалившись от дел, жил в своей усадьбе Мур-Парк близ Фаренхэма в Саррее. Король Англии высоко ценил сэра Уильяма Темпла, навещал старого друга и пользовался его советами в делах государственной важности. По одному из таких дел Свифт был направлен с докладом лично к Вильгельму III. Командировка требовала от Свифта немалых познаний и такта. Хорошо знакомый с историей Англии, Свифт постарался вкратце изложить королю суть дела, но старался он впустую: дурные советчики, которых всегда хватает возле трона, взяли верх. Так впервые Джонатан Свифт имел дело с королевским двором, и позднее он говорил своим друзьям, что это был первый случай из тех, которые излечили его от тщеславия.
Сэр Уильям знакомил своего секретаря с видными политиками, знаменитыми поэтами и литераторами. Там же, в Мур-Парке, Свифт начал писать. Когда ему было двадцать девять лет, наряду с торжественными одами он создал гениальное произведение «Сказку бочки» (в понимании англичан — «пустая болтовня», «лапша на уши») — «произведение, написанное для совершенствования человеческого рода». У сэра Темпла была хорошая библиотека, помогавшая Свифту в самообразовании.
В Мур-Парке, прогуливаясь как-то с одним из друзей и увидев старый вяз, вершина которого высохла и была почти без листвы, Свифт сказал: «Я точно так же начну умирать с головы». Этому пророчеству суждено было сбыться. Когда ему было тридцать лет, его впервые посетила непонятная для докторов того времени болезнь, во время приступов которой он терял слух, испытывал сильнейшие головокружения, иногда — обмороки.
Симптомы необычной болезни, точное определение которой было дано лишь в конце XIX века — синдром Меньера, или «лабиринтин», — постепенно усиливались, приступы учащались. С начала 1730-х годов Свифт с ужасом стал замечать, что они имели следствием потерю памяти. Тогда-то и возникло убеждение, что последние годы жизни он проведёт, поражённый слабоумием. Но до этого было ещё далеко.
В имении сэра Уильяма Свифт познакомился с Эстер Джонсон. Она родилась в 1681 году, Свифт был старше её на 14 лет. Мать Эстер была камеристкой леди Джиффард — сестры сэра Уильяма, а отец неизвестен. Однако было достаточно оснований для предположения, что девочка была незаконной дочерью сэра Уильяма. В детстве и отрочестве в Мур-Парке она находилась на особом положении, и в своём завещании сэр Уильям оставил ей значительную сумму, не упомянув ни словом её мать.
Свифт дружил с маленькой Эстер, читал ей книги, подходящие её возрасту, учил грамотно писать. Он сам был ещё очень молод, нелюдим и одинок, и хорошенькая черноглазая Эстер, которую он переименовал в Стеллу, незаметно завоевала его сердце. Когда ей исполнилось семнадцать, а ему — тридцать один, их отношения приобрели иной характер, они полюбили друг друга.
В 1700 году Свифт поселился в Ирландии, в Ларакоре. Стелла поехала за ним и стала жить поблизости вместе с пожилой компаньонкой, в городке Триме. Она знала, что Свифт не намерен сочетаться с ней браком. Это была нелепость, одна из свифтовских тайн; он вообще был противником брака, а она уважала его странности, понимая, что он не такой как все. В то же время внебрачная любовная связь представлялась ему нравственным уродством. Их отношения должны были оставаться платоническими, и никаких изменений здесь не предполагалось. Лишь когда он бывал в отъезде, она переселялась в его дом и вновь уезжала в Трим по его возвращении. Из Лондона он писал ей письма — 65 писем в виде дневника. Позже они были опубликованы под названием «Дневник для Стеллы». Из этого дневника она узнала, что и он подвержен обычным человеческим слабостям. «Дневник для Стеллы», охватывающий 1710–1713 годы, — это документ, отражающий политическую и литературную жизнь Англии начала XVIII века.
Свифт писал много блестящих сатирических памфлетов. И сейчас некоторые невозможно читать без смеха, например, пародийные предсказания от имени Исаака Бикерстаффа, высмеивающие астрологию. Свифт часто бывал в Лондоне, где в то время уже оформились две политические партии. Тех, кто поддерживал в борьбе за престол Карла II, противники окрестили тори — по имени ирландских полуразбойничьих отрядов мстителей. Тори в отместку стали именовать недругов вигиморами или вигами — так называли себя воинственные шотландские протестанты. Свифт поддерживал сначала одну партию, потом другую, а затем потерял доверие к обеим и потребовал отделения религиозных вопросов от политических. В статьях и памфлетах журнала «Экзаменер», издаваемом в 1710–1711 годах, в № 23, написанном с партийных позиций вигов, прозвучала пародийная отповедь самому себе. 33 памфлета в «Экзаменере» посвящались политике, борьбе за прекращение войны за так называемое «Испанское наследство» и многому другому.
В Лондоне было около шестисот кофеен. В Сент-Джеймской собирались модники партии вигов, в «Кокосовом орехе» — представители партии тори. Были и две литературные кофейни. Некоторые из них посещал Свифт…
Высокий стройный человек в чёрной сутане с квадратным белым воротником вошёл в кофейню. В отдалённом углу взял чашку кофе. Его смуглое лицо с прекрасным лбом казалось мрачным и тёмным, в тон нависшим над голубыми глазами густым чёрным бровям. Вначале он сидел молча и прислушивался. Но когда «пересыхал привычный ручеёк весёлого злоречья», в наступавшей тишине он начинал говорить как бы самому себе под нос:
— У нас совершенно достаточно религии, чтобы заставить друг друга ненавидеть, но так мало её, чтобы побудить друг друга любить…
— Сердиться — это значит мстить самому себе за ошибки других…
— Люди с узкими душами — как бутылки с узкими горлышками: чем меньше в них содержится, тем шумнее содержимое выливается наружу…
— Развлечение — это счастье тех, кто не умеет думать…
— Я не встретил ни одного человека, который не умел бы терпеливо, как истый христианин, выносить несчастья ближнего своего…
…И снова тишина в кофейне. Кто-то пожимает плечами, кто-то смеётся, а кто-то записывает. Человек в чёрной сутане расплачивается за кофе и уходит. Сам он никогда не смеялся над своими шутками.
Вскоре афоризмы Свифта стали повторять. Они были мгновенными разрядами душившей его тоски, боли и обиды за человека. В начале 1713 года Свифт покидает Лондон, чтобы занять пост декана собора Святого Патрика в Дублине. Но после смерти королевы Анны, в 1714 году, меняется политическая обстановка, и он снова нужен в Лондоне. И так почти всю жизнь — между Ирландией и Англией, то здесь, то там.
Придёт время, и он станет кумиром народа Ирландии. Его обожали так, как только может обожать кумира самая суеверная страна в мире. Его портреты были выставлены на всех улицах Дублина. Приветствия и благословения сопровождали его всюду, где бы он ни проходил. Его мнения спрашивали по всем вопросам здешней политики вообще, и в особенности касательно ирландской торговли…
…1716 год. Библиотека дублинского архиепископа Кинга, одного из его друзей. В библиотеку вошёл доктор Дилэни. Вдруг мимо Дилэни, не замечая его, вихрем пронёсся Свифт с трагически-скорбным лицом и, не вымолвив ни слова, размахивая какой-то бумагой, выбежал из комнаты.
— Что здесь произошло? — спросил Дилэни.
Склонив голову, со слезами на глазах, архиепископ Кинг ответил:
— Сэр, вы только что видели перед собой самого несчастного человека на свете, но, заклинаю вас, никогда не спрашивайте ни у кого о причинах его несчастья и ни словом не заикайтесь о том, что видели!
Однако Дилэни рассказал. Загадочная сцена произошла после того, как Кинг тайно обвенчал Свифта с Эстер Джонсон (Стеллой). Свидетелей не было. Не осталось и записи о совершении таинства брака. Брак был нужен для того, чтобы другая женщина — Эстер Ваномри (Ванесса, как называл её Свифт), влюблённая в него и преследовавшая его, поняла наконец, что её не любят. С ней он познакомился в Лондоне в 1709 году, и Стелла знала об этом с самого начала романа.
Дилэни в своих мемуарах объяснил, почему брак не был обнародован и остался в тайне. В день бракосочетания Свифт неожиданно узнал из хранившегося в Дублине документа, что он является незаконным сыном сэра Уильяма Темпла и, следовательно, сводным братом Стеллы.
Сэр Уильям перед смертью сделал Джонатана своим душеприказчиком, завещал ему публикацию своих сочинений, весь гонорар за них и кроме того небольшую сумму денег.
В апреле 1723 года Свифт отправился в своё обычное летнее путешествие по Ирландии, а в мае Ванесса умерла по неизвестной причине (возможно, она заразилась скоротечной чахоткой от своей сестры). За месяц до смерти она составила новое завещание, отменив прежнее, по которому значительная сумма завещалась Свифту, потребовала в завещании, чтобы была опубликована посвящённая ей поэма «Каденус и Ванесса» и письма к ней Свифта. Это была месть оскорблённой несчастной женщины. Для Свифта Ванесса, себялюбивая и эгоистичная, умерла раньше, чем Эстер Ваномри.
…Январь 1728 года. Свифт у постели умирающей от чахотки Стеллы. Он склонился над ней и что-то прошептал. Она ответила чётко и выразительно: «Слишком поздно…» Свифт вышел из комнаты. Об этой сцене поведала потомкам Марта Уайтвей, помогавшая ему, больному старику, в последние годы его жизни. По её уверению, слова Стеллы были ответом на предложение Свифта объявить наконец миру о заключённом в 1716 году их тайном браке.
В ночь после кончины Стеллы он написал о ней: «Дама, с которой я был интимно знаком в Англии и Ирландии, в этой суровой стране жила двадцать шесть лет, с восемнадцатилетнего возраста… Дама эта обладала лучшими человеческими качествами, каковые я когда-либо видел у мужчины или женщины». Стелла дожила до триумфа Свифта, до выхода в свет его «Гулливера», до его борьбы за свободу Ирландии и преклонения перед ним ирландцев.
Выход в свет «Гулливера» окружён множеством тайн и загадок. Неизвестно, когда была написана книга и каков порядок написания её частей. Очень долго не было доказательств, что «Гулливер» написан именно Свифтом. Рукопись, с которой было напечатано первое издание, не найдена. Сам Свифт никогда не заявлял прямо, что он — автор книги, появившейся в книжных лавках Лондона 28 октября 1726 года.
Как попала к издателю рукопись книги? Это стало известно почти через 200 лет, когда были опубликованы письма к её издателю Бенджамину Мотте за подписью некоего Ричарда Симпсона, в которых тот предлагал его вниманию записки своего кузена Лемюэля Гулливера. В тёмный осенний вечер у дома мистера Мотте остановился наёмный кэб. Спустившись на звонок, он обнаружил на пороге своего дома свёрток с «правдивыми записками» и пустую улицу.
Прошло немного времени, и все поняли, кто автор «Гулливера». С сентября 1726 по март 1727 года Свифт жил в Дублине в атмосфере потрясающего успеха. О невероятной популярности книги ему писали друзья из Лондона. А в Дублине в его честь устраивали уличные шествия и фейерверки, жгли костры. Зачем ему понадобилась мистификация с авторством? Чего он добивался, скрывая, что написал «Гулливера»? Какой смысл был в том, чтобы подбросить рукопись на порог дома издателя Мотте? Единственное объяснение — странности гениального человека. У каждого гения они — свои.
Прошло почти 10 лет после смерти Стеллы. По-прежнему Свифт много пишет. Одно из самых сильных его произведений — поэма «На смерть доктора Свифта». Он заканчивает эту весёлую поэму шуткой, сообщая, что своё состояние завещал на создание госпиталя для идиотов и сумасшедших. Он разделил свой годовой доход, составлявший около полутора тысяч фунтов, на три части: одна шла на содержание деканата и личные расходы, другая откладывалась и в итоге составила около 12 тысяч, завещанных им на устройство госпиталя, а третья являлась благотворительным фондом — он раздавал деньги нищим.
В середине 1736 года здоровье Свифта ухудшилось, последние три года жизни он был лишён рассудка. Умер он в 1745 году в возрасте 78 лет.
В «Путешествиях Гулливера», написанных в 1720-м и изданных в 1726 году, в третьей части («Путешествие в Лапуту»), говорится о летучем или плавучем острове Лапута, на котором среди прочих учёных живут астрономы.
«Эти учёные большую часть своей жизни проводят в наблюдениях над движениями небесных тел при помощи зрительных труб, которые по своим качествам значительно превосходят наши. И хотя самые большие тамошние телескопы не длиннее трёх футов, однако они увеличивают значительно сильнее, чем наши, имеющие длину в сто футов, и показывают небесные тела с большей ясностью. Это преимущество позволило им в своих открытиях оставить далеко позади наших европейских астрономов. Так, ими составлен каталог десяти тысяч неподвижных звёзд, между тем как самый обширный из наших каталогов содержит не более одной трети этого числа. Кроме того, они открыли две маленькие звезды или спутника, обращающихся около Марса, из которых ближайший к Марсу удалён от центра этой планеты на расстояние, равное трём её диаметрам, а более отдалённый находится от неё на расстоянии пяти таких диаметров. Первый совершает своё обращение в течение десяти часов, а второй в течение двадцати одного с половиной часа, так что квадраты времён их обращения почти пропорциональны кубам их расстояний от центра Марса, каковое обстоятельство с очевидностью показывает, что означенные спутники управляются теми же самыми законами тяготения, которому подчинены другие небесные тела».
Не возникает сомнений, что «Гулливер» — книга фантастическая и в то же время — острая, беспощадная сатира на окружавшее Свифта общество.
Известно, что в 1609 году Галилей изобрёл телескоп и в 1610 году открыл четыре спутника Юпитера, совершающих обороты вокруг этой планеты за несколько дней; обнаружил кольцо Сатурна и в этом кольце — две маленькие точки, два спутника, что выразил стихами: «Наблюдал тройное лицо высочайшей планеты».
С 1771 по 1778 год Кассини открыл ещё четыре, а в 1789-м Гершель — ещё два спутника. За десять лет до того он открыл два спутника Урана. И лишь в 1877 году, в год Великого противостояния Марса, когда Марс от Земли был на минимальном расстоянии в 55 миллионов километров, американский астроном А. Холл (1829–1907) открыл два спутника Марса. Тогда же итальянский астроном Скиапарелли, обладавший феноменальным зрением, разглядел их без телескопа. Ближайший к Марсу спутник был назван Фобос, что в переводе с древнегреческого означает имя демона страха, а более отдалённый от Марса — Деймос — по имени демона ужаса.
Фобос восходит на западе и заходит на востоке в течение марсианских суток три раза. Он находится на расстоянии 9380 километров от Марса и один оборот вокруг него совершает за 7 часов 39,2 минуты.
Деймос совершает один полный оборот вокруг Марса за 30 часов 18 минут. От поверхности Марса он находится примерно в три раза дальше, чем Фобос, то есть на расстоянии около 23 500 километров. Так что приблизительно Свифт был прав. Каким образом, каким внутренним зрением он смог угадать существование двух спутников Марса, обнаруженных А. Холлом через 132 года после его смерти? Что это — проскопическое ясновидение? Пророчество?
Нет ответа на эти головоломные вопросы. Свифт мог знать об открытиях Галилея, даже наверняка знал о них. По аналогии с Сатурном почему бы не предположить, что и у Марса два спутника? Однако более логично было предположить, что — только один, как у Земли? Поражает его утверждение о времени обращения спутников и отношении его к их расстоянию от центра Марса.
Его расчёты не могли быть точными, но в целом он был прав. Ясновидение ли это, или какое-то сверхъестественное волшебство? Ни одно пророчество относительно судеб людей или государств не может сравниться с этим.
В галерее пророков, о которых идёт речь в этой книге, Свифт уникален и неповторим так же, как его странности, его необычная, полная трагизма судьба, его гениальные произведения.
Прославленный автор более пятидесяти опер, заслуживший при жизни памятник у театра Комической оперы в Париже, Андре Эрнест Модест Гретри (1741–1813) рассказал в своих «Мемуарах» об удивительном и самом горестном случае из своей жизни.
У него были три дочери-погодки: старшей — 16, средней — 15, младшей — 14 лет. Однажды зимним вечером вместе со своей матерью они отправились на бал, в дом, хорошо им знакомый. Его хозяйкой была приятельница их семьи. Гретри приехал туда с опозданием, после репетиции его оперы «Рауль Синяя борода». Эту оперу ставил театр «Комеди Итальенн».
Когда он вошёл в зал, танцы были в разгаре. Его дочери привлекали всеобщее внимание; все восхищались их красотой и скромным поведением, а жена композитора наслаждалась их успехом больше, чем они сами. Все стулья рядом с ней оказались заняты, и Гретри подошёл к камину, где стоял какой-то важный с виду господин. Гретри увидел, что и он не спускает глаз с его дочерей. Но смотрел он на девушек, наморщив лоб, в глубоком и мрачном молчании. Вдруг он обратился к композитору:
— Милостивый государь, не знаете ли вы этих трёх девиц?
Почему-то Гретри не сказал, что они — его дочери, а ответил сухо:
— Мне кажется, это — три сестры.
— И я думаю так же. Почти два часа они танцуют без отдыха, я смотрел на них всё это время. Вы видите, что все от них в восхищении. Нельзя быть прекраснее, милее и скромнее.
Отцовское сердце забилось сильнее, Гретри едва удержался от признания, что девушки — его дети. Незнакомец продолжал, голос его стал торжественным, с пророческими интонациями:
— Слушайте меня внимательно. Через три года ни одной из них не останется в живых!
Слова незнакомца произвели на Гретри ошеломляющее впечатление. Мрачный господин сразу же ушёл. Гретри хотел было последовать за ним, но не смог сдвинуться с места: ноги не слушались его. Придя в себя, он начал расспрашивать окружающих о странном человеке, но никто не сумел назвать его имени. Одно лишь выяснилось: он выдавал себя за физиогномиста, ученика знаменитого Лафатера.
«Странное сие предсказание оправдалось, — писал Гретри, — в течение трёх лет лишился я всех дочерей моих…»
Имя Иоганна Каспара Лафатера (1741–1801) сейчас забыто, так же как созданная им физиогномика. Не вспоминают и талантливейшего из его учеников — венского врача и анатома Франца Галля, дополнившего физиогномику френологией, теорией, согласно которой можно определить характер и судьбу человека по строению его черепа.
Галль жил в Париже с 1807 года. Возможно, что именно он и был тем предсказателем, имя которого безуспешно пытался узнать Гретри. Слава Галля едва не затмила славу его учителя Лафатера, так как френология вскоре стала более популярной, чем физиогномика.
Суть же физиогномики Лафатера сводилась к следующему. Человек — существо животное, моральное и интеллектуальное, то есть — вожделеющее, чувствующее и мыслящее. Эта природа человека выражается во всём его облике, поэтому, в широком смысле слова, физиогномика исследует всю морфологию человеческого организма. Так как наиболее выразительным зеркалом души человека является голова, то физиогномика может ограничиться изучением лица. Интеллектуальная жизнь выражена в строении черепа и лба, моральная — в строении лицевых мышц, в очертании носа и щёк, животные черты отражают линии рта и подбородка. Центр лица, его главная деталь — глаза, с окружающими их нервами и мышцами. Таким образом, лицо делится как бы на этажи, соответственно трём основным элементам, составляющим главную сущность каждого. Физиогномика изучает лицо в покое. В движении и волнении его изучает патогномика.
Разработав такую теорию, сам Лафатер не следовал ей на практике. С детства он любил рисовать портреты, был исключительно впечатлительным, и лица, поразившие его красотой или уродством, перерисовывал по многу раз. Зрительная память у него была великолепна. Он заметил, что честность и благородство придают гармонию даже некрасивому лицу.
Лафатер родился в Цюрихе, изучал там богословие и с 1768 года до самой смерти занимал должность сначала приходского дьякона, а потом пастора в своём родном городе. Он продолжал рисовать уши, носы, подбородки, губы, глаза, профили, анфасы, силуэты — и всё это с комментариями. Постепенно Лафатер поверил в свою способность определять по внешности ум, характер и присутствие (или отсутствие) божественного начала в человеке. Он имел возможность проверять верность своих характеристик на исповедях. В его альбомах были рисунки фрагментов лиц всей его паствы, портреты людей знакомых и незнакомых, выдающихся, великих и обыкновенных. Он анализировал в «Физиогномике» лица великих людей разных времён по их портретам, и некоторые характеристики производили впечатление гениальных догадок в области психологии.
По Лафатеру, у Фридриха Барбароссы глаза гения, складки лица выражают досаду человека, не могущего вырваться из-под гнёта мелких обстоятельств.
Для скупцов и сластолюбцев характерна выпяченная нижняя губа.
У Брута верхнее глазное веко тонко и «разумно», нижнее округло и мягко, что соответствует двойственности его характера — мужественного и вместе с тем чувствительного.
Широкое расстояние между бровями и глазами у Декарта указывает на разум не столько спокойно-познающий, сколько пытливо стремящийся к этому.
В мягких локонах Рафаэля проглядывает выражение простоты и нежности, составляющих сущность его индивидуальности.
У Игнатия Лойолы, бывшего сперва воином, затем — основателем ордена иезуитов, воинственность видна в остром контуре лица и губ, а иезуитство проявляется в «вынюхивающем носе» и в лицемерно полуопущенных веках.
Изумительный ум Спинозы ясно виден в широком пространстве лба между бровями и корнем носа.
Эти замечания, вкупе с соображениями относительно темпераментов, «национальных» физиономий увлекательны и интересны, но научной ценности при отсутствии научных методов наблюдений не имеют.
Изложение основ физиогномики всё время прерывается у Лафатера разными лирическими отступлениями: то он поучает читателя, то бранит врагов физиогномики, то цитирует физиогномические наблюдения Цицерона, Монтеня, Лейбница, Бэкона и других философов.
Кроме них, у него ещё были предшественники: древние греки — Аристотель и Зопир, определивший сущность Сократа и уверенный, что большие уши — признак тонкого ума; Плиний Старший, уверявший, что это совсем не так, но обладающий большими ушами доживёт до глубокой старости.
В своей «Физиогномике» Лафатер временами предаётся отчаянию при мысли о непознаваемости человеческой природы, иллюстрируя эту мысль изображением кающегося царя Давида, ослеплённого небесным светом. И действительно, проникновение в сущность человеческого характера у такого гения, как Шекспир, не требует описаний внешности. В его пьесах очень редко говорится о чертах лица, однако, читая их, представляешь и Гамлета, и Шейлока, и Отелло, и Яго…
С улыбкой читаешь у Лафатера о Гёте: «Гений Гёте в особенности явствует из его носа, который знаменует продуктивность, вкус и любовь, словом, поэзию». Кстати, о Гёте. Ещё до того как стать дьяконом в Цюрихе, юный Лафатер совершил путешествие по Германии и имел счастье познакомиться и подружиться с Гёте. В то время он уже собирал материал для своей «Физиогномики» (книга была опубликована в 1772–1778 годах сначала в Германии, затем — во Франции, со множеством рисунков лучших гравёров того времени).
В рассуждениях на тему «поэзия и правда» Гёте оставил привлекательный портрет своего друга: «Его кроткий и глубокий взгляд, его выразительный рот, простой швейцарский диалект, который слышался в его немецкой речи, и многое другое, выделявшее его среди других, давали всем, кто обращался к нему, — самое приятное душевное успокоение».
Гёте увлёкся его теорией и сам начал изучать (довольно поверхностно) черепа людей и животных. Не дождавшись научных объяснений физиогномики, он стал говорить о Лафатере как об очень добром человеке, но подверженном огромным заблуждениям. «Вполне строгая истина не вдохновляла его, он обманывал себя и других. Поэтому-то между мною и им дело дошло до полного разрыва. Последний раз я видел его в Цюрихе, причём он меня не заметил. Переодетый, я шёл по аллее и, увидев, что он идёт мне навстречу, свернул в сторону, так что он прошёл, не узнав меня. Своей походкой он напоминал журавля».
Лафатер верил в Калиостро и его чудеса. И когда его надувательства были разоблачены, Лафатер стал утверждать, что это был другой Калиостро, а истинный — святой человек.
Гибкий и длинный, с торчащим носом и выпуклыми глазами, всегда экзальтированный, Лафатер походил на взволнованного журавля. Таким он запомнился тем, кто его знал.
В 1781–1782 годах будущий император России Павел I и его жена Мария Фёдоровна — граф и графиня Северные (под таким псевдонимом по настоянию Екатерины Великой они путешествовали по Европе) побывали во многих странах. Одной из последних они посетили Швейцарию, и в Цюрихе Павел встретился с Лафатером. Павел попросил во всей полноте изложить его идеи и слушал его с большим интересом. Стремившийся в тот период своей жизни ко всему мистическому, он с наивным волнением замечал, что доктрины цюрихского философа дали очень много его душе.
В начале августа 1780 года Николай Михайлович Карамзин приехал в Цюрих (тогда в России говорили «Цирих») для встречи с Лафатером, с которым переписывался и «Физиогномику» которого изучал. Вот несколько фрагментов из его «Писем русского путешественника»:
«В карете дорогою. Уже я наслаждаюсь Швейцарией, милые друзья мои! Всякое дуновение ветерка проницает, кажется, в сердце моё и развивает в нём чувство радости. Какие места! Какие места!..
…Мы приехали в Цирих в десять часов утра… После обеда пойду — нужно ли сказывать, к кому?
В 9 часов вечера. Вошедши в сени, я позвонил в колокольчик, и через минуту показался сухой, высокий, бледный человек, в котором мне не трудно было узнать — Лафатера. Он ввёл меня в свой кабинет. Услышав, что я тот москвитянин, который выманил у него несколько писем, Лафатер поцеловался со мною — поздравил меня с приездом в Цирих, — сделал мне два или три вопроса о моём путешествии и сказал: „Приходите ко мне в шесть часов; теперь я ещё не кончил своего дела. Или останьтесь в моём кабинете, где можете читать и рассматривать, что вам угодно. Будьте здесь как дома“. — Тут он показал мне в своём шкапе несколько фолиантов с надписью: „Физиогномический кабинет“ и ушёл. Я постоял, подумал, сел и начал разбирать физиогномические рисунки. Между тем признаюсь вам, друзья мои, что сделанный мне приём оставил во мне не совсем приятные впечатления…
Лафатер раза три приходил опять в кабинет, запрещал мне вставать со стула, брал книгу или бумагу и опять уходил назад. Наконец вошёл он с весёлым видом, взял меня за руку и повёл — в собрание цирихских учёных… Небольшой человек с проницательным взором, — у которого Лафатер пожал руку сильнее, нежели у других, — обратил на себя моё внимание. При первом взгляде показалось мне, что он очень похож на С.И.И.Г. и хотя, рассматривая лицо его по частям, увидел я, что глаза у него другие, лоб другой и всё, всё другое, однако ж первое впечатление осталось, и мне никак не можно было разуверить себя в сём сходстве. Наконец я положил, что хотя и нет между ними сходства в наружней форме частей лица, однако ж оно должно быть во внутренней структуре мускулов! Вы знаете, друзья мои, что я ещё и в Москве любил заниматься рассматриванием лиц человеческих, искать сходства там, где другие его не находили, и проч. и проч., а теперь, будучи обвеян воздухом того города, который можно назвать колыбелью новой физиогномики, метоскопии,[2] хиромантии, подоскопии,[3] — теперь и вы бойтесь мне на глаза показаться!..
…Вы, конечно, не потребуете от меня, чтобы я в самый первый день личного моего знакомства с Лафатером описал вам душу и сердце его. На сей раз могу сказать единственно то, что он имеет весьма почтенную наружность: прямой и стройный стан, гордую осанку, продолговатое и бледное лицо, острые глаза и важную мину. Все его движения живы и скоры; всякое слово говорит он с жаром. В тоне его есть нечто учительское и повелительное, происшедшее, конечно, от навыка говорить проповеди, но смягчаемое видом непритворной искренности и чистосердечия. Я не мог свободно говорить с ним, первое, потому, что он, казалось, взором своим заставлял меня говорить как можно скорее, а второе, — потому, что я беспрестанно боялся не понять его, не привыкнув к цирихскому выговору.
11 августа. В 10 часов вечера. Пришедши в одиннадцать часов к Лафатеру, нашёл я у него в кабинете жену владетельного графа Штолберга, которая читала про себя какой-то манускрипт, между тем как хозяин (NB: в пёстром своём шлафроке) писал письма. Через полчаса комната его наполнилась гостями. Всякий чужестранец, приезжающий в Цирих, считает за должность быть у Лафатера. Сии посещения могли бы иному наскучить, но Лафатер сказал мне, что он любит видеть новых людей и что от всякого приезжего можно чему-нибудь научиться. Он повёл нас к своей жене, где пробыли мы с час, — поговорили о французской революции и разошлись. После обеда я опять пришёл к нему и нашёл его опять занятого делом. К тому же всякую четверть часа кто-нибудь входил к нему в кабинет или требовать совета, или просить милостыни. Всякому отвечал он без сердца и давал, что мог…»
Импульсом для создания «Физиогномики» явился для Лафатера случай. Однажды в доме приятеля молодой Лафатер, стоя у окна, увидел проходившего по улице господина.
— Взгляни, — обратился он к приятелю, — там идёт тщеславный и завистливый деспот, душе которого, однако, не чужды созерцательность и любовь к Всевышнему. Он скрытен, мелочен, беспокоен, но временами его охватывает жажда величественного, побуждающая его к раскаянию и молитвам. В эти мгновения он бывает добрым и сострадательным, пока снова не увязнет в корысти и мелких дрязгах. Он подозрителен, фальшив и искренен одновременно, в его речах всегда смешаны ложь и правда, и трудно понять, где одна, где другая. Он всё время думает о том, какое впечатление производит на окружающих.
— Да это же… — и приятель назвал фамилию господина. — Ты давно знаком с ним?
— Впервые вижу.
— Не может быть! Как же ты мог так точно определить его характер?
— По повороту головы.
Лафатер был отмечен перстом Всевышнего, у него был особый талант, интуиция, а быть может, — «мистический нюх». Опыт, знания, умение анализировать — всё это важно, но лишь в том случае, если есть этот дар Божий. Он не мог объяснить, как это у него получается. Иногда всё решала мельчайшая деталь, какой-нибудь едва заметный признак.
Он носил в себе живую идею о Христе и не понимал, как можно жить и дышать, не будучи христианином. Во всяком событии физического или морального плана он видел личное проявление Бога. Физиогномист и в то же время богослов, он старался найти на человеческих лицах отражение божественного. Когда-нибудь человек сделается физически и духовно совершенным отображением Бога — Лафатер в это верил.
Постепенно физиогномика сделалась главной целью его жизни, хотя он продолжал писать и проповедовать. Популярность его росла, и посещение им ряда городов Европы превратилось в триумфальное шествие. Он не только определял сущность людей, но и предсказывал им судьбу.
К нему начали приезжать, присылать портреты жён, невест, любовников (фотографию тогда ещё не изобрели), приводить детей. Иногда происходили курьёзы. Однажды он принял приговорённого к смерти преступника за известного государственного деятеля, но всё-таки в большинстве случаев он оказывался прав. О нём рассказывали чудеса.
Как-то в Цюрих приехал молодой красавец аббат. Лафатеру не понравилось его лицо. Прошло немного времени, и аббат совершил убийство.
Некий граф привёз к Лафатеру свою молодую жену. Ему хотелось услышать от знаменитого физиогномиста, что он не ошибся в выборе. Она была красавицей, и граф надеялся, что душа её так же прекрасна. Лафатер усомнился в этом и, чтобы не огорчать мужа, попытался избежать прямого ответа. Граф настаивал. Пришлось сказать, что в действительности Лафатер думал о его жене. Граф обиделся и не поверил. Через два года жена бросила его и окончила свои дни в публичном доме.
Одна дама привезла из Парижа дочь. Взглянув на ребёнка, Лафатер отказался говорить. Дама умоляла. Тогда он написал что-то на листе бумаги, вложил в конверт, запечатал и взял с дамы слово распечатать его не ранее чем через полгода. За это время девочка умерла. Мать вскрыла конверт и прочитала: «Скорблю вместе с вами».
Лафатер составил и свой собственный психологический портрет: «Он чувствителен и раним до крайности, но природная гибкость делает его человеком всегда довольным… Посмотрите на эти глаза: его душа подвижно-контрастна, вы получите от него всё или ничего. То, что он должен воспринять, он воспримет сразу или никогда… Тонкая линия носа, особенно смелый угол, образуемый с верхней губой, свидетельствует о поэтическом складе души; крупные закрытые ноздри говорят об умеренности желаний. Его эксцентричное воображение содержит две силы: здравый рассудок и честное сердце. Ясная форма открытого лба выказывает доброту. Главный его недостаток — доверчивость, он доброжелателен до неосторожности. Если его обманут двадцать человек подряд, он не перестанет доверять двадцать первому, но тот, кто однажды возбудит его подозрение, от него ничего уже не добьётся…»
Он был убеждён, что характеристика беспристрастна.
Поклонники боготворили Лафатера, считали его провидцем. Великие писатели и поэты изучали физиогномику для того, чтобы описания героев их произведений точнее соответствовали их внутреннему миру. Со ссылкой на Лафатера Михаил Юрьевич Лермонтов характеризует внешность Печорина в «Княгине Лиговской». Соответствия портретных характеристик с физиогномикой есть во многих произведениях Лермонтова. В феврале 1841 года Лермонтов в письме к А. И. Бибикову сообщил, что покупает книгу Лафатера.
Замечателен портрет ханжи и негодяя Урии Гипа у Диккенса, вызывающий отвращение у читателя при первом же знакомстве: «Низенькие двери под аркой отворились, и то же самое лицо появилось в них снова. Несмотря на замечавшийся в нём красноватый оттенок, свойственный коже большинства рыжеволосых людей, оно показалось мне так же похожим на лицо мертвеца, как и в то мгновение, когда выглядывало перед тем из окна. Владелец его был действительно рыжий юноша всего только пятнадцати лет, как я узнал впоследствии. Тогда же он показался мне значительно старше. Рыжие его волосы были до чрезвычайности коротко обстрижены под гребёнку. Бровей у него почти вовсе не было, ресницы же окончательно отсутствовали. Это придавало его красно-карим глазам совершенно особенное выражение. Они были до такой степени лишены надлежащей тени и покрова, что я не мог представить себе, каким образом устраивался обладатель их для того, чтобы спать. Это был плечистый и костлявый юноша в чёрном сюртуке и таковых же брюках и белом галстуке. Костюм казался мне приличным, а сюртук был застёгнут на все пуговицы. Особенно бросалась мне в глаза длинная худощавая рука юноши, напоминавшая руку скелета…»
Далее Диккенс описывает, как этот юноша любил беспрестанно потирать руки и временами насухо вытирать их носовым платком. Когда же он пальцем проводил по листу бумаги, «казалось, что остаётся на ней мокрый и скользкий след, как от улитки…»
Оноре де Бальзак в «Человеческой комедии», в части, которая называется «Крестьяне», основываясь на физиогномике Лафатера, даёт такую портретную характеристику одному из героев — Тонсару: «Он скрывал свой истинный характер под личиной глупости, сквозь которую иногда поблёскивал здравый смысл, походивший на ум, тем более что от тестя он перенял „подковыристую речь“. Приплюснутый нос, как бы подтверждающий поговорку „Бог шельму метит“, наградил Тонсара гнусавостью, такой же, как у всех, кого обезобразила болезнь, сузив носовую полость, отчего воздух проходит в неё с трудом. Верхние зубы торчали вкривь и вкось, и этот, по мнению Лафатера, грозный недостаток был тем заметнее, что они сверкали белизной, как зубы собаки. Не будь у Тонсара мнимого благодушия бездельника и беспечности деревенского бражника, он навёл бы страх даже на самых непроницательных людей».
Последователей Лафатера в писательской среде было очень много. «Физиогномика» предоставляла богатейший материал для создания образов выдуманных героев. Им пользовались и поклонники великого физиогномиста, и те, кто о нём не слышал. Рассказы о приметах внешних черт, соответствующих той или иной особенности характера, распространялись среди представителей разных слоёв общества и уже не требовали ссылок на первоисточник. Тонкие губы — у злого человека, толстые — у доброго. Чёрный глаз опасен, голубой — прекрасен. Подбородок, выдающийся вперёд, — у волевых людей, скошенный — у слабовольных и т. д. и т. п.
Особенно впечатляющей оказалась легенда о «петлистых ушах». Её приводит Иван Бунин в рассказе с таким же названием: «У выродков, у гениев, бродяг и убийц уши петлистые, то есть похожие на петлю, — вот на ту самую, которой давят их».
И всё было бы прекрасно, если бы каждый мог, как Лафатер, определять характер и предсказывать судьбу, основываясь на его теории. Но так как этого не происходило — не получалось закономерностей, а были лишь случайные совпадения, — физиогномику начали забывать и, мало того, высмеяли как лженауку.
Одним из вошедших в историю курьёзов оказалась попытка определить характер Чарлза Дарвина последователем и почитателем Лафатера, капитаном парусного корабля «Бигль» Фицроем, который верил в физиогномику как в систему, не подлежащую критике. Он был убеждён, что сможет определить способности каждого из приходивших к нему кандидатов на должность натуралиста в кругосветном плавании по форме носа. Внимательно вглядываясь в лицо Дарвина, он почувствовал некоторое сомнение в том, что у человека с подобным носом хватит энергии и решимости вынести предстоящее путешествие. К счастью, Фицрой сумел преодолеть свои сомнения и позднее вынужден был признать, что ошибся.
Жизнь цюрихского пастора не была бы ничем омрачена, если бы он не выразил вслух протест против оккупации Швейцарии французами в 1796 году. За это его выслали из Цюриха, но через несколько месяцев он вернулся. Возобновились его проповеди и рассуждения на моральные темы, ничего не прибавлявшие ни к его славе физиогномиста, ни к славе литератора. Он написал несколько произведений на библейские темы и сборников религиозной лирики, но как поэт он не создал ничего замечательного. Всё, что он писал или говорил, характеризовало его как личность обаятельную и добросердечную. Слова «вера» и «любовь» были для него тождественны. Он постоянно искал компромисс между взглядами Церкви и общества. Он пытался даже примирить животный магнетизм Месмера с наукой и религией одновременно.
Его гибель в 1801 году была результатом наивно-идеалистического взгляда на вещи. Он вздумал пуститься в душеспасительные рассуждения с пьяными французскими мародёрами. Один из них выстрелил в него. От этой раны Лафатер и умер. Перед смертью он простил убийцу и даже посвятил ему стихотворение. Знал ли Лафатер, провидец судеб стольких людей, какая судьба ожидает его самого? На это у него нет никаких указаний. «Если бы располагали точными изображениями людей, кончивших жизнь на эшафоте (такая живая статистика была бы крайне полезна для общества), — писал Бальзак, — то наука, созданная Лафатером и Галлем, безошибочно доказала бы, что форма головы у этих людей, даже невинных, отмечена некоторыми странными особенностями. Да, рок клеймит своей печатью лица тех, кому суждено умереть насильственной смертью».
Алансон — небольшой, но весьма известный городок во Франции. Считается, что в его окрестностях особенно часто рождались девочки со сверхъестественными способностями. Во всяком случае, отсюда были родом шесть знаменитых парижских профессиональных гадалок. А если верить местным архивам и преданиям, в здешних местах когда-то происходили шабаши ведьм. Современные исследователи паранормальных явлений даже предприняли попытки разгадать тайну этих мест, впрочем, пока они не увенчались успехом. Сошлись на том, что Алансон — одна из загадочных географических зон, которые именуют сакральными.
Неудивительно, что Мария Анна Аделаида Ленорман, предсказавшая французскому офицеру Наполеону Бонапарту императорскую корону, тоже была родом из Алансона. Она родилась в благополучной семье богатого торговца мануфактурой Франса Ленормана. Но его супруга на восьмом месяце беременности упала, что сказалось на состоянии новорождённой. Одна ножка малютки была короче другой, левое плечико выше правого. Рассказывают, будто девочка родилась с длинными чёрными волосами, и её рот был полон зубов.
В детстве Мария Анна часто болела, может быть, из-за этого она видела мир не так, как его видит большинство людей. Порой её мучили головные боли, и она знала — это перед грозой или ссорой в семье. Вокруг людских голов она видела какое-то свечение, слышала подобие шёпота, предварявшего речь. Она не сразу догадалась, что это мысли. У человека видела не одну, а две тени, и одна из них указывала на состояние здоровья своего хозяина и сообщала о его будущем; узнавала о приближении рассвета не по крику петуха и не птичьему гомону — по шороху солнца, поднимающегося из-за горизонта.
Родители скоро поняли, что дочь обладает необычными способностями. Мария Анна умела видеть через ткань и сквозь стены, знала, что в капусте притаилась гусеница, и прежде чем острый нож разрубал кочан пополам, спешила предупредить кухарку. А однажды, когда отец припрятал деньги так хитро, что и сам не смог их найти, Мария Анна сразу указала ему место, где лежал мешочек, набитый монетами.
Её не пугала тёмная комната или глубокий подвал, она не боялась наткнуться в темноте на какой-нибудь предмет или удариться об угол. Мать считала, что удочки есть шестое чувство, а отец вообще полагал, что она обладает особым зрением, отличавшимся от зрения простых смертных. Сама Мария Анна говорила, что «слышит» некое дыхание, вроде свиста, исходящее от вещей и предметов.
Воспитание Мария Анна получила по тогдашнему обыкновению в монастыре бенедиктинок, где вскоре открыла для себя библиотеку, полную старинных книг и фолиантов. Больше всего девочку привлекали книги, посвящённые тайным знаниям. И особенно трактаты, раскрывающие символику чисел. Наука чисел, утверждающая, что Вселенной, а стало быть, и человеком, управляют числа, была известна ещё в египетских и халдейских храмах с древнейших времён. Под именем «нумерология» дожила она и до нашего времени. В монастырской библиотеке Мария Ленорман узнала о том, что нуль — это царь потустороннего мира, число пять означает эротическое начало, число шесть — зарождение чувства, восемь — абсолютная гармония, двенадцать — числовое выражение вселенной, а единица — символ абсолютной завершённости. Единица — это символ Адама, первого человека на Земле, и также символ Христа.
Позднее эти смыслы чисел нашли отражение в символике, разработанной самой Ленорман для колоды карт. А чтобы понять, что повлияло на становление её способностей в этот монастырский период, необходимо вспомнить не только о нумерологических трактатах, но и о трудах и жизнеописании знаменитой Рейнской сивиллы — аббатисы Хильдегарды из города Бингена, жившей в XII веке. Знакомство с ними было самым сильным потрясением для Марии. И неслучайно в своей библиотеке она будет хранить «Трактат пророчеств Оливария» с приложением десятка рукописных страниц, в которых можно увидеть предсказание царствования Наполеона и его падения.
Добавим здесь, что во время пребывания её у бенедиктинок произошёл забавный случай: девочка предсказала одной родовитой инокине, что той недолго оставаться хозяйкой обители. Та всполошилась, не интригует ли кто против неё, стремясь занять её место. Юная Мария успокоила инокиню: той предстояло сменить монашеское облачение на свадебный наряд и выйти замуж за знатного и богатого человека. Не прошло и месяца, как всё так и случилось.
Марии исполнилось шестнадцать, её обучение закончилось, и она вернулась домой. И вот однажды, когда отца не было дома, она случайно обнаружила колоду карт. Ей показалось, что они шевелятся. Мария стала перебирать колоду. Гладкая поверхность карт была так приятна на ощупь; при этом каждая ощущалась по-своему: одна была теплее, другая — холоднее. Потом всё более отчётливо мысленным взором она стала «видеть» образ каждой карты: живые лица незнакомых людей, в которых угадывались их судьбы… Что это было? Увлечение нумерологией, вспышки ясновидения, дар предвидения — все эти склонности Марии, дотоле неорганизованные и спонтанные, вдруг сконцентрировались и стали управляемыми при её контакте с колодой карт?
Юная гадалка постепенно становилась всё более известной, к ней уже приезжали из окрестных городов и поместий. Вскоре Мария решила отправиться в Париж. В столице она познакомилась с Эттейлой, оккультистом и каббалистом. Когда-то, страстно увлёкшись тайновидением, Эттейла оставил парикмахерское дело и сменил фамилию Альетте на псевдоним, представляющий собой ту же фамилию, прочитанную по каббалистически — справа налево. Он был младшим современником и учеником знаменитого Кур де Жеблена, языковеда и оккультиста, поставившего себе целью показать мистическую ценность карт Таро и даже дать им философское толкование. Кур де Жеблен считал, что арканы возникли в Египте через полтора века после Всемирного потопа, поэтому версия о египетском происхождении Таро получила широкое распространение, потому что цыган (а именно от них распространились карты) долгое время считали выходцами из Египта.
Этой же версии придерживался и Эттейла. Он рассказывал своим ученикам, в числе которых была и Мария Ленорман, что Великие арканы Таро были составлены учёными магами Древнего Египта, чтобы сохранить для потомков древние тайные знания. Те же карты могли служить для прорицания.
Однако древняя система прорицания давно превратилась в салонную игру. Древние символы теперь приняли вид королей, дам, рыцарей, валетов, цифровых карт четырёх мастей. И «картомантия» — исследование судьбы с помощью заранее установленных значений карт и их сочетаний — была забыта. И лишь Мария Ленорман попыталась вернуть им утраченный смысл.
Ей исполнилось всего восемнадцать лет, когда она открыла гадательный салон. Очень быстро салон Ленорман приобрёл огромную популярность. В нём перебывал весь цвет революционного Парижа.
В 1793 году салон посетили Марат, Сен-Жюст и Робеспьер. Всем троим она предсказала насильственную смерть. «Когда я посмотрела на их ладони, — впоследствии рассказывала Ленорман, — мои глаза как бы заволокло, и сквозь пелену я увидела их тонущими в потоках крови. „Не пройдёт и года, — сказала я, — как вы все погибнете насильственной смертью. Вы, — повернулась я к Марату, — будете первым“». Марат отнёсся к её словам равнодушно. Тогда Мария почти вплотную приблизилась к нему и прошептала: «Посмотрите мне в глаза». Марат подчинился и через мгновение в ужасе отпрянул. На расспросы спутников он ответил: «Я буду первым из вас, я видел море крови в глазах этого чудовища». «Никого из вас не украсит отсечение головы!» — услышали они вслед. Как известно, Марат был заколот в своей ванне Шарлоттой Корде, а два других через год закончили жизнь на гильотине.
Вскоре после этого случая Ленорман арестовали. В тюрьме она встретила свою знакомую, бывшую директрису придворного театра. Когда ту должны были перевести в другую тюрьму, что в общем-то не влекло особой угрозы, Ленорман спешно передала ей записку: «Притворитесь больной: перемена тюрьмы грозит вам гильотиной. Если избежите, то доживёте до преклонных лет». Директриса последовала совету, тем самым избежав казни — почти всех заключённых, переведённых в другую тюрьму, отправили на гильотину. Через некоторое время хлопоты и связи сделали своё дело, и Ленорман освободили из тюрьмы.
Клиентами Ленорман были выдающийся дипломат и мастер политической интриги Шарль Талейран, вероломный министр полиции Жозеф Фуше, но самую большую известность, конечно, принесла Марии Ленорман дружба с Жозефиной Богарне, которой суждено было стать супругой молодого генерала Наполеона Бонапарта.
Однажды в салон заглянули две дамы. Тереза Тальен хотела узнать, выйдет ли она когда-нибудь замуж за достойного человека. Ленорман предсказала ей княжеский титул и страстную любовь. «Это похоже на насмешку, — сказала Тереза подруге. — Я слишком увлеклась брачными планами, а эта шарлатанка меня на них поймала». И Жозефина Богарне решила сразу покинуть салон, даже не разговаривая с маленькой невзрачной гадалкой. «Остановитесь, сударыня, — услышала она вслед. — Через некоторое время в ваших руках будет судьба Франции». Заинтригованная Жозефина вернулась. Она была вдовой генерала А. Богарне, казнённого в 1794 году по приговору революционного трибунала. И у неё было двое детей. Карты же указывали на то, что провидение уже вмешалось в судьбу Жозефины — совсем скоро её ждёт встреча с человеком, которого она полюбит всей душой. Он сделает её знаменитой и богатой, но потом предаст. Жозефина недоверчиво слушала шёпот гадалки. Та взяла её руку и уколола мизинец золотой иглой: «Сейчас я покажу тебе то, что никому не показываю. За это ты должна будешь оберегать меня, пока это будет в твоей власти».
Капелька крови расплылась в серебряной чаше с какой-то жидкостью, стала принимать различные формы. Сначала появились изображения фиалки и тюльпана (фиалки были любимыми цветами Жозефины), затем — лилии и короны. «Тебе суждено быть императрицей!» — устало сказала гадалка. Как в полусне, уходили обе дамы из салона. Жозефина мельком взглянула на мужчину, ожидавшего в самом тёмном углу гостиной.
«А вот и вы, генерал, — приветствовала его Ленорман. — Ваш брак почти свершён, вам осталось только встретиться. Вы займёте шесть высоких постов, будете коронованы, до сорока лет будете купаться в лучах славы и роскоши, но на сороковом году вы забудете, что вашу избранницу вам послало само провидение, и покинете её. Это и будет началом вашего конца. Умрёте вы в страдании и одиночестве, а все отрекутся от вас». «Что за чёрт, — разозлился офицер артиллерии Наполеон Бонапарт. — Как я мог сделать такую глупость и пойти к гадалке?» Но вскоре он встретил прекрасную брюнетку по имени Жозефина, безумно влюбился и женился на ней, а впоследствии стал императором. Жозефина до конца своих дней пользовалась услугами мадемуазель Ленорман и оказывала ей покровительство.
Мария Анна предупреждала Жозефину, что Наполеону следует опасаться камней. Действительно, камни в изобилии встречаются на острове Святой Елены. Однако предсказания Ленорман всегда были глубже и значительней поверхностного смысла — одним из диагнозов помимо отравления ртутью была мочекаменная болезнь.
Ленорман мечтала о писательской славе. Она уговорила Жозефину, теперь уже бывшую императрицу, разрешить ей находиться подле неё и занялась её жизнеописанием. Так родились любопытные мемуары о Жозефине, написанные гадалкой. То, чего Ленорман не знала, — она угадывала. То, что не могла угадать, узнавала у слуг. А когда слуги не могли ничего ей поведать, она выпивала чашку травяного настоя и в состоянии экстаза начинала писать. Чаще всего подсознание не обманывало мадемуазель Ленорман, ведь она использовала древний рецепт сивилл. Надо сказать, что Мария Анна была удачливой писательницей — за мемуары о Жозефине она впоследствии получила от императора Александра великолепный перстень с огромным бриллиантом, стоимости которого хватило бы на жизнь двум поколениям наследников. Если бы они, конечно, были.
Мария Ленорман полагала, что такие факты её биографии, как детство в Алансоне и отец-мануфактурщик, мало соответствуют романтичному образу великой ясновидящей. Поэтому она распускает слух, что на самом деле её отец монах-миссионер, а мать — маркитантка, отправившаяся в некую французскую колонию в обозе солдат-наёмников. Понятно, что монаха-греховодника, выдуманного Ленорман, ждал бы церковный суд, если бы чернокожие дикари не съели его. После этого девочку, брошенную матерью, каким-то образом переправили во Францию — к дальнему родственнику отца, который согласился взять её на воспитание.
Романтическая псевдобиография детства Ленорман очень показательна. Это архетип «девушки из космоса», то есть человека, лишённого земных корней и в силу этого способного к эзотерическим действиям. Однако в облике таинственной гадалки всё ещё не хватало какой-то изюминки. Ученица парикмахера Эттейлы — вряд ли кого-то можно было этим заинтриговать. И вот в рассказах о ней появляется фигура некоего колдуна-мельника, демонического мужчины, обладателя тайного знания, которое передавалось его женщинам-ученицам.
Дальше реальная и выдуманная биографии мадемуазель Ленорман причудливо переплетаются — Эттейла исчезает из жизни ясновидящей, но появляется некий старик Готлиб, а затем магнетизёр Франц.
Дом Готлиба вплотную примыкал к злачному ночному заведению под названием «Дикий кабанчик» и отличался замечательной особенностью — он был без дверей. С трёх сторон высились неприступные стены с маленькими окошками. А с четвёртой стороны находился трактир. Поэтому, чтобы попасть к старику, надо было быть либо другом хозяина заведения, либо ясновидящим.
Мария «вспоминала», как однажды она шла по улице и вдруг увидела дом, который ей постоянно снился. Сама не понимая, какой опасности она подвергается, Ленорман вошла в трактир… Однажды Готлиб, у которого Мария Анна осваивала систему карточного гадания, сказал, что собирается на прогулку вместе с маршалом Миро. Ясновидящая молча выслушала и вдруг произнесла:
— Вам не надо ездить с ним.
— Почему?
— Ему выпала десятка бубён. Это значит, что Миро грозит страшная опасность. В него будут стрелять. Тот, кто будет рядом, должен погибнуть.
— Ты уверена? — спросил Готлиб.
— Абсолютно. Я это вижу.
— Хорошо. Я пошлю маршалу предупреждение. — Готлиб сел писать, но скомкал написанное со словами: «Получается какая-то чушь. Маршал мне не поверит. Я скажусь больным». Готлиб остался дома, а маршал отправился на прогулку с адвокатом Блейнорманом. В Булонском лесу на него напали грабители и ранили в плечо, а его спутника убили.
Существуют две версии об изгнании Ленорман из Парижа. По одной из них, наиболее известной, Ленорман пришлось покинуть город около 1808 года за то, что она предсказала окончательное поражение наполеоновской армии. Весть не дошла до императора — возмущённый маршал Мюрат добился, несмотря на заступничество Жозефины, изгнания предсказательницы.
Вторая версия заслуживает большего доверия. По ней время изгнания Ленорман — начало 30-х годов XIX века, когда в Париже случилась серия необъяснимых пожаров, в которых обвиняли обитавших в столице колдунов. К тому времени Ленорман была уже почтенной матроной, и Париж она покидала с лёгким сердцем — свою колоду карт она уже усовершенствовала с помощью Готлиба, подготовила и издала весьма любопытную книгу гадания по цифрам, которую назвала «Книга сивилл».
Парижская гадалка произвела фурор среди французских провинциалов. Она предсказала, что один из соседей, месье Делез, потеряет своё любимое кольцо с сапфиром и заболеет, но как только найдёт его, выздоровеет. Через два дня кольцо исчезло. Сосед действительно заболел, о чём сообщила Марии испуганная мадам Делез. Ленорман успокоила её, пообещав, что всё закончится хорошо. Месье Делез действительно выздоровел, как только его сын Пьер нашёл кольцо. Может быть, оно и соединило пожилую ясновидящую с юношей?
Пьер Делез влюбился в шестидесятилетнюю сивиллу. Был скандал; юноша серьёзно заболел. Только спустя недели две ему стало лучше, а произведённое Ленорман впечатление стало понемногу рассеиваться, и он уже смотрел на неё как прежде — с признательностью и уважением, но без всякого душевного волнения. Он занялся магнетизмом, даже добился каких-то успехов, а Мария его всячески в этом поощряла.
Вскоре Ленорман и Делез стали жить вместе. Родители Пьера возненавидели Марию Анну: «Оставьте нашего сына в покое», — увещевали они её. «Между вами разница в тридцать лет!» — стыдили они её. Ничто не помогало! Отец, отчаявшись, даже попытался поджечь её спальню.
Однажды Пьер попросил свою сивиллу погадать ему. Ленорман раскинула карты и в ужасе прошептала: «Ты умираешь». — «Почему же ты не узнала об этом раньше, сивилла?» — «Потому что я люблю тебя».
Гадая самой себе, мадемуазель Ленорман узнала, что должна пережить огонь и воду, а затем погибнуть от рук неизвестного мужчины… В пожаре, учинённом отцом Делеза, гадалка уцелела, лодка, в которой находилась ясновидящая, перевернулась и затонула в Сене. Марию спасло чудо: её корсет зацепился за балку, оставшуюся на плаву. Через несколько часов измученную и почти захлебнувшуюся женщину вытащили паромщики. Погибла Мария Анна Аделаида Ленорман во время уличных беспорядков — её задушил молодой человек, так и оставшийся неизвестным.
После смерти Ленорман не обнаружилось ни каких-то особых карт, ни пояснений по технике гадания. Карты, которыми она пользовалась, став предсказательницей судьбы, были самыми обыкновенными. Всё дело было в трактовке, которая у Ленорман была своя. С разными картами у неё были связаны свои образы и соответствующие им смыслы: всадник — новости, клевер — счастье, корабль — поездка. Появилась, правда, особая карта — «бланка», так называемая «карта спрашивающего», но это новшество было заимствовано у Эттейлы. Методы Марии были частично восстановлены лишь её учениками и последователями. Наиболее удачно, пожалуй, это сделала фламандская гадалка Эрна Друсбеке. И то, что мы сегодня называем системой Ленорман, есть на самом деле система Эттейлы — Ленорман — Друсбеке.
И не система символов была главной составляющей её успеха в предсказаниях по картам, а её личное умение вовлечь в толкование этих символов самого вопрошающего, того, о чьей судьбе говорят карты.
6 ноября 1796 года умерла Екатерина II. Её сын и наследник Павел Петрович сразу же бросился в её кабинет разбирать бумаги и нашёл, среди прочего, тетрадку в осьмую часть листа. Писал её какой-то монах Авель, и говорилось в ней о том, когда и как умрёт императрица Екатерина. Были там и другие предсказания.
Павел Петрович велел немедля разыскать и представить ему этого монаха. Не сразу, но монаха нашли. Он уже восемь месяцев сидел в Шлиссельбургской крепости, куда его поместили по указу Екатерины. И сидеть бы ему в заточении до самой смерти, да сбылось его пророчество. Узника вымыли, переодели и доставили в Зимний дворец. Император Павел встретил его ласково; он вообще хорошо относился к тем, кого преследовала его мать. Павел принял от монаха благословение, спросил, где он собирается жить дальше. Авель ответил, что хотел бы остаться монахом. И Павел тут же повелел определить Авеля в Александро-Невский монастырь в Петербурге.
Авель родился в 1757 году в крестьянской семье. Звали его тогда Василием Васильевым. С юности он мечтал посвятить себя Богу и в двенадцать лет покинул родную деревню Акулово, отправившись странствовать. В одном из монастырей он был пострижен в монахи и получил имя Авель.
Через девять лет он попадает в Валаамский монастырь на Ладожском озере. Дальше — годы строгой монашеской жизни, в келье на безлюдном острове. 1 ноября 1787 года «случися ему видение»: два ангела дали ему великий дар прорицания и велели сообщать «избранным», что им предстоит. Авель покидает Валаамский монастырь, снова странствует и через девять лет в другом монастыре в Костромской губернии пишет «книгу мудрую и премудрую, в ней же написано о царской фамилии». В частности, там было предсказано, что Екатерине II жить осталось восемь месяцев и умрёт она скоропостижно.
Авель имел неосторожность показать эту книгу одному монаху, а тот сразу же донёс о ней настоятелю. Книгу вместе с её автором направили в консисторию в Кострому, потом в губернское правление. И везде Авеля допрашивали. Наконец, в сопровождении караула его отправили в Петербург.
Попал он в руки генерал-прокурора графа А. Н. Самойлова. Заглянув в книгу, тот набросился на монаха с бранью: «Како ты, злая глава, смела писать такие титлы на земного бога?» — и трижды ударил его по лицу. Авель же всё стерпел и смиренно ответил: «Меня научил писать сию книгу тот, кто сотворил небо и землю, он же повелел мне и тайны раскрывать».
Самойлов решил, что монах юродствует, велел посадить его в секретную камеру и доложил обо всём императрице. Екатерина, расспросив об Авеле, велела посадить его в Шлиссельбургскую крепость, а на писанные им бумаги наложить печать генерал-прокурора и хранить в Тайной экспедиции. Провёл он в Шлиссельбурге десять месяцев и десять дней. Оттуда его и доставили к Павлу Петровичу…
Через год Авель опять перебирается в Валаамский монастырь. Тут бы ему жить тихо да Бога славить. А он пишет новую книгу пророчеств, в которой говорит о скорой трагической кончине императора Павла. Эту книгу он сам отдал игумену Назарию. И почти сразу закрутилось новое дело. Книга Авеля попала в Тайную экспедицию при Сенате, к генералу Макарову. О ней сразу же доложили императору Павлу, и тот распорядился заключить Авеля в Алексеевский равелин Петропавловской крепости, где Авель опять просидел десять месяцев и десять дней. А потом его отправили в Соловецкий монастырь «под присмотр». В марте 1801 года Павел I был убит, и на трон вступил новый император, Александр I. Пророчество Авеля, таким образом, исполнилось, но свободы ему это не принесло.
Правда, теперь он был монахом, а не арестованным, но покинуть монастырь не мог. И здесь он пишет свою третью книгу пророчеств. В ней, в частности, говорится о том, «как будет Москва взята и в который год». Узнав об этой новой книге, Александр I повелел заточить Авеля в Соловецкую тюрьму и держать его там, доколе его пророчество не исполнится. Прошло ещё одиннадцать лет, которые он провёл в заточении. «Десять раз был под смертью, — говорится в его „Житии“, — сто раз приходил в отчаянье, тысячу раз находился в непрестанных подвигах, а прочих искусов было отцу Авелю число бесчисленное».
И вот пришёл 1812 год. В начале сентября наполеоновские полчища заняли Москву, а уже через два дня город был охвачен пожарами. И вот тогда Александр I вспомнил о пророчестве монаха Авеля и приказал министру князю А. Н. Голицыну, курирующему вопросы духовной жизни, послать императорское повеление в Соловецкий монастырь игумену Иллариону: «Монаха отца Авеля выключить из числа колодников и включить в число монахов на всю полную свободу». И ещё: «Ежели он жив и здоров, то ехал бы к нам в Петербург: желаем мы его видеть и с ним нечто поговорить».
Игумен Илларион, очень притеснявший Авеля, отписал в столицу, что-де «ныне отец Авель болен и не может к вам быть, а разве на будущий год весною». Тогда Александр I послал Синоду указ, чтобы Авеля из Соловецкого монастыря выпустить, дать ему паспорт во все российские города и монастыри, снабдить деньгами и одеждой. Пришлось игумену Иллариону этот указ исполнить, и наконец 1 июня 1813 года Авель вышел из стен Соловецкого монастыря.
Он приехал в Петербург, был хорошо принят князем А. Н. Голицыным (царь в то время был в заграничном походе). Но Авеля снова тянет странствовать. Он отправляется к святым местам; посещает гору Афон в Греции, Иерусалим и собор Святой Софии в Стамбуле. От этого времени сохранились письма Авеля к графине П. А. Потёмкиной, помогавшей монаху материально. В одном из писем она просит его сообщить что-либо из его пророчеств. Ответ его, относящийся к 1815–1816 годам, свидетельствует о многом: «Знаете ли, что я вам скажу: мне запрещено пророчествовать именным указом. Так сказано: ежели монах Авель станет пророчествовать вслух людям или кому писать на хартиях, то брать тех людей под секрет (арест), и самого монаха Авеля тоже, и держать их в тюрьмах или в острогах под крепкими стражами. Видите, Прасковья Андреевна, каково наше пророчество или прозорливство. В тюрьмах ли лутче быть или на воле, сего ради раз мысли… Итак, я ныне положился лутче ничего не знать, хотя и знать, да молчать».
В 1820 году Авель объявился в Москве. Известно, что московские барыни не раз спрашивали у него совета касательно будущих женихов для своих дочерей. Он обычно отвечал, что не провидец и только тогда предсказывает, когда велит ему высшая сила.
Авель прожил ещё четверть века, но об этих годах мало что известно. «Житие и страдание отца и монаха Авеля» написано им вскоре после его путешествия по святым местам, и последующие годы в нём не отражены. Сохранились, однако, кое-какие официальные документы. В отношении от 2 ноября 1818 года князь А. Н. Голицын сообщает, что монах Авель по случаю потери паспорта просит снабдить его новым документом для свободного в Москве или ином городе проживания, а также содействовать в помещении его в Шереметевский странноприимный дом. Александр I, узнав об этом, нашёл неприличным, чтобы монах продолжал скитаться по России, и повелел объявить Авелю, чтобы тот непременно избрал себе монастырь и там поселился. Авелю предложили Николо-Пешношский монастырь в Дмитровском уезде Московской губернии, но он в этот монастырь не явился и скрылся из Москвы.
6 октября 1823 года митрополит Московский Филарет распорядился определить Авеля в Высотский монастырь под Серпуховом. Однако через три года митрополиту донесли, что «монах Авель, забравши все свои пожитки, самовольно из монастыря отлучился неизвестно куда и не является». Об этом доложили и императору, уже Николаю I, и он повелел беглеца «заточить для смирения» в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, главную церковную тюрьму того времени. Полиция нашла Авеля в Тульской губернии, в родной деревне Акулово, и «водворила» в эту последнюю его тюрьму. Там он прожил ещё пятнадцать лет, но об этих годах нам ничего не известно.
В «Житии» Авеля много удивительного. Есть там и следующая поразительная вещь (на неё первым обратил историк Юрий Росциус). В начале «Жития» говорится: «Жизни отцу Авелю от Бога положено восемьдесят и три года и четыре месяца…» Мы теперь знаем, что ошибся он меньше чем на полгода — удивительная точность предсказания!
Удивительно ещё одно предсказание Авеля, касающееся последнего русского царя Николая II. Сохранилось интересное мемуарное свидетельство М. Ф. Герингер, оберкамерфрау последней российской императрицы. В Гатчинском дворце была небольшая зала, посредине неё на пьедестале стоял довольно большой ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг ларца на четырёх столбиках был протянут красный шёлковый шнур, преграждавший к нему доступ. Было известно, что в этом ларце хранятся бумаги, которые были помещены туда вдовой Павла I императрицей Марией Фёдоровной. Она завещала открыть ларец и прочитать бумаги только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины Павла I, и только тому, кто в этом году будет в России царствовать. Жребий вскрыть этот таинственный ларец достался Николаю II.
«В утро 12 марта 1901 года, — рассказывала М. Ф. Герингер, — и Государь, и Государыня были очень оживлены и веселы, собираясь из Царскосельского Александровского дворца ехать в Гатчине вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились как к праздничной весёлой прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселы, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что они обрели в этом ларце, никому, даже мне, с которой имели привычку делиться своими впечатлениями, ничего не сказали. После этой поездки я заметила, что Государь стал вспоминать о 1918 годе как о роковом для него лично и для династии».
Что же было в этом ларце? Проникнуть в эту тайну в какой-то мере может помочь одна публикация в церковном эмигрантском журнале «Хлеб небесный», который издавался в Харбине в конце 20-х годов. Там была опубликована легенда о том, что «Предсказание „о судьбах Державы Российской“» сделал Павлу I монах-прозорливец Авель из Александро-Невской лавры: «Николаю Второму — Святому Царю, Иову Многострадальному подобному. На венец терновый сменит Он корону царскую, предан будет народом своим, как некогда Сын Божий. Война будет, великая война, мировая… По воздуху люди как птицы летать будут, под водою как рыбы плавать, серою зловонною друг друга испепелять начнут. Измена же будет расти и умножаться. Накануне победы рухнет трон Царский. Кровь и слёзы напоят сырую землю…»
Если данное пророчество действительно принадлежит Авелю, пишет Ю. В. Росциус, то оно поразительно точно описывает события, которые произойдут лишь через три четверти века после его смерти. Поражает упоминание конкретного царя — Николая II, «Иову Многострадальному подобного». Николай II родился 6 мая 1868 года, в день Святого Иова Многострадального.
О книгах же Авеля мы почти ничего не знаем. Трудно, однако, предположить, что в XIX веке они были уничтожены. Скорее всего, лежат где-нибудь среди бумаг романовской династии, и никто их не ищет. А ведь там говорится не только о судьбах российских государей…
В 1810 году в Петербурге появилась и быстро приобрела известность немка Кирхгоф, по профессии модистка, промышлявшая ворожбой и гаданием. Популярность её была необычайно велика.
П. П. Каратыгин в историческом романе «Дела давно минувших дней», вышедшем в 1888 году, так описал знаменитую гадалку: «Шарлотта Фёдоровна Кирхгоф, вдова пастора, высокая ростом старуха лет 60-ти, наружностью менее всего походила на колдунью. Довольно свежее лицо напоминало старушек Рембрандта. Чёрное шерстяное платье и такая же шаль с узенькой блестящей каймой составляли её постоянный неизменный костюм».
В знатные дома барыни приглашали её к себе, посылая за нею свои кареты. На квартире Кирхгоф посещали преимущественно мужчины, молодые и пожилые, и не только статские, но и гвардейцы. Многие из тех, кто шли к ней, посмеиваясь и называя её предсказания вздором и враньём, выходили серьёзные и угрюмые. Вне зависимости от желания этот вздор фиксировался у них в памяти, и предсказание становилось дамокловым мечом, добровольно навешанным над их собственными головами.
В конце 1811-го или в начале 1812 года царь Александр I, предчувствуя неизбежность войны с Наполеоном и не желая этой войны, находился в затруднительном положении. Царь обратился за помощью к прорицательнице. Молодой в то время офицер К. Мартене, ставший невольным свидетелем визита императора к гадалке, описал этот эпизод в своих воспоминаниях:
«Однажды вечером я находился у этой дамы, когда у дверей её квартиры раздался звонок, а затем в комнату вбежала служанка и прошептала: „Император!“ „Ради Бога, спрячьтесь в этом кабинете, — сказала мне вполголоса г-жа Кирхгоф, — если император увидит вас со мною, то вы погибли“.
Я исполнил её совет, но через отверстия, проделанные в дверях, вероятно, нарочно, мог видеть всё, что происходило в зале. Император вошел в комнату в сопровождении генерал-адъютанта Уварова. Они были оба в статском платье, и по тому, как император поздоровался, можно было понять, что он надеялся быть неузнанным. Г-жа Кирхгоф стала гадать ему. „Вы не то, чем вы кажетесь, — вкрадчиво сказала она, — но я не вижу по картам, кто вы такой. Вы находитесь в двусмысленном, очень трудном, даже опасном положении. Вы не знаете, на что решиться. Ваши дела пойдут блестяще, если вы будете действовать смело и энергично. Вначале вы испытаете большое несчастье, но, вооружившись твёрдостью и решимостью, преодолеете бедствие. Вам предстоит блестящее будущее“.
Император сидел, склонив голову на руку, и пристально смотрел в карты. При последних словах он вскочил и воскликнул: „Пойдём, брат!“ — и уехал вместе с ним в санях».
Стоит ли напоминать, что эти предсказания полностью сбылись: сначала было бедствие — война с Наполеоном, французы в Москве и пожар Москвы, а затем триумфальный въезд императора Александра I в Париж во главе русской армии на белом коне.
В воспоминаниях разных людей приводятся и другие поразительные предсказания Шарлотты Кирхгоф. Например, за две недели до восстания декабристов она предрекла смерть генералу М. А. Милорадовичу,[4] а за год до декабрьских событий 1825 года, гадая младшему брату И. И. Пущина — М. И. Пущину, состоявшему в Северном обществе, с удивлением сообщила следующее: «Странно, карты говорят, что вы будете в солдатах».
Известно, что поздней осенью 1819 года двадцатилетний А. С. Пушкин и его приятель Никита Всеволжский посетили знаменитую гадалку. Об этом своём визите поэт не раз рассказывал друзьям. Алексей Николаевич Вульф, часто встречавшийся с Пушкиным, когда тот жил в Михайловском, тоже слышал рассказ о предсказании, который со слов Вульфа был записан М. И. Семевским:
«Вскоре по выпуске из лицея Пушкин встретился с одним из своих приятелей — капитаном лейб-гвардии Измайловского полка. Капитан пригласил поэта зайти к знаменитой в то время в Петербурге гадальщице, которая мастерски предсказывала по линиям на ладонях и по картам.
Поглядела она на руку Пушкина и заметила, что у него черты, образующие фигуру, известную в хиромантии под именем стола, обыкновенно сходящиеся к одной стороне ладони, оказались совершенно друг другу параллельны. Ворожея внимательно и долго их рассматривала и наконец объявила, что владелец этой ладони умрёт насильственной смертью, а по картам сказала, что его убьёт из-за женщины белокурый молодой мужчина. Взглянув затем на ладонь капитана, ворожея с ужасом объявила, что офицер также погибнет насильственной смертью, но погибнет гораздо ранее против его приятеля, быть может, на днях. Молодые люди вышли смущённые.
На другой день Пушкин узнал, что капитан убит утром в казармах одним солдатом. Был ли солдат пьян или приведён был в бешенство каким-нибудь взысканием, сделанным ему капитаном, как бы то ни было, но солдат схватил ружьё и штыком заколол своего ротного командира.
Пушкин до такой степени верил в зловещее пророчество ворожеи, что когда впоследствии, готовясь к дуэли с графом Толстым, стрелял в цель, то не раз повторял: „Этот меня не убьёт, а убьёт белокурый — так колдунья пророчила“». «Немка сказала Пушкину, — вспоминал один из его приятелей, Бартенев, — ты будешь два раза жить в изгнании, ты будешь кумиром своего народа, может быть, ты проживёшь долго, но на тридцать седьмом году жизни берегись белого человека, белой лошади или белой головы. Вскоре Пушкин был отправлен на юг, а оттуда, через 4 года, в Псковскую деревню, что и было вторичною ссылкой. Как же ему, человеку крайне впечатлительному, было не ожидать и не бояться конца предсказания, которое дотоле исполнялось с такою буквальною точностию?»
В. А. Нащокина в своих воспоминаниях пишет: «С тех пор, как знаменитая гадальщица предсказала поэту, что он будет убит „от белой головы“, он опасался белокурых. Поэт сам рассказывал, как, возвращаясь из Бессарабии в Петербург после ссылки, в каком-то городе он был приглашён на бал к местному губернатору. В числе гостей Пушкин заметил одного светлоглазого, белокурого офицера, который так пристально и внимательно осматривал его, что тот, вспомнив пророчество, поспешил удалиться от него из залы в другую комнату. Офицер последовал за ним, и так и проходили они из комнаты в комнату в продолжение большей части вечера. „Мне и совестно, и неловко было, — однако я должен сознаться, что порядочно-таки струхнул“».
В другой раз в Москве был такой случай. Пушкин приехал к княгине Зинаиде Александровне Волконской. У неё на Тверской был великолепный собственный дом, главным украшением которого являлись многочисленные статуи. У одной статуи кто-то случайно отбил руку. Хозяйка была в горе. Кто-то из друзей поэта вызвался прикрепить отбитую руку, а Пушкина попросили подержать лестницу и свечу. Поэт сначала согласился, но, вспомнив, что друг был белокур, поспешно бросил и лестницу и свечу и отбежал в сторону. «Нет, нет! — закричал Пушкин. — Я держать лестницу не стану. Ты — белокурый, можешь упасть и пришибить меня на месте».
Известный актёр И. И. Сосницкий[5] в своих воспоминаниях пишет, что однажды он спросил у Пушкина: «Неужели, Александр Сергеевич, это вас серьёзно занимает?» Поэт ответил: «Как сказки старой няни: сознаёшь, что пустяки, а занимательно и любопытно, не верю, но хотелось бы верить…»
Интересный факт имел место, когда Пушкин находился в южной ссылке. В Одессе грек-предсказатель повторил предупреждение петербургской гадалки об опасности для него беловолосого человека.
В отличие от Пушкина А. С. Грибоедов не придал никакого значения предсказанию известной гадалки и со смехом рассказывал о своём визите к ней в 1817 году: «На днях ездил я к Кирхгофше гадать о том, что со мною будет… да она такой вздор врёт, хуже Загоскина комедий!»
Неизвестно, что нагадала Шарлотта Грибоедову, но, возможно, и ему предрекла страшный его конец. В 1828 году он был назначен послом в Персию, где в 1829 году был зверски убит мусульманами-фанатиками.
В 1827 году Пушкин написал очень злую эпиграмму на белокурого красавца А. Н. Муравьёва, которую опубликовали в «Московском вестнике». После выхода в свет номера Пушкин сказал его редактору М. П. Погодину:
— Как бы нам не поплатиться за эпиграмму.
— Почему?
— Я имею предсказание, что должен умереть от белого человека.
Зловещее пророчество Шарлотты Кирхгоф сбылось через 10 лет: на 37-м году жизни Пушкин был смертельно ранен на дуэли Жоржем Дантесом, у которого были белокурые волосы.
«Провидцам не дано знать свою судьбу»… Эта фраза принадлежит ясновидящему ирландцу Льюису Хамону. И действительно, люди, обладающие даром ясновидения, знают многие «закоулки» человеческих судеб, чужих судеб, но заглянуть в собственную бессильны. Судя по всему, к таковым относился и родившийся 1 ноября 1866 года в Дублине Вильям Джон Вернер.
Что же заставило безродного, но даровитого и амбициозного Вернера взять звучный псевдоним Льюис Хамон, а заодно — и графский титул? Желание «уйти от себя» и начать новую жизнь, в попытке реализовать редкие способности, которыми наделила судьба? Возможно. Что ж, ход следует признать удачным, так как Льюис Хамон оказался вхож в кабинеты премьер-министров, хотя случилось это, конечно, не сразу, а после многих лет самоотверженного труда. Редкий астролог избежит соблазна заглянуть в микрокосм человека, подобного Льюису Хамону. Не избежал такого соблазна и А. Херсонов-Удачин.
И что же он увидел? Прежде всего то, что жизнь выдающегося ясновидца складывалась далеко не безоблачно; наверняка она была трудная и напряжённая. Пишущие о Льюисе Хамоне основное внимание акцентируют на его невероятных достижениях, но почти ничего не рассказывают о его судьбе. И хотя негативное взаимное влияние планет в момент рождения сглаживается позитивным влиянием, можно предположить, что в жизни Льюиса Хамона случались периоды и меланхолии; были и обиды, и ссоры, и проигрыши, и даже судебные процессы. Более того, его жизни могла угрожать опасность из-за непоседливости, страсти к приключениям, откровенной надменности, расточительности, нервозности, агрессивности и склонности к авантюризму. Астрология даже намекает на «плохую судьбу» Люиса Хамона. И если таковая до поры до времени не осуществилась, то только благодаря заслугам самого Хамона. Так за счёт каких же качеств ему удалось снискать популярность и славу? Космограмма рождения даёт ясный ответ на этот вопрос: за счёт самодисциплины и самосовершенствования. То есть Льюис Хамон — человек, «который сделал себя сам».
А теперь о главном, о том, каким редким даром наградила природа Хамона и как это «звучит» в микрокосме рождения. «Льюис Хамон обладает живым и активным интеллектом, склонностью к философии, любовью к учёбе и путешествиям, неистребимым желанием изучать чужие культуры и страны. В нём „зарыт“ талант писателя на религиозные и философские темы, способность „притягивать добро“. Его обаятельная личность полна духовной проницательности и творческих сил, открыта миру и всему живому. Льюис Хамон способен к интуитивным озарениям, обладает избытком ментальной энергии, для него открыты высокие источники духа. Это натура астролога и новатора-изобретателя в области оккультного. Возможно, выражены и женские качества, художественные способности. Благодаря хорошей концентрации ему удаётся нейтрализовать свой главный недостаток — нервозность и беспокойство. В нём заметны способности репортёра-комментатора, формирующего общественное мнение, пропагандиста собственных идеалов».
Дата рождения Вильяма Джона Вернера говорит о том, что его психотип — «Скорпион», о котором астрологи говорят, что «чужие души он читает, как открытые книги». Известно, что в молодые годы, движимый желанием познать мир, Хамон отправился на Восток, где настойчиво овладевал тайными знаниями. Знания индусских мудрецов, накопленные веками, в области нумерологии, хиромантии и астрологии, открыли Хамону духовные сокровища, а специальные медитации пробудили врождённые задатки ясновидения.
Надо отметить, что приобретённые знания Хамон не держал «в себе», а щедро делился ими с окружающими. Он стал даже популяризатором герметичных знаний. Это его перу принадлежит замечательная «Книга о судьбе и счастье», изданная уже под псевдонимом Каиро. Что же заставило оккультиста-новатора взять новый псевдоним? Интересный вопрос. Возможно, это было сделано «не от хорошей жизни», и тогда версия о «плохой судьбе» Хамона находит косвенное подтверждение. Как бы там ни было, но около сорока лет Хамон, или Каиро, творчески работал на ниве изучения и внедрения тайных учений в сознание широкой общественности.
Вернувшись с Востока в Туманный Альбион, Каиро стал редактором ряда газет, читал лекции, побывал и военным корреспондентом. В начале 90-х годов XIX века Каиро открыл в Лондоне салон по оказанию оккультных услуг. Европейская слава Каиро началась с того, что ясновидец помог полицейским в считанные часы раскрыть загадочное убийство. К тому же он легко шёл на контакт с журналистами. Вскоре лондонские газеты заговорили о человеке, который «видит» прошлое, настоящее и будущее. Каиро легко нашёл девочку, которую безуспешно искала полиция, изобличил поджигателя фабрики, отговорил от поездки знаменитого адвоката (поезд, на котором тот намеревался ехать, сошёл с рельсов). Летом 1894 года Каиро предсказал судьбу, казалось бы, на редкость благополучному писателю Оскару Уайльду. На предсказание «нарвался» сам писатель, который пришёл к Каиро и заявил, что не верит в его дар. По одному взгляду на лицо писателя Каиро заключил, что того ожидает полный крах: скандальное разоблачение и даже тюрьма, а затем, спустя четыре года, изгнание. Чтобы сказать подобное знаменитости, находящейся тогда в зените славы, надо иметь немалое мужество. Но Каиро оказался прав. Всё случилось именно так, как он и говорил.
Потом он стал предсказывать судьбы королям: королю Италии Умберто, которого в 1900 году «одолевали мрачные предчувствия», а годом позже — английскому королю Эдуарду VII.
Умберто попросил Каиро составить его гороскоп, однако тому опять-таки хватило одного взгляда, чтобы заключить: через три месяца король будет убит. И это произошло на самом деле. Только что взошедший на трон король Эдуард VII (родившийся в 1841 году) пожелал узнать дату своей смерти. Каиро предсказал, что тот проживёт ровно 69 лет. Листок с предсказанием король хранил всю свою жизнь и к 1910 году полностью подготовился к уходу из жизни. И это предсказание сбылось.
О Каиро можно рассказать много интересного. Например, о его поездке в Россию в 1905 году и о встрече с Григорием Распутиным. Он предсказал «старцу» лютую смерть (в которую тот не поверил), а также — гибель царской семьи. Каиро предугадал ход Второй мировой войны, а также образование в 1947 году государства Израиль. Отдельная тема — его триумфальные турне по Америке, в одном из которых ясновидец пристыдил не поверившего в его дар Марка Твена…
На мой взгляд, читателю будет интереснее самому познакомиться с автобиографической «Исповедью пророка».
А на страницах этой книги хотелось бы сказать несколько слов о «плохой судьбе» Каиро, увиденной космобиологами в микрокосме рождения. Она действительно осуществилась. В 1930 году Каиро переехал на жительство в США и открыл в Голливуде сыскное бюро. Но произошло непоправимое: Каиро, без видимых причин, утратил дар предвидения. Бюро пришлось закрыть. Кончилось тем, что всеми забытого, нищего и больного Каиро, лежащего на улице, подобрал полицейский. Последние дни жизни бывший кумир Европы и Америки провёл в больнице для неимущих. В 1936 году его не стало.
У этого человека была удивительная судьба. Он как бы прожил несколько жизней, ибо обладал многими замечательными талантами: был художником, писателем-фантастом и, кроме того, сумел заглянуть в будущее и… высмеять его. Его гениальные предвидения и рисунки до сих пор поражают нас; пользуясь современной терминологией, о нём можно сказать, что Альбер Робида, несомненно, обладал способностями экстрасенса. Эксплуатируя свою колоссальную работоспособность и широкие познания, он написал пятьдесят четыре книги, снабдив их 55 тысячами первоклассных иллюстраций.
Альбер Робида родился в Компьене на юге Франции 14 мая 1848 года. Рисовать начал очень рано. Уже в начальной школе в шаржах, которые делал молниеносно, используя только карандаш или перо, он изображал своих близких, учителей и одноклассников, сцены из жизни школы. Причём почти всегда по памяти, и все его рисунки пользовались большим успехом. Однажды к нему подошёл директор школы и попросил показать рисунки, внимательно их просмотрел и сказал, что не будет возражать, если Альбер вздумает нарисовать шарж и на него: «Когда вы будете знаменитым, я буду показывать рисунок своим внукам, друзьям и домочадцам и вспоминать вас… А пока я хочу задобрить вас вот этими красками…»
В 1866 году, в возрасте восемнадцати лет, Альбер дебютировал в качестве карикатуриста в юмористическом издании «Journal amusant» («Занимательная газета»), а в двадцать три года стал членом редколлегии роскошного журнала «La vie parisienne» («Парижская жизнь»). Одновременно вскоре он стал сотрудничать с венским сатирическим журналом «Der Floh» («Блоха»), а также «Philipon» («Филипон»), где трудился всемирно известный карикатурист Домье и не менее знаменитый книжный иллюстратор Гюстав Доре.
Парижские журналы часто посылали его в самые отдалённые уголки Франции, получая от него путевые зарисовки, карикатуры и юмористические описания своих приключений. С большим зонтом для защиты от жарких солнечных лучей или дождя, этюдником и походным солдатским ранцем он прошёл пешком почти всю Францию, делая зарисовки в Нормандии, Бретани, Провансе, Тюрингии.
Попутно Робида собирал исторические сведения, предания, народные песни, шутки и рисовал, рисовал без устали. Однажды он нарисовал небольшую группу французских рабочих, занятых на строительстве новой железной дороги. Они, примостившись на шпалах, собрались перекусить. Один из рабочих, разливая вино, указал на стоящий вдали локомотив с длинной дымящейся трубой:
— Раньше «локомотивом» (двигателем) для ног было вино, а теперь будет пар!
Это замечание показалось Альберу не лишённым глубокого смысла, и скоро он сделал символический рисунок: огромный рыцарь с длинным копьём, в прочных доспехах, на сильном и красивом коне невольно пятится от надвигающегося на него паровоза — символа эпохи пара.
В 1883 году в Париже вышла книга Робиды «Двадцатое столетие», а спустя несколько лет «Электрическая жизнь». Вскоре книги были переведены на русский язык, и их с большим интересом прочли в России. В книгах Робиды было много захватывающе интересного и весьма поучительного. Робида не только заглянул в XX век и описал «технические чудеса грядущего столетия», но и с великой грустью поведал о том, что мы ещё о многом пожалеем, ибо человечество, по мнению Робиды, бывает опрометчивым и удивительно недальновидным. Эту мысль он проиллюстрировал на первой же странице «Электрической жизни»:
«Седой Гений, приладив к трёхколёсному велосипеду, в качестве переднего колеса, земной шар и низвергнув Веру, Надежду и Любовь, крутит педали и мчится в пространстве и времени по огромной спирали. Под рисунком красноречивая надпись: „Вперёд, без оглядки“».
Перелистывая эту книгу сейчас, удивляешься, с какой поразительной проницательностью он предвидел грядущий технический прогресс и события, ожидающие человечество в XX веке.
Робида начинает «Электрическую жизнь» с описания «страшной катастрофы», случившейся на мощной электростанции под литерой «14» (ядерная?) из-за аварии «в большом резервуаре» (реакторе?). Вот первые строки романа:
«После полудня 12 декабря 1955 года, вследствие какой-то случайности, причина которой так и осталась невыясненной, разразилась над всей Западной Европой страшная электрическая буря — так называемое торнадо. Причинив глубокие пертурбации в правильном течении общественной и государственной жизни, авария эта принесла с собою много неожиданностей…»
Несмотря на то что дата аварии на электростанции дана с ошибкой более чем в тридцать лет, нынешний читатель невольно подумает об аварии на Чернобыльской АЭС…
О наших достижениях в области техники и межпланетных полётов Робида также судит довольно верно:
«Электричество служит неистощимым источником тепла, света и механической силы.[6] Эта энергия приводит в движение как огромное количество колоссальных машин на миллионах заводов и фабрик, так и самые нежные механизмы усовершенствованных физических приборов.
Оно мгновенно передаёт звук человеческого голоса с одного конца земли в другой, устраняет предел человеческому зрению и носит по воздуху своего повелителя, человека — существо, которому, кажется, суждено было ползать по земле, словно гусенице, не дожившей ещё до превращения в бабочку.
Не довольствуясь тем, что электрическая энергия является могущественным орудием производства, ярким светочем, рупором, передающим голос на какие угодно расстояния на суше, на море и в межпланетном пространстве (вопрос о телефонировании с одного небесного тела на другое хотя ещё не решён вполне удовлетворительным образом, но, очевидно, близится к разрешению), электричество выполняет, кроме того, ещё тысячи других различных обязанностей. Между прочим, оно служит в руках человека также оружием — смертоносным и грозным оружием на полях сражений…
Окончательное подчинение себе электричества, этого таинственного двигателя миров, дозволило человеку изменить казавшееся неизменным, преобразовать порядок вещей, существовавший с незапамятных времён, усовершенствовать созданное и переделать то, что, по-видимому, должно было остаться для людей навсегда недосягаемым…»
Человек остаётся человеком и, как тысячелетия тому назад, стремится к счастью. Главное в книге — описание тех изменений, которые произойдут через сто и более лет с жителями Парижа и других городов.
В результате научных открытий сюжет научно-фантастического романа разворачивается на фоне забавной истории. Молодой француз, инженер Жорж Лоррис, влюбился в очаровательную Эстелину Лакомб, и это вскоре повлекло за собой немаловажные события.
Произошло всё следующим образом. Во время вышеупомянутой аварии на электростанции и взрыва на ней «резервуара электроэнергии» в домах города произошли самопроизвольные включения каналов в «телефоноскопах», в том числе и в «телефоноскопе» Жоржа Лорриса, который вдруг увидел на экране очаровательную француженку в домашней обстановке, сидевшую за горой учебников и готовившуюся к сдаче очередного экзамена на звание инженера.
В состоявшемся диалоге Жорж узнаёт, что Эстелла из-за природной застенчивости всякий раз проваливается на экзаменах. Жорж стал её репетитором, влюбился в неё и вскоре сделал ей предложение, к большому огорчению своего отца, великого изобретателя, «доктора и профессора всех наук» Филоксена Лорриса.
Последний посчитал, что сын поступает легкомысленно, поскольку это только мимолётное увлечение, и Жорж и Эстелла непременно скоро поссорятся. Чтобы приблизить момент этой ссоры и «спасти» сына, профессор приставил к молодым своего секретаря Сюльфатена, выращенного в пробирке и по этой причине имеющего много преимуществ, включая идеальные гены, и почти не имеющего человеческих недостатков.
Но этот «идеальный Сюльфатен» не оправдал его надежд: забыв о своих обязанностях «секретаря-злодея», он неожиданно влюбляется в актрису. Узнав о провале своих замыслов, профессор, используя свой вес в правительстве, добивается призыва Жоржа в армию на переподготовку и для участия в «больших национальных манёврах», на которых генералитет Франции отрабатывал приёмы «химической и медицинской[7] войны».
Однако на манёврах Жорж проявляет себя с наилучшей стороны и получает чин майора. Это так расстраивает его отца, что он в своей «лаборатории миазмов» нечаянно разбивает пробирку с крайне опасными болезнетворными бактериями. В Париже мгновенно вспыхивает эпидемия новой, неизвестной болезни, напоминающей «чуму XX века» — СПИД.
Однако растерявшийся было от всего случившегося профессор случайно делает важное научное открытие, на основе которого быстро готовит спасительную вакцину. Опасную эпидемию удаётся победить. Ради блага будущего поколения французов правительство и парламент принимают решение привить всем «национальное и патриотическое лекарство профессора всех наук Филоксена Лорриса», чем ещё более способствуют его славе. Жорж и Эстелла вновь вместе, бывший «гумункулус» Сюльфатен женится на актрисе, и научно-фантастический роман Робиды завершается свадебным путешествием по югу Франции «по способу предков с малой скоростью в дилижансе». Альбер Робида пишет: «Нашим героям наконец-то удалось вдохнуть в себя чистый воздух, не загрязнённый дымом чудовищных заводов и фабрик; здесь можно было дать полный отдых мозгу и нервам, почувствовать счастье возрождения и радости жизни!» Таков краткий сюжет романа «Электрическая жизнь».
Но российских читателей той поры привлекала в романе не любовная интрига, а другое. Завораживали и вызывали жгучий интерес иллюстрации Робиды: громадные воздушные корабли, воздушные состязания на «винтовых самолётах», воздушных экипажах и кабриолетах, а также изображения метрополитена, телефоноскопа, фонографа, орудий химической артиллерии, торпед и подводных броненосцев, одним словом — технических чудес XX века.
Воздухоплаватель Сантос Дюмон был в восхищении от рисунков Робиды и по ним построил несколько своих «воздушных кабриолетов-дирижаблей», на которых «причаливал» прямо к балконам парижан, неожиданно появлялся на балах и приёмах. Произнеся краткую речь о техническом прогрессе, эффектно освещаемый вспышками газетных репортёров, он покидал собрание так же, как и прибыл на него — через окно.
Альбер Робида уверял, что в 1955 году Париж должен выглядеть весьма удивительно. Этот город сплошь опутает сеть электропроводов; в небе будут летать «воздушные яхты и кабриолеты», легко причаливающие к «дебаркадерам» на крышах домов (по этой причине нумерация этажей в домах будет вестись сверху). Под землёй и над землёй протянутся гигантские «трубы метрополитена и электропневмопоездов, что позволит людям пересекать Францию из конца в конец в короткое время».
Парижане будут жить «в домах из стекла и искусственного гранита» с использованием «огнеупорных пластмасс и трубчатого алюминия». Дома высотой десять—одиннадцать метров будут отливаться строителями прямо на месте от фундамента.
Непременным атрибутом внутреннего интерьера каждого дома будет «телефоноскоп» (телевизор и одновременно видеотелефон), что позволит жителям Парижа путём простого нажатия кнопки слушать «телегазету» с новостями, деловую рекламу, лекции или музыку.
«Телефоноскоп» даст возможность «навещать родных и быть в гостях, не выходя из дома». Кухни в домах будут отсутствовать за ненадобностью, так как парижане смогут заказывать готовые обеды по «телефоноскопу» либо питаться «концентратами в виде пилюль».
Альбер Робида считал, что химия как наука достигнет высшего уровня и найдёт широкое практическое применение в народном хозяйстве. При помощи химии будет восстанавливаться плодородие в почве. Семена станут подвергаться электрообработке для стимуляции их всхожести и роста.
Сообщает он и о некоторых других фантастических вещах, которые вызывали интерес и одновременно тревогу у парижан XIX века. Например, Робида поведал о том, что у людей XX столетия будет намного быстрее изнашиваться нервная система и сорокапятилетние французы будут по состоянию здоровья соответствовать семидесятилетним. Поэтому станет необходимым омоложение «в лихорадочной поспешности жизни XX века». Возрождение стареющего организма будет осуществляться в специальных аппаратах под особыми колпаками, которые Робида изобразил на страницах «Электрической жизни».
Робида предсказывал, что в Париже будут процветать «фотоживопись» и «фотопанно» на стенах домов, причём сюжеты будут всё время меняться (действительно, такие панно теперь созданы). В аквариумах будут плавать «электрические рыбки», неотличимые от настоящих. Вообще люди научатся подделывать всё, особенно продукты, и повсюду станут продавать эрзацы.
Под поверхностью морей и океанов будут рыскать «трудноуловимые подводные миноноски разных стран». В связи с этим Робида описывает подробно крупные учения всех вооружённых сил Франции с участием электробомбард из панцирей (танков). Человечество приступит к заселению огромного континента — Антарктиды.
Однако он предупреждает, что человеку XX века многие технические чудеса и сумасшедшие скорости могут смертельно надоесть: «Лихорадочно-спешное существование среди загрязнённых дымом чудовищных заводов и фабрик заставит человека бежать от всего, созданного им, в поисках тишины и глотка чистого воздуха…» «Каким изумительным зрелищем для наших потомков станет живая лошадь, зрелище совершенно новое и полное величайшего интереса для людей, привыкших летать по воздуху!» Людей станут лечить спокойствием в пансионатах, где для них будет особая музыка и песни, и они будут счастливы, что вырвались из дымных городов, где реки полны миазмов, а вода в них почти не пригодна для питья…
Так писал Альбер Робида более ста лет назад. Попутно назовём некоторые другие его книги: «Война в XX веке», «Париж на перекрёстке столетий» (история Парижа в рисунках), «Путешествия в страну колбасников» (сатира на германский милитаризм).
Его последний научно-фантастический роман «Часы минувших веков» (о последствиях ядерной войны) был переведён на русский язык и вышел в России в 1904 году.
В нём Альбер Робида описал события, которые, по его мнению, ожидают человечество из-за противостояния больших и малых государств и из-за стремления одних к обогащению за счёт других.
В XX веке многие технические изобретения, включая «бомбу величиной с горошину, способную разрушить город», сделают некоторых политиков крайне жестокими, что неминуемо приведёт к «великому бедствию» и «великому ужасу».
Робида в этом удивительном научно-фантастическом романе рассказывает о человечестве, которое, наконец, опомнившись от «великого ужаса», пытается вновь объединиться, создаёт «Великий совет предохранения от ошибок прошлого без политиков» и принимает новое летосчисление.
«Род человеческий, — пишет он, — уцелевший и не погибший, по крайней мере полностью, наконец-то облагоразумился. Человек вышел из великого бедствия и стал шествовать по бороздам, проведённым его предками».
Один из персонажей романа, некий Робер Лафокард, говорит пророческие слова: «Коммунисты, которые завладеют завтра властью, быть может грубо и на не совсем законных началах, ниспровергнут старый порядок. Всё руководство страной будет осуществляться людьми из особого Центрального Комитета (!), и половина собственного населения будет посажена в тюрьмы…»[8]
В своих воспоминаниях Мария Ильинична Ульянова пишет, что в их семье была книга «известного французского карикатуриста Робиды,[9] которую Володя любил рассматривать». Повлияла ли она в какой-то степени на Ленина? Вполне возможно, что повлияла, как и «Коммунистический манифест» Маркса и Энгельса.
Пророчества Робиды, как, впрочем, и его рисунки, забавляли читателей. Особенно развлекало их казавшееся невероятным утверждение, что в конце XX столетия в Англии премьер-министром будет… женщина! Удивляло и предсказание том, что революция в России произойдёт после войны в Европе, в 1924 году.
К сожалению, роман ни разу не переиздавался, а жаль. Нынешний читатель непременно задумался бы над фантазиями, вызывавшими когда-то недоумение и смех и ставшими вдруг реалиями нашего бурного времени.
Примечательно, что юмор Робиды побеждает и в этой книге. Чтобы не запугивать читателя окончательно, автор повёл рассказ о том, как люди вдруг обнаруживают, что время потекло вспять. У людей стала пропадать седина, все стали молодеть, откуда-то пришла бодрость, и они вновь стали совершать глупости.
Роман «Часы минувших эпох» заканчивается следующими словами: «Позади каждой эпохи видна новая, позади каждого поколения уже слышны шаги последующего, которое выйдет на сцену, когда пробьёт его час на часах вечности».
Альбер Робида прожил долгую жизнь. Работал он до последнего своего часа и, как уверяют друзья, стал очень похож на доктора Фауста.
Ему суждено было увидеть Первую мировую войну и узнать о применении иприта против французов (когда-то он описал нечто подобное в своём фантастическом романе); видел он и города, разрушенные бомбами, сброшенными с дирижаблей и самолётов, и многие другие свершившиеся его пророчества. Единственное, чего он не мог предположить, — гибели двоих своих сыновей в мясорубке когда-то описанной им мировой войны.
Альбер Робида умер, окружённый почётом, в Невилле в 1926 году. Ему установили скромный памятник. Этого замечательного человека вспоминают, когда вновь открывают его книги с забавными рисунками и «невероятно фантастическими» пророчествами.
Был пасмурный день. Лил нудный моросящий дождь. Всё утро и весь день Эдгар Кейси был занят на фотосъёмках. Он устал, промок, его немного знобило, а тяжёлый аппарат с магниевой вспышкой оттягивал плечо и бил по спине. Гулко раздавались его шаги в тишине опустевшей улицы. Вот и дом: в нём уютно и светло. Навстречу ему бросился шестилетний сынишка. Тёплое, худенькое тельце прижалось к отцу, и тепло сразу разлилось по телу. Больше всего на свете он любил это маленькое, ласковое, подвижное создание, наверное, потому, что сам был лишён тепла в детстве.
Немного поиграв с сыном, Эдгар почувствовал навалившуюся на него сонливость и, не удержавшись, прилёг, не раздеваясь, на постель и мгновенно провалился в какое-то забытьё. Сынишка, увидев, что отец спит, не стал его беспокоить и начал увлечённо играть с фотоаппаратом. Ему было очень интересно узнать, что находится внутри, и потрогать кнопки. Вот он нажал на очередную кнопку. Последовала ослепительная вспышка магния, и мальчуган закричал от дикой боли — вспышка сожгла ему глаза. Эдгар вскочил и недоуменно уставился на сына, прижавшего к глазам ручонки…
С Эдгаром случился обморок. Теперь врачам пришлось заняться отцом. Очнувшись, Эдгар впал в какой-то транс. Не приходя в сознание, он бормотал что-то не очень внятное. Утром его навестил врач; состояние Эдгара не менялось. Уже уходя, врач более внимательно прислушался к повторяющемуся время от времени бормотанию и удивлённо вскинул брови: он разобрал — это латынь. Врач понял, что Эдгар снова и снова повторяет рецепт лекарства. На всякий случай врач его записал. Обсуждая здоровье ребёнка и отца с коллегами, врач упомянул этот рецепт. «Очень странно, — отметил седой профессор, — ведь это средство от ожогов, правда, туда почему-то входит кислота, что должно свести на нет лечебное свойство мази».
К вечеру Кейси пришёл в себя. Его пригласили на консилиум врачей и спросили, имеет ли Эдгар медицинское образование. Но тут выяснилось, что всё его образование — начальная сельская школа. Ему объяснили, что, находясь в трансе, он фактически назначил лечение собственному сыну, но этот рецепт современной медицине неизвестен. Врачи, понимая, что сыну Эдгара уже практически ничего не поможет, предложили попробовать эту мазь. Зная, что положение отчаянное, Эдгар дал согласие.
Результат превзошёл все ожидания. Один глаз ребёнка был полностью излечен, а зрение во втором восстановлено на пятьдесят процентов. Так Эдгар Кейси стал «врачевателем во сне». Вскоре, опять впав в транс, Кейси поставил диагноз и назначил лечение пятилетней девочке. И с тех пор, с 1902 года, занимаясь диагностикой в состоянии транса, он дал более тридцати тысяч рецептов, подавляющее большинство которых было неизвестно медицине. Все эти рецепты хранятся в университете Дюка. Чаще всего его советы помогали, хотя иногда его диагнозы не были верными.
В состоянии самопроизвольного гипнотического сна Кейси чётким голосом называл больные органы, характер поражения, необходимые лекарства, их дозировку и даже аптеку, где их можно купить. Так, однажды он назвал аптеку, хозяин которой, когда к нему обратились, уверенно сказал, что такого лекарства у него нет. Тогда Кейси указал полку, где оно должно было стоять. Бутылка лекарства, которым никто никогда не пользовался, с названием, которое забыл даже сам хозяин, действительно стояла там.
Занимаясь диагностикой, Кейси обнаружил в себе способность видеть прошлое и предсказывать будущее. Так, интересны его видения, связанные с легендарной Атлантидой. Он считал, что Атлантида находилась в Атлантическом океане между Саргассовым морем и Азорскими островами и была уничтожена в результате трёх катаклизмов, происшедших между 15 000 и 10 000 годами до н. э. Согласно Кейси атланты были знакомы с электричеством, изобрели аэроплан, обладали способностями к телепатии, а кроме того, имели кристалл для фокусирования и использования солнечной энергии (Кейси умер 3 января 1945 года — задолго до изобретения лазера). Этот кристалл якобы и вызвал серию катаклизмов, разрушивших Атлантиду. После первого и второго катаклизма атланты перебрались на ближайшие материки, чем и объясняется наличие общих черт в цивилизациях Южной Америки и Древнего Египта…
Известно, что наука не склонна признавать чудеса, если не может объяснить их. Но в случае со знаменитой болгаркой Вангой она вынуждена сделать исключение. Эта слепая женщина видела не только происходящее на большом расстоянии от неё, но и то, что было в прошлом и случится в будущем, причём — не только с отдельным человеком, а и со всем человечеством! К тому же Ванга могла общаться с душами умерших людей, тем самым подтверждая реальность загробной жизни. Иначе, как чудом, всё это не назовёшь. Как правило, у людей, обладающих экстрасенсорными способностями, они проявляются по-разному. Ясновидящие мысленно получают информацию о том, что происходит на значительном расстоянии от них; телепаты воспринимают мысли и чувства других людей; медиумы общаются с сущностями усопших, пребывающими в тонком мире; провидцы предсказывают будущие события и при ретроскопии воспринимают информацию о прошлых событиях. Людей, наделённых одной из этих способностей, называют чудотворцами.
А вот Ванга обладала всеми. Так что её можно считать «сверхчудотворцем». Когда в комнату входил очередной посетитель, а их у Ванги каждый день был не один десяток, она без его слов знала, с чем он пришёл. «Я вижу его жизнь, как на киноленте, от рождения до смерти, неважно, говорит он или молчит», — рассказывала провидица своей племяннице Красимире Стояновой, которая задавала различные вопросы, пытаясь понять сущность её необычного дара. По словам Ванги, она читала мысли, причём для неё не было языкового барьера, а расстояние не имело значения.
Вот слова Ванги, свидетельствующие о её даре ясновидения: «Ночью вы спите, а я присутствую в разных, порой самых горячих точках планеты. Перелистываю страницы человеческого бытия, переживаю трагедии всех людей. Вижу и кровопролития, и природные катаклизмы, и бедствия». Способна была Ванга и на контакты с умершими.
Вот свидетельство, автором которого является академик Наталья Петровна Бехтерева, много лет возглавлявшая Институт мозга в Ленинграде:
«Поначалу она была мною недовольна, что-то сердито пробормотала (кажется, о науке) и вдруг слегка отклонилась влево, лицо стало заинтересованным: „Вот сейчас твоя мать пришла. Она здесь. Хочет тебе что-то сказать. И ты её можешь спросить“.
Зная, что Ванга нередко говорит о недовольстве ушедших в мир иной родственников, о том, что они сердятся из-за невнимания детей к их могилам, я, ожидая того же ответа, сказала Ванге, что мама, наверное, сердится на меня… Ванга послушала, послушала и вдруг говорит: „Нет, она на тебя не сердится… У матери к тебе две просьбы: сходи к монахам и закажи, чтобы её поминали. К монахам“. — „В Ленинграде? — спросила я. — В Москве?“ — „Да нет, к монахам“. — „В Загорске?“ — „Да, да, Загорск. А вторая просьба: поезжай в Сибирь“. — „Навсегда? Когда? Куда?“ — „Куда тебе сказано, в Сибирь. Не навсегда“. — „Когда?“ — „Сама поймёшь, скоро“. — „Да никого у меня в Сибири нет. И зачем я туда поеду?“ — спрашиваю я. Ванга: „Не знаю. Мать просит“.
Совершенно неожиданно по приезде в Ленинград я получила приглашение в Сибирь на чтения, посвящённые моему деду, академику В. М. Бехтереву»…
Обычно пишут, будто дар провидицы появился у Ванги вскоре после того, как её унёс ураган и, упав на землю, она сильно ударилась головой и потом ослепла. В действительности всё было не так. Девочка родилась семимесячной 31 января 1911 года. Родители боялись, что она не выживет, и поэтому вначале не давали малышке имени. Лишь через некоторое время назвали её Вангелией, что значит «носительница благой вести».
Росла Ванга шустрой и весёлой. Ей было двенадцать лет, когда по дороге к роднику её действительно подхватил ураган. Девочку нашли в поле, засыпанную песком, едва не обезумевшую от страха. У неё заболели глаза из-за попавшего в них песка. Нужна была операция, но денег в семье не было, и вскоре малышка ослепла.
В 1926 году её поместили в Дом слепых, где Ванга научилась не только выполнять простую работу по хозяйству, но и играть на фортепьяно. Там она полюбила слепого юношу. Они хотели пожениться, однако в это время умерла её мачеха, и отец, у которого на руках осталась целая орава малышей, забрал дочь домой. Слепая девушка стала им матерью и хозяйкой в доме.
Вскоре она начала часто видеть сны, которые потом сбывались. Но сама Ванга ещё не понимала, что таким образом проявляется дар предвидения будущих событий, который впоследствии прославит её на весь мир.
Её публичные пророчества начались в 1939 году, когда Ванге было уже под тридцать и минуло пятнадцать лет после того, как она ослепла. Так что прямой связи между испытанным шоком и появлением экстрасенсорных способностей не просматривается. Сама Ванга на вопрос племянницы, есть ли у неё чувство, что её провидческий дар ниспослан высшими силами, ответила очень эмоционально: «Да!» Дальше последовал очень интересный диалог, из которого стало ясно, что «их» Ванга воспринимает чаще как голоса, но видит и в качестве прозрачных фигур — таким человеку предстаёт его отражение в воде. Чаще связь односторонняя — «оттуда», но если Ванга желает, может вызвать эти силы.
Тогда, накануне войны, перед мысленным взором Ванги впервые возник призрачный человек и предупредил о скором её начале. Он сказал, что она должна говорить людям, кто из них погибнет, а кто выживет. После первых же пророчеств в дом Ванги потянулись люди, которые спрашивали о мобилизованных солдатах: уцелеют или погибнут? И все, кому она предсказала, что они останутся живыми, вернулись домой в названное ею время. Так к Ванге пришла слава провидицы.
За 57 лет (до своей кончины 11 августа 1996 года) Ванга сделала множество предсказаний. Директор Болгарского института суггестологии доктор Георгий Лозанов, вместе со своими сотрудниками, изучил более 7000 её пророчеств и был поражён их точностью. И тут бросается в глаза одна странность: за редкими исключениями предсказания слепой провидицы относились к частной жизни людей.
Почти не сохранилось её высказываний о российских политиках. Да и говорила ли она о них вообще? Даже о первом президенте России она предпочитала не говорить; похоже, он мало её интересовал. Лишь в начале 1996 года, по слухам, принимая Ельцина, она сказала, что тот снова станет президентом; а летом 1996 года, в беседе с болгарским профессором, добавила, что «война в Чечне завершится тогда, когда уйдёт Ельцин».
Зато российских деятелей культуры Ванга принимала охотно, подолгу беседовала с ними. Несколько раз бывал у Ванги Леонид Леонов, который безоговорочно верил всему, что говорила ему старица. Он поддерживал связь с Вангой много лет. В январе 1991 года писатель обратился к своему болгарскому другу с просьбой передать письмо Ванге. В нём шла речь о романе «Пирамида», работать над которым Леонов начал в 1939 году. Он не был доволен написанным и подумывал о том, чтобы уничтожить почти готовую книгу. Ванга, получив письмо, ответила: «Роман завершён, надо лишь внести некоторые добавления. Леонов должен уединиться на 40 дней на даче, где он черпает вдохновение и поддерживает связь с небом. Роман выйдет из печати и будет переведён на многие языки. Леонов увидит его опубликованным». Так и случилось: роман «Пирамида» вышел в свет в 1994 году незадолго до кончины автора.
Не совсем обычная встреча состоялась с известным актёром Вячеславом Тихоновым в 1979 году. Когда актёр вошёл к пророчице, та сказала: «Почему ты не выполнил желания своего лучшего друга — Юрия Гагарина? Когда он отправился в свой последний испытательный полёт, он приехал к тебе и сказал: „У меня нет времени на покупки, потому очень тебя прошу — купи себе будильник, как будто бы я его купил, и поставь его на письменный стол. Это будет тебе от меня на память“». При этих словах Ванги Тихонову стало плохо, а потом он пришёл в себя, подтвердил, что всё сказанное чистая правда. В суматохе после гибели Гагарина он действительно забыл выполнить его просьбу. Мировые события и глобальные изменения, определяющие ход истории, также возникали в пророческих видениях Ванги. Когда племянница Красимира спросила Вангу, видит ли она всё это, та ответила: «Если я буду говорить людям всё то, что знаю, они не захотят жить». И всё-таки, если проанализировать пророчества, сделанные Вангой в разное время, можно получить представление о том, что произойдёт на Земле не только в ближайшем, но в далёком будущем. Интересны её пророчества касающиеся будущего нашей страны.
Так, по свидетельству автора книг о знаменитой провидице Жени Костадиновой, ещё в конце 1970-х годов она предрекла распад СССР: «Сейчас Россия называется Союзом. Но вернётся старая Россия, и будет называться она, как при святом Сергии. Все, даже Америка, признают её духовное превосходство. Это произойдёт через шестьдесят лет. А до этого произойдёт сближение трёх стран — Китай, Индия и Россия соберут свои силы в один кулак… Нет такой силы, которая могла бы сломить Россию, она будет развиваться, расти, крепнуть».
Весной 1996 года Ванга сделала ещё одно предсказание относительно будущего России: «Она — прародительница славянских держав. Те, кто отдалились от неё, вернутся к ней в новом качестве. Россия не свернёт с пути реформ, которые в конце концов сделают страну сильной и могучей… Никому не дано остановить Россию. Она всё сметёт на своём пути и не только сохранится, но и станет хозяином мира».
Однако она видела, что далёкие перспективы для человечества не безоблачны. Беседуя со своей племянницей Красимирой 30 мая 1988 года, Ванга с болью и горечью говорила: «Я вижу кольцо, которое постепенно стягивается вокруг Земли, переживаю мучения всех людей и не могу, да и не смею объяснить это, потому что один очень строгий голос непрерывно предупреждает меня, чтобы я не пыталась ничего объяснять, так как люди заслуживают ту жизнь, которую ведут. Да и как помочь этим людям, которые никого не уважают, несутся наперегонки за деньгами и вещами… словно у человека нет другой цели, кроме стремления затоптать всё светлое и святое».
К этому «кольцу», душащему Землю, она возвращается не раз: «Природа уже задыхается. Придёт день, когда с лица Земли могут исчезнуть различные дикие и культурные растения и животные. Первыми с наших огородов „уйдут“ навсегда лук, чеснок, перец; пасеки останутся без пчёл, молоко станет горьким».
Ещё в 1981 году Ванга предостерегала: «Появятся незнакомые, неизвестные людям болезни. Люди будут падать на улицах, тяжело болеть без видимых причин. Станут тяжело хворать даже те, кто никогда ничем не болел. Но повальное бедствие может быть предотвращено, потому что всё в ваших руках».
Возможно, она имела в виду атипичную пневмонию или какую-то другую смертельную болезнь, поскольку относительно СПИДа её прогноз, сделанный в 1995 году, был оптимистичным: «Появится лекарство против СПИДа, оно будет получено на основе железа. Потому что наличие этого элемента в организме уменьшается. Но придёт другая болезнь, страшнее рака и СПИДа!»
А вот что в 1979 году предсказывала Ванга относительно судеб нашей цивилизации: «Мир ожидает много перемен, он будет разрушаться и вновь возрождаться. Человечество переживёт много природных катаклизмов и бурных событий. Придут тяжёлые времена, люди разделятся по признаку веры на три чуждых друг другу мира — христианский, мусульманский и буддийский». Однако провидица предсказывала, что благодаря вмешательству Высшего Разума человечество сумеет выйти из кризиса. В середине 1980-х годов Ванга говорила, что новое состояние нашей планеты потребует нового мышления, другого сознания, качественно новых людей, чтобы не нарушалась гармония Вселенной. «Это будет время добродетелей, которое наступит независимо от того, хотим мы этого или нет, — предрекала она. — Многие попытаются приспособиться к переменам, но это не поможет им войти в будущее. Они были нужны тому времени, которое уйдёт, и они исполнили миссию, возложенную на них небом. Другие, добрые люди будут служить будущему: сохранению и развитию жизни на Земле. Нас ожидает тысяча лет мира и благоденствия!»
Конечно, далёкая перспектива для человечества — вполне благоприятная, можно даже сказать окрыляющая. Но как быть с «тяжёлыми временами» религиозного противостояния и природных катаклизмов, когда «мир будет разрушаться»? Неужели нельзя избежать всего этого? Ответ, который дала Ванга своей племяннице, был неутешительным: «Это бесполезно. То, что я предсказываю, каким бы плохим ни было, изменить нельзя».
В этом Ванга убедилась на собственном опыте. Трижды она пыталась спасти от смерти своих посетителей, не говоря им об этом и приглашая провести роковой день у неё в гостях, и трижды это не получалось. Либо обстоятельства складывались так, что человек переносил свой визит к Ванге «на завтра», которое для него уже не наступало, либо смерть настигала людей на пути к прорицательнице.
Не смогла Ванга отвести смерть и от большой группы людей. Как-то она была среди паломников в Рильском монастыре и вдруг посреди литургии забеспокоилась, решила вернуться домой и стала уговаривать молящихся немедленно покинуть храм. Никто не внял ей, и она уехала одна. А спустя два часа на монастырь налетел смерч с грозой, начался пожар. Всё имущество паломников погибло, были и жертвы. Не зря провидица не раз повторяла, что жизнь человека предопределена и никто не может её изменить.
Однажды Вангу спросили: «Состоится ли встреча землян с представителями другой цивилизации?» — «Да, — ответила она. — Через 200 лет человек войдёт в контакт с братьями по разуму из других миров. Венгерская аппаратура первой поймает разумный сигнал из Космоса». — «А в настоящее время есть ли в земной атмосфере „летающие тарелки“?» — «Да». — «Откуда они?» «С планеты, которая на их языке называется Вамфим», — ответила Ванга.
В заключение хочу привести одно высказывание слепой провидицы, которое она любила повторять: «У кого есть уши — да услышит! У кого есть ум — да поразмыслит».
Будучи ребёнком, Джин Диксон мечтала быть актрисой или монахиней. Вместо того она стала величайшей пророчицей Америки, в стиле жизни которой отразились её детские чаяния. Она была набожной женщиной и одновременно — шоувумэн, несмотря на очевидное противоречие этих двух ипостасей. Одна Джин Диксон — «феноменальная вашингтонская провидица», телезвезда, ведущая колонок гороскопов в различных изданиях по всему миру. Ежедневно она «перелопачивает» горы почты. Стареющая знаменитость с крашеными волосами, в дорогих туалетах, увешанная умопомрачительными драгоценностями, крайне щепетильна в вопросе своего возраста, на который нет ответа даже в справочнике «Кто есть кто».[10]
Другая Джин Диксон — противница никотина и алкоголя, ангельская внешность которой поражает сходством с мадонной. Невзирая на перегруженный график, она в качестве частного лица трудится на благо нуждающихся детей и стариков и ратует за то, чтобы Евангелие непременно было в каждом доме. Каждое утро, прочитав наизусть двадцать третий псалом, она спешит к мессе.
Родилась Джин в висконсинской деревне в семье немецких иммигрантов, где, кроме неё, было ещё шесть детей. Детство её прошло в Калифорнии, в Санта-Розе, куда её прилично заработавший на торговле лесом отец отправился на покой. Таланты парапсихолога проявились у Джин в раннем возрасте. Она изумляла друзей родителей, выкладывая им всю их подноготную, и однажды привела в замешательство мать, спросив у неё о «письме с чёрной каёмкой». Её слова обрели смысл две недели спустя, когда в почтовом ящике оказался окаймлённый чёрным конверте новостями о смерти в Германии дедушки Джин.
В девять лет Джин побывала у жившей под Санта-Розой в крытом фургоне цыганки — гадалки. Эту встречу она запомнит на всю жизнь. Цыганка немедленно обратила внимание на ярко выраженные перекрёстки линий на ладонях Джин и сказала ей, что та будет великой посвящённой. Порывшись в своих принадлежностях, она презентовала Джин магический кристалл со словами: «Возьми его. Однажды ты расскажешь остальным». Несмотря на юный возраст, с того момента Джин поняла смысл своего призвания. Впоследствии она использовала магический кристалл для концентрации во время размышлений о будущем и, говорят, даже брала его с собой в церковь.
Откровения, нисходящие на Джин во время медитаций, часто мелькали в вихре рекламы и информации, обрушивающемся на массы через прессу и телевидение. Её самое известное предсказание касалось убийства президента Джона Кеннеди. Она также предвидела убийства сенатора Роберта Кеннеди, негритянского борца за гражданские права Мартина Лютера Кинга и Махатмы Ганди, покушение на губернатора Алабамы Джорджа Уоллеса и раннюю смерть Мэрилин Монро.
В декабре 1966 года Джин сказала Джин Стаут, жене главы оперативного отдела Управления космических полётов США: «Я вижу кошмарную огненную катастрофу… Она повлечёт смерть астронавтов… Я чувствую, как их души покидают капсулу клубами дыма».
27 января 1967 года сильнейший пожар поглотил американских астронавтов Гриссома, Уайта и Чаффи во время испытаний «Аполлона» на мысе Кеннеди.
14 мая 1953 года по каналу Эн-би-си Джин заявила миллионам телезрителей, что «направляющийся в космос серебряный шар обогнёт Землю и вернётся в Россию». В 1957 году Советский Союз запустил на орбиту первый искусственный спутник.
Ещё в 1949 году Диксон сообщила Айви Бекару Присту, бывшему казначею США, что Ричард Никсон однажды станет президентом, и повторила предсказание в 1953 году. В середине сентября 1961 года она предостерегла своих друзей от полёта на одном самолёте с Генеральным секретарём ООН Дагом Хаммаршельдом. К счастью для себя, они прислушались к словам Диксон — 18 сентября воздушное судно с Хаммаршёльдом на борту разбилось в Северной Родезии (Замбии).
Сидя под сушилкой в одном из косметических салонов Голливуда, Джин уговаривала расположившуюся в соседнем кресле красивую светловолосую актрису не лететь запланированным континентальным рейсом. Кэрол Ломбард совет проигнорировала и через несколько дней погибла в авиакатастрофе.
Муж Диксон Джимми поначалу противился уговорам жены отказаться от полёта в Чикаго. Передумал он уже в самом аэропорту, решив всё-таки отправиться поездом, и правильно сделал — самолёт рухнул недалеко от Чикаго. Не выжил никто.
В 1946 году Джин с точностью до дня предсказала раскол Индии. Индийский дипломат в Вашингтоне лишь посмеялся над прогнозом, посчитав такое развитие событий невозможным. Утром 20 февраля 1947 года, когда раскол ещё ничто не предвещало, он позвонил Диксон, поддразнив её по поводу несбывшегося пророчества. Однако Джин осталась невозмутимой, спокойно ответив, что день пока ещё не закончился. Назавтра в газетах появились сообщения, что Индия разделяется.
В 1964 году Джин за месяц предсказала чудовищное землетрясение на Аляске. И ещё в 1944 году она заявила: «Китай станет коммунистическим и будет нашей величайшей проблемой. Африка явится следующим нашим предметом беспокойства во внешней политике».
Примеров сбывшихся прогнозов Диксон относительно её друзей и знакомых бесчисленное множество. Браки, болезни, смерти, переломы в карьере, несчастные случаи, выигрыши на скачках, самоубийства, пожары… Джин успешно предвосхищала всё это, не считая много другого… В 1975 году в один из вечеров она почувствовала угрозу, нависшую над её мужем, и умоляла его не выходить из дома. Муж не послушал её, и Джин с беспокойством ждала его возвращения. Вскоре Джеймс Диксон — человек мягкий и безобидный, в знак преданности ежедневно приносящий жене красную розу, с трудом смог войти в дверь — на улице он подвергся серьёзному нападению.
В ноябре 1944 года президент Рузвельт пригласил Джин в Белый дом. На его вопрос: «Сколько времени у меня осталось, чтобы закончить вверенную мне работу?» — она совершенно искренне ответила: «Шесть месяцев, если не меньше». Её мрачное предсказание оказалось точным. 12 апреля 1945 года президент Рузвельт умер в Джорджии от кровоизлияния в мозг. Несколько позже в том же году Диксон сказала Уинстону Черчиллю, что британские избиратели завершат его правление в качестве премьер-министра, хотя впоследствии он может снова вернуться к власти. «Англия никогда не подведёт меня», — резко ответил Черчилль. И тем не менее Джин оказалась права.
Однако пророчества Диксон исполнялись далеко не всегда. Например, она предсказывала: русские первыми высадятся на Луне; Фидель Кастро потеряет бразды правления; Китай спровоцирует мировую войну в 1958 году; на всеобщих выборах 1964 года в Великобритании победят закоренелые неудачники. «Мои символы никогда не врут, — объясняла Джин свои промахи, — только я подчас их неправильно истолковываю».
Иногда любители сплетен приписывали Джин пророчества, которые она никогда не делала. В марте 1964 года она была атакована репортёрами и телевизионными комментаторами, которые вкупе с сотнями писавших и звонивших тинейджеров желали знать, правдив ли слух о том, будто она предсказала гибель «Битлз» в авиакатастрофе в августе того же года. Шумиха улеглась, лишь когда Диксон публично опровергла подобные домыслы. Другой слух утверждал, что Джин предсказала гибель ни много ни мало 8000 человек во время затопления искусственного острова на выставке «Экспо-1967» в Монреале. А ещё говорили, что она якобы предвещала высадку на Землю злобных марсиан — похитителей молодых девушек и детей. За этой небылицей последовала другая, утверждавшая, что все девушки с проколотыми ушами умрут от страшной болезни. Диксон едва успевала опровергать расхожие легенды и однажды была даже вынуждена созвать пресс-конференцию, когда её объявили автором предсказания о грядущем исчезновении Калифорнии.
Джин Диксон пользовалась славой больше тридцати пяти лет. Её совета искали как богатые, так и бедные. Приезжие дипломаты почитали за долг посетить не только Белый дом, но и первую пророчицу Америки. К 1948 году письма и телефонные звонки стали поступать к Джин в столь огромных количествах, что её муж, владелец вашингтонской компании по торговле недвижимостью, решил предложить жене работу в своём офисе. Понимая, что она и впредь не сможет отказывать людям в просьбах, он тем не менее полагал, что новая должность в какой-то мере отгородит её от толпы жаждущих совета людей. Поразительно, но почта на её имя приходит и по сей день, хотя Диксон давно уже нет в живых. Адрес простой: «Джин Диксон, США».
Источники предсказаний Диксон можно приблизительно разделить на две группы: откровения, являющиеся, по словам Джин, видениями неизбежных событий, формирующих судьбы мира, и ощущения, служащие предзнаменованиями событий, которые НЕ ДОЛЖНЫ произойти. Откровения случаются гораздо реже, однако их значимость и масштабы гораздо существеннее. «Все мои откровения касаются международных ситуаций, — говорит Джин, — и никогда не вращаются вокруг отдельного человека».
Её предсказание относительно смерти Джона Кеннеди, несомненно, являлось откровением. За одиннадцать лет до трагедии Джин несколько дней не покидало довлеющее ощущение ожидания — одно из тех, что всегда предшествовали её самым драматическим откровениям. Сумрачным дождливым утром Диксон отправилась в вашингтонский собор Святого Матфея и встала перед статуей Девы Марии. Внезапно перед ней возник мерцающий образ Белого дома, над крышей которого начали проступать цифры 1–1–9–9–6–6–0, вскоре затемнённые опустившейся на купол чёрной тучей. Перед главным входом стоял молодой Джон Кеннеди. Джин наблюдала за ним неотрывно, и внутренний голос сказал ей, что в 1960 году этот молодой человек станет президентом Соединённых Штатов, но будет убит ещё до истечения срока пребывания у власти.
С тех пор это видение оставалось с Джин, и результаты выборов 1960 года лишь укрепили её уверенность в его знаменательности. Приближался роковой день, и она тщетно пыталась предупредить президента об угрожающей ему опасности. Когда счёт пошёл на часы, Джин с ужасом осознала, что смертельный удар неминуем. Она потеряла аппетит, ходила взад-вперёд по кабинету и бросала отрывочные реплики друзьям, либо советовавшим ей не думать об этом, либо безучастно разделявшим её беспомощность.
И вот в двенадцать тридцать пополудни 22 ноября 1963 года прозвучали фатальные выстрелы. Случилось то, что Джин Диксон в глубине своей души считала неизбежным. Впоследствии она сказала, что ответственность за происшедшее лежит далеко не на одном человеке и что в конце концов это станет достоянием гласности.
А вот убийства Роберта Кеннеди, утверждала Джин, можно было избежать. Почувствовав нависшую над сенатором угрозу, она поставила его в известность, однако на ход событий это не повлияло. 28 мая 1968 года во время выступления перед собравшимися в великолепном актовом зале отеля «Амбассадор» в Лос-Анджелесе Джин поняла, что коридоры здания полны роковых знамений. Она покидала зал, предчувствуя убийство, и позднее сказала друзьям, что ступала по месту, где погибнет Кеннеди.
Тут же было сделано несколько предостерегающих телефонных звонков Роуз Кеннеди, матери сенатора, оставшихся без ответа. Неделю спустя Роберт Кеннеди был застрелен Сирханом Бишарой Сирханом в отеле «Амбассадор».
«Когда меня просят объяснить мой дар предвидения будущего, — говорила Диксон, — я отвечаю, что не могу сделать это, как не могу определить, что такое любовь или электричество. Когда меня просят объяснить, почему мои пророчества связаны исключительно со смертью, я отвечаю, что это не так. Многие мои предсказания полны счастливых событий для людей — они просто не попадают в газетные заголовки».
О психологических опытах Тофика Дадашева впервые заговорили в 1968 году, когда он стал публично их демонстрировать. А уже спустя четыре года на Первом Всемирном конгрессе по психотронике в Праге известный американский учёный, автор знаменитого детектора лжи Клив Бакстер назвал Дадашева сильнейшим медиумом мира, имея в виду его феноменальную способность безошибочно угадывать чужые мысли. С тех пор прошло почти сорок лет. Дадашев давно расстался со сценой, ограничивавшей сферу его интересов и возможностей, однако популярность и известность не потерял. Имя парапсихолога Тофика Дадашева всё чаще мелькает в печати в связи с самыми исключительными, а порой и чрезвычайными ситуациями. Он помогает Гарри Каспарову спасти, казалось бы, уже проигранный Анатолию Карпову матч; получает правительственную награду за участие, по просьбе органов госбезопасности, в операции по обезвреживанию захватившего самолёт террориста в Бакинском аэропорту; дарит Лувру поразивший всех специалистов силой озарения психологический портрет Джоконды…
«Всё началось в детстве, — рассказывает Тофик Гасанович. — Я, например, часто угадывал, что мне задумала приготовить на завтрак бабушка, сколько у мамы в кошельке денег, купит ли она мне мороженое. Потом обнаружил, что могу заставить других выполнять свои желания. Однажды попробовал это в школе, заставив учительницу запинаться при чтении. Когда я рассказал о своём открытии близким, они устроили мне проверку: помнится, я отыскивал какой-то предмет, спрятанный ими в саду. Однако всерьёз я не задумывался тогда над всем этим. И только в шестнадцать-семнадцать лет осознал, что во мне особенный дар».
В полной мере ему удалось проявить свой дар во время матчей между Каспаровым и Карповым. Его миссия не ограничивалась только ролью провидца, хотя в своих прогнозах по поводу исхода той или иной партии он ни разу не ошибся ни в одном из матчей. Главная задача была иной: помочь попавшему, казалось бы, в безвыходную ситуацию человеку и вернуть ему утраченную уверенность в своих силах. «В тот момент, когда я начал помогать Каспарову, его положение было критическим — шёл первый безлимитный матч, и он проигрывал со счётом 0:5. Карпову оставалось выиграть всего одну партию. Нужно было действовать. Действую я не биополями, как сейчас модно говорить, не гипнозом, а психической энергией и той необъяснимой словами силой, с помощью которой уже много лет помогаю людям. Им становится легче, снимается напряжение, приходят спокойствие, чувство уверенности. Но чтобы эта помощь была действенной, у меня естественным образом должно возникнуть желание помочь человеку. Если такого желания нет, я бессилен».
Помочь Каспарову захотелось не сразу.
«Но потом такое желание появилось, по трём причинам. Во-первых, он мой земляк, во-вторых, нуждался в поддержке, попал в катастрофическое положение, играя на „чужом“ поле. К тому же на стороне соперника — опыт, помощь известных гроссмейстеров: как не попытаться уравновесить чашу весов? Присутствовал, конечно, и элемент чисто спортивного интереса.
Хочу сделать одну оговорку. Сразу же предупредил Каспарова: какой бы ни была моя помощь, играть и выигрывать он будет сам. А я перед каждой партией советовал ему определить, какой тактики придерживаться, прогнозировал, как будет действовать Карпов. Приходя в зал, я садился поближе, чтобы лучше ощущать происходящее. Каспаров появлялся на сцене, мы обменивались взглядами, его это успокаивало, создавался нужный ему благоприятный, психологический фон. И он начинал играть. На Карпова я никакого воздействия не оказывал, никогда не пытался отрицательно повлиять на его игру, хотя и возникали такие слухи. Моё внимание было полностью сосредоточено на Каспарове. Как вы знаете, он сделал невозможное — почти настиг соперника, но матч был прерван. Кстати, я предсказал Каспарову и то, что он выиграет 48-ю партию, и то, что она станет последней в этом матче, который будет прекращён».
Тофик Дадашев помогал Каспарову ещё дважды: в матче, состоявшемся в 1985 году в Москве и принёсшем Каспарову титул чемпиона мира, и в матче-реванше (точнее, в его решающей, 22-й партии), проходившем в Ленинграде. В тот вечер, когда Гарри вернулся в особняк на Каменном острове, где жил в дни матча, он подарил Дадашеву свою фотографию, на которой написал: «Тофику Гасановичу Дадашеву на память о великом переломе — 22-й партии матча-реванша. С глубокой благодарностью за неоценимую моральную поддержку. Каспаров. Ленинград. 3 октября 1986 г.».
Потом Дадашев решил больше не вмешиваться в спор гроссмейстеров. И единственное, что позволил себе, — сделать три прогноза перед их матчем на первенстве мира в Севилье в 1987 году. Он предсказал (и об этом знает Карпов), что, во-первых, экс-чемпион мира матч не проиграет, во-вторых, 23-ю, предпоследнюю, партию он выиграет и выйдет вперёд и, в-третьих, последнюю, 24-ю партию будет играть вяло, пассивно и проиграет. Всё случилось именно так, как он и предполагал…
В последние дни 1994 года всеобщее внимание было приковано к операции по обезвреживанию террористов, захвативших в качестве заложников ростовских школьников и пытавшихся угнать вертолёт. За пять лет до этого Дадашеву уже довелось участвовать в подобной операции.
«31 марта 1989 года в Бакинском аэропорту приземлился самолёт, на борту которого находился террорист, как выяснилось впоследствии — некто Станислав Скок, ранее совершивший крупное хищение и находившийся во всесоюзном розыске, — рассказывает Тофик Дадашев. — Он утверждал, что в салоне находятся два его сообщника, а в грузовом отсеке — взрывное устройство, которое угрожал привести в действие с помощью дистанционного управления, если его условия не будут выполнены. А требовал террорист полмиллиона долларов и возможность вылета в Пакистан. В Баку срочно перебросили группу захвата особо опасных преступников — знаменитую „Альфу“ во главе с дважды Героем Советского Союза Карпухиным.
Но прежде чем приступить к операции по обезвреживанию преступника, собравшиеся в аэропорту руководители КГБ к МВД решили посоветоваться со мной. Я находился тогда в Баку, и меня рано утром привезли в аэропорт. Попросили, чтобы я оценил поведение преступника, проник в его психологию, спрогнозировал возможные действия. Мне дали возможность в течение 1–2 минут переговорить с террористом под предлогом переговоров о судьбе пассажиров. Затрудняло мою задачу то, что я находился на расстоянии 40–50 метров от преступника и плохо видел его, так как он прятался, опасаясь снайперов.
И всё же, несмотря на все сложности, у меня создалось верное впечатление о террористе. Я почувствовал, что он блефует, и нет у него ни взрывного устройства, ни сообщников. Своими впечатлениями поделился в штабе операции, посоветовал, какими именно словами отвлечь внимание преступника, чтобы затем схватить его. Мои советы были учтены при разработке плана операции, которую „Альфа“ провела молниеносно. Сам захват длился всего несколько секунд».
Достаточно давно Дадашев организовал в Баку центр парапсихологической помощи «ПСИ-ЭКС», через который прошли уже сотни людей.
«Ко мне приводят страдающих тяжёлыми недугами, однако я встречаюсь не только с больными, но и со всеми, кто нуждается в добром совете, попал в трудную жизненную ситуацию. Я всегда гарантирую анонимность своей помощи и поэтому о многих случаях, причём с достаточно известными людьми, не могу рассказать. Но есть истории, которые уже получили огласку без моего участия. Вот одна из них.
Как-то ко мне обратилась молодая бакинская пианистка Азиза Мустафа-заде. Ей предстояло участие в очень престижном конкурсе джазовых музыкантов в США, на который были приглашены 50 лучших музыкантов мира, и она никак не могла справиться с волнением. Я посмотрел на неё и сказал, что этого достаточно. Уходя, она не выдержала и спросила: „Что же будет?“ — „Вас третье место устроит?“ — спросил я. Она была в восторге. Азиза блестяще выступила на конкурсе — стала бронзовым призёром».
В своё время много говорили о другой интересной работе Дадашева — психологическом портрете прекрасной Моны Лизы — Джоконды, сделанном по живописной работе Леонардо да Винчи. Однажды к Дадашеву заглянул давний знакомый компьютерщик Станислав Сергеев, показал удачную репродукцию портрета Джоконды и попросил рассказать, как видится тому образ Моны Лизы. Ответ удалось получить не сразу, а лишь когда «явилось озарение». Сергеев записал каждое слово.
Теперь подлинные экземпляры этой записи хранятся в знаменитом Лувре в Париже и (с 1980 года) в Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве. Полностью этот текст был опубликован в прессе впервые в 1991 году.
«Вот она, Мона Лиза Джоконда… Ей девятнадцать лет. Совсем недавно, два или три месяца назад, вышла замуж. Она родилась и до самого своего замужества жила в тихом, малолюдном предместье Флоренции. Росла в крепкой семье среднего достатка. Её любили, но не баловали, хотя она была единственным ребёнком. Воспитывалась в простых и строгих правилах. Получила обычное по тем временам домашнее образование. Всё свободное время проводила в семейном кругу, редко общаясь с незнакомыми людьми. С душевным трепетом и усердием молилась в ближайшей церкви, куда её с малолетства водили родители.
Жизнь её текла размеренно и однообразно. Отчий дом, нечастые семейные события, маленькие девичьи радости… Природное любопытство искушало её взглянуть на мир поближе, не только из окна родительского дома или экипажа! Однако, быстро схватив суть городской суеты, сразу отвергла эту чуждую ей жизнь. Она любила добротный, красивый и упорядоченный мир, мир покоя и полутонов.
Её девичество немного затянулось. В той местности, где она жила, у неё не было большого выбора. Не могла она в силу своего происхождения и воспитания составить блестящую партию для какого-нибудь флорентийца из благородной и преуспевающей фамилии. Но главная причина была не в этом, а в ней самой.
Идеал Моны Лизы, волевой, уверенной в себе натуры, — муж солидный и основательный. Мужчина серьёзный, с чувством собственного достоинства. Как её почтенный родитель, а вовсе не блистательный и галантный кавалер. Он должен быть авторитетен для неё и окружающих, значит, должен быть старше её. Надо полагать, что именно Франческо Джокондо, богатый и добропорядочный флорентийский купец, и был наиболее близок девичьей мечте Моны Лизы. Но была ещё причина. Такая домашняя, всей душой привязанная к семье, она не спешила расстаться с привычным образом жизни. И в семье, где все считались с мнением каждого, её не торопили под венец.
Её внешняя холодность обманчива. Она нежна, чувствительна, как истинная итальянка, чувственна. Однако набожность и самоконтроль развиты в ней так сильно, даже, может быть, чрезмерно, что она никогда не позволит себе раскованной, безоглядной любви. Навсегда приглушив свою страсть, она невольно обуздывает её и в мужчине.
Она будет верной супругой. Но не дай-то Бог её избраннику уронить своё достоинство! Тогда она просто перестанет его уважать. Твёрдо, хладнокровно, ничем не показывая этого. Она никогда не изменит мужу. Даже если встретит человека, к которому испытает чувство глубочайшей симпатии, Она станет тайно мечтать о нём, возможно, решится на невинный флирт, но на тайную, воровскую любовь она не способна. Она никогда не переступит седьмой заповеди Священного Писания. Долг, превыше всего долг!
И вот она лицом к лицу с живописцем. Это первый в её жизни портрет. Подарок синьора Франческо. Но для неё всё это не только первый портрет и не только большая честь. Это её своеобразный выход в большой свет, как бы первый бал. Как она будет выглядеть на портрете? Как будет воспринята другими? Ведь это всё равно что показаться на людях в новом платье. А она ценит красивые вещи, любит и умеет со вкусом одеваться, её наряд безупречен и всегда соответствует обстоятельствам, она знает, что будет смотреться по-иному, но как именно?.. Ведь это то же, что танцевать на глазах у всех. Танцевать, понимая, что ты не так ловка и грациозна, как этого хотелось бы. Зная, что ты слишком горда, чтоб снести насмешку, если сделаешь вдруг в танце неловкое движение. Это по-женски волнует её, она чуть смущена. Художник только что усадил её. Попросил немного повернуть голову. Слегка изменил положение руки. Что-то сказал. Всё это повелительно, быстро, будто походя. Его профессионально отработанные манеры приняты ею за недопустимую вольность. Она чувствует себя неловко, ибо придаёт большое значение соблюдению общепринятых норм поведения и правил хорошего тона. Ожидала уважительного отношения, такого же, с каким отнеслась к нему сама, а получила вот что…
Тем не менее всё исполнила. Она убеждена, что инициатива всегда исходит от старших. И замуж-то вышла отчасти потому, что так надо. А теперь её передали в другие руки, значит, это тоже так надо. И она притихла в недоверчивом ожидании: что ж, посмотрим, что из этого выйдет…
Незаурядный психолог, она по-своему проницательна. Понимает, что он умён, многое знает и умеет, немало повидал. Он ей даже чем-то импонирует, этот сильный, скрытный человек. Она сознаёт, что не может восхитить его как женщина, но винит в этом только его самого. Интуитивно чувствует, что он видел и знал других женщин. И что он ставит её, в общем-то, невысоко. Ей кажется, что он не разглядел её, недооценил, отнёсся весьма поверхностно. Её самолюбие задето. И что же?
Она впервые в жизни соприкоснулась с личностью такой интеллектуальной психологической мощи, инстинктивно попыталась защититься… и невольно спасовала. Только что была гордая, исполненная собственного достоинства синьора Джоконда — и вот в чём-то наивная, в чём-то беспомощная синьорина Мона Лиза. Но она сдержанна в проявлении своих чувств. Редко улыбается, почти никогда не смеётся, а говорит мало и негромко. Мысль предваряет каждое её движение, слово. И потому её походка нетороплива, она не делает лишних жестов. За всем этим угадываются задатки деспотической натуры.
Да, её самолюбие задето, она испытывает чувство неловкости. Но всё это набежало и схлынуло, как лёгкая волна, потому что Мона Лиза счастлива. Она скоро станет матерью, о чём едва ли догадывается даже всевидящий синьор Леонардо. Он ведь мужчина…
Молодая супруга честолюбивого флорентийского купца полна тихой предматеринской радости. Она спешит насладиться своим тайным счастьем в предчувствии того часа, когда неумолимое время унесёт у неё это жгучее, ни с чем не сравнимое ощущение обладания тайной материнства. Как страстно мечтает о сыне её темпераментный Франческо — о наследнике и продолжателе дела и рода Джокондо! И вот скоро, совсем скоро он узнает об этом. И ей тоже хочется сына. Она ведь всегда тяготела к мужчине. Женщина кажется ей такой слабой и ненадёжной…
Она прожила долгую и благополучную жизнь. У неё родилось пятеро детей. Через десять лет Франческо Джокондо умер. Она вышла замуж вторично, и снова удачно. Но была ли она счастлива? Ей сопутствовала удача во всех её предприятиях, но если она и чувствовала себя временами счастливой, то не так и продолжительно.
Не имея склонности к наукам и изящному, она стала прекрасным домашним администратором. Покровительствуя близким и зависящим от неё людям, испытывала от этого большое удовлетворение. Через это она как бы возвышалась в глазах людей, которые безоговорочно признавали её превосходство и своеобразное душевное величие. Однако её почти деспотическая требовательность к окружающим, по-женски эгоистическая страсть к устройству домашнего быта, к упорядочению семейной жизни были безграничны. Она была из тех женщин, которые ненавязчиво, исподволь подчиняют себе мужчину до такой степени, что тот, околдованный её женственностью, лаской и преданностью, как бы добровольно обрекает себя на вечную сладкую каторгу, посвящая свою жизнь служению предмету своей любви и мужского тщеславия. Но как бы ни старался он угодить повелительнице, его никогда не покинет ощущение неутолённости её желаний, своей неспособности утолить её. И до последнего его часа будет висеть над ним дамоклов меч страха потерять её любовь и уважение. Она была горда, но терпелива. Помнила нанесённые ей обиды и не прощала их. На оскорбление отвечала незамедлительно, выплёскивая гнев прямо в лицо обидчику. Она с чистой совестью могла бы занести руку над врагом и, не дрогнув, понести свою веру на костёр…».
Город Лурд, расположенный на юге Франции, вероятно, одно из самых известных в христианском мире мест паломничества. Ежегодно его посещают тысячи пилигримов, привлечённых слухами о чудесах и целебных свойствах воды. Откуда у Лурда такая репутация? Почему крестьянская девочка, ставшая известной как святая Бернадетт, удостоилась нескольких видений Девы Марии? Подойдём к самому началу той каменистой тропы, с которой начались чудеса.
Лурд — город парадоксов. Посетитель, ожидавший увидеть тихую деревушку, погружённую в благодать своего славного прошлого посреди живописных Пиренейских гор, бывает ошеломлён царящим здесь духом суетливого торгашества. Гостиницы переполнены, на витринах магазинов разложены всевозможные предметы католического культа, на улицах — неумолчный гул. И тем не менее Лурд остаётся одним из крупнейших духовных центров христианского мира.
Удивительно, что из всех возможных мест на земле Дева Мария избрала именно эту сонную деревушку для распространения своей вести. Почему её «орудием» послужила Бернадетт, четырнадцатилетняя девочка, безграмотная, нищая, страдающая от астмы и туберкулёза и совершенно ничего не значащая в этом мире? И почему, когда Бернадетт спросила её имя, Богородица не сказала: «Я Мария, мать Господня» или: «Я Мария, зачавшая без греха»? Или не представилась ещё как-нибудь попонятней для простой христианки, а она выбрала: «Я — Непорочное Зачатие» — имя, которое ничего не говорило Бернадетт?
Почему именно Лурд? Ведь даже происхождение этого города весьма неясно. Первыми его обитателями были кельты; есть свидетельства того, что на этом месте жили ещё в каменном веке. В далёкие времена предки Бернадетт пережили правление римских легионеров Красса, визиготов, арабов, англичан и наконец французов. Со времён постройки (в IX веке) крепости Лурд стал самым известным местом в Бигорской провинции.
Как и многие средневековые поселения, он вырос около защищённого места. До 1858 года, когда видения посетили Бернадетт, левый берег реки По был не заселён. Сегодня город располагается по обоим берегам По; его коренное население насчитывает двадцать пять тысяч человек, при этом ежегодно приезжает более миллиона паломников. Пилигримы получают жетоны на память о Лурде; они снуют по городу, выбирая чётки, медальоны и другие безделушки для себя, своих родственников и друзей.
Сегодня старый квартал на западном берегу реки соединён с новым мостом, который заходит на главную улицу, ведущую к базилике, церкви Чёток и к гроту с целебной водой, туда, где, как поведала Дева Мария Бернадетт Субиру, она должна появиться. Над гротом на выступающей части скалы высится статуя Богородицы. Базилика была пристроена к фоту в 1876 году, а церковь Чёток, находящаяся несколько ниже и впереди неё, возводилась с 1884 по 1889 год. В 1907 году папа римский Пий X повелел, чтобы празднование явления Непорочной Девы Марии в Лурде проходило 11 февраля, что окончательно придало гроту статус святыни.
Но что же особенного было в лурдских чудесах? Отчасти, они являлись вызовом, брошенным тем маловерам, которые, поглощённые различными удовольствиями и тягой к мирскому процветанию, влияли на духовный климат Франции в середине XIX века. Интеллигенция того времени была привержена позитивизму и поэтому считала, что чудеса невозможны. Многие, убеждённые в том, что философии позитивизма — ключ к решению всех проблем человечества, пришли к выводу: всякая религия излишня. Интеллигенция имела «научное мировоззрение», и никакой потребности в Боге у неё не было. Невозможно ответить на вопрос, почему Дева Мария явила себя именно в этой захолустной деревушке. На ум приходит несколько вероятных причин, но все они довольно умозрительны и не раскрывают самой сути тайны. Одна из версий — засвидетельствовать святой образ жизни Бернадетт. Другая — подтвердить догмат о Непорочном Зачатии, раскрыв это имя Богородицы. Догмат был заявлен папой всего за четыре года до лурдских чудес, и не только подтверждал прежний культ Богоматери, но и непогрешимость самого папы. Чудесные исцеления, которые происходили на месте видений, побуждали к конкретным действиям, указанным в посланиях Девы Марии: «Покайтесь… Молитесь за грешников… Славьте Иисуса… Придите сюда крестным ходом… Постройте здесь часовню».
Так кем же была Мари-Бернар Субиру, которой явилась Богородица? Бернадетт, старший ребёнок Франсуа Субиру и Луизы (в девичестве Кастеро), родилась 7 января 1844 года на мельнице Боли, находящейся под стенами крепости. Её крестили в честь старшей тёти по матери. Матриархат, унаследованный от далёких кельтских предков, продолжал господствовать на Пиренеях — у Кастеро были положение, деньги и влиятельность.
Дед Бернадетт, по матери, был мельником на мельнице Боли, но умер молодым. Оставшись с сыном и четырьмя дочерьми, его вдова решила, что должна выдать одну дочь за мужчину, который способен вести дела. К сожалению, она выбрала Франсуа Субиру, который хотя и был сыном мельника, но страдал безудержной ленью. К лету 1854 года, когда Бернадетт было десять лет, её отец потерял мельницу.
Здоровье девочки было некрепким с самого рождения. После перенесённой холеры, прошедшей по Пиренеям в 1855 году, она страдала хронической астмой. Зима того же года была голодная из-за того, что летом некому было собирать урожай. Цены росли, крестьяне бунтовали. Связи между поселениями были слабы, не было даже железной дороги, чтобы подвести еду. На это тяжёлое время Бернадетт отправили кормиться к тётушке Бернарде, которая унаследовала от мужа бар. Вскоре та увлеклась очередным ухажёром, и в свои одиннадцать—двенадцать лет Бернадетт пришлось присматривать за детьми, а иногда и прислуживать за стойкой бара. К маю 1856 года Субиру продали всю свою мебель, за исключением двух кроватей и старого платяного шкафа. Семья переехала в бывшую городскую тюрьму, куда к ним вернулась и Бернадетт.
Отец был вынужден искать случайные заработки, где только мог. Мать нанималась к людям стирать, убирать и на сезонные работы в поле. Бернадетт заботилась о младших детях, а когда мать сама оставалась дома — собирала дрова, тряпки, кости и старое железо.
Очень старая, маленькая и грязная тюрьма была ещё и заражена вшами — «наследство» испанских батраков-эмигрантов. Вдобавок ко всем несчастьям, отец Бернадетт был арестован в 1857 году за воровство и посажен в новую тюрьму на восемь дней. Его освободили за отсутствием доказательств, но обвинения так и не сняли.
Тогдашнее положение всего их семейства хорошо описал исследователь феномена Бернадетт Алан Ним. Её отца он назвал расточителем, который «проигрывал деньги в карты» (это неправда, ибо деньги у него вообще редко бывали); писал, что он и его жена пили (а это — правда). «Пить было гораздо дешевле и приятней, чем есть». Однажды пятилетний брат Бернадетт был найден в приходской церкви, где соскребал с пола воск и ел его.
На зиму 1857/58 года, чтобы избавиться от лишнего рта, Бернадетт отослали к её крёстной матери, вздорной женщине по имени Мари Лагуэ. Готовясь к первому причастию, Бернадетт должна была выучить Катехизис, но память у неё была очень слабая, и все попытки часто кончались тем, что крёстная мать швыряла в неё книгу, а сама Бернадетт начинала рыдать. Похоже, девочка ничего не слышала о Святой Троице и о других христианских догматах; ко времени её видений она знала лишь «Отче наш», «Богородица Дево радуйся», «Славься» и «Символ веры» — всё то немногое, что выучила ещё в родном доме.
11 февраля 1858 года, в четверг, Бернадетт, её сестра Туанетта и их подружка Жанна Абади отправились в лес за дровами. День был холодный. Перейдя через мельничный поток Сави, две другие, Жанна и Туанетта, тут же устали и начали хныкать. Бернадетт, оставшаяся на другом берегу, дрожала от холода и отказывалась войти в речку, которая, кстати сказать, была очень мелкой. Оставив её, девочки убежали. Бернадетт, в конце концов, сняла чулки и перешла через поток, обнаружив, что вода в нём довольно тёплая. Затем, сев на камень, она снова надела чулки.
По самым ранним записям, сделанным с её слов (28 мая 1861 года), дальше произошло следующее: «Я прошла ещё немного дальше, чтобы посмотреть, не могла ли я где-нибудь перейти, не снимая туфелек и чулков. Выяснив, что не могла, вернулась обратно к гроту, чтобы снять их, тут услышала шум, повернулась к лугу и увидела, что деревья совсем не колышутся, продолжала снимать чулочки и снова слышала этот шум, подняла голову и поглядела на грот и увидела даму, одетую в белое, на ней были белое платье и синий пояс, и жёлтая роза на каждой ноге, цвета цепочки её чёток. Когда я увидела это, то стала тереть глаза, я подумала, что мне всё чудится, положила руку в карман, нашла мои чётки, я хотела перекреститься, но не смогла поднести руку ко лбу, она падала, тогда видение перекрестилось, затем моя рука задрожала, я снова попыталась перекреститься и сделала это, я произнесла по чёткам молитву, видение перебрало чётки, но губами не двигало, а когда я кончила свою молитву, видение внезапно исчезло…»
Это было первое из восемнадцати посещений Бернадетт Богородицей, произошедших до середины июля 1858 года. Когда слух о её видениях прошёл по деревне, местная детвора кидала в неё камни. Священник отец Пейрамаль предположил, что все видения были бесовским наваждением, и мать запретила Бернадетт выходить из дому. Придя к гроту во второй раз, девочка принесла пузырёк святой воды, которую Богородица повелела пролить на землю, предположительно на том самом месте, где позже забил святой ключ. Затем, услышав непонятные звуки падающих камней, другие дети в страхе бросились к домику мельника за помощью. Он и его жена принесли впавшую в транс Бернадетт домой.
Теперь об этом заговорил целый город. К счастью для Бернадетт, одна его именитая жительница, Антуанетта Пейре, решила, что видение, должно быть, дух её покойной подруги, Элизы Латапи, которая была при жизни президентом лурдского собрания ордена Детей Марии. Вместе с напарницей, мадемуазель Милле, она убедила мать Бернадетт отпустить девочку в грот ещё раз. Они принесли с собой свечи, как приказала Бернадетт Дева Мария, и оставили их в пещере. Хотя сами женщины ничего не видели и не слышали, но их весьма впечатлила горячность молитвы впавшей в прострацию Бернадетт. В деревню они вернулись, прославляя её, и с тех пор никто не чинил девочке препятствий.
При пятом посещении, 21 февраля 1858 года, Богородица научила Бернадетт молитве, которую та продолжала читать всю свою жизнь, но слов которой никому не открыла. Во время шестого посещения девочке было сказано: «Молись за грешников». Врач, доктор Дозу, осмотрел Бернадетт, в то время как она пребывала в трансе. Он отметил, что «её пульс был нормальным, дыхание незатрудненным, и ничто не указывало на нервное возбуждение». На этот раз Бернадетт сопровождало уже несколько сот человек. Некоторые пришли из деревень с равнины, чтобы поглядеть на крестьянскую девочку за молитвой. Началось паломничество, которого и требовала Богородица. Когда толпы начали расти, местные чиновники забеспокоились. Месье Дютур, имперский прокурор, заявил Бернадетт, что ей всё причудилось, и стал настаивать, чтобы она больше не ходила к гроту. Бернадетт отвечала со всей серьёзностью, что она ничего не придумывает и что дала слово Деве Марии вернуться. Дютур отступился.
Другого чиновника мэрии, месье Эстраде, хоть он и считался агностиком, настолько потрясла история девочки, что он стал её ближайшим другом и записывал слово в слово её рассказы. Однако глава полиции Джакоме решил действовать строже. Однажды, когда Бернадетт возвращалась домой с вечерни, её остановили и препроводили в его кабинет.
В полицейском участке она встретила и месье Эстраде. Он пришёл удостовериться, что никто не нарушает её законных прав. После обычных вопросов Джакоме попросил её описать, что происходило в гроте. Девочка, как часто это делала, сложив руки на коленях, спокойно повела рассказ. Полицейский пытался сбить её с толку и «поймать на слове», притворяясь, что слышит обратное тому, что она говорила. Потерпев неудачу, Джакоме предположил, что Бернадетт просто пытается привлечь внимание и заслужить уважение других детей. Это обвинение девочка отвергла так же спокойно, как и отвечала на вопросы. Глава полиции стал угрожать, что если она не отступится от всех своих глупостей, то ему придётся посадить её в тюрьму. Здесь месье Эстраде мягко посоветовал девочке дать слово не приходить больше в грот. И снова она отказалась.
К счастью, отец Бернадетт узнал о её задержании и явился в участок. Он твёрдо пообещал месье Джакоме, что больше никаких неприятностей не возникнет, и Бернадетт отпустили под его поручительство.
Однако девочка была намерена сдержать своё общение, данное Богородице. И хотя шла она окружным путём, её выследила полиция. Пока Бернадетт молилась на коленях, полицейские почтительно стояли рядом, но стоило ей закончить, как её тут же спросили, были ли у неё видения.
— Нет, в этот раз я ничего не видела, — отвечала она.
Она возвращалась домой, и жители деревни свистели ей вслед и потешались: мол, «Дева Мария» испугалась полиции и нашла себе место поспокойней. Полицейские подумали, что девочка усвоила этот урок. И Бернадетт действительно усвоила, что как ни велика вера, она не всегда вознаграждается святыми видениями. Через два дня она вернулась в грот и была удостоена откровения о «трёх дивных тайнах». Однако девочка поклялась хранить их и никогда так и не раскрыла.
При восьмом посещении Богородица трижды сказала ей о покаянии, а на следующий день велела: «Выпей воды из фонтана и вымойся в нём». Бернадетт была озадачена: у Массабейля никогда не было ни источника, ни фонтана. Тем не менее она последовала велению Богородицы и стала скрести землю. При виде этого наблюдатели засомневались, скептики начали откровенно смеяться, уверенные, что девочка потеряла остатки рассудка и что они просто-напросто следовали за деревенской дурочкой. Но вскоре из земли выступила вода. Бернадетт напилась из грязной лужи и вымыла в ней лицо. Даже те из собравшихся, кто доверял ей, отвернулись от неё, считая себя обманутыми. Но на следующий день на месте лужи забил родник, и вода заструилась по скалам.
При десятом посещении Богородица велела Бернадетт «поцеловать землю за всех грешников», что девочка немедленно выполнила. Многие из тех, кто собрался тогда, последовали её примеру. Следующие повеления Богородицы исполнить было сложнее. Во время одиннадцатого и двенадцатого посещения Бернадетт было сказано потребовать у местных священников выстроить у грота часовню и организовать паломничество. Но как могла она, бедная, немощная и безграмотная крестьянка, требовать от Церкви постройки часовни?
Тем не менее Бернадетт отправилась к аббату Пейрамалю, которого боялась больше, чем главы полиции, и сообщила ему о желании Богородицы. В этот момент священник читал требник в саду и совсем не был в восторге от того, что Бернадетт помешала его молитве. Он резко заявил девочке, что Церковь не строит часовен по требованиям «таинственных незнакомок». Он сказал, что Дама должна назвать себя, а если Дама этого не уразумеет, значит, она — самозванка или просто галлюцинация Бернадетт. Через три дня Бернадетт вернулась рассказать аббату о том, что Дама требует совершить крестный ход к источнику. На этот раз священник швырнул в неё своим требником.
Когда она пришла в грот 4 марта, там её ждали не только тысячи простых людей, но и солдаты, и конная полиция, посланные мэром и местным комендантом.
Когда появилась Бернадетт со свечкой, двадцать тысяч человек приглушённо зашептали: «Вот она! Вот она!»
Разочарование толпы было неизбежным. Люди приходили в надежде увидеть и услышать Богородицу, а вместо этого видели только маленькую крестьянку на коленях, окружённую странным сиянием. Они хотели какого-нибудь чуда, такого, например, как неожиданно расцветший розовый куст. Но «знамение», которого все ждали, ещё только должно было произойти. И оно произошло, когда Бернадетт осталась одна!
Шестнадцатое посещение состоялось в Благовещение. Месье Эстраде сидел со своей сестрой, когда возбуждённая Бернадетт ворвалась в его дом. Она только что была в гроте и упросила Даму раскрыть своё имя, но совершенно не поняла смысла её ответных слов, хотя и слышала их очень ясно. Она спросила на своём горном наречии (наполовину французском, наполовину испанском) у Эстраде: «Que soy era Immaculado Conception?» — «Что такое Непорочное Зачатие?»
Эстраде терпеливо объяснил девочке значение этих слов, но те, кому не требовались разъяснения, уже бросились к гроту. Барон Масс, префект департамента, был весьма раздосадован всей этой кутерьмой. Он не желал в своём департаменте никаких «чудес» и приказал, чтобы неспокойное дитя осмотрели три известных врача. Те сообщили, что Бернадетт физически и психически совершенно здорова. Толпа, несмотря на свою многочисленность, оставалась спокойной и вела себя организованно. Мэр и префект считали, что после Пасхи народ убавится.
Возможно, так бы и было, не случись чудо со свечой. Бернадетт всегда приносила в пещеру свечку, как ей велела Дама. И вот, во время семнадцатого посещения девочка села на колени и погрузилась в транс. Словно подчиняясь какому-то указанию, она вытянула правую руку и поместила её в самое пламя. Девочка продолжала молиться не менее четверти часа, а пламя сияло сквозь её руку.
Когда она вышла из транса, доктор Дозу осмотрел руку, но не нашёл никакого следа от ожога. Он немедленно взял другую свечку и поднёс её к руке Бернадетт. Она вскрикнула: «Вы меня обожгли!» — не понимая, зачем ей хотят причинить боль.
Мэр направил протест префекту: грот становится «местом несанкционированных публичных молебнов». В свою очередь, префект призвал епископа положить этому конец. Епископ, однако, считал, что нельзя принимать никаких мер: должно ждать, когда Господь откроет ему истину.
Тогда префект решил действовать самостоятельно. Он разобрал примитивный алтарь и соорудил вокруг грота баррикаду. Теперь, когда Бернадетт уже была удостоена обещанного числа видений и Прекрасная Дама раскрыла себя, девочке не было особой надобности возвращаться к пещере. Но после причастия на празднестве Богоматери Кармельской Горы она почувствовала знакомый призыв. В сопровождении тёти Бернадетт пришла к гроту и увидела перед ним группу из нескольких благочестивых женщин. Девочка встала на колени в траву перед баррикадой. Здесь её снова охватило знакомое состояние, и она удостоилась последнего посещения Богородицы.
Многочисленные исцеления уже происходили у родника, но одно из них было особенно примечательно. В сентябре 1858 года некая мадам Бруа посетила источник, чтобы набрать немного воды и отвезти в Париж. Когда её заметили у самой баррикады, то тут же арестовали. Выяснилось, что она — жена знаменитого адмирала Бруа и является управляющей дома императора Луи Наполеона III и его жены, императрицы Евгении. По поручению императрицы она приехала в Лурд, чтобы достать воды для больного инфанта, Луи.
Когда мадам Бруа вернулась в Париж, вода, вероятно, была использована для исцеления инфанта. Можно только предполагать, насколько успешным оказался курс такого лечения.
Во всяком случае, император прислал короткую и недвусмысленную телеграмму префекту Тарбе, где говорилось: «Доступ широкой публики к гроту на западе от Лурда должен быть немедленно обеспечен. Наполеон». Баррикаду, естественно, тут же ликвидировали.
По существу, видения крестьянской девочки и её настойчивость оказались сильнее сопротивления местных властей. С этого дня тысячи верующих, особенно старых и больных, устремились к гроту у Массабейля. Святая Бернадетт провела остаток жизни в монастыре, посвятив себя молитве. Однажды её спросили, почему ей больше не является Богородица, и Бернадетт ответила: «Я была её щёткой. Когда я выполнила то, что было нужно, Она, как хорошая домохозяйка, поставила меня за дверями. И я рада быть здесь».
Первым исцелился Луи Бурьетт, каменщик, лишившийся правого глаза во время несчастного случая в каменоломне. Бурьетт прожил полуслепым двадцать лет. Услышав о видениях в гроте, он решил, что должен смочить глаз этой водой. И хотя деревенские скептики говорили ему, что это просто грязная вода, он не послушал их. Не убеждённый деревенскими скептиками, каменщик подержал глаз в воде несколько минут, перекрестился, помолился Богородице, и, к его невыразимой радости, зрение к нему тут же вернулось!
Врач, прекрасно знакомый с его недугом, оставался в сомнении. «Ты слишком торопишься объявить чудо», — сказал он. И снова осмотрел глаз: старый жуткий шрам оставался на роговой оболочке, сетчатки по-прежнему не было, и тем не менее старик видел.
В тот же вечер, после работы Бурьетт и группа его друзей из каменоломни пришли к гроту и высекли здесь каменную чашу размером с купель, для крещения. По сей день вода из источника, первым делом, поступает именно к стенкам к этой купели.
Через несколько дней двухлетнего малыша семьи Бугугор, больного с самого рождения, разбил полный паралич. Врачи заявили матери, что надежд на его выздоровление нет. Но услышав об исцелении каменщика и презрев слова докторов, женщина схватила на руки умирающего младенца и побежала к источнику. Там она несколько раз погрузила малыша в холодную воду, моля Богородицу явить свою милость. И внезапно ребёнок зашевелился! Всю ночь он мирно спал, а на следующий день сел в колыбели и начал играть. Доктора тщательно изучили историю его болезни и явились осмотреть младенца. Ребёнок был признан совершенно здоровым.
Нет нужды говорить, что эта новость в мгновение ока распространилась по Лурду. На следующее утро, ещё до рассвета, у пещеры стояли тысячи страждущих в ожидании, когда явится Бернадетт говорить с Богородицей.
Один из самых близких к нам, по времени, случаев излечения ребёнка — история с Франциском Паскалем. Как всегда осторожничая, Церковь признала его исцеление, случившееся в 1938 году, только в 1952 году. Малышу Паскалю было всего четыре годика, когда его привезли в Лурд. Весь предыдущий год на него буквально сыпались разные жуткие хвори: менингит, паралич; постепенно он терял зрение. Никакие средства не помогали.
Диагноз, поставленный его врачом, доктором Дардом, подтвердили ещё шесть независимых специалистов. Доктор Дард писал: «Вернувшись через несколько дней из Лурда, мадам Паскаль привела малыша ко мне. Он ходил. Я удостоверяю исчезновение паралича и возвращение зрения. Он ходил совершенно нормально, если исключить некоторую неуверенность. С каждым днём ему становилось всё лучше. И это новое состояние наступило после купания в лурдской воде. Чисто по-медицински такой результат необъясним».
Исцеления продолжались. В июле 1947 года медицинский совет Лурда созвал пятнадцать врачей; четверо из них были профессора, которые подтвердили свои положительные заключения относительно исцелений, случившихся в предыдущем году. Всё ещё не убеждённый медицинский совет провёл ещё один консилиум, на этот раз силами других двадцати независимых докторов. Кстати, все они подписали документ, в котором говорилось: «Излечение Франциска Паскаля не имеет никаких научных объяснений. Его состояние не ухудшается вот уже десять лет. Мы располагаем свидетельствами, доказывающими наличие у него прежде серьёзной болезни и её резкого отступления, совершенно необъяснимого с человеческой точки зрения».
Чудесным образом исцелялись только слепые или парализованные дети. Иногда происходила регенерация костей и мгновенное заживление открытых ран; эти исцеления особенно поразительны, потому что связаны с созданием новых тканей. В других случаях, наоборот, происходило разрушение тканей, например раковых опухолей. Конечно, самых разных случаев исцеления гораздо больше, чем об этом сообщается в официальных источниках. В 1884 году специально для расследования случаев чудесных исцелений были созданы медицинский совет и группа научных экспертов. Так что более двух тысяч подобных случаев, имевших место в первые сто лет со дня открытия Бернадетт источника, были тщательно изучены и задокументированы. Из этих многих тысяч случаев исцелений чуть больше пятидесяти были признаны Церковью как чудесные.
В чём же тогда состоит чудо? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны обратиться к различению Римской католической церковью вселенских и личных откровений. Вселенские откровения это те, что переданы в Библии и апостольской традиции, хранимой церковью. В эти чудесные откровения можно и должно верить всем католикам без исключения. Личные откровения, такие, например, какие были дарованы Бернадетт, совсем не обязательны для повсеместного принятия; Церковь говорит, что в них можно верить без всякой опасности для себя, но это не будет и особой заслугой.
Два старых, когда-то общих определения — чудеса состоят из вмешательства сверхъестественных сил и при временном прекращении действия естественных законов природы, и именно это и является гарантией их божественного происхождения, — теперь совершенно забыты. Чудеса ныне считаются чем-то обыденным, простым исключением из привычного нам естественного порядка вещей, чудесами они являются лишь для людей, а для Господа — вполне разумные действия.
Для установления факта чудесного исцеления медицинское исследование должно подтвердить, что болезнь была не функционального, а соматического характера; пациент должен быть признан врачами безнадёжно больным. Также чудесное выздоровление должно происходить быстрее, чем естественное, или же без применения каких-либо медицинских средств. При этом должно быть чёткое документальное подтверждение изменения состояния пациента.
В противоположность широко распространённому убеждению, чудеса происходят не только возле святого источника. Они могут случаться и в гроте, и в церкви, и в номере отеля, и в поезде по пути домой или даже в очень далёком от источника месте, причём не обязательно в тот момент, когда человек молится. Так произошло в случае с Катериной Лапейр.
Женщина умирала от рака языка, гортани и крови. При операции ей отрезали четверть языка, и от дальнейшего хирургического вмешательства она отказалась. Так как в Лурд сама поехать она не могла, то поклялась сочинять гимны Деве Марии и промывать каждый день рот водой из источника. На девятый день молитв опухоли исчезли, она стала совершенно здоровой. Маленький белый шрам на языке остался как память об операции.
Однако подобные поразительные случаи не должны отвлекать нас от истинного значения лурдского чуда. Богородица ничего не говорила Бернадетт об исцелениях. Сама святая, говоря о слепом, который прозрел, напомнила людям: «Гораздо важнее, чем излеченная физическая слепота, — исцеление слепоты духовной». Бернадетт во всех чудесных событиях видела себя лишь простым инструментом и говорила: «Если бы Блаженная Дева захотела выбрать кого-нибудь поучёней, чем я, Она бы сделала это; но Она подняла меня, как камешек из-под глыбы». Святая Бернадетт провела остаток жизни в монастыре в покаянии и молитве.
Её история стала широко известна благодаря роману Франца Верфеля «Песнь Бернадетт» и одноимённому фильму, получившему «Оскара».
В первое утро наступившего 1899 года, монахи-отшельники монастыря Святых Петра и Павла направлялись по горам Ливана к монастырю, расположенному в местечке Анная. По узкой, занесённой снегом горной тропинке, находящейся на высоте 1300 метров над уровнем моря, они несли туда хоронить тело семидесятилетнего монаха Шарбеля. Последние двадцать пять лет своей жизни он был отшельником.
Все чудеса начались после его смерти, хотя при жизни тоже отмечались необъяснимые явления, связанные с монахом. На второй день нового года жители Анная увидели над монастырём Святого Маруна, где погребли тело Шарбеля, свечение, похожее на люминесценцию. Это явление, продолжавшееся многие месяцы, привлекло внимание многих людей.
15 апреля 1899 года полицейские искали в горах преступника-убийцу; увидев свечение около монастыря, поспешили туда. Они потребовали открыть склеп, думая, что там скрывается преступник. Оказалось, что вешние воды заполнили склеп, разрушив все трупы монахов, похороненных в одно время с Шарбелем. Только тело монаха Шарбеля не было тронуто разложением. Его лицо и руки обволакивала паутина из грибка, похожая на тонкую вату. Расчистив её, присутствующие, а их было семь человек, увидели лицо не умершего, а спящего человека с испариной розового цвета на лице, похожей на сукровицу. Все члены тела были гибки и эластичны, не чувствовалось трупного запаха. Тело Шарбеля облачили в сухую одежду и положили в маленькую комнатку. Осмотрев его, нескольких врачей констатировали, что монах мёртв.
Шарбель продолжал «потеть» сукровицей, и надо было каждый день менять его одежду. Один монах, уставший от этой работы, решил «посушить» тело на солнышке. Четыре месяца «сушки» не дали результата. Тогда врачи предложили извлечь внутренние органы из брюшной полости. Но ничего не изменилось: тело продолжало «потеть», при этом оставалось гибким и эластичным и не разлагалось.
Многие специалисты, изучавшие этот феномен, выдвигали версию о специальном питании монаха, но Шарбель всегда разделял трапезу со своими братьями-отшельниками.
В 1909 году тело поместили в гроб со стеклянной крышкой и оставили для всеобщего обозрения до 1927 года. Ко гробу святого Шарбеля (так окрестил его народ) началось паломничество. Ватикан ещё не признал монаха святым, поскольку для этого требовалось больше доказательств. Каждый день возле гроба происходили чудеса: исцелялись психически больные люди, поднимались на ноги парализованные, становились зрячими слепые, слышащими — глухие…
Розовая испарина на его теле продолжала выступать. За 17 лет так и не появилось признаков разложения: запах тела оставался обычным, кожа — светлой, тело — эластичным.
В 1927 году тело святого Шарбеля положили в цинковый гроб, а его, в свою очередь, поместили в деревянный. Склеп сделали с двойными стенами, чтобы туда не попала вода. В 1950 году было замечено, что стены склепа промокают и с них стекает студенистая жидкость розового цвета. Опять вскрыли гробы — всё по-старому: не разлагается, «потеет».
Математики посчитали: если тело монаха Шарбеля в день теряет хотя бы три грамма жидкости, то за 66 лет его вес должен был уменьшиться на 75 килограммов, то есть оно должно было превратиться в мумию. А этого не случилось.
В 1977 году Рим официально признал монаха Шарбеля святым.
Из 95 стран пишут в монастырь больные, которые не могут сами приехать. Они посылают по почте свои фотографии, пряди волос с просьбой положить их на гроб святого Шарбеля и вернуть им для исцеления. В музее Святого Шарбеля при монастыре демонстрируются тысячи и тысячи писем из разных стран от тех, кому помог святой Шарбель на расстоянии в тысячи километров; выставлены сотни и сотни костылей, ортопедической обуви, шины, туторы — всё это оставили здесь бывшие больные.
Ирина Сакр — врач по профессии и жена президента российско-ливанского общества Святой земли доктора Симона Сакра — присутствовала на канонизации святого Шарбеля в 1977 году в составе ливанской делегации христиан-маронитов, а в 1991 году привезла с собой в монастырь к святому Шарбелю группу добровольцев для постановки эксперимента по воздействию биополя святого на биополе каждого из них. Контроль производился аппаратом «Бион-1». У всей группы после контакта со святым Шарбелем, как пишет Ирина Сакр, отмечалось хорошее, радостное настроение, «разлитое» спокойствие. Одни усилили свою слабую энергию, другие, кому это не нужно, остались на том же уровне, унося от него хорошее настроение, третьи как бы отдали лишний запас своей энергии, которая была им в тягость.
После эксперимента главный настоятель монастыря отец Тома пригласил всех участников разделить скромную монашескую трапезу. Монахи спрашивали: долго ли будет существовать энергия святого Шарбеля? И хотя они понимали, что эта сила дана святому Шарбелю Богом, их интересовало научное объяснение этого феномена, тем более, что многое монахи там имеют высшее образование, защитили кандидатские и докторские диссертации по вопросам философии, религии, литературы, психологии, истории.
Вспоминая оказанный ей и её добровольцам приём, Ирина Сакр пишет: «Мы сидели и рассуждали, не стараясь объяснить феномен святого Шарбеля научно. Но я вспомнила врача Шафику Карагуллу, которая работает в Калифорнийском университете, занимаясь изучением сверхчувственного восприятия у людей. Она провела эксперимент, попросив женщину-экстрасенса заряжать своей энергией каждый день по 15 минут в течение 15 дней кусок мяса. Этот кусок мяса, заряженный пассами экстрасенса, уже 30 лет лежит на окне и не разлагается. Значит, концентрация энергии создаёт оболочку вокруг биообъекта, которая препятствует его разложению».
Джидду Кришнамурти (Алкион) — один из наиболее выдающихся философов и духовных учителей нашего времени, человек, отказавшийся от роли мессии из любви к истине, которую он назвал «страной без дорог». «Я ничему не учу вас, я только держу фонарь, чтобы вам было лучше видно, а захотите ли вы увидеть — ваше дело»…
Среди сторонников Кришнамурти были видные государственные деятели, представители творческой элиты и даже нобелевские лауреаты. Бернард Шоу, встречавшийся с Кришнамурти, в начале 1930-х годов назвал его самым прекрасным из всех человеческих существ, каких когда-либо видел.
Джидду Кришнамурти родился 11 мая 1895 года на юге Индии, в небольшом горном городке Маданапалле вблизи священной долины Риши. Отец его, Джидду Нарианья, служил в департаменте налогов и сборов британской администрации, поэтому семья была, по индийским меркам, неплохо обеспечена. Нарианья был теософом, мать же Кришнамурти, Саньевамма, поклонялась Шри Кришне, именем которого (а он был восьмым ребёнком в семье) она назвала собственное восьмое дитя. Ей было предсказано, что ребёнок будет в чём-то особенным, и она настояла, чтобы он появился на свет в комнате для молитв. Это требование казалось кощунственным: невозможно было себе представить, чтобы в молельне, куда заходили только в чистых одеждах и после ритуального омовения, могли происходить роды. Но так и произошло.
На следующее утро известный астролог составил гороскоп младенца, заверив Нарианью в том, что его сын станет великим. В течение долгих лет казалось невозможным, что предсказание сбудется.
Кришна рос слабым болезненным ребёнком. Он был рассеянным, мечтательным мальчиком и до такой степени не интересовался учёбой, что у учителей создалось впечатление о его умственной отсталости. Тем не менее он был чрезвычайно наблюдательным. Он мог часами стоять, взирая на деревья и облака, или сидеть на корточках, разглядывая цветы и насекомых. У Кришны была ещё одна черта, странно противоречащая его мечтательной натуре, — любовь к технике. Известен случай, когда он разобрал часы отца и отказывался идти в школу и даже есть до тех пор, пока не собрал их снова. Кришна был очень щедрым — ещё одна отличительная черта, которую он пронёс через всю жизнь. Часто возвращался он домой без книг или грифельной доски, отдав свои вещи бедному ребёнку, а когда мать давала детям сладкое, Кришна брал небольшую часть своей доли, отдавая братьям всё остальное.
Кришна любил ходить с матерью в храм; она знакомила мальчика с Махабхаратой и другими священными текстами.
После смерти старшей сестры у маленького Кришны впервые проявился дар ясновидения: они с матерью часто видели покойную девушку в одном и том же месте в саду. После смерти матери Кришна, как свидетельствует Нарианья, видел её ещё более отчётливо, чем сестру. Интересно, что, уже будучи юношей, Кришнамурти видел в траве и цветах маленьких фей и удивлялся, почему их не видят другие.
Жизнь Кришнамурти резко изменилась, когда в 1909 году его случайно увидел один из руководителей Теософического общества Ч. Ледбитер. Ледбитер был поражён необычайной аурой мальчика, в которой совершенно отсутствовал эгоизм, и сразу предсказал ему будущее духовного учителя. Глава Теософического общества А. Безант и два тибетских учителя, Кут Хуми и Мория, безоговорочно признали четырнадцатилетнего Кришнамурти великим существом, в котором должен проявиться будущий Будда — бодхисатва Майтрейя, пришествие которого уже было предсказано теософами. Учителя рекомендовали ему получить европейское воспитание и образование, но запретили всякое постороннее вмешательство в духовную сферу.
В декабре 1909 года Кришнамурти был принят в эзотерическую секцию общества. Он имел обыкновение записывать запомнившиеся ему слова учителя. Именно эти записи вошли потом в небольшую книгу Алкиона «У ног Учителя», которая переведена на 27 языков и переиздаётся по сей день.
11 января 1910 года состоялось посвящение. В течение двух ночей и одного дня почти непрерывно Ледбитер и Кришна оставались вне своих физических тел. Утром 11 января Кришна пробудился с криком: «Я помню! Я помню!» Кришна поведал, что учитель Мория находился в доме учителя Кут Хуми, равно как Ледбитер и мадам Безанг, затем все они отправились в жилище господа Майтрейи, где Кришна, правильно ответив на поставленные ему вопросы, был приглашён в Великое белое братство. На следующую ночь он был перенесён к Господину Мира, что произвело на него неизгладимое впечатление, так как «тот был подростком… необыкновенной красоты, весь сияющий и восхитительный, с улыбкой, подобной солнечному свету. Он сильный, словно море, ничто не устоит перед ним, и тем не менее Он — воплощение Любви, поэтому я совсем не боялся его» («У ног Учителя»).
В начале 1911 года был основан Международный орден Звезды Востока с Кришнамурти во главе и мадам Безант и Ледбитером в качестве покровителей. Перед орденом стояла задача объединить тех, кто верил в скорое пришествие Мирового Учителя, и подготовить общество к его принятию. Орден непрерывно расширялся, вплоть до 1929 года, и насчитывал десятки тысяч членов по всему миру. В 1911 году Кришнамурти с братом выезжают для продолжения образования в Англию, где находятся до 1921 года. Попытки устроить Кришнамурти в один из колледжей Оксфорда или Кембриджа ни к чему не привели: там не хотели иметь дело с «коричневым мессией». Кришнамурти ведёт светскую жизнь в Лондоне и Париже, знакомится с писателями, художниками и музыкантами, пользуется большим успехом у интеллигенции и снобов. На вопрос о том, трудно ли быть воплощением божества, он отвечает, что его сейчас больше волнует, кто выиграет Уимблдонский турнир.
В конце 1921 года Кришнамурти ненадолго приезжает в Индию, а затем, после конгресса Теософического общества в Австралии, направляется в Калифорнию, где поселяется в небольшом имении в Оджаи, недалеко от Санта-Барбары. Здесь начинается для него интенсивное духовное пробуждение, связанное с полной трансформацией сознания и мучительными изменениями в физическом теле.
В это время, и особенно после поездки в Италию в 1924 году, он как никогда прежде отвечает своей роли мирового учителя и мессии: даёт наставления последователям, излучает радость и сочувствие, поражает окружающих духовными прозрениями. Он убеждён, что способен сделать всех счастливыми. Теософы с радостью констатируют слияние сознания человека Кришнамурти с сознанием божества Майтрейи.
В апреле 1927 года А. Безант делает заявление для Ассошиэйтед Пресс: «Учитель Мира здесь». Теософы, охваченные идеей создания новой религии и нового мирового порядка, не замечают, что Кришнамурти уже три года говорит странные вещи и что его собственная философия, далёкая от теософической доктрины, уже начала проявляться. Он заявляет, что для постижения истины не нужны ни учителя, ни гуру, ни какие-либо посредники вообще. «Я говорю, что освобождение можно обрести на любой ступени эволюции, а не поклоняться этим этапам, как это делаете вы», — декларирует он. «Все церемонии ничего не дают для духовного роста».
И наконец, в присутствии трёх тысяч собравшихся послушать его членов ордена Звезды Кришнамурти объявляет о своём решении распустить орден. Он говорит о том, что к истине «нельзя приблизиться ни через религию, ни через секту»; что «вера — глубоко индивидуальна, её нельзя и не должно организовывать», коллективные поиски истины ни к чему не приводят; что орден превратился в некий фетиш, и организация стала самоцелью, а члены её ждут, когда пришедший мессия поднимет их на более высокий духовный уровень, вместо того чтобы заглянуть внутрь себя и найти там истину и свободу. Он говорит о безусловной вредности любых авторитетов, ниспровергая тем самым институт учительства. «Вы можете образовать новые организации и ждать кого-то ещё, — заявляет Кришнамурти, — меня это не волнует, — ни создание новых клеток, ни украшения к ним. Единственное, что довлеет надо мной, — освободить людей полностью и безусловно».
Теософическое общество получило страшный удар и поспешило, за немногими исключениями, откреститься от Кришнамурти. Для Анни Безант это было крушением планов всей её жизни, но она не отступилась от Кришнамурти и продолжала верить в него и помогать ему до самой своей смерти.
После роспуска ордена Кришнамурти поселяется в Калифорнии, где живёт до 1947 года скромной частной жизнью. Шум вокруг его имени затихает, но знаменитостей по-прежнему тянет к нему. Известна история о том, как местный шериф арестовал группу расположившихся на пикник «бродяг» во главе с Кришнамурти. Среди «бродяг» были Грета Гарбо, Чарли Чаплин, Б. Рассел, К. Ишервуд, О. Хаксли и другие…
До 1939 года Кришнамурти несколько раз приезжает на родину в Индию и выступает перед достаточно большой аудиторией, но, похоже, что Индия ещё не его. Лишь в 1947 году, после Второй мировой войны, изменившей весь мир, получившая независимость Индия оказывается готова услышать Кришнамурти. Он возвращается на родину и отдаёт ей энергию любви, сострадания и истины, которая накопилась в нём за годы бездействия.
И этот поток уже не иссякает до самой его смерти в 1986 году. В течение сорока лет он выступает перед многотысячными аудиториями в Индии, в Швейцарии, в Америке и других странах. К нему приходят люди самых разных возрастов и сословий, и никто не встречает отказа. Кришнамурти не обещает и не даёт утешения, но в окружающей его атмосфере добра и любви самая жестокая правда воспринимается как благо и способна произвести глубочайшие перемены в душах и умах людей.
Кришнамурти умер 17 февраля 1986 года, великое «Это» покинуло тело Кришнамурти, оставив нам загадочную философию, к которой не применимы такие слова, как «метод», «система», «логический вывод», — вся его философия построена на «инсайте» — на озарении, вспышке, освещающей истину и дающей непосредственное проникновение в неё.
Иные православные святые поражают своими делами, силой и значимостью своей личности, большим вкладом в важнейшие исторические события. А иные как бы незаметны, живут в гуще народной, но почитают и любят их не менее чем первых, — за то, что посвятили свою жизнь помощи простым людям. Такова была и матушка Матрона, канонизированная 2 мая 1999 года.
Родилась Матрона Никонова 9 (22) ноября 1885 года в селе Себино Тульской губернии, расположенном в 20 километрах от Куликова поля. Семья была очень бедная и уже имела четверых детей. Бедность была такая, что Наталия — мать Матроны — решила отдать будущего ребёнка в приют князя Голицына в селе Бучалки.
Но перед родами увидела Наталия сон: спустилась с неба большая белая птица и села ей на правую руку. Лицо у птицы было человеческое и без глаз, с накрепко сомкнутыми веками. Сон оказался вещим — девочка появилась на свет слепой. Наталия сочла это божьим знамением — и ребёнка оставили в семье.
Когда девочка подросла, то стала ночами тайком ускользать из родительской постели. Бывало, проснутся взрослые, начинают звать дочку и слышат: «Да вот я». Смотрят: она в переднем углу сидит и играет с иконами. «Спите, — говорит, — я скоро приду».
Предсказывать и исцелять Матрона стала уже лет с семи.
Началось всё с очень странной истории. Однажды девочка проснулась ночью, разбудила мать и говорит: «Мама, подготовься, у меня скоро будет свадьба». Наталия рассказала об этом священнику; тот не знал, что ответить женщине, но пошёл к Никоновым и причастил Матрону. И вдруг через несколько дней стали подъезжать к их дому повозки — по 5–6 в день, да все с больными, стали идти люди с разными бедами. Матронушка читала над ними молитвы и очень многих исцеляла.
В другой раз девочка вдруг попросила мать: «Сходи к батюшке, у него в архиве в таком-то ряду лежит книга, в ней изображена икона царицы Небесной „Взыскание погибших“. У нас в храме нет такой». Батюшка очень удивился, но книгу нашёл и принёс. Тут девочка и вовсе огорошила Наталию: «Мама, я выпишу эту икону». Писать икону — художника надо, а ему за это придётся платить. Откуда взять на это деньги при их нищете?
Но Матрона нашла выход: велела женщинам своей деревни пойти по всем церквам округи для сбора помощи. Они так и сделали; собрали денег, хлеба, масла, яиц. Продукты продали в городе и там же нашли художника, который согласился взяться за работу. Согласиться-то согласился, но выполнить никак не мог — что-то ему мешало. Побывал у Матроны, объяснил, что задерживается с заказом. Тогда девочка ему говорит: «Тебе покаяться надо, ты человека убил». Он испугался: откуда она его тайный грех знает? Но сделал, как Матрона велела, и после этого работа пошла у него как по маслу. Икона эта прослыла в селе чудотворной: рассказывают, что молитва перед ней исцеляет, а если засуха — выносят на луг, служат молебен, и вскоре начинается дождь.
Жившая по соседству помещица Лидия Янькова, часто посещавшая Киево-Печерскую, Троице-Сергиеву лавры и другие святые места, иногда брала Матрону с собой. В 1892 году она взяла девочку в Санкт-Петербург на службу отца Иоанна Кронштадтского. Будущий святой закончил службу и сказал вдруг собравшимся: «Расступитесь! Дайте пройти!» А потом: «Матронушка, иди-иди ко мне». И когда она пошла ему навстречу, произнёс: «Вот идёт моя смена — восьмой столп России». Почему он её так назвал, только ему ведомо.
С ранних лет у Матроны обнаружился дар ясновидения. Ещё малым ребёнком в конце 80-х годов XIX века она разыграла перед матерью такую сценку: взяла куриное перо и общипала его. Посмотрела на мать многозначительно и сказала: «Видишь, вот так обдерут нашего царя-батюшку». Наталия, конечно, перепугалась, просила дочь больше таких слов не говорить, дабы чего не вышло, но девочка всё равно продолжала рассказывать окружающим о грядущей судьбе России: как будут грабить и разорять храмы и всех подряд гнать, землю жадно делить, а потом забросят хозяйство и побегут кто куда.
Помещику Янькову, который с женой по-доброму к ней относился, Матрона от души советовала всё продать и уехать за границу. Но он хотя и видел, что девочка обладает даром ясновидения, её не послушал. Дело всей его жизни — имение — в революцию разграбили, и он умер в горе и нищете совсем ещё нестарым человеком. Его любимая дочь, не имея средств к существованию, пошла скитаться и сгинула где-то на просторах России.
После революции резко изменилась жизнь блаженной Матроны. Кругом шла борьба с религией, а под самым носом у новых властей местная пророчица и целительница всем рассказывала о том, какие «блага» несёт народу советская власть. Поэтому старшие её братья, подавшиеся в коммунисты, были против того, чтобы к ней ходил народ, запрещали ей заниматься целительством.
Поскольку сладить с сестрой и отвадить страждущих от дома им не удалось, в 1925 году они выгнали Матрону, и она перебралась в Москву. Здесь о ней быстро узнали милиция и чекисты, устроив за ясновидящей настоящую охоту, продолжавшуюся до самой её смерти. Поэтому приходилось Матроне перебираться с места на место — жила у тех, кто давал приют. Искать-то её искали, но ни разу не нашли: Матрона всегда предвидела приближающуюся опасность.
Однажды вышло так. Племянник её Иван жил в Загорске (ныне Сергиев Посад). И вдруг она срочно вызывает его к себе в Москву, не телеграммой, конечно, а мысленно — во сне ему явилась. Отпросился он у начальника и скорей к тётушке. Приезжает по тайному адресу, где она жила. У Матроны уже вещи собраны, сама одета в дорогу, хозяева суетятся — следы её пребывания ликвидируют. «Перевези меня скорей в Загорск, к тёще своей», — говорит ему блаженная. Иван вещички подхватил, и пошли они скоренько. Часа не прошло, как на ту квартиру нагрянула милиция.
В другой раз, уже незадолго до смерти, в 1952 году, жила Матрона у друзей в Москве. Сидела спокойная, потом встрепенулась вдруг и говорит: «Уезжаю на Сходню, так надо. Против всех нас что-то страшное готовится, мне здесь быть нельзя».
Так и случилось: ночью приехали из «органов» с ордерами на арест хозяйки и, конечно, самой Матроны.
Однажды, на очередной квартире, казалось, уже точно никуда ей не деться — милиционер в дверях. Соседи «настучали», что, мол, подозрительно много народу в эту квартиру шляется, даже на машинах приезжают, может, там притон или ещё что. Но и на этот раз обошлось, потому что знала Матронушка, что незачем ей от этого милиционера бежать. Он её — за руку, а она ему: «Иди, иди быстрей, у тебя несчастье в доме». Милиционер поверил, поехал к себе, а там пожар — еле жену спас. До глубины души потрясло его случившееся, и, набравшись смелости, он заявил начальству, что пусть больше никогда не посылают его брать «слепую» — всё равно не пойдёт.
Во время войны к Матроне ходило очень много народа — узнать о судьбе близких. Она просила людей приносить ивовые ветки: сидела в своём обычном чёрном платье с белыми мурашками и маленькими ручками ломала эти ветки, очищала от коры и молилась за солдат. Говорила, что дух её на фронте помогает им выжить. Кто приходил спросить о судьбе пропавших без вести, тем отвечала, живы они или нет, и всегда это оказывалось правдой. Одна женщина три раза получала «похоронки» на мужа, а Матрона успокоила её, что жив он и обязательно вернётся. И действительно, считавшая себя уже вдовой, женщина эта дождалась мужа в 1947 году!
Дар ясновидения позволял Матроне подсказывать страждущим, как лучше устроить свою судьбу. Никакой магией она не занималась, нет упоминаний и о том, чтобы травами пользовала; помогала только с Божьей помощью, по воле Божьей. Лечила молитвами, наложением рук, святой водой.
Матрона говорила, что изменить судьбу человеческую не может, а может только молиться о перемене участи. Был в её жизни один необычный случай. Подобрала она как-то Ниночку — девочку-сироту трёх лет. Четыре года жила та у Матроны как родная внучка, а за неделю до того, как исполнилось бы ей семь лет, в сутки сгорела от дифтерита. Знакомые блаженной плакали, а матушка сказала им: «Не плачьте. У неё была бы страшно тяжёлая жизнь, стала бы она великой грешницей и погубила бы свою душу. Мне жаль было Ниночку, и я Бога умолила дать Ниночке смерть. Теперь она в раю».
Незадолго до своей кончины Матрона жила в домике у некой Паши, в Царицыне. И сюда приходили к ней друзья и знакомые либо за помощью, либо поблагодарить за исцеление или спасение от какой-нибудь беды. Предчувствуя скорую смерть, Матронушка поведала им о будущем России: «Сначала уберут Сталина, потом после него будут правители один хуже другого. Растащат Россию. Вот „товарищи“ после войны поездят по загранице, разложатся и зубы сломают. Некоторые из них увидят там другое и поймут, что хорошо, что плохо и что дальше уже жить по-прежнему — гибель. И появится в то время Михаил. Захочет он помочь, всё изменить, перевернуть, но если бы знал, что ничего не изменит… И что поплатится… Он ни за что за „это“ не брался бы. Начнутся смуты… распри… пойдут одна партия на другую… Будет резня… Всё будет, и молебен на Красной площади, и панихиды по убиенному Помазаннику Божиему и его семье».
О себе же блаженная Матрона говорила: «После смерти моей приходите на могилку. Как принимала людей, так и буду принимать. Разговаривайте со мной, все горести свои мне поверяйте, я буду вас видеть и слышать, что душе вашей скажу, то и делайте».
Умерла Матронушка 2 мая 1952 года и была похоронена на Даниловском кладбище. Сразу же на её могилу началось паломничество. И многим, как уверяют очевидцы и сами просители, она помогла. Вот две короткие истории о её посмертных деяниях.
Рассказывает Паша из Царицына: «Мужу моему дали 25 лет лагерей, но потом сократили срок до „десятки“. Вышел он с „волчьим паспортом“, предписывавшим ему пожизненно пребывать в Магадане. Подал прошение на пересмотр дела — год прошёл, а ответа нет». И тогда увидела женщина сон. Приснилась ей Матрона в генеральском мундире царских времён с аксельбантами и лентой через плечо, на груди ордена незнакомые. «Матушка, куда же вы так парадно оделись?» — спрашивает женщина. «К самому Господу Богу на поклон, ведь до сих пор нет ответа по делу Ростислава твоего».
Через некоторое время дело мужа пересмотрели и выдали ему обычный паспорт.
У могилы матушки собиралось много народу: люди рассказывали о её великой помощи. Некая старушка жила с сыном и его женой в однокомнатной квартире. Сын внезапно умер. Жена начала гулять, и старушка вынуждена была скитаться и ночи проводить на вокзале. Три года она страшно мучилась, молилась, но помощи не было. Однажды кто-то посоветовал ей поехать на могилу Матроны. Она побывала там несколько раз, слёзно просила Матронушку помочь. Через несколько дней прибегает её сноха и говорит: «Я вышла замуж и выписалась…» Старушка была потрясена. Прошло немного времени, как сноха прибегает снова и плачет: «Ой, мы с ним плохо живём, пропиши меня обратно. Зачем я выписалась, сама не знаю».
В настоящее время рака со святыми мощами блаженной Матроны Московской находится в Свято-Покровском монастыре, в Москве, недалеко от Таганской площади. И сегодня Матронушка помогает людям. У раки всегда очень многолюдно. Есть специальная молитва блаженной Матроне, но написана она не священниками, а можно сказать… самой матушкой. Одна женщина, глубоко почитающая блаженную Матрону и не раз обращавшаяся к ней с молитвой о помощи, спросила как-то блаженную: «Не знаю, матушка, как обращаться к тебе, какими словами. Не очень образованная я». И тогда Матрона явилась ей во сне и продиктовала молитву. Несмотря на то что она довольно длинная, женщина запомнила её слово в слово.
То, что он совершает, во многом напоминает деяния Иисуса Христа. «Придите ко мне с пустыми руками, и я наделю вас дарами и благодатью», — любит повторять он. И к нему идут и идут со всех концов мира; и он действительно наделяет людей дарами и своей Божественной Любовью. Его называют Великим Чудотворцем, а приверженцы и Аватаром — воплощением Бога.
Сатья Саи Баба родился 23 ноября 1926 года в небольшой деревушке Путтапарти в штате Андхра-Прадеш в Индии. Он стал четвёртым ребёнком в простой семье. Его рождение сопровождалось знаменательным явлением. Под простынями, на которые был положен новорождённый, была обнаружена кобра. По индуистским поверьям это означало, что младенец связан с каким-то божеством.
С самого раннего детства Сатья отличался от своих сверстников, ибо обнаруживал необыкновенные способности, свидетелями проявления которых оказывались многие. Его одноклассники, например, рассказывали, что часто Сатья из пустой школьной сумки доставал для них фрукты, сладости, игрушки. А если кто-нибудь был нездоров, оттуда же появлялись и гималайские целебные травы. В четырнадцать лет Сатья неожиданно осознал, что является воплощением глубоко почитаемого в Северной Индии святого Ширди Саи Бабы, который перед смертью, в 1918 году, сказал, что вновь родится через восемь лет на юге Индии. И, похоже, выполнил своё обещание, переселившись в тело Сатьи Саи Бабы.
В 1940 году Сатья, объявив родителям, что его место не в семье, а среди «учеников божественной мудрости», покинул отчий дом и начал проповедовать. Чему мог учить людей совсем молодой юноша? Тому, что его устами говорил Ширди Саи Баба. Постепенно вокруг него стали собираться почитатели и последователи. Их число росло, поэтому появилась потребность в ашраме — месте наподобие дешёвой гостиницы, где можно принимать и размещать всех желающих. Так возник Прашанти Нилаям, что в переводе звучит как «обитель вечного покоя».
Факт реинкарнации подтверждают многие люди, знавшие Ширди Саи Бабу. Австралийский исследователь Э. Мюррей, издавший книгу о Сатье Саи Бабе, приводит такой пример. В ашраме Сатьи Саи Бабы живёт старая женщина, встречавшаяся в давние времена с Ширди Саи Бабой (Ширди — населённый пункт, название которого взял святой в качестве своего имени). В старости, оставшись совершенно одна, женщина приехала в Ширди в 1917 году и просила разрешения Ширди Саи Бабы остаться у него для духовной инициации и учёбы. Но святой сказал: «Не теперь. Я снова приду в ашрам, там ты встретишься со мной и останешься у меня».
Годы спустя она услышала, что появился мальчик, объявивший себя воплощением Саи Бабы из Ширди. Она немедленно отправилась в его ашрам, где молодой Сатья Саи Баба сказал ей тихо, как некогда Ширди:
— Так ты явилась, дитя моё.
Потом он напомнил ей, что она всё ещё должна ему 16 рупий, но, улыбнувшись, шепнул:
— Я говорю тебе это только для того, чтобы убедить тебя, что я прежний Ширди Саи Баба.
Почему тысячи людей стремятся в ашрам (общину) Сатьи Саи Бабы, почитают его чудотворцем и даже живым воплощением Всевышнего? На то есть основания: это чудеса, которые он творит. А это: исцеление тяжело, а порой и смертельно больных; материализация священного пепла (вибхути), драгоценностей, изделий из золота, которая стала для него обычным делом (если можно так сказать). Причём создаёт он те же драгоценности из ничего: сжимает пальцы в кулак, раскрывает ладонь, и пожалуйста — звонкие монеты сыплются с неё, а пепел плавно падает на землю.
Сатья Саи Баба выполняет уникальные хирургические операции как наяву, так и во сне. Результат — полное выздоровление. Он читает мысли людей. Все эти способности подтверждены свидетелями, запечатлены с помощью фото- и телекамер.
Однажды Саи Баба продемонстрировал способность увеличивать количество пищи, накормив одной порцией скромного ужина сотни присутствовавших на трапезе людей.
Иной раз, балуясь, как ребёнок, он превращает камни в конфеты, бутоны роз — в бриллианты.
Неслучайно его называют аватарой — воплощением Бога на Земле. По представлениям индусов, аватары появляются среди людей ради их блага, чтобы восстановить мир и процветание, а также поднять сознание человечества на более высокий уровень. Так что Саи Баба оказался среди нас вовремя: мир, и процветание, и тем более повышение уровня самосознания всего человечества — темы, особенно актуальные сегодня. Надо заметить, что сходные представления о приходе в мир божественных учителей, посланных выполнить великую миссию, имеются почти во всех религиях.
Конечно, можно возразить, что, владея древними знаниями в области гипноза и различных индийских психотехник, достаточно выдающаяся личность способна обмануть любого. Но не нужно думать, что индусы — легковерные люди. Аватарой признаётся только тот, кто обладает шестнадцатью способностями: умеет контролировать все функции своего тела, и в том числе все органы чувств, а также — пять стихий; является всевидящим, всемогущим, вездесущим и т. д. Благодаря этим качествам аватара способен материализовывать (создавать из ничего) или дематериализовывать (превращать в ничто) своё тело и предметы, перемещаться, почти мгновенно, в любые уголки вселенной, действовать без каких-либо ограничений со стороны законов природы, а также многое другое.
Чтобы всё это не показалось обыкновенной сказкой, приведём хорошо известный факт. В Индии и Непале бессмертный Бабалжи Хайдакхака был известен с 1800 года. В 20-е годы XX столетия он, в присутствии короля Непала и многих людей, пройдя по поверхности реки, превратился в столб света и исчез. Перед этим святой сказал королю, что для него настало время покинуть этот мир и что его тело отслужило своё (хотя и выглядело очень молодо). О дематериализации много писал и знаменитый Карлос Кастанеда. Его учитель-индеец дон Хуан Матус и его соратники дематериализовывали свои тела: «На вершине горы они зажгли себя „внутренним огнём“ и, вспыхнув, как ослепительные звёзды, исчезли».
Многие западные учёные, воспитанные в традициях современной науки, призывающей верить показаниям приборов, а не фантастическим историям, пытались раскрыть секреты Сатьи Саи Бабы. (Кстати, Индия издревле славилась чудесами: фокусниками, подвергавшими толпу зрителей массовому гипнозу и заставлявшими людей видеть всё что угодно, йогами, останавливавшими своё сердце и ложившимися в могилы, а потом оживавшими и т. п.) Однако ничего «крамольного» обнаружить не удалось. Напротив, австралиец Б. Мюррей приводит в своей книге описание целого ряда невероятных чудес, творимых Сатьей Саи Бабой:
«Женщина из Мангалора страдала туберкулёзом. У неё было кровотечение, и рентгеновский снимок показал каверну в правом лёгком. Медицинское заключение говорило, что болезнь, вероятно, полностью излечима, но для этого потребуется около двух лет. Отказавшись от предписанного лечения, эта женщина обратилась в Ашрам. Сатья Саи Баба дал ей вибхути (пепел). Не прошло и недели, как все симптомы болезни исчезли. Молодой человек из Бомбея страдал от рака. Он не был приверженцем Сатьи Саи Бабы, но друг уговорил его обратиться к целителю. В Ашраме юноша ждал и молил о помощи. Однажды ночью он увидел сон, в котором кто-то посетил его с сияющим ножом в руках. Проснувшись, он не мог ничего больше припомнить. Больной показал человеку, который принёс ему в то утро завтрак, большое пятно крови на своей простыне: не делал ли ему Сатья Саи Баба операцию, когда он спал? Так или иначе, все признаки рака исчезли».
Наши российские паломники, побывавшие в Ашраме Сатьи Саи Бабы, взахлёб рассказывают истории только об увиденных чудесах. Мюррей — другой: в нём сразу чувствуется меркантильность западного человека. Осмотревшись, пожив вместе с сотнями других людей, он задал вопрос: «А на какие средства содержит Ашрам чудотворец?» — и выяснил, что Сатья Саи Баба — единственный из служителей Господа, который не принимает никаких подношений и пожертвований, напротив, часто сам одаривает пришедших к нему!
На глазах изумлённого Мюррея он материализовал золотую десятидолларовую монету, «отчеканенную» в год рождения австралийца. Индре Деви, всемирно известной йогине, Саи Баба материализовал бриллиантовое кольцо, которое оказалось ей в самый раз.
Отсутствие какой-либо привычной для современного общества финансовой базы — это загадка, на которую Мюррей (и не только он) не нашёл ответа.
Сатья Саи Баба подчёркивает, что пришёл не для того, чтобы навязывать людям своё учение. Он считает, что никому не нужно менять свою веру. В любой религии есть истина. Поэтому в его Ашраме звучат самые разные песнопения, славящие Бога; там можно видеть представителей любых религий и национальностей. Если пророчества знаменитых ясновидцев — американца Эдгара Кейси и болгарки Ванги, за которыми стоят Высшие Силы, имеют цель предупредить нас о грядущем событии, после которого изменится лик Земли и сознание людей, то миссия Сатьи Саи Бабы заключается в другом. Он говорит: «Я пришёл, чтобы восстановить прямой путь к Богу». Его задача — через Истину и Любовь возродить в каждом человеке тягу к духовности, а в человечестве — стремление жить в любви и согласии. Он пришёл, чтобы объединить человечество в одну братскую семью, искоренить ненависть и вражду. Сатья Саи Баба разъясняет, что это произойдёт, когда люди поймут и осознают, что человек есть чистый дух, а потому божественен.
Чтобы осознать свою божественность, люди должны вести праведный образ жизни, относиться к своим близким, всем живым существам с любовью и искренностью.
Сатья Саи Баба призывает уважать все религии. Он пришёл не для того, чтобы основать новую религию, и не для того, чтобы обратить людей в индуизм. Святой проводит черту между религией как установленной формой поклонения Богу и духовностью, которая является сущностью любой религии. Он приглашает всех людей прийти и познакомиться с ним — и вернуться затем в свою религиозную среду лучшим христианином, буддистом, мусульманином или приверженцем любой другой веры.
Сатья Саи Баба постоянно подчёркивает, что стремится к благосостоянию всего человечества. Этой цели служит широко развернувшаяся по всей Индии образовательная программа святого. Открыты бесплатные средние школы, колледжи, институты и университеты, построены больницы, храмы и дома для простых людей.
Поистине фантастическим зрелищем, описанным европейцем-очевидцем, была материализация в теле Сатьи Саи Бабы лингама Шивы. Лингам — один из символов индуизма, имеющий форму фаллоса. Верховный бог — Брахма, говорят индусы, совершенен и не содержит в себе противоречий. Поэтому его символ — шар, совершенная геометрическая фигура. Наш мир основан на единстве и борьбе противоположностей — бога Шивы и богини Шакти. Поэтому его символ — эллипсоид. Это цельная фигура, но у неё в отличие от шара существуют два противоположных полюса.
Так вот, один или несколько раз в год Сатья Саи Баба извергает лингамы через рот, у всех на глазах. Они всегда тверды и состоят из прозрачного хрусталя или цветного камня, а иногда из металла — серебра либо золота.
…Около половины девятого вечера мощные электрические огни осветили платформу, на которой должен был появиться Сатья Саи Баба. Сначала он спел священный гимн; затем начал беседу и говорил около получаса, как вдруг… голос изменил ему. Он попытался продолжить, но смог издать только хриплый высокий звук. Его ученики, поняв, что происходит, немедля запели гимн, и к ним присоединилась вся толпа.
Баба сел и выпил воды. Несколько раз он пытался запеть, но это ему не удавалось. Было видно, какие мучения испытывает он. Сатья Саи Баба дёргался и извивался, хватался за грудь и рвал на себе волосы. Затем выпил ещё воды и попытался улыбнуться, чтобы подбодрить толпу.
Истовое пение продолжалось, похоже, для того, чтобы облегчить муки святого. Некоторые люди вокруг рыдали, но очевидец-европеец не дал воли чувствам и неотрывно смотрел на рот Сатьи Саи Бабы, чтобы не упустить появление лингама. Приблизительно через 20 минутой был вознаграждён: европеец увидел вспышку зелёного цвета, вырвавшуюся изо рта святого, а за ней — предмет, который тот поймал в сложенные лодочкой ладони. Немедля Сатья Саи Баба высоко поднял этот предмет, чтобы все могли его видеть. Радостный рёв пронёсся над толпой. Это был прекрасный зелёный лингам и определённо куда больший размером, чем всё, что обычный человек мог бы извергнуть через горло.
Сатья Саи Баба поместил его на верхушку большого светильника, так что он засиял как изумруд, а сам вернулся на помост.
Полный мужчина в длинном красном платье, с буйной копной чёрных волос и широкой улыбкой на лице — таков Саи Баба, таинственная фигура, творящая чудеса, которые под силу разве что неземным существам. Так, может, он один из них?..
С глубокой древности и до наших дней известна особая категория людей, ревностных приверженцев христианской веры, посвящающих всю свою жизнь духовному совершенствованию и усматривающих высшую цель в «непосредственном единении с Богом». Такие люди всегда считали, что достичь этого единения можно, лишь пройдя через муки, хотя бы подобные тем, которые принял на себя, во искупление грехов человечества, его Спаситель, Иисус Христос. Отсюда отказ от жизненного комфорта общения с внешним миром и вообще от мирских благ, истязание себя жестоким постом (хлеб и вода раз в сутки), молитвами и земными поклонами, затворничество, отшельничество и т. п.
Однако в последнее время всё шире распространяется мнение, что обретение духовного совершенства не обязательно связывать с принятием на себя мучений и страданий. Оказывается, живя в достатке, радости и любви, можно не только развивать и совершенствовать своё мировоззрение, но и оказывать своим личным примером такое воздействие на окружающих людей, которое помогает им открыть для себя истинные ценности жизни и её сокровенный смысл.
Такую жизненную позицию приняла для себя и жительница Австралии Джасмахин, многие годы посвятившая развитию своей духовности и интуиции. Во время глубоких медитаций ей являются ангелы и духовные наставники, уже закончившие свой жизненный путь на земле. Благодаря контактам с ними Джасмахин передаёт мудрость окружающим и руководит международными обществами, оказывающими положительное влияние на развитие человеческого сознания.
В течение двадцати лет Джасмахин была вегетарианкой, а с 1993 года вообще не принимает никакой пищи (!), а питается за счёт энергии света, усваивая её посредством праны, или «жизненного дыхания», являющегося, согласно верованиям индуизма, носителем принципа жизни.
Джасмахин возглавляет всемирное «Движение пробудившегося общества добра», цель которого состоит в воспитании человечества в духе доброты, заботы об охране природы, понимания его насущных потребностей. Самый первый её совет для вновь принятых в общество звучит так: «Если ещё не можешь приносить пользу, то по крайней мере не делай вреда». Особой заботой Джасмахин является борьба с голодом. Она решает эту проблему, в частности, обучением людей питаться… энергией света! В 1993 году у неё было всего несколько десятков последователей, а сейчас их уже насчитывается несколько тысяч.
Джасмахин — милая, интеллигентная женщина — совершенно не выглядит истощённой. Она очень легко и понятно формулирует свои мысли, её сообщения всегда захватывают аудиторию, а в голосе чувствуется необычайная теплота. Джасмахин старается использовать в своей просветительской деятельности всё самое лучшее, что можно почерпнуть из основных мировых религий. И вместе с тем она рассказывает о новейших достижениях науки, и прежде всего медицины, которые могут сохранить людям здоровье и благотворно повлиять на оздоровление природной среды.
Джасмахин убеждена, что в мире существует единый Бог, который на протяжении тысячелетий являет людям свои различные стороны через такие воплощения, как Кришна, Будда, Аллах, Христос. Выражение «не хлебом единым жив человек» она трактует так, что человек может получать необходимую ему жизненную энергию не из пищи, а посредством тесного и неразрывного контакта с Богом.
Своё мировоззрение и личный опыт Джасмахин пропагандирует на многочисленных семинарах и пресс-конференциях в разных странах, а в Германии, Швейцарии и в Австрии она побывала уже несколько раз. В феврале 2000 года в Лондоне проходил международный фестиваль под девизом «Разум, Тело, Дух», программа которого предусматривала и семинары Джасмахин. Она подробно рассказывала собравшимся о трёхнедельном процессе привыкания организма к такому состоянию, когда питание происходит только за счёт праны, и подчёркивала, что достижение этого состояния не является самоцелью. Гораздо более важно духовное прозрение, рост самосознания и интуиции. В течение первых двух месяцев голодания человек испытывает ощущение слабости, но затем его силы не только восстанавливаются, но и заметно возрастают. Джасмахин предупреждала, что некоторым людям, особенно ведущим беспорядочный образ жизни, для перехода к питанию энергией небесного света могут понадобиться месяцы и даже годы подготовки. На первом этапе необходимо перейти на вегетарианскую диету и практиковать процедуры очищения организма. В заключение Джасмахин сообщала, что женщины, питающиеся посредством праны, могут иметь детей, и что во время беременности им не нужно возвращаться к обычному питанию.
На пресс-конференции, состоявшейся после одного из семинаров, участники буквально засыпали Джасмахин вопросами, в том числе скептическими и даже язвительными. После одного из таких вопросов на сцену вышла симпатичная пожилая дама и на хорошем английском языке, но с заметным польским акцентом, сообщила, что её зовут Камилла, что в мае 1999 года она побывала на семинаре Джасмахин, потом прочла её книгу и решила попробовать на себе новую методику. Камилла уехала в отдалённый монастырь, где с большим трудом сумела заставить себя пройти через 21-дневный курс очищения организма. С тех пор её силы возрастают день ото дня. Камилла не ест уже в течение девяти месяцев и тем не менее чувствует себя великолепно. «А ведь мне уже 79 лет», — сказала она изумлённой аудитории. В заключение Камилла предложила всем скептикам: «Если хотите, можете запереть меня в комнате и держать там сколько угодно дней, и тогда вы убедитесь, что человек может обходиться без еды и питья».
К этому Камилла добавила, что несколько месяцев тому назад ездила к родственникам в Польшу. Там по случаю её приезда был накрыт роскошный стол. Когда она сказала, что ничего не ест, то ей, конечно, не поверили и стали упрекать за отказ от угощения, которое готовили специально для неё. В конце концов ей пришлось немного поесть, но ощущение было такое, будто еда каким-то образом исчезала у неё изо рта.
В 1999 году в африканской прессе впервые появилось сообщение об уникальном мальчике — шейхе Шарифу. Он проповедовал перед толпами мусульман, которые слушали его, затаив дыхание. Мальчик посетил четырнадцать африканских стран, и всюду его сопровождали верные последователи.
Шарифу родился в бедной крестьянской семье на севере Танзании. Родители его были правоверными мусульманами, отец даже учился в медресе. Говорят, как только младенец появился на свет, он вместо обычного плача издал крик по-арабски: «Ла илаха илла Ллаха!» («Нет бога, кроме Аллаха!»).[11] Услышав такое, мать Шарифу, Лейла, потеряла сознание и, не приходя в себя, умерла.
В возрасте четырёх месяцев Шарифу уже цитировал строки Корана. Как свидетельствует известный танзанийский журналист Абду Маджира, вундеркинд никогда не посещал школу, тем более что в его родной деревне таковой не имелось. Однако Шарифу свободно говорил по-английски, по-французски, по-арабски и на языке суахили.
Когда ребёнку исполнилось пять лет, отец его умер, и малыш пустился странствовать как дервиш в компании своего дяди Вазира. Нищие бродили по дорогам, прося милостыню. Люди охотно давали им деньги и лепёшки, очарованные удивительной мудростью маленького мальчика. Вскоре Шарифу стали именовать шейхом, что значит по-арабски «почтенный человек».
В одной танзанийской деревне к Шарифу подошли две женщины, которые спорили из-за полугодовалого младенца. Каждая утверждала, что это её сын. Шарифу легко разрешил этот спор, посоветовав: «Разрубите ребёнка пополам, и пусть каждая получит свою половину». Одна из женщин восприняла совет равнодушно, а другая закричала, что нельзя убивать мальчика, пусть лучше он достанется этой нахальной самозванке. Тогда Шарифу сказал той, что закричала: «Женщина, возьми своего сына и иди с миром, а ты, подлая лгунья, роди собственного ребёнка и никогда не смей претендовать на то, что тебе не принадлежит». После этого решения, достойного царя Соломона, несколько женщин, в том числе и Серин, которой Шарифу вернул «спорного ребёнка», последовали за шейхом.
Одному миллионеру по имени Акбар, который пришёл к мудрому мальчику просить совета, Шарифу открыл глаза на неверность его супруги. Акбар, очень любивший жену, сначала не поверил и закричал: «Ты лжёшь, маленький дервиш!» Но когда благочестивый человек убедился в справедливости обвинения, он сказал шейху: «Проси, чего хочешь». Шарифу, которому уже исполнилось восемь лет, попросил помочь ему добраться до Ливии, где он давно мечтал побывать. По словам Шарифу, в Ливии жизнь людей больше всего соответствует заветам пророка Мухаммеда, ведь там ислам имеет статус государственной религии.
И вот 9 марта 1999 года личный самолёт миллионера приземлился в аэропорту Триполи. Через два дня странствующих дервишей принял в своей резиденции полковник Каддафи. О чём шла речь, неизвестно, скорее всего о делах религиозных.
В течение следующих шести месяцев Шарифу в сопровождении лишь родного дяди странствовал по Центральной Африке. Они посетили президентов Конго, Чада, Бенина. Везде шейх выступал перед людьми и проповедовал. Тысячи людей в этих странах, и даже некоторые христиане, после общения с Шарифу пожелали принять ислам. Шарифу всегда подчёркивал, что ислам проповедует добро, терпимость и мир; тот, кто в течение жизни исполняет пять колонн (обязанностей), обязательно попадёт в рай. Обязанности эти таковы: шахада — вера в то, что нет другого бога, кроме Аллаха, салат — пятикратное ежедневное совершение молитвы, закат — милостыня в пользу бедных, саун — соблюдение поста в месяц рамадан, и, наконец, хадж в Мекку. Последнее требование для бедняков, которым в основном проповедовал Шарифу, практически невыполнимо. Однако шейх терпеливо объяснял своей пастве, что в любом случае нужно стремиться побывать в Мекке, вести праведную жизнь. Аллах обязательно вознаградит самых достойных и предоставит им возможность совершить хадж.
Слава о маленьком мудреце докатилась до Америки. По приглашению Луиса Фаррахана, чернокожего исламского лидера, в начале 2000 года Шарифу побывал в Нью-Йорке. Шарифу прочитал проповедь в мечети на Манхэттене. Фаррахан подарил гостю золотую брошь в виде полумесяца, украшенного сорока сапфирами по числу сур Корана.
Вернувшись в Африку, юный танзаниец посетил Сенегал, где был принят президентом и главным имамом страны. 20 мая в Дакаре Шарифу выступил перед пятнадцатитысячной толпой верующих. Маленький проповедник был одет в пурпурную джелабу, его бритую голову украшал тюрбан из красно-белого шёлка. Проповедь транслировалась по национальному телевидению. В конце проповеди Шарифу благословлял проходивших перед ними людей. Пытаясь пробиться к шейху, верующие образовали свалку, и несколько человек получили ранения. Тогда Шарифу совершил чудо — наложением руки исцелил раны.
На следующий день перед самой большой мечетью Дакара собрались шестьдесят тысяч человек в надежде увидеть мудреца и святого. Это был последний раз, когда Шарифу проповедовал перед толпой. Потом он неожиданно исчез. Исчезла и бесценная брошь с сапфирами. Говорили, что в ночь на 22 мая 2000 года пророк вознёсся на небо. Нашлись даже очевидцы, которые видели в небе над Дакаром сильные сполохи и яркие огни. Полиция объявила розыск пропавшего мальчика. Дядя пророка Вазир был арестован, однако он не смог прояснить ситуацию.
Сенегальская пресса писала о том, что Вазир вовсе не дядя Шарифу; на самом деле он преступник и якобы украл мальчика из колыбели в Дар-эс-Саламе. Вазир специально таскал мудрого ребёнка с собой, чтобы обогатиться за его счёт. Скептики поспешили обвинить «сладкую парочку» во всех грехах и отрицали мудрость Шарифу. Однако тысячи последователей Шарифу не поверили этому.
Имам Аднен Абдель Бреда прокомментировал значение личности малолетнего шейха следующим образом: «Маленький мальчик, который произносил святые слова и мог заставить многотысячную толпу рыдать, безусловно, является инструментом Бога».
Леонардо родился в городке Винчи (или рядом с ним), расположенном к западу от Флоренции, 15 апреля 1452 года. Он был незаконнорождённым сыном флорентийского нотариуса и крестьянской девушки, воспитывался в доме отца и, будучи сыном образованного человека, получил основательное начальное образование.
Возможно, в 1467 году в возрасте 15 лет Леонардо был отдан в ученики к одному из ведущих мастеров Раннего Возрождения во Флоренции, Андреа дель Вероккьо; в 1472 году вступил в гильдию художников, изучил основы рисунка и других необходимых дисциплин; в 1476 году всё ещё работал в мастерской Вероккьо, по-видимому, в соавторстве с самим мастером.
К 1480 году Леонардо уже получал крупные заказы, однако через два года переехал в Милан. В письме к правителю Милана Лодовико Сфорца он представился как инженер и военный эксперт, а также как художник. Годы, проведённые в Милане, были наполнены разнообразными занятиями. Леонардо написал несколько картин и знаменитую фреску «Тайная вечеря» и начал старательно и серьёзно вести свои записи. Тот Леонардо, которого мы узнаём из его заметок, — это архитектор-проектировщик (создатель новаторских планов, которые никогда не были осуществлены), анатом, гидравлик, изобретатель механизмов, создатель декораций для придворных представлений, сочинитель загадок, ребусов и басен для развлечения двора, музыкант и теоретик живописи.
После изгнания Лодовико Сфорца из Милана французами в 1499 году Леонардо уехал в Венецию, посетив по дороге Мантую, где участвовал в строительстве оборонительных сооружений, а затем вернулся во Флоренцию. В то время он был столь поглощён математикой, что и думать не хотел о том, чтобы взять в руки кисть. В течение двенадцати лет Леонардо постоянно переезжал из города в город, работая на знаменитого Чезаре Борджиа в Романье, проектируя оборонительные сооружения (так и не построенные) для Пьомбино. Во Флоренции он вступил в соперничество с Микеланджело; кульминацией этого соперничества стало создание огромных батальных композиций, которые два художника написали для Палаццо делла Синьория (также Палаццо Веккьо). Затем Леонардо задумал второй конный монумент, который, подобно первому, так и не был создан. Все эти годы он продолжал заполнять свои тетради. В них отражены его идеи, относящиеся к самым различным предметам. Это — теория и практика живописи, анатомия, математика и даже полёт птиц. В 1513 году, как и в 1499-м, его покровители были изгнаны из Милана…
Леонардо уехал в Рим, где провёл три года под покровительством Медичи. Подавленный и огорчённый отсутствием материала для анатомических исследований, он вынужден был заниматься экспериментами, которые ни к чему не приводили.
Французские короли, сначала Людовик XII, а затем Франциск I, восхищались произведениями итальянского Возрождения, особенно «Тайной вечерей» Леонардо. Поэтому неудивительно, что в 1516 году Франциск I, хорошо осведомлённый о разнообразных талантах Леонардо, пригласил его ко двору, который тогда располагался в замке Амбуаз в долине Луары. Как писал скульптор Бенвенуто Челлини, несмотря на то что Леонардо работал над гидравлическими проектами и планом нового королевского дворца, его основным занятием была почётная должность придворного мудреца и советника.
Леонардо умер в Амбуазе 2 мая 1519 года; его картины к этому времени были рассеяны в основном по частным собраниям, а записки пролежали в разных коллекциях, почти в полном забвении, ещё несколько веков.
Первая датированная работа Леонардо да Винчи (1473 г., Уффици) — маленький набросок долины реки, видимой из ущелья; с одной стороны расположен замок, с другой — лесистый склон холма. Этот набросок, сделанный быстрыми штрихами пера, свидетельствует о постоянном интересе художника к атмосферным явлениям, о которых он позднее много писал в своих заметках. Рисунок серебряным карандашом античного воина в профиль (середина 70-х годов XV века, Британский музей) демонстрирует полную зрелость Леонардо как рисовальщика; в нём искусно сочетаются слабые, вялые и напряжённые, упругие линии и внимание к постепенно моделированным светом и тенью поверхностям, создающим живое, трепетное изображение.
Не датированная картина «Благовещение» (середина 70-х годов XV века, Уффици), авторство которой было приписано Леонардо только в XIX веке, возможно, была написана им в соавторстве с Вероккьо. В ней есть несколько слабых моментов, например, слишком резкое перспективное сокращение здания слева или плохо разработанное в перспективе масштабное соотношение фигуры Богоматери и пюпитра. Однако в остальном, особенно в тонкой и мягкой моделировке, а также в трактовке туманного пейзажа с неясно вырисовывающейся на заднем плане горой, картина принадлежит руке Леонардо; это можно заключить из изучения его более поздних работ.
Картина Вероккьо «Крещение» (галерея Уффици) также не датирована, хотя предположительно может быть отнесена к первой половине 70-х годов XV века. Джорджо Вазари, один из первых биографов Леонардо, утверждает, что он написал фигуру ангела слева, повёрнутого в профиль. Голова ангела нежно моделирована светом и тенью, с мягким и тщательным изображением фактуры поверхности, отличающимся от более линеарной трактовки ангела справа. Кажется, что участие Леонардо в написании этой картины распространилось и на туманный пейзаж с изображением реки, и на некоторые части фигуры Христа, которые написаны маслом, хотя в других частях картины использована темпера.
«Портрет Джиневры деи Бенчи» (около 1478 г., Вашингтон, Национальная галерея) — возможно, первая картина Леонардо, написанная самостоятельно. В этом портрете он не стремится проникнуть во внутренний мир модели, однако как демонстрация прекрасного владения мягкой, почти монохромной светотеневой моделировкой эта картина не имеет себе равных. Сзади видны ветви можжевельника (по-итальянски — ginevra) и подёрнутый влажной дымкой пейзаж.
«Портрет Джиневры деи Бенчи» и «Мадонна Бенуа» (Санкт-Петербург, Эрмитаж), которой предшествовала серия крошечных набросков «Мадонны с младенцем», вероятно, являются последними картинами, законченными во Флоренции. Неоконченное полотно «Святой Иероним» очень близко по стилю к «Поклонению волхвов» и также может быть датировано временем около 1480 года. Эти картины созданы в одно время с первым из сохранившихся набросков военных механизмов. Получив образование художника, но стремясь быть военным инженером, Леонардо бросил работу над картиной «Поклонение волхвов» и устремился на поиски новых в Милан.
Несмотря на то что Леонардо отправился в Милан в надежде на карьеру инженера, первым заказом, который он получил в 1483 году, было изготовление части алтарного образа для капеллы Непорочного зачатия — «Мадонна в гроте» (Лувр). Коленопреклонённая Мария смотрит на Младенца Христа и маленького Иоанна Крестителя, в то время как ангел, указывающий на Иоанна, — на зрителя. Фигуры расположены треугольником, на переднем плане. Кажется, что они отделены от зрителя лёгкой дымкой, так называемым сфумато (расплывчатость и нечёткость контуров, мягкая тень), которое отныне становится характерной чертой живописи Леонардо. За ними, в полутьме пещеры, видны сталактиты, сталагмиты и подёрнутые туманом медленно текущие воды. Пейзаж кажется фантастическим, однако следует помнить утверждение Леонардо о том, что живопись — это наука. Как видно из рисунков, выполненных в одно время с картиной, он основывался на тщательных наблюдениях геологических явлений. Это относится и к изображению растений: можно не только отождествить их с определённым видом, но и увидеть, что Леонардо знал о свойстве растений поворачиваться к солнцу.
В середине 80-х годов XV века Леонардо написал картину «Дама с горностаем» (Краковский музей), которая, возможно, является портретом фаворитки Лодовико Сфорца — Чечилии Галлерани. Контуры фигуры женщины со зверьком очерчены изгибами линий, которые повторяются во всей композиции, и это, в сочетании с приглушёнными красками и нежным оттенком кожи, создаёт впечатление идеальной грации и красоты. Красота Дамы с горностаем разительно контрастирует с гротескными набросками уродов, в которых Леонардо исследовал крайние степени аномалий строения лица.
В Милане Леонардо начал делать записи; около 1490 года он сосредоточил внимание на двух дисциплинах: архитектуре и анатомии. Он сделал наброски нескольких вариантов проекта центрального купольного храма. Леонардо нарисовал план и перспективные виды всего сооружения. Примерно в это же время он добыл череп и сделал поперечное сечение, впервые открыв пазухи черепа. Заметки вокруг рисунков свидетельствуют о том, что его в первую очередь интересовала природа и строение мозга. Безусловно, эти рисунки предназначались для чисто исследовательских целей, однако они поражают своей красотой и сходством с набросками архитектурных проектов в том, что и на тех, и на других изображены перегородки, разделяющие части внутреннего пространства.
Живя в Милане, Леонардо постоянно работал над проектом огромного конного монумента Франческо Сфорца, отца Лодовико, который должен был быть отлит из 90 т бронзы и помещён на шестиметровый пьедестал. Однако случилось так, что предназначенная для памятника бронза была использована для отливки пушек, а его глиняная модель была уничтожена в 1499 году при вторжении французов.
Размышления Леонардо о пространстве, линейной перспективе и о способах выражении разнообразных эмоций в живописи вылились в создание фрески, написанной в экспериментальной технике на дальней торцовой стене трапезной монастыря Санта-Мария делле Грацие в Милане в 1495–1497 годах. При помощи иллюзорных средств Леонардо расширил реальное пространство зала в область живописного пространства, с высоким столом, за которым сидят Христос и апостолы. Он изобразил тот момент, когда Христос сказал: «Истинно говорю вам, что один из вас предаст меня». Здесь Христос — центр композиции. Все средства использованы для того, чтобы подвести взгляд к фигуре Христа: и основные цвета одежды (красный и синий), и изображение Спасителя таким образом, что его силуэт выделяется на фоне окна. Фигура Иуды (четвёртый справа от Христа) смещена со своего обычного места с внешней стороны стола, что ещё более усиливает драматизм происходящего. Двенадцать апостолов распределены на четыре группы по трое и изображены либо склонёнными к Христу, либо отпрянувшими от него. Поскольку расположение тринадцати человек по одну сторону стола несколько неестественно, их прямое сопоставление поднимает эмоциональный накал, а уходящая в глубь перспектива (комната изображена в виде трапеции) создаёт эффект «выталкивания» фигур к зрителю. Возможно, черпая вдохновение у своего друга Луки Пачоли (ок. 1445–1517), для книги которого «О божественной пропорции» (1509) Леонардо сделал несколько иллюстраций, он выстроил композицию фрески по системе пропорций, аналогичной соотношениям музыкальных интервалов; эта идея впоследствии легла в основу творчества архитектора Андреа Палладио.
Деятельность Леонардо в первое десятилетие XVI века была столь же разнообразна, как и в другие периоды его жизни. Несмотря на увлечение математикой, он продолжал заниматься живописью. В это время было создано полотно «Мадонна с Младенцем и святой Анной», и около 1504 года Леонардо начал работу над своей знаменитой картиной «Мона Лиза», портретом жены флорентийского купца. Этот портрет (он находится в Лувре) является дальнейшей разработкой типа, появившегося у Леонардо ранее: модель изображена по пояс, в лёгком повороте, лицо обращено к зрителю, сложенные руки ограничивают композицию снизу.
Одухотворённые руки Моны Лизы так же прекрасны, как лёгкая улыбка на её лице и первобытный скалистый пейзаж в туманной дали. Джоконда известна как образ загадочной, даже роковой женщины, однако эта интерпретация принадлежит XIX веку. Более вероятно, что для Леонардо эта картина была наиболее сложным и удачным упражнением в использовании сфумато, а фон картины — результат его исследований в области геологии. Вне зависимости от того, был ли сюжет светским или религиозным, пейзаж, обнажающий «кости земли», постоянно встречается в творчестве Леонардо.
«Мона Лиза» создавалась в то время, когда Леонардо был до такой степени поглощён изучением строения женского организма, анатомией и проблемами, связанными с деторождением, что разделить его художественные и научные интересы практически невозможно. В эти годы он зарисовал человеческий эмбрион в матке и создал последнюю из нескольких версий картины «Леда» на сюжет античного мифа о рождении Кастора и Поллукса от соединения смертной девушки Леды и Зевса, принявшего образ лебедя. Леонардо занимался сравнительной анатомией и интересовался аналогиями между всеми органическими формами.
Из всех наук Леонардо более всего интересовали анатомия и военное дело. Почти для всех своих покровителей он создавал проекты оборонительных сооружений, которые им были крайне необходимы, поскольку в конце XV века усовершенствование пушек привело к тому, что вертикальные стены старого образца уже не выполняли своей оборонительной функции. Для защиты от пушек требовались стены с наклоном, земляные валы и разнообразные приспособления, при помощи которых можно было вести успешный оборонительный перекрёстный обстрел. Леонардо создал множество проектов, в том числе новаторский проект крепости с низкими, расположенными кругами тоннелями с амбразурами. Как и почти все его проекты в этой области, он не был осуществлён.
Важнейший из общественных заказов Леонардо был также связан с войной. В 1503 году, возможно, по настоянию Макиавелли, он получил заказ на фреску размером примерно 6 на 15 м с изображением битвы при Ангиари для зала Большого совета в палаццо делла Синьория во Флоренции. В добавление к этой фреске должна была быть изображена битва при Кашине, заказ на которую получил и Микеланджело; оба сюжета — героические победы Флоренции. Этот заказ позволил двум художникам продолжить напряжённое соперничество, начавшееся в 1501 году. Ни одна из фресок не была закончена, поскольку оба художника вскоре уехали из Флоренции: Леонардо — снова в Милан, а Микеланджело — в Рим; подготовительные картоны не сохранились.
Леонардо сделал несколько набросков на сюжет «Мадонна с младенцем и святой Анной». Впервые этот замысел возник во Флоренции; возможно, около 1505 года был создан картон (Лондон, Национальная галерея), а в 1508 году или несколько позже — картина, находящаяся ныне в Лувре. Мадонна сидит на коленях святой Анны и протягивает руки к Младенцу Христу, держащему ягненка; свободные, округлые формы фигур, обрисованные плавными линиями, составляют единую композицию.
На полотне «Иоанн Креститель» (Лувр) изображён человек с нежным улыбающимся лицом, появляющимся из полумрака фона; он обращается к зрителю с пророчеством о пришествии Христа.
В поздней серии рисунков «Потоп» (Виндзор, Королевская библиотека) изображены катаклизмы: огромные массы воды и ураганные ветры превращают деревья и скалы в щепки и песок. В записках содержится много повествований о Потопе, некоторые из них — поэтические, другие — бесстрастно описательные, третьи — научно-исследовательские: в них даётся трактовка таких проблем, как вихревое движение воды в водовороте, его мощность и траектория.
Для Леонардо искусство и исследовательская деятельность были взаимодополняющими аспектами его постоянного стремления наблюдать и фиксировать внешний вид и внутреннее устройство мира. Определённо можно утверждать, что он был первым среди учёных, чьи исследования дополнялись занятиями искусством.
1. Леонардо многое шифровал, чтобы его идеи раскрывались постепенно, по мере того как человечество до них «дозреет». Он писал левой рукой и невероятно мелкими буковками, справа налево, так что текст выглядел как бы в зеркальном отображении. Он говорил загадками, изрекал метафорические пророчества, обожал составлять ребусы. Леонардо не подписывал свои произведения, но на них есть опознавательные знаки. Например, если внимательно вглядываться в картины, можно обнаружить символическую взлетающую птицу. Таких знаков, видимо, немало, поэтому те или иные его сокрытые «детища» вдруг обнаруживаются на известных полотнах, через века. Так, например, было с «Мадонной Бенуа», которую долгое время, в качестве домашней иконы, возили с собой странствующие актёры.
2. Леонардо открыл принцип рассеяния (или сфумато). Предметы на его полотнах не имеют чётких границ: всё, как в жизни, размыто, проникает одно в другое, а значит, дышит, живёт, пробуждает фантазию. Чтобы овладеть этим принципом, Леонардо советовал упражняться: разглядывать возникающие от сырости пятна на стенах, пепел, облака или грязь. Он специально окуривал дымом помещение, где работал, чтобы в клубах отыскивать образы. Благодаря эффекту сфумато появилась мерцающая улыбка Джоконды: в зависимости от фокусировки взгляда зрителю кажется, что героиня картины улыбается то нежно, то как бы зловеще. Второе чудо «Моны Лизы» в том, что она «живая». На протяжении веков её улыбка изменяется, уголки губ поднимаются выше. Точно так же Мастер смешивал знания разных наук, поэтому его изобретения со временем находят всё больше применений. Из трактата о свете и тени происходят начала наук о проникающей силе, колебательном движении, распространении волн. Все его 120 книг рассеялись по свету и постепенно открываются человечеству.
3. Леонардо предпочитал метод аналогии всем другим. Приблизительность аналогии — это преимущество перед точностью силлогизма, когда из двух умозаключений неизбежно следует третье. Зато чем причудливее аналогия, тем дальше простираются выводы из неё. Взять хотя бы знаменитую иллюстрацию мастера, доказывающую пропорциональность человеческого тела. Фигура человека с раскинутыми руками и раздвинутыми ногами вписывается в круг, а с сомкнутыми ногами и приподнятыми руками — в квадрат. Такая «мельница» дала толчок разнообразным выводам. Флорентиец оказался единственным, кто создал проекты церквей, в которых алтарь помещается посередине (символизируя пуп человека), а молящиеся — равномерно вокруг. Этот церковный план в виде октаэдра послужил ещё одному изобретению гения — шариковому подшипнику.
4. Леонардо любил использовать контрапост, создающий иллюзию движения. Все, кто видел его скульптуру гигантского коня в Корте Веккио, невольно меняли свою походку на более раскованную.
5. Леонардо никогда не спешил закончить произведение, ибо неоконченность — обязательное качество жизни. Окончить — значит убить! Медлительность творца была притчей во языцех, он мог сделать два-три мазка и удалиться на много дней из города, например, благоустраивать долины Ломбардии или создавать аппарат для ходьбы по воде. Почти каждое из его значительных произведений — «незавершёнка». У мастера был особый состав, с помощью которого он на готовой картине будто специально делал «окна незаконченности». Видимо, так он оставлял место, куда бы сама жизнь могла вмешаться и что-то подправить…
Благодаря знаменитой пьесе Эдмона Ростана и некоторым письменным свидетельствам, в нашем сознании личность Сирано де Бержерака ассоциируется с образом бесшабашного и остроумного француза, мало отличающегося от всемирно известного д'Артаньяна в искусстве владения как языком, так и шпагой. Но существует другой, таинственный Сирано де Бержерак… Во многих своих произведениях он описывает мир, который не мог существовать в XVII веке. Информация кажется подчас невероятной и странной, так как совершенно не соответствует нашим представлениям ни об интеллектуальном, ни о научно-техническом потенциале того времени. Что это — фантастика или отголоски каких-то реальных знаний?
Сирано де Бержерак родился в 1619 году в Париже. В 1637 году, закончив образование в коллеже при Парижском университете, он за короткое время прославляет себя виртуозным владением шпагой и участием в многочисленных дуэлях. Потом, по настоянию своего друга Н. Лебре, поступает на службу в действующую армию. Получив несколько тяжёлых ранений, в 1640 году Сирано оставляет шпагу и возвращается в Париж, где некоторое время ведёт светскую жизнь. Вскоре он неожиданно и резко меняет свои интересы: его привлекает новый объект — книги.
С этого момента жизнь Сирано изобилует «белыми пятнами». Мы можем лишь догадываться о причинах резкого изменения его образа жизни. Он знакомится с известнейшими философами-материалистами, учёными, писателями Франции того времени — П. Гассенди, Т. Лормитом и другими. Существует предположение, что некоторые из его друзей являлись членами ордена розенкрейцеров, бывали в Индии и имели возможность познакомиться с достижениями древнеиндийских мудрецов. Возможно, Сирано был знаком с произведениями Демокрита, Пирона, Кампанеллы, Кардано.
Есть данные о том, что члены ордена розенкрейцеров действительно обладали некими научными «секретами» и знаниями, уровень которых превосходил научные достижения Франции эпохи кардиналов де Ришельё и Мазарини. Так, в одной из книг этого ордена содержится описание таинственных машин, «вечных» ламп, аппаратов искусственных песен и т. д. Де Бержерак вскользь упоминает о том, что большинство сведений и «секретов» члены ордена розенкрейцеров получили при контактах с существами других планет, более осведомлёнными о законах материальной Вселенной. Анализ трудов Сирано де Бержерака показывает, что и он был знаком с этими странными «техницизмами».
В книге «Путешествие на Солнце» Сирано формулирует (правда, в достаточно архаичной форме) основные принципы термодинамики, теорию распространения звука, рассказывает о «вечных» лампах, с которыми, по-видимому, были хорошо знакомы древние жрецы. Мы не знаем даже принципа работы загадочных ламп, но о том, что они могли существовать в действительности, говорят археологические находки и исторические исследования. При изучении внутренних помещений египетских пирамид и подземных храмов на фресках не было обнаружено копоти. А копоть неминуемо должна была оставаться от использования факелов, так как иных источников света, по современным представлениям, у древних египтян не было. Попытки объяснить этот феномен применением разнообразных зеркал для передачи солнечного света не увенчались успехом — лучи затухали ещё до того, как попадали к месту, где работал художник.
В 1936 году при раскопках вблизи Багдада были обнаружены странные сосуды, которые, как показали исследования, оказались электрическими батареями, позволявшими получать ток напряжением 0,25–0,5 вольт с силой до 0,5–5 миллиампер. Некоторые исследователи склонны считать эти сосуды конденсаторами, служившими для накопления электрической энергии. А совсем недавно на фреске подземного египетского храма было обнаружено изображение странного сосуда, строение и детали которого позволяют серьёзно говорить о знакомстве древних египтян с принципом действия электрической лампы накаливания.
На фреске изображён большой, конусообразный, по всей видимости, стеклянный сосуд. Его широкая часть находится на специальной подставке, напоминающей современный фарфоровый изолятор, который каждый видел на опорах линий высоковольтных передач. Противоположную, узкую часть сосуда венчает некий «патрон». От него отходит длинный шланг или кабель, соединённый с устройством, похожим на современный электрический рубильник с чётко прорисованными ножами-контактами. В середине сосуда проходит слабо изгибающаяся полоса, похожая на спираль современных ламп накаливания… Интересно отметить, что возраст багдадских «электрических батарей» и фрески со «светильником» археологи определяют в несколько тысяч лет!
Может, напрасно мы приписываем Сирано контакт с представителями внеземной цивилизации, если все эти «техницизмы» были известны задолго до него? Оказывается, нет, и прежде всего потому, что его знания и представления древних имели, вероятно, один и тот же источник. Сирано де Бержерак неплохо разбирался в корпускулярной теории света, которую только через сто лет после него сформулировал великий русский учёный М. В. Ломоносов. Знал Сирано и о существовании давления света на поверхность. Этот эффект позднее был предсказан Д. К. Максвеллом и в 1899 году подтверждён на практике профессором Н. П. Лебедевым.
В трудах Сирано содержится и много других, достаточно необычных для его времени, технических описаний. Он много внимания уделяет «ракетной технике» и другим средствам перемещения в космосе. Анализ этих описаний позволяет выделить семь основных способов передвижения. Если дать волю фантазии, оставаясь при этом в рамках современных научных представлений, то можно предположить, что первый способ полёта основан на испарении какой-то жидкости под действием тепла или другого источника энергии; второй — на расширении и воспламенении некоего рабочего тела внутри замкнутого объёма с помощью специального устройства «икосаэдра» с оптической системой линз. Третий способ — движение с помощью механизма, преобразующего энергию взрыва в поступательное движение с огромной скоростью. Четвёртый способ — полёт на воздушном шаре. Пятый, шестой и седьмой способы полёта, возможно, основаны на гравитационном взаимодействии тел. Конечно, сейчас, когда мы не знаем принципа действия гравитации на предметы, дискутировать о реализации этого способа полёта сложно. Отметим лишь, что учёный Гиппергер в 1888 году выполнил расчёты, из которых следовало, что скорость распространения силы тяготения может более чем в 500 раз превышать скорость распространения света. Может, этот результат не совсем точен, но он показывает, что долететь до ближайшей звезды можно за 2–3 суток.
Сирано рассказывает и об устройстве космической трёхступенчатой ракеты (причём детали и подробности повествования не могут быть только плодом воображения), описывает невесомость, эффекты, возникающие при торможении и разгоне ракеты в космическом пространстве и… свои личные ощущения! Такое невозможно выдумать, основываясь только на впечатлениях, возникающих при верховой езде или в карете.
В книге «Государство Луны» Сирано де Бержерак рассказывает о своём полёте из предместья Парижа в Канаду, в район реки Святого Лаврентия, на каком-то аппарате с двигателем «испарительно-росяного» типа. На это путешествие он потратил 5–6 часов, а так как расстояние между этими географическими точками составляет около 6 тысяч километров, то скорость полёта Сирано превышала скорость авиалайнера ТУ-154!
В других главах этой же книги Сирано де Бержерак говорит о бесконечности вселенной, о её обитаемости разумными существами, рассказывает о бесконечности атома и т. д. Он утверждает: «Солнце — огромное тело, которое в 434 раза больше Земли». Современные астрономы говорят, что по диаметру наше светило превосходит Землю в 109 раз, а по массе — в 333 434 раза. Возникновение этого расхождения можно объяснить либо ошибочными представлениями самого де Бержерака, либо тем, что его друг Н. Лебре при редактировании книги убрал первые три цифры, посчитав их слишком фантастическими.
Кроме того, Сирано упоминает об огромных светящихся городах, передвигающихся по лунной поверхности. Он указывает, что эти огромные сооружения могут за неделю перемещаться на расстояние до 1 тысячи лье (4400 километров), то есть со средней скоростью около 30 километров в час. Казалось бы, что это — бред, вымысел. Между тем современные астрономические наблюдения за лунной поверхностью позволили зафиксировать неоднократные перемещения каких-то неидентифицированных источников света. В США сводка таких наблюдений опубликована в «Хронологическом каталоге сообщений о лунных событиях» (технический рапорт НАСА R-277, 1968 год), в России — в журналах «Астрономический вестник». В упомянутом рапорте сообщается, что в районе Моря Спокойствия американские астрономы Харрис и Кросс 18 мая 1964 года наблюдали белое светящееся пятно, перемещавшееся по лунной поверхности со скоростью 32 километра в час и уменьшавшееся в размерах. 24 мая 1964 года те же наблюдатели следили за движением по поверхности Луны другого светового пятна, двигавшегося с переменной скоростью 32–80 километров в час на протяжении двух часов.
В работах Сирано встречаются описания странных приборов и аппаратов, предназначенных для записи и воспроизведения звуков! Вот как, например, де Бержерак описывает устройство, похожее на современный радиоприёмник: «Открыв футляр, я нашёл нечто металлическое, напоминающее наши стенные часы, наполненные мелкими пружинками, крошечными механизмами. Это действительно книга, но чудесная книга, которая не имеет страниц и букв. Наконец, это книга, где можно учиться, не используя зрение — нужно только слушать. Если кто-либо захочет прочесть эту книгу, то машина напрягается всеми своими крошечными нервами, затем читатель поворачивает стрелку на ту главу, которую он хочет услышать, и в этот момент машина начинает говорить как бы человеческим ртом или как музыкальный инструмент, издавая самые разнообразные звуки». В этом описании остаётся только один вопрос: где во Франции XVII века Сирано де Бержерак мог обнаружить передающую радиостанцию? Может, у него уже в те времена была радио- или иная связь с представителями некой внеземной цивилизации (ВЦ)?
В другом месте «Дневников» Сирано описывает другую «книгу, переплёт которой выточен из целого алмаза, куда более блестящего, чем наши…» Некоторые детали в описании этого «техницизма» позволяют предположить, что Сирано де Бержерак рассказывает о телевизоре XVII века! А может быть, сказка о золотом яблочке, катящемся по серебряному блюдечку и позволяющему при этом видеть «земли дальние и чудеса заморские», является отголоском знаний древности об электронах, попавших на серебристые экраны телевизоров?
В пользу реальности контакта Сирано де Бержерака с представителями ВЦ говорит следующий отрывок из его книги: «Они тоже тело, но не такие, как мы; и вообще не такие, каких мы можем себе представить, ибо в просторечии мы называем телом лишь то, до чего можем дотронуться. Впрочем, в природе нет ничего, что не было бы материальным, и хотя они сами материальны, всё же, когда они хотят стать для нас видимыми, им приходится принимать такие формы и размеры, которые доступны нашим органам чувств; поэтому-то многие думают, что истории, которые о них рассказывают, всего лишь бредни малодушных, тем более что они являются людям лишь по ночам… Тела эти не что иное, как тем или иным образом сгущённый воздух, поэтому свет, несущий с собой тепло, разрушает их, подобно тому, как он рассеивает туман…»
Удивительно созвучны с этим описанием мысли основоположника космонавтики К. Э. Циолковского, высказанные в отношении возможного облика представителей иных миров: «…Были прошлые времена, когда материя была в децильоны раз легче, чем сейчас самая лёгкая… И все эти миры породили существ разумных, но почти невещественных — по их малой плотности…»
Всё изложенное — только гипотеза, тем не менее вопрос остаётся: с кем же дружил загадочный Сирано де Бержерак?
Никто точно не знал, где и когда сиятельный граф родился, что позволяло ему с лёгкостью рассказывать о своих встречах со знаменитостями, умершими сотни, а то и тысячи лет назад. Граф прекрасно владел немецким, английским, французским, испанским, португальским, знал и восточные языки, так что совершенно невозможно было установить, какой из них для него родной. Его красочные рассказы об экзотических странах просто поражали воображение слушателей. Немудрено, что граф вызывал чрезвычайное любопытство и многие пытались выведать его подноготную, подкупив слуг. Старик слуга предложенные деньги взял, однако заявил, что ничего не знает о родословной графа и его прошлом, так как служит у него всего-то… 300 лет! После такого ответа окружающие решили, что Сен-Жермен знает секрет изготовления эликсира бессмертия. А вскоре нашлись свидетели, утверждавшие, что видели графа десятки лет назад, и с тех пор он нисколько не изменился.
В исторических документах имя графа де Сен-Жермена впервые упомянуто в 1745 году, когда того, уже два года жившего в Англии, арестовали за то, что он привёз письма в поддержку Стюартов. После подавления якобинского мятежа в этой стране с недоверием относились к иностранцам, особенно к тем, кто совал нос в её внутренние дела. Несколько недель Сен-Жермен провёл под домашним арестом; его допрашивали, но выяснили всего два обстоятельства: он живёт под чужим именем и не желает иметь никаких дел с женщинами.
В 1746 году Сен-Жермен покинул Лондон и исчез на двенадцать лет. Нет никаких упоминаний о том, где он провёл эти годы; предположительно, занимался в Германии алхимией или путешествовал по Индии и Тибету.
О Сен-Жермене во Франции толком ничего не знали, ходили лишь слухи, что он очень богат и обладает феноменальными способностями. А вскоре Людовик XV получил от графа загадочное письмо. Сен-Жермен писал, что «у короля может возникнуть в нём нужда и по некоторым причинам — о коих не время распространяться — он мог бы оказать ему помощь». Всесильного монарха крайне заинтриговало, чем же может ему помочь этот странный человек, которого многие называли авантюристом и проходимцем. Несмотря на негативное отношение к Сен-Жермену своего окружения, Людовик XV пригласил графа во Францию и даже предоставил ему Шамборский замок, а взамен Сен-Жермен обещал Людовику сделать всё для его благоденствия.
В начале 1758 года Сен-Жермен прибыл во Францию. В Шамборском замке он разместил лабораторию, ассистентов и рабочих. Правда, сам предпочитал проводить время не у плавильных печей и химических реторт, а в салонах французской знати. Граф прекрасно одевался, на пуговицах камзола и пряжках туфель сверкали крупные алмазы, а мизинец украшал бриллиантовый перстень, который он имел обыкновение вращать. Выглядел он лет на сорок—пятьдесят, точно так же, как двенадцать лет назад в Англии: время для него будто остановилось…
Старая графиня де Сержи узнала в нём человека, которого встречала в Венеции пятьдесят лет назад… Дама поклялась, что с той поры он совершенно не изменился!
Сен-Жермен слухи о своём бессмертии не опровергал и даже умело их подогревал. Он великолепно играл на скрипке, разбирался в тонкостях политических интриг и владел богатой коллекцией драгоценных камней. Его влияние и популярность росли день ото дня. Самые красивые светские львицы мечтали о романе с ним, но он умело обходил расставленные ими ловушки, оставаясь недосягаемым.
В мае 1758 года на ужине у маркизы Дюрфе Сен-Жермен встретился с Казановой, о чём последний в «Мемуарах» написал: «Сен-Жермен хотел казаться необыкновенным, удивлять всех, и часто ему это удавалось. Его тон был очень уверенным, но настолько продуманным, что не вызывал раздражения».
Король Франции мечтал использовать знания графа в своих целях, например, узнать секрет превращения в золото различных металлов. Кроме того, Людовика, постоянно опасающегося быть отравленным, чрезвычайно интересовало, существует ли универсальное противоядие. Сен-Жермен прямых ответов на вопросы короля не давал, но обнадёживал его, обещая сделать всё возможное для благоденствия своего царственного покровителя.
Вскоре Людовик XV на деле убедился в талантах Сен-Жермена. Он пожаловался графу на то, что его бриллиант имеет заметный дефект — крупное пятно. Через несколько дней Сен-Жермен вернул его абсолютно прозрачным. Неизвестно, каким образом ему удалось устранить дефект. Специалисты уверены, что он просто-напросто огранил точно такой же алмаз. После этого Людовик окончательно уверовал в способности Сен-Жермена, и тот стал своим человеком при дворе. Разумеется, не всем это пришлось по нраву. Особенно невзлюбил графа первый министр короля, могущественный герцог Шуазель. Он постоянно твердил монарху, что Сен-Жермен проходимец и его надо или посадить в Бастилию, или выслать из страны.
Однажды Людовик на соколиной охоте выпил кубок вина и слёг с сильными резями в животе. Он повелел позвать к нему графа. Тот явился в покои Людовика немедленно, напомнил, что в своё время писал, что обязательно пригодится королю. Сен-Жермен осмотрел нёбо и язык больного и потребовал козьего молока. Размешав в нём порошки, дал выпить снадобье слабеющему Людовику, и вскоре тот спокойно уснул.
Граф не только спас короля, но и указал на отравителя — герцога Шуазеля, правда, Людовик ему не поверил. Сен-Жермен успокоил короля, что покушений больше не будет и он умрёт своей смертью. Французский монарх обрадовался такому известию, но узнать день и час своей смерти отказался.
К слову, Сен-Жермен на самом деле мог назвать день и час смерти французского короля: он прославился очень точными предсказаниями. Поговаривали, этой феноменальной способностью он обязан волшебному зеркалу, в котором якобы можно было увидеть будущие события, судьбы людей и государств.
Если верить легендам, волшебное зеркало некогда принадлежало Нострадамусу и именно с его помощью он прослыл величайшим предсказателем. О его существовании писала в своём дневнике и Екатерина Медичи. Когда Нострадамус показал ей этот магический предмет, она увидела в нём кровавые события Варфоломеевской ночи и смерть Генриха III.
Обладал ли Сен-Жермен таинственным зеркалом или же просто был талантливым ясновидящим — неизвестно, но его пророчества и впрямь сбывались.
Способность таинственного графа предсказывать события, его познания о ядах и противоядиях привлекли к нему пристальное внимание фаворитки короля маркизы де Помпадур. Решив, что столь знающий человек будет ей крайне полезен, маркиза решила его «приручить». Понимая, что деньги и должности ему не нужны, а запугать его ничем нельзя, решила пустить в ход свои чары. Помпадур знала, что все попытки светских красавиц соблазнить графа окончились неудачей, поэтому ею руководил азарт — сделать то, чего не удалось другим.
Фаворитка пригласила к себе графа, сославшись на болезнь. Однако Сен-Жермен словно прочёл её мысли и повёл себя с кокеткой довольно дерзко. Для начала заявил, что причина недомогания в переедании, затем упрекнул в бессмысленной ненависти к королеве Марии, а под конец назвал точную дату её смерти. Надо ли говорить, что после такого «задушевного» общения маркиза де Помпадур стала злейшим врагом Сен-Жермена. Она даже попыталась засадить его в Бастилию, но Людовик встал на защиту своего спасителя, отказавшись выполнить настойчивую просьбу фаворитки. Тогда Помпадур вместе с Шуазелем разработали коварный план, посоветовав королю отправить Сен-Жермена на переговоры в Гаагу. Тот умело отстаивал интересы Франции, однако вскоре был арестован по обвинению в подготовке убийства королевы Марии, супруги Людовика XV. Поводом послужило письмо, которое якобы обронил Сен-Жермен, в нём он излагал этот коварный план. Письмо, без сомнения, было фальшивкой, но до выяснения обстоятельств графа бросили в голландскую тюрьму, откуда он, разумеется, бежал.
Но как Сен-Жермен, способный предвидеть события, дал заманить себя в ловушку? Скорее всего, он знал, что всё закончится благополучно, и использовал эту историю для того, чтобы просто покинуть Францию, где он чересчур надолго задержался.
После этого Сен-Жермена видели в Англии, Италии, Саксонии, Пруссии и даже в России накануне переворота 1762 года, когда к власти пришла Екатерина II. Не исключено, что граф имел к этому самое непосредственное отношение. Во всяком случае, существуют упоминания о встрече Сен-Жермена с Алексеем Орловым. А один немец, служивший в то время в России, в мемуарах писал, что однажды пьяный Григорий Орлов сказал ему об истинной пружине переворота: «Кабы не Сен-Жермен, ничего бы и не произошло…»
В 1766 году Сен-Жермен нашёл прибежище у прусского короля Фридриха II, однако на следующий год перебрался к принцу Гессенскому, в Готторп на Балтике. Если верить принцу, Сен-Жермен скончался в 1784 году, ему было девяносто три года, хотя выглядел не старше шестидесяти. Вскоре поползли слухи, что «покойник» в 1785 году был на масонском конгрессе, а Мария-Антуанетта утверждала, будто Сен-Жермен предупреждал её за несколько месяцев о неминуемой революции. Графа видели в 1788, 1793, 1814 годах. Потом все, кто его знал по бурному XVIII веку, покинули этот мир. Правда, иногда появлялись проходимцы, пытавшиеся использовать имя графа в личных целях, но к Сен-Жермену они не имели никакого отношения.
Кем же являлся таинственный граф на самом деле? Елена Блаватская писала: «Сен-Жермен, безусловно, был величайшим Восточным Адептом, какого Европа видела за последние столетия. Но Европа не узнала его».
Кто знает, может, Сен-Жермен до сих пор инкогнито странствует по миру, тайно влияя на ход истории?
Личность этого человека была на удивление противоречивой и загадочной. Он ни минуты не сидел на месте, придумывая всё новые и новые козни. И в результате даже оказался косвенным виновником Великой французской революции, а также гибели Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Самого же Калиостро, считавшего себя великим оракулом и знатоком человеческих душ, погубила досадная и нелепая случайность…
Несмотря на чудом сохранившиеся документы, проникнуть в тайну человека, называвшего себя Бальзамо Калиостро, не так уж и просто: слишком много несовпадений и противоречий встречается в архивных данных. А всё потому, что великий мошенник был патологическим лгуном. Он настолько виртуозно врал, что вскоре и сам не мог отличить, где правда, а где ложь. Скорее всего, он придумал даже собственную биографию, создав для доверчивых простаков притягательный образ магистра всех известных на тот момент наук. Его считали богатым наследником муфтия Ялахаима, основателем новой религии, и наконец, гонимым волшебником, который знал секрет философского камня. На самом деле это был талантливый авантюрист, владевший гипнозом и умевший в совершенстве подделывать почерки. Благодаря смекалке и буйной фантазии он умудрялся проворачивать самые невероятные финансовые операции, как правило, оставаясь в выигрыше.
Незаменимой помощницей Бальзамо была его жена Лоренца Феличьяни. В данном случае пословица «муж и жена — одна сатана» полностью себя оправдала. Красавица Лоренца постоянно использовала свои внешние данные и природную гибкость тела с выгодой для себя. Происходило это с молчаливого согласия мужа, который не брезговал жить за счёт её любовников. Правда, один раз супруги крупно поссорились. По благословению мужа Лоренца ушла в содержанки к богатому французскому дворянину. Однако спустя время Калиостро, подсчитав, что его финансовые дела без жены идут гораздо хуже, вдруг весьма обиделся на неё за столь аморальный поступок и подал на неверную супругу в суд. Лоренце пришлось посидеть в тюремной камере, пока Калиостро наконец не сжалился над ней. После этого парочка уже не расставалась.
Они колесили по Италии, Франции, Англии, и везде Калиостро рассказывал, что владеет секретом философского камня. Ему верили, приглашали в лучшие дома, где он в присутствии большого количества народа предсказывал будущее и «варил» золото. Но если с демонстрациями чудес ясновидения до поры до времени всё обстояло нормально, то с золотом постоянно возникали сложности: ну не хотело оно вариться по тому рецепту, который знал Калиостро. Может быть, он просто ошибся в ингредиентах, может, ему мешали козни дьявола, кто знает… Из гостеприимных домов Бальзамо не раз приходилось спасаться бегством, прихватив при этом какую-нибудь ценную безделушку.
Лучше всего этой парочке работалось во Франции и Италии. А вот чопорные англичане мало реагировали на прелести Лоренцы и не спешили расставаться с набитыми кошельками. Вскоре личность Калиостро настолько «прославилась», что супругам пришлось спешно покинуть Европу во избежание неминуемого ареста. Немного подумав, они отправились в Россию.
Лучшей страны было просто не найти: всеобщая безнаказанность и любовь к заморским чудесам создавали идеальное поле для авантюрной деятельности. Будучи человеком умным и не лишённым мужского обаяния, Бальзамо обратил свой взгляд преимущественно на женскую часть Петербурга и Москвы. Русские барыньки безумно скучали, а визит знаменитого оракула и алхимика подогревал воображение и сулил много интересного. Немудрено, что представления, которые устраивал Калиостро в светских салонах, пользовались огромной популярностью. Аристократов ничуть не смущало, что Калиостро неряшливо одевался, имел дурные манеры, грубо выражался и писал с орфографическими ошибками. Один магнетический взгляд — и ему верили беспрекословно. Свой приезд в Петербург итальянский шарлатан мотивировал тем, что решил открыть русское отделение египетской масонской ложи, руководителем и основателем которой был он сам. Отличительным признаком ложи в России стало то, что в неё входили только женщины. Жаждавшие экзотики русские дворянки моментально пожертвовали странному обществу немалые суммы денег. Взамен Калиостро обещал им бессмертие и духовное перерождение.
Калиостро тем временем предсказывал будущее, устраивал спиритические сеансы и отыскивал клады. Так, во владениях графа Медема иностранный кудесник устроил целое представление. Нанятый им мальчик, находясь в «трансе», показал гостям графа место, где спрятаны несметные сокровища. Авантюрист объявил, что клад находится под охраной злых чар и, прежде чем копать, надобно эти чары снять. Спустя несколько дней, проведённых в роскоши и довольстве, Калиостро «аннулировал» родовое заклятие и с помпой удалился в Петербург. Нужно ли говорить, что никакого золота в имении графа Медема никто не сумел обнаружить.
Окрылённый баснословными гонорарами и сомнительными успехами, Калиостро начал забываться. Он шокировал публику бессовестными речами, приставал к целомудренным девицам и без зазрения совести занимал в долг. Апофеозом его шарлатанства стала история с лечением княжеского отпрыска. У одного из приближённых императрицы Екатерины тяжело заболел новорождённый ребёнок. Врачи исчерпали все возможные средства, но не могли помочь. Малыш чах на глазах. Тогда вызвали Калиостро. Он взглянул на младенца и сказал, что может быстро его вылечить. Для этого ему нужно было на время отдать мальчика. Действительно, вскоре он привёз поправившегося младенца. Родители, не помня себя от радости, осыпали спасителя щедрыми дарами и золотом, пока не выяснилось, что ребёнка подменили. В пути младенец скончался, и Калиостро, недолго думая, купил похожего ребёнка в многодетной чухонской семье. История дошла до императрицы, и шарлатана с позором выслали из страны.
…Он вернулся во Францию. Любимым детищем Калиостро оставалась всё та же египетская масонская ложа. Он и его приверженцы подвергались суровым испытаниям: после изнуряющего поста им делали кровопускания, а затем укладывали в ванну, наполненную неизвестным раствором. Полежав в ней некоторое время, адепты чувствовали сильное недомогание, тошноту, головокружение. После того как у людей выпадали волосы, зубы, Калиостро считал их достойными стать членами ложи. В ванне, судя по перечисленным признакам, находился какой-то яд. Своим последователям Бальзамо обещал долгую и счастливую жизнь — пять с лишним тысяч лет, а после выдавал в грязном флакончике жидкость под названием «Эликсир бессмертия». В число обещанных благ входила и красота, коей члены ложи после проведённых опытов явно не отличались. Сам Калиостро щеголял в длинной чёрной мантии с иероглифами, а на боку у него болтался меч.
В перерывах между масонскими опытами Калиостро оказался замешанным в тёмную историю, которая впоследствии получила название «Ожерелье королевы». Калиостро вместе с неутомимой Лоренцой были посредниками в длинной цепочке по передаче украденного бриллиантового ожерелья. Бриллианты от имени королевы забрали у известного ювелира и, распилив, переправили в Англию. Разразился скандал, в котором в основном фигурировали имена авантюристки Ламот, королевы Марии-Антуанетты и кардинала Рогана. В списках допрашиваемых находился и Бальзамо. Однако впоследствии суд его оправдал, шарлатан отделался кратким заключением в Бастилии. Французским монархам пришлось гораздо хуже — после революции история с кражей ожерелья легла в основу предъявленных им обвинений.
Погорел Калиостро именно на своей псевдомасонской ложе. После событий во Франции он счёл для себя более безопасным перебраться в Лондон. Однако жизнь там показалась очень скучной, и он вместе с Лоренцой переехал в Рим. В Риме Калиостро открыл очередной филиал любимой организации, но не учёл одного: масонство в Риме считалось ересью, за него полагалась смертная казнь. После многочисленных экспериментов с ядовитыми порошками и ваннами на Калиостро донесли. Шарлатан был схвачен инквизицией и в сентябре 1789 года оказался в тюрьме.
Поразительный факт: постоянно обманывая людей, сам Калиостро с детства искренне верил в ясновидение и предсказания. По одной из легенд, в юности ему предсказали смерть в 1795 году, однако гибели можно было избежать, если проявить терпение. Калиостро напророчили спасение в лице военных. Впоследствии личные гороскопы Калиостро подтвердили это предсказание.
Оказавшись в тюрьме, Бальзамо сразу же начал готовить побег. Но из этой неприступной крепости убежать было непросто. Годы шли, нервы сдавали, великий авантюрист старел.
Спустя шесть лет ему всё-таки удалось сбежать. Помог случай. В местной церкви Калиостро заприметил священника, схожего с ним ростом и цветом волос. Под предлогом исповеди Бальзамо задушил священника и изуродовал ему лицо. После облачился в рясу и выскользнул за ворота тюрьмы. Но свобода оказалась призрачной, как, впрочем, и вся его жизнь. Бальзамо слишком ослабел, чтобы уйти далеко. Он умер от голода, усталости и болезни, одолев всего несколько километров. По иронии судьбы через пару недель Рим был взят французами. В тюрьму, где томился Калиостро, приехали его друзья-республиканцы; у них был приказ о его освобождении. Но ни в одной из камер они так и не нашли мошенника, которым гордилась Франция. Промучившись шесть лет, он не сумел подождать всего несколько дней и совершил роковую ошибку.
В начале XIX века в Западной Европе и Соединённых Штатах Америки распространилось увлечение так называемым месмеризмом — наукой о внушении. Основатель этого направления в медицине Франц Антон Месмер считался магом и волшебником, о нём слагались легенды, а писатели-романтики посвящали ему прозаические произведения и даже стихи. Тысячи людей мечтали стать пациентами знаменитого лекаря и стремились встретиться с ним.
Для своего времени Месмер был по-настоящему выдающейся личностью. Он изучал такие науки, как философия, теология, право и конечно же медицина. В тридцать два года он защитил диссертацию о влиянии планет на организм человека, предвидя таким образом несколько направлений в астрологии. Его познания были поистине безграничны. Интересовался он и искусством: имея свой домашний театр, приглашал для выступлений Моцарта, Гайдна и Глюка. Заглядывали в гости к Месмеру и другие композиторы и артисты. Учёный говорил на многих языках и отличался несомненным литературным даром. К тому же он обладал личным обаянием, привлекавшим к нему многих людей.
Магниты были едва ли не самым сильным увлечением молодого Месмера. Как-то раз один пастор рассказал ему, как вылечил больную женщину с помощью магнита. Это известие привело учёного в восторг. С тех пор интерес к магнитам всецело завладел им. Месмер был уверен: магниты — это кусочки метеоритов, упавших когда-то с неба. Ничто в мире не обладает таким набором волшебных свойств, считал он, как магнит.
«Магнитная мания» проявлялась у целителя даже внешне. Месмер с гордостью носил на шее магнитный талисман и навешивал на камзол кусочки магнита. Учёный стремился намагнитить все предметы у себя в доме. Он изобрёл метод «лечения магнитной водой», и поклонники метода раскупали «заколдованные» сосуды для купания и умывания; одно лишь прикосновение к ним должно было принести выздоровление.
Однажды Месмер пришёл к пациентке, забыв дома магнит. Пришлось ему делать пассы руками, притворяясь, что талисман зажат у него между пальцами. При этом он совершенно не надеялся на успех. Пациентка, однако, сразу же спокойно уснула и проснулась здоровой. Целитель был поражён: значит, дело совсем не в магните?
Месмер вначале даже не подозревал, что открыл механизм психического внушения и вплотную подошёл к тому, что мы сегодня называем гипнозом. Однако сам он дал этому явлению ложное толкование, полагая, что магнетизм концентрируется в самом человеке. По его мнению, в организме целителя циркулирует особая жидкость — магнетический флюид, через которую на больного действуют небесные тела. Одарённые целители могут пассами передавать эти волшебные флюиды другим людям.
Месмер принимал пациентов в особенном «магнитном зале». Всё в этом необычном помещении создавало атмосферу загадочности и таинственности: повсюду лежали кусочки намагниченного железа, а посреди комнаты стояла огромная лохань с намагниченной водой.
Этому «магнетическому» интерьеру была уготована долгая жизнь. В конце XIX века новшеством Месмера воспользовались оформители комнат для спиритических сеансов. Правда, вместо кусочков магнита они использовали обыкновенные металлические предметы, но мистическая атмосфера, полумрак и чёрные занавески довершали психологическое воздействие на приходящих.
Деятельность «магнитного человека» обрастала удивительными слухами. Рассказывали, что во время сеансов в пациентах пробуждались души давно умерших людей и начинали звучать чужие голоса. Причём, ненадолго «предоставив» другой душе своё тело, пациент почти всегда полностью исцелялся!
Слава о необычном врачевателе пошла по всей Европе. Однако популярность Месмера вызывала зависть у многих современников. За свою жизнь он нажил немало врагов и даже из-за их происков был вынужден покинуть родную Австрию. А в 1784 году король Людовик XVI подписал указ о проверке реального существования флюидов. Выводы королевской комиссии были для Месмера неутешительными: она сочла доказанным отсутствие флюидов. Этот вывод вдохновил злопыхателей. Учёному пришлось уничтожить часть своего архива, а вскоре после ажиотажа с «разоблачением» Месмер переехал из Франции в Швейцарию.
Швейцарский период был самым спокойным в жизни Месмера. Он продолжал экспериментировать с магнитами и до глубокой старости принимал пациентов.
С середины «галантного» XVIII столетия на международной арене появляется новый тип шпиона. Это интеллектуал, светский лев, часто полиглот, отлично владеющий не только пером, но также шпагой и пистолетом. Ко всему прочему, он умеет нравиться и находить путь к сердцам женщин. Таким был Джакомо Казанова, шевалье де Сенгальт, философ, дипломат, сочинитель, любимец женщин и тайный агент.
Казанова родился в 1725 году в Венеции в семье актёров, якобы принадлежавших к дворянскому роду Палафоксов. Одарённый юноша закончил школу в Падуе, затем изучал право. Благодаря артистической профессии своей матери он с юных лет вращается среди представителей света и дипломатов, что в Венеции, бдительно охраняющей свои секреты от иностранцев, бывало небезопасно. Игнорируя все запреты, молодой Казанова свёл тесную дружбу с аббатом Берни, графом Лионским, послом Франции в Венецианской республике. Когда в 1757 году Берни становится министром иностранных дел Франции, жизнь Казановы круто меняется. Его мемуары свидетельствуют о том, что не только амурные приключения входили в круг его интересов. О своём пребывании во Франции Казанова писал: «Мсье де Берни принял меня как обычно, то есть не как министр, а как друг. Он поинтересовался, не соглашусь ли я выполнить несколько секретных поручений». Казанова соглашается.
Берни, заслуживший на посту французского посла в Венеции расположение своего короля, равно как и уважение со стороны правителей республики и папы Бенедикта XIV, решает вовлечь Казанову в свою секретную дипломатическую деятельность. Вот как описывал события сам Казанова: «В начале мая аббат де Берни известил меня письмом, что я должен поехать в Версаль для встречи с аббатом де Лавилем. Последний спросил, готов ли я посетить восемь или десять военных кораблей,[12] стоящих на якоре в Дюнкерке, и достанет ли мне сообразительности сойтись с тамошними старшими офицерами настолько коротко, чтобы прислать ему подробный отчёт об общей вооружённости кораблей, о числе матросов, о боеприпасах всякого рода, о порядке управления и полицейской службе. Я ответил, что готов попытаться».
«Уже через три дня я снял номер в гостинице в Дюнкерке… Тамошний банкир, как только прочитал письмо из Франции, тут же выдал мне сто луидоров и попросил подождать его вечером в гостинице, чтобы представить меня здешнему командиру эскадры, мсье де Барею. После обычных расспросов командир, как и любой француз на высокой должности, пригласил меня поужинать с ним и его супругой, ещё не вернувшейся из театра. Она отнеслась ко мне так же дружелюбно, как и её муж, и поскольку я держался подальше от игорного стола, то очень скоро перезнакомился со всеми армейскими и морскими офицерами.
Так как я говорил преимущественно о военно-морских флотах европейских стран, выдавая себя за большого знатока по этой части, а в своё время я действительно служил на флоте моей Республики, то через три дня я уже не только лично был знаком с капитанами боевых кораблей, но и подружился с ними.
Я болтал обо всём, что приходило в голову, скажем, об устройстве кораблей или о чисто венецианских приёмах маневрирования на море. И когда я нёс всякую чепуху, эти морские волки слушали меня с большим интересом, чем когда я толковал им о чём-то действительно разумном.
На четвёртый день один из капитанов пригласил меня отобедать на борту своего судна. Этого было достаточно, чтобы я тотчас же получил приглашение от всех остальных то ли на завтрак, то ли просто так закусить. И каждый, кто оказал мне такую честь, на весь день становился моим гидом. Я же проявлял интерес решительно ко всему, изучал каждый корабль вдоль и поперёк, спускался до самого нижнего трюма, задавал сотни вопросов и повсюду находил молодых офицеров, жаждущих поважничать передо мной.
Все они очень откровенно говорили со мной, и мне не стоило больших трудов выжать из них всё, что мне было нужно для составления подробного отчёта. Перед сном я записывал все достоинства и недостатки, подмеченные на соответствующем корабле. Спал я не более четырёх или пяти часов в сутки. За всё это время я не отвлекался на легкомысленный флирт. Справиться с заданием — вот что было единственной целью всех моих действий и помыслов. Я обедал то у делового партнёра Корнмана, то у мсье П., то в небольшом сельском доме. Мадам П. сопровождала меня туда и явно осталась очень довольна моим обхождением с ней, когда мы остались наедине. В общем, я дал ей исчерпывающие доказательства моей тёплой дружбы…
Выполнив своё задание, я простился со всеми и в почтовой карете отбыл обратно в Париж, для разнообразия выбрав иной маршрут, чем по пути в Дюнкерк…
Прибыв на место, я тут же отправился со своим донесением министру в Пале-де-Бурбон. Он не пожалел целых двух часов, чтобы вместе со мной вычеркнуть из него всё, что, по его мнению, было лишним.
Ночью я переписал донесение набело, а днём поехал в Версаль и вручил его аббату Лавилю. Тот прочитал мой отчёт, не выказывая никаких эмоций и без комментариев, и сказал, что в нужное время даст мне знать, насколько он хорош.
Через месяц я получил пятьсот луидоров и не без радости узнал, что военно-морской министр, мсье де Кремиль, нашёл мой отчёт не только тщательно составленным, но и достаточно содержательным. Тем не менее различные вполне обоснованные соображения не дали мне в полной мере насладиться признанием моих заслуг, которое мой покровитель искренно хотел мне выразить.
И всё потому, что это поручение влетело военно-морскому министерству в двенадцать тысяч ливров. Между тем министр мог бы без труда узнать обо всём, что я ему доложил, не затратив ни единого су. То же самое был бы в состоянии сделать для него любой молодой офицер и, даже не будучи семи пядей во лбу, произвести впечатление весьма способного человека.
Но при монархической бюрократии точно так же поступали все министерства. Они, не задумываясь, бросали на ветер казённые деньги, осыпая ими своих протеже и любимцев…»
Когда же вместо аббата Берни министром иностранных дел стал герцог де Шуазель, шпионская деятельность Казановы сошла на нет. Это случилось в 1758 году. После этого он жил в Европе, переезжая из страны в страну, и в 1779 году получил место библиотекаря у графа Вальдштайна в его поместье Гут-Дукс (Богемия), где 4 июня 1798 года тихо и мирно отошёл в мир иной.
«Мне кажется, я сегодня крестил самого антихриста» — именно такие слова, по легенде, записал в своём дневнике священник, крестивший в 1725 году двухнедельного младенца со звучной фамилией Казанова. Несколькими днями ранее этот же пастор отпевал мать ребёнка — молодую красавицу артистку, умершую во время родов. До нас не дошла информация о причинах, побудивших пастора сделать подобную запись. Может быть, на священника слишком сильно подействовала смерть роженицы или то, что мальчик за несколько дней жизни ни разу не заплакал, а может быть что-то более серьёзное. Та же легенда гласит, что священнослужитель скончался при довольно загадочных обстоятельствах ровно через год после рождения Казановы…
Итак, оставшегося сиротой маленького Джакомо воспитывала тётка, старшая сестра его матери. Эта образованная для своего времени женщина дала Казанове прекрасное образование и воспитание, а самое главное, сумела развить в будущем герое-любовнике прямо-таки гипнотизирующую галантность, которая впоследствии станет главным оружием итальянца в завоевании женских сердец. По одной легенде, свою карьеру сердцееда Джакомо Казанова начал в одиннадцать лет, получив первые уроки любви у прислуживавшей в доме его тётки двадцатилетней деревенской девушки. Уже к пятнадцати годам он был весьма искушённым любовником, по которому сохли весьма знатные и взрослые дамы.
Однако по другим сведениям, которые выглядят более правдоподобно, легендарный итальянец познал радости секса довольно поздно — в двадцать один год. По легенде, он взял на ночь проститутку, но ничего не смог сделать в постели, и та взялась за обучение его искусству любви. После месяца усиленных «занятий» с Казановой проститутка-«альтруистка» распространила слух о виртуозном любовнике, способном украсить жизнь самой взыскательной дамы. Вскоре в будуарах местных аристократок с вожделением шептали: «Казанова», а мужская женатая половина потеряла сон и аппетит.
Поначалу жертвами галантности молодого графа были в основном вдовы или старые девы, потерявшие надежду найти спутника жизни и создать семью. Тем не менее последующие два десятка лет он умудрился соблазнить больше тысячи женщин, большинство из которых были замужем за знатными аристократами.
Примечательно, что, когда графу не было ещё и двадцати, он перенёс жестокую личную трагедию: его невеста, которую он страстно любил, — и чувство к которой, по его словам, пронёс через всю жизнь, — умерла от воспаления лёгких. Удар был столько сильным, что Казанова чуть было не наложил на себя руки. После перенесённой драмы граф дал себе зарок — никогда не жениться.
Любопытно, что всех женщин, с которыми у него были интимные отношения, он предупреждал, что никаких серьёзных намерений он не имеет, что из их связи никаких обязательств друг перед другом не вытекает, и просил не увлекаться им, чтобы легче можно было расстаться. Все его романы, как правило, длились не дольше одного месяца. Только в сорок лет дрогнуло сердце Казановы: он встретил женщину, поразительно напоминающую его невесту, и очень полюбил её. Таким образом, граф изменил своей клятве и женился. На этом закончилась блестящая авантюрная карьера любовника Джованни Джакомо Казановы. Он так ни разу и не совершил супружеской измены.
В чём же загадка любовных побед Казановы? Известно, что Казанова был далеко не красавцем и не обладал сверхъестественной сексуальной потенцией. Его постельные победы объяснялись так называемым половым альтруизмом, абсолютно не свойственным мужчинам его времени. Проститутка, которая стала наставницей молодого графа, научила его сначала доводить до оргазма женщину, а уж потом удовлетворяться самому.
Галантный век запомнился как время, так сказать, сексуального свободомыслия. Тем не менее и здесь Казанова перещеголял своих современников. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать описанный в его «Мемуарах» эпизод, когда граф подглядывает за совокуплением своей любовницы и французского дипломата. Вуайеристическая практика тогда настолько потрясла общественность, что за Казановой закрепилась репутация «короля изощрённой любви». Помимо подглядывания, Джакомо Казанова очень любил экспериментировать с местами любви. Так, он описывает случай, когда занимался любовью с одной графиней в фонтане её городской усадьбы на глазах многочисленной прислуги. А некую Луизу Лавальер граф соблазнил прямо на накрытом обеденном столе.
Люди, близко знавшие Казанову, утверждали, что он хорошо знал толк в эротической кухне: ему были известны секреты возбуждающих снадобий и рецепты кулинарных блюд, способных превратить в куртизанку любую монашку. Маркиза де Руа рассказывала, как, отведав приготовленные графом жульены, она проснулась для настоящей страсти, утолить которую она не могла за целую ночь любви.
19 июля 1759 года после обеда у негоцианта Вильяма Кастеля собралось большое общество, чтобы послушать замечательного старика Эмануэля Сведенборга. Ему было около семидесяти лет; он привлекал открытым и приветливым лицом, необыкновенно добрым и честным. Когда он говорил, все слушали в почтительном молчании. Сведенборг шутил, высказывал глубокомысленные суждения о разных таинственных явлениях, речь его была оригинальной и своеобразной, но всегда разумной.
Однажды Сведенборг находился в Гётеборге, расположенном более чем в 50 милях от Стокгольма. Около 6 часов вечера он вышел из комнаты и вскоре вернулся бледный и встревоженный. На вопрос: что с ним? — Сведенборг ответил, что только что начался и молниеносно распространяется страшный пожар около Зёдермальма в Стокгольме. Сведенборг в волнении часто выходил из комнаты, говорил, например, о том, что именно в эту минуту горит дом приятеля, беспокоился, как бы пламя не перекинулось на его собственный дом. Наконец часов в 8 он с облегчением сказал: «Слава богу, пожар окончился за три дома от моего».
На вторые сутки из Стокгольма в Гётеборг пришло известие от купцов, друзей хозяина дома, подтвердившее до мельчайших подробностей всё, что говорил Сведенборг.
Он родился 29 января 1688 года в семье епископа Скарского, Эскара Сведенборга, и воспитывался своими родителями в глубоко религиозных традициях. Рассказывали, что уже в четырёхлетнем возрасте мальчик очень интересовался таинствами религии, ангелами и небесами. В школе города Упсалы он отличался прилежанием, усидчивостью, а также кротостью и сердечной добротой. В 1710 году, когда началась эпидемия чумы, он уехал из Швеции и провёл четыре года в лучших университетах Англии, Франции, Голландии и Германии. Он посвящал своё время главным образом физике, математике, химии и другим естественным наукам, но нигде не упускал возможности углублённо изучать богословие.
В 1714 году он вернулся в Упсалу и издал собрание своих стихотворений на латинском языке, заслуживших весьма лестные отзывы, а вскоре прославился и сочинениями по математике и физике. На молодого учёного обратил внимание король Швеции Карл XII и в 1716 году назначил его советником королевской горной коллегии. В 1718 году при осаде Фридериксгалля Сведенборг блистательно доказал, что может на практике применять своё знание в механике, доставив две галеры, пять больших ботов и одну шлюпку сухим путём, через горы и долины — из Штрёмштадта в Идефиоль — на расстояние 2,5 шведских миль.
Он опубликовал множество научных работ, охватывающих необычайно широкий круг вопросов: грунты и грязи, стереометрия, отражение звука, алгебра и исчисления, доменные печи, астрономия, экономика, магнетизм и гидростатика. Он основал науку кристаллографию и впервые сформулировал небулярную космогоническую теорию. (Небулярная от латинского «небула» — туман. Гипотеза о возникновении Солнечной системы из газового облака.) На протяжении многих лет он изучал анатомию и физиологию человека и был первым, кто открыл функцию желёз внутренней секреции и мозжечка.
В совершенстве владея девятью языками, он был изобретателем и искусным мастером; сам изготовлял микроскопы и телескопы, конструировал подводную лодку, воздушные насосы, музыкальные инструменты, планёр и оборудование для шахт. Он принимал участие в проектировании крупнейшего в мире сухого дока; создал слуховую трубку, огнетушитель и сталепрокатный стан; изучал печатание и часовое дело, мастерство гравировки и мозаики и многое другое.
До 1744 года, расколовшего надвое его жизнь, он находился на вершине славы как гениальный учёный, внёсший огромный вклад в науку Швеции. Благодаря своим выдающимся сочинениям по физике и минералогии он стал настолько знаменит, что был избран членом большинства учёных обществ. В 1719 году наследница престола Карла XII Ульрика Элеонора за заслуги перед отечеством удостоила Сведенборга дворянского титула под именем Эмануэль Сведенборг, и в последующие годы он регулярно заседал в сейме. В 1724 году Упсальский университет предложил ему заведование кафедрой высшей математики, но он отклонил это предложение. В 1729 году Академия наук в Упсале избрала его своим членом, и такой же чести он был удостоен в Санкт-Петербургской академии наук. Стокгольмская академия наук поспешила последовать их примеру.
Во время своих путешествий по Германии, Англии, Франции и Италии он заслужил уважение и доверие всех знаменитостей этих стран, с которыми ему довелось познакомиться. Ведущие учёные искали его дружбы и обращались к нему за советами. Издатели энциклопедии в Париже поместили в ней полностью его сочинение о производстве железа и стали, так как не надеялись ни от кого другого получить более дельную статью по этому вопросу. Сочинения неутомимого Сведенборга в области истории и естественных наук составили небольшую библиотеку. Трудно перечислить все усовершенствования, предложенные им в горном деле, все заслуги, которыми обязаны ему шведская промышленность и техника.
К пятидесяти годам он овладел всеми известными в его время естественными науками и был на пороге великого исследования: духовного мира человека.
Сведенборг начал с того, что сделал обзор всех современных ему знаний в области психологии, а впоследствии опубликовал его в нескольких томах. Он стал записывать и толковать собственные сновидения; разработал технику задержки дыхания (наподобие йоговской) и концентрации внимания внутрь, что дало ему возможность наблюдать тонкие, образующие символы, процессы в мозге.
Постепенно, в определённых состояниях, он ощутил, что внутри него присутствуют другие сущности, и утверждал, что с апреля 1744 года находится в постоянном контакте с миром духов.
В 1747 году Сведенборг неожиданно попросил об отставке от всех должностей и посвятил свою жизнь предсказаниям и мистике.
Итак, та часть жизни Сведенборга, которой соответствует биография блестящего учёного, закончилась самым странным образом и наступила другая, загадочная, вызывавшая много домыслов и споров о том, кем же он был на самом деле. У него было две биографии. Начало первой и конец второй известны, а о середине можно догадываться, знакомясь с его дневниками.
Всё началось с несчастной любви. В юности он обручился с девушкой, которую любил, но убедившись, что она согласилась выйти замуж по принуждению родителей, он возвратил ей её слово. Забыть её он не смог и навсегда остался холостяком. Конец истории известен из дневника, который вёл Сведенборг во время путешествия из Голландии в Англию в 1743–1744 годы.
Дневник содержит подробнейшие описания его снов и внутренней жизни. «Из этих описаний Сведенборг выступает как человек, нервная система которого была совершенно расстроена половыми излишествами, которые он сам называет своей ночной главной страстью. Сны его полны женских образов, своё отношение к которым он изображает так подробно и откровенно, что он едва ли, конечно, думал о том, что эта книга со временем может быть предана гласности. Но мало того, что его сны вращаются около половых отношений, — и во время бодрствования его сознание находится во власти подобных же представлений, так что он не в состоянии работать. Единственный способ, каким он может на короткое время освободиться от таких отвратительных мыслей, заключается в том, что он пламенно взывает к Богу и прибегает под покровительство распятия».
Как видно из сведений, приведённых одним из многочисленных биографов Сведенборга, его душа находилась в состоянии борьбы между религиозными устремлениями и грешными помыслами. В ночь с 6 на 7 апреля 1744 года, когда он находился в состоянии полусна, его посетило первое видение: ему явился Иисус Христос. Сведенборг уверял, что видел его лицом к лицу, «и это был облик со святейшим выражением, которого нельзя описать». Сведенборг считал, что это было в действительности, и был убеждён в милости Божией.
«Явившись снова, тот же блестящий образ сказал: „Я Господь Бог, творец и искупитель, я избрал тебя для объяснения людям внутреннего духовного смысла Священного Писания и буду внушать тебе то, что ты должен писать“. Муж был одет в пурпур, и видение продолжалось около получаса. В эту ночь открылся мой внутренний взор, так что я получил возможность видеть духов на небесах и в аду, среди которых я увидел и раньше мне известных. С этого момента я отрешился от всех светских дел, чтобы исключительно посвятить себя духовным размышлениям, как это было мне приказано. Впоследствии взор моего духа часто открывался, так что я среди дня мог видеть то, что происходит на том свете, и мог говорить с духами, как с людьми».
Сведенборг не переставал общаться с духами до конца своей жизни (он умер в 1772 году). Он утверждал, что видел таких людей, которых не мог знать, например Вергилия и Лютера.
В Лондоне Сведенборга посетил известный в то время профессор Портан. Он не смог увидеть Сведенборга немедленно, так как тот в это время беседовал с кем-то другим. Портан слышал, как Сведенборг с кем-то оживлённо разговаривал, но не слышал, что отвечал посетитель. Затем дверь открылась, и Сведенборг, продолжая разговор, проводил невидимого для Портана гостя до двери и с величайшей вежливостью простился с ним. После этого он рассказал Портану, что у него сейчас был Вергилий, который был к нему чрезвычайно дружелюбен и сообщил много интересного.
По неоднократным и серьёзным уверениям Сведенборга, его душа и духовное тело отрешились от естественной плоти, и в таком состоянии он посещал другие небесные тела и небо и там долго беседовал с духами, ангелами, Иисусом Христом и даже с самим Богом. От них он получал наказ распространять в печатном виде результаты своих бесед и наблюдений в заоблачных сферах. С того времени он издал много томов, всё содержание которых заключается в описаниях его странствий, наблюдений и бесед в мире духов. А основной смысл его книг состоит в следующем: будет новый Иерусалим, Спаситель создаст новую Церковь в духе и истине, так как старая Церковь в течение столетий пришла в упадок. Он описывал «наблюдения» в мире духов: о состоянии души после смерти, образе жизни духов, об особенных отношениях духов между собой и т. д.; писал о небесных телах в топографическом, физическом и нравственном аспектах.
«Трудно удержаться от смеха, читая о том, как ангелы и духи на небесах ведут публичные диспуты об учении свободной воли, о древе познания добра и зла, и именно в чрезвычайных собраниях, к которым обычным порядком приглашены учёные и бывшие члены Никейского собора; как обезьяны ездят там верхом на лошадях, оспаривая догматы религии, как атеисты, даже в аду, утверждают, что нет Бога и вечной жизни, как на том свете дразнят магометан ложным пророком, нарядив его как настоящего и заменяя его время от времени новым кандидатом; как духам третьего неба трудно произносить буквы „i“ и „e“, вместо которых они постоянно выговаривают „у“ и „и“ и т. д.
Я не могу сказать, что Сведенборгу удалось убедить меня в приближении нового Иерусалима, но я думаю, что невозможно, прочитав внимательно обширное его сочинение, не почувствовать сильного влечения к человеку, который так грезит, нельзя не полюбить душу, которая везде, даже в самых чудовищных видениях, является столь невинною, честною и в то же время полною ума и остроумия… Кто же он был? Скажем категорически: помешанный, но добродушный и совершенно безвредный».
После 1743 года у Сведенборга появился дар ясновидения, изумлявший всех ещё больше, чем его прежние способности. Он стал видеть то, что случится в будущем, и то, что в данную минуту происходит в отдалённых местах, как в случае с пожаром в Стокгольме. Большинство историй, связанных с ясновидением Сведенборга, записали далеко не легковерные люди, а те, которые старались употребить все возможные способы, чтобы выяснить истинную сущность загадочного явления. Иммануил Кант, записавший рассказ о пожаре со слов очевидцев через шесть лет после события, поведал ещё об одном случае, когда проявился дар ясновидения Сведенборга.
Госпожа Мартевиль, вдова голландского посла в Стокгольме, получила от одного золотых дел мастера счёт на 25 000 голландских гульденов. Она была убеждена в том, что её покойный муж, весьма добросовестно относившийся к денежным делам, уже давно заплатил по этому счёту, но не могла найти расписку мастера. Тогда она попросила Сведенборга, если он встретит в мире духов её мужа, спросить у него, где находится расписка. По одной версии Сведенборг пришёл через три дня и сказал, что говорил с господином Мартевилем и тот сообщил, что расписка лежит в тайном ящичке одного шкафа. Она действительно там оказалась. Вторая версия этой истории гласит, что госпожа Мартевиль увидела во сне своего покойного мужа, и он сказал ей, где надо искать расписку. Она немедленно встала и нашла её. На следующее утро к ней пришёл Сведенборг и сообщил, что хотя и видел графа, но не говорил с ним, так как граф торопился к ней, чтобы сообщить что-то важное.
Не менее загадочная история произошла со Сведенборгом, выполнявшим просьбу королевы Швеции. Пригласив к себе Сведенборга, королева Луиза-Ульрика спросила, не может ли он объяснить ей, почему её брат, Вильгельм Прусский, к тому моменту уже умерший, не ответил в своё время на одно из её важных писем. Сведенборг, после «разговора» с покойным, через 24 часа дал ей объяснение, из которого она, к крайнему своему изумлению, узнала, что Сведенборгу известно содержание письма, которое знали только она и её брат.
Те, кто пытался разобраться в этой истории, предложили несколько объяснений, одно из которых имеет политическую окраску. Если письмо королевы касалось важных государственных дел, то сильная в то время в Швеции партия шляп могла скрыть письмо принца прусского, а при удобном случае её представители подсказали Сведенборгу ответ. Сведенборг в то время сам был членом Государственного совета и как истинный патриот не хотел идти наперекор влиятельной партии, от которой зависела судьба государства.
Существует также много рассказов о способности Сведенборга предвидеть будущее. Говорят, что он предсказал день и час окончания одного морского путешествия. Удивительным было то, что предсказанный им срок был короче того, который был реален для этого путешествия даже при благоприятных обстоятельствах. Тем не менее корабль пришёл в порт согласно предсказанию Сведенборга.
В одном обществе Сведенборга спросили, кто из присутствующих умрёт первым. Он указал на одного человека и напророчил, что уже на следующее утро без четверти шесть того не станет. (Он сказал это не во всеуслышание, а только тому, кто спросил.) Говорят, что предсказание в точности сбылось… Невозможно проверить, насколько реальными были истории, связанные с именем Сведенборга и описанные в разных книгах; никто не знает, насколько здесь правда перемешана с вымыслом.
Сведенборг является создателем учения о мире духов, то есть состояниях душ умерших, которые они проходят после смерти, чтобы подготовиться или для неба, или для ада. «Мир духов есть не небо и не ад, а среднее место и среднее состояние между небом и адом, — писал Сведенборг в одной из своих книг, изданной в Лондоне в 1753 году, — туда прежде всего приходит человек после своей смерти, и по отбытии там некоторого срока, сообразно со своей жизнью на свете, или возносится на небо, или низвергается в ад… Продолжительность пребывания в этом мире не определена; некоторые только входят в него, чтобы немедленно быть или вознесёнными на небо, или низвергнутыми в ад; другие остаются здесь в течение нескольких недель, иные же — в течение многих лет, но не свыше тридцати». Сведенборг учит, что изначально не было ни ангелов, ни дьяволов: все они — бывшие люди. «В христианском мире совсем не ведают о том, что небо и ад населены человеческим родом; думают, будто ангелы созданы с самого начала, и таким образом возникло небо, а также будто дьявол или сатана был светлым ангелом, но впоследствии за непокорность был низвергнут вместе со своей свитой, через что и возник ад. Ангелы сильно удивляются тому, что в христианском мире существует такое верование. Поэтому они хотят, чтобы я от их имени подтвердил достоверность того, что во всём небе нет ни одного ангела, который был бы создан таковым с самого начала, а также в аду нет ни одного дьявола, который был бы создан ангелом света и затем низвергнут, но что все эти небесные и адские существа происходят от человеческого рода»…
«…Что дух человека после своего отделения от тела остаётся человеком и имеет такой же образ, — в этом убедил меня ежедневный опыт многих лет; я тысячи раз их видел, слышал и говорил с ними. Поэтому, сделавшись духом, человек сознаёт, однако, что он заключён в тело, которое он имел на земле, и, следовательно, не знает даже того, что он умер. Человек-дух сохраняет также все внешние и внутренние чувства, какие у него были на земле. Он видит, слышит и говорит по-прежнему, также обладает обонянием и вкусом, и когда его трогают, он и это чувствует по-прежнему. Он по-прежнему также имеет стремления, желания, потребности, думает, рассуждает, подвергается влияниям, любит и имеет волю, а если кто отличается любовью к научным занятиям, тот читает и пишет по-прежнему…
Чтобы входить в общение с духами, человек должен находиться в особенном состоянии. Но состояние это может иметь две различные формы в зависимости от того, отвлекается ли человек (то есть дух живущего человека) от тела или же тело уводится от духа в другое место.
…Что касается первой формы извлечения из тела, то оно происходит таким образом: человек приводится в известное состояние, занимающее середину между сном и бодрствованием. При этом он сознаёт, однако, что вполне бодрствует. В таком состоянии я совершенно явственно видел и слышал духов и ангелов и даже странным образом прикасался к ним, именно так, как будто бы моё тело не принимало в этом особенного участия.
Что же касается второй формы, именно отвлечения тела от духа в другое место, то я 2–3 раза живо испытал, что это такое и как оно случается. Приведу лишь один пример. Я шёл по улицам одного города и по полям и в то же самое время вёл беседу с духами, вполне, однако, сознавая, что бодрствую, и даже видя всё совершенно так же, как всегда. Но после того, как я таким образом ходил в течение многих часов, я внезапно заметил и увидел уже телесными глазами, что я нахожусь в совершенно другом месте…»
Каким образом духи разговаривают с людьми? И на этот вопрос у Сведенборга есть ответ: «Беседа ангелов и духов с человеком слышна так же явственно, как и беседа человека с человеком, но из присутствующих её не слышит никто, кроме лишь того, с кем идёт разговор. Причина этого заключается в том, что речь ангела или душа сначала достигает мыслей человека, а отсюда уже по внутреннему пути доходит до его органа слуха, так что этот последний приводится в движение изнутри… Но в настоящее время редко кому дано говорить с духами, так как это опасно: в таком случае духи узнают, что они находятся при человеке, чего они иначе не знают: между тем природа злых духов такова, что они питают смертельную ненависть против человека и ничего так не ищут, как того, чтобы погубить как его душу, так и тело».
Учение Сведенборга в середине XIX века послужило основой для спиритизма. Его книга: «De Caelo et Ejus Mirabilibus et de inferno. Ex Auditis et Visis» (Лондон, 1758), переведённая на различные европейские языки, принималась спиритами как руководство для проведения спиритических сеансов и как свидетельство человека, способного проникать в таинственный мир духов, наблюдать их жизнь, и как некая совершенная научная теория, объяснение простому смертному того, чего ему не дано понять.
Попытки объяснить ясновидение и пророческий дар предпринимались и до Сведенборга, например Нострадамусом. В «Послании к сыну Сезару» (Цезарю) он писал:
«Один Бог знает, что значит вечность света, который воссоздаёт сам себя. И я говорю тем, чьи долгие меланхолические вдохновения согреты лучами вечного света с его непостижимым величием, что божественное вдохновение является той оккультной первопричиной, которой руководствуются две другие причины, важные для вразумления того, кто вдохновлён и пророчествует. Первая причина пронизана сверхъестественным сиянием и позволяет предсказывать по движению планет; другая причина прорицает через открытие, сделанное вдохновением человека, но оно является как бы соприкосновением с божественной вечностью и осуществляется через Бога-творца…
…Сила и мощь божественного вдохновения и небесных ангелов позволяет вечности понять три аспекта времени, понять эволюцию, которая связывает воедино прошлое, настоящее и будущее…
…Явственной первоосновой того, что именно предсказывается, становится божественное вдохновение или сошествие ангельского духа на человека, который возвышается до пророка. Дух этот во время ночных бдений устремляет его ввысь, озаряя нездешним светом его мироощущение. И с помощью астрономических указаний он пророчествует со сверхчеловеческой уверенностью, что пророчества сбудутся. Это делает предсказанное священным, и этим пророк обязан свободе и силе собственного ума, а не кому-либо или чему-либо ещё».
Что может быть нелепее учения Сведенборга, уверявшего, что ему приходилось порой днями и месяцами вести беседы с духами, живущими на различных планетах, и видеть их? В своих сочинениях он рассказывал, что жители Юпитера ходят то на руках, то на ногах, марсиане говорят глазами, а обитатели Луны — животом. Тем не менее Сведенборг имел много последователей, веривших каждому его слову.
В 1766 году Иммануил Кант написал статью о Сведенборге, в которой прямо объявил его помешанным. В статье он говорит, что читал книгу Сведенборга, пишет о содержащемся в ней вздоре и сожалеет, что «выбросил в окно свои 7 фунтов стерлингов за такую дрянь».
Но что за человек сам Иммануил Кант?
Стефан Цвейг дал ему убийственную характеристику, заставляющую не принимать всерьёз то, что он сказал о Сведенборге.
«…Непредубеждённый взор должен наконец увидеть роковые последствия этого вторжения догматического умствования в область поэзии. Кант, по моему глубочайшему убеждению, связал по рукам и ногам чистое творчество классической эпохи, подавил его конструктивным мастерством своего мышления и, толкнув художников на путь эстетического критицизма, нанёс неизмеримый ущерб радостно-чувственному приятию мира, свободному полёту воображения. Он надолго подавлял чистую поэзию в каждом поэте, подчинявшемся его влиянию, да и как мог этот мозг в человеческом образе, этот воплощённый рассудок, этот гигантский глетчер мысли оплодотворить фауну и флору воображения? Как мог этот самый безжизненный человек, обезличивший и превративший себя в автомат мысли, человек, никогда не прикасавшийся к женщине, ни разу не выезжавший за черту своего провинциального города, человек, в продолжение пятидесяти, нет, семидесяти лет ежедневно в один и тот же час автоматически пускавший в ход тщательно пригнанные колёса и зубцы своей мыслительной машины, — как могла, спрашивается, эта стерильная натура, этот лишённый всякой спонтанности, в застывшую систему превратившийся ум (гениальность которого заключается именно в этой фанатической конструктивности) когда-либо оплодотворить поэта, насквозь чувственное существо, черпающее вдохновение в святых причудах случая, непреходящей страстью гонимое в область бессознательного?..»
Холодный рассудок Канта губительно действовал на поэзию. Он не в состоянии был её понимать, так же, как Сведенборга — поэта, одарённого богатейшим воображением, у которого всё, что он создал во вторую половину жизни, шло от чувства, от сердца, от бессознательного…
Одни последователи Сведенборга слепо приняли его фантазии о небе и аде и создали особую религию — «Церковь Нового Иерусалима», другие создали «учение о духах» — «спиритизм» (от латинского «спиритус» — дух).
Алексей Петрович Ермолов, генерал «с обликом рассерженного льва», был человеком во многих отношениях необычным. Подобно йогам, он умел управлять биением собственного сердца и как-то раз — шутки ради — вовсе остановил его. «Шутка», впрочем, получилась неудачной: самому же генералу пришлось «оживлять» беднягу доктора, который, не нащупав у всероссийской знаменитости пульса, бухнулся в обморок…
На поле брани Ермолов был отчаянно смел, а в обращении с власть имущими независим и даже дерзок. За эту дерзость император Павел Петрович заточил его (тогда ещё двадцатитрехлетнего подполковника) в Алексеевский равелин, а позже, смилостивившись, отправил на «вечное» поселение в Кострому. Там к опальному офицеру проявил неожиданное внимание монах Авель, известный прорицатель, и часто уединялся с ним у себя в келье. О чём они вели свои беседы — бог знает, но именно после Костромы пошли разговоры о некоей ермоловской тайне.
Солдаты, например, уверовали, что Ермолов «заговорён» от пуль и потому так безрассудно храбр. И ещё ходили слухи, что генерал будто бы обладает способностью видеть будущее.
Так, в ночь перед Бородинской битвой Алексей Петрович предсказал своему другу, молодому генералу Кутайсову, что тот найдёт свою смерть «от пушечного ядра». Предсказание сбылось: на другой день Кутайсов был убит шестифунтовым ядром. А накануне сражения под Лейпцигом, желая ободрить барона Остен-Сакена, Ермолов сказал: «Не робей, Митя. Пули для тебя ещё не отлито… Да и вообще никогда не будет отлито!» Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен прослужил в армии больше полувека, прошёл 15 военных кампаний, участвовал в 92 боевых делах, украсил себя полным набором всех мыслимых военных наград и… не получил за всё время ни единой царапины!
Ермолова отправили в отставку, и он поселился в Москве, в собственном доме на Пречистенке, и здесь, уже после Крымской войны, его как-то навестил капитан артиллерии Берг, участник севастопольской обороны. В летах они разнились на полвека с лишним, но это не помешало их обоюдной приязни, переросшей вскоре в настоящую дружбу. На протяжении многих месяцев они встречались чуть ли не каждый день, но весной 1859 года вынуждены были расстаться: Николай Берг, в качестве военного наблюдателя, отправился в Италию, где назревал вооружённый конфликт между Австрией, Францией и Сардинским королевством. «Генерал, — писал Берг, — выслушал известие о моём отъезде с одушевлением, как если бы ему подлили в кровь молодости…»
«Езжай, Коля. Езжай! Потом всё расскажешь. Как только вернёшься в Москву — сразу же ко мне… Слышишь? Буду ждать!»
Ермолову шёл уже восемьдесят третий год. Ему стоило немалого труда перемещать громоздкую свою массу даже в пределах четырёх стен, и сердце капитана вдруг болезненно сжалось: «А дождётся ли?..» Невольные слёзы брызнули из его глаз.
«Ну? Ты что это? — генерал положил тяжёлую свою ладонь ему на плечо. — Думаешь, не дождусь? Помру?.. Нет, Коля! Ещё свидимся. Непременно. Два года у меня есть».
Война в Ломбардии закончилась неожиданно скоро. Берг возвратился в Москву. Генерал его ждал, облачённый ради торжественного случая в мундир с анненской лентой. Шумно дыша, он с усилием приблизился к письменному столу, долго возился с ключом, извлёк на свет какие-то бумаги…
«Сейчас, Коля, ты кое-что выслушаешь, — объявил он, с облегчением опускаясь в обширное и глубокое кресло, сделанное когда-то по специальному его заказу. — Пятьдесят лет я молчал, ибо таков был данный мною обет… А теперь уже срок вышел».
«И я, — писал Николай Берг, — услышал повествование совершенно фантастическое…»
Случилось это в 1809 году. Генерал-майору Ермолову, тогда человеку совсем ещё молодому, поручено было произвести некое служебное дознание в городке Жовтень Подольской губернии. Генеральская бричка долго тащилась по непролазной грязи, пока наконец Алексей Петрович не добрался до места. Запалив свечи, Ермолов разложил на столе привезённые бумаги, набил трубку и предался задумчивости… Вдруг повеяло будто бы сквозняком, пламя свечей согласно качнулось. Генерал поднял глаза. Посреди комнаты стоял некто — седовласый, «в мещанском сюртуке».
«Открой-ка чернильницу, — велел он Ермолову. — Чистая бумага перед тобою… Обмакни перо».
Сам не зная почему, генерал повиновался. «Мещанин» же, которого седые космы делали странно похожим на постаревшего льва, продиктовал первую фразу:
«Подлинная биография. Писал генерал от инфантерии Ермолов».
«Как? — мелькнуло в мозгу Ермолова. — Почему генерал от инфантерии? Ведь я пока всего лишь…»
А незнакомец между тем продолжал:
«Июля 1-го числа 1812 года Высочайшим указом назначен начальником штаба 1-й Западной армии…»
«Что за чушь? Не знаю я ни про какой такой штаб… И к тому же год сейчас девятый, а не двенадцатый!..» Рассудок его пытался бунтовать, но рука, будто живя собственной и подвластной лишь голосу незнакомца жизнью, выводила новые и новые строки.
«…в 1817 году отправился чрезвычайным и полномочным послом ко двору Фет-Али шаха…»
Седой диктовал, генеральское перо едва поспевало за ним. Долго ли, коротко ли всё это длилось — Ермолов не знал. Он утратил чувство реальности… Наконец на бумагу легло самое последнее: число, месяц и год его смерти.
«Вот и всё, — сказал „мещанин“. — Теперь мы с тобою расстанемся… до времени. Но прежде ты должен обещать мне, что будешь молчать о сегодняшней нашей встрече ровно пятьдесят лет».
«Обещаю», — тихо вымолвил генерал.
Снова будто сквозняк прошелестел по комнате; пламя свечей качнулось, и прозвучало затихающее, чуть различимое: «Так помни — пятьдесят лет!..»
Минуту-полторы Ермолов сидел как в оцепенении. Затем, очнувшись, резко встал и рывком распахнул дверь в соседнюю комнату: попасть в ермоловский кабинет можно было только через неё. Писарь и денщик, совсем было расположившиеся ко сну, воззрились на генерала в искреннем недоумении. «Седой?.. Никак нет, барин! Вот вам истинный крест, никто тут не ходил… Да и кому ж ходить, ежели наружные двери давно заперты?»
Ермолов вернулся в кабинет, ещё раз перечитал написанное, осенил себя крестным знамением и погасил свечи…
«Честно признаться, — писал потом Берг, — я по первости не поверил ермоловскому рассказу, сочтя его старческой смесью фантазий с отдалёнными воспоминаниями… Генерал, однако ж, угадал мои мысли. Не говоря ни слова, он выложил передо мной листы — те самые, которые достал ещё раньше из ящика своего стола…»
Жёлтый цвет бумаги говорил о солидном её возрасте. Почерк был несомненно ермоловский, по-молодому твёрдый, хотя чернила изрядно выцвели. «Подлинная биография…» — прочёл Берг. На последующих пяти страницах повествовалось о жизненном пути Ермолова, о его вынужденной отставке, «московском» периоде, о Крымской войне, воцарении Александра Николаевича… В сильнейшем волнении Берг уже начал читать о предстоящей крестьянской реформе, но генеральская ладонь заслонила вдруг последний абзац.
«Это ты потом прочтёшь. Ну… знаешь когда».
Некоторое время оба молчали. Затем капитан спросил:
«Алексей Петрович… А вы б узнали сейчас того „мещанина“?»
«Ещё бы! Так полвека и стоит перед глазами».
«Ну и… Каков же он из себя?»
Генерал с усмешкой тряхнул седой шевелюрой:
«Видишь эту гриву? Так вот я и есть — Он».
Шри Ауробиндо Гхош родился в Калькутте 15 августа 1872 года. Его отец доктор Кришнадхан Гхош изучал в Англии медицину и вернулся в Индию англоманом. Шри Ауробиндо получил не только английское имя Акройд, но и английское воспитание. Пятилетним отец отдал его в ирландскую монастырскую школу в Дарджилинге, а через два года, вместе с двумя его братьями, отправил в Англию. В двенадцать лет Шри Ауробиндо знал латынь и французский язык. Директора школы Святого Павла так поразили способности ученика, что он сам стал заниматься с ним греческим языком. Мальчик много читал: Шелли, французских поэтов, Гомера, Аристофана, европейских мыслителей, причём в оригинале, так как быстро овладел немецким и итальянским языками. С 1890 года Шри Ауробиндо учился в Кембридже. Школа Святого Павла предоставила ему стипендию, которая почти целиком уходила на содержание братьев. Он стал секретарём Индийского меджлиса — ассоциации индийских студентов Кембриджа, выступал с революционными воззваниями. Отказавшись от своего английского имени, молодой индиец вступил в тайное общество «Лотос и Кинжал», в результате чего попал в чёрный список Уайтхолла. Впрочем, это не помешало ему получить степень бакалавра.
В 1892 году Шри Ауробиндо вернулся в Индию. В Бомбее он нашёл место преподавателя французского языка у махараджи Бароды, затем преподавал английский в государственном колледже, где быстро дорос до заместителя директора. В 1901 году он женился на Мриналини Деви и пытался разделить с нею свою духовную жизнь. В 1906 году Шри Ауробиндо покинул Бароду и перебрался в Калькутту. Грубые промахи лорда Керзона, губернатора Бенгалии, привели к студенческим волнениям. Вместе с Бепином Палом Шри Ауробиндо основал ежедневную газету, выходившую на английском языке, — «Банде Матарам» («Преклоняюсь перед Матерью-Индией»), которая впервые открыто провозгласила, что цель Индии — полная независимость, и стала мощным орудием пробуждения самосознания её народа. Он стал директором первого Национального колледжа в Калькутте. Не прошло и года, как был выписан ордер на его арест. Однако в статьях и речах Шри Ауробиндо не было ничего противозаконного: он не проповедовал расовой ненависти, не допускал нападок на правительство Её Величества, а просто провозглашал право наций на независимость. Возбуждённое против него дело было закрыто.
Шри Ауробиндо стал признанным лидером национальной партии. 30 декабря 1907 года Шри Ауробиндо встретил йогина по имени Вишну Бхаскар Леле. Они удалились вдвоём в тихую комнату, где пробыли три дня. С тех пор йога Шри Ауробиндо приняла иное направление. Шри Ауробиндо достиг «освобождения» (мукти), которое считается «вершиной» духовной жизни. Шри Ауробиндо подтвердил на собственном опыте слова великого индийского мистика Шри Рамакришны: «Если мы живём в Боге, мир исчезает; если мы живём в миру, то Бога уже не существует». 4 мая 1908 года, после неудавшегося покушения на судью в Калькутте, Шри Ауробиндо был арестован. Он провёл целый год в Алипорской тюрьме в ожидании приговора, хотя не был причастен к заговору. Выйдя из тюрьмы, Шри Ауробиндо возобновил свою работу, начав издавать еженедельник на бенгали и ещё один — на английском.
В 1910 году в Пондишери прибыл французский писатель Поль Ришар и, познакомившись с Шри Ауробиндо, был настолько поражён широтой его познаний, что в 1914 году вернулся в Индию. Так было основано обозрение на двух языках, «Арья», или «Обозрение Великого Синтеза», французскими выпусками которого заведовал Ришар. Но грянула война, Ришар был отозван во Францию. Шри Ауробиндо остался один и должен был ежемесячно выпускать сборник, в котором на шестидесяти четырёх страницах раскрывались самые разнообразные философские темы.
В течение шести лет без перерыва, до 1920 года, Шри Ауробиндо публикует почти все свои сочинения. Очень примечательно, что писал он не последовательно — одну книгу за другой, а четыре или даже шесть книг одновременно, причём на самые разные темы. Это такие книги, как «Жизнь Божественная», фундаментальный «философский» труд, в котором представлено его духовное видение эволюции; «Синтез Йоги», где он описывает различные стадии и переживания интегральной йоги и исследует все йогические учения прошлого и настоящего; «Этюды о Гите» — изложение его философии действия; «Тайна Вед» — исследования относительно происхождения языка, «Идеал человеческого единства» и «Человеческий цикл», в которых эволюция рассматривается с социологической и психологической точек зрения и исследуются грядущие возможности человеческих коллективов и объединений.
В 1920 году Шри Ауробиндо закончил работу в «Арье». Остальную часть его сочинений составляют письма. В 1920 году в Пондишери, где обосновался Шри Ауробиндо, приехала из Англии помощница, которую по традиции стали звать Мать. «Когда я прибыл в Пондишери, — говорил провидец своим первым ученикам, — программа для моей садханы „дисциплины“ диктовалась мне изнутри. Я следовал ей и продвигался сам, но не мог оказать какой-нибудь значительной помощи другим. Затем приехала Мать, и с её помощью я нашёл необходимый метод».
Можно отметить три периода в этой работе, которые соответствуют собственному продвижению и открытиям Шри Ауробиндо и Матери. Первый этап — испытания, тестирования, исследования и проверки сил сознания. Этот период некоторые ученики называли «ярким периодом»; он продолжался с 1920 по 1926 год. Второй период начался в 1926 году и продолжался до 1940 года. Это был период индивидуальной работы над телом и с подсознательным. В 1940 году, после четырнадцати лет индивидуальной концентрации, Шри Ауробиндо и Мать открыли двери своего Ашрама (йогической общины). Начался третий период трансформации, период, который продолжается до сих пор. В последние годы увидеть Шри Ауробиндо было нелегко — только в исключительном случае, потому что он никого не принимал. Лишь три или четыре дня в году его ученики и все желающие могли пройти перед ним и видеть его (в Индии такие дни называются «даршанами»). Умер великий индийский мыслитель в 1950 году.
Шри Ауробиндо не просто создал эзотерическое учение, но и реализовал его в собственной жизни. Он перестроил не только свой ум и сознание, но и всё существо. Используя технику йоги и собственные психотехнические находки, Шри Ауробиндо, с одной стороны, уничтожает в себе те реальности, которые не отвечают его учению (ненужные желания, эгоистические устремления, мешающие представления), с другой — культивирует, развивает, укрепляет те «высшие реальности», которые отвечают его учению. Шри Ауробиндо окончил жизнь в высших реальностях: растворился, слился с Божеством и Космосом и наслаждается своей Душой, переживает Бесконечность, Красоту, Свет, Силу, Любовь, Восторг.
До сих пор в истории науки остаются белые пятна, связанные с именами выдающихся изобретателей. Два таких «пятна» — способ передачи энергии взрыва на расстоянии и способ беспроводной передачи электроэнергии на расстоянии напрямую связаны с именем известного инженера Николы Теслы.
В научно-фантастическом романе Алексея Толстого «Аэлита» литературные критики отмечают три фантастических допущения: радиосвязь с другими планетами, цивилизация на Марсе и использование этой цивилизацией беспроводного способа передачи энергии на расстоянии. Но два из этих допущений, строго говоря, не являются фантастикой: сообщения о них были сделаны Николой Теслой.
В 90-х годах XIX века Тесла первым сообщил о принятых им странных сигналах, возможно, инопланетного происхождения, а также первым публично продемонстрировал возможность передачи электрической энергии без проводов на большие расстояния.
В 1899 году при финансовой помощи миллиардера Дж. П. Моргана Тесла организовал в Колорадо-Спрингс (США) лабораторию по разработке метода беспроводной передачи энергии за счёт «возбуждения в земле стоячих волн». Однажды ночью, находясь в лаборатории, он заметил, как его аппаратура фиксирует странные периодические сигналы.
«Я заметил периодические изменения, сильно напоминающие какой-то счёт, идущий в определённом порядке, и их нельзя было объяснить известными мне причинами. Мне известны, конечно, электрические возмущения, вызываемые Солнцем, полярными сияниями и земными токами, но я совершенно уверен, что в данном случае эти колебания не были связаны ни с одной из перечисленных причин. И только несколько позже у меня промелькнула мысль, что эти возмущения были проявлением Разума. У меня всё время росло ощущение, что я первым услышал приветствие с другой планеты… Хотя они были слабыми и неопределёнными, они внушили мне глубокое убеждение, что скоро все люди на земном шаре взглянут на небосвод с чувством любви и благоговения, взволнованные радостной вестью: „Братья, получено сообщение из другого мира, далёкого и неизвестного“». Тогда же в своей лаборатории в Колорадо-Спрингс, в присутствии инженеров и журналистов, Тесла продемонстрировал передачу без проводов, на расстояние 42 километра, энергии, достаточной для зажигания сотни электрических лампочек.
Воодушевлённый первым успехом, в начале 1900 года Тесла взялся за «проект века». Он намеревался передать энергию из Нью-Йорка через океан в Париж во время Всемирной парижской выставки. Вблизи Нью-Йорка, на острове Лонг-Айленд, началось строительство огромной башни, увенчанной плоской медной «тарелкой», а также лаборатории (а в планах — и целого городка на 2000 человек). Тесла назвал свою башню «Мировой системой», поскольку с её помощью планировал передавать энергию и сигналы в любую точку Земли, а также на другие планеты, и в первую очередь на Марс. Закончилось всё тем, что на учёного ополчились представители мировой энергетики, основанной на проводном способе передачи энергии: если бы система Теслы победила, произошёл бы всемирный крах уже сложившейся энергосистемы. Особенно были обеспокоены «энергетические короли» в самих США. На Дж. П. Моргана, финансировавшего строительство «Мировой системы», было оказано политическое и финансовое давление, и работы были остановлены. А в начале Первой мировой войны уже построенную башню взорвали якобы потому, что ею могут воспользоваться немецкие шпионы для наведения на Нью-Йорк начинённых взрывчаткой радиоуправляемых самолётов.
Отвлекаясь немного от основного повествования, упомянем примечательный факт, связанный с личностью Николы Теслы.
По свидетельству его знакомых, он обладал ярко выраженным даром предчувствия. Однажды у него гостили друзья из Филадельфии; после обеда они собирались возвращаться домой на поезде. Но вдруг Тесла ощутил странное желание любым способом их задержать, что и сделал почти насильно. Поезд, на котором они должны были возвращаться, потерпел крушение. Также во сне он узнал о смертельной болезни своей сестры Анжелины, хотя не получал от неё на этот счёт никаких известий. А когда на первый рейс «Титаника» купил билет прежний финансовый благодетель Теслы Дж. П. Морган, изобретатель категорически настоял, чтобы тот отказался от путешествия. Морган верил Тесле и отказался от престижного рейса, оказавшегося столь трагическим.
А какова же судьба изобретения Теслы? Казалось бы, легко вернуться к нему можно было в середине века XX… Ведь большие работы в этом направлении перед началом Второй мировой войны были проведены в Германии и СССР. Стоит напомнить о том, что даже в осаждённом Ленинграде, пока была энергия, эти работы продолжались в Институте токов высокой частоты профессором Бабатом. Он экспериментировал с беспроводной передачей энергии не только для освещения и приведения в действие моторов. В условиях блокадного города был даже построен экспериментальный участок дороги для движения ВЧ-мобилей — экспериментальных электромобилей, получавших энергию от проложенного под дорогой ВЧ-кабеля. Правда, в этих экспериментах не была достигнута даже та дальность передачи энергии, которую получил Тесла. В той же лаборатории Бабат получил модель искусственной шаровой молнии в виде светящегося плазменного шара, существовавшего, пока к нему подводилась ВЧ-энергия.
Эксперименты Теслы пытались воспроизвести и в последующие годы, но также безуспешно. Были написаны сотни научных статей, в которых делалась попытка обоснования того способа, которым пользовался Тесла, но повторить его результаты пока никому не удалось.
А теперь взглянем на изобретение Теслы с совсем неожиданной позиции. В известном фантастическом романе братьев Стругацких «За миллиард лет до конца света» выдвигается неожиданная и изящная идея: некая космическая сила, названная ими Мирозданием, отслеживает деятельность человечества и, если его представители начинают разрабатывать нечто вредное для самого человечества и Мироздания в целом, тут же вмешивается и пресекает эту деятельность.
Предположим, что «Мировая система» заработала, и в любой точке пространства появилось достаточно энергии, чтобы не только зажечь электрическую лампочку, но и заставить работать двигатели водных и воздушных судов (как это описано в «Аэлите»), то есть обеспечить в локальной точке пространства энергетические мощности в сотни и тысячи киловатт. И тот день, когда бы подобное осуществилось, стал бы последним днём для человечества, да и для всей жизни на Земле, поскольку существование живых организмов невозможно в электромагнитном поле такой интенсивности. В таких условиях на Земле смогли бы выжить разве что только глубоководные рыбы. Просто во времена Теслы, да и позже, над проблемой электромагнитной экологии никто не задумывался, и только в последние годы на неё стали обращать пристальное внимание.
Так что не исключено, что в эту ситуацию действительно вмешалось гипотетическое Мироздание, не позволив человечеству вступить на столь заманчивый, но гибельный для него путь.
«Ещё не достигнув отрочества, я уже знал, что я — Зверь, число которого 666. Я ещё не понимал до конца, к чему это ведёт: это было страстное, экстатическое ощущение собственной личности… На третьем году учёбы в Кембридже я сознательно посвятил себя Великому Деланию, то есть Деланию из себя Духовного Существа, свободного от противоречий, случайностей и иллюзий материальной жизни», — писал о себе сам Алистер Кроули.
С самого раннего детства он часто слышал о Великом Звере из Апокалипсиса от своих родителей, фанатичных приверженцев секты «плимутских братьев». Сперва Зверь был для мальчика чем-то вроде «буки», которым его пугали родители; затем мать стала называть Зверем самого Алистера, если тот шалил или не слушался. И нет сомнений, что материнское прозвище сыграло свою роль в формировании личности «самого испорченного человека в мире» (таким титулом наградила Кроули бульварная пресса).
Алистер Кроули родился в год смерти Элифаса Леви, знаменитого французского мистика, которого по праву можно назвать отцом оккультизма. В своих работах «Догма и ритуал в высшей магии», «История магии» и «Ключ к тайнам» Леви впервые ввёл понятие «оккультных знаний», систематизировал их и сформулировал теоретические и практические основы современной магии. «Чтобы достичь sanctum regnum, иными словами, магического знания и силы, — писал он, — необходимы четыре условия: разум, просвещённый учёбой, безудержная отвага, несокрушимая воля и зрелость, не подверженная растлению и опьянению. ЗНАТЬ, ОСМЕЛИТЬСЯ, ЖЕЛАТЬ, ХРАНИТЬ МОЛЧАНИЕ — таковы четыре заповеди мага».
Кроули утверждал, что в предыдущей жизни он был Элифасом Леви; кроме того, он считал самого Леви воплощением Калиостро и папы Александра VI Борджиа. В молодости он перевёл на английский язык две работы Леви и немало способствовал распространению его идей в Англии.
Отец Алистера Кроули был богатым пивоваром-фабрикантом и дал своему сыну хорошее образование: сперва в Малверне, затем в Тонбридже и, наконец, в кембриджском Тринити-колледже. Здесь он научился превосходно играть в шахматы, приобрёл некоторый опыт гомосексуальной любви и положил начало своей исключительно мрачной репутации. Именно в Кембридже Кроули начал сознательно заниматься практическим оккультизмом.
Эти занятия привели его в оккультную ложу «Золотой Рассвет» (или «Золотую Зарю»). Кроули вступил туда в 1898 году, приняв тайное имя «брат Пердурабо» (лат. «я выдержу»). К тому времени его родители уже умерли, оставив ему в наследство значительное состояние. Кроули тратил эти деньги с потрясающей быстротой и фантазией. В своей лондонской квартире он отвёл для занятий магией две комнаты, которые назывались «чёрным и белым храмами». В «чёрном храме» находился колдовской алтарь, покоившийся на деревянной статуе чёрного человека и скелете, облитом кровью жертв, которые приносил Кроули. «Белый храм» был облицован зеркалами и посвящён более «невинным» аспектам практического оккультизма. Но психологическая атмосфера, царившая в этом храме, по-видимому, тоже была довольно мрачной.
Однажды вечером Кроули со своим другом Джонсом прервали свои занятия в «белом храме» и отправились ужинать, предварительно заперев «храм» на замок. Вернувшись, они обнаружили, что замок открыт, алтарь перевёрнут, а магические символы разбросаны по комнате.
Они восстановили в «белом храме» прежний порядок и затем — разумеется, с помощью ясновидения, — обнаружили наполовину материализовавшихся демонов, совершавших круговое шествие по комнате.
В том же 1899 году Кроули и Джонс решили «вызвать зримый образ» демона по имени Буэр — существа, описанного в магическом тексте XVI века, в котором его называли учителем философии, исцелителем от всех болезней и повелителем пятидесяти адских легионов. Операция удалась лишь отчасти; вне защитного магического круга, в котором стояли Кроули и Джонс, появилась туманная фигура воина, у которого были ясно видны лишь часть ноги и шлем.
При столь интенсивных занятиях практическим оккультизмом Кроули за два года прошёл все степени посвящения, существовавшие в «Золотом Рассвете». Кроме трудов Элифаса Леви, его учебниками были инструкции, составленные магистром ложи Мак-Грегором Матерсом. Вдобавок к этому Кроули имел личного практического наставника, молодого инженера по имени Алан Беннет.
Алан Беннет, воспитанный в католической традиции, порвал со своей религией в шестнадцатилетнем возрасте. Впоследствии он посетил Гималаи и вернулся оттуда буддийским монахом. Беннет утверждал, что в Гималаях его посвятили в тайны тантры. Тех, кто сомневался в его магической силе, он околдовывал с помощью стеклянного подсвечника, который постоянно носил с собой. По словам Кроули, умственная и физическая деятельность околдованного человека полностью восстанавливалась лишь спустя четырнадцать часов!
Идя по стопам Беннета, Кроули тоже побывал в Гималаях и даже взошёл на две из пяти высочайших вершин этого горного массива: Чогори и Канченджангу. Это произошло в 1903 и 1905 годах, в пору максимального творческого подъёма Кроули. В те годы он много путешествовал, появлялся в свете, опубликовал несколько сборников весьма талантливых мистических стихотворений в духе Суинберна и оккультный триллер «Лунное дитя».
В 1903 году Кроули женился на Розе Келли, сестре художника Джеральда Келли, в то время занимавшего пост президента Королевской академии. Роза обладала даром медиума; именно через неё дух по имени Айвасс якобы продиктовал Кроули его первую важную работу по магии, «Книгу Закона» (Каир, 1904 г.). Впоследствии Роза стала алкоголичкой, и Кроули воспользовался этим поводом, чтобы развестись с ней.
В начале XX века Кроули попытался вытеснить Матерса из «Золотого Рассвета» и встать во главе ложи. Дж. Саймондс, автор биографии Кроули, пишет, что встревоженный Матерс наслал на своего соперника вампира, но Кроули «сразил его своим собственным потоком зла». Однако Матерсу удалось погубить всю свору легавых собак, принадлежавших Кроули, и наслать безумие на его слугу, который совершил неудачное покушение на жизнь своего хозяина. В ответ Кроули вызвал демона Вельзевула и его 49 помощников и послал их наказать Матерса, находившегося в Париже. Однако члены «Золотого Рассвета» сплотились вокруг Матерса и исключили Кроули из своих рядов. Когда в 1918 году Матерс наконец умер, многие были убеждены, что это дело рук Кроули.
После исключения из «Золотого Рассвета» Кроули основал собственное оккультное общество, «AA» («Argentum Astrum» — «Серебряная Звезда»), но оно никогда не было столь многочисленным, как «Золотой Рассвет». В пору его максимальной популярности (1914 г.) число его членов было чуть больше трёх десятков. Однако журнал «Equinox» («Равноденствие»), издававшийся этим обществом и по большей части, состоявший из работ самого Кроули, вскоре привлёк к себе внимание оккультистов всего мира.
Оккультизм (от латинского «occultus» — «скрытый») всегда окружал свои учения и ритуалы атмосферой таинственности. Оккультные тайны передавались от учителя к ученику в зависимости от степени посвящённости последнего; и поэтому многие предводители оккультных лож были просто шокированы «откровениями», заполняющими страницы «Equinox». Тайные доктрины и сокровенные знания, к которым прежде допускались лишь посвящённые высших степеней, отныне делались достоянием всех читателей журнала! Возмущённый Матерс использовал всё своё влияние, чтобы добиться судебного решения, запрещающего Кроули раскрывать тайны «Золотого Рассвета»; однако Кроули подал апелляцию и в конце концов выиграл процесс. Чтобы склонить судей на свою сторону, он воспользовался довольно простым талисманом из «Священной магии Абрамелина», книги Элифаса Леви, которую перевёл и популяризовал Матерс.
Члены германского оккультного общества «Ordo Temph Orienti» («Орден Восточного Храма») поступили гораздо умнее, чем Матерс. Обнаружив, что Кроули раскрывает их секреты, они направили в Лондон своих представителей, которые сблизились с ним и убедились, что он открыл эти секреты благодаря собственным исследованиям. Вследствие этого Кроули предложили стать председателем британского отделения OTO; он занял этот пост под титулом Верховного и Священного Короля Ирландии, Ионы и всех британцев, находящихся в Святилище Гнозиса.
С тех пор и до конца своей жизни Кроули питал особую симпатию к Германии и германским оккультным группам. Во время Первой мировой войны он жил в Америке и занимался прогерманской пропагандой; а непосредственно перед установлением гитлеровского режима часто бывал в Германии и фактически воспитал то поколение оккультистов, которое впоследствии оказывало «магическую поддержку» Третьему рейху. Связь оккультизма и нацистской идеологии бесспорна, и Кроули сыграл здесь далеко не последнюю роль.
Мрачная сторона неведомого всегда привлекала внимание Кроули, придавая особый оттенок всем ритуалам, которые он изобрёл и практиковал. В 1916 году он сам посвятил себя в Маги, окрестив жабу Иисусом Христом и затем распяв её. Всё его оккультное творчество было проникнуто беспокойным духом сексуального вожделения; он изобрёл особое Благовоние Бессмертия, которое должно было привлекать к нему женщин и лошадей. Благовоние состояло из одной части серой амбры, одной части мускуса и трёх частей цибета. Кроули пользовался им постоянно и почти всегда достигал желаемого эффекта.
Учение Фрейда о либидо и бессознательном оказало глубокое воздействие на все теоретические построения Кроули. Он считал бессознательное обиталищем могучих демонов, от которых маг получает свою силу. По мнению Кроули, любой обряд, совершая который вызывают духов, непременно должен включать в себя элементы, позволяющие блокировать сознание и высвободить бессознательное.
Наиболее подробное изложение одного из таких ритуалов даётся в переведённой и усиленно пропагандировавшейся Алистером Кроули «Книге Самех» («Liber Samekh»). Подлинный текст этой книги имеет греко-египетское происхождение, однако Кроули внёс в него некоторые дополнения и изменения, проистекавшие из его собственной магической практики. Он же озаглавил её еврейской буквой «самех», соответствующей знаку Умеренности в Старших Арканах Таро. По мнению Кроули, Умеренность символизирует оргазм и переход души с низшего плана на более высокий. Кроме того, книга снабжена подзаголовками «Theurgia Goethia Summa» («Высшая сверхъестественная чёрная магия») и «Congressus cum Daemone» («Общение с демонами»). Кроули писал о ней как о «Ритуале, использовавшемся Зверем 666 для достижения Знания и Беседы с его Верховным Ангелом-хранителем». Этот ангел — один из аспектов бессознательного «Я» мага и в то же время демон, упомянутый в подзаголовке книги. «Люди говорят, что слово Hell (ад) происходит от англосаксонского helan — советоваться. Это значит, что местом совета, где все вещи обретают свою подлинную суть, является бессознательное». Знать ангела и общаться с демоном, которые являются духами-представителями Мага Абрамелина, значит вызвать и высвободить все силы, заключённые в бессознательном.
Во время этого ритуала маг чертит защитный магический круг и, встав в его центре, воскуривает «фимиам Абрамелина» — смесь из мирры, корицы, оливкового масла и галингала (особый ароматический корень), которая даёт приятный запах. Затем он начинает произносить длинный список варварских и фантастических «имён силы». Его голос должен быть монотонным и низким, напоминающим волчий вой; а наиболее важная часть ритуала непременно должна сопровождаться мастурбацией. Сексуальная сила мужчины — утверждал Кроули — это человеческий аналог творческой силы Господа. Фактически доведённая до своей высшей точки и направляемая волей мужская генеративная сила тождественна божественной силе творения. Освобождение этой силы высвобождает Силу, которая управляет всеми вещами во вселенной. Когда маг произносит текст ритуала, он создаёт «вибрации» — в данном случае звуковые волны, передающие энергию, — которые исходят от него и воздействуют на всё, с чем соприкоснутся. Вибрируя этими именами во всех направлениях из центра своего магического круга, он считает, что излучает на весь космос тайную силу.
В первую очередь Кроули был поэтом и актёром; буквальный смысл его произведений зачастую способен озадачить, однако они дышат подлинным вдохновением и пророческим духом. Кроули стремился шокировать читателя своими многочисленными парадоксальными заявлениями, явно рассчитанными на внешний эффект. «Для высшей духовной работы, — писал он, — необходимо соответственно выбирать жертву, имеющую высочайшую и чистейшую силу. Ребёнок мужского пола, совершенно невинный, является наиболее удовлетворительной и подходящей жертвой». Он утверждал, что с 1912 по 1928 год совершал подобные жертвоприношения в среднем по 150 раз в год; и очень многие читатели приняли это за чистую монету!
По-видимому, Кроули не столько исследовал теоретическую и практическую магию, сколько играл в мага; и нужно признать, что некоторые его «спектакли» до сих пор производят большое впечатление. В качестве примера здесь можно привести историю, рассказанную другом и учеником Кроули В. Нейбургом. В 1909 году он вместе со своим учителем побывал в песках Южного Алжира. Здесь они вызывали «могучего демона» по имени Хоронзон. Кроули и Нейбург начертили на песке магический круг и Треугольник Соломона, затем вписали в треугольник имя Хоронзона и, перерезав горло трём голубям, окропили песок их кровью.
Кроули надел чёрный балахон и капюшон с отверстиями для глаз, полностью закрывавший голову. Он вошёл в треугольник и нагнулся, чтобы демон смог овладеть им. Нейбург, оставшись в кругу, призывал архангелов и читал заклинания из «Гримуаров Гонория».
Кроули взял топаз и, заглянув в него, увидел демона, явившегося из глубины камня со словами, открывающими Адские Врата: «Зазас, Зазса, Насатанада, Зазас!» Демон бушевал и неистовствовал, крича голосом Кроули: «Я сделал всякую живую вещь свей любовницей, и никто не должен прикасаться к ним, но только я один… От меня исходят проказа, и оспа, и чума, и рак, и холера, и падучая болезнь».
Затем Нейбургу показалось, что в центре треугольника он видит не Кроули, а прекрасную женщину. Он нежно заговорил с ней и взглянул на неё со страстью, но тут же догадался, что на самом деле это демон искушает его выйти из круга. Вдруг раздался дикий, громкий хохот, и Хоронзон явился в треугольнике в зримом облике. Он осыпал Нейбурга лестью и просил разрешения подойти и преклонить голову к ногам Нейбурга, чтобы почитать его и служить ему. Нейбург понял, что это новая уловка, и отказал ему. Тогда Хоронзон принял облик обнажённого Кроули и принялся просить воды. Нейбург снова отказал ему и приказал покинуть это место, пригрозив Именем Господа и Пентаграммой. Однако Хоронзон и не подумал подчиниться такому приказу, и Нейбург, охваченный страхом, попытался припугнуть его страданиями и муками ада. Но Хоронзон весьма остроумно ответил на эти угрозы: «Не думаешь ли ты, глупец, что есть ещё гнев и страдания кроме меня, и что есть ещё ад кроме моего духа?»
Демон изверг из себя поток яростных и отвратительных богохульств. Нейбург попытался записать все его слова, и когда он таким образом отвлёкся, Хоронзон набросал песок из треугольника на линию окружности, разорвал её и ворвался в круг. Несчастный Нейбург рухнул наземь, а неистовый демон старался перегрызть ему горло своими клыками. Нейбург в отчаянии выкрикнул Имя Божье и ударил Хоронзона магическим ножом. Демон был побеждён, бежал из круга и скорчился в треугольнике. Вскоре он исчез без следа, и на его месте появился Кроули в своём балахоне и капюшоне. Хоронзон являлся в облике женщины, мудреца, извивающейся змеи и самого Кроули. Он не имел постоянного облика, поскольку сам являлся создателем обликов. Он был «ужасом мрака, и слепотой ночи, и глухотой гадюки, и безвкусностью гнилой и стоячей воды, и чёрным огнём ненависти, и выменем кикиморы; не одной вещью, но множеством вещей».
«Демонические» выходки Кроули часто попадали на страницы бульварной прессы, и его дурная слава росла год от года. В 1920 году он поселился в Чефалу (Сицилия) и, подражая великану Гаргантюа, основал здесь своё Священное Телемское Аббатство (от греческого слова thelema — «воля»). «Делай, что хочешь!» — таков был девиз этого аббатства, а возглавляла его «аббатиса» Лия Хираг, Багряная Жена и Сестра Киприда (т. е. Афродита). Кроули отождествил её с великой блудницей из Откровения Иоанна, и, согласно учению тибетской тантры, она стала женской половиной его сокровенного «я».
К тому времени Кроули уже почти растратил родительское наследство, и основание аббатства оказалось его последней крупномасштабной акцией. Он рассчитывал, что в дальнейшем аббатство будет существовать на пожертвования неофитов; однако их прибыло очень мало, и Кроули понемногу стал впадать в бедность. Слухи об отвратительных ритуалах и оргиях, просачивавшиеся из аббатства, вскоре распространились по всей Италии, и в 1923 году правительство Муссолини выслало Кроули из страны. Позднее он был выслан и из Франции и скитался по Англии, Германии и Португалии, нигде не находя себе приюта. Лучше всего его принимали в Германии, где он стал Великим магистром и долгое время консультировал организацию «Рыцарей Внутреннего Круга», близкую к руководству национал-социалистической партии. Однако в конце концов он рассорился с немцами и вернулся на родину.
Многочисленные работы Кроули по магии публиковались в малоизвестных журналах или издавались ограниченными тиражами за его собственный счёт. В 1929 году был опубликован его трактат «Магия в теории и на практике». Р. Кавендиш, видный исследователь магии и оккультизма, называет её «самой лучшей однотомной работой, написанной об этом предмете».
Кроули умер в Гастингсе в возрасте семидесяти двух лет, введя себе (намеренно или случайно) смертельную дозу героина. Но даже после смерти он остался верен себе: чрезвычайно странная и мрачная церемония его отпевания, произведённая, согласно его завещанию, в часовне Брайтонского крематория, вызвала гнев и возмущение местных властей. Во время этой церемонии прозвучало одно из наиболее знаменитых стихотворений Кроули — «Гимн Пану», последние строки которого как нельзя лучше характеризуют его автора:
Маркони вошёл в историю как человек, первым и осуществивший передачу информации по «беспроволочному телеграфу» и установивший основы современной системы связи. Но, вероятно, немногие знают, что в самом зените своей славы он уверял, что засёк радиосигналы, поступившие с Марса, и даже разрабатывал аппарат, который позволял как улавливать голоса из прошлого, так и общаться с душами умерших.
Вряд ли кто помнит сегодня дату, когда НАСА объявила всему миру сенсационную новость об окаменевших следах на Марсе — возможных свидетельствах существовавшей там жизни, и то, что стоявшие у истоков современной радиосвязи, Гульельмо Маркони и Никола Тесла, в начале XX века, с помощью своих радиоприёмников, засекли то, что без колебаний определили как сигналы разумных существ с Красной планеты. Тогда Маркони объявил в «Нью-Йорк таймс», что, по его мнению, это было сообщение, посланное звёздной цивилизацией, которое уловил изобретённый им аппарат…
Во многом загадочны обстоятельства жизни и смерти Маркони. И в наши дни некоторые исследователи по-прежнему продолжают утверждать, что его смерть в 1937 году была не чем иным, как инсценировкой, призванной скрыть последний этап его жизни. А жил он якобы в добровольной изоляции в засекреченном городе, расположенном в некоем удалённом от остального мира месте посреди джунглей Венесуэлы, где вместе с группой единомышленников-учёных разработал конструкцию летающих тарелок, движимых антигравитационным двигателем на основе высокого потенциала статического электричества. Другими словами, последние годы своей жизни он посвятил созданию тайной супертехнологичной цивилизации, основанной на новом неистощимом источнике энергии. Находясь вне досягаемости для энергетических компаний, Маркони разрабатывал многие альтернативные технологии, когда-то принесённые в жертву интересам дельцов.
Но начнём с начала. Гульельмо Маркони Джеймсон родился 25 апреля 1874 года в итальянском городе Болонье. Сын Джузеппе, богатого итальянского землевладельца, и Анни, простой ирландской девушки, он уже в юности проявил подлинную страсть к науке и технике и в возрасте двадцати лет воспроизвёл опыты Герца по распространению электромагнитных волн, а через два года, использовав аппарат Герца, антенну Попова и соединитель Бранли, осуществил в Болонье первую передачу сигнала на расстояние в несколько сотен метров. Немного погодя, в 1896-м, он запатентовал своё изобретение.
Начиная с этого момента, его научно-практическая деятельность стала развиваться с головокружительной быстротой. Не встретив поддержки в Италии, Маркони отправился в Лондон, где британское правительство помогло ему с финансированием «Беспроволочного телеграфа компании Сигнал», которая с 1900 года стала называться «Компания Беспроволочный телеграф Маркони». В 1901 году была проведена первая беспроволочная передача между Европой (Корнуэлл) и Америкой (Ньюфаундленд), за что в 1909 году он вместе с немцем К. Ф. Брауном был удостоен Нобелевской премии по физике.
Теперь у него не было материальных проблем, и его исследования, с каждым годом, стали приобретать всё более мистическую направленность и в самом конце его жизни зашли в такую область, в которой не было места для любопытствующих взглядов мировой общественности.
Он был избран президентом Королевской академии Италии в 1930 году и, по всей видимости, скончался в Риме в 1937 году.
Повторим: «по всей видимости». Потому что некоторые из его биографов утверждают, что до самой смерти он тайно работал над изобретением устройства для «регистрации» голосов из прошлого. По словам продолжателей его дела, гения просто преследовала идея услышать последние слова Иисуса на кресте…
Будучи уже всемирно известным благодаря своим работам по радиосвязи, Маркони, отвечая на вопрос «Нью-Йорк таймс», верит ли он в то, что эфирные волны вечны, заявил: «Да, верю. Если послания, которые были отправлены 10 лет назад, ещё не достигли ближайших звёзд, то почему, когда они туда доберутся, должны вдруг исчезнуть?» Газета опубликовала его заявление на первой странице выпуска от 20 января 1919 года.
В то время, уже заслужив почёт и уважение как пионер в области поисков внеземного разума (СЕТИ), он как-то сказал: «Контакт с разумом с других звёзд когда-то станет возможным, и исходя из того, что планеты этих звёздных систем должны быть древнее нашей, то и существа, их населяющие, должны обладать большей информацией, которая представляет для нас огромную ценность». Маркони признал, что принимает сильные сигналы откуда-то не с Земли, а, предположительно, «со звёзд». Но, будучи осторожным и, кроме того, предвидя критику его средств приёма этих сигналов со стороны своего учителя, Николы Теслы, и несмотря на то что в ту эпоху молодые учёные, такие, как Альберт Эйнштейн, смело делали заявления, что верят в возможность обитаемости Марса и других планет, Маркони сказал, что «не располагает решающими доказательствами» конкретного происхождения этих сигналов. Впоследствии, уже уверенный в этом, в интервью «Нью-Йорк таймс», которое было опубликовано 2 сентября 1921 года, он подтвердил, что, плавая на своей яхте по Средиземному морю, получил некие внеземные сигналы, которые не смог расшифровать, хотя и подозревает, что они пришли с Марса.
Интерес Маркони к межпланетным контактам достиг своего пика несколько позже, во время путешествия из Саутгемптона (Великобритания) в Нью-Йорк. Плавание происходило с 23 мая по 16 июня 1922 года на борту его плавучей лаборатории, знаменитой яхте «Электра», которая была куплена после Первой мировой войны у итальянского ВМФ. На ней, кроме занятий прочими экспериментами, он долгое время занимался испытанием устройства по приёму и передаче сигналов, идущих сквозь межпланетное пространство. Однако, каковы были результаты испытаний, мы не знаем, ибо по прибытии в Нью-Йорк он не пожелал распространяться на эту тему ни в Институте радиоинженеров, ни в Американском институте инженеров-электриков.
Несколько лет спустя интересы Маркони перешли от радиосообщения со звёздами к коммуникации с другими измерениями, и он вознамерился создать аппарат, способный улавливать голоса из прошлого, а также войти в контакт с миром мёртвых. В его ушах продолжал звучать голос Теслы: «Мы не можем с уверенностью утверждать, что некоторые формы жизни других миров не развиваются здесь, совсем рядом с нами… и что мы не в состоянии уловить проявления их жизнедеятельности».
Репутация Маркони как человека науки была настолько высокой, что во время противостояния Марса и Земли — в 1924 году — по предложению Дэвида П. Тодда, директора обсерватории колледжа Амхерста, в вооружённых силах США всем радистам было приказано внимательно слушать возможные сообщения с Марса…
В двадцатых годах Маркони так восхваляли политические силы, которые возглавлял Муссолини, что, прибыв на родину в 1930 году, он сразу стал членом Большого фашистского совета, Мало того, его знакомства в высших сферах власти оказались настолько влиятельны, что сам папа римский без промедления разрешил его личный вопрос: аннулировал его брак и позволил жениться заново, в этот раз на графине Марии Кристине Беззи-Скали, вскоре родившей ему дочь, которую назвали Электрой.
В 1930 году на борту своей морской лаборатории в сотрудничестве с Ландини, известным итальянским физиком, Маркони занялся теорией антигравитации и вопросом передачи энергии без проводов. Эта тема вовсе не была оригинальной, ведь эксперименты по ней уже проводил Тесла в США; именно он отправил через всю Землю волны, которые заставили включиться лампочку на другой стороне планеты, в Австралии.
В июне 1936 года Маркони провёл для фашистского диктатора Муссолини демонстрацию устройства, основанного на волновом принципе; оно могло быть использовано и в качестве оборонительного оружия. В те годы о подобных аппаратах много говорили, их называли «лучи смерти», и один из них даже появился в одноимённом фильме Бориса Карлова. Маркони продемонстрировал действие своего прибора на автостраде с повышенной плотностью движения, расположенной к северу от Милана. Сам Муссолини попросил свою жену Ракель, чтобы она выехала на эту автостраду ровно в три часа дня.
Едва Маркони включил свой прибор, как на целых полчаса отказали электрические устройства всех автомобилей на этой дороге, включая и машину, принадлежавшую жене диктатора. Её шофёр и все другие водители в недоумении проверяли свечи и количество бензина в баках. Прошло полчаса, и все машины вновь смогли тронуться с места. Самое удивительное в этой истории то, что она даже попала в опубликованную автобиографию Ракели Муссолини. Некоторые поговаривают, что сюжет фильма пятидесятых годов «День, когда Земля остановилась» был подсказан происшествием, реально случившимся за двадцать лет до того по «милости» гениального учёного.
Как и следовало ожидать, Муссолини со вниманием отнёсся к демонстрации «парализующих лучей» Маркони, однако говорят, что папа Пий XI, узнав об этом, посоветовал дуче заставить Маркони прекратить разработку подобных устройств, признанных Церковью сатанинскими, и даже уничтожить все документы и расчёты.
Это, вместе с другими неудачами, связанными с мечтой о тотальном контроле над мировыми телекоммуникациями, нанесло серьёзный удар по больному самолюбию Маркони. Спустя год после описанных событий, 20 июля 1937 года, он умер при обстоятельствах, которые многие близкие друзья — бывшие в курсе его работ и даже имевшие копии относящихся к ним документов — сочли, мягко говоря, не совсем ясными.
Не вмешался ли в судьбу Маркони сам Муссолини, чтобы изобретатель не пошёл дальше в своих поисках? И, возможно, дело было не только в исполнении наказа папы, а в том, что изобретение могло попасть в руки врага. А может быть, Маркони сам инсценировал свою смерть, чтобы ускользнуть из рук диктатора и папы, и направился на своей яхте к берегам Южной Америки? Предположений на эту тему, включая самые бредовые, было столь много, что их хватит на целую посмертную главу к любой из его многочисленных биографий.
Согласно одной легенде, ряд европейских учёных (по одним сведениям — 98, включая и Ландини) объединились с Маркони в Латинской Америке для создания города внутри кратера одного потухшего вулкана, находящегося где-то в джунглях на юге Венесуэлы. Одним из них был командор Франсуа Леве, один из тех, кому приписывают авторство (под псевдонимом загадочного алхимика Фульканелли) труда «Тайна соборов» и «Философия жилища» и который, как рассказывает Жак Бержье в «Возвращении магов», в первые послевоенные годы передал ему некоторые подробности недавнего открытия атомной энергии и предупредил о серьёзной опасности, которую представляет для человечества оружие, основанное на её использовании. Через несколько лет после этого Леве исчез, не оставив следов. Кажется, он вернулся в секретный город, строительство которого обеспечивалось большими капиталами, нажитыми некоторыми из участников проекта за всю их жизнь (тот же самый Фульканелли якобы нашёл не больше и не меньше чем философский камень, ключ к получению золота самой чистой пробы и в неограниченном количестве), где и продолжал свою работу.
Рассказывают, что Леве, Маркони и их люди работали над созданием двигателей с неограниченной энергией и даже дисковидных кораблей, движимых антигравитацией, основываясь на трудах француза Марселя Паже и американца Томаса Таунсенда Брауна.
Также ходили толки, что причиной всей секретности была невозможность свободно проводить свои работы в мире, где всё находится под контролем энергетических компаний — газовых и нефтяных — и банкиров, равно как и военно-промышленного комплекса.
Писатель и исследователь Робер Шару в своей книге «Тайна Анд» уверяет, что хотя существование города ничем нельзя подтвердить, легенда о нём служит темой для множества слухов, распространившихся от Каракаса до Сантьяго.
Тем не менее журналист Марио Рохас Абендаро, изучавший все эти слухи, пришёл к выводу, что город абсолютно реален — к этому убеждению его привёл разговор в Мексике с профессором физики из Калифорнии по имени Нарсисо Геновесе, итальянцем по происхождению, который уверял, что в течение многих лет прожил в этом самом затерянном уголке посреди Анд гор. По его словам, в конце 30-х годов он написал противоречивую и малоизвестную книгу под названием «Моё путешествие на Марс», которая получила недолгую славу и даже переиздавалась на испанском, португальском и итальянском, но вскоре была забыта из-за явно бредового содержания.
В книге Геновесе утверждал, что этот город находится под землёй и что средств для научных исследований в нём, по крайней мере в то время, было гораздо больше, чем в любом другом месте мира. С 1946 года этот город питался космической энергией, извлекаемой в неограниченном количестве из земной тверди. Основой для реализации всех этих технических новшеств послужили теории Маркони и Теслы. Более того, с 1952 года учёные этого города «были способны путешествовать по морям и континентам на корабле (источник энергии на нём был практически неистощимым), который мог развивать скорость в миллион километров в час, выдерживать огромное давление и ограничивался в своих передвижениях лишь прочностью материалов, из которых был построен. Вся проблема с его вождением была в том, как бы вовремя затормозить».
Но где же всё-таки располагался город? Если верить Геновесе, — на высоте в 4000 метров от уровня моря, в гористых джунглях, скрытый густой растительностью, в сотнях километров от известных дорог. И подтверждением этой удивительной истории может служить малая изученность восточной части цепи Анд — области, постоянно закрытой облаками, где на всём протяжении от Венесуэлы до Боливии находится множество высоких пиков.
Геновесе уверял, что даже полёты на Венеру и Марс в то время уже были возможны: на борту тех самых «летающих тарелок», которые бороздят небеса этих планет и появляются время от времени на нашем небосклоне. А кто же их создаёт? Не ученики ли Гульельмо Маркони и Николы Теслы?
В 1906 году в сицилийском городке Катания появился на свет мальчик, которого назвали Этторе. Малыш подрастал, и вдруг выяснилось, что он обладает просто феноменальными математическими способностями. Уже в четыре года он мог решать сложнейшие задачи, причём делал это быстрее взрослых. Мальчика отправили в иезуитскую школу в Риме, затем он учился в лицее, а в семнадцатилетнем возрасте поступил в Римский университет.
В начале 1930-х годов наука подошла к величайшим открытиям. На повестке дня стоял важный для всего человечества вопрос — овладение новым видом энергии. Открытие искусственной радиоактивности и изучение строения атома позволили предположить, что энергию можно извлечь, расщепляя атомное ядро; энергия как бы замурована внутри самой материи. Пионером в сфере овладения новым видом энергии стал великий итальянский учёный Энрико Ферми, построивший ядерный реактор. 2 декабря 1942 года в университете Чикаго на реакторе CP-1 была осуществлена самоподдерживающаяся контролируемая ядерная цепная реакция.
Ещё в 1926 году в Римском университете открылась новая кафедра теоретической физики, которую возглавил Ферми. Кафедра располагалась на улице Панисперна. На ней работали физик Франко Разетти, математик Эдуардо Амальди, будущий лауреат Нобелевской премии по физике Эмилио Сегре, Этторе Майорана, «гений математики и физики», как о нём говорили коллеги, и Бруно Понтекорво, позднее эмигрировавший в СССР.
Талантливые теоретики и экспериментаторы именовали себя «ребятами с улицы Панисперна». Идеи эти «ребят» и заложили основы современной физики.
Самым загадочным из «ребят» безусловно был Этторе Майорана. Ферми считал его талантливейшим из своих учеников и даже порой тушевался перед Этторе. Если Ферми среди сподвижников имел прозвище Папа, то Этторе называли Великим инквизитором за умение мгновенно находить ошибки и слабые места в научных теориях и гипотезах. Собственные идеи молодого учёного предвосхитили будущие научные открытия. Он предложил одну из гипотез, касающуюся природы сил, удерживающих атомное ядро.
Главным достижением итальянского гения, однако, следует считать создание теоретической модели нейтрино, фундаментальной частицы материи. До сих пор в физике не решён вопрос, какая модель нейтрино — Майораны или Дирака — реализуется в природе, возможно, некая смешанная. Майорана изобрёл также математические объекты, так называемые спиноры Майораны, которые в конце XX столетия стали одними из основных строительных блоков современной теории супергравитации. Даже этот краткий перечень достижений молодого физика-теоретика свидетельствует о том, что он опередил не только своё время, но и современные научные взгляды.
Молодой учёный успел написать всего несколько научных работ, но все специалисты в один голос утверждают, что они являются гениальными трудами — настолько глубоко видел Майорана, так неожиданны и оригинальны его выводы… Кстати говоря, именно он первым указал на возможность существования нейтрона.
Но как это часто бывает, гениальность часто оборачивается обратной негативной стороной. У Этторе Майораны начались проблемы с психикой. Когда в 1933 году он заболел гастритом и был вынужден соблюдать строгую диету, то стал очень нервным, раздражительным, в разговорах часто срывался на крик. Друзья и сослуживцы ожидали, что вскоре Этторе вернётся к своему нормальному состоянию, но тому становилось всё хуже и хуже. Он перестал появляться в университете Неаполя, где преподавал в то время, почти не выходил из дома, предпочитая полное уединение.
Лишь в 1937 году наступило улучшение. Майорана как будто пришёл в себя, появился в университете, выразил желание снова преподавать. Тогда же он напечатал свою статью, которая оказалась последней в его жизни…
После, казалось бы, миновавшего кризиса Этторе вдруг удивил всех: он перевёл свои деньги на счёт в Неаполе, попросил выдать ему всю зарплату и авансы и купил билет на пароход, отправляющийся 25 марта 1938 года на Сицилию, в Палермо. Но когда пароход прибыл в место назначения, физика на нём не оказалось…
В номере неаполитанской гостиницы было обнаружено страшное письмо, адресованное родным Майораны: «У меня только одно желание — чтобы вы не одевались из-за меня в чёрное. Если захотите соблюсти принятые обычаи, то носите любой другой знак траура, но не дольше трёх дней. После этого можете хранить память обо мне в своём сердце и, если вы на это способны, простить меня».
Второе письмо было получено в Неапольском университете: «Я принял решение, которое было неизбежно. В нём нет ни капли эгоизма; и всё же я хорошо понимаю, что моё неожиданное исчезновение доставит неудобства вам и студентам. Поэтому я прошу вас меня простить — прежде всего за то, что пренебрёг вашим доверием, искренней дружбой и добротой».
Эти страшные письма явственно указывали, что молодой человек решил покончить жизнь самоубийством. Но вскоре в университет пришла телеграмма. В ней учёный умолял не обращать внимания на его мрачное письмо. Затем от Майораны получили ещё одно странное письмо: «Море не приняло меня. Завтра я возвращаюсь. Однако я намерен оставить преподавание. Если вам интересны подробности, я к вашим услугам».
Но на другой день Майорана не появился, и никто из родственников и знакомых больше никогда его не видел…
Полиция начала выяснять обстоятельства исчезновения физика. Основная версия — он покончил с собой, прыгнув с парохода. Но в то же время нашлись свидетели, которые утверждали, что видели Майорану в Неаполе уже после его таинственного исчезновения…
Семья молодого учёного разместила в газетах объявление об исчезновении Этторе Майораны и его фотографию. Вскоре на это объявление откликнулись.
Настоятель одного из неаполитанских монастырей сообщал, что однажды к нему явился мужчина, очень похожий на исчезнувшего Майорану, и попросил убежища. Ему было отказано, и молодой человек ушёл в неизвестном направлении.
Спустя некоторое время полиция выяснила, что ещё в один монастырь обращался человек, похожий на Этторе, но также не получил пристанища у монахов и ушёл в никуда…
Некоторые исследователи тайны Майораны до сих пор уверены, что он всё же нашёл приют в одном из монастырей и прожил в нём долгую и спокойную жизнь…
Но в 1950 году в деле Майораны появились новые неожиданные факты. Физик из Чили Карлос Ривера приехал в Аргентину, где снял жильё у одной пожилой женщины. Однажды, прибираясь на столе квартиранта, она заметила бумаги, в которых упоминалось имя Этторе Майораны.
Женщина сказала, что её сыну был знаком человек с такой же фамилией. Ривера начал выпытывать у хозяйки подробности, но она ничего больше не могла сообщить. Вскоре физику нужно было уезжать из Аргентины, а когда он приехал туда вновь, то уже не нашёл этой женщины. Но он всё же наткнулся на другие следы исчезнувшего Майораны.
В 1960 году Ривера обедал в аргентинском ресторане и машинально писал математические формулы на бумажной салфетке. К нему подошёл официант и сказал: «Я знаю ещё одного человека, который, как и вы, рисует на салфетках формулы. Он иногда к нам заходит. Его зовут Этторе Майорана, и до войны он был крупным физиком у себя на родине в Италии».
Потрясённый Ривера начал выпытывать у официанта подробности, но ниточка на этом оборвалась — тот не знал ни адреса Майораны, ни того, где хотя бы примерно можно искать исчезнувшего учёного.
Между тем исследователи загадки исчезновения Этторе натыкались и на другие следы Майораны в Аргентине. Так, некоторые очевидцы рассказывали, что его видели там уже в 1960-х и 1970-х годах. Но при этом люди, на которых указывали свидетели как на спутников или друзей Майораны, утверждали, что человека с таким именем они не знают. Некоторые исследователи выдвинули версии, что Майорана доверился им, но взял с них строгую клятву никому и никогда не раскрывать его места жительства, и они эту клятву честно выполняли.
Так или иначе, не доказана ни одна из существующих версий, касающихся как гибели Майораны, так и его жизни в монастыре или в Аргентине. Кстати, также не умолкают и дискуссии о причинах такого странного исчезновения — кто-то выдвигает версию психического заболевания, а кто-то утверждает, что дело было гораздо серьёзнее…
В 1975 году вышла книга итальянского писателя Леонардо Шаши «Исчезновение Майораны». В ней утверждается, что молодой учёный решил бежать из Италии в связи с новейшими разработками в области физики. Шаша утверждает, что благодаря своему исключительному уму Майорана раньше многих коллег осознал огромную разрушительную мощь атомной энергии и не желал участвовать в разработке атомного оружия для фашистского режима Муссолини…
Эта версия кажется правдоподобной, но до сих пор никому не удалось выяснить, как всё было на самом деле…
О Григории Распутине написано так много, что кажется, о нём известно практически всё. Однако у историков есть сомнения даже относительно точной даты его рождения. Что же тогда говорить об остальных фактах биографии «сибирского старца».
Так когда же произошло роковое для России событие — рождение Григория Распутина? В различных научных работах и справочниках год его рождения «растянут» — от 1865 до 1872-го. С числом те же проблемы: это и 1, и 10, и 23 января, и 29 июля.
С местом, где появился на свет «духовник» царской семьи, историки и биографы более или менее определились — это село Покровское Тюменской области. Согласно архивным документам, ранее засекреченным, установлено, что Распутины, семейство которых было довольно многочисленным, являлись старожилами этого села. Как считает кандидат медицинских наук директор Санкт-Петербургского центра простатологии Игоря Князькин, подготовивший очередную книгу о Григории Распутине, биография этого человека так запутана, что новые, зачастую парадоксальные факты обнаруживаются каждый день. Разнятся даже свидетельства о его антропометрических данных: росте, весе и цвете глаз.
Поскольку место рождения «старца» было практически недосягаемо для большинства современников, то о его жизни на родине сохранились отрывочные и неточные сведения, источником которых был в основном он сам. Со временем образ Распутина приобрёл мистические и даже демонические черты. По одной версии, он был монахом, по другой — просто гениальным актёром, который великолепно изображал свою избранность и непосредственную связь с Богом. По третьей версии, до тридцати лет Григорий вёл разгульную жизнь, проявляя большую тягу к бродяжничеству и водке. «Я был пьяница, табакур, потом покаялся, и вот видите, что из этого вышло», — признавался Распутин позднее. Об этом же сохранилось и свидетельство его дочери; по её словам, после 1900 года в душе отца произошёл некий перелом.
Есть мнение, что Распутин никогда не имел духовного сана, а по некоторым сведениям одно время даже примыкал к хлыстам (искажённое «христы»), секта которых возникла ещё в XVII веке. Её сторонники считали, что человек должен грешить, чтобы потом познать радость раскаяния и очищения от греха. Впрочем, сам он никогда не признавался в своей принадлежности к хлыстам. Существует и версия, что Григорий Распутин был тем, кого бы сейчас назвали «экстрасенсом», то есть имел врождённые способности к гипнотическому воздействию на людей, чем зачастую пользовался в корыстных целях.
Уже к 1902 году Распутин стал известен как сибирский «пророк» и «святой старец». В 1904–1905 годах он проник в дома высшей петербургской аристократии, а в 1907-м — и в царский дворец. Жизнь Распутина в Петербурге была неразрывно связана с лечением царевича Алексея от гемофилии. «Наследник будет жив, покуда жив я», — убеждал сибирский старец царскую семью. Позднее он слегка уточнил и расширил это высказывание: «Моя смерть — будет вашей смертью».
«С первого появления своего во дворце Распутин приобрёл необыкновенное влияние на царя и царицу. Он их обратил, ослепил, покорил: это было какое-то очарование. Не то чтоб он льстил им. Наоборот. С первого же дня он стал обращаться с ними сурово, со смелой и непринуждённой фамильярностью, с тривиальным и красочным многословием, в котором царь и царица, пресытившись лестью и поклонением, слышали, наконец, казалось им, „голос русской земли“», — писал французский посол Морис Палеолог.
В. М. Руднев, исследовавший «распутинский феномен» в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, считал, что «личность Распутина в смысле душевного склада не была так проста, как об этом говорили и писали». Бывший современником и даже другом «старца» иеромонах Илиодор (С. М. Туруфанов) отмечал: «Григорий Распутин несомненно имеет пророческий дар или, по меньшей мере, чистейший ум. Он как ветхозаветный пророк, всегда предугадывает события, говорит о вещах с поразительной ясностью, редко кто может утаить в своём сердце что-нибудь от него».
Вопреки сложившемуся мнению сам Николай II не приветствовал частые появления Распутина во дворце, тем более, что вскоре в Петербурге стали ходить слухи о крайне непристойном поведении «старца». Существует версия, что Распутин нередко ссорился с царём из-за «неправды» и убеждал его, что «министры врут ему на каждом шагу и тем ему вредят». Григорий якобы даже предсказал разгром русской армии и флота в Русско-японской войне 1904–1905 годов и дважды удерживал царя от вмешательства в Балканские войны. Однако летом 1914 года он не смог активно вмешаться в ход событий, предшествующих Первой мировой войне: на него было совершено покушение, и он лечился от тяжёлого ранения в живот. В телеграмме, посланной царю, Распутин писал: «Грозна туча над Россией: беда, горя много, просвету нет, слёз-то море, и меры нет, а крови? Что скажу? Слов нет, а неописуемый ужас. Знаю, все хотят от тебя войны, и верные, не зная, что ради гибели. Тяжко Божье наказание, когда Он отымет путь… ты царь, отец народа… не попусти безумным торжествовать и погубить себя и народ… Всё тонет в крови великой. Григорий».
Так болея о судьбе России, Распутин тем не менее не забывал и о своей выгоде и удовольствиях. По многочисленным воспоминаниям современников, он брал мзду за продвижение определённых проектов или за карьерный рост отдельных людей. А его кутежи и пьяные дебоши повергали в ужас население Петербурга. Считалось, что Распутин сильно подрывает авторитет Николая II и его семьи ещё и потому, что его подозревали в слишком близких отношениях с императрицей.
Всё это вместе взятое вызывало справедливое негодование правящего класса, и в императорском окружении против Распутина возник заговор. Его инициаторами были князь Феликс Юсупов, муж племянницы императора, Владимир Пуришкевич, депутат IV Государственной думы, известный своими ультраконсервативными взглядами, и великий князь Дмитрий Павлович, двоюродный брат императора. Кроме того, по одной из версий, в убийстве «старца» принимали участие доктор Лазаверт и поручик Сухотин.
29 декабря 1916 года они пригласили Григория Распутина во дворец Юсупова для встречи с племянницей императора, известной петербургской красавицей. По широко известной версии Юсупов и Пуришкевич угостили «серого кардинала» пирожными и мадерой, густо сдобренными цианистым калием, а на десерт, видимо, вместо фруктов, — ещё и пулями (существует также версия, что спустя двадцать лет, в 1936 году, доктор Лазаверт признался, что вместо цианистого калия подсыпал Распутину аспирин). После убийства тело Григория отвезли на Малую Невку и сбросили в воду. Через сутки оно было обнаружено и после судебно-медицинского исследования захоронено в Царском Селе. Позднее Временное правительство приказало эксгумировать тело Распутина и сжечь его, что и было сделано в котельной Политехнического института.
Сегодня вокруг личности и судьбы Распутина вновь разгорелись страсти. В частности, есть версия, что Юсупов и другие русские заговорщики были только исполнителями замысла, родившегося в кабинетах британской разведки. Автором этой сенсации является Ричард Каллен — в прошлом высокопоставленный сотрудник Скотленд-Ярда. Этой же версии придерживается историк спецслужб генерал-лейтенант Александр Зданович. Об этом же говорят недавно рассекреченные документы из архива ФСБ.
Как известно, Распутин настраивал Николая II на сепаратный мир с Германией. Это было крайне невыгодно Англии, и она умело использовала в своих целях заговор Юсупова—Пуришкевича. Зданович считает, что кроме Юсупова в Распутина стрелял ещё один человек, заранее предупреждённый князем о надвигающихся событиях. Этот человек — британский офицер, вероятно, наблюдал из какого-то укромного места за развитием событий и, видя, что раненый Распутин вскочил и побежал, выстрелил в свою очередь. Именно его выстрел оказался смертельным. Как предполагает Александр Зданович, это был товарищ Юсупова по колледжу британский офицер Освальд Райнер.
На сохранившихся в архивах британской разведки фотографиях мёртвого Распутина на его лбу отчётливо видно отверстие от третьей пули. Специалисты считают, что, судя по точности выстрела, это дело рук профессионального убийцы. Роковой выстрел был произведён с близкого расстояния, а Пуришкевич стрелял издалека и сзади, Юсупов же — в спину. Кроме того, отверстия от пуль разного размера, и они, как определяют судебные медэксперты, сделаны из разных пистолетов.
Говорят, что Распутин заранее предвидел свою гибель; за неделю до убийства он написал и отправил царю завещание: «Дух Григория Ефимовича Распутина Новых из села Покровского. Я пишу и оставляю это письмо в Петербурге. Я предчувствую, что ещё до первого января (1917 г.) я уйду из жизни. Я хочу Русскому Народу, папе, русской маме, детям и русской земле наказать, что им предпринять. Если меня убьют нанятые убийцы, русские крестьяне, мои братья, то тебе, русский царь, некого опасаться. Оставайся на троне и царствуй. И ты, русский царь, не беспокойся о своих детях. Они ещё сотни лет будут править Россией. Если же меня убьют бояре и дворяне, и они прольют мою кровь, то их руки останутся замаранными моей кровью, и двадцать пять лет они не смогут отмыть свои руки. Они оставят Россию. Братья восстанут против братьев и будут убивать друг друга, и в течение двадцати пяти лет не будет в стране дворянства. Русской земли царь, когда ты услышишь звон колоколов, сообщающих тебе о смерти Григория, то знай: если убийство совершили твои родственники, то ни один из твоей семьи, т. е. детей и родных, не проживёт дольше двух лет. Их убьёт русский народ. Я ухожу и чувствую в себе Божеское указание сказать русскому царю, как он должен жить после моего исчезновения. Ты должен заботиться о твоём спасении и сказать твоим родным, что я им заплатил моей жизнью. Меня убьют. Я уже не в живых. Молись, молись. Будь сильным. Заботься о твоём избранном роде. Григорий».
В конце 10-х — начале 20-х годов XX века он пронёсся подобно метеору по мировому небосклону, оставляя за собой яркий, а местами скандальный след. Даже при мимолётном знакомстве люди сразу обращали внимание на его глаза: как два чёрных бриллианта они горели дьявольским огнём, повелевая беспрекословно повиноваться этому человеку. Близко знавшие его люди шёпотом говорили, что при желании он может заставить любого делать то, что нужно ему — Гурджиеву. В качестве доказательства приводили особенно яркие случаи. Рассказывали о некой петербургской красавице, блиставшей при дворе, многочисленные поклонники которой спешили выполнить малейшую её прихоть. Он же сделал эту женщину своей рабой.
А нефтяной магнат, армянин, под влиянием наставлений своего «учителя» перевёл на его имя весь свой капитал, а сам отправился странствовать по Востоку нищим дервишем.
Под влиянием гуру оказался и русский писатель-мистик Пётр Успенский. Поговаривали, будто бы в своих книгах «Разговоры с дьяволом» и «Внутренний круг» он лишь безропотно изложил навязанные ему далеко не безобидные мысли о каббале, магии, алхимии, астрологии.
…И наконец, этот восточный деспот, как говорится, в одночасье сгубил новозеландскую писательницу Кэтрин Мэнсфилд, «полугениальную-полусвятую», красивую и чистую женщину, попавшую под его магическое влияние.
Видный российский государственный деятель Василий Витальевич Шульгин, оказавшийся в 1920 году в эмиграции в Константинополе, позднее так описывал своё знакомство с этой безусловно незаурядной личностью:
«— Какой он национальности? — спросил я факира.
— Неизвестно.
— На каком языке говорит?
— На всех.
— Возраст?
— На вид лет сорок. Но, говорят, ему за двести.
— Чудеса в решете.
— Чудеса. Он читает письма, не распечатывая конвертов.
— Ясновидец?
— По-видимому.
— На какие средства он живёт?
— Его ученики ему платят.
— Значит, у него школа?
— В древнем смысле. Как у греческих философов».
После этого заинтригованный Шульгин попросил познакомить его со столь загадочным господином.
«Ярко освещённый зал с колоннами. Паркеты сияли. Они переходили в невысокую эстраду, — рассказывает он. — Рояль чернел в углу у белых колонн. На этой эстраде, на обыкновенном венском стуле, заложив ногу за ногу, сидел человек в чёрном пиджаке. Больше никого не было.
— Гюрджиев, — шепнул мне мой факир.
И он стал подводить меня к руководителю „Гармонического развития человека“ с такими манерами, как будто мы приближались к коронованному лицу. Меня это сначала рассмешило. Венский стул мало походил на трон.
Человек, сидевший на низенькой эстраде, соблюдал неподвижность, не делая никаких движений. Но он пристально смотрел на нас, подходящих к нему, собственно — на меня, так как моего спутника-факира он уже знал. Я видел его глаза. Они незабываемы. Горящие глаза. Как у богатых караимов, державших в Киеве табачные лавочки».
Фамилию этого человека пишут по-разному: и Гюрджиев, и Гурджиев, и даже Гарджиеф. Впрочем, это не так уж и важно. Любопытно другое. В своё время о нём было написано изрядное количество книг, в основном русскими эмигрантами за рубежом. Да и сам он оставил несколько трудов о тайных знаниях, касающихся природы и человека, том мемуаров «Встречи с выдающимися людьми». Тем не менее биография Гурджиева весьма туманна. Пожалуй, более или менее достоверно известно только то, что его отец, грек Иоанн Георгиадес, был плотником и, по некоторым сведениям, исполнителем песен собственного сочинения. Мать — армянка. Считается, что родился Гурджиев в Александрополе 28 декабря 1878 года, однако у него было много паспортов, и в одном из них стоит 1866 год. В официальном издании Библиотеки конгресса США на него есть такая ссылка: «Гюрджиев Жорж Иванович /1872–1949/».
Сам Гурджиев в присутствии учеников имел обыкновение ронять фразы, говорившие о его личном (или в качестве свидетеля) участии в событиях, которые случились двести лет тому назад и даже раньше.
Полагают, что ещё в детстве мальчик был «отмечен перстом Божьим», или скорее дьявольским. В одиннадцать лет Георгий уходит из дома. Его гонит непреодолимое желание постичь сокровенные тайны атлантов, недоступные простым смертным. В различных источниках указывается, что он проникал в эзотерические школы, жил у ессеев в Иерусалиме, в подземных христианских храмах Каппадокии, в абиссинских монастырях.
В книге «Гурджиев: создание Нового Мира» его ученик Дж. Беннет пишет, что с 1890 по 1898 год юноша побывал в Багдаде, Афганистане, Кашгарии и даже пробрался в Тибет со стороны Каракорума. Потом он надолго застрял в Кабуле, где жил в суфийском текке. Он — мурид, ученик, и «должен быть в руках мюршида, учителя, как труп в руках обмывателя мёртвых». Гурджиев претерпел всё: и многодневные голодания, и колючую власяницу дервиша-суфия, которую месяцами не разрешалось снимать, чтобы вымыть тело, и, конечно, бессонные медитации по несколько суток кряду. «Погружение» юного Георгия в тайны земли и неба продолжалось до тех пор, пока для него не стало равным нравственное и безнравственное, добро и зло, радость и горе, после чего человек достигает хаккимата, истины, сливаясь с Богом и утрачивая своё «я».
Но суфизм оказался привлекательным для «ищущего истину» ещё и потому, что раскрывал многие тайные приёмы, которые он потом использовал на практике. Например, секрет «вертящихся дервишей» — умение достигать экстаза и ввергать людей в своего рода «духовное опьянение» — в особое состояние сознания, сочетающее блаженство и страдание, подчинение чужой воле, когда можно проникнуть в их мысли. По-видимому, такие приёмы в дальнейшем помогали Гурджиеву с успехом выдавать себя за ясновидящего.
Овладев мусульманскими мистическими учениями, он продолжал путешествовать по Средней Азии, Памиру, Индии. Есть предположение, что Гурджиев был «русским агентом — ламой Джорджиевым», которого в 1902 году ранили в Тибете. Буддизм, зороастризм, индуизм, шаманство — вот далеко не полный перечень того, что его интересовало. Но за этим стояла вовсе не жажда чистого познания. Ещё раньше он пришёл к выводу, что только ничтожное число «избранных» идёт вверх и обретает духовную силу, долговечность, сверхмощный интеллект, приближаясь к сверхчеловеку. Остальные люди — «быдло», обречённое на покорность и вырождение. И Гурджиев настойчиво ищет сильных людей, которые способны «реализовать себя», хочет попасть во «Внутренний круг» человечества, определяющий судьбы мира, изучает способы стать сильным, для чего собирает упражнения, которые ведут к этой цели, включая гипнотическое воздействие на людей.
На каком-то этапе Гурджиева заинтересовала духовная сила православных аскетов, основателей средневековых монастырей. Он едет в Тифлис, где поступает учиться в православную семинарию. Не ручаясь за достоверность, Беннет пишет, что, настроенный крайне антимонархически, Гурджиев принимал участие в революционных событиях в Закавказье и чуть ли не входил в ту же группу, что и Сталин. Во всяком случае, Беннет слышал от Гурджиева, что тот получил пулевое ранение в 1904 году в районе Чиатурского туннеля.
Забегая вперёд, сделаем небольшое отступление. В книге Лаврентия Берии «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» есть упоминание о том, что в феврале 1904 года, бежав из ссылки, Сталин вернулся в Тифлис, а в конце 1904 года у него состоялась «большая дискуссия в Чиатурах с эсерами и анархистами». И вот главное — 25 марта 1908 года Сталин был арестован в Баку под именем «князя Гайоза Нижарадзе». А в 1927 году Гурджиев писал свои «Встречи с выдающимися людьми», в которую должна была войти глава под названием «Князь Нижарадзе». Над этой главой он работал долго; читали её избранные ученики; но в конце концов её почему-то уничтожил сам автор.
Амплуа революционера не увлекло претендента на роль «сверхчеловека»; тем более, к началу Первой мировой войны Гурджиев счёл, что нашёл верный способ подчинять себе людей, проповедуя своё «учение». В нём, в частности, он «реабилитировал» дьявола, утверждая, будто в действительности тот «искренне любит людей» и, владея «царством материи», «заботится, чтобы не нарушалась их связь с Землёй» из-за «навязанного Богом приоритета Неба».
В 1917 году Гурджиев оказался в Ессентуках, где открыл Институт гармонического развития человека, в программу которого постарался заложить свои эзотерические знания. В занятиях с учениками он использовал элементы древних храмовых танцев, верчения дервишей, негритянских ритуальных плясок. Потом институт перебрался в Тифлис, а оттуда — в Константинополь.
Там в Институте гармонического развития человека были открыты классы «гармонического и пластического ритма», «древних восточных танцев», «медицинской гимнастики», «мимики и жеста». Как явствовало из красочного проспекта, сам Гурджиев дважды в неделю «читает лекции и проводит публичные дискуссии по вопросам религии, философии, науки, искусства с эзотерической точки зрения». Публику предупреждали, что «весь материал ранее никогда не публиковался». Кроме того, чтобы привлечь аудиторию побольше, он рассказывал о своих путешествиях в Туркестан, Тибет, Афганистан, Белуджистан, о раскопках в Армении, Ираке, Египте; обещал раскрыть, является ли Индия на самом деле страной чудес, вечна ли душа, что такое гипноз, магнетизм, «факиризм», «дервишизм», «йогизм», а также научить «науке чисел, символов и диаграмм», магии, искусству обращения с ядами и предсказания судьбы.
В это время Шульгин и побывал на занятиях одного из классов, где увидел методику Гурджиева в действии:
«К роялю подошёл некто и заиграл.
Музыка была простая, но не пошлая. Какой-то неуловимой особенностью она отличалась от банальности. Мы отошли с моим факиром в сторону.
Я спросил:
— Что это за музыка? Кто её сочинил?
Мой друг указал глазами на Гюрджиева.
— Так он и композитор?
— Он? Он может всё.
И прибавил:
— Гармоническое развитие человека.
— Почему же у него глаза нечеловеческие?
— Потому что он — сверхчеловек!
Между тем одновременно с музыкой из-за колонн показались люди. Они выходили на блестящий паркет и выстраивались против Гюрджиева, который остался сидеть на своём стуле. Они заняли свои места примерно в шахматном порядке. По какому-то знаку пришли в движение. Факир сказал мне:
— Это — одиннадцать противоречивых движений. Следите за золотоволосой дамой в переднем ряду посредине. Она лучше всех…
Действительно, каждый делал одно из одиннадцати противоречивых движений, противореча не только себе, но и всем остальным телам. Танцующие двигались как сомнамбулы. Вся эта головоломка одурманивала зрителей. И в самый разгар гипнотического хаоса из-за кулис послышался окрик:
— Стоп!
Люди остановились в тех позах, в которых их застал мучительный танец. Застыли, точно каменные изваяния. Зрители сразу увидели, сколь противоречивы движения танцоров. Одни были на двух ногах, другие — на одной. Некоторые оказались в самых неустойчивых положениях… Но сила тяготения взяла своё. Люди-изваяния, стоявшие в противоестественных позах, стали падать один за другим.
Зловеще раздавались удары падающих тел об пол. Занавес опустился медленно, как опускается страшная угроза человечеству…
В этот момент я понял Гюрджиева до конца. Его сущность. И его метод. Перед нами, жалкими русскими овцами, жаждущими пастыря, был азиат, восточный деспот, набиравший себе рабов. Золотоволосую он уже сделал своей рабыней до конца. Но и других ждала та же участь. Мне это было ясно. Иначе он не стал бы так обнажать себя. Он опасался бы восстания этих людей, своих учеников, если бы в них ещё тлела искра гордости».
Сейчас уже трудно сказать, что заставило Гурджиева покинуть Константинополь. Возможно, Шульгин оказался не прав: в прозревших потенциальных рабах стал назревать бунт. Их пастырь почувствовал это и поспешил расстаться с ненадёжными «овцами».
Летом 1921 года он повёз группу наиболее преданных ему учеников через Румынию и Венгрию и сделал остановку в предместье Берлина. Там Гурджиев установил связи с местными интеллектуалами, тоже бредившими «сверхчеловеком». Однако революция и инфляция погнали его дальше, в Лондон, где он два месяца промышлял сеансами гипноза. В июле 1922 году ему каким-то непостижимым образом удалось оформить сделку, в результате которой он получил в своё распоряжение дом-замок поблизости от Фонтенбло во Франции, некогда принадлежавший фаворитке Людовика XIV знаменитой мадам де Ментенон.
Так Институт гармонического развития человека обосновался на новом месте. Официально в нём помогали «становлению нового человека», лечили пьяниц и наркоманов. Неофициально — продавали легковерным нефтяные промыслы в советском Азербайджане.
Режим в институте был построен на страданиях, трудностях, даже бичевании и пытках. Покачивая по-мусульмански бритой головой, наставник орал на своих учеников: «Все вы дерьмо!!» Соответственно режим дня был предельно строг: просыпались в пять утра, работали два часа до завтрака — строили, убирали, работали на огороде, пилили дрова. После завтрака — три часа упражнений под музыку, затем — групповые и индивидуальные беседы с «учителем», вечером — ритуальные танцы до упаду.
Гурджиев усиленно рекламировал своё заведение, обитателей которого газеты называли «лесными философами», а его руководитель в приватных беседах — не иначе как «идиотами». Он всячески зазывал к себе знатных гостей, ради которых в усадьбе повсюду были развешаны его мудрые изречения. Правда, среди них встречались и такие: «Люблю тех, кто работает», «Ценится лишь сознательное страдание», «Возьми понимание Востока и знание Запада, а потом ищи», «Вера сознательная — свобода. Вера чувства — рабство. Вера тела — глупость», «Мораль — палка о двух концах. Её можно повернуть и так и эдак. Нужно иметь свою мораль».
С сильными мира сего, посещавшими институт, Гурджиев был откровенен:
— Что такое человек? В нём, человеке, их сразу трое. Лошадь, извозчик и седок. Что такое лошадь, конь? Конь — это животное, зверь, страсть. Страсть ведёт куда, зачем? Горячий конь не знает, не хочет знать. Ему лишь бы бежать. Он — страсть и больше ничего. Но извозчик уже знает больше. У него уже есть разум и воля. Он коня сдерживает, он конём правит. Но куда? Это скажет ему седок, который знает, куда ехать. У него разума больше и воля сильнее. Извозчик правит конём, а седок извозчиком. И это всё человек. Что из этого следует? Ясно, что ездоком надо стать. Как? Надо иметь волю и укреплять её. А как волю укреплять? Надо найти учителя, верить ему, слушаться. Тогда и сам станешь учителем, когда научишься заставлять людей повиноваться.
В 1924 году Гурджиев разбился на автомобиле, мчавшемся, как писали газеты, со скоростью 90 километров в час в лесу в Фонтенбло, и оказался «ограничен в движениях», что заставило его закрыть своё заведение. После этого публика и пресса потеряли к «магу и кудеснику» всякий интерес.
Но история «Калиостро XX века» будет не совсем полной, если не упомянуть об одном моменте. Не исключено, что Гурджиев был… агентом русской разведки и по совместительству — царской охранки, а потом перешёл, по наследству, ЧК. Где и когда он был завербован — неизвестно, однако его поездки по странам Востока пролегали именно там, где сталкивались интересы России и Англии. Так что раненный в Тибете «английской пулей лама Джорджиев» вполне мог быть Гурджиевым. Главный же период в его шпионской деятельности начался, когда он оказался в Закавказье, и охранка одолжила «мага» у разведки для проникновения в революционную среду. Иначе невозможно объяснить, почему человек, посвятивший себя познанию эзотерических и религиозных премудростей, вдруг примкнул к революционерам.
После революции все перемещения Гурджиева поразительно точно совпадают с тем, что происходило с русской эмиграцией. После падения Крыма большая её часть попала в Константинополь. И там сразу появляется этот «мистик с пронзительным взглядом». Позднее эмигрантские центры перемещаются в Европу, прежде всего в Берлин и Париж. Вслед за ними туда едет и Гурджиев.
Скорее всего, в эмигрантских кругах возникли подозрения, что он может быть агентом ЧК, которая в то время активно проводила закордонные операции против белой эмиграции. В таком случае устроить автомобильную катастрофу было не так уж трудно.
Но Гурджиеву повезло: он остался жив, хотя затем всю жизнь — без малого четверть века — провёл в инвалидной коляске. Опасаясь повторного покушения, поскольку истинная причина аварии ему была известна, агент ЧК перебрался за океан, где коротал время за работой над мистическими трудами и беседами в узком кругу «посвящённых».
В вышедшей в Лондоне в 1980 году книге о знаменитом «провидце» её автор Дж. Мур вскользь упоминает о каких-то переговорах, которые Гурджиев вёл в мае 1935 года, выясняя возможность переезда из США в СССР. Но, хотя даром предвидеть будущее он никогда не обладал, у него хватило здравого смысла воздержаться от этого шага и тем самым избежать смерти от пули своих хозяев — чекистов.
Имя его долгие годы оставалось неизвестным, хотя его прекрасно знали многие сильные мира сего. Личный астролог Рудольфа Гесса, он не раз виделся с Гитлером и… работал на советскую разведку…
В 1933 году, почти сразу после прихода Гитлера к власти, в Берлин из независимой тогда Латвии приезжает на учёбу скромный восемнадцатилетний юноша Сергей Вронский. С точки зрения благонамеренного западного обывателя, его происхождение и его прошлое удовлетворяли самым строгим критериям.
Отец Сергея граф Алексей Вронский продолжил старинный польский дворянский род. Его предки перебрались в Россию ещё в XVII веке. Перед октябрём 1917 года, будучи в генеральском чине, граф занимал ответственную должность начальника шифровального отдела российского Генерального штаба.
Как профессионала (кроме шифровального дела, он ещё владел 42 языками) его высоко ценили не только сослуживцы, но даже большевики, которым он уже после революции оказал ряд важных услуг. За это в качестве благодарности он получил документ за подписью самого Ленина — генералу вместе с семьёй разрешался выезд за границу.
Вот только накануне отъезда в их дом ворвались вооружённые красноармейцы. Генерала, его жену и детей, двух братьев и двух сестёр Сергея безжалостно расстреляли на месте. Сам Сергей чудом остался в живых — играл в это время на улице, и вместо него убили сына гувернантки-француженки, его ровесника. Гувернантка спрятала мальчика у соседей, а потом увезла в Париж, где его через Красный Крест нашли дед и бабушка, жившие тогда в Риге.
Бабушка Сергея была родом из старинного черногорского княжеского рода потомственных целителей и ясновидцев Ненадичей-Негош. Княгиня Негош не только получила прекрасное образование в Германии и во Франции, она ещё всерьёз занималась оккультными науками — астрологией, хиромантией, магией. Это и предопределило судьбу любимого внука.
И всё, что умела сама, передавала бабушка Серёже, который уже в семилетнем возрасте составлял гороскопы для школьных друзей и учителей. У него рано проявились способности к гипнозу, психотерапии, его увлекли спиритизм и магия. Учился Сергей в Риге в Миллеровской русской частной гимназии, учился блестяще, поражая знаниями своих учителей. А ещё удивляло их то, что он всегда будто предугадывал, какой билет достанется ему на экзамене.
Уже в юности Сергей знал 13 языков. При этом он вовсе не был книжным червём; находил время для занятий борьбой, боксом, плаванием; играл в теннис с сыновьями владельца фарфоровых заводов Кузнецова; пел в хоре мальчиков в Домском соборе; брал уроки игры на аккордеоне и фортепиано; освоил автодело — даже участвовал в гонках.
Семь раз юноша получал главные призы на конкурсах бальных танцев. В семнадцать лет он с отличием окончил авиашколу в австрийском Инсбруке. Приехав в Германию в 1933 году, Сергей поступает на медицинский факультет Берлинского университета. У студента из Латвии очень скоро обнаруживаются исключительные способности к нетрадиционным методам врачевания: он ставит диагнозы с завязанными глазами, предсказывает ход течения болезни, врачует наложением рук.
Вскоре, не спрашивая на то его согласия, юношу переводят в созданный нацистами закрытый Биорадиологический институт, который называли ещё «Учебное заведение № 25». Из 300 претендентов для учёбы отобрали только десятерых; на каждого составили подробный гороскоп. В самом привилегированном, самом засекреченном научном и учебном учреждении рейха предполагалось готовить специалистов со сверхъестественными способностями для обслуживания гитлеровской верхушки.
Кроме традиционных медицинских дисциплин, студентам читали курсы по психотерапии, гипнозу, шаманству. Занимались с ними тибетские ламы, индийские йоги, китайские иглотерапевты; на практику вывозили в Африку, Индию, Америку и Испанию.
Руководство института поощряло и довольно нестандартные «деловые» инициативы студентов. К примеру, Сергей на летних каникулах «подрабатывал» пилотом-наёмником и принял участие в боливийско-парагвайской, а затем и в итало-абиссинской войне.
Однажды во время практики способный русский получил необычное задание. Из числа тюремных заключённых для него отобрали 20 немецких коммунистов и членов их семей, страдавших разными формами онкологических заболеваний; пообещали всех, кого он вылечит, отпустить на волю. Вронскому тогда удалось спасти шестнадцать человек, среди которых было четверо детей.
Весьма интересовала правителей нацистской Германии и астрология: всем хотелось проникнуть в тайны собственной судьбы, упрочить свою власть. В 1935 году Гитлер даже провозгласил её «имперской наукой».
Он очень серьёзно относился к предсказаниям и гороскопам. В юности цыганка нагадала ему великую будущность, а знакомый астролог Соботендорф предупреждал о возможности провала организованного Гитлером ноябрьского «пивного путча» 1923 года, после которого Адольф угодил в тюрьму.
Поэтому он решил впредь никогда не рисковать и, придя к власти, постоянно держал при себе тибетского монаха, прозванного «человеком в зелёных перчатках». Ни одной военной или государственной акции в Третьем рейхе не предпринимали, не посоветовавшись с ним. Поэтому понятно, что выпускников Биорадиологического института, специалистов по астрологии и экстрасенсорике, в фашистской Германии ожидала блестящая карьера.
Вронский успешно и досрочно закончил курс, и в один прекрасный день его вызвали в кабинет ректора. Там его ожидали незнакомцы в форме вермахта.
— Вы удивили преподавателей своими успехами в учёбе, — сказали Сергею, — мы тоже довольны вами и думаем, что в ваших интересах свои знания и жизнь отдать на благо фюрера и великой Германии.
Нацистам, «завербовавшим» Вронского, и в голову не могло прийти, что, несмотря на расстрел его семьи красными, Сергей ещё в сентябре 1933 года вступил в компартию Германии и, возможно, уже тогда начал работать на советскую разведку.
Не подтверждая этого сотрудничества открыто, Сергей Алексеевич позже вспоминал: «В эти страшные годы я был не только студентом, но и подпольщиком. С 1938 года несколько раз тайно бывал в Советском Союзе… Но пока об этом говорить не имею права».
Не исключено, что причины такого поворота в его судьбе надо искать в его юношеских годах. Серьёзное влияние могла оказать на него дружба с Виллисом Лацисом, будущим латышским советским писателем и крупным коммунистическим деятелем.
Ещё в Риге, когда было решено отправить Сергея на учёбу в Германию, знакомая их семьи дала ему рекомендательное письмо к видному нацистскому функционеру Иоганну Коху. У него Вронский и познакомился с одним из нацистских руководителей Рудольфом Гессом, который увлекался мистикой.
После целой череды сбывшихся пророчеств Вронского Гесс начал безоговорочно доверять новому знакомому.
«Сошлись мы на астрологии, — рассказывал Сергей об их отношениях, — и Гесс стал моим первым учеником. Он оказался очень способным в познании этой науки, но ему мешала большая самоуверенность. Общаясь с ним, я начал по-настоящему применять мои способности гипноза и внушения. Надо сказать, он хорошо поддавался этому.
Сначала я вошёл в круг его друзей и сослуживцев. Когда же меня допустили „ко двору“, куда чужих не подпускали на пушечный выстрел, интуиция и мои навыки помогли мне разгадывать корыстные и карьерные игры среди приближённых Гесса, их возникающие союзы и группировки. Я давал ему советы, как с кем вести себя, кого остерегаться, кого приблизить. Он очень прислушивался к этим советам, так как я обычно попадал в точку».
Вронский оказался причастен и к одной большой нацистской тайне. Как известно, Гесс, второе, после Гитлера, лицо в нацистской партии (со всеми вытекающими отсюда привилегиями — материальными и властными), в мае 1941 года бежал из Германии. Перелетев из Мюнхена в Англию, совершив прыжок с парашютом, он в конце концов очутился на вилле у английского аристократа лорда Гамильтона.
Эта история даже наводила на мысль о том, что Гесс знал заранее об обречённости фашистского режима. Кстати, в воспоминаниях Вальтера Шелленберга есть свидетельство о причастности астрологов к побегу Гесса.
Вот как вспоминал об этом эпизоде Вронский:
«К 1941 году мы были близки и полностью откровенны. Рудольф знал о плане Барбаросса. Мы составили астрологический прогноз, отталкиваясь от точного времени вторжения. Расчёты предвещали полный крах нацистской Германии. Гороскоп перепроверялся не раз. Всё сходилось в точности. Гесс обратился к фюреру с просьбой перенести дату, но Гитлер поднял его на смех.
В побеге Гесса нет ничего удивительного. Он подумывал даже бежать в Россию, но звёзды предсказывали ему там немедленную гибель. Английский же вариант обещал жизнь. Так и случилось. Гесс пережил своих товарищей по партии на 40 лет».
Как-то на вечеринке Гесс познакомил Сергея с Евой Браун, и та попросила предсказать её судьбу. При следующей встрече Вронский сообщил миловидной девушке, что её ожидает «необыкновенное будущее», и добавил: «И этот ваш взлёт произойдёт благодаря замужеству». Ева только рассмеялась в ответ.
Но однажды Еву увидел Гитлер, сразу же влюбился в неё, а потом и предложил стать его избранницей. Гесс немедленно позвонил Вронскому и сказал: «Твои слова исполнились точно».
С того момента русский граф окончательно завоевал доверие Гесса и стал лечить биополем высших нацистских чиновников и даже самого Гитлера, страдавшего желудочно-кишечными и психическими расстройствами.
Оказавшись в близком окружении Гитлера, Вронский, естественно, установил и доброе знакомство с его личным астрологом Карлом Эрнстом Крафтом, что позволяло ему оказывать нужное влияние даже на астрологические прогнозы, которые готовились для фюрера. В Берлине наш герой стал весьма модной фигурой и приобрёл широкую известность как экстрасенс-медик и почти придворный астролог.
Как известно, Гитлер увлекался оккультизмом. Поэтому в рейхе беспрепятственно функционировало множество научных и псевдонаучных организаций, которые занимались мистическими исследованиями. Наиболее известными были общество «Вриль» и группа «Туле». Своими родоначальниками эти «научные кружки» считали рыцарей ордена тамплиеров (храмовников).
Есть свидетельства, что именно к тайному обществу «Вриль» примыкали многие германские друзья Вронского. Отсюда тянется цепочка, которая может привести нас к пониманию «великой тайны», о которой он не раз говорил впоследствии, уже во время жизни в Советском Союзе.
Напомним, что Рудольф Гесс был в 1930-е годы для Сергея самым близким человеком, а известный немецкий учёный-мистик и геополитик Карл Хаусхоффер, по признанию самого Вронского, — дружил с ним. Именно эти двое — Гесс и Хаусхоффер — внушали будущему фюреру Германии идеи «великого учения» Дитриха Экарта, которые они оба разделяли.
Экарт — человек, стоявший у истоков тайного общества «Туле», незадолго до смерти говорил своим друзьям: «Идите за Гитлером. Он поведёт танец, но музыку для него написал я».
Похоже, именно эта музыка немецких масонов повлияла и на судьбу русского экстрасенса. Вполне возможно, что Сергей, помимо всего прочего, был ещё и членом некоего тайного общества, которое ставило своей целью повлиять на развитие человеческой цивилизации, игнорируя при этом судьбы отдельных людей и даже целых народов.
Уже на закате своих дней он признавался: «Я не вправе рассказать всю правду… Есть принцип: посвящённый в великую тайну должен унести её с собой». Известно, что он всё-таки поведал, и довольно пространно, о своих встречах и с высшими чинами фашистской Германии, и с руководителями советских спецслужб. Следовательно, не это было «великой тайной», предопределившей судьбу «посвящённого» Сергея Вронского. Так что же он унёс с собой в могилу?
Чтобы хоть предположительно понять, к каким тайнам был причастен Вронский, надо вспомнить начало XX века. Тогда во многих странах, и прежде всего в Германии, США и России, возродились тайные масонские общества. Но если раньше масоны ориентировались на Египет, то теперь они пытались найти «вечную истину» в магической стране Шамбале.
В Тибет отправлялись экспедиции, снаряжаемые совершенно не связанными между собой учреждениями и организациями. Там, например, побывало несколько экспедиций немецкого Биорадиологического института (где, как мы знаем, учился, а затем работал Сергей Вронский), экспедиция русского философа и художника Николая Рериха, которая щедро финансировалась некими американскими «филантропами».
Несколько раз пытались отправиться туда почитатели Беловодья из СССР. В частности, выделить деньги на такую экспедицию просил «пламенный рыцарь» Октябрьской революции Дзержинский. Однако вернёмся к германскому периоду жизни Сергея Вронского.
Во время визитов к своим высокопоставленным пациентам он исправно прислушивается к их разговорам и подробное содержание передаёт в один из советских разведцентров в Германии. Понятно, что получаемая от него информация должна была иметь большую ценность. Кроме того, он выполняет в эти годы и отдельные конкретные поручения.
Например, однажды его попросили ввести в круг людей, близких фюреру, бывшего российского боксёра Игоря Миклашевского. Вронский познакомил Игоря с Максом Шмелингом, чемпионом мира по боксу, которого часто приглашал к себе Гитлер. По воспоминаниям советских чекистов, Миклашевский получил тогда задание особой важности: проникнуть в ближайшее окружение Гитлера и при удобном случае ликвидировать его.
Правда, пишет в своей книге Павел Судоплатов, Сталин был вынужден отказаться от этого плана, опасаясь, что люди, которые придут на смену Гитлеру, заключат сепаратное перемирие с Англией…
Вронский довольно успешно помогал советской разведке. Но иногда совершал недопустимые, «безумные» поступки. Судя по его возможному участию (об этом упоминается вскользь в одном источнике) в неудавшемся покушении на Гитлера, в молодости был он человеком горячим, отчаянным, с авантюрным складом характера.
Фюрера должны были взорвать 8 ноября 1939 года в мюнхенской пивной «Бюргербрау», но он уехал оттуда примерно на полчаса раньше намеченного времени, и взрыв мощной бомбы не достиг намеченной цели. А ведь репрессии, последовавшие за этим покушением, могли поставить под угрозу безопасность самого Вронского.
Ещё один пример. В 1941 году его посылают в Африку в качестве врача-экстрасенса при немецком экспедиционном корпусе фельдмаршала Роммеля, который сражался в Ливии и Египте.
Роммель тогда подарил Вронскому личное оружие с надписью «За честную и преданную службу германскому рейху». Фельдмаршал был далёк от мысли, что свою битву в Северной Африке он проиграл англичанам ещё и потому, что «преданный рейху» врач-экстрасенс регулярно передавал противнику важные стратегические данные…
Тесные контакты Вронского с фашистскими главарями не могли не вызывать подозрения у руководства советской разведки: на кого же на самом деле он работает? Не случайно в 1942 году ему было предложено срочно прибыть в СССР — якобы для вручения награды.
Позднее Вронский рассказывал, что, сверившись с гороскопом, он увидел крайне неблагоприятные перспективы для себя. Но оставаться в Германии тоже было нельзя — те же звёзды предсказывали скорое разоблачение и неминуемую гибель. Да что звёзды! После побега Гесса для немецких астрологов наступили нелёгкие времена. Многие оказались в тюрьмах.
Оформив немецкий дипломатический паспорт, Вронский отправляется в родную Прибалтику. Там — невероятно, но факт, — чтобы завладеть нужным ему самолётом, он гипнотизирует обслуживающий персонал фронтового немецкого аэродрома, заставляет его заправить лёгкий аэроплан, на котором намеревается пересечь линию фронта…
Самолёт был сбит; из горящей кабины его вытащили свои и отвели к фронтовым особистам. Те уже собирались отправить его в штаб к Рокоссовскому, но, узнав, что он хирург, тут же определили в блиндаж, служивший полевым госпиталем.
Сергей Алексеевич сутками не отходил от операционного стола, пока лазарет не разворотило снарядом. Бревном ему повредило плечо, ушибло внутренности. Особистам пришлось наконец отправить его к генералу.
Но по пути в штаб фронта во Вронского сзади, будто бы случайно, выстрелил офицер из группы сопровождения. С тяжёлым ранением в голову его отвезли умирать в военный госпиталь, по счастью, в тот, где оперировал великий хирург Бурденко.
Увидев в списках безнадёжных знакомое имя (дело в том, что в своё время Николай Нилович близко знал старшего Вронского), Бурденко потребовал немедленно готовить Сергея к операции. И случилось чудо — он выжил.
Однако травма была очень серьёзной — пришлось восстанавливать навыки речи, учиться ходить. В 1943 году Вронского демобилизовали с инвалидностью первой группы и отправили в глубокий тыл.
В 1944 году Вилис Лацис, будущий председатель правительства Советской Латвии, случайно встретил бедствовавшего друга детства в Уфе и похлопотал о нём. Сергея Алексеевича направили в освобождённую от немцев прибалтийскую республику инспектором гражданской авиации.
В 1945 году его назначили директором средней школы в Юрмале. А в 1946 году по доносу его арестовали, осудили на 25 лет трудовых лагерей и отправили в Мордовию, в Потьминские лагеря.
«Лагерному начальству я казался полубогом, — рассказывал Вронский. — Они подчинялись мне безоговорочно, боясь за своё здоровье, а я лечил их гипнозом и психотерапией». И вот тогда он решил использовать эту удачно сложившуюся ситуацию и применить приобретённые в «Заведении № 25» навыки. Вронский успешно симулировал последнюю стадию неизлечимого онкологического заболевания — и тюремный врач поспособствовал тому, чтобы заключённого, отсидевшего лишь пятую часть срока, «отпустили умирать на свободу».
Правда, он никак не мог устроиться на работу; если его где-то и принимали, то вскоре увольняли под благовидным предлогом — достаточно было одного звонка из «ведомства».
Выжить ему помогал бывший школьный товарищ, работавший под Ригой следователем. Способности Сергея Алексеевича использовали при поиске пропавших людей и вещей. В 1963 году Вронский наконец переехал в Москву, где подпольно читал московской богеме свои лекции по астрологии. Знакомый экстрасенс свёл его с философом А. Ф. Лосевым, у которого он прожил около года.
Потом в поисках постоянной работы Вронский «пробовался» то в МВД, то в КГБ, то в Минобороны. Вспоминать об этих мытарствах Сергей Алексеевич не любил. Наконец, по личному распоряжению Н. С. Хрущёва его направили в Звёздный городок — работать «по специальности».
О людях, с которыми его свела здесь судьба, он вспоминал с теплом. Жаль только, к советам Сергея Алексеевича руководство Звёздного городка не всегда прислушивалось… Он, например, настаивал на переносе даты операции Сергея Королёва (генеральный конструктор умер на операционном столе).
Вместе с Юрием Гагариным побывал в США, встречался с братьями Кеннеди, предсказал трагическую гибель им и Мэрилин Монро. В 1968 году Вронского пригласили в лабораторию биоинформации, где он читал будущим врачам-биорадиологам лекции о влиянии космических факторов на организм и психику человека. Но кто-то из слушателей поспешил «настучать», и изучать «лженауку» тут же запретили.
Несмотря на все злоключения, подпольного астролога оценили «на самом верху», стали обращаться за рекомендациями; чаще всего охрану высшего руководства интересовали дни, удачные для отъезда в другую страну и пребывания в ней. Леонид Ильич, запуганный «китайской угрозой», очень хотел знать точную дату смерти Мао Цзедуна, надеясь на улучшение советско-китайских отношений после этого события. Такая работа не приносила Вронскому ни славы, ни денег.
Только после прихода к власти Андропова ему официально разрешили заниматься космобиологией (астрологией). Кстати, говорили, что Андропов давно, ещё со времён Великой Отечественной войны, знал о человеке, работавшем на нас в Германии. Во всяком случае, в начале 80-х годов Вронский подготовил для нового руководства гороскоп и вскоре стал читать свои лекции на курсах усовершенствования партработников.
В последние годы жизни Сергей Алексеевич очень нуждался, но от «скользких» денег отказывался всегда, даже в самые трудные времена. Как-то в госпиталь, где лечился Вронский после ранения в голову, пришёл писатель А. Фадеев.
Известный писатель решил писать роман о Сергее Алексеевиче. Говорили, будто идею эту Фадееву подбросил сам Л. Берия; он же подсказал, что граф одинок и наверняка нуждается в средствах. Фадеев и выложил на тумбочку две пухлые пачки — и… был с позором изгнан. Вронский не поверил тогда Фадееву. Ведь к нему, ещё плохо видевшему и слышавшему после ранения, уже приезжали «писатели» из тайного ведомства.
Роман о графе Вронском так и остался ненаписанным. Но зато Фадеев познакомил его с московскими и ленинградскими учёными. Это и позволило Вронскому выжить, когда он переехал в Москву.
В девяностых годах Вронский издал несколько книг, начал писать энциклопедию классической астрологии. Казалось, вот-вот его жизнь наладится, этого не случилось. Его труды воровали, а пиратские издания ничего не принесли автору, скромно жившему на мизерную пенсию.
Умер Сергей Алексеевич Вронский 10 января 1998 года, почти закончив в рукописи 12-томный труд «Классическая астрология». По фундаментальности работа эта не имеет аналогов в мире.
Почему судьба, так щедро одарив нашего героя талантом, в конце концов так сурово обошлась с ним? Сетовал ли он на эту несправедливость? Вот что говорил об этом сам Вронский: «Мы не властны выбирать время своей жизни. Оно даровано нам, и наша обязанность им дорожить».
В начале 1990-х годов один депутат немецкого бундестага пренебрежительно заявил: «Русские сочинили легенду, будто некий школьник в своём дневнике ещё до войны изложил в подробностях план „Барбаросса“ и предрёк Гитлеру поражение!» Присутствующий при разговоре российский журналист возразил: «Это не легенда, школьник Лев Федотов действительно жил, и его дневник сохранился». Первым об этом рассказал известный российский писатель Юрий Трифонов в документальном фильме 1980-х годов. Трифонов был лично знаком с Лёвой Федотовым, учился с ним в одном классе, читал его дневник. В эпоху гласности и перестройки об этой удивительной истории часто упоминали, но теперь многое позабылось…
Москвич Лев Федотов родился в январе 1923 года. За 17 дней до нападения Германии на СССР он описал в своём дневнике, когда и как начнётся война, какими темпами будут продвигаться немецкие войска и где они будут остановлены. Будущий солдат, не имевший даже законченного среднего образования, предвидел исторические события грандиозного масштаба. Он выразил убеждённость в неизбежности блокады Ленинграда и в том, что Москва не будет окружена до зимних морозов, а также сообщил, когда Красная армия начнёт контрнаступление. Юноша перечислил всех союзников Германии, указал протяжённость фронта от Чёрного до северных морей, предсказал заговор немецких генералов 1944 года, причины вступления США в войну, неизбежный крах гитлеровского рейха, последующую холодную войну и даже полёт в 1969 году американского космического корабля «Аполлон-11».
Эти дневники он оставил на хранение своей матери Агриппине Николаевне, которая уже после окончания войны передала их журналистам. Но только 20 лет спустя необычные пророчества Льва Федотова были опубликованы в журнале «Дружба народов». Ими заинтересовались историки, медики, психологи. Однако тайна погибшего ясновидца так и осталась нераскрытой.
5 июня 1941 года
Хотя сейчас Германия находится с нами в дружественных отношениях, но я твёрдо уверен, что всё это только видимость. Тем самым она думает усыпить нашу бдительность, чтобы в подходящий момент всадить нам отравленный нож в спину…
Рассуждая о том, что, рассовав свои войска вблизи нашей границы, Германия не станет долго ждать, я приобрёл уверенность, что лето этого года у нас в стране будет неспокойным. Я думаю, что война начнётся или во второй половине этого месяца, или в начале июля, но не позже, ибо Германия будет стремиться окончить войну до морозов.
Я лично твёрдо убеждён, что это будет последний наглый шаг германских деспотов, так как до зимы они нас не победят. Победа победой, но вот то, что мы сможем потерять в первую половину войны много территории, это возможно.
Честно фашисты никогда не поступят. Они наверняка не будут объявлять нам войну. А нападут внезапно и неожиданно, чтобы путём внезапного вторжения захватить побольше наших земель. Как ни тяжело, но мы оставим немцам такие центры, как Житомир, Винница, Псков, Гомель и кое-какие другие. Минск мы, конечно, сдадим, Киев немцы тоже могут захватить, но с непомерно большими трудностями…
О судьбах Ленинграда, Новгорода, Калинина, Смоленска, Брянска, Кривого Рога, Николаева и Одессы я боюсь рассуждать. Правда, немцы настолько сильны, что не исключена возможность потерь даже этих городов, за исключением только Ленинграда. То, что Ленинград немцам не видать, в этом я твёрдо уверен. Если же враг займёт и его, то это будет лишь тогда, когда падёт последний ленинградец. До тех пор, пока ленинградцы на ногах, город Ленина будет наш!..
За Одессу, как за крупный порт, мы должны, по-моему, бороться интенсивнее, даже чем за Киев.
И я думаю, одесские моряки достойно всыпят германцам за вторжение в область их города. Если же мы и сдадим по вынуждению Одессу, то гораздо позже Киева, так как Одессе сильно поможет море. Понятно, что немцы будут мечтать об окружении Москвы и Ленинграда, но я думаю, что они с этим не справятся.
Окружить Ленинград, но не взять его фашисты ещё могут. Окружить же Москву они не смогут в области времени, ибо не успеют замкнуть кольцо к зиме. Зимой же для них районы Москвы и дальше будут просто могилой…
Я, правда, не собираюсь быть пророком, но все эти мысли возникли у меня в связи с международной обстановкой, а связать их, дополнить помогли мне логические рассуждения и догадки. Короче говоря, будущее покажет.
21 июня
Теперь с началом конца этого месяца я уже жду… беды для всей нашей страны — войны… по моим расчётам, только если я действительно был прав в своих рассуждениях, то есть если Германия готовится напасть на нас, то война должна вспыхнуть в эти числа этого месяца или же в первых числах июля…
Откровенно говоря, теперь, в последние дни, просыпаясь по утрам, я спрашиваю себя: а может быть, в этот момент уже на границе грянули первые залпы? Теперь можно ожидать начала войны со дня на день…
После начала войны
Вчера из газет я узнал оригинальную новость. Члены СС производили аресты в штурмовых отрядах. Я думаю, что когда фашисты будут задыхаться в борьбе с нами, в конце концов дойдёт и до начальствующего состава армии. Тупоголовые, конечно, будут ещё орать о победе над СССР, но более разумные станут поговаривать об этой войне, как о роковой ошибке Германии. Я думаю, что в конце концов за продолжение войны останется лишь психопат Гитлер, который не способен сейчас и не способен и в будущем своим ефрейторским умом понять бесперспективность войны с Советским Союзом.
С ним, очевидно, будет Гиммлер, потопивший разум в крови народов Германии, и мартышка Геббельс, который как полоумный раб будет ещё холопски горланить о завоевании России даже тогда, когда наши войска, предположим, будут штурмовать Берлин.
В конце 1980-х годов известный отечественный исследователь загадочных явлений, популяризатор сенсационных открытий инженер Юрий Росциус в серии издательства «Знание» «Знак вопроса» опубликовал фрагменты из Лёвиных дневников с комментариями.
Обратимся к ним ещё раз. 27 декабря 1940 года мальчик написал, что первый полёт на Марс «ожидается в 1969 году в Америке». Насчёт цели полёта он, увы, ошибся, — не на Марс, а на Луну полетели американцы: но именно они впервые посетили иное небесное тело, и именно в 1969 году!
Совпадение? Пойдём дальше. В то время когда большинство наших граждан верило в нерушимость советско-германского пакта о ненападении, а правительство призывало «не поддаваться на провокации», 5 июня 1941 года старшеклассник Федотов в своём дневнике изложил не только сверхсекретный гитлеровский план «Барбаросса», но и все этапы его реального провала. Мало того: юный Федотов предсказал, какие именно страны войдут в антигитлеровскую коалицию!
Он предвидел, что СССР доведётся воевать и с Японией. 11 июля 1941 года, во время повсеместного и, казалось, уже неудержимого наступления немецких войск, юноша писал о грядущих днях, «когда наши войска, предположим, будут штурмовать уже Берлин».
О послевоенном времени Лёва записал в дневнике следующее: «Мы будем раскаиваться в переоценке своих сил и недооценке капиталистического окружения». Насколько точно последнее предсказание, мы узнали только после 1991 года…
Лев Федотов ушёл добровольцем в армию и погиб под Тулой 25 июня 1943 года.
Ясновидение — это не только предсказание будущего, но и проникновение в реальность, недоступную непосредственному восприятию. В случае с дневником Лёвы Федотова этот вариант тоже возможен. То есть он «ясновидел» именно масштабы военной подготовки, а остальное действительно логически додумывал. Но не было же у него доступа к информации, которой владел, скажем, Рихард Зорге. Значит, в самом деле можно каким-то невероятным образом в хаосе «информационного поля» прозреть истинное положение дел. Как приходит такое прозрение? В своей книге Юрий Росциус — очень добросовестный исследователь разных пророческих «паранормальностей» — приводит фрагменты дневника московского школьника и указывает на особое состояние, в котором находился мальчик, когда писал его. Действительно, попробуйте-ка за одну ночь заполнить мелким почерком 100 страниц!
Оказывается, Лёва сам поражался той настойчивой силе, которая побуждала его прозревать будущее. При определённом складе психики у некоторых обнаруживается свойство видеть такие связи событий и фактов, которые большинству недоступны.
Уникальными возможностями обладал москвич Владимир Иванович Сафонов: чтобы обнаружить у пациента больной орган, ему вовсе не нужно было видеть этого пациента. Достаточно было иметь его фотографию, образец почерка или отпечаток пальца, а то и просто услышать голос по телефону.
Интересен один эпизод из практики Сафонова. Поскольку жил он в Москве, то его посещали весьма известные люди, нуждавшиеся в помощи. Одним из них стал весьма уважаемый человек, писатель Юлиан Семёнов, который и рассказал следующее:
«Однажды я был на охоте в Спас-Клепиках, неловко повернулся в шалашике, и в поясницу вступило. Ни встать, ни сесть, хоть криком кричи. Домой меня привезли на носилках. Приходили врачи-терапевты, прописали лекарства и массаж. Но подняться с кровати я не мог.
Тогда Александр Горбовский, а также доктор биологических наук Юрий Холодов посоветовали обратиться к Сафонову. И хотя тот не занимался частной практикой, ко мне всё же пришёл. Без всяких предварительных анализов „погрел“ мою спину ладонями и через несколько минут попросил встать с постели. Я поднялся. Боли не было.
Мой друг, навещавший меня, усмехнулся: „Это гипноз, минут на двадцать хватит“. Сафонов не стал спорить и предложил моему товарищу: „Встаньте в тот угол, а я попробую вас продиагностировать. Вы же знаете свои болячки, так что выводы сделаете сами“.
Не приближаясь к нему, Сафонов определил доброкачественную опухоль, указал место её расположения и размер. Мой друг, удивившись точному диагнозу, продолжал оставаться скептиком. И лишь чуть позже, когда Владимир Иванович по имевшейся у меня дома фотографии поставил диагноз моей дочери, а хирург Виктор Савельевич в тот же день прооперировал её, он, наконец, изменил своё отношение к „феномену“».
Владимир Иванович Сафонов, по профессии инженер-строитель, несмотря на свои уникальные способности, является скептиком и отнюдь не религиозным человеком. И поэтому он рассматривал свои способности не как «Божий дар», а как некий, пока ещё не известный науке феномен и всегда предлагал своё участие в любых научных экспериментах, способствующих его разгадке. Вполне понятно, что он и самостоятельно всегда искал «пусть несусветное» (по его терминологии), но реалистическое тому объяснение.
«В результате наблюдений и размышлений, основанных главным образом на экспериментах, — писал Сафонов, — можно утверждать, что мне удалось выйти на своеобразные контакты с тем, чему придумано множество названий типа „потусторонний мир“, „информационное поле“ и т. п. Не в названиях суть, а в существе вопроса. Это тот мир, где непонятным пока образом хранится информация о людях с момента появления их на свет, куда уходят умершие, где непонятно каким образом собраны сведения не только о людях, но и о животных, и даже предметах, которыми пользовались усопшие. Мир, где фиксируются данные о болезнях, травмах, причинах смерти, где имеется информация буквально обо всём, что некогда происходило, и обо всём, происходящем сегодня.
…Когда знакомишься с наблюдениями „рентгеновских женщин“ Юлии Воробьёвой или однофамилицы, известной Розы Кулешовой, Светланы, кажется, что они видят внутренние органы человека „напрямую“, без подсказки, из „потустороннего мира“ или „информационного поля“. Кулешова, например, утверждает, что видит органы человека такими, какие они есть на самом деле, только не столь яркого цвета. И объясняет это тем, что внутри нас „нет никакой подсветки“. „Но я вижу их в натуральном свете и в работе: вижу, как бьётся сердце, открываются и закрываются клапаны, как сокращается кишечник“.
Здесь она права, внутри организма подсветить органы нечем: нет такого излучения ни от солнца, ни из её глаз. И всё-таки есть что-то, науке пока не известное?
Это весьма скользкий путь. Пока классическая физика знает лишь два вида полей: электромагнитное и гравитационное (гравистатическое, электрическое и магнитное — их частные случаи). Зато в последнее десятилетие в российских околонаучных кругах расплодилось множество „академиков“-самозванцев, „открывающих“ свои собственные „поля“, число которых уже перевалило за десяток. И их нисколько не смущает, что эти новоявленные „поля“ не только противоречат современной физике, но и друг другу».
Да, впрочем, и сама Светлана Кулешова поставила крест на подобной идее: ведь она, как и Сафонов, могла видеть человека по фотографии, причём «видеть его внутренние органы цветными и работающими»!
Выходит, прав всё-таки Владимир Иванович, и на каждого из нас существует в его «несусветной реальности» некий банк данных, куда можно войти по фотографии, этому своеобразному паспорту человека. В какой-то степени эта возможность сейчас реализуется в современных компьютерных системах, где по фотографии или отпечатку пальца на экране тут же возникает запрашиваемое «досье» на данного человека. Только этот «всемирный Интернет» человеком не создан, точнее, не создан при его непосредственном участии.
И, что интересно, он («всемирный Интернет») также способен давать сбои, например, при предъявлении ему фотографии одного из однояйцевых близнецов. Электронный Интернет в такой ситуации окажется в положении буриданова осла и в лучшем случае выдаст оба досье. Тем более любопытно поставить аналогичный эксперимент с «единым информационным полем», так как он будет ещё одним свидетельством в пользу его существования.
Однажды друзья попросили Сафонова продиагностировать по фотографии незнакомого ему человека из Киева, а спустя какое-то время поблагодарить его прибыл в Москву и сам «пациент».
— Всё абсолютно правильно, кроме одной детали. Вы определили, что у меня травмирована кисть руки. Но такая травма была у моего брата-близнеца.
Выходит, «единое информационное поле» поступило весьма своеобразно: на запрос по фотографии выдало совмещённую информацию об обоих братьях!
Жаль, что скептицизм исследователей не позволил использовать другие уникальные возможности Сафонова: в одном из экспериментов он, располагая портретами и фотографиями не известных ему исторических личностей, почти со стопроцентной точностью выявил причину их смерти или гибели. А ведь какие важные и интересные исторические тайны могли бы быть тогда раскрыты!
Всё началось в декабре 1963 года, когда молодая, жизнерадостная, полная сил и энергии женщина, Нинель Сергеевна Кулагина, услышала по радио сообщение о девочке, «видящей пальцами рук». Эта девочка кончиками пальцев могла читать текст и различать цвета. Нинель Сергеевна вспомнила, как однажды на ощупь доставала из коробки катушку ниток нужного цвета. Недолго думая, она заявила мужу: «Подумаешь, открытие! Я тоже так умею». Муж, конечно, не поверил. Стали пробовать. Не сразу, но получилось…
Со времени первой публикации, в январе 1964 года, о феномене Кулагиной, или «феномене К» — так его назвали журналисты, — прошло четыре года. За это время слух о «русской жемчужине» парапсихологии распространился за пределами СССР. В 1968 году на встречу с Кулагиной специально приехал известный чехословацкий учёный, специалист в области «пси-фотографии», доктор Зденек Рейдак. Опыты, проводимые Нинель Сергеевной, произвели на него большое впечатление. Учёный признал, что «суть феномена Кулагиной заключается в особенностях её физиологии». Не исключено, что благодаря плодотворной работе с Кулагиной Рейдак вскоре возглавил Международную ассоциацию психотроники…
Весной 1973 года «феноменом К» заинтересовались и англичане, делегировавшие в Россию двух видных биофизиков — Херберта и Кассерера. Англичане поставили на первый взгляд простой, но эффектный опыт по перемещению «с помощью мысли» жидкостного ареометра. Поразил учёных не столько сам факт движения ареометра «под действием мысли», сколько характер движения: в строго вертикальном положении, без наклонов, что противоречило законам физики. Позже в лондонском журнале «Парафизика» один из них напишет: «Сейчас я с радостью могу сообщить, что мы были первыми исследователями на Западе, которым удалось измерить телекинетическую силу». И сила эта, против всех ожиданий, оказалась невероятно велика…
В нашей стране уникальные возможности Нинель Кулагиной изучали около трёх десятков институтов различного профиля. Не отказывали мы в возможности «поисследовать» Кулагину и иностранцам.
Но вот пример другого феномена, болгарской провидицы Ванги. Её способности изучали исключительно болгарские специалисты, и результаты этих исследований остались тайной за семью печатями. Болгарское правительство куда бережнее отнеслось к своей «жемчужине», чем советское. Может быть, поэтому Ванга и прожила более восьмидесяти лет, а Кулагина — всего лишь шестьдесят четыре года? Правда, есть одно серьёзное «но». Ванга имела возможность периодически подключаться к высшим космическим источникам энергии, чтобы пополнять энергетические ресурсы; Кулагина же такой возможности не имела. А ведь программа исследований, долговременная и сложная, включала опыты, которые не проходили бесследно для здоровья. Она часто жаловалась, что после экспериментов ощущает физическое и моральное опустошение, головную боль, заканчивающуюся рвотой. И немудрено: из бедной женщины постоянно выкачивали биоэнергию. Но заботились ли, о её восполнении? Вряд ли…
Но не это более всего угнетало Кулагину. Было обидно, что некоторые учёные, зайдя в тупик и пытаясь спасти свою репутацию, во всех неудачах обвиняли только её, называли мошенницей и шарлатанкой. Лживые обвинения заставили Кулагину обратиться в суд за защитой чести и достоинства, что в конце концов привело к инфаркту… Горько и обидно, но как это по-русски: «Что имеем, не храним, потерявши, плачем».
А терять было что. В результате подвижнической деятельности мужа Нинель Сергеевны остались описания проводившихся экспериментов. «Русская жемчужина» владела не только искусством телекинеза, но и элементами левитации. Более всего ей удавались опыты по передвижению «с помощью мысли» лёгких предметов.
Обычно опыт выглядел так. На небольшом столике устанавливали предметы, сделанные из различных материалов. Кулагина усаживалась на расстоянии около 1 метра от столика. Пассами рук или движением головы, мысленным усилием она двигала предметы по его поверхности. Делала она это поистине виртуозно! Выполняя составленную наблюдателями усложнённую программу, она могла передвигать как один, так и несколько предметов одновременно, причём в разные стороны, на заранее отмеченные места или, по просьбе экспериментаторов, начинала вращать предметы вокруг вертикальной оси, могла достать любую спичку из выложенной сложной композиции и переместить её туда, куда будет указано. Опыты проходили одинаково успешно и когда Нинель Сергеевна сидела лицом к столику, и когда — спиной к нему. При этом она могла даже не глядеть на предметы, помещённые как на открытом столике, так и на закрытом прозрачным колпаком, в воздушную среду или в вакуум. Она могла передвигать предметы даже в наглухо запаянных стеклянных сосудах.
Кулагина повергла в изумление не только маститых физиков, но и биологов, химиков. Каким образом ей удавалось изменять кислотность растворов (на несколько единиц), не прикасаясь к ним? Или прямо на глазах движениями рук оживлять увядшие цветы, усиливать их запах? Что за чудо-энергия заключалась в её руках? В одном из экспериментов ей удалось резко изменить сердцебиение лягушки, а потом и вовсе остановить её сердце на две минуты. У этой женщины была какая-то животворная энергия.
Вот один пример: мышей облучили радиацией и разделили на две группы. Подопытные животные, подвергнутые воздействию биоэнергии Кулагиной, прожили значительно дольше. Но биоэнергия Кулагиной могла быть не только животворной, но и разрушительной. В одном из опытов Кулагина брала человека за руку, и… через две минуты на его руке образовывался заметный ожог. Разогрев кожи был настолько силён, что испытуемый не выдерживал и просил прекратить опыт. Среди тех, кто получил такой «ожог от Кулагиной», оказался английский биофизик Херберт, оставивший о том документальное свидетельство. Любопытно, что характер кулагинского ожога, его внешний вид и цвет не имели ничего общего с известными всем нам видами ожогов.
В опытах по левитации Кулагиной удавалось удерживать между ладоней рук в подвешенном состоянии любые лёгкие предметы, например теннисный шарик, что подтверждается сохранившимися фотографиями. Она могла отрывать от опоры и поднимать в воздух предметы, перемещая их как в горизонтальном, так и в вертикальном положении.
В 1990 году Нинель Сергеевны Кулагиной не стало. В последовавшее за её смертью десятилетие парапсихология развивалась стремительными темпами, причём во многом благодаря изучению «феномена К» и ему подобных. Сегодня работы в этой области знаний имеют гриф «Особой важности». К парапсихологии проявляют чрезвычайный интерес политики и военные. Вполне вероятно, что к концу жизни Нинель Кулагина пожалела о том декабрьском вечере, когда призналась мужу, что «может» то же, что и Роза Кулешова…
Несомненно одно: благодаря изучению «феномена К» и ему подобных человек сделал революционные открытия в области парапсихологии и установил новые связи между миром материи и энергии.
Тридцать пять лет назад многие газеты мира сообщили об удивительном случае, произошедшем с семнадцатилетней школьницей Хулианой Кепке: она не только чудом уцелела во время авиакатастрофы, но и нашла в себе силы и мужество в течение одиннадцати дней пробиваться к людям через необитаемую перуанскую сельву.
Хулиана благополучно окончила столичный лицей и собиралась к родителям — в небольшой перуанский городок Пукальпу, расположенный в центральном районе страны среди тропических лесов. За девушкой в Лиму прилетела её мать, и вот теперь они вдвоём спешили домой — скоро Рождество и Новый год! В Перу стояло жаркое лето…
23 декабря 1971 года из Лимы в Пукальпу вылетел четырёхмоторный самолёт «Локхид-Электра» с 92 пассажирами на борту. Чтобы набрать высоту, необходимую для перелёта через Анды, «Электра» сделала несколько кругов над океаном, после чего взяла курс на северо-восток. В полдень командир лайнера сообщил на землю, что на борту всё в порядке. А чуть позже, перелетев через горы и уже находясь над сельвой, самолёт попал в грозу.
Одна молния сменяла другую, раскаты грома заглушали рёв моторов. Пилоты решили снизиться до высоты 2 километра. Стюардессы попросили пассажиров пристегнуть ремни. Внезапно возникло ослепительное пламя — от удара молнии самолёт мгновенно вспыхнул и взорвался. Пассажирка, занимавшая в 19-м ряду место справа у иллюминатора, силой взрыва была выброшена в воздух вместе со своим креслом. Она тут же потеряла сознание и теперь не помнит, как стремительно неслась навстречу земле, как, попав в густую крону дерева, самолётное кресло амортизировало удар…
Когда Хулиана открыла глаза, ей показалось, что стоит ночь. Она чувствовала, что пристёгнута к креслу, но находится не в самолёте. Что произошло? Стала осматриваться по сторонам. Подняв голову, увидела какое-то светлое пятно — это было солнце, проникающее сквозь плотную листву. Чувствуя боль во всём теле, поднесла часы к уху — они ходили! Девушка попыталась сосредоточиться, чтобы что-то припомнить, но в голове мельтешили только какие-то обрывки мыслей.
На часах было 16.10. И тут пришло озарение. Девушка вспомнила, что когда в последний раз смотрела на циферблат, был 1 час дня. А дальше — молнии и взрыв! Значит, воздушная катастрофа. А потом? Потом, видимо, три часа была без сознания. Сейчас находится на земле… Одна? А где мама? Несколько раз подряд крикнула: «Мама! Мама!..» Ответа не было. Постепенно приходя в себя, попробовала встать. С радостью отметила, что достаточно твёрдо стоит на ногах. Осмотрела себя… Оказалось, что не всё благополучно: сломана ключица, поранена ступня, от ушиба болит голова, опух правый глаз…
Она снова и снова кричала, призывая мать. Прошла несколько шагов и наткнулась на два трупа. Это были пассажиры с «Электры». Ещё дальше валялись металлические обломки самолёта. Вернулась к креслу.
Хотя Хулиана была в шоке, она отдавала себе отчёт, что, скорее всего, больше никто не спасся и надеяться можно только на себя. Усталость оказалась сильнее страха. Девушка забралась в кресло и заснула… Рано утром её разбудил дождь — почувствовала, что промокла до нитки. Через несколько часов выглянуло солнце.
Родители Хулианы были естествоведами. Поэтому ей приходилось бывать с ними в тропических лесах, и она знала, что ждёт человека, оказавшегося в дебрях сельвы без снаряжения и провизии, знала и то, что единственный шанс спастись — выйти к какой-либо реке. В этих местах все реки и речушки, большие и малые, рано или поздно приносят свои воды в широкую Укаяли, на берегу которой и стоит город Пукальпа.
Перед тем как пуститься в путь, Хулиана ещё раз осмотрела окрестности и обломки самолёта. Нашла пакет с леденцами, уцелевшую бутылку минералки и кусок пирога. Поела, выпила воды, а кулёк с конфетами сунула в кармашек — руки должны быть свободны, чтобы продираться сквозь заросли и бурелом.
В тот день она добралась до ручья и прямо по воде побрела вниз по течению. Вода доходила до щиколоток. Попетляв, ручеёк привёл её к небольшой речушке. Девушка опять пошла по воде, которая теперь была по колено. Она боялась, что в речке могут оказаться кровожадные пираньи, но всё же шла, шла…
Уже в сумерках наткнулась на полоску песчаного берега, тут и заночевала. Рои москитов и других насекомых не давали закрыть глаза до полуночи, их укусы досаждали больше, чем ссадины и боль в ключице.
Утром — снова в путь. Временами лианы так низко склонялись к воде, что нельзя было идти руслом реки. Приходилось выбираться на берег, но и там было нелегко передвигаться. Река вела Хулиану всё дальше и дальше. Лишь бы только эта голубая путеводная нить не оборвалась в какой-нибудь топи, которая может стать непреодолимым препятствием.
Уже на третий день нелёгкого похода через сельву Хулиана потеряла счёт времени. Иногда ей будто слышался рокот самолётов. Может быть, её ищут? Вслушивалась и понимала, что ошиблась. Усталость давала о себе знать, а ещё больше досаждали насекомые. Одежда уже была порвана в клочья, тело покрыто ссадинами и волдырями от укусов. Временами ей приходилось плыть — речка становилась всё шире и глубже. От солнечных бликов в воде воспалились глаза.
Хулиана знала, что места, по которым она пробирается, практически не населены — на одного человека приходится в среднем два квадратных километра. Она не надеялась встретиться с людьми, хотела только выйти к большой реке…
На одиннадцатый день злоключений, перебираясь через поваленное дерево, девушка наткнулась на огромную змею — страх парализовал Хулиану, она подумала: «Это конец!» Но тут произошло нечто совершенно неожиданное: какой-то светящийся голубой шар возник из-за деревьев и двинулся к змее. Та была поражена не меньше девушки и поспешила ретироваться. А шар то приближался к Хулиане, то удалялся, покачивался и вибрировал, будто приглашая девушку за собой. Она пошла за ним и вскоре увидела шалаш. Хотя Хулиана и упомянула таинственный шар, рассказывая о своих приключениях, позже стала отказываться от своих слов, говоря: «Конечно, это была галлюцинация». А вот шалаш галлюцинацией не был. К сожалению, он оказался пуст. Приближалась гроза; дождь пошёл такой сильный, что идти дальше не было возможности. Девушка решила переночевать в заброшенной хижине.
В сумерки на пороге хижины появились три человека — индейцы Чарли, Бертран и Нестор (такими именами их наградил миссионер). Они были охотниками и сказали, что имеют несколько таких шалашей в сельве на случай непогоды или вынужденного ночлега. Вот и сейчас, мол, их загнал сюда проливной дождь.
Им ничего не надо было объяснять, всё поняли сразу. Осмотрели раны девушки, промыли, очистили от личинок, которыми в обилии заполнили ранки насекомые; вместо пластыря использовали листья какого-то кустарника. А наутро все вместе поплыли на пироге вниз по реке к ближайшему селению. Оттуда можно было уже связаться по радио с Пукальпой. Ещё день, и небольшой самолёт доставил девушку в город к отцу, который уже считал её погибшей.
26 января 1972 года информационные агентства передали сообщение о взрыве югославского пассажирского самолёта Douglas DC-9, следовавшего рейсом из Копенгагена в Загреб. Это произошло над чешским городом Сербска-Каменице на высоте 10 километров 160 метров. Причиной трагедии стала бомба, спрятанная на борту авиалайнера хорватскими террористами-усташами. Шансы выжить в подобных катастрофах ничтожно малы, и обычно сообщения о них заканчиваются одинаковой фразой: «Все находившиеся на борту погибли». Но в этот раз мир облетела сенсация — двадцатидвухлетняя стюардесса Весна Вулович, упав с огромной высоты, осталась жива. Относительно «мягкую» посадку ей «обеспечили» заснеженные кроны деревьев, которые смягчили удар. Правда, в себя девушка пришла лишь через месяц.
Стюардессой Весна Вулович стала случайно. Окончив среднюю школу, она поступила в университет. Как многие молодые люди того поколения, девушка была зачарована песнями «Битлз» и, чтобы понимать своих кумиров, пошла учиться на английское отделение. После первого курса Весна отправилась на стажировку в Англию. А после возвращения произошла встреча, круто изменившая её жизнь. Один из школьных товарищей Весны, ставший к тому времени пилотом, летал на самолётах югославской компании JAT. Он-то и посоветовал девушке освоить специальность стюардессы международных авиалиний, чтобы раз в месяц можно было наведываться в столь любимый ею Лондон. Да и в финансовом отношении эта работа была неплохим подспорьем для студентки. И в 1971 году Весна впервые поднялась в небо…
25 января 1972 года экипаж, в котором стажировалась Вулович, прибыл в Копенгаген, где должен был сменить пилотов, пригнавших самолёт из Стокгольма. Как впоследствии вспоминала Весна, у неё сложилось впечатление, что её более опытные коллеги как будто что-то предчувствовали — они много говорили о своих семьях, покупали сувениры. Незадолго до взлёта девушка обратила внимание на одного из рабочих, который загружал багаж в самолёт. Внешне он был похож на выходца с Балканского полуострова, а его поведение резко контрастировало с работой других грузчиков — он суетился, громко говорил. Вулович считает, что именно он и подложил в самолёт бомбу. Но эта мысль пришла гораздо позже — когда она очнулась в больнице.
Весне повезло не только в том, что самолёт упал на заснеженные деревья, но и в том, что первым на месте аварии оказался один из местных жителей, в годы Второй мировой войны работавший в немецком полевом госпитале и умевший оказывать первую медицинскую помощь. Он-то и обнаружил едва дышащую стюардессу среди мёртвых тел пассажиров и помог ей. Вероятно, это и спасло девушке жизнь. Но врачи ещё долго не верили, что она выживет. Даже когда Весна пришла в себя, они сомневались в этом. Но шли дни, и молодой организм всё уверенней и уверенней справлялся с полученными травмами.
Спустя два месяца после аварии Вулович на самолёте отправили из Праги в Белград. Были опасения, что полёт может негативно отразиться на психическом состоянии девушки — всё-таки падение с такой высоты не могло пройти бесследно. К счастью, всё обошлось благополучно — Весна ничего не помнила из событий того страшного дня и поэтому никак не отреагировала на новый полёт. Не боялась она летать и впоследствии. А в белградской больнице у входа в её палату постоянно дежурил полицейский — власти опасались, что хорватские террористы попытаются расправиться с опасной свидетельницей: Вулович была единственной, кто видел предполагаемого преступника, и дала его описание. Кстати, так и неизвестно, удалось его арестовать или нет — чудесное спасение затмило собой все остальные подробности той катастрофы. Этот случай даже занесли в Книгу рекордов Гиннесса как самый высотный прыжок без парашюта.
Любопытная деталь. Когда Весна приехала в Лондон на церемонию вручения сертификата о занесении в Книгу рекордов, одновременно с ней аналогичный документ получал Пол Маккартни, кумир её юности.
В сентябре 1972 года Вулович выписали из больницы. Летать ей запретили, но она продолжала работать в авиакомпании JAT — занималась оформлением грузовых контрактов. Своё рабочее место Весна покинула спустя восемнадцать лет из-за несогласия с политикой тогдашнего югославского лидера Слободана Милошевича.
В 1977 году Весна Вулович вышла замуж и пятнадцать лет счастливо прожила в браке. Потом, как говорит она сама, также «счастливо» развелась. Вот только детьми Весна так и не смогла обзавестись.
Весна Вулович далеко не единственная из тех, кто выжил после падения с большой высоты. В общей сложности таких людей во всём мире насчитывается несколько десятков, не считая тех, кто выжил в катастрофах при взлёте и посадке самолётов. Вот краткий перечень наиболее известных фактов, большая часть которых приходится на период Второй мировой войны.
В 1942 году в воздушном бою был сбит советский бомбардировщик Ил-4. Штурман экипажа Иван Чисов покинул самолёт на высоте более 7 тысяч метров. Парашют раскрылся так, как ему и положено, но оказался на пути горящей машины… Дальше Чисов падал уже без парашюта. Спас его толстый снежный покров и откос глубокого оврага, куда счастливчик и соскользнул под острым углом.
В мае 1943 года над Голландией был сбит британский бомбардировщик «Вентура». Самолёт развалился на части, и его обломки устремились вниз. Хвостовая часть машины, где находился стрелок Уильям Станнард, была повреждена незначительно, очень удачно попала в воздушный поток и совершила почти «мягкую» посадку. Лётчик отделался ушибами.
В ноябре того же года во время налёта на Бремен огнём немецкой зенитной артиллерии был подбит американский бомбардировщик B-17. Парашют одного из членов экипажа — Юджина Морана — был повреждён, и он не мог им воспользоваться, поэтому падал вниз вместе с машиной. Деревья смягчили удар. Морана взяли в плен; четыре месяца он провалялся в немецких госпиталях, но выжил.
В марте 1944 года во время налёта на Германию был сбит самолёт англичанина Николаса Элкимейда. Парашют лётчика не раскрылся. Удар о землю после падения с высоты более 5 километров смягчили ель и снежный сугроб толщиной около полуметра. Удивительно, но обошлось без единого перелома, хотя скорость свободного падения составляла не менее 150 километров в час. Этот случай получил широкую огласку; в военной прессе Элкимейда иначе как «выжившим кандидатом в покойники» не называли.
В апреле 1944 года во время очередного налёта истребитель немецких люфтваффе уничтожил американский бомбардировщик B-24. Три пилота, находившиеся на борту, не смогли воспользоваться парашютами и вместе с обломками машины упали с высоты более 5 километров. Два лётчика погибли, а вот Мерл Хасенфратц остался жив, отделавшись переломами ног и выбитым глазом.
Тогда же над Австрией был сбит американский бомбардировщик B-24. Повреждённый самолёт вошёл в штопор, что не позволило двум пилотам, Джеральду Дувалу и Джону Веллсу, покинуть падающую машину. Бомбардировщик рухнул на землю с высоты более 7 километров и полностью развалился. Однако оба лётчика остались живы, хотя и получили тяжёлые ранения.
Не так благополучно завершилось падение с высоты более 8 километров для пилота американского бомбардировщика B-17 Федерико Гонзалеса, сбитого в январе 1945 года над Дюссельдорфом. Получив ранения, он не смог покинуть горящую машину и вместе с ней упал на землю. Гонзалес остался жив, но через несколько дней скончался в госпитале.
В феврале 1945 года над Австрией столкнулись два американских бомбардировщика B-17. Стрелок одной из машин Эрвин Косиенсарек оказался заблокированным в хвостовой части, не смог покинуть самолёт и упал вместе с ним с высоты более 8 километров. Больше всех были поражены немецкие солдаты, когда Косиенсарек выбрался из-под обломков целым и невредимым. Конечно, его тут же взяли в плен.
Ещё два американских бомбардировщика B-17 столкнулись в том же месяце над Бельгией. Один из пилотов — Джо Джонс — упал на землю с высоты около 4 километров. Он получил серьёзные ранения, попал в полевой госпиталь, где и пришёл в себя через несколько дней. Он выжил.
Очередной американский бомбардировщик B-17 был сбит весной 1945 года во время налёта на Кобленц. Стрелок Эдмунд Шиббл не смог покинуть машину и упал на землю с высоты 7 километров. Авария закончилась для него переломом позвоночника. Он выжил, хотя и остался прикованным к постели.
Теперь — о катастрофах мирного времени.
8 августа 1981 года на Дальнем Востоке произошло столкновение пассажирского самолёта Ан-24 и бомбардировщика Ту-16. Выжила лишь одна — Лариса Савицкая, возвращавшаяся в тот злополучный день вместе со своим мужем из свадебного путешествия. Её нашли через три дня в глухой тайге с серьёзными травмами. Лариса долго лечилась, но боль преследовала её долгие годы, причём не столько физическая, сколько душевная.
Выжил при падении с высоты почти 9 километров и всемирно известный британский воздухоплаватель Стив Фоссет. Воздушный шар, на котором путешественник пролетал над Коралловым морем, неожиданно потерял герметичность, сдулся и стал падать вниз. Скорость, с которой он ударился о водную гладь, превышала 70 километров в час. Но Фоссет отделался только лёгким испугом. Спустя некоторое время он стал первым человеком, который в одиночку совершил кругосветное путешествие на воздушном шаре.
31 октября 2002 года остался жив после падения с высоты 1 километр земляк Вулович — сорокалетний парашютист Драган Курчич. Он отделался лёгкими резными ранами, синяками и парой ушибов. Это был рядовой прыжок для Курчича. Однако основной парашют не раскрылся. Попытка открыть запасной также не удалась. Парашюты раскрылись одновременно чуть позже, их стропы перепутались. Спасло Курчича то, что он упал на крышу одного из строений и проломил её; это смягчило падение. Примечательно, что инцидент не испугал Курчича, и спустя всего 1 час после падения он вновь поднялся в небо и прыгнул с парашютом. На этот раз всё прошло благополучно.
Из библейского мифа известно об удивительном приключении, случившемся с пророком Ионой. Судно, на котором он отправился из Иоппии в Фарсис, попало в сильный шторм. Матросы, опасаясь, что корабль может затонуть, стали в панике выбрасывать весь груз в воду, однако это не помогло. Тогда капитан потребовал от пророка, чтобы тот попросил Бога успокоить стихию. Иона этого не сделал, и шторм усилился. Матросы, пытаясь как-то спасти положение, бросили жребий, чтобы определить, кто из находящихся на борту является виновником бедствия. Он пал на Иону, и тот попросил матросов выкинуть его в море, чтобы спасти остальных. Буря мгновенно прекратилась. Оказавшийся в воде пророк был проглочен огромной «рыбой», в желудке которой, согласно Священному Писанию, он провёл трое суток. По истечении этого срока Бог освободил его.
Известно, что подлинник Ветхого Завета написан на еврейском языке, а Новый Завет — на греческом. Кит в древнееврейской лексике обозначается словом «таннин». Между тем существо, проглотившее Иону, названо в Священном Писании по-другому — «даг». Последнее означает «большая рыба» или «чудовище глубин», поэтому вопрос, кто же на самом деле заглотил пророка, остаётся открытым.
На многочисленных рисунках, иллюстрирующих миф, в качестве фантастической «рыбы-монстра» изображён синий кит — крупнейшее в мире животное. Самым большим из добытых исполинов этого вида была самка длиной 33 метра и массой около 150 тонн. Однако даже этот гигант не способен проглотить человека, так как его глотка слишком мала.
Более подходящая «кандидатура» на роль проглотившей Иону «рыбы» — кашалот. По наблюдениям китобоев, он в больших количествах изрыгает недавно проглоченную пищу. Однажды кашалот отрыгнул огромного кальмара длиной 3 метра и массой около 200 кг. Глотка и желудок этого чудовища столь велики, что в них может поместиться взрослый человек.
Но вернёмся к мифу об Ионе. Возможно, никому из читателей и в голову не придёт, что подобное невероятное событие могло произойти на самом деле.
Самая фантастическая и при этом правдивая история произошла 26 февраля 1891 года. Китобойное судно «Звезда Востока» бороздило воды вокруг Фолклендских островов в Атлантике, в 600 километрах от побережья Аргентины, в напрасных поисках добычи, когда вдруг раздался вопль марсового: «Кашалот!»
На воду спустили два вельбота. Поймав удобный момент, один из гарпунёров вонзил своё смертельное оружие в тело животного. Раненый великан обезумел. Он яростно метался, поднимая громадные волны, вздымая гигантское тело в воздух и вновь обрушиваясь в море. О дальнейших атаках на кита и думать было нечего. Рулевые вельботов лихорадочно пытались вывести свои судёнышки на спокойную воду. Внезапно кит рванулся к шлюпке и мощным ударом хвоста разнёс её в щепы. Вторая шлюпка устремилась к месту катастрофы, чтобы спасти оказавшихся в воде товарищей — восемь человек. Спасти удалось лишь шестерых. Двое других считались погибшими. Тяжелораненый кит исчез. Моряки «Звезды Востока» ещё несколько часов не отходили от борта в надежде, что океан отдаст тела погибших моряков.
Вечером того же дня вновь раздался крик. На горизонте маячила туша морского великана, после осмотра которой, стало ясно, что это тот самый кашалот…
Вскоре на палубе началась разделка туши. Работа продолжалась целый вечер и ночь. К утру вырезка китового жира была близка к завершению, как вдруг моряки заметили странное конвульсивное подёргивание желудка кита. Гарпунёр, вооружённый разделочным ножом, вырезал в мышцах большую дыру. За «вскрытием» наблюдала вся команда. Когда через отверстие удалось заглянуть в полость желудка, никто не смог удержаться от возгласа изумления: потрясённые китобои увидели неподвижно лежавшего на дне мышечного мешка Джеймса Бартли, пропавшего рулевого с разбитого вельбота! Его осторожно извлекли из желудка и поместили в лазарет. Лишь через месяц пострадавший оправился настолько, что смог рассказать о случившемся, а капитан «Звезды Востока» слово в слово записал его рассказ.
Бартли отлично помнил тот момент, когда кашалот перевернул лодку. Сначала его подбросило высоко в воздух, а затем он очутился в полной темноте и чувствовал только, что сползает ногами вперёд по скользким стенкам какого-то канала, стенки которого судорожно сжимались. Внезапно скольжение прекратилось. Бартли лежал в кромешной тьме и задыхался от ужасного зловония и высокой температуры тела кашалота.
Скоро он обессилел и потерял сознание. Лишь в лазарете на борту судна он очнулся. В желудке кашалота моряк провёл шестнадцать часов!
Но вернёмся к Ионе. Вряд ли кашалот мог появиться в Средиземном море, тем более в таком мелководном районе, как акватория греческих островов. Во всяком случае, в истории не зафиксировано случаев обнаружения кашалотов в этих местах. На самом деле, претендентом на звание «ионоглотателя» вполне мог быть гигантский морской окунь. Самыми крупными представителями окунеобразных являются каменный окунь — мерроу и его сородич таувина. Эти рыбы достигают 4 метра в длину и весят более 500 кг, а главное, у них исключительно огромная пасть. Неслучайно выдающийся французский исследователь моря Ж.-И. Кусто высказал предположение, что громадным чудовищем, якобы проглотившим Иону, вполне мог быть мерроу.
В начале 70-х годов XIX века лейтенант ВМФ США Дон Старбак, страстный любитель подводной охоты, плыл на лодке близ берегов Флориды и пристально вглядывался в воду. Неожиданно на глубине около шести метров он увидел огромную рыбу. Это был гигантский окунь, невероятно толстый, словно винная бочка, длиной около трёх метров и массой до четверти тонны.
Лейтенант и двое его спутников — Уиллис Анснел и Роберт Галлик начали действовать. Надев ласты, маски и дыхательные трубки и взяв в руки гарпунные ружья, они осторожно спустились в прозрачную синеву и, приблизившись к монстру, решительно атаковали его с трёх сторон. Гарпуны Галлика и Анснела достигли цели, а стрела Старбака отрикошетила от толстой чешуи рыбы. Раненый окунь яростно забился, злобно открывая и закрывая огромную пасть. Лейтенант быстро поднялся на поверхность и взял из лодки нож. Уверенный, что окунь смертельно ранен и с ним нетрудно будет справиться, Старбак погрузился на дно. Рыба заметила его и бросилась навстречу.
Неожиданно ошеломлённый человек очутился в кромешной темноте и почувствовал сильную боль в пояснице. Он ощущал, как его ноги волочатся по коралловому дну. Ничего не понимая, лейтенант протянул руку вперёд и уткнулся в слизистую поверхность глотки рыбы.
Лишь теперь он понял, что переднюю часть его туловища заглотил морской исполин. Рыба куда-то стремительно уплывала, и мощные струи воды обдавали ноги несчастного. Человек попытался освободиться, но зубы чудовища сжались ещё плотнее. От боли Старбак вскрикнул и чуть было не захлебнулся. Ему казалось, что лёгкие вот-вот разорвутся от нехватки воздуха.
Между тем нож всё ещё находился при нём. «Где наиболее уязвимое место у этого исполина? Куда следует нанести удар, чтобы как можно быстрее поразить его? По жабрам!» — лейтенант сделал несколько ударов ножом и потерял сознание от нехватки кислорода.
Он не помнил, как оказался на поверхности, но чувствовал, что дышит и лёгкие наполняются живительным воздухом. И тут же услышал крик своих товарищей, спешивших к нему на лодке: «Рыба выплюнула тебя! Ты, видно, оказался ей не по вкусу!» Они подняли пострадавшего на борт. Лейтенант тяжело дышал, был весь исцарапан, потрясён, однако серьёзных травм у него не оказалось. Человек, побывавший в глотке гигантского окуня, остался жив.
Если бы не Хира Ратан Манек, то не слышали бы мы и о «феномене ХРМ», названном так по его инициалам. И если бы не Хира Ратан Манек, мы бы не поверили, что можно питаться «духом святым», то есть солнечной энергией, да чистой водой. Теперь вспомнили? Слышали, наверное, о человеке, который уже восемь лет ничего не ест? Название это — «феномен ХРМ» — придумали американские учёные из НАСА, которых заинтересовала необычная, мягко говоря, «диета» этого гражданина Индии. И НАСА пригласила его к себе — проверить и исследовать способность Манека жить лишь на жидкостях и солнечном свете. Представляете, какие возможности открылись бы для астронавтов? Воду в принципе можно регенерировать и использовать на корабле повторно, а вот с едой — сплошные проблемы. Особенно если космический полёт длится долго.
О Манеке человечество узнало не сегодня. Этот житель южного штата Керала начал свои эксперименты 15 лет назад, ещё в 1992 году.
В 1995 году газета «Хиндустан таймс» сообщала, что он совершил паломничество в Гималаи, а, вернувшись оттуда, совсем перестал есть. Его жена Вильма рассказывает: «Каждый вечер он в течение часа смотрит на солнце, не жмурясь и не мигая. Это и есть его основная пища. Изредка пьёт кофе, чай или какую-либо ещё жидкость». Вот, собственно, и всё.
Когда Манек приехал в США, тамошние исследователи убедились, что этот индиец и в самом деле может жить без еды. Тщательно исследовали все психофизиологические параметры его организма; эксперименты вёл доктор Патель из Джефферсоновского университета. Всё было в норме.
Кто-то опять скажет, что про такие вещи мы уже наслышаны, но либо это патология, либо… очередная мистификация. Ну и в самом деле — мы же не растения! Разве может человеческий организм превратиться в некое подобие светочувствительной клетки и трансформировать солнечные лучи в энергию собственного тела? Индиец Хира Ратан Манек уверяет, что это — вещь вполне реальная.
«Мы, люди, живём преимущественно за счёт вторичной солнечной энергии, которую до нас потребили и использовали растения, — ведь их рост и развитие полностью зависят от солнца, — говорит Манек. — Всё, что нам требуется сделать, — это научиться поглощать солнечную энергию напрямую, из её первоисточника».
И он этого добился.
Родился Манек в 1937 году. Стал инженером-механиком. У него была довольно успешная служебная карьера. Однако потом пришло ощущение бессмысленности материалистических устремлений. В 1962 году почти случайно (или случайного ничего не бывает?) попал он в Ашрам Шри Ауробиндо в Пондичери. Женщина, продолжавшая дело Шри Ауробиндо после его кончины, взглянула на Манека и сказала: «Ты должен нести на землю солнечную энергию, чтобы помочь Высшему разуму снизойти на человечество». Какое-то время он ничего в этом направлении не делал. Но потом, намного позже, встретился с человеком, наделённым особыми способностями и много знающим. Тот взглянул на толпу, и его взгляд остановился на Манеке. И этот человек сказал ему то же самое, что и та женщина в Ашраме. Но Манек толком не знал, что ему следует делать. Он подолгу ходил босиком на солнышке и изучал всё то, что, казалось, могло бы иметь отношение к его намерениям. И вдруг он стал замечать, что пищи ему требуется всё меньше, а энергии у него лишь прибавляется. И вот однажды пришло ему в голову, что солнечную энергию следует направлять непосредственно в мозг. Как? Через глаза. Он стал осторожно, шаг за шагом, приучать свои глаза к прямому солнечному свету.
Медики, к которым обратился Манек, проявили заинтересованность и спросили его, готов ли он пожертвовать год своей жизни ради науки. Манек ответил: «Да». Он оставил близких (с их согласия) и целиком посвятил себя исследованиям. Проводились они в Ахмадабаде (Гуджарат).
Было решено, что Манек будет голодать целый год — 365 дней. Но когда это время прошло, он решил, что нужно продолжить эксперимент. Так он прожил без еды 411 дней.
Впрочем, это было не первое длительное голодание. В предыдущем случае, когда Манек не ел 211 дней, он сначала потерял очень уж много веса — 41 кг! А содержание сахара в крови упало до 43 единиц. Медицина же говорит, что ниже 50 этот показатель опускаться не должен — опасно для жизни. Теперь, после 411-дневного голодания, уровень сахара в крови был в норме, как, впрочем, и все другие показатели его здоровья.
Доктор медицины невролог Судхир Шах был одним из тех, кто проводил этот уникальный эксперимент. И он рассказывает, что целая бригада медиков неотступно следила за испытуемым, не оставляя его без присмотра ни на минуту — ни днём, ни ночью. Его изолировали, помещали в отдельный бокс, не давали общаться наедине с родственниками.
И вот 14 февраля 2001 года эксперимент завершился. Всё это время Манек пил только кипячёную воду, да и то лишь в период с 11 утра до 4 дня, и никакой еды! Со здоровьем всё у него было в порядке. И за это время учёным довелось немало удивляться. Например, на 401-й день голодания Манек самостоятельно, без чьей-либо помощи (хотя вокруг